Ч5 Гл 6 Дедушкин бинокль

Этот рассказ вошел отдельной главой в роман "Санитар из  морга" Основан на реальных событиях
Из хроник лихих девяностых, когда видеокамер в подъездах не было и в помине, а преступность чувствовала себя очень вольготно...

Дедушкин бинокль

Сергей лежал в хирургическом отделении военного госпиталя и медленно оправлялся после тяжелой контузии. Спал он только на спине, согнутая в локте рука сжимала воображаемый автомат. В любую секунду он был готов встать и открыть огонь. Каждую ночь ему снилась война. “Патроны! Патроны мать вашу!” – кричал он во сне. Очнулся он оттого, что его трясла за плечо медсестра.
– Сережа, успокойся. Ты уже не воюешь!
Сергей открыл глаза. Его держала за руку красивая женщина в белом халате.
– Таня? – Сергей протер глаза, – ты мне снишься?
– Нет, я не снюсь, а ты спи, – сказала она, делая укол в попу – завтра поговорим. Сергей уснул. Впервые несколько месяцев ему приснился обычный человеческий сон. Ему было снова пятнадцать лет, и он приехал на каникулы дедушке…

***
Пять лет назад в Петербург, эту "северную столицу" Сергей ехал как в ссылку. Еще бы! Олег Борисович оправил сына к деду, а сам поехал с дочкой Региной в имение на Азовском море. И дело тут не в тройках по математике, Сергей прекрасно понимал, что просто старик попросил прислать его к нему хотя бы на месяц. Олег Борисович работал в больнице хирургом и мечтал, чтобы дети пошли по его стопам.
У деда была просторная трехкомнатная квартира, когда-то густо населенная, а сейчас тихая и наполненная старостью.
– Рад, рад видеть тебя! – говорил дед, обнимая внука. – Уважил мою старость. Пойдем, как жена померла, я больше полуфабрикатами питаюсь. Но в честь такого дела у меня сегодня домашние пельмени!
Вечером, когда отдохнувший Серега сидел перед телевизором. Дед заговорщески подмигнул ему и позвал: “Пойдем, внучек, покажу тебе тайник. Я того гляди, помру, так чтоб ты знал, что где. Времена сейчас не спокойные”.
Дед повел внука в кладовку, вынул из нижнего ящика дощечку и показал внуку несколько пакетов.

– Это тебе – с этими словами дед развернул сверток и достал артиллерийский бинокль немецкого производства.
– Вот это вещь! – Сергей приложил его задом наперед и увидел очень маленького дедушку.
– Потом посмотришь, а сейчас...

Дед вынул из тайника промасленный сверток. Там оказался пистолет. Сергей никогда не видел боевого оружия вблизи и тем более не держал его в руках.
– Можно? – Тяжелая сталь плотно и удобно легла в руку.
– Запомни, незаряженное оружие раз в год стреляет! – дед отвернул дуло от своего живота, – никогда не наводи его на человека. А сейчас – за стол!
Постелив на столешницу газету, дед ловко его разобрал.
– Смотри и учись, как надо чистить и заряжать оружие!
Его сон прервал утренний укол.
Утром Таня сменилась с ночного дежурства, но днем специально пришла, чтобы побаловать Сергея домашней едой.
– А ты как в армию попал? У тебя же папа хирург! Неужели он не смог тебя отмазать? – спросила Таня.

– Он предлагал, но я сам не хотел! Мужчина должен родину защищать и убивать бандитов! Он ел, смотрел на Татьяну и вспоминал, как на следующий день после приезда был полностью предоставлен сам себе, так как и дед работал вахтером, не корысти ради, а чтоб наполнить свое одинокое существование чем-то полезным. Во дворе было пусто: все местные постарались отправить своих детей подальше от раскаленного асфальта и пыльного воздуха.
От нечего делать он вышел на балкон стал рассматривать в бинокль окна дома напротив. Примкнув к окулярам, он онемел. Огромное увеличение приблизило лоджию и окна в доме напротив, на расстояние вытянутой руки. На лоджии девочка лет пятнадцати, одетая в короткую юбку, вешала мокрое белье. При каждом движении к веревке из-под юбочки предательски выглядывали голубенькие трусики.

