Кукушкины слезки. Часть 1. Буратино

Лев Николаевич Худяков высморкался в большой клетчатый носовой платок и приступил к работе. Пальцы бойко отбили на клавиатуре старенького компьютера:
«Одной из народностей, заселявших те места, в которых будет происходить повествование, до прихода русских поселенцев была так называемая чудь заволоцкая».

– Так-с – так-с – пробормотал Лев Николаевич, – а теперь не повредит немножечко историко-мистической правды.

Засопев, он пощипал нервно бородку и еще глубже погрузился в творческий процесс.

«Те люди не сохранились как народ, чудь растворилась бесследно среди русских пришельцев и соседних народов. Но о чудских племенах напоминали не только названия, данные когда-то рекам и озерам, среди которых они жили, но и загадочные легенды, которые людская память хранила и передавала из уст в уста. Чудь поклонялась своему грозному богу Перуну. Особенным почитанием у племен пользовались камни с природным отверстием – им приписывалась магическая сила. Достоверно было известно, что с их помощью можно было обнаружить беса в вихре, и, конечно, они служили оберегами, например, от сглаза или от ведьмы».

Квакающий звонок в дверь оторвал Льва Николаевича от работы. И все пошло наперекосяк. Какая-то ерунда стала постоянно отвлекать. Сначала пришел попрощаться сосед Артем Буглов, который радостно сообщил, что переезжает в другой дом. Затем Лев Николаевич обнаружил затор в уборной, который, как обычно, сделала соседка сверху Гертруда Пафнутьевна Лори.

Гертруда была хитрой, беспринципной стервой, считающий себя «бичом правосудия». Затеять пакостную интрижку для нее было удовольствием высшего порядка. Тем более, это вносило хоть какое-то разнообразие в ее скучную жизнь домохозяйки. Весело бежала Герочка по жизни со своим мужем, который походил на старого спаниеля. Мимоходом Герочка жаловалась буквально на все. На управляющие компании, на бездомных собак, на бомжей, на подлых соседей, милицию, такси, на магазины, плохие товары в этих магазинах и цены в этих «гадких магазинах». Простая сермяжная правда порой брала верх над ее рассудком. Жила Гертруда Пафнутьевна, как и большинство горожан, в основном сплетнями и слухами, так как другой радости и какого-либо разнообразия в этом муниципальном образовании было трудно найти.

Свое наболевшее, горожане изливали в городскую локальную Сеть. Большинство жителей в ней жили сутками, рождались, женились (выходили замуж), разводились и уходили на погост.

Лев Николаевич тоже потихоньку лазал в городскую Сеть под разными «никами», но толкали его туда не скука, а возможность найти материал для своих произведений.

Неприятность в «кабинете задумчивости» вывела Льва Николаевича из себя окончательно. Он представил, как засовывает голову Гертруды Пафнутьевны в унитаз и заставляет продувать трубы. Эта радостная мысль воодушевила Льва Николаевича и он сделал себе душистого чайку.

Попивая чай маленькими глотками, он задумался, что, действительно,  странные события, которые происходят в городе время от времени и которые все толкуют по-разному, но объяснить никто не может, стали повторяться с ужасающей периодичностью. А ведь, действительно, легенды говорили, что у племени, которое жило в этих краях, была ведьма, которая напрямую общалась с духами, лечила травами и заговорами.

Лев Николаевич сделал большой глоток, поперхнулся и вспомнил, что еще городская молва утверждала, что захоронена колдунья была в чудском могильнике, древнем кладбище. Которое позже было заброшено, а время сделало свое дело и не оставило почти о нем никаких следов.

Позже, когда был построен город, поговаривали, что между автобусной остановкой и одной из школ городка был расположен лесок, в котором и была погребена та самая ведьма.

Правда это или нет, никто не знал, но старались без надобности в тот лесок не заходить даже днем. Лишь одинокие группки тихих алкоголиков любили уединяться там.

Лев Николаевич тоже туда ходил несколько раз в познавательно научно-исторических целях. Но кроме разбитых бутылок и прочего мусора он ничего не обнаружил. Хотя местные байки гласили, что люди там пропадают или еще того хуже. Что хуже, каждый понимал по-своему.

Но достоверно было известно одно, что с 31 декабря по 7 января пропавший и объявленный в розыск Женя Пеньков, провел все то время, что его искали, именно, в этом леске.

С собой у него было две баночки пивка, пол-литра домашней самогонки, да пакетик вяленой корюшки. Зачем он пошел встречать Новый Год в это странное место, каким образом не замерз в двадцатиградусный мороз, что делал все это время, Женя не помнил или не хотел говорить.

Достоверно общественности было известно, что Женя Пеньков после проведенного экстремального Нового Года бросил пить, устроился на работу, ни с кем никогда не вспоминал и не говорил о том, что с ним произошло. А вскоре женился и уехал из города навсегда.

Лев Николаевич пронзительно думал, постукивая мухобойкой по сковородке, что все же дух предков силен в крови чудовцев. Или это был так силен дух Перуна? Кто знает, кто знает…

Но, так или иначе, люди, которые приезжали в этот городок, как-то незримо менялись.

Изменялись они сами, менялся уклад их жизни, менялось со временем их мировоззрение.

Все эти мысли натолкнули Льва Николаевича заглянуть в городскую Сеть, под новым очаровательным «ником» Буратино.


                (Продолжение читать здесь: http://www.proza.ru/2009/09/24/960)