Врата

               
                В Р А Т А


                «Входите тесными вратами…
                Тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь,
                И немногие находят их».
                От Матфея 7:14



              Его сшибла машина… Он умер на дороге…
              Словно острый нож вонзили в грудь Полины и повернули там.  В глазах потемнело. К горлу подступил огромный жёсткий ком, и она почти задохнулась.
             Бежать!.. Бежать куда глаза глядят: от беды, от людей, от самой себя…
             И она побежала, не выбирая дороги, не вытирая соленых горячих слез, которые лились и лились, обжигая щёки. Сейчас существовали только боль, отчаяние и бессилие, и они подстегивали лучше всякой плётки. А в затылок дышала непоправимая беда.
             Зачем?.. Как?.. Почему именно её сыночек, милый её звоночек?.. Вопросы длились и длились, а ответы не приходили. Весь мир заслонил один реальный факт – неоспоримый и жестокий. И этот факт не оставлял никаких сил жить дальше.
             Когда Полина обессилела окончательно, наступило какое-то странное отупение. Она уже не бежала, а еле брела по незнакомой местности, даже не пытаясь понять, куда попала. Ноги её увязали в горячем песке.  Слезы кончились.  Сухие воспалённые глаза плохо видели. Но дыхание и тело стали необычайно лёгкими. Такими лёгкими, как будто их совсем не было.
             Полина равнодушно огляделась: под раскалённым добела небом во все стороны разбегались песчаные барханы. Она находилась в сердце огромной пустыни, где на сто вёрст вокруг не было ни воды, ни жилья, ни людей. И в сердце её тоже была пустыня.
             - Какая разница, где я, - подумала Поля, - все равно его уже нигде нет.
             И, опустив голову, снова побрела к своему, как ей казалось, пределу. К черте, за которой кончатся эти мучения, и она перестанет осознавать действительность, потому что её самой не станет.
            Неожиданно перед ней возникло странное видение: прямо посреди пустыни стояли широко распахнутые деревянные ворота. Полина некоторое время тупо смотрела на них, потом протёрла глаза, думая, что это галлюцинация.  Но ворота по-прежнему стояли на её пути и как будто приглашали войти. Полина удивилась:
             - Зачем тут ворота?  Что тут закрывать, если вокруг пусто?
             Она огляделась и увидела справа  ветхий заборчик длиной метров в десять, который нелепо  начинался на некотором расстоянии от ворот и так же внезапно обрывался. За этими странными сооружениями тянулась бесконечная однообразная пустыня.
             В заборе была оторвана одна доска, которая валялась рядом на песке. Полина подошла к лазу и заглянула в него. И тут же зажмурилась от яркого света, который ударил в глаза. Покачнувшись, схватилась за перекладину и неожиданно укололась о гвоздь. Она не почувствовала боли, но на ладони выступила рубиновая капелька крови.
             Красивая голубая птичка с жёлтым хвостом уселась над лазом и жалостливо заворковала, словно жалея женщину. Коварный гвоздь торчал прямо под неожиданной гостьей.  Машинально слизывая кровь с руки, Полина заметила, что птичка всячески старается привлечь её внимание к дыре в заборе, наклоняя туда головку и звонко чирикая. Птица словно говорила: «Иди, не робей!» Полина удивилась:
             - Откуда ты здесь, птичка? И куда меня зовёшь? Дыра узкая, да и гвоздь там торчит.  И зачем мне лезть туда, если рядом ворота?
             Птичка встревожено заметалась, но Полина уже отвернулась от неё. Она подошла и заглянула в ворота. Странно! Если смотреть снаружи, за воротами ничего нет. А если заглянуть в них, то виден оазис: растут деревья, виднеется водоём. И, наверное, там не так жарко. Полина сделала шаг и остановилась в нерешительности.
             Тут же перед ней возник маленький смуглый человек с чёрными всклокоченными волосами. Он был голым по пояс, и грудь его поросла чёрными вьющимися волосами. Он усмехнулся:
             - Чего остановилась?.. Сделала шаг – и испугалась?!
             - Ничего я не испугалась, - возразила задетая Полина, - мне вообще безразлично, что со мной будет. А ты кто такой?
             - Я-то?.. – почесал затылок человечек, - я местный, абориген, так сказать. Зови меня «Друг».
