Орками не рождаются! глава3

Глава третья.

Подполковник материл его так долго и замысловато, находил такие точные, исчерпывающие эпитеты, такие точные обороты, что Леха пожалел, что не может записать. Чем черт не шутит, вдруг станет он когда-нибудь подполковником, пригодилось бы.

Чтобы как-то смягчить горечь незаслуженного оскорбления, капитан устроил своим солдатам увлекательный аттракцион. Аттракцион назывался «Слоновьи бега». Кросс десять километров с полной выкладкой в костюмах химзащиты и противогазах. Даже деды, оценив степень бешенства ротного и снятый с предохранителя «стечкин», не вступили в обычные пререкания.

 Переглянулись, и, неспешно упаковавшись в прорезиненную ткань, ленивой трусцой пристроились в хвост нестройного стада.
 
Очень скоро стадо исчезло из виду за очередной вершиной. В укреплении остались только контрабасы.

Через час стало ясно, что рота занимается чем угодно, только не сдачей норматива.
 
Еще через час первые резиновые слоны появились обратно. Они шли откровенно пешком, пошатываясь якобы от усталости. Ранцы у всех топорщились от фруктов и других кудахтающих и блеющих даров природы.
 
Роту пора было переименовывать в отряд сельскохозяйственных вредителей имени Мишки Квакина. Судя по плотно запотевшим стеклам противогазов, закуской заготовители не ограничились. Поминки по Коваленко обещали быть запоминающимися. Леха плюнул с досады и пошел к себе валяться.
 
Как только он принял горизонтальное положение, раздалось предупреждающее покашливание, и явился Игумнов. Капитан его встретил неласково:

— Что, накаркал, старый хрыч? Доволен, что прав оказался?

— Ты еще анонимку на меня напиши, пусть меня с войны выгонят, - резко ответил прапорщик.

— Меня бы кто выгнал… - Колесников тоскливо вздохнул.

— А что, товарищ подполковник сделал с тобой такое, что, как честный человек, может уже и не жениться?

— Товарищ подполковник может на мне вообще все, что хочет, но вам, товарищи командиры и красноармейцы, я обещаю сделать такое, чего даже Содом не делал со своей Гоморрой! – Колесников даже приподнялся!

— Ни фига себе! А ты и Библию читал? – Игумнов явно этого не ожидал.

— В прошлом году, когда в госпитале с вирусной инфекцией гнил, какие-то спонсоры раздавали. Я сразу штук восемь прихватил, думал, пригодится на кое-что. А там бумага вощеная, плотная, никак для этого дела не пригодная. Пришлось читать.

— И что ты там вычитал, крамольник?

— А вычитал я там, что в рай десантников не берут, чтобы своим поведением благостным и нравом смиренным местным херувимам конкуренцию не составили. И рай в жажде деятельности неуемной не спалили к чертовой матери!

— Вразуми тебя, Господи, мудака! Лучше бы ты вообще ничего не читал. Что ты за человек такой! Над святой книгой зубы скалишь. Всегда найдешь, над чем насмехаться! – прапорщик с укоризной посмотрел на капитана. Но Леха был не из тех, кого можно смутить взглядом. Он продолжил умничать:

— Жизнь наша – затяжной прыжок из матери в могилу и жалеть в ней не о чем!

— На философию, значит, потянуло. Понятно. Не отчаивайся, Леха, это сейчас лечат! – И тут же, без перехода, Игумнов спросил: – Текилу будешь?

— Не ожидал я от тебя, Георгий Михайлович, такой гнусной провокации. Во всем гарнизоне ни капли спиртного, а ты такие вещи приличным девушкам предлагаешь. Я сейчас в таком душевном настрое прибываю, даже бы антифриз употребил строго внутрь, лишь бы душу отпустило.
 
— Насчет полного отсутствия спиртного во вверенном вам подразделении вы, товарищ командир, заблуждаетесь. Выдаете желаемое за действительное. Сдается мне, гвардейцы наши во время кросса успели на местный рынок заглянуть. Скорее всего, продуванили орлы все, кроме беретов и значков за прыжки. За это с них завтра Харчистов спросит отдельно. Так что спиртного у нас – хоть коктейль-бар открывай. – Прапорщик достал из принесенного с собой ранца две литровые бутылки текилы, две угловатые бутылки виски, две круглые пузатые бутылки рома и две родные бутылки «СмирноФФ».

— Нормальный рацион! Георгий Михайлович, а ты силы наши не переоцениваешь? Сколько трофеев насобирал. Всю роту, наверно, обездолил…

— Хотелось бы. Трезвыми воевать полезно, пока до рукопашной не дошло. Но, к сожалению, это не трофеи. Я сегодня шмон еще не начинал даже. Это чистой воды взятка. У себя под койкой нашел. Бойцы на сегодня индульгенцию покупают. Кстати, у себя под коечкой пошарь…

Колесников сел и пошарил босой ногой у себя под койкой. Его ранец отозвался приятным стеклянным звоном.

— Ого! – Прапорщик снял куртку и кепи, обнажив чудовищной красоты татуировки на плечах, в виде замысловато переплетенных в смертельной схватке змей и тигров. – Судя по внешнему виду Стаканюка, сегодня в нашей роте Новый Год. Контрабасов уже не видно. Скорее всего, закрылись у дизелиста. О них можно забыть до утра. Судя по невиданной щедрости взятки – кто-то что-то замышляет. Хорошо, если только упьются в говно. Это нам, считай, повезло крупно. Но, сдается мне, что ждет нас крупная подлянка от любимого личного состава. А ладно! Завтра устроим им утро десантной казни.

— А чего не сегодня? Завтра может быть поздно, – бодрым голосом спросил капитан, устраиваясь поудобней на койке. Жажды деятельности после утреннего срыва кросса он не испытывал.

— Ну и кто сейчас каркает? Завтра, Леха, завтра. Сегодня их уже не разоружишь. Да и пошли все в жопу. Что я, как дурак, один трезвый буду? Все равно убьют сегодня кого-нибудь. Я сам нажраться хочу в сосиску, в соплю коровью. Ты, если решил предложение выпить отклонить, подожди, я видеокамеру принесу.

Запечатлею для потомков и Генерального штаба. Учебный фильм будет называться «Капитан ВДВ отказывается от бухла, или как распознать американского шпиона». Жанр антинаучная фантастика. Люди не поймут…

— Ладно, я на счет закуски распоряжусь. Да лейтенантов Ломова с Куперником позвать бы надо. Вдвоем как-то подозрительно. Куперников особисту стучит, скотина, еще обидится, гнида цинковая, сдаст нас, мол, планируем расхитить то, что не успел спереть Стаканюк…
— Ты не в курсе? Они Коваленко в полк повезли. На твоем мотоцикле. Я еще удивился, если ты им свой японский мотоцикл взять разрешил, почему они его шомполом от «пм» заводят? Кстати, завелся, как родной. Они Коваленко в коляску и – адье месье. Сегодня ночью им здесь делать нечего. У Куперника детей в России трое. А Ломов сам зеленый. Без них справимся. Ты на сегодня единственный в гарнизоне офицер. Так что можешь считать себя под домашним арестом. До рассвета я тебя отсюда не выпущу. Парень ты горячий, так что пистолетик свой, от греха, разряди. А я пока на счет стаканов распоряжусь.

— И закуски.

— Закуска, Алешенька, градус крадет. Тебе ей сегодня злоупотреблять противопоказано. Чем раньше я тебя до состояния шлепка майонезного напою, тем мне спокойней будет. Ты еще берцы свои и тапочки дай. А сам сиди себе на коечке, выпивай. Я сам все приготовлю.
Прапорщик вышвырнул его обувь за дверь, потом ненадолго вышел. Когда вернулся, при себе имел эмалированный тазик с фруктами и четыре стакана.

— Вот, смотри, капитан. Я даже тазик тебе прихватил, вдруг понадобится. «Бо–о–орю звать» я тебя не отпущу. Фруктами на кухне разжился, для маскировки. Кстати, на кухне уже все в состоянии мебели. Из признаков жизни – только перегар.

— А почему стаканов четыре?

— Мы же с текилы начинать решили…

— Лимоны надо и соль. Её же так закусывают. Лизнул, накатил, закусил.

— Куда армия катится? Обычный с виду офицер. А если приглядеться? Если приглядеться, товарищи, картинка представляется неприглядная. Книги религиозного содержания читает и даже цитирует. Про Содом с Гоморрой на экспертном уровне рассуждает. Лизнуть желание вслух высказывает. И суровый мужской напиток текилу норовит употребить, как пидоры американцы пьют. Ты еще рюмочку попроси… - Прапорщик сплюнул.

— Я видел по телеку. Её так пьют!

— По телеку он видел… Наверное, в «Спокойной ночи, малыши»… Да если бы ты выпил хотя бы сотую часть от того, сколько я её в твои годы выпил, ты бы знал, что так её, родимую, принимают только мексиканские проститутки. Чтобы слизистую оболочку гортани не испортить. Сам понимаешь – основное орудие производства надо беречь. Поскольку у нас с тобой профессия другая – и пить мы её будем, как положено русским солдатам. Без выпендрежа и с бесстрастным выражением мужественных лиц.

— Где это ты, Георгий Михайлович, текилу ведрами принимал, да еще в обществе мексиканских жриц продажной любви? Расскажешь?

— Расскажу, – легко согласился прапорщик. – Как срок подписки о неразглашении кончится, так сразу и расскажу. Даже фотографии интересные покажу. Я и Паук Гонсалес, я и Энрике Хосе Берталдино Перес, я и Никодим Эскобар. Я, два мертвых боливийских президента, один еще живой боливийский президент и моё мачете. Интересные такие фотографии, знающие люди говорят, экспрессия в них и композиция.

— Блин. Я тебя, Георгий Михайлович, скоро бояться начну.

— Поздно, Алеша. Тебе уже бояться чего-то поздно. Мы бухать будем, или тары-бары гундосить?

— Ну, показывай, как пьют реальные мачо  в стране мачете.

— Легко! Учись, студент. Для этого нужны два стакана. В один наливаем текилу, в другой водку. Выпиваем текилу одним глотком, потом, не спеша, запиваем водкой. Водку, как известно, мужчины не закусывают. Понял технологию?

— Сурово, но эффективно. Сделано в России. Тосты технологией предусматриваются?

— Один, универсальный. Перед употреблением нужно сказать «о лас муэртэ».

Продолжение http://www.proza.ru/2009/09/25/326