Запасная жизнь

               
                ЗАПАСНАЯ   ЖИЗНЬ   



– Следующий! – донеслось из-за двери.
 Анна Михайловна, ж., 1943 г., Москва,  Шаболовка, 39-67, пенсионерка, одинокая, ожидающая в коридоре больше часа своей очереди, вошла на трясущихся ногах в кабинет.
– Ну что, голубушка, анализы неутешительные, - произнес, позевывая, врач. – Родственники-то есть? Подошли бы, я бы с ними переговорил. Да вы присаживайтесь, – доброжелательно указал он на стул, –  в ногах это самое, правда, Маша?
– Да, Николай Юрьевич, – подтвердила медсестра, не отрываясь от разгадывания кроссворда.
– Что же вы, голубушка, все так запустили? Ведь грамотная, небось, журнальчики читаете, знаете ведь, что на обследование нужно являться каждые полгода?
 – Да я у вас три месяца назад была.
–  Не спорьте, не спорьте, не помню я вас, у меня глаз ватерпас, правда, Маша?
–  Правда, - добросовестно подтвердила Маша.
–  Ну, и где запись?
– Так вы на листочке написали, сказали, что все нормально, а карточку не нашли.
–  Маша, разве я стал бы  принимать без карточки?
– Никогда, Николай Юрьевич.
– Вот, голубушка, все вы путаете, –  с оттенком легкого раздражения произнес врач,  –  а зачем, собственно, вы анализы стали делать?
– Так вы же назначили,  сказали, чтобы я сделала анализы и через три месяца появилась.
– Э нет, если бы я назначил вас на анализы, то я должен был и направление дать. Где оно? – почти торжествующе спросил он.
– Так вы сказали, что спешите, и что направление выпишет мне медсестра в смотровом.
Врач пожевал губами, почесал руку и, не глядя, произнес:
– Не мог я такое сказать, правда, Маша?
Маша отложила газету и начала медленно подниматься со стула. Анна Михайловна попятилась к двери.
– Какая конфликтная больная! Вы что нам тут разборки устраиваете? Откажитесь от нее Николай Юрьевич. Два дня до похорон, а она нам тут права качает!
– Простите, простите, – шептала Анна Михайловна, - я больше не буду, я, наверное, ошиблась.
–  Не наверное, а точно, не было вас на приеме, зарубите это себе на носу. Не было. Забирайте свои анализы и идите. Ищите другого онколога.
–  Но к вам же поликлиника направила…
– Вот и сообщим, что приходите и хулиганите.
Анна Михайловна выскочила, плача.
– Надоели мне эти бесплатные старухи, – как ни в чем не бывало произнес врач. – Молодец, как ты ее турнула. А то начнет таскаться, не отлипнет. Надо было бы ее к хирургу направить, да ладно, сильно запущено там.  Платить-то  за операцию, небось, нечем. Только место будет в больнице занимать, пока до нее очередь дойдет. Нет, лучше путь дома помирает. Глянь, кто там у нас.
Маша высунулась в коридор.
– Никого, одни бесплатные. Давай лучше кофею сварю, я вчера такое испекла! Закачаешься.
–  Ты знаешь, чем меня  утешить, давай. 
А тем временем Анна Михайловна, вытирая слезы, надевала в гардеробе пальто. От страха и от обиды она долго не могла попасть в рукава старого, не по сезону легкого, пальтеца.
Придя  домой, она села на диван, забыв раздеться, потом встала и потащилась на кухню. Там поставила чайник и стала звонить своей подруге, с которой  проработала почти сорок лет в одном из московских НИИ. 
Трубку долго не брали, потом запыхавшаяся Гуля подбежала к телефону.
– С собакой гуляла, – радостно сообщила она. – Эта дура вчера что-то у помойки сожрала, сегодня все утро ее несет, приходится каждые два часа тащиться гулять.
Боевой Гулин настрой побороть было очень сложно,  до той не сразу дошло, что Нюся (так она ее называла) там бормочет.
– И что, выгнал? – не поверила она.  – Так не бывает. Хотя, ты ведь бесплатная, смотри в корень, много интересного  увидишь.  Ты ведь идеалистка, все пытаешься голову в песок засунуть, ладно. Дело, видно, фиговое. Он что, и к хирургу тебя не направил? Ну,  дают, сволочи. Ладно, попрошу Ленку тебя посмотреть, это точно бесплатно, а там будем думать.
