Эскин и одиннадцать жен

Третий день Эскин купался в море, с искренним наслаждением поглядывая на Кавказский хребет, протянувшийся вдоль моря. Амазонка в первый же день сильно обгорела на солнце и теперь лежала одна в гостиничном номере.
Эскин же в это время сходил с ума от счастья, он бросался в воду то с берега в набегающую волну, то отважно взбирался на десятиметровую вышку и прыгал оттуда, и весь он был охвачен жаждой проникновения в эту теплую морскую воду. Его мало интересовали окружающие, и тем более женщины, которые в больших количествах строили ему глазки и всем своим видом намекали на возможную интимную близость.
- Наверное, солнце им ударило в мозги, - думал про себя Эскин, и радостно напевая «Кузнечика», снова бросался с вышки в море.
- Это все ерунда! – сказала ему неожиданно красивая брюнетка, которая вслед за ним прыгнула с вышки и теперь плыла рядом. – Вот недалеко, в трех километрах отсюда есть скала, с которой не всякий бы рискнул прыгнуть в море.
- Вы покажете мне эту скалу?! – спросил Эскин.
- С удовольствием! – заинтересованно улыбнулась незнакомка.
Буквально через три минуты они уже шли вдвоем по берегу, уходя влево от городского пляжа. Они прошли уже последний городской пляж и шли по безлюдному берегу. В этом месте скалы уже возвышались над морем, а берег превращался в узкую полоску серых безликих камней.
- И как мы будем подниматься на скалу?! – задрал вверх голову Эскин.
- Ерунда! – сказала незнакомка и бодро зашагала вперед.
Шли они очень долго, и прошагали уже больше трех километров, а незнакомка все шла и молчала.
Эскин уже начал с беспокойством шевелить ушами и принюхиваться. Где-то рядом пахло жареными шашлыками.
- Ну, скоро мы хоть придем-то?! – в волнении закричал он.
         - Скоро, скоро, дорогой! – обернулась с улыбкой незнакомка, и действительно, они сделали всего несколько шагов, и, обойдя небольшой залив, зашли за каменный выступ скалы, как тут же увидели небольшой пляж и несколько голых женщин, готовящих над костром шашлык.
- Ну что, Виктория, привела мужичка? – засмеялась одна из них, самая высокая и рыжеволосая дама.
- Привела! – засмеялась Виктория, подталкивая Эскина вперед к костру.
- Простите, но я пришел сюда прыгать с верхотуры, - испуганно пробормотал Эскин, пытаясь отступить назад, но сзади него уже стояла смеющаяся Виктория.
-  Попрыгайте сначала со мной, - взяла его за руку рыжеволосая.
- Простите, но я пришел сюда прыгать с верхотуры, то есть со скалы! – вырвал свою руку Эскин.
- Ах, какой смелый мужчинка! – засмеялась рыжая, за ней все остальные.
- Простите, но мне надо бы идти! – попытался проскользнуть меж голых тел Эскин, но кольцо вокруг него плотно сомкнулось, и он с ужасом почувствовал, что его раздевают.
- Помо… - выкрикнул Эскин, и тут же его крик был проглочен страстным поцелуем рыжей незнакомки, которая ласково его обняла и, подставив хитрую подножку, тут же уложила на надувной матрац.
- Что вы де… - и опять его вопль скрылся в жадных устах незнакомки.
Жара, туман липких объятий и множество смеющихся голосов, мягкий надувной матрац и не менее мягкая развратная женщина, лежащая на нем, в мгновение ока лишили Эскина всякого разума, и не прошло и часа, как Эскин уже ублажил сразу всех восьмерых женщин.
- Какой он милый, - рыжая снова легла на него, но Эскин уже не шевелился, он лежал и без разума, и без сил, и только иногда бессмысленно вращал своими дикими глазами.
- Бедняжечка, - сказала блондинка, и заставила рыжую подняться, - так ведь можно и насмерть затрахать! – авторитетно заявила она.
