***

                Тараканы на БМРТ «Калар»
                Из книги «Вовка Панин на Камчатке»

Две большие неприятности преследовали Вовку на океанских просторах в районе Гавайских островов, и первая из них нестерпимая и постоянная жара. Вовка не раз вожделенно вспоминал красивую решётку в двухместном вагонном купе фирменного поезда “Дальний восток”, откуда дул какой хочешь воздух по желанию. И все же с переменным успехом, но с жарой Вовке удавалось сладить.
В оба каютных иллюминатора он вставил собственноручно им сконструированные и сделанные двухмоторные и двухвинтовые «супервентиляторы», на что ушло целых четыре слабосильных штатных вентилятора. Два этих монстра дули так здорово, что тяжёлые коечные занавеси, словно лёгкая кисея взмывали под самый каютный подволок и хлопали там в обнимку между собой.
-Ну, ты изобретатель! – удивлялись другие механики, перенимая его опыт.
Все механики, включая деда,  последовали примеру третьего. Вовка же сделал нечто подобное и в каюту капитана по его просьбе.
В машинное отделение во многих местах спускаются вентиляционные шахты, через которые мощные вентиляторы закачивают свежий воздух с палубы, но не будешь ведь всё время стоять возле вентиляционной решётки – есть же и дела всякие….     На этот случай Вовка придумал передвижной вентилятор, который обдувал занятых работой механиков и мотористов в любом уголке большого машинного хозяйства.
В жару все люди, особенно Вовка, много пьют. Питьевой воды в цистернах на пароходе хватало, но что это была за вода!.. Разогретая до парной температуры забортной волны, вобравшая в себя привкусы ржавого железа, неистребимой хлорки, которую по команде судового врача уборщицы сыпали безмерно во все санузлы, ещё чего-то непонятного, но противно шибающего и в нос, и в рот…
Долго с этим Вовка мириться не мог. Он со своей вахтой проторил дорогу в котельное отделение к опреснителям, которые из солёной морской воды «выдавали на гора» почти дистиллированную. Панинцы обзавелись металлическими фляжками, терпеливо заполняли их через узенькую струйку, намешивали туда варенья или джема из судовой лавки и спешили теперь уже в рефрижераторное, иначе говоря, холодильное отделение. Фляжки пристраивались на покрытых инеем трубопроводах и через какое-то время вахта третьего испытывала такой кайф, который вряд ли можно с чем-то сравнить даже на берегу.
Скоро и этот опыт панинцев распространился по всему машинному отделению, даже перешёл его границы и вышел на палубу. Штурмана и матросы чуть не в очередь стояли возле котельного отделения за драгоценной влагой.
-Эх, вот если бы её можно было продавать или хотя бы под запись, то к концу рейса из нас миллионеры бы вышли, – негромко шутили котельные машинисты, выдавая каждому его полбанки.
Итак, с жарой и сопутствующей её жаждой Вовка и его вахта с помощью технических средств и собственной смекалки научились вполне успешно справляться.
Но грянула вторая беда…
Тараканы на Камчатке явление нечастое – климат тамошний для них не очень-то подходит. В квартирах и зимой и летом прохладно, а эти рыжие нахалюги само - собой любят тепло и только у самой нерадивой хозяйки могли совпасть грязь и пищевые отбросы на кухне с достаточным для комфортной жизни тараканов теплом.
Возле японских берегов на скумбрии жары не было, да и откуда ей взяться, когда снег лежал ещё в полную силу даже на островах восходящего солнца, и о том, что где-то существуют и плодятся тараканы, мало кто задумывался.
Иное дело, когда совсем рядом Гавайские острова, где снега никто и не нюхал. Так что одно условие для плодотворной жизни тараканов состоялось идеальным. Второе – пища… И здесь Вовке не повезло с соседом, а в соседях через переборку у него оказался лысенький и тучноватый механик завода, который, как потом понял Вовка, был большой любитель поесть. Вот и второе условие соблюдено – по ящикам стола и на полках в рундуке у механика – гурмана всегда валялось что-то съестное – от хлеба с колбасой до коврижек с леденцами.
На всех судах переборки бывают водонепроницаемые и водопроницаемые. Между каютами по Вовкиному ряду переборки была проницаемыми не только для воды, но, как оказалось, и для тараканов, которые сначала  в единичном порядке, а потом всё в большем количестве стали появляться в Вовкиной каюте.
Как и у механика завода, они начали шнырять и проверять ящики стола, а потом оккупировали и полки в рундуке. Но у Вовки не было дурной привычки запасать в закромах на «чёрный день» и что тараканы делали в его каюте - поначалу ему было никак невдомёк.
«Что же делать?..» – мучился вопросом пока в одиночку Вовка.
 Ведь на первых порах он не догадывался, что первопричиной появления тварей стало обилие перепревшей жратвы в одной из соседних кают, и стеснялся кому-либо признаться, что у него, как у самой дрянной хозяйки, завелись тараканы.