Ленка, ее невестка, посмотрела Анну через два дня. Потом долго разглядывала анализы, убегала из кабинета, потом возвращалась, опять убегала, наконец, пришла и, пряча глаза, сказала:
– Ничего, небольшая опухоль, нужно в больницу,  там сделают биопсию. Но я думаю, ничего страшного, если что, они и  прооперируют. Вам Гуля сегодня позвонит, я еще проконсультируюсь.
Она переписала анализы и отпустила Анну.  Вечером  позвонила Гуля. Голос ее был мрачен.
– Да, видимо придется в больницу ложиться, – произнесла она. – У тебя хоть что-то отложено? Ты знаешь, сколько стоит сейчас операция? Даже по блату. Предположим, Ленка тебя запихнет, так там ведь еще штуку надо выложить. Есть?
– Долларов? – переспросила Нюся.
– Ну не рублей же! - возмутилась Гуля.
– Нет, ничего нет.
–Дура, говорила же, надо у Кирилла было брать, а ты все кочевряжилась, интеллигентка фигова.
– Ты же знала, что это за деньги.
– Знала, а нынче  как бы пригодились, небось теперь и не даст. Да его и не достать. Ты хоть адрес его знаешь? Наверное,  там и фамилию сменил, бандит чертов.  Они как перебираются за границу, сразу о своих   забывают. Ладно. Подумаю.
Думала она неделю. Анна Михайловна лежала все это время, съежившись под одеялом, и вставала только чаю попить. Она понимала, что единственная  надежда у нее – это мудрая Гуля. Когда раздался звонок, Анна дремала, и не сразу вынырнула из  тяжелого сна. Пока она поднялась и взяла трубку,  у Гули  лопнуло терпенье, и слабый Нюсин голос  она поймала уже в воздухе, на излете траектории. 
– Нюська, спишь? А я тебе тут бабку нашла, говорят, лечит классно.  И денег не берет. То ли цыганка, то ли молдаванка. Приедешь, привезешь ей жратвы, и хорош. Возьми мой диктофон, тетради, ручки. Да, видимо, анализы придется брать, ну, одежонку, - и выезжай. Давай быстренько. Это где-то в Новгородской области.  Зайди в любое турагенство, они расскажут, как туда добраться. Это мне одна Ленкина больная посоветовала. Она, вроде, вылечилась, сейчас у Ленки наблюдается.
Нюся дождалась пенсии, накупила продуктов, зашла в турагенство, и, вооруженная картами, взяла билет на поезд.
На  станции, где она оказалась в пять утра, она до девяти переждала в здании вокзала и, выйдя на площадь, спросила в ближайшем киоске:
– А как тут до бабы Фисы добираются?
Продавщица скосила на нее глаза и проронила:
– Сейчас Степан туда едет, во-он газик. Он пять рублей берет, чтоб вы знали.
Анна побежала через площадь договариваться со Степаном. Тот уже заводил мотор.
– Ты одна, что ли? Обычно три-четыре человека  бывает. Тогда с тебя десятка.
– Согласна.
Долго ехали  лесной дорогой. Зима в этом году задержалась, но из-за песчаной почвы  дорога оставалась сухой, и сосны, стоящие по краям, делали пейзаж совершенно летним. Через два часа медленной езды показалась деревня.
– Вот мы и добрались, сейчас я тебя к Авдотье заброшу.
Проехали деревню, и на погосте, рядом с церквушкой, у дома, судя по всему, принадлежавшего ранее священнику, Степан ее высадил. Высунувшись из машины, он прокричал:
– Авдотья, принимай гостей!
Анна открыла калитку и пошла к дому. В сарае, примыкавшем к нему,  доили корову. Из него вышла  красивая статная женщина лет сорока пяти. Она улыбнулась и пригласила Анну в дом. Проводив ее в маленькую,  чистую комнатку, Авдотья сообщила, что баба Фиса примет ее завтра, за ней  пришлют.
– Что, рак у тебя, милая? 
–  Наверное, – неохотно ответила Анна. 
–  Ну, ничего. Это мы можем. Не бойся. 
Первую ночь, после того, как Анна узнала о своей болезни, она нормально спала. Снились ей голубые косогоры, усеянные огромными валунами, и серебряная бурная река, и она, маленькая, бежит через мостик, взбирается на склон оврага и летит. Приземлившись на валуне,  сильно отталкивается от него и перелетает на следующий. «Какое счастье, – думает она, –  все еще живы, жизнь только начинается, мне все удастся, я буду знаменитой».
