Метафизика. Закон сохранения

Там, далеко за лесом, который легко  и беспечно шуршал опавшими листьями и только иногда вздрагивал от крика вдруг расшумевшихся, словно вспугнутых кем-то галок, там, за лесом, хотя этого еще никто не видел, уже сгущалась тьма.

Тяжелые, вздыбленные, с рваными багровыми краями, с лиловыми всплесками в темной глубине, слетались тучи. Угрюмо наползая одна на другую, они затягивали  горизонт непроницаемой завесой. И были они мрачны, как самые черные мысли. В них рождались до поры невидимые смерчи, и устремлялись вниз.

Они летели над землей и пили темные страсти, собирая по каплям  яд и горечь, разлитые всюду. И всюду  находили они пищу. Жадно втягивали в себя  ненависть и жестокость,  разрушительную силу зависти и жажды мщения. Насыщаясь, они разбухали, наливались чернотой, становились все быстрей, все сильней. И вот уже черная громада, терзаемая яростью и гневом, неслась по небу, поглощая быстро меркнущий день.

В лесу словно дрогнуло что-то от страшного предчувствия, и в тот же миг ураган обрушился на него, свирепо и бешено. С воем и свистом он хлестал, и рвал, и выворачивал из земли старые и молодые деревья. И даже самые могучие из них стонали от боли и унижения. Все вокруг содрогалось и хрипело. День стал похож на ночь, безумную в своей ярости, несущую ужас и разрушение. Ураган бушевал, пока не разметал, не развеял по ветру сам себя.

На уставшей земле вновь стало тихо и спокойно. И не было в этом покое ни скуки, ни однообразия. День наполнился светом, и жизнь наполнилась радостью, и весело было думать, что скоро придет весна,  и снова запоют птицы, и цветы поднимут к небу  свои кроткие, ясные глаза, и будет сиять земля  привычной, но такой беззащитной красотой.