Путь к свету

Небо почернело и осыпалось льдинками дождя на бурую шкуру опавшей листвы. Дождь всё усиливался, не позволяя солнечному свету коснуться чела земли, окоченевшей от холодного поцелуя мутных небес. Укутавшись в насквозь промокший плащ, я поспешил удалиться в своё место. Мои импортные туфли тоже промокли. Наверное, мне нужно было прогреться по приходу домой, но не хотелось...

Едва переступив порог своего дома, я поспешил скинуть с себя промокшие обувь и одежду. На кухне гремели стёкла настежь распахнутых окон. Поднялся сильный ветер. Я закрыл окна и, прежде чем пройти в гостиную, сначала заглянул в спальню. Там я завернул своё нагое продрогшее тело в мягкий халат и опустил стопы своих ног в ворс домашних тапочек. За окном неистовствовала самая настоящая буря - она выла разъярённой волчицей, трепала клыками дождя ветви кустарников и деревьев, рвала крыши слепых домов...

Я пододвинул кресло к мольберту и долго не решался взять кисть. Впервые я не мог передать образ чувств, поглощающих моё сознание с той же неистовостью, с какой буря поглощает краски мира. Мольберт сегодня так и остался стоять праздно. Я сел за свой рабочий стол, взял кусочек угля и принялся что-то изображать...

В абсолютной черноте пространства я смог разглядеть некоторый, едва уловимый, образ. Вернее два образа... То были две бабочки. Крохотные и неприметные, они шуршали в темноте моей зарисовки своими лёгкими крылышками и, кажется, что-то искали... Ну да, конечно, они искали свет! Я не знаю откуда в них, в этих прелестных созданиях, порождённых темнотой коконов, возникла необходимость поиска света?.. И тем не менее эти бабочки искали свет! Нежные их крылья настойчиво рассекали темноту, как бы стремясь разорвать её пелену, но свет так и оставался лишь их мечтой. Я бы даже сказал несбыточной мечтой (Ещё бы! Ведь в мой руке был только кусочек угля и больше ничего!). Но бабочки упорно проницали темноту, устремляясь всё глубже и глубже. И вот в темноте мелькнула крохотная искорка света и тут же угасла. Потом ещё и ещё...

Одна из бабочек, завидев эти капельки огня, воскликнула: - Если это и есть тот свет, ради которого мы совершаем столь долгий и мучительный путь, то я хочу лучше сложить свои крылья и уснуть, ибо во сне моём свет такой огромный, что может без труда взять под свою сень целый мир... Ибо во сне моём свет такой тёплый, что может расплавить даже камень... Ибо свет в моём сне такой доступный, что мне достаточно просто сомкнуть свои очи, чтобы увидеть его...

И бабочка сложила свои крылышки, сомкнув глаза. И напрасно другая бабочка кружила над нею:

-Ну и что, что свет твоего сна яркий и такой доступный? - говорила она уснувшей бабочке, - Но каким бы красивым ни был свет твоего сна, он всего лишь твой сон, твоё воображение, твой обман...
А между тем где-то там, за пеленой черноты, есть свет настоящий...
Свет, красоту и тепло которого мы обе можем созерцать открытыми глазами...
Тепло которого мы обе можем ощущать...
Свет, в сиянии которого мы можем спать и просыпаться, не страшась открыть глаза, ибо этот свет - не игра воображения, но явь! Проснись, прошу тебя! Летим!

Но дремавшая бабочка не желала слушать свою подругу. Она согревалась светом своего сновидения. Тогда другой бабочке пришлось продолжить свой полёт в одиночестве. Проницая тьму, эта упорная бабочка, своими хрупкими крылышками собирала возникающие во мраке искры света, от чего её крылья становились всё сильнее и всё ярче. Наконец наступил тот день, когда её крылья, исполненные света, вспыхнули пламенем жизни и уже никакая тьма не могла поглотить этого всепоглощающего огня... Бабочка, уподобившись солнцу, стала частью света, тепло и красоту которого ощущали те, кто не сложил своих крыльев и не сомкнул своих глаз, ради пустой фантазии...

На мои руки и голову, вдруг, упал сноп света. Дождя не было. В сочно-зелёной кроне деревьев пели птицы, а на углу моего стола лежал лист бумаги, на котором были нарисованы мёртвая бабочка, не обогретая светом своего сна, и солнце, к которому она так стремилась, но которого так и не достигла...

/г. Наро-Фоминск, СаЮНи 23.09.2009г./