В слезах, она просыпается. Умывшись, и выпив парного молока,  одетая, ждет на крыльце. Страх сковывает все внутренности, она глохнет и слепнет. Анна чувствует, что если баба Фиса ей не поможет, жизнь ее быстро завершится. Прибегает маленькая девчонка,  дергает Анну за рукав и деловито убегает. Анна спешит следом. Где-то на полдеревни, девчонка сворачивает с главной дороги   к большому полю. Анна еле поспевает. Но тут провожатая ныряет в крайний двор и исчезает. Анна, ворвавшись следом, растерянно вертит головой, не зная, куда бежать дальше. Девчонка, выскакивает уже из дома и сипит:
– Иди сюда, мама ждет.
«Какая мама?  –  думает в ужасе Анна. – Мне нужна баба Фиса. Может, меня опять  будут принимать ассистенты?»
– Манечка, – слышится за дверьми нежный голос, – привела?
Анна входит в дом и поражается его городскому облику.  Стеллажи с книгами, в коридоре шкаф с банками и травами, импортный телевизор, медвежья шкура на полу, картины, прекрасная мебель. Анна вертит головой, не понимая, куда  попала.
Вдруг из дальней комнаты с витражными дверями, выходит невысокая тоненькая красавица и представляется:
– Анфиса,  – потом улыбается совершенно голливудской улыбкой и, прикрыв глаза, добавляет,  – можно баба Фиса.
Оглушенная Анна отступает в прихожую.
– Не стесняйтесь, проходите, – видно, баба Фиса привыкла к подобному эффекту. – Немного театрально, но зато сразу  лечение начинается,  – смеется. –  Проходите в кабинет.
Она сажает Анну в кресло, сама опускается на старую колченогую табуретку и, словно извиняясь, произносит:
– Привыкла к ней, рука не поднимается выбросить. Ну ладно, сейчас  посмотрим, что с вами.
Она несколько минут сосредоточенно молчит и смотрит сквозь Анну. Потом откидывается  и удовлетворенно произносит:
– Ничего, не смертельно. Все еще можно выправить. Вы ведь знаете, что наш организм, все наши органы, обновляются примерно раз в месяц? Значит, каждый месяц из вас вырастает новый человек. Ваше обновление будет происходить,  – тут она задрала голову, посмотрела на потолок, пошевелила губами и с облегчением сообщила,  – через шестнадцать дней. Правда, если это обновление пропустить, будет все намного сложнее. А вот следующего обновления вы можете не дождаться.
– Все так плохо?
– Да, не очень хорошо, что с врачами не поладили? Денег нет? Они сейчас на вас, на слабых, отыгрываются, государство их забросило совсем. Вы не волнуйтесь, если дело с лечением хорошо пойдет, и деньги появятся. Десятину на наш счет тогда  переведете, нас ведь государство никогда не поддерживало, только гоняло. Впрочем, это дело будущего. Сейчас вам выделят место, вы обоснуетесь, познакомитесь с остальными, покушаете, потом начнем лечение.
Анна вышла на крыльцо, успокоенная. Если эта маленькая женщина рассчитывает на ее деньги,  значит, надеется, что она выздоровеет. «Как тут красиво», - внезапно подумала она. Пахло дымком, навозом, солнце было не городское – низкое и еле видимое, - а яркое, теплое. Вскоре на крыльце появилась молодая, крепкая бабенка.
– Надя, – буркнула она и повела ее к сараю.
В сарае оказалось неожиданно  просторно и тепло. Надя достала из шкафа наматрасник, наволочку,  из сундука вытащила тулуп. Кивнув на чердак,  сказала:
–  Там сено, набейте себе матрас и ищите место, где будете спать. Только чтобы совсем одной. Здесь сейчас три  человека живут. Ляжете так, чтобы никого не видеть.
– А где они?
– Сейчас у них баня. Устраивайтесь и спускайтесь, вот ваш термос будет, с незабудками. Выпьете то, что в нем. Если будет горько, заешьте хлебом. Баня у вас с завтрашнего дня. Да, когда будете набивать матрас, не перепутайте, берите из кучки, где написана цифра 15. И еще, у нас тут прислуги нет, вам дадут послушанье на пять дней, но учтите, у нас все молчат. Не вздумайте ни с кем разговаривать, и не отвечайте, если заговорят с вами. Все. Через час за этим столом обед, потом тихий час, потом работа, потом с бабой Фисой, ну а потом спать или думать до утра. Сразу скажу, тяжело будет, не все выдерживают, но, если хочешь жить, и не на такое пойдешь.   
