Сдают ли в Америке бутылки?

Ю. Гашинов
Сдают ли в Америке бутылки?
Проза. Повесть.
авторское право защищено свидетельством
11267 от 05.10.2004г.


Накануне распада Советского Союза различными путями попадают в Америку мастеровой из русской провинции Толька Блинов, киевский цеховик Сергей Яшник, а чуть позже — артист госцирка Сэр Арчибальд. Множество забавных случаев и приключений выпало на долю наших героев, постигающих на собственном опыте жизнь в чужой стране.
Волею судьбы они объединены в одну команду с бывшим разведчиком и молодым компьютерным гением. Комические и грустные ситуации, любовь и предательство, погоня за золотым тельцом — в этой повести есть все, как в жизни. Может быть, чуть-чуть больше юмора и перца, окрашивающих серые будни в оптимистические тона.




 
Держать язык свой за зубами
Легко по молодости лет
И как сложней, когда с годами
У нас зубов в помине нет.
(Г. Фрумкер)

ОТ АВТОРА
(не очень интересно, но так полагается)

Давным-давно, в призрачно-белёсом ленинградском детстве, на Кузнечном рынке у Пяти Углов (так называлась площадь невдалеке от музея Арктики) в предпоследнем ряду, где продавались леденцовые петушки на палочке, глиняные свистульки и резные самшитовые трости, шустрая псковская бабенка торговала копилками — ядовито-зелеными кошками и поросятами, окрашенными в безумно розовый цвет. На мой первый школьный день рождения записная красавица Женя Иванова с глазами гжельской фарфоровой синевы, из-за которых умирала мужская половина нашего класса, преподнесла в подарок свинку с прорезью в спине. Копилка совершенно не вписывалась в сурово ограниченный ряд моих игрушек. Она была чужой среди гильз от трехлинейной винтовки, пустого диска от автомата «ПэПэШа» и плоского немецкого штыка. Правда, хрюшу можно было накрыть почти целой немецкой каской. Так впоследствии я и поступил в целях экономии личного жизненного пространства.
Периодически кто-то из родственников или друзей родителей бросал в копилку мелочь, а мы с Юркой Колесниковым, соседом и одноклассником, пытались всеми хитрыми способами оттуда денежки выудить, когда не хватало на мороженое или кино. Так и просуществовал этот поросёнок почти три года, до полёта Гагарина в космос. В ознаменование Победы Человеческого Разума (а такова была официальная трактовка содеянного) на фоне общего ликования копилку я раскурочил. При подсчете в ней оказалось два рубля мелкими монетами, серебряный полтинник первых лет Советской власти, две трехрублевые купюры старых денег, одна пластмассовая и одна металлическая пуговица — то ли брошенные в копилку при дарении коварной Женей, а, может, — компенсация от жуликоватого приятеля за выуженные деньги.
К чему я это веду? А к тому, что любой человек напоминает копилку — знаний, эмоций, ощущений, событий. Но вот вскроет ли каждый свою «свинку» или нет — это дело случая, обстоятельств и, в конце концов, таланта.

-3-
 
Солоухинские «Камешки на ладонях», «Чёрная шкатулка» Людвига Ашкенази (этот ассоциативный ряд можно продолжать до бесконечности) — по своей сути книги-копилки, куда автор закладывал впрок наблюдения из жизни, раздумья, курьёзы, прибаутки и даже газетные вырезки. При этом совершенно не важно, кем, вернее, чем ты себя ощущаешь — впитывающей губкой, сундуком или амбаром; вариации зависят от личностных амбиций. Гораздо интереснее то, что и в каком количестве ты собрал или, вернее, отобрал в свои закрома, будет ли это востребовано обществом или, в силу своей информативной ограниченности, а, может быть, и просто лени, собранные «сокровища» останутся при хозяине. Бывает и такое.
Отважившись на публичное раздевание, и мотив здесь очевиден — повышение своего социального статуса —, автору следует реально осознать, что отныне выдумка, ложь и преувеличение станут вашими обязательными спутниками. Но если бы у писателя, как у сказочного Пиноккио, при каждой небылице чуть-чуть подрастал нос, то, смею вас заверить, большая часть членов творческого союза не мельтешила бы на телеэкранах, не красовалась бы на обложках журналов и прочих печатных изданий — нос бы не помещался в кадре.
С другой же стороны, как можно удержаться от искушения развлечь публику приукрашенными байками? Особенно, если ощущаешь в себе возможность и то, что называется Божьим даром.
Так и шагают авторы по жизни — с букетом фантазий, с надеждой на востребование, балансируя на грани правды и лжи, с тяжелой ношей сотворенного воображением мира.