             - И где я нахожусь? – равнодушно спросила Поля, войдя в ворота.
Глаза Друга довольно заблестели:
             - Ты в прекрасной стране, где забывается всякое горе и исполняются любые желания.
             - Мое горе никогда не забудется, - возразила ему Полина, - это просто невозможно.
             - Ты не совсем права. Но если не хочешь, то мы не будем об этом говорить. Пойдем, я покажу тебе мою страну.
             Он протянул ей руку, но она едва коснулась ее своей и тут же отдернула, почувствовав почти невыносимый жар.  По телу её пробежала странная дрожь.
             Друг сочувственно улыбнулся и кивнул головой, приглашая женщину следовать за собой. Вскоре они остановились у прекрасного чистого водоёма, берега которого поросли елями. Полина заглянула в воду и увидела там отражение берез и церкви. Купол с крестом сияли в лучезарной глубине. Женщина поразилась: на берегу не было ни церкви, ни берёз.
             - Тебя что-то взволновало? – безмятежно поинтересовался Друг.
             - Как может отражаться в воде то, чего нет на берегу? – спросила Поля.
             Друг словно обрадовался вопросу.
             - А кто сказал, что не может? Это у вас всякие ограничения и правила, а у нас всё возможно.
             Обессиленная женщина села на зелёный холмик и снова ощутила какое-то несоответствие: трава не была прохладной, от земли шёл жар.
             - Ничего странного, вокруг пустыня, и поэтому земля горячая, - подумала она, словно успокаивая себя.
             Потом посмотрела на небо и заметила в его синеве лёгкое движение: это ветер гнал тихие волны. То тут, то там появлялась рябь. Поля опустила усталые глаза:
            - В таком небе не полетаешь…
            Друг снисходительно улыбнулся:
             - Просто у нас всё устроено по-другому. И кто сказал, что летают обязательно вверх? Я утверждаю: летают вниз.  И ощущения, поверь, ничуть не хуже.
             - Вниз падают, - устало возразила Полина.
             - А зачем летать, если можно падать? – подхватил Друг, - падение, в принципе, тот же самый полёт.
             - В твоей стране все не по-людски, - вздохнула Полина.
             - Ну и что? «Не по-людски» ещё не значит «плохо».  Ты только представь, что не надо прилагать никаких усилий, преодолевать земное притяжение, напрягаться… Просто падай – и всё.
             Поля снова хотела возразить, но малодушно промолчала. Она так устала от пережитого горя, что ей и вправду не хотелось напрягаться, а тем более преодолевать что-то. Она была почти согласна с Другом. Просто падать – это ей сейчас очень подходило.
             - И часто ты так…падаешь? – осторожно осведомилась она.
             - Да постоянно, как только захочу, - радостно заверил ее Друг, - ты и сама можешь упасть, то есть полетать. Тьфу, я запутался с тобой совсем!
             - А что надо сделать для этого? – поинтересовалась Поля.
             - Делай, как я! – обрадовался Друг.
             Он подошёл к берегу и прямо в штанах сиганул в воду. Полина, не услышав всплеска, заглянула в глубину: Друг «летал», размахивая руками, словно птица.
Она зажмурилась и тоже прыгнула. Не ощутив никакого сопротивления воды, открыла глаза и увидела Друга, который держался за перевёрнутый крест отражения и крутился вокруг него. Отражение не ломалось.
              - Подержись, покрутись! – весело крикнул он.
              Поля подлетела к куполу и задела крест. По телу её снова пробежала неприятная дрожь, заставившая отдернуть руку.  Дна не было видно, словно внизу простиралась бесконечная тёмно-синяя бездна. И чем ниже опускалась Полина, тем выше становилась температура воды. Женщина рванулась вверх и вылетела на берег.  За ней последовал Друг.  Оба были совершенно сухие.
              - Ну, как? – заискивающе спросил Друг.
             - Мне не понравилось, - отрезала Поля, - вода не похожа на воду, и в перевёрнутом кресте что-то нехорошее. И вообще это не полёт. Так падают в бездну.
              - Тебе трудно угодить, - обиделся Друг, - ну, поплавай в небе.
              - Как это – поплавай?.. – насторожилась Полина.