Анна выпила жидкость из термоса. Очень горькой она не показалась. Села ждать остальных. Первой пришла молоденькая девушка, она улыбнулась Анне и начала накрывать на стол. Затем подошли двое мужчин, один принес  кастрюлю с дымящейся кашей, другой – сковородку с чем-то мясным. Поздоровались кивком и сели за стол. Мужчины были немолоды, но вида солидного. Еда оказалась вкусной, ее было много, ели с удовольствием. Тут приоткрылась дверь и вошла Авдотья.
–  Ну что? Не обижают тебя? – спросила она у Анны. – Я тут вещички твои принесла. А сейчас я Юрия Сергеевича забираю, срок ему пришел.
Она подошла к мужчине, что был постарше, погладила его по лысине, заглянула в лицо и сказала:
–Жду.
Мужчина торопливо простился, сбегал наверх, подхватил свою дорогую сумку  желтой кожи и радостно потрусил за Авдотьей. Девушка хмыкнула и поднялась наверх. Заглянула Надя и сообщила, что сегодня Анна моет посуду и убирает кухню. Закончив уборку, Анна, по зову девчонки, опять пошла к бабе Фисе. Теперь ее пригласили в другую комнату этого необъятного дома. Посадив ее в кресло, Анфиса в этот раз села на стул, взяла в руки авторучку и спросила:
– Когда вы почувствовали сбой в жизни?
– Какой сбой? – не поняла Анна.
– Ну, с мужем разошлись, из института выгнали, подруга предала. Любой, но самый ранний.
– Наверное,  когда родители разошлись.
– Очень хорошо, – непонятно почему порадовалась Анфиса.
–  Когда?
– Мне было лет пятнадцать.
– Хорошо, а раньше? Мальчики? Внешность?
– Я страшненькая  была, какие мальчики?
– Когда вы это поняли? Сказали? Или сами додумались?
– Услышала, как мама своей подруге говорила.
– Так, когда?
– Мне лет девять было.
–  А до этого времени? Папа вас любил?
– Видимо, нет. Он от нас как ушел,  я его больше и не видела, только на похоронах.
– Другая семья?
– Да, у него и ребенок там появился.
–  Знакомы?
– Потом познакомились, но он несколько лет назад уехал в Штаты.
–  Он ведь деньги вам предлагал, почему не взяли?
– Так  ведь бандит, мафиози. Как я могу такие деньги брать?
– Это были деньги вашего отца, и немалые. Надо было брать. Это отец вам завещал.
– Боже, откуда вы это знаете?
– Вот в этой тетрадочке написано, – улыбнулась Анфиса. – Так. Начинаем. Полное внимание. Сейчас вы заснете и попадете в прошлое. Ваша задача – начать его переделывать.
– Как это?
– Не перебивайте. Вы сейчас окажетесь в пятидесятых годах. Где вы жили?
– В Москве, на Арбате, в коммуналке.
– Вы станете их родственницей, сами решите, откуда. Первый контакт самый трудный. Продумайте все досконально. Вы должны привезти им денег, снять комнату отцу, купить  дачу, преодолеть недоверие старухи – они сильно там запуганы, подружиться с матерью, привезти ей одежды, белья. Ясно?
Анфиса встала, подошла к шкафу, достала оттуда шкатулку. Анна отшатнулась. Это была их шкатулка, там мама хранила свои кольца и важные документы. Она открыла ее и ахнула. Шкатулка была набита драгоценностями. Анфиса зачерпнула их рукой и протянула Анне:
–  Это для них. Надо аккуратно продать, я дам вам адрес, пойдете туда. Деньги потратьте с умом. Может, и одного посещения хватит.
И вот уже ошеломленная Анна стоит в своем дворе и собирается с духом.
– Вы к кому приехали? – пищит под ногами маленькая девочка.
– Я к Ефимовым.
– Это туда, –  солидно показывает ребенок. – Это к Аньке! – кричит девочка. - Анька, иди сюда!
Из песочницы поднимается замызганное дитя и бредет к ней на слабых ножках.
 «Так это же я, – в ужасе понимает Анна. - Боже, какая же я невзрачная!»
