До упора

Как пьют «до упора» я впервые увидел на севере, в Западной Сибири, куда забросила меня судьба. Там это еще называлось «Сибирской болезнью». С получки почти все мужики по нескольку дней кряду пили, не просыхая, у некоторых запой продолжался неделю, а то и две. Спускали все или почти все, что успевали заработать за месяц. Так и жили, от получки до получки. Когда не удавалось достать водку или самогон, в ход шли одеколон, лосьон, денатурат и даже дорогие французские духи. Когда «трубы горят», человек готов отдать «последнее». Как-то в общежитие, где я жил, зашел таежник с полным рюкзаком кедровых орехов и предложил обменять на две бутылки водки. Желающих не нашлось. Тогда он обменял на одну бутылку, и то с трудом, которую тут же и распил с тем, кто взял орехи. Стоило ради этого затрачивать такой труд, шастая по тайге. Не пили только азербайджанцы, которые этой самой водкой и торговали, и довольно успешно. Времена начала перестройки, «сухой закон». Все тогда хотели разбогатеть быстро и без особых усилий. Я познакомился с одним прорабом, который решил набрать бригаду рабочих, взять строительный объект побольше и начать ковать деньги. Набрал человек тридцать, из которых человека три-четыре специалисты, остальные - дилетанты. Набирались по принципу «кум, сват, брат, друг, друг друга». Все свои. Хапнул прораб большой объект, за который многие уже неоднократно брались и бросали. Цели поставлены, задачи определены, но никто работать не хочет, все создают только видимость работы. Наконец, начали откровенно давить на прораба: «Давай аванс, а то жить не на что». Прораб убедил заказчика, что намерения у его команды самые серьезные и взял предоплату. Аванс выдал в конвертах, сумма в которых существенно отличалась от той, за которую расписывались в ведомости. Один возник, его уволили, остальные не возражали. Получив аванс, бригада сразу же ушла в запой. На две недели. Бригадир с прорабом бегали по объекту и переживали: «Как же так, деньги взяты в долг, а не отрабатываются». Но их слова были услышаны лишь через две недели, когда все деньги были пропиты, и надо было каким-то образом выбивать новые вливания. Опухшие, с повинными лицами, вновь соединившись в единое целое, члены бригады стали требовать у бугра (бригадира) работу. Тот от такого стресса ушел на неделю в запой. Прораб пытался командовать бригадой, но его никто не слушал, все привыкли подчиняться только бригадиру - он умел грамотно расставить всех по нужным местам, а у прораба была лишь функция казначея, с которого все требовали деньги. Пропив все и сняв стресс, через неделю вышел на работу бригадир. Все, можно приступать к работе, но за это время прораб так поистрепал нервы, что у него произошел нервный срыв и уже он ушел на неделю в запой. Наконец все трезвые, поскольку пить больше не на что, с остервенением набросились на работу и недели две вкалывали как проклятые. Потом пыл начал остывать, а на его смену пришло недовольство. Начали давить в отношении денег на бугра, тот - на прораба, а последний ни в какую, памятуя печальный опыт. Начался саботаж и психологическое давление. Все клялись, что больше пить не будут, что озабочены быстрой сдачей объекта, но нужен стимул. Наконец прораб ломается, верит «честному слову», вновь выдает зарплату в конвертах - видать не терпится поскорей свое урвать, и история повторяется. Терпение заказчика лопается, он с треском выгоняет всю команду, понимая, что предоплату уже не вернуть. Набирают на стройку других, которые ничуть не лучше, но денег в долг уже не дают, наученные горьким опытом. А прораб вновь начинает рыскать по городу в поисках лохов, с которых можно содрать предоплату. Такие находятся, потому что рабочих рук не хватает. Заказчики такие же прохиндеи, только большего масштаба, тут уж кто кого одурачит. Так все и движется по замкнутому кругу.
Жил я в одной комнате в общежитии с парнем, лет двадцати шести, и наблюдал «сибирскую болезнь» воочию. С получки он купил трехлитровый бутыль самогона, поставил его посреди комнаты на пол, уселся рядом и выпил прямо из бутыля, сколько смог, почти без закуски и тут же возле него свалился. Проспался, снова приложился, потом отрубился. Так повторялось, пока весь бутыль не выжрал. Не успокоился, пошел за другим. Опять напился. Чуть пришел в себя, пошел на автопилоте в туалет. Слышу грохот. Упал лицом вниз, задница голая, а из нее торчит переработанная пища. На севере не принято вмешиваться в дела друг друга, публика суровая, вмешательства не прощает, но все же я уговаривал его не пить, хотя безуспешно, а тут не выдержал и вызвал «скорую помощь», т.к. парень угорал насмерть. Оказали ему медицинскую помощь и увезли в наркодиспансер, а через несколько дней выгнали за нарушение режима. После хоть и кратковременного лечения, он начал медленно приходить в себя. С работы его не выгнали, там таких много, просто не оплатили прогулянные дни. С сухомятки он перешел на приготовление горячей пищи, и чем дальше, тем разнообразней она становилась, начал почитывать книжки, заговорил о женщинах, о дискотеке. Клялся, что пить больше не будет. Продержался ровно месяц, до первой получки. И стакан ему поднесли дружки, которые знали, что пить ему нельзя. Новый запой, может быть в еще более худшем варианте. Я к тому времени съехал, и как сложилась его дальнейшая жизнь, не знаю. Скорей всего, ничего хорошего. Не все спивались до такой степени, но пило с получки «до упора» большинство из тех, кого я знал. В основном это были люди со сломанной судьбой. Напиться, забыться, а потом пахать как проклятые, убегая в работу от проблем до следующего срыва, совпадающего с получкой. Пьяный кураж дает иллюзию полноты жизни, а потом наступает горькое похмелье. Оторвался на полную катушку, а дальше что? Хочу пожить хоть немного как хочу, сняв все запреты, надоели серость, обыденность. Но ведь это самоуничтожение, деградация личности...
А как вырваться из этой рутины? Настоящий мужчина не тот, кто при малейших трудностях стремится залить глотку, а тот, кто преодолевает их. У пьяницы наружу прет все мерзкое, гнусное, отвратительное, или задавлено и гложет его изнутри, дожидаясь лишь момента, чтобы реализоваться. Он не способен видеть и чувствовать красоту мира. В сознании его искажены все человеческие ценности. Не ломайся, не поддавайся, сопротивляйся, осознавай. Когда осознаешь пагубность пьянства, и усилий никаких прилагать не надо для борьбы с ним. Не хватаюсь же я голыми руками за высоковольтный провод, т.к. осознаю последствия. Точно так же осознание вреда от алкоголизма убережет меня от алкогольного соблазна. А как осознать, если привык, если нравится? Почему я не хватаюсь за оголенный провод? Я четко осознаю последствия. Здесь страх напрямую связан с физической болью, а принятие алкоголя сопровождается получением удовольствия, и угроза жизни и здоровью не стоит так явно. Как быть в этой ситуации? Надо учиться просматривать конечный результат. Но алкоголик этого сделать не в состоянии. Чтобы справиться с проблемой, надо заставить себя проявить мужество и посмотреть правде в глаза, тогда осознаешь, что тебя ждет в недалеком будущем и содрогнешься.
Неужели так тебе хочется прожить свою жизнь? Поменяй окружение, вырвись из пьющей среды, чтобы не находиться под воздействием раздражителя. Когда воля окрепнет, любая среда будет нипочем. Никому не позволяй навязывать тебе свою волю. Не застревай на промежуточных этапах, попробуй увидеть сразу конечный результат.