Возлюби

                В О З Л Ю Б И

          Кира вперевалочку подошла к окну.  Солнце ещё не выкатилось из-за леса, но край неба над ним уже вовсю полыхал рассветным заревом, и свечами разгорелись верхушки елей и сосен. День обещал быть жарким.   Женщина громко зевнула, закрывая ладошкой рот, отвернулась от окна и пошла готовить себе завтрак. Она походила на хорошенькую уточку: полненькая, хроменькая, в яркой одежде.
          Кира была инвалидкой с детства: родилась с изуродованными, вывернутыми наружу ступнями.  Она  остро переживала свое уродство, оставаясь в одиночестве во время быстрых детских игр. А в пятнадцать лет, понимая, что инвалидность пожизненна, решила лишить себя навязанной ей убогой жизни.
          В дровянике тайком от матери соорудила удавку из крепкой верёвки. Потом, не колеблясь ни минуты, задыхаясь от слёз бессилия, встала на приготовленную табуретку и сунула голову в петлю.  Спасла её мать, которая сердцем почувствовала неладное и  не дала дочке оттолкнуть табуретку.
          Кира на всю жизнь запомнила её стоящей на коленях в слезах раскаянья за свой невольный грех. Мать обнимала ноги любимого дитя и просила прощения за то, что родила её такой.
         - Прости меня, доченька!.. Ты всё, что есть у меня в жизни… Береги себя… Ты моя  красавица! Никогда, слышишь, никогда не делай больше такого. Твоя жизнь драгоценна…
Пожалей меня, миленькая! Вот увидишь, ты будешь счастливой. Я всё для этого сделаю. Запомни: твоя жизнь драгоценна.
          Спасённая девушка навсегда запомнила слова матери. И действительно, судьба словно решила вознаградить ее за физическое уродство.  Кира нравилась парням – и не одному, а нескольким – необычайно красивым лицом, задорным нравом, ладной фигуркой.  Парни и не вспоминали про её недостаток, когда набивались в женихи.
          Она выбрала Степана, влюблённого безумца, который пообещал лишить себя жизни, если она не станет его женой. И такая при этом была в его горящих глазах решимость и страсть, что она поверила его словам. И не ошиблась.
          Войдя молодой женой в новый рубленый дом крепкого видного парня, она словно в рай попала. Степан окружил её таким вниманием и заботой, каких она даже от матери родной не видела. Он позволял ей разве что обед приготовить да посуду помыть. Остальное делали помощницы-соседки за небольшую плату.
          Степан крепко любил Киру и старался исполнять любые её желания. Всем она ему нравилась, но больше всего умиляли Степана беспомощность супруги и ее детская наивность. Она жила барыней. Холила себя, нежила, подкрашивала брови и ресницы, делала модные прически, пользовалась хорошей косметикой. Времени и средств, в отличие от других деревенских женщин, у неё было предостаточно.
          Степан работал, не покладая рук и в доме, и в поле, чтобы Кира ни в чем не нуждалась.  Если было трудно справиться одному, приглашал в помощники мужиков, не скупясь на угощение. И дела ладились.
          А когда Кира родила ему сына Илью, Илюшеньку, радости его не было границ.
Забот прибавилось, хоть и была нанята нянька в помощь Кире. Наследник рос спокойным, здоровеньким мальчиком, ничем не огорчая родителей. И в школе с ним проблем не было. А потом уехал в город учиться и остался там насовсем.  Удачно женился и сам стал отцом.
          Спокойствие Киры ничем не омрачалось. Она привыкла к тому,  что все должны жалеть её и любить. Так оно и было до поры, до времени.  Степан, которому, казалось, износу не будет, стал прибаливать, а потом неожиданно умер от инсульта. Слишком много он взял на себя забот и тяжелого труда. А силы иссякли. Для Киры его смерть стала настоящей катастрофой. Горевала она сильно, понимая, что второго такого Степана на свете быть не может.
          Похоронить отца помог сын, но в деревне он не задержался: в городе ждали работа и семья. У Киры были кое-какие сбережения, которые очень быстро растаяли, так как она не привыкла экономить. Настало время принимать решения самой. Первым делом она отдала в аренду землю, получив дополнительный денежный доход и овощи к столу.
          Государство платило ей не так уж и мало по сравнению с другими  пенсионерами, но эти средства не покрывали её привычных запросов. Расходы пришлось существенно сократить, что было не очень приятно.  Да еще насущные проблемы донимали: надо было содержать дом в порядке, заготавливать топливо на зиму, управляться во дворе. Кира крутилась, как могла. Запасалась дешевой выпивкой, за которую можно было купить помощников по хозяйству.  От забот похудела, но не подурнела. Только уставала очень.
          Сегодня ей должны были привезти дрова. Плотно позавтракав, она вышла во двор и присела на удобную скамеечку, сделанную руками Степана.
          Солнце уже встало, и бриллиантами сверкали капли росы на свежей, прохладной траве. Деревня давно проснулась и успела опустеть: почти все были в поле. Вскоре тяжелогружёная машина подъехала, сигналя, к забору.  Кира пошла навстречу, но шофер, увидев, что ей трудно ходить, сам открыл ворота. Потом подал задом машины во двор и вывалил  дрова огромной кучей туда, куда велела хозяйка.
          Кира поблагодарила и расплатилась.  Шофер искоса присматривался к ухоженной кокетливой женщине,  а потом словно невзначай поинтересовался:
          - С дровами кто управляться будет? Хозяин-то есть?
          Кира сокрушенно вздохнула.
          - Умер мой хозяин, одна маюсь. За выпивку найму мужиков, они и стаскают дрова.
          - Тоже выход, - закуривая, согласился шофер.
          Потом затянулся неторопливо  и продолжил разговор:
          - А я вот хочу вас с другом моим познакомить. Стоящий мужик – работящий, крепкий, только прихрамывает немного. Вы бы хорошей парой были. И дрова бы мы заодно стаскали… Ну, так как?..
          Кира, не показывая особого интереса, осторожно расспросила о «женихе». Узнав, что он живёт в городе в двухкомнатной квартире, согласилась познакомиться: уж очень ей хотелось уехать из деревни. Тяжело было одной, да и не держало ее здесь ничего.
          Встреча состоялась уже на следующий день. Геннадий оказался интересным, немногословным, еще крепким мужчиной. Дрова словно сами собой заняли положенное место, так же быстро протопилась банька, а потом все сели за стол. Друзья приехали не с пустыми руками: было что выпить и чем закусить. В общем, понравились Кира и Геннадий друг другу и вскоре стали жить вместе в его городской квартире. А что тянуть, не девка с парнем!.. В деревенский дом Кира пустила квартирантов.
          То, что она не подождала полгода со дня смерти мужа, никого не удивило.  Любую другую, поступи она так, люди бы осудили, а Киру – нет. Понимали: инвалидке в одиночку не потянуть деревенской жизни. Народ у нас жалостливый. Да и оправдание было серьёзное: необходимость.
          А Кира снова обрела покой. Конечно, она часто вспоминала Степана и даже тайком плакала по нему. Но и новый супруг оказался очень хорошим. Относился к ней со вниманием и заботой, всё умел, да и денежки у него водились. Правда, иногда выпивал, но никогда не скандалил, а наоборот, становился весёлым и разговорчивым. Так они и жили. Год пролетел, как одна счастливая минута
          Как-то Кира завела осторожный разговор о квартире и прописке. Геннадий лукавить не умел и всё выложил начистоту: квартира была приватизирована в доле с сыном Максимом, и в одиночку он ничего предпринимать не мог.
          Кира решила поговорить с Максимом. Всё-таки год живут, пора бы уже обосноваться у Геннадия на законном основании. Максим ответил тоже прямолинейно:
          - Живите, никто вас выгонять не собирается. Если с отцом, не дай Бог, что-то случится, дадим вам дожить. Не звери же мы! А прописываться ни к чему.
          Кира обиделась, но виду не показала. Боялась потерять Геннадия, да и в деревню возвращаться не хотелось. Поэтому промолчала, но мыслей о городской прописке не оставила. Подумала над создавшейся ситуацией и пригласила для разговора своего сына, Илью.
          - Илюша, я хочу продать дом в деревне, - заявила она решительно.
          Сын удивился, потому что раньше она говорила, что этот дом – его наследство. Зная властный характер матери, возражать не стал, а только сказал:
          - Денег, которые ты выручишь от продажи, не хватит на городскую квартиру.
          - Я буду жить у Гены, - успокоила его Кира, - а ты сможешь выменять жилье попросторней, деньги пойдут на доплату. Только пропишешь меня к себе, не могу же я остаться без прописки.