              - Очень просто. Там тебе всё будет: и сопротивление, и предел. Попробуй сделать вот так. – С этими словами Друг подпрыгнул и поплыл в небесной синеве, оставляя за собой волны.
             - Полина тоже прыгнула и почувствовала сопротивление вязкой субстанции. Она попыталась нырнуть повыше, но наткнулась на какую-то непонятную преграду. Словно небо было огромным колпаком, прикрывающим эту необъяснимую, чуждую её пониманию страну.
             Когда они вернулись на землю, усталость Поли не прошла, а только усилилась.
             -Что-то опять не так? – съехидничал Друг.
             - Всё не так, - досадливо скривилась Полина, - вода не мокрая, небо вязкое. Я устала, и горе меня не отпускает.
             - Не молчи, расскажи мне, что у тебя случилось. Может, я помогу тебе, - вкрадчиво произнес Друг.
             - Чем ты можешь помочь? У меня сынок умер, а со смертью не поспоришь. – Поля горько заплакала.
             - А ты хочешь, чтобы он оказался рядом с тобой, живой и невредимый? – спросил заинтересованно Друг.
             - Да я за это все бы отдала! – прошептала Полина.
             - Тогда закрой глаза и представь его, - приказал Друг.
             Поля послушалась, и вспомнила своего мальчика таким, каким он был всегда: весёлым и добрым. А когда открыла глаза, сын стоял рядом и улыбался ей. Поля сначала не поверила, что это происходит на самом деле. Она осторожно прикоснулась к его щеке, взяла за руку: он был реальным. Тогда она обняла его и поцеловала, плача от счастья:
             - Ты живой! – шептала она. – Это просто чудо.  Мы теперь вернёмся домой.
             - Мама, что ты сказала? – растерялся сын, - Домой?..
             Поля испугалась не на шутку:
             - Ты всё забыл? И папу, и сестру? И дом?..
             Мальчик посмотрел в сторону Друга, но тот только молча зыркнул на него так, что глаза засверкали.
             Поля почувствовала, как вздрогнул её сын и торопливо заговорил, словно стараясь угодить Другу:
             - Я вспомнил, я все вспомнил: папу, дом, сестру.  Конечно, мы вернёмся, но не сейчас.  Давай прогуляемся немного. Я тут ещё ничего не видел.
             - Как хочешь, - согласилась Поля.
             Они отправились по ровной широкой дороге к дальнему лесу, который на горизонте словно прокалывал небо своими вершинами. На душе у Полины было почему-то неспокойно.  Но сын шёл рядом, и она боялась спугнуть это счастье нелепыми сомнениями. Вскоре она заметила, что чем дальше они уходили от ворот, тем  тяжелей давался ей каждый новый шаг.  Тревога не покидала её. Может, это был страх потери, которую она уже пережила.
             - Давай отдохнём, - предложила она. Сын согласно кивнул, и они уселись на весёлой лужайке у дороги. Тяжелая усталость камнем навалилась на Полину. Из-под прикрытых век она смотрела на сыночка и не могла наглядеться. Он сидел рядом, но был такой непривычно спокойный, тихий, молчаливый, как будто это был не он. Поля тихонько заплакала.
             Сын заметил её неуместные слезы и досадливо поморщился:
             - Перестань, всё ведь хорошо.
             От его холодных слов слёзы полились еще сильней. Сын малодушно отвернулся. Поля помнила, как он раньше жалел её, когда она расстраивалась. Как тормошил, вытирал слёзы, шутил, стараясь отвлечь от горьких мыслей. Где все это? Где доброта, сочувствие, забота? Где тепло маленького родного человечка?..
             - Ты какой-то не такой, - тихо сказала она сыну и сама внутренне сжалась, испугавшись своих слов.
             Мальчик встрепенулся:
             - Как «не такой»? А каким я должен быть? Скажи – и я стану таким.
             Поля внутренне ахнула, вдруг осознав, что всё это какой-то обман, но отвести глаз от сына не могла. Она только тяжело вздохнула и сказала грустно:
             - Он бы не спрашивал, он знал.  Ты никогда не станешь таким.
             И, не решаясь произнести этого вслух, подумала про себя: «Ты – не он».
             Мальчик тут же исчез, как будто растворился в воздухе. Поля сжала виски ладонями, ругая себя. Пусть это была всего лишь иллюзия, но несчастной матери тяжело было потерять даже её.