Эта стриженая темноволосая девчонка казалась ему просто богиней. Странно, но она показалась ему давно знакомой. Он не мог вспомнить, где ее видел. Нет, конечно, он не раз видел мать в нижнем белье, тем более Регину свою сестру, подругу по проказам, делившая с ним строгость отцовского воспитания. Сестра его совершенно не стеснялась: дети привыкли и купаться вместе на пляже теплого Азовского моря и ложиться под папин ремень, но ни мать ни сестра не вызывали у него никаких эротических эмоций. Правда, когда к ним приехала двоюродная Светка, а ему было всего десять лет, что-то сильно зачесалось в самом кончике его малюсенького мужского хозяйства, когда Олег Борисович строго наказал Свету в его присутствии. Естественно, в качестве спальни он выбрал именно эту комнату. Дед не возражал.

Вечером оказалось, что девочка предпочитала спать в одних трусиках на софе. Проснувшись пораньше, он с трепетом любовался юным телом соседки. Сергей увидел как вошедший в комнату мужчина, что-то сказал, девочка проснулась и сразу же прикрылась простынкой.
Днем она вышла с книжкой во двор. Сергей несмело подошел.
– Извините, начал он, чувствуя, как уши него горят огнем, – я не мог вас видеть раньше?
– Мог, – ответила девочка и улыбнулась. Помолчав, она добавила: Сережа, а ты меня не узнал? Мы с тобой ходили в один детский сад, пока наши отцы вместе служили!
– Таня? – конечно! – это же, сколько лет прошло?
– Много! – ответила девушка и поднялась со скамейки. А ты откуда? Весь день они разговаривали. Таня показывала ему город, рассказала, что живет она с матерью и отчимом. Папа погиб несколько лет назад, а мама в командировке. Время от времени она посматривала на часы.

– Дядя Витя очень строгий. Мне обязательно нужно вернуться вовремя!
Вечером, усталый и счастливый Сергей снова занял свой пост. Он увидел, как Таня с мокрыми волосами вошла в свою комнату, сбросив халат, осталась вообще голышом, и принялась расчесывать волосы.
– Какая она красивая! – думал мальчик, ворочаясь на своем диване.
Всю ночь Сережа видел эротические сны.
Они стали встречаться каждый день. Это были самые счастливые дни в его жизни. Сергей любил и страдал на своем боевом посту у окна. Он полюбил так, как может любить мальчик в пятнадцать с половиной лет. Чистое светлое чувство полностью захлестнуло его. Про бинокль он Тане ничего не рассказывал, боясь, что она повесит плотные занавески. Через три недели, он зашел вместе с нею в парадное, и впервые решился ее поцеловать. Таня позволила ему это сделать, с удовольствием глядя, как краснеют при этом его уши. Насладившись его смущением, она сама по-детски поцеловала его в щеку.
– Что это ты делаешь? – Услышал он строгий голос.
Рядом стоял дядя Витя. Не обратив внимания на Сергея, он строго посмотрел на Таню, и тихо приказал:
– Пойдем!

Та, понурившись и не ответив на прощание, поплелась за отчимом.
Два дня она не выходила из дома и не подходила к телефону. В пятницу он помогал деду делать ремонт на кухне и не видел Таню. В субботу утром сидя на посту с биноклем, он увидел, что она сидит на своей кровати, уставившись на стенку, затем внесла в комнату ведро воды, из которого торчали прутья. Сергей не знал, что и думать. Сделав вид, что читает, он не выходил из дома ни на минуту. Время от времени он поглядывал в бинокль. Он увидел, как вышел из машины дядя Витя и вошел в парадное. Примерно через час Таня поставила посередине своей комнаты стул и придвинула к нему ведро с розгами. Вошел отчим. С собой он принес широкий кожаный браслет и длинную веревку с карабином на конце. Встав на стул, он полез под потолок и, закрепил веревку на потолке. Сергей с замиранием сердца наблюдал за страшными приготовлениями. Таня стояла перед дядей Витей с низко опущенной головой. Отчим сел на стул, что-то говорил, а потом встал и приказал.

Таня, вся бледная, дрожащими руками, непослушными пальцами развязала поясок, расстегнула пуговички и сняла свой халатик. На ней остались только черные трусики - плавочки.
Аккуратно сложив халатик, она бросила быстрый взгляд на дядю Витю, и осталась стоять, опустив голову. Дядя Витя сказал еще несколько слов. Девочка, дрожа от страха, протянула руки. Отчим стянул ей запястья кожаным браслетом, пристегнул к нему карабин и с помощью веревки подтянул Танины руки вверх, так, что она вытянулась в струну, стоя на одних носках. Дядя Витя сдернул с нее трусы. Сергей прекрасно видел, как отчим выбирает и пробует розги. Но вот мужчина подошел, встал сбоку, и стал кончиком розги дотрагиваться до самых сокровенных ее мест. От каждого прикосновения Таня вздрагивала, ожидая первого удара. Изверг отошел на полшага и взмахнул прутом.

Крика слышно не было, но лицо исказила гримаса боли и ужаса. Девочка дернулась всем телом и подпрыгнула на веревке. Дядя Витя спокойно ждал, когда Таня перестанет вздрагивать, размахнулся еще раз. Он порол девочку размеренно, не спеша. Сергею видел как ей больно, как вздрагивает она всем телом от жгучих ударов, как мелко подергивается ее грудь. Таня мотала головой, вертелась на веревке, показывая себя Сергею то спереди, то сзади. Сережа прекрасно видел, как открывается рот, а из глаз ее льются слезы.
Изображение в бинокле вдруг стало расплывчатым. Сергей заплакал. “Ну почему. Почему у меня только бинокль, а не снайперская винтовка?” – думал мальчик, наблюдая за страшной сценой.
Когда Сергей насчитал 35 ударов, дядя Витя решил передохнуть. Он сел на стул и закурил. Смяв окурок и швырнув его в ведро, Витя выбрал новый прут. Сергей насчитал еще 25 ударов, прежде чем отчим отвязал веревку, и Таня почти без чувств упала на пол. Сергей подумал, что наказание окончено, но ошибся. Через несколько минут девушка очнулась, поднялась и принялась что-то говорить. Не развязывая ей рук, отчим схватил ее за волосы, поставил перед собой на колени, и расстегнул брюки. Он повернулся к окну спиной и Сергей не видел, что происходит, но все было и так понятно. По лицу Сергея с новой силой потекли слезы. Он только что стал свидетелем, как растоптали цветок его чистой любви…

В эту ночь Таня не дежурила. Ее коллега Лариса посредственно относилась к своим обязанностям, за это ее не очень любили на отделении. Вечерний укол из жестких рук не принес облегчения, и Сергей опять увидел кошмарный сон из своей жизни. Он снова увидел страшную сцену расправы над Таней. И вдруг изображение в бинокле вдруг превратилось в лицо вражеского снайпера. Сергей дернулся во сне, и его руки схватили несуществующий автомат!
– Убью! – закричал он!
Пришлось уколоть его еще раз. До утра он провалился в глубокий сон, но соседи по палате слышали, как он время от времени кричал: “Месть! Смерть! Месть!” страшные мысли теснились в Сережиной голове. Только смерть может смыть такое оскорбление. Ночной кошмар продолжился. Память снова вернула его к событиям юности. Он вспомнил, как на следующий день, утром, Татьяна все же подошла к телефону.
– Сереженька, милый Сережа, уезжай домой. Не ищи меня. Не надо! – услышал он срывающийся голос. Это было последней каплей.

… В промасленной бумаге к пистолету хранилось всего три патрона. “Хватит!” – думал Сергей, вставляя их в магазин. Глушителя у оружия не было. По виденному в фильме образчику, он надел на дуло пустую пластиковую бутылку, а бутылку поставил в полиэтиленовый пакет. Осмотрев пакет, Сергей понял, что шила в мешке не утаишь, и набил пакет тряпками.
Вечером он сходил и оценил позицию. Как по заказу рядом с лифтовой шахтой проходила ниша с мусоропроводом. Ночь выдалась бессонная. Жестокая зверская сцена вновь и вновь проходила перед его глазами, наполняя его ненавистью и жаждой мести. Утром ему повезло еще раз: дождь согнал с лавочек всех старушек. Теперь ему никто не мешал.
Сергей стоял в засаде и чувствовал, как его знобит то ли промокшей под дождем одежды то ли от страха. Рубашка неприятно прилипла к телу. Ждать пришлось не долго. Ровно в восемь дядя Витя вышел из квартиры, запер внутреннюю дверь, а потом принялся за наружную.

“Не смотреть в глаза – промахнешься!” – вспомнил он рассказ деда о первом убитом на войне фашисте. Вдруг время замедлилось. Мальчику показалось, что удары сердца, проходят с интервалом в одну минуту. Отчим успел обернуться. Сергей поднял пакет и, задержав дыхание, плавно, как учил дед, нажал на курок. Раздался глухой хлопок. Сергей целился в голову, но пуля прошла через горло навылет, застряв в обшивке двери.

Дядя Витя схватился за горло пуками и упал на спину. Зажмурившись, Сергей выстрелил еще два раза и побежал по лестнице вниз. Он не помнил, как оказался дома, в туалете. Его выворачивало наизнанку. Сумка была рядом. Немного успокоившись, он вычистил пистолет и положил его обратно в тайник.
“Все! Таня, Танечка, не плачь – не утонет в речке мяч!” – думал Сергей, – Он больше не будет тебя мучить!” Этой же ночью “Красная стрела” уносила его домой. Судьба развела их на долгие годы, а теперь соединила вновь.
Днем Татьяна опять пришла навестить Сергея, узнала от сменщицы, как Сережа провел ночь, и долго сидела с ним, стараясь отвлечь от военных воспоминаний.
– Я дежурю послезавтра, – сказала Таня, а на выходные дни выздоравливающих солдат отпускают в город. Ты не забыл, где я живу?
Сережин дед уже умер, идти ему было не к кому, если бы не Татьяна – она жила в той же квартире, совсем одна.
Сергей мылся в ванне.
– Не стесняйся, солдат, – сказала Таня, входя к нему, я и тебя и таких как ты каждый день вижу, давай помогу!

У Сергея рука еще плохо двигалась. Он не отказался, и Татьяна помогла ему тереть спину. На его вопрос, где отчим, она рассказала, что его убили сразу после Сережиного отъезда. Он оказался связан с бандитами. Убийц искали и они и милиция. Но конечно, как всегда не нашли, хотя киллер был не опытный. Говорили они долго. Им было что вспомнить. Ночью Татьяна сама скользнула к нему в постель. Тут Сергея ждал еще один сюрприз. Оказалось, что до Сергея у Татьяны никого не было. Татьяна говорила, что знала: рано или поздно Сережа приедет за ней, и ждала. Ждала все эти годы.

Он лежал, прижимал к себе любимую женщину и нежно гладил по стриженым волосам. Утром он просто спросил, пойдет ли она за него замуж. Она ответила, что с ним пойдет хоть на край света. В понедельник они подали заявление. Он понял, что никому он ее не отдаст. Но и тайну, что он сохранит, она не узнает никогда.

От автора.

Я принимал этого изверга в шоковой операционной. Этот кусочек дополняет рассказ, но об этих подробностях ни Сергей, ни Татьяна не могли знать.
Когда работаешь в больнице в “Скорый день”, то кажется, что в городе идет маленькая война. Вот опять звонит телефон – огнестрел (мед. жаргон – огнестрельное ранение) шоковой операционной!
В операционной лежал мужчина. Видно, что он потерял много крови. “Подобрали на лестничной площадке, – поясняет врач бригады “Скорой”, – три выстрела. Сквозное шеи, одно в промежность и одно в живот. Внутреннее кровотечение”. Коротко и ясно. В операционной все заняты своим делом: анестезиолог вводит в наркоз и начинает противошоковые мероприятия, хирурги и моют руки в предоперационной. Операционная сестра накрывает стерильный стол с инструментами, лаборантке анестезиолог сразу набирает кровь из вены на анализы. Со стороны кажется, что бригада работает медленно, но на самом деле все получается гораздо быстрее, чем у коллег из американского сериала.

Хирурги моют живот иодонатом, отграничиваются стерильным бельем и начинают работать. Крови снаружи почти нет, вся она в животе. Хирургу помогают два ассистента: один раздвигает края раны крючками, второй – помогает перевязывать сосуды.
– Реинфузия! – командует хирург. Кровь, излившуюся в живот, через 4 слоя марли процедили во флакон, и перелили раненому обратно. Аппаратов для сбора и реинфузии крови в больнице их нет: ее переливали как в ту великую войну.
В операционной никакой суеты и лишних разговоров нет. Хирурги находят и перевязывают кровоточащие сосуды. Как кровотечение остановлено, у раненого стало повышаться давление. Первый, самый опасный этап позади. Теперь им надо зашить поврежденные органы, отмыть живот от крови, чтобы не было спаек, поставить несколько дренажных трубок, и зашить рану. После этого настала очередь нейрохирурга: одна из пуль разбила шейный позвонок.
– Не жилец! – сказали врачи, провозившись с ним четыре часа, – ранения не совместимы с жизнью. Дядя Витя умер не приходя в сознание в реанимационном отделении одной из петербургских больниц в августе 1998 года. Как всегда, следствие зашло в тупик. Дядя Витя оказался связан с одной из бандитских группировок и следователи списали на заказное убийство, выполненное непрофессиональным киллером.