          Илья внутренне похолодел.  И не потому, что был плохим сыном и не хотел помочь матери, которая отдавала ему деньги. Он представил недовольство своей жены.  Она и так недолюбливала свекровь за бесцеремонность. А тут нате вам!.. Илья уже и не думал о наследстве. Надо было как-то изменить ход мыслей матери, и он осторожно предложил:
          - Мама, давай лучше на эти деньги тебе хотя бы комнату в малосемейке купим. И прописка будет, и жильё на всякий случай. Живи себе спокойно с Геннадием, а комнату сдадим.
          Но Кира не любила, чтобы ей возражали. Кроме того, она всё же надеялась в будущем стать законной супругой Геннадия. Он уже привык к ней, а дальше больше: никуда не денется, поддастся на уговоры любимой женщины. Поэтому сейчас она не намерена была менять принятое решение и возразила сыну:
         - Это не вариант. Я сказала, что деньги пойдут тебе, и точка. А мне нужна только прописка. Я улажу дела с Геной, но на всё нужно время.
         Расстроенный Илья привеё свои последние аргументы:
          - У нас двухкомнатная, а нас трое. И Мишке уже 16. Случись что, нам просто некуда будет тебя взять.
          Кира рассердилась всерьёз:
          - Не собираюсь я у вас жить. Мы с Геннадием прекрасно ладим, и, в конце концов, я пропишусь у него. Прописка на твоей территории – просто временная мера. И не спорь с матерью!
         
          Илья долго не решался заговорить с женой об этом. А когда сказал ей о задумке матери, она буквально взорвалась. Кричала, что не согласна, и пусть он покупает матери отдельное жильё. Илья долго убеждал жену в том, что им это тоже выгодно: переселятся в лучшую квартиру. А мать всегда умела поставить на своём, и с Геннадием в конце концов договорится. Кое-как супруга согласилась, но повторила, что речь идёт только о прописке. Жить вместе со свекровью она никогда не согласится.
           У самого Ильи тоже кошки на душе скребли, но делать было нечего. Он занялся продажей дома. Покупатели вскоре нашлись. Дом был продан вместе с мебелью: Кира ничего не хотела тащить из деревни. Получив деньги, Илья обменял свою «хрущобу» на двухкомнатную квартиру улучшенной планировки с просторной кухней. На трёхкомнатную денег не хватило. Мать он прописал к себе, а оставшуюся небольшую сумму денег отдал ей.
          Все успокоились, жизнь пошла своим чередом. Кира теперь была настоящей городской жительницей. А на полученные деньги она купила себе кое-что из тряпок, чем была очень довольна.
          Так бы всё и шло, если бы не одно событие, которое перевернуло её жизнь. Как-то вечером к её двери подбросили щенка. Обнаружив маленькое беспомощное существо, распластанное на бетоне лестничной площадки, Кира ощутила в себе что-то необычное.
Волны щемящей жалости и сострадания накрыли её с головой. Слёзы навернулись на глаза. Она подняла найдёныша, прижала его к себе  и внесла в дом.
          Вскоре это маленькое существо стало смыслом её жизни. Имя придумалось само собой – Фунтик. Никого и никогда Кира не любила так. Порою даже смирный молчаливый Гена возмущался, видя, как она балует животное, но поделать ничего не мог.
Поэтому махнул на всё рукой и смирился.
          А время шло. Фунтик превратился в холёного упитанного крупного пса «дворянского происхождения». Он был маминым сынком, её любимцем. Каждый день на обед пёсику полагался окорочок или кусок хорошего мяса. А иногда и лакомства: колбаса или сосиски. Всё было качественным, свежим и не дешёвым. Но Киру это не смущало. Она не жалела денег, когда дело касалось Фунтика.
          Спал он на матраце, сложенном пополам и прикрытом чистой простыней. И не в прихожей, а в спальне хозяев. Мыли его дорогими шампунями. Гулял с Фунтиком чаще всего Гена, потому что Кире трудно было спускаться по ступенькам. Но иногда и она выходила во двор полюбоваться своим воспитанником, который резвился на воле.
         
          Между тем, как Кира не крепилась, а годы брали своё. Молодость ушла, и здоровье стало подводить. Однажды ей пришлось лечь в больницу на обследование, которое затянулось. Геннадий исправно навещал её, успевал ремонтировать технику на дому /этим он подрабатывал/ и выгуливать Фунтика. Кроме того, надо было кормить его, как велела Кира - только хорошими продуктами - и уделять ему внимание. Ведь он так скучал без своей мамочки! На всё это уходило немало времени, сил и денег.
