Великий народ

   В целом, Николай был обыкновенным юношей. Неплохо учился в школе, легко общался и был симпатичен окружающим. Старался никому не подражать, поэтому никогда не верил ни в какие навязываемые извне идеи. Любил поразмышлять вслух на различные философские темы, особенно вызывало сомнение понятие свобода. Это «осознанная необходимость», как их учили, «право выбора», как врали на западе или право сильного, как ему иногда казалось? Постепенно он доразмышлялся до стойкого желания «умотать за бугор», что в советском государстве, в котором он родился, приравнивалось к измене Родине. Туристические путёвки были доступны только избранным, которых характеризовали так называемыми характеристиками – рекомендациями, а затем, на  заседании партбюро решали, достоин ли тот или иной счастливый идиот представлять нашу великую страну за границей. Кроме того, только те «товарищи», которым уже было оказано доверие, посетить не менее двух стран социалистического лагеря, могли рассчитывать на разрешение заглянуть одним глазком в «свободный» капиталистический мир. Пройти весь этот путь Николаю представлялось невозможным, по той простой причине, что он не обзавелся влиятельными знакомыми. На любое предприятие приходило не более двух возможностей в год, поехать по туристической путёвке за границу. И всегда была грызня из-за этих путёвок, грызлись, обычно, в кругах близких к руководству. Зная об этом, Николай решил пойти работать на рыболовецкое судно, а во время захода в иностранный порт сбежать. Работал простым матросом «восемь через восемь», другими словами - восемь часов работаешь, восемь отдыхаешь, затем опять восемь работаешь, и так пол года. Наконец, долгожданный первый заход. Во время общего собрания замполит доводит до сведения всей команды, что сходить на берег все будут, как всегда, «тройками», то есть группами по три человека, среди которых один, возможно, «стукач» замполита. Посещать что-либо, кроме магазинов, было строго запрещено. Возвращаться на судно, все были обязаны до наступления тёмного времени суток, до 18:00.
   Они зашли в государство Того. Находясь в тройке, Николай присматривал возможные места для побега, но оторваться от своей «тройки» не решился. А как соблазнительно выглядело тогда американское посольство, дворик за низким заборчиком, аккуратные клумбы, подстриженные газоны, опрятный негр, вероятно садовник. Во время последующей после захода работы, Николай часто вспоминал эту картинку. Вскоре случилось ему участвовать в обычном советском штрейкбрехере. Голландские матросы забастовали, требуя увеличения зарплаты, а советские, по распоряжению свыше с удовольствием взялись за эту работу, при этом им пообещали оплату раз в 10 меньшую, чем голландцам.
   Часть команды, включая Николая, перешла на иностранное судно и работа началась. Трюм, в котором работал Николай, был сырым и тёмным. Покачивало. Короба с рыбой выкладывали стройными рядами. Работа методичная и однообразная. Подходишь к опущенному в трюм стропу с коробами, берёшь тридцати шести килограммовый короб рыбы на живот, несёшь к месту укладки и одним движением бедра посылаешь его в нужное место. Причём бросать короб в нижние ряды можно только после того, как верхние будут полностью заполнены, иначе товарищи дадут по физиономии. Так час за часом, восемь часов подряд с одним пятиминутным перерывом на чай, подносившийся прямо к трюму. Обычно перегруз длился несколько дней.
   Поднимая очередную коробку с рыбой, Николай остро осознал, что на своё судно он больше не вернётся. Ни за что! И когда, под улюлюканье голландцев советская команда возвращалась на своё судно, он спрятался в туалете. Но замполит пересчитал всех возвратившихся. В течение двух часов голландское судно досматривалось сверху донизу с молчаливого разрешения капитана. Человек пропал! И когда уже было решено возвращаться на своё судно и поискать Николая там, кому-то взбрела в голову мысль заглянуть в туалет.   
   С молчаливого согласия замполита, рабы били Николая долго. Из зависти, что не холуем родился, да и премии лишили бы всю команду в случае удавшегося побега.   

1996 г.