-4-

Решившись на процесс творенья,
Ты будь готов к душевным мукам,
К скоропалительным разлукам,
К цене счастливого мгновенья.
Решившись на процесс творенья…
Приблизительно разобравшись, почему люди пишут, давайте зададим себе вопрос: для кого пишутся повести, романы и прочая беллетристика? Исключим сразу бизнесменов последней формации, домохозяек — любительниц «мыльных опер» — и большую часть «белых воротничков». У последних, как думается, не остается ни времени, ни сил после обслуживания работодателей. Прикипевшие к компьютеру пользователи, коим винчестер, дисплей и «мышка» заменили шесть чувств, также чужды литературе, поскольку отрываются от клавиатуры только для выполнения обязательных физиологических отправлений. Правда, ходят слухи, что и эта проблема для новой расы «homo electronicus» в скором времени будет решена, через Интернет. Поживем — увидим!
Оставшаяся людская масса, на которую может рассчитывать автор, чрезвычайно разнородна. Выработать же алгоритм повествования, который бы заинтересовал всех, — задача теоретически возможная, но практически, увы, нерешаемая. Один влюблен в прозрачный звук Бунина, другой увлечен сумрачными психологическими изысками Достоевского, третий ушёл в мир фантазии, то бишь фантастики, четвёртый медитирует в шекспировских трагедиях et cetera, et cetera…*
Сверхзадача для автора — определение круга своих читателей с незаполненной до конца нишей эмоций, где, подобно эху, прозвучит писательское слово, во множестве отражаясь и задевая глубинные струны души, выстраивая их в резонансный ряд, столь милый нашему естеству. А для того, чтобы правильно искать, необходимо элементарно определиться с группами читающей публики.
Итак, категория «А» — достаточно обширная и требовательная, люди, получающие комплекс знаний, полезных в дальнейшем для употребления в реальной жизни. Зачем же наступать на грабли самому, когда можно прочесть об этом в книге?
_________________________________
*et cetera — и так далее (лат.)
-5-

Категория «Б» — интеллектуалы, аналитики, с удовольствием разгадывающие интриги и сюжетные выкрутасы автора, создающие собственные виртуальные модели романа или рассказа. Причем, как правило, значительно превосходящие читаемое. Они бы написали всё гораздо лучше, но им некогда.
Вне категории стоят «деталисты». Прочитывая каждую страницу книги, они испытывают состояние, близкое к оргазму, когда представляется возможность уличить автора в некомпетентности, особенно обнаружив несоответствие в мелких деталях. Для них это момент истины, очередной раз подтверждающий незыблемую правильность выбранного кредо. Сюда же можно отнести читателей-вуайеристов, для которых основным инструментом познания мира является замочная скважина. Правда, в последнее время используется ещё и мощная оптика. Как славно и приятно, не рискуя ничем, стать посвященным во всевозможные таинства «соседского» бытия — от утреннего меню до любовного соития. Что там у Окуджавы по этому поводу? «И поручиком в отставке сам себя воображал». В подтверждение сказанного вот вам анекдотический фрагмент из прейскуранта французского борделя: «Секс — пятьдесят франков, подглядывать — семьдесят пять франков, подглядывать за подглядывающим — сто франков».* А французы — народ куда как прижимистый. Даром платить деньги не станут.
Третья, самая распространенная, — искренняя категория «В», переживающая все перипетии, развертывающиеся на страницах. Из-за полного отождествления с собой — умирающая и воскресающая вместе с литературным героем. Люди, ушедшие в мир книг от жестких реалий жизни. Таких большинство. Ищите их, подбирайте ключи к душам — благодарным, негодующим, но всегда неравнодушным. Сказано же в Писании: «Ищите и обрящете!»
_________________________________
*Анекдот родился лет за сорок до введения евро.
-6-
Вырисовывая персонажи по своему образу и подобию, автор невольно уподобляется Всевышнему, хотя бы  фрагментарно, от души наделяя каждого героя личностными качествами, внешностью, нервами. Даже свои эпителиальные клетки — меланоциты, выполняющие защитные функции, — щедро раздаются писателем налево и направо.
Но пуповина обрезана, и герои начинают самостоятельно существовать в новом мире, совершая обдуманные и алогичные поступки, подчас выходящие за рамки книги, влюбляясь, расставаясь, попадая в ловушки, расставленные судьбой, руководствуясь обстоятельствами и своей интуицией.
Конечно, сочинитель вправе резко вмешаться в ситуацию. Но, кто из детей когда-либо внял мудрым советам родителей? «В своем отечестве пророка нет».
Итак, декорации расставлены, «дети рождены» и живут своей жизнью. Игрою судеб приведены на один континент, где и небо другое, и говор иной, а законы общества подчас нелепы и непонятны бывшему советскому человеку.
Жить в американской толпе, впрочем, как и в любой другой, удобно, но чрезвычайно скучно, поскольку, наработав за бесконечное количество лет определенные правила и границы поведения, толпа втискивает любую индивидуальность в прокрустово ложе средне-нормального обывателя. А таковой «усеченный» индивид и проявление творчества в любых видах — понятия абсолютно полярные. Попробуйте в ранне-утренней толкучке остановки сабвея подёргать за рукав соседей или в упор посмотреть на какую-нибудь женщину. Получите активное неприятие, в лучшем случае консультацию полицейского психиатра (в ближайшем участке), а то и судебный процесс.
Толпа минимизирована в потере энергии, но при этом явно не учитывает, что идеальным вариантом уменьшения энтропии является, увы, труп.
Толпа не делает эпохальных открытий, не создает шедевров от музыки или архитектуры. Она только активно потребляет, отбирая и складируя в себе навыки, суждения и правила, выгодные ей.