- Ну, уж прямо-таки и насмерть, - засмеялась Виктория, которая последней, срывала с Эскина плоды целомудрия.
- Дайте мне пожрать! – неожиданно заорал Эскин.
Виктория тут же протянула ему шампур с дымящимся шашлыком и Эскин, лежа, как ни в чем не бывало, проглотил его, сладко сопя и даже втайне восторгаясь своему животному состоянию.
- Ну, ты и зверюга! - восхищенно прошептала рыжая.
- Настоящее животное, - засмеялась еще одна брюнетка, но Эскин немного пришел в себя, и ему сразу стало плохо, сначала он весь сморщился, а потом выплюнул из себя весь шашлык, с нескрываемым омерзением глядя на женщин.
- Ну, что, насладились, - усмехнулся он и от внезапной слабости упал на надувной матрац.
- Говорила я вам, что надо постепенно, - занервничала блондинка, - а вы все сразу, сразу!
- Вы меня обесчестили, - заплакал Эскин, повернувшись к ним боком, - что я теперь скажу своей Амазонке?!
- А ничего не надо говорить!- засмеялась рыжая.
- Ты молчи, и все будет хорошо, - поддержала ее Виктория.
- И потом, не ты первый, не ты последний, - усмехнулась брюнетка.
Эскин захотел сказать что-то грубое, но раздумал, кое-как он натянул на себя плавки, отшвырнул от себя шампур с недоеденным шашлыком и хотел уже пойти к городу, но они тут же ласково бросили его на матрац. Потом одна из них приподняла его голову и втолкнула в его рот горлышко бутылки с вином, остальные держали его за руки и за ноги, и Эскин, чтоб не захлебнуться, стал пить вино, это был крепленый выдержанный херес.
- Хер с ним, с этим хересом, главное, чтоб не убили, - подумал Эскин, глотая льющееся в него вино.
Потом они заставили его выпить какую-то чашку с травяным настоем, и Эскин неожиданно возбудился, он вдруг почувствовал страшное влечение ко всем этим молодым, голым, резвящимся телам и издал такой продолжительный и животный рык, что рыжая тут же первая упала на него. Он вошел в нее с мучительной страстью, одновременно желая и ненавидя себя, свое слабое, обезумевшее в мерзких наслаждениях тело.
- Это грязь, грязь и страсть, - шептал на ухо рыжей плачущий Эскин, - и связь! Грязь, страсть, связь!
- Ах, - вздохнула рыжая, закатив в солнечное небо свои пьяные глаза.
И так на протяжении нескольких часов Эскин, безумно плача и ревнуя себя ко всему миру, обладал этими хитрыми бестиями, устроившими для него эту странную ловушку.
- Гляди, - сказал Эскин удивленной Амазонке, входя в номер с восемью веселыми пьяными женщинами, - это все мои жены, и они хотят быть моими женами, но ты не волнуйся, ты у меня будешь первой и самой главной! Честн слово!
- Ну, это еще как сказать! – вышли из шкафа улыбающаяся жена со своей сестрой, - так что с нами у тебя будет одиннадцать жен, Эскин! Ты в школе по математике какие отметки получал?!
             - Фиг, его знает, - пробормотал Эскин и упал в обморок, но женщины его нежно поймали и бережно уложили в постель, где все еще лежала онемевшая от потрясения Амазонка.
               Проснулся Эскин в объятьях истекающей страстью знойной Амазонки.
              - А где все остальные?! – спросил он.
              - Ну, жены мои, - вздохнул тяжело Эскин.
              - Ну, ты точно пережарился на солнышке! Кстати, ты не помнишь, как я тащила тебя сюда волоком?! 
               - Не-а! – улыбнулся Эскин и радостно чмокнул Амазонку в губы.
               - Надо же какая фигня может присниться! – подумал он, поглаживая ее разомлевшее тело. Впрочем, стоило ему опять ненадолго заснуть, как Эскин опять оказался  вместе со своей женой и ее сестрой, и не в солнечном Сочи, а в морозном Подмосковье…