Любовь моей бабушки

История, достойная  экранизации.

Бабушка моя родилась в селе Ярдениха недалеко от Георгиева Посада Владимирской губернии. В семье из шестерых детей она была предпоследним ребенком. Ее родители были крестьянами, которые благодаря своему нелегкому труду и деревянной молотилке, открытой в складчину, считались крепкими середняками.Деньги на молотилку прадед заработал на
срочной службе на Дальнем востоке в чине унтер-офицера. Не смотря на молотилку, жили небогато: прадед с утра до ночи пропадал со старшими детьми в поле.

- Зимой мы обыкновенно сидели на печке – рассказывает бабушка. -. Зимы холодные стояли. Захочется в туалет сбегать – валенки одни на всех. Сидишь, ждешь своей очереди. Потом, как валенки освободятся – шшуууурсь! – голыми ногами в валенки,  и бегом на улицу. И скорей назад бежишь – мороз прихватывает. Потом придет отец с работы, мама ужинать соберет. Мы все сидим за столом, ждем, пока отец первый из котелка зачерпнет. А как же – он кормилец, уставший. Ему и первый кусок. А нам есть хочется! Ничего, сидим, терпим. А если кто за столом баловаться начнет, или захихикает, отец – бац! – как даст деревянной ложкой по лбу, - аж искры из глаз! Слезы катятся, но хныкать не смей – сам виноват.

Так бы и жили они дальше, но докатилась до их деревни революционная коллективизация. Забрали у людей скот, и на казенной ферме постелили коровам  сырую солому. Буренки простудились и поумирали. Федор, посмотрев на это, наотрез оказался вступать в колхоз.  Вот прадеда  и раскулачили. Забрали все – скотину, хлеб, даже платья прабабкины – и то все унесли. Всю семью посадили на телеги и повезли в Сибирь. С полдороги прабабушку с детьми отпустили, а прадеда  угнали в Москву. Вина была его ещё в том, что на свою беду догадался он запрятать куль семенного зерна в подпол, чтобы посеять на будущий год. А иначе чем детей буду кормить в следующем году, если сеять нечем? - резонно рассудил он. И осталась бабушкина мама, благодаря этим не лишенным логики рассуждениям, с ребятишками одна.  В том, в чем ходили, без мужика и без куска хлеба. Но она не испугалась – оставила мальцов на попечение церковной общины и подалась пешком в Москву. Мужа выручать! Пришла, кинулась в ноги чекистам: отпустите, мол, мужика, с ребятишками с голоду помрем!! А ей отвечают: плати сто двадцать рубликов, и дело с концом (раз жена кулака, наверняка у ней где-то деньги припрятаны!). Она сроду такой суммы в жизни в глаза не видала. Для тех времен это деньги были, ох, большие!! О чем она своим душегубцам и поведала. Те посидели, помялись, смотрят, - дело плохо,- глупая баба своим вытьем от работы отвлекает. Не знаю, каким чудом она добилась этого, то ли она дала им, что ей удалось припрятать от обыска, то ли люди по копейке насобирали, но какие-то, видимо, деньги у неё были с собой. Хоть не 120 рублей, и не сразу, но его отпустили.

Шли годы. Выросла моя бабушка и превратилась в круглолицую хорошенькую девушку.  Полюбилась ее улыбка парню из соседнего села. А парень собой хорош – сам блондин, буйный чуб над васильковыми глазами. И она его полюбила. Стал он к ней каждый день ходить, ажно за 16 километров, чтобы повидать свою ненаглядную. Она его ждет, в окно выглядывает - вот, вечер придет, прибежит ее Лев,  и зальется ее лицо счастливым румянцем. Но и тут не сладилось – в Российской истории много крутых поворотов. Пришла война. Лев ушел на фронт.

Каждый день приходили бабушке от него письма.  Рекой текли с бумаги  слова, напоенные любовью. Пока воевал Лев, они сильно в деревне голодали. Чтобы выжить, приходилось выкапывать из земли картофельные очистки, заготовленные на прокорм поросятам. Всю войну просидели при свечах, она потом их всю оставшуюся жизнь ненавидела. Потом, спустя некоторое время, она поступила в педагогический институт г.Иваново на отделение французского языка, сняла в  комнатенку, и по ночам учила сложные спряжения в туалете – суровая хозяйка не позволяла «жечь свет» в комнате. Экономила. А в  сортире раз горит, - значит человек по надобности пошел. Тут без света никак. 

 Бабушка ждала его. Думала: "Кончится война,  закончу институт, мы с Львом поженимся",И улыбалась своим мыслям. Кругом война, голод, разруха, а человек счастлив своей любовью. Но  -  и тут не  сбылось. У кого-то «оттуда» были свои планы по поводу бабушкиной жизни. Перестали приходить письма от любимого. Неужто убили!! Бросилась к его матери, боясь услышать страшное. Но нет. Жив. И даже не ранен. Матери пишет. А ей нет. Разлюбил, значит.. Или нашел себе кого-то.

