Сто процентов

К майору Кусакину пришла плачущая женщина. У нее пропал муж. Со слов жены, муж практически не пил, и не гулял. Что с ним могло случиться, она не знала. Пропавшего Кусакин хорошо знал. Это был бывший опер уголовки Сергейчук. Помотавшись в водоворотах мелкого и среднего бизнеса, он хотел вернуться обратно в милицию. Даже документы уже сдал в кадры. Действительно, пропадать ему было незачем.
Поехали осматривать квартиру. Обыкновенное однокомнатное жилье. Все нормально, сразу видно, живут простые российские граждане. Из ценных вещей только телевизор и пылесос. Детей нет. Скудно в квартире и тоскливо.
Уже на обратном пути, когда уазик, гремя железом, подъезжал к райотделу, один из оперов сказал Кусакину, что в квартире не хватает покрывала на диване. Он на прошлой неделе пил с Сергейчуком, и еще руки вытирал об это покрывало, а сейчас его нет. Вспомнил вот, когда ехали.
На покрывалах обычно выносят трупы, и убийцы, и милиция. Удобная, легкая вещь.
Майор задумался.
В кабинете ему подумать не дали, пришли участковые, и скорбно сообщили, что их шеф, начальник милиции общественной безопасности уехал, будет только завтра, а материалы идут и бегут в «просрок». Их надо подписать.
-Давайте ваши фальсификаты,-распорядился Кусакин.-Последний раз, понятно. И не ради вас, а ради соблюдения учетно-регистрационной дисциплины.
Быстро проглядывая пухлую пачку отказных, майор утверждал постановления. В голове крутилась ситуация с пропавшим опером. Вдруг его взгляд зацепился за какую-то фразу в материале. Опустив занесенную над постановлением ручку, Кусакин начал внимательно перечитывать его. Потом полистал собранные бумаги. Участковые из поселка нефтяников  славились своим тщательным сбором доказательств, поэтому отказной был набит множеством объяснений, а также какими-то схемами. Разговор шел о пропаже коровы. Рисунки участковый составил разноцветными чернилами. Первая схема представляла из себя план деревни, с домами, деревьями и ярко-красной пунктирной линией. Дальше шла карта крестьянского двора. На третьей схеме изображался сарай. Здесь было указано место, где обычно стояла корова, а красный пунктир отображал ее предполагаемый путь. Через дверь, сквозь забор и к нарисованным зеленым зарослям.
Кусакин еще раз перечел постановление.
«Установил….. Ночью корова изнутри рогом открыла замок, вышла во двор, и отыскав дырку в заборе, протиснулась в нее. Дальше она проследовала в лесной массив, тянущийся на десятки километров. …… Постановил….. В возбуждении уголовного дела отказать».
-Она куда пошла,-Кусакин поднял немного обалделые глаза на участкового.-К лосям, что-ли?
-Скорее всего,-печально покивал головой тот.-Со слов соседей, да и хозяев, ****овитая была корова.
Замычав не хуже быка, Кусакин подписал материал.
Через час, полтора, опера сообщили ему, что Сергейчук собирался разводиться с женой из-за постоянных ее загулов. При этом сказал, чтобы она убиралась из квартиры.
За вдовой съездили. Кусакин посадил ее напротив себя и начал молча смотреть на нее. Она вытирала глаза платочком, поднимала глаза и снова опускала.
-Ну, а где жить собиралась,-спросил майор.-После того, как муж-то бы выгнал, а? Или сейчас квартирный вопрос решен? В этой квартире останешься? Рассказывай!
Женщина испуганно заревела. Чтобы не остаться на улице, она договорилась с одним из своих приятелей за пять тысяч рублей, что они убьют Сергейчука. Три дня назад, днем, приятель с двумя друзьями пришел к ним. Они сразу задушили мужа, замотали его в покрывало, и ночью увезли на машине. Тело сбросили в Каму, привязав железки. Деньги она им отдала не все. Сегодня придут за двумя тысячами.
Убийц задержали, прокуратура возбудила уголовное дело, которое по учетам прошло, как заказное убийство.
Так получилось, что в том году это было единственное такое убийство. В области подобных не случилось. И на всех коллегиях, и совещаниях очень веско звучало в докладах начальников, что по заказным убийствам в регионе стопроцентная раскрываемость. Кого-то даже чем-то наградили.