Вовка пытался, было, отхлопать непрошеных гостей шлепанцем, но тараканы на борту  «Калара» были столь резвы и быстры, что зацепить их оказалось не так то просто. И когда тараканы из стола переползли в  подкоечные выдвижные ящики, то оттуда они стали совершать вылазки на спящего хозяина каюты.
Н–да… впечатление не из приятных. Через свою тонкую кожу флотского аристократа, Вовка сразу чуял топот рыжих усачей, тут же просыпался и падал на палубный линолеум, куда мгновенно вытряхивал один из ящиков и лупил что есть мочи шлёпанцем по разбегающейся рыжей кавалерии… Поле боя в результате кратковременной схватки становилось похожим на живописный холст художника – модерниста с разновсякими мазками…
Но победы в тактических боях, имеющих сугубо локальное и временное значение, Вовку радовали мало. Он понимал, что стратегически ему крышка – постепенно тараканы возьмут верх на всех фронтах и возьмут не уменьем, а числом, которое стремительно возрастало во всех ящиках и на полках рундука.
«Лучше бы меня тогда акула съела – всё-таки благородная морская хищница, - угрюмо сетовал Вовка, снова укладываясь спать, и плотнее заворачиваясь в простыню. – А то эти - которым только и жить в помойном ведре…»
В конце-концов он окончательно понял, что в одиночку ему не справиться, и прямо в кают-компании решил найти себе союзника.
-Слышь, четвёртый, - осторожно обратился Вовка к штурману после утренней вахты. – Как у вас насчёт рыжей живности?..
-Чего? – скосил глаза Толя Беличенко, отхлёбывая кофе. – Какая живность?..
-Чего-чего?.. Тараканы рыжие житья не дают! – в отчаянии открылся Вовка в своей, не очень-то благородной беде. – Скоро мне спать будет совсем негде!..
-У меня тоже появится один-другой, так я их шлёпанцем, если успею.  Но это редко бывает…
Сидевший на своём месте старпом прислушался к разговору:
-Ты к Петровичу обратись – у него на этот счёт всякая бяка имеется. Он тебя и научит, как с отравой обращаться.
-Не надо, - допил Толя свой утренний кофе. – Я тоже кое-какой умный рецепт знаю, чтобы без отравы обойтись. После неё ведь в каюту неделю не зайдешь, да потом ещё вонючий дух до конца рейса останется…
И четвёртый штурман с третьим механиком направились в каюту для изучения плацдарма предстоящего сражения.  Когда  Толик  пришел  в  себя после короткого обморока по причине тараканьего кошмара, то сразу засуетился:
-Иди к  буфетчице, возьми у нее три или лучше четыре пол-литровые банки, немного варенья и сливочного масла…
Обнадёжившийся Вовка винтом вильнул в подсобку, где гремела утренней посудой буфетчица Валя. У неё, конечно же, нашлись и банки, и варенье, и масло.
-Вот тебе всё добро, что ты заказывал…
Толя взял банки, бросил в каждую по паре ложек варенья, смазал внутренние стенки маслом и поставил две из них в ящики стола, одну в рундук и одну в ящик под койкой.
-Всё пока, - повернулся он к Вовке, который столбом стоял рядом и пока мало что соображал. – Через часок можно будет глянуть, а пока пошли ко мне – в доминишко перекинемся.
В домино Беличенко играл лихо, и раз за разом оставлял Вовку козлом.
-Ну и что даст это твоё варенье с маслом?.. – не оставлял Вовка своих мыслей о тараканах.
-Таракан бежит на сладкое и пахучее варенье, - хлопал костяшками Толик. – Они легко залезают в банку и едят варенье от пуза…
-А вылезти не могут! – наконец, дошло и до Вовки. – Ведь стенки смазаны маслом…
-То-то и оно… Чему только вас в Ростове учили?..
-Да уж не с тараканами воевать, конечно.
-Ну, вот…. Уже и психовать начал.  Пошли-ка лучше первый улов  проверим и решим, что делать дальше…
Толик сам достал банки и в каждой из них шелестел целый слой Вовкиных недругов.
-Ну, вот…- снова повторил Толик. – А ты боялась… гляди, сколько набралось за час с небольшим. Высыпать пока не будем, а то варенья не напасёшься на такую прорву…  Пусть  на своих местах постоят до обеда, а там сам посмотришь…
Вовка горячо поблагодарил четвертого, включил оба своих супервентилятора и, завернувшись потуже в простыню, отправился в «царство Морфея»
Через пару часов он проснулся и сразу в стол. В каждой банке заметно прибавилось, и при этом Вовка вспомнил, что во время сна тараканий топот его не тревожил – он ни разу не просыпался.
 Следуя указаниям штурмана, Вовка высыпал все четыре банки за борт, заправил свежего варенья, проверил смазку и снова расставил банки по своим местам. Настроение полезло круто вверх, снова захотелось жить в своей каюте, и праздновать великую победу над вражьими полчищами.
Да, тараканов стало меньше, но совсем они не исчезли. С тем же Толиком определили эпицентр заразы, тогда-то Вовка и узнал про немереный аппетит своего соседа, каюта которого была столовой и родильным домом для рыжих бестий, а Вовкина каюта использовалась ими вместо гостиницы «Метрополь».
Вот куда Вовка с четвертым штурманом натравили Петровича – судового врача, а тот уж постарался, да так, что в каюту механика завода нельзя было зайти целую неделю, а Вовка четыре дня спал в каюте второго механика на диване…


Владимир Паркаев

P.S.  Получилось чуть больше двух страниц. А рисунок я отправляю на всякий случай…