-7-

Историю вершат личности, изменяя этот мир через Поступок! Быть личностью — занятие неблагодарное и невыносимо тяжелое. Тот, кто впереди — всегда под обстрелом и обречен на одиночество. Не толпа ему навязывает правила игры, а индивидуум из своих психологических и физических возможностей формирует варианты действия для остальных.
Можно бесконечно рассуждать о побудительных мотивах, заставляющих человека покинуть «болото» толпы, вступить в сражение за право иметь собственное мнение, право на Поступок. В этом перечне и холод, и голод, тщеславие и сверхценные идеи, и, конечно, боль в различных вариациях.
«За бесцельно прожитые годы» — истово прописанная классиком советской литературы.
«Исконная боль за мессианскую сущность русского народа».
У меня есть приятель — голубиная душа, который страдал по этому поводу лет двадцать. Сейчас, правда, поменялся объект переживаний, и он усиленно беспокоится о еврейском народе и его судьбоносной роли в истории человечества.
«Боль об утраченной любви, молодости».
Да мало ли какие случаи ещё можно рассматривать.
Но из всего этого перечня особо выделяется зубная боль. Физиологи определяют её как одну из самых нетерпимых. И обусловлена она не столько телесными страданиями, сколько несопоставимостью в сознании того, что маленький зуб, всего лишь одна сотая часть нашей плоти, создает убедительный эффект «ложки дегтя в бочке мёда». Отсюда удвоение, утроение душевных и физических мук от ощущения несовершенства человека. И, если для доказательности авторских умозаключений необходим фактаж, то вот он: измученный Роберт Бернс пишет «Оду к зубной боли»; интеллигентный Чехов дарит миру «Лошадиную фамилию»; по непроверенным слухам (где там Пиноккио?), возможно, чтобы большей болью заглушить меньшую, Винсент Ван Гог, не посоветовавшись со стоматологом, отрубил себе ухо (а уж потом исследователи жизни и творчества художника начали трактовать этот акт как признак психического расстройства).

-8-

Кто знает, сколько великих деяний и подвигов совершалось под воздействием зубной боли. Говорят, Наполеон проиграл битву при Ватерлоо из-за насморка. А если бы у него болели зубы? Может, сейчас бы мы говорили все на французском языке, и Николаевская парфюмерная фабрика «Алые паруса» носила бы имя Кристиана Диора. Увы, история не знает сослагательного наклонения. Поэтому и Ваш покорный слуга исписал на родном русском, а не на урду или фарси десяток черновиков этой повести, кстати, в краткие промежутки между приступами периодонтита.*
Вот уже и прозрение появилось у читателя, почему зубной боли уделено столько внимания. Ничто так не сплачивает людей, как общие страдания. И место встречи наших героев уже определено волей случая, или, точнее, судьбы — стоматологический кабинет, принадлежащий Изе Лифшицу, дипломированному специалисту, метрах в трехстах от знаменитого ресторана «Одесса», в котором с периодическим успехом выступали Успенская, Токарев, Шуфутинский и даже Алла Пугачева, тоже имевшая в юности проблему с зубами.
Начнем же!

-9-





_________________________________
*Периодонтит — воспаление тканей вокруг верхушки корня зуба.