          Как-то вечером Геннадий почувствовал себя очень плохо: хотелось лечь и не вставать.  Но Фунтик уже стоял у двери, ему надо было на улицу. Геннадий вывел пса и присел на скамейку, отпустив его с поводка. На улице Гене стало хуже, сердце сдавило так, что невозможно было вздохнуть. Кое-как вытащив из кармана таблетку валидола, он положил её под язык. Фунтик носился кругами по двору.
          Незнакомый мужчина присел рядом, любуясь здоровым, полным энергии псом. Увидев в руках Геннадия поводок, спросил:
          - Ваша собака?
          - Да, моя. Это кобель, Фунтиком зовут, - ответил Гена.
          Незнакомец рассмеялся:
          - Ничего себе «Фунтик»! Да это же просто зверь!.. А вы его в квартире держите.
          - Да пропади он пропадом!.. – не выдержал Геннадий, отвернувшись от избалованного пса.
          - А вы отдайте его мне. Я живу в частном доме, - тут же предложил мужчина.
          Геннадий представил злость Киры и хотел отказать незнакомцу, но грудь прожгла такая боль, что он понял: сейчас не до Фунтика, самому бы выжить. И согласился:
          - Забирайте. Только адрес скажите на всякий случай.
          Потом подозвал Фунтика, прицепил поводок и передал его незнакомцу. Тот назвал адрес и повёл упирающегося пса.
         - Иди, Фунтик, - строго сказал Геннадий, - он тебя к мамочке отведёт.
          Пёс словно понял и, оглянувшись в последний раз, послушно пошёл за новым хозяином. А Геннадий кое-как добрался до постели и слёг на целую неделю. Апатия и усталость навалились на него. Поднимался он только чтобы попить: есть ему совсем не хотелось.  Силы почти оставили его, и тогда он стал заставлять себя есть.  Телефон отключил, чтобы никто его не беспокоил. А может быть, просто боялся объясняться с Кирой, которая могла позвонить.
           В эти-то черные дни и прибежал к нему встревоженный сын, который несколько дней буквально обрывал телефон, но так и не дозвонился отцу. Увидев бледного, немощного родителя, срочно вызвал врача. Доктор выписал кучу витаминов, выругав Гену за то, что довел себя до такого состояния. Отдых, режим, хорошее питание и витамины – вот что должно поднять его на ноги. Сын сразу же купил отцу продукты и выписанные витамины, и даже сготовил обед.
           Геннадий пошёл на поправку, но по-прежнему много времени проводил в постели и не включал телефон. Отлежавшись ещё пару дней, он стал немного приходить в себя.  Включил телефон, который тут же зазвенел. Это была Кира.  Ледяным голосом она сообщила, что её выписывают. Геннадий поехал за ней. В больнице Кира сдерживалась, но в такси по дороге домой терпение её кончилось, и она накинулась на супруга с упрёками в том, что так долго не приходил в больницу. Геннадий обиделся и замкнулся.  Она не заметила ни худобы его, ни бледности.
          А переступив через порог, сразу заворковала:
          - Фунтик, мальчик мой, иди к мамочке, я так по тебе соскучилась!..
          - Его нет, я его отдал, - мрачно отрезал Гена. Он был зол на Киру, которая беспокоилась о собаке, а его почти не замечала.
          - Как отдал? Кому? – ужаснулась Кира. – Я же без него умру!.. Как ты мог такую подлость сделать?
          - Я болел, не поднимался с постели. Или тебе это безразлично? – выдохнул Гена.
          - Ну и что ж, что болел? – запальчиво выкрикнула Кира, - выздоровел же. А Фунтик такой беспомощный, беззащитный…
          Она горестно зарыдала, закрывая руками лицо. Слезы лились ручьем.
          - Тебе собака дороже меня, близкого человека, - расстроился Гена. – Что ж, прости, но я не собираюсь ехать за Фунтиком. Вот тебе адрес: делай, что хочешь.
          Кира выхватила у него бумажку, вызвала такси и поковыляла вниз по лестнице.
          - Я тебя проучу! – думала она со злостью, - ты ещё в ногах у меня будешь ползать, просить, чтобы вернулась!..
          А Геннадий, так и не дождавшись ни понимания, ни сочувствия, снова схватился за сердце и обессилено осел на пол в прихожей. Почувствовав, что дело совсем плохо, кое-как дотянулся до телефона и вызвал скорую помощь. Дверь после ухода Киры оставалась открытой настежь.
          Новый хозяин Фунтика почти ничего не понял, когда разъяренная хромая женщина освободила собаку от цепи и повела её к такси, сказав, что она хозяйка. Пес откровенно радовался, видно, хорошо знал женщину. Она, не замечая недовольства таксиста, впустила в салон Фунтика и села сама.
          - Тут недалеко, я заплачу за себя и собаку – заявила она таксисту и назвала адрес сына.
      
          К счастью, Илья оказался дома. Не обращая никакого внимания на растерянность сына, Кира вошла и стала сбивчиво рассказывать, как  любимого Фунтика  и её предал Геннадий.
          - Я должна его заставить помучаться без нас. Пусть осознает, что натворил. Дня два придётся нам с Фунтиком побыть у тебя: надо же где-то жить. А потом Гена приползёт, как миленький. Мы вас ненадолго стесним. Поночуем в зале, а вы – в спальне.
          Илья лишился дара речи и только глотал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Кира тут же дала ему денег и отправила за провизией для Фунтика. И он послушно пошёл. А что оставалось делать?..
          Вечером, когда невестка возвратилась с работы, Кира и ей рассказала свою сумбурную историю, из которой было ясно одно: придется два дня терпеть и её, и собаку.
          Когда прошёл назначенный срок, а Геннадий не появился и даже не позвонил, Кира немного забеспокоилась. Днем, пока все были на работе, она позвонила своему нерадивому супругу, но никто ей не ответил. И опять она успокоила себя, решив, что Геннадий просто вышел куда-то, а может быть даже уже идёт к ней с повинной головой.
Но в этот день никто так и не пришел. И телефон в квартире Геннадия упорно молчал.
          Кира ощущала на себе язвительные взгляды невестки и вопросительные – сына. Хорошо, что пока они вопросов не задавали!  И назавтра Кира опять стала звонить по злополучному телефону. Только после обеда трубку сняла невестка Гены. Узнав, кто это, она тут же выпалила:
          - Кира Андреевна, если вы до завтра не заберёте свои вещи, я их выброшу на улицу. И не звоните сюда больше.
          Кира возмутилась:
          - Попридержи язык, милочка! И позови мне Геннадия.
          - Не выйдет. Геннадий Петрович в больнице, его из-за ваших выходок удар хватил. Так что забирайте вещи, пока не поздно. И не появляйтесь больше на глаза ни нам, ни ему.
          У Киры закружилась голова от неожиданности. На некоторое время она даже потеряла способность думать, а только тупо смотрела в стену, съёжившись в кресле.
Потом поняла всю серьёзность создавшегося положения и заплакала. Что делать? Сын и сноха с нетерпением ждут, когда она вернётся к Геннадию, а ей некуда возвращаться. Никто её там не ждет.  Куда же пойдут они с Фунтиком?..
         Поплакав, немного успокоилась: не выгонит же сын на улицу родную мать! Надо рассказать ему всё, как есть. Всё равно Геннадий выйдет из больницы и позовёт её к себе.
Обязательно позовёт, уж она-то его знает. Он ведь чувствует, как виноват перед ней. А болезнь – это ему наказание свыше за содеянное зло.
         На какое-то время ей стало жалко Геннадия, и в душе шевельнулось робкое чувство вины. Но она сразу же отогнала ненужные мысли.  Нечего жалеть предателя, пусть помучается. Зато потом будет, как шёлковый! И пойдёт на все её условия.
         Кира повеселела.  Когда вернулся с работы Илья, она сказала ему, что Геннадий в больнице, и  ей придется немного у них задержаться. До его выздоровления.  И поэтому надо забрать вещи, не может же она ходить в одном и том же. Илье пришлось снова садиться за руль и везти мать за вещами.  Благо, в основном это была одежда.
         На квартире у Геннадия Илья был ошарашен: невестка Геннадия выложила всё, что думала о его мамочке. Возражать было неуместно, против правды не попрёшь. Всю дорогу сын молчал, а дома рассерженно спросил Киру:
          - Мама, почему ты мне не сказала правду? Что теперь делать? Предлагал же я тебе купить жилье!.. Что я скажу жене?         
           Кира  и не подумала успокаивать подавленного огорчённого сына.
           - Ничего не говори, я сама все скажу. В конце концов я имею право жить в этой квартире. Да и не верю я, что это надолго!.. Что бы там не пела эта вертихвостка, а последнее слово за Геной. Вот поправится, и мы снова будем вместе.
           Вечером в семье настолько сгустились тучи, что от любого самого безобидного слова между родичами проскакивали искры. Илья отмалчивался, супруга его объявила всем бойкот и укрылась в спальне, внук уткнулся в какую-то книгу. Одна Кира безмятежно смотрела телевизор, а рядом сидел довольный Фунтик.
           Жизнь пошла адская.  Семья не бедствовала, но и не жила богато.  Временами приходилось экономить на еде, чтобы купить нужную вещь. И просто невыносимо было смотреть в такие времена на Фунтика, уминающего кучу дорогих, доброкачественных продуктов. То, что покупалось на деньги Киры для собаки, было неприкасаемо. Да еще приходилось отцу с сыном по очереди выгуливать этого «проглота».
          Сноха терпела недолго, и в семье начались скандалы.  Женщины не уступали друг другу, огорченный Илья не знал, что делать и убегал на улицу. Мишка стал хуже учиться.
А Геннадий всё не звонил и не звонил. Телефон в его квартире молчал. Кира не знала, что и думать.  И наконец, позвонила бывшей соседке по площадке, чтобы узнать, где Геннадий. Известие её ошеломило: Геннадий умер в две недели назад.
          Всего могла ожидать Кира, только не этого. Ей стало жалко Геннадия, и она даже искренне прослезилась. А потом задумалась.  Всё складывалось очень плохо.  И некуда теперь им, горемычным, идти.  И тут житья нет. А всё он, Геннадий!.. Если бы не отдал тогда Фунтика, всё было бы по-прежнему, и сам бы остался жив.  Только поздно теперь думать об этом.
          Кира ощутила тяжкую безысходность,она в первый раз растерялась и действительно не знала, что делать. Вечером выложила родственникам всё, как есть. И сказала, что они с Фунтиком остаются, потому что идти им просто некуда. Илья обреченно молчал, бессильно опустив голову.
          - Тогда я подаю на развод! – заявила рассерженная сноха.
          Сын застонал и схватился за голову.  А Кире действительно стало плохо: подскочило давление. Она рухнула на пол там, где стояла. Скорая помощь увезла горемыку в больницу. Но и после этого обстановка не разрядилась. В квартире оставался пёс, который начал подвывать, потеряв свою «мамочку». Илья вывел его на улицу и в порыве отчаянья хотел отпустить на все четыре стороны, но пёс не отходил от него, словно чувствовал неладное.
          Тогда Илья повёл его к частным домам и стал предлагать всем подряд.  И пристроил пса на жительство к женщине лет тридцати. Уж очень Фунтик понравился её пятилетнему сыну-сорванцу!..
          На какое-то время в доме воцарился покой. Никто не ругался, и жизнь стала налаживаться.  Но ничто не вечно, и болезнь Киры тоже.  Она вскоре вернулась и, не застав своего любимца, устроила страшный скандал. Возмущённая сноха не стала молчать и напомнила свекрови об уговоре, который предполагал только прописку.
          Кира пустила слезу, намекая, что грех выгонять мать на улицу. Сноха не стала вредничать. Чёрт с ней, пусть живет, всё-таки мать мужа!.. Но собаки в доме она не потерпит. Или она, или собака – пусть Илья выбирает. Илья выбрал, естественно, жену.
          - А в зале вместе с бабушкой будет жить Мишка, - поставила сноха новое условие, - где это видано, чтобы родного внука любить меньше, чем какого-то пса!
          Кира все слышала, но думать могла только о Фунтике.
          - Кому ты его отдал? – спросила она сына дрожащим от волнения голосом.
Илья объяснил, как найти дом, но не изъявил готовности ехать с матерью. А она совсем обезумела, и ничего не хотела понимать, а просто бросилась за своим любимцем.
          - Сюда собаку не привозите, я её не пущу, - крикнула обессиленная сноха вслед свекрови.

         Кира на улице уговорила первого встречного частника съездить за собакой. Но прежде она заехала в продуктовый магазин и накупила гостинцев для Фунтика. Она была уверена, что он голодает.
        Подъехав к заветному дому, смело распахнула калитку и сразу увидела его, своего ненаглядного сыночка. Он гремел тяжелой цепью, гоняясь за бабочкой.  Бока его впали и шерсть поблекла.
        - Мой хороший! – бросилась к нему Кира, - мой сыночек, мамочка пришла к тебе и гостинцы принесла. Она полезла в пакет и вытащила колбасу. Отломив большой кусок, дала его Фунтику.
         Из дома вышла женщина в стареньком ситцевом халатике, а за ней маленький мальчик. Они с удивлением смотрели, как какая-то сумасшедшая скармливает дорогую колбасу их собаке. Мальчику, видно, редко перепадало такое лакомство, и он захныкал, пряча лицо в подоле матери:
          - Я колбаски хочу!..
          Кира оглянулась:
          - Вот что, милая! Эта собака моя, но взять мне её сейчас некуда. Пусть пока у вас поживет, а питание я возьму на себя. И уж прослежу, чтобы она была сыта. Я вижу, вы и сына накормить досыта не можете! – с этими словами она отломила кусок колбасы поменьше, чем Фунтику, и протянула мальчику. Он сразу стал его есть.
          Молодая женщина слушала этот странный разговор и не знала, что делать. Между тем мальчик съел гостинец и снова захныкал:
          - Мама, я ещё хочу…
         Кира, не сдержавшись, сказала хозяйке:
          - Плохая вы мать. Но это не мои проблемы.
          Потом она протянула пакет молодой женщине и предупредила:
          - Помните, это только собаке.  Я проверю.
          Мальчик заплакал сильнее, размазывая слезы по щекам.  Мать погладила его по русой головке и подтолкнула к дому, сказав, что ей надо по секрету поговорить с тётей. Мальчик ушел.
          Тогда хозяйка, не обращая никакого внимания на гостью и протянутый пакет, отпустила Фунтика с цепи, а потом подошла к калитке и распахнула её:
          - А теперь пошли оба вон! – сказала она решительно.
          Кира попятилась, Фунтик жался к ней.
          - Вы меня не поняли? Мне некуда брать сейчас Фунтика.  Но вам не придётся на него тратиться, еду ему я буду сама покупать.
          - Пошла-ка ты со своей собакой и едой подальше! – рассердилась хозяйка, - ишь, какая заботливая!.. Собаку жалеет, а на ребёнка наплевать. Я тебе покажу, какая я мать! Никому не позволю издеваться над сыном.
          Она почти вытолкнула упирающуюся Киру с псом за калитку, закрыла её и ушла в дом, хлопнув дверью.
           Кира растерялась.  Она стояла одна  на улице и плакала.  Счастливый Фунтик беззаботно прыгал вокруг. Люди не понимали Киру, а она не понимала их. Разве плохо, что она любит кого-то? Разве в её заботе есть что-то постыдное? Ведь своё тратит на Фунтика, не чужое.  Нет в людях ни сочувствия, ни жалости!.. Где там возлюбить, они просто ненавидят ее. А за что?
          Слезы бессилия не кончались, как и грустные думы.  Вокруг Киры стали собираться люди.  Никто не понимал, что случилось. Старушка в белоснежном платке обняла страдалицу за плечи:
          - Не плачь, моя хорошая! Расскажи, что приключилось. Может, я смогу тебе помочь.
          Кира с надеждой повернулась в её сторону:
          - Мне с собакой жить негде, некуда идти.  Все от нас отказались. Меня, инвалидку, унизили и обидели.  А всё потому, что я люблю свою собаку и никогда ее не брошу. Где же милосердие? Бог сказал: «Возлюби!», а тут даже пожалеть некому.
          Старушка светло улыбнулась:
          - Не плачь, пойдём ко мне.  Я давно одна, так что вы мне только в радость будете.  Проживём как-нибудь.  И собачке твоей место во дворе найдется. Голодная не останется: где хлебушком покормим, а где и косточка перепадёт.
          Кира взорвалась от такого кощунства:
          - Хлебушек!.. Косточка!.. – выкрикивала она в лицо сердобольной старушке, - да он у меня только самое лучшее ест. И спит, как человек, на матраце. Я никому не дам его в обиду. Вот его еда!
          Она открыла пакет и показала всем его содержимое
Старушка попятилась  и быстро пошла восвояси.  И остальные стали расходиться от греха подальше.
          Вскоре улица опустела, и Кира осталась одна. Она уселась на траву и снова заплакала.  Фунтик лизал лицо хозяйки.  А в голове её словно колокол звенел, не умолкая: «Возлюби-и-и! Возлюби-и-и!»