             - Да, не умеешь ты радоваться жизни! – укоризненно сказал появившийся рядом Друг.
            - Какая радость в обмане? – укорила его Полина, - и вообще, ты мне надоел со своими затеями. У меня голова скоро лопнет.
            - Сейчас позову копальщиков, они быстро приведут тебя в порядок, - с готовностью воскликнул Друг и тихонько свистнул.
            - Каких еще копальщиков? – вскочила испуганная Полина.
            - Это добрые трудолюбивые насекомые. Они совершенно безболезненно проникают в мозг и чистят его от всякой дряни. И человек становится счастливым. Вон они уже собираются, посмотри, какие славные красавцы-добровольцы!
            Полина с ужасом увидела у своих ног целые полчища мелких красных жучков, похожих на божьих коровок.
            - Не надо никаких копальщиков! Убери их сейчас же! Я сама справлюсь! – закричала она, отскочив в сторону.
            - Как хочешь, - примирительно сказал Друг, - только ведь никто тебя сюда не тянул насильно, ты сама пришла.
            - Как пришла, так и уйду, – решительно заявила Полина, - живи сам в своей стране.
            - Но ты же сделала выбор, а это серьёзно, - наставительно заявил Друг.
            - Какой выбор? – не поняла Поля.
            - Ты не полезла в узкую дыру в заборе, а вошла в широкие ворота. О гвоздик, видите ли, поранилась!.. Выбрала, что удобней и проще. С тобой было не всё понятно, вот и дали тебе возможность самой решать.
            Полина вдруг ощутила такое страшное разочарование, что почти не слышала, о чём говорил ей абориген здешних мест. И разочаровалась она не только в этой стране и Друге, но и в себе. Вспомнила мужа и дочь. Как могла она бросить их в такой момент и думать только о себе?  Как же так получилось? Вошла в широкие ворота, а мир ее сузился настолько, что вмещал только её собственные переживания и этого сомнительного человечка, назвавшегося Другом и не имеющим никакого представления о настоящей дружбе.  Всё это ей очень не нравилось.
            - Ну, что поделаешь, ошиблась я немного. Заблуждалась, а теперь ясно вижу, что зря пришла сюда и тебя слушаю зря.
           Друг расхохотался.  Он прыгал вокруг Поли, поддерживая свое круглое сытое брюшко и хрюкал, и визжал, захлебываясь слюной, которая летела у него изо рта.
            - Ой, я не могу!.. Она, невинная овечка, искренне заблуждалась!.. А может, просто себя сильно жалела? Давай уж правду говорить. Я не осуждаю, потому что ты всё делала правильно. Себя жалеть и любить надо сильнее всего, потому что от других этого не дождёшься.
            - У тебя какой-то извращённый ум, - не выдержала Поля, - а как же нравственность, порядочность?.. И заповеди, наконец?
            - А никак, - посерьёзнел Друг, - потому что всё это выдумки чистой воды. Вот ты сейчас хочешь изменить себе, своей сущности, а зря. Хочешь быть порядочной, нравственной, стойкой героиней, а сама склоняешься к жизни эгоистки.
            - И в чём это я эгоистка? – возмутилась Полина.
            - Ты ведь опять думаешь о себе и собираешься всё делать ради вечного блаженства для себя, любимой. Пострадаешь немного на земле и получишь вечные загробные блага.
Очень удобно для слабых эгоистов.
            - Не морочь мне голову своей ерундой! – закричала Поля, - ты ненормальный. Это просто немилосердно – мучить человека в таком горе.
            - Я-то как раз очень нормальный, - не сдавался Друг, - герой тот, кто на земле грешит, живёт в своё удовольствие, зная о том, что получит за это вечные страдания. И я к тебе очень милосерден.  Как никто.  Всё время стараюсь угодить, облегчить твои страдания.
            Полина замахала на него руками, не находя слов, и побежала обратно по дороге к злополучным воротам.
           Друг бросился следом за ней.
           - Брось дурить! Ведь здесь всё для тебя: и боль прошла, и желания исполняются. Не суетись зря, всё равно никто спасибо не скажет. Сколько дураков пытались изменить ваш мир и людей к лучшему, но напрасно старались: всё еще хуже стало. И у тебя ничего не получится, только врагов наживешь.
           - Отвяжись! – оттолкнула его Поля, но он не собирался отпустить её просто так.
           - Знаешь, от пороков принудительно не лечат. Сколько вы тюрем понастроили, а разве они кого-нибудь исправили? Человек сам выбирает, каким ему быть: добрым или злым, замкнуться или идти к людям. А уж потом подключаются силы с той или другой стороны и помогают ему. Я тебе помогал, потому что ты выбрала этот путь.
           - А теперь выбираю другой! И даже если мне не под силу изменить мир и людей, то себя-то я изменить смогу! – выкрикнула она в ненавистное лицо и ужаснулась:
Волосы на голове Друга закрутились в рожки, как у чёрта.
          Оазис исчез.  Не было вокруг ни деревьев, ни водоёма. То тут, то там из-под земли вырывались клубы едкого дыма и языки жаркого пламени. Отовсюду шёл резкий неприятный запах. Силы покидали Полину.
          Друг то и дело перекрывал ей дорогу, которая становилась всё горячей.
          - Ты не можешь так уйти.  У нас договор, и ты моя должница.
          Полина плюнула в него, но он не унимался:
         - Ты сама сказала, что отдашь всё, если сын окажется рядом. Я выполнил твоё желание, и ты должна остаться.  Ты сначала колебалась в выборе, но всё же сделала его. Есть в тебе чревоточинка, ты наша.- С этими словами он попытался схватить её за руку.
          Отчаяние прибавило Поле сил. Она оттолкнула Друга, получив от прикосновения удар тока, и буквально выбросилась в ворота, которые захлопнулись за ней с тяжким скрежетом.
          Горячий песок показался ей райской постелью. Некоторое время она лежала без движения, приходя в себя от пережитого.  А когда отдышалась, то увидела, что ворота наглухо закрыты и дыра в заборе забита. Птичка весело летала рядом, словно радовалась возвращению Полины.
         Из щелей забора струился свет. Полина встала и попыталась отодвинуть доску, но та не поддавалась. Птичка села на своё прежнее место и сочувственно посмотрела на Полину. И вдруг заговорила по-человечьи:
         - Твой сынок здесь.
         Обессиленная Поля прильнула к щели и почувствовала, как то ли прохладный ветерок, то ли вздох коснулся её разгорячённого лица. Она ясно услышала тихий голос сына, который узнала бы из всех голосов на свете:
         - Мне тут хорошо, мама.
         Ломая ногти, не помня себя, Полина стала отдирать доску.
         - Остановись! – чирикнула птичка, - ты поняла главное, тебе пора возвращаться.
И тут доска поддалась и отлетела. Полина решительно полезла в дыру и вдруг почувствовала страшную боль: гвоздь вонзился ей в голову. 

          Она застонала.
          - Самостоятельное сокращение! – неизвестно откуда донесся до неё незнакомый голос, - и ещё, ещё… Сердце пошло.
          - Давление? – спросил другой голос.
          Голоса то звучали ясно, то пропадали.  Все звуки эхом отдавались в голове Полины, и она приоткрыла глаза.  Сначала увидела расплывчатые пятна, потом разглядела людей в белом, которые суетились рядом. Один склонился над ней и обрадовано произнес:
          - Приходит в себя. Будем надеяться, что четыре минуты отсутствия не дадут осложнений.
          - Привет, с возвращением, - сказал другой.
          - Где птица? – спросила Полина, едва шевеля губами.
          - «Гуси полетели!..» - огорчился первый, - неужели с мозгом что-то?
          Полина вдруг поняла, что это врачи, а она находится в реанимации. И вспомнила всё, что произошло.
          - Не пугай нас, милая. Как ты? – спросил врач.
          - Все нормально, - успокоила его Поля и заплакала, - у меня сынок умер.
          - А вот плакать не надо. Нельзя  тебе сейчас плакать. Думай о муже и дочери, которые  сидят и ждут вестей от нас. Ты ведь с того света вернулась.
          - Меня вернули, - возразила Поля и закрыла глаза, - я устала.
          - Значит, спи!
          Уже засыпая, она подумала:
          Это была не смерть, а размышление о ней.  Размышление о смерти ведет к жизни.




              Г. Бийск                апрель 2008 г