Война подходила к концу. В институте пришло время распределения молодых специалистов по стране. Бабушка схватила чемодан и при первой возможности уехала по распределению в далекую холодную Сибирь. Чтоб забыть. Чтоб не помнить. Матери своей настрого наказала свой адрес никому не давать. На всякий случай.

В Сибири бабушка должна была преподавать в школе французский. Но на тот момент в воевавшей с Германией стране французский был не актуален. Директор школы вызвал ее «на ковер» и сказал:
-Нам нужен преподаватель немецкого языка. Будете учить детей немецкому.
-Но я не знаю немецкого. Я училась французскому.
-Выучите.
Так и пришлось бабушке вместе с учениками, по учебникам, заниматься «вражеским» языком. Как выяснилось впоследствии - результат этих занятий был  успешным для бабушки. Впрочем, и для детей тоже. Ученики ее любили.

 Дни потекли за днями. А зимы в Сибири холоднее, чем дома, в центральной России. Про вечно мерзнущую в костюме, на каблучках, бабушку сибиряки  говорили: »Француженка-то наша мерзнет в туфельках своих. Кто ж в Сибири так одевается?»

В то время  у учителей была обязанность ходить по домам своих школьников, чтобы выяснить жилищные условия ученика; есть ли у ребенка свой стол, где он может заниматься. Что бабушка и делала. Однажды она пришла в квартиру своей ученицы бойкой темноглазой девочки Раечки. Дверь открыл высокий молодой брюнет – брат девочки, герой войны, виртуоз-баянист, недавно демобилизовавшийся с фронта. Он стал ухаживать за ней.

«Что ж, - подумала она. Человек он порядочный, сейчас после войны неискалеченных мужиков, да еще неженатых – раз, два и обчелся. К тому же и  возраст подошел -  замуж пора. Пойду за него!». И пошла. Образ Льва по - прежнему незаживающей раной лежал на сердце. Но бабушка твердо решила забыть его.Но письма его не выбрасывала, и время от времени тайком перечитывала.

Началась семейная жизнь. Все шло хорошо, тихо-мирно, если не считать вечно всем недовольной свекрови, пока бабушке не пришло из родной деревни письмо от матери – мол, видала твоего голубчика, пришел с войны живой - здоровый, приходил, адрес твой спрашивал. Но я не дала.

Через какое-то время бабушка родила девочку – мою маму. В семейных хлопотах время пролетало незаметно. На следующий же день после родов только поднявшуюся с кровати бабушку подозвала к себе свекровь и сказала: "Что, прохлаждаться долго будем? Вон белье, - указала она на несвежую кучу в углу, – постирай». И бабушка, не оправившись еще после родов, безропотно перестирала все накопившееся белье, а потом отправилась полоскать его в ледяную прорубь. В тот день на улице стоял крепкий мороз, - мама родилась 15 декабря, в самую середину зимы.

Свекровь бабушке досталась суровая. Мало того, что невестка была обязана отдавать ей все заработанные в школе деньги, вести хозяйство, еще она должна была ухаживать за самой старухой и шить одежки ей и ее сестрам. Свекровка была «сидячая» - прабабке была удалена раковая опухоль кишки, и из ее бока торчала стеклянная трубка, по которой отходили нечистоты. Запах был ужасный. Но и с этим кроткая бабушка была согласна. И молча убирала за матерью мужа. Так и жили. Пока.

-Сижу как-то с ребенком (моей мамой) дома - рассказывает бабушка. Одна. Маше как раз годик исполнился. Тут стучится кто-то.  Открываю – он! И говорит:  «Собирайся, Ася, я за тобой. Ребенка усыновляю». Я ему: "Почему ж ты мне не писал? Я думала – ты женился.Оказывается, подружка моя ему меня оговорила, - рассказывала бабушка, - дружили мы, гулять ходили до войны часто вчетвером: я с подружкой, да он с приятелем своим. Лев - то статный, видный такой, а приятель у него был хромой.  Так вот эта подруга моя задушевная позавидовала, что мне такой симпатичный парень достался, а ей – калека. Вот она ему на войну и написала – «Гуляет тут твоя Аська, пока ты на фронте, со всей деревней». А он поверил. И писать перестал. 

 Я было кинулась чемодан собирать, а потом одумалась. Села и говорю: «Никуда я с тобой не поеду. Поздно.  У меня семья, ребенок. Я мужа не могу оставить – он хороший человек, любит меня». Гордая была моя бабушка - не смогла простить, что он сплетням поверил. Так и осталась. А он вернулся в Москву. Один.

Прошли годы. Бабушка работала по - прежнему учителем немецкого языка, потом родился у нее еще мальчик. Бабушка своего решения не изменила. Прожили они с моим дедом долгую жизнь. Пусть не самую счастливую, - трудную. Но прожили. Выросли дети. А следом и внуки. А потом и правнуки. Бабушка всю жизнь хранила его письма. Я их видела. Бабушки давно уж нет, а письма до сих пор лежат в ее сумочке, эту сумочку мы бережем, как реликвию.