– Изменяй! –  слышит она приказ.
Она подхватывает ребенка на руки  и бежит к знакомому подъезду. В коридоре никого, в комнате сидит бабушка со своей подругой.
–  Ой, к вам пришли, –  вспархивает невесомая Вера Антоновна, –  я побежала, мне Наташу еще кормить.
Бабушка ее не останавливает, она внимательно и с интересом разглядывает Анну.
– Я Люся, из Боровичей, дочка вашего брата. Здравствуйте.
– Давайте Аню сюда. Раздевайтесь. Надолго?
– Да нет, была в Москве проездом, остановилась у родни мужа, к вам приехала по делу. Да и познакомиться.
–  Раздевайтесь, сейчас обедать будем, – гостеприимно предлагает бабушка. Она сует маленькой Ане яблоко и сажает ее на диван. – Воду отключили, не помыть, – сетует она. – Корь недавно перенесла, вон какая страшненькая.
Маленькая Анечка  опускает глаза.
– Да, про тебя говорю, – напористо продолжает бабушка, – смотри, какая замарашка. И так глядеть не на что, а тут перемазалась еще во дворе.
Аня понимает, что бабушка смущена и оправдывается.
–  Ничего, ничего, она чудный ребенок, такая спокойная. Другая бы уже в крике изошла, а она на руки ко мне пошла, не побоялась тетку старую.
Бабушка недоуменно смотрит на Анну. Та, поймав ее удивленный взгляд, поворачивается к зеркалу, и неожиданно видит в нем себя  двадцатилетнюю.
– Я вам  подарки привезла, мама шьет хорошо, нашила всего для вас.
– А материал откуда?
– Так муж привез, из Германии. Мы только в прошлом году поженились. Он приехал из Германии, и поженились. Вот это маленькой.
Анна выкладывет и выкладывает невесть как оказавшиеся в чемодане детские вещи. Там  нарядные платьица, комбинезончики, шубка цигейковая, ботиночки, трусики, сарафанчики.
–  Неужели это Оля все сама сшила? Люся, это все нам?
– Да, вам
– Нет, – вдруг суровеет бабушка, - мы этого принять не можем.
– Ну почему? – удивляется Аня. – Это же не вам, это девочке, она будет прекрасно выглядеть.
– Нечего ее баловать, – не сдается бабушка.
– Я вам открою секрет. Тут и Марине много, и вам. Я потом к вам напрошусь на месяц. Мне через полгода рожать, я, собственно, и приехала договариваться. Это у Грауэрмана, близко от вас. Примете? 
Бабушка с сомнением смотрит на чемодан.
– Мы бы и без этого вас приняли, зачем все это? –  говорит она значительно мягче.
– Пока я лежать буду, муж приедет, может, и мать заглянет. Да и мне придется недельку у вас побыть. Я, конечно, комнату сниму в центре, но если я одна буду, вы мне и поможете. Так что забирайте. Я не стала привозить вязаные вещи. Мне мама говорила, что вы превосходно вяжете, я вам шерсти привезла, мотками.
Аня вытаскивает пакет с мотками мохера. Бабушка заглядывает в него и ахает. Подобной шерсти она никогда не видела.    
– А вот это Марине.
Бабушка, как завороженная,  смотрит на все увеличивающуюся гору тряпок.
– Сейчас я ей позвоню, – бормочет она.
Набрав номер, бабушка  шепчет в трубку:
– Отпросись с работы, быстро домой, тут гости приехали. Да нет,  все в порядке, Анька здорова.
Маленькая, забыв про яблоко, смотрит на гору игрушек, которая неизвестно как оказывается под ее новой одеждой.
– А это Мише, продолжает Аня. – Это ему из Германии, муж привез, американский приемник, это набор авторучек, а это последний писк – фотоаппарат.
Дна в чемодане по-прежнему не  видно.
– Это вам, тетя, это от мамы, а это от меня.  А это на продажу, вам ведь будет нелегко нас содержать, – и Аня вытаскивает последние, упакованные в целлофан, свертки.
Оттуда выглядывает что-то шелковое, кружевное, невероятно соблазнительное.  Вскоре прибегает Марина, а еще через два часа приходит с работы мрачный Михаил. Попив чаю, начали укладывать гостью спать.
– Нет, нет, я хочу погулять, пойдемте на Красную площадь, – просит Аня.
Марина с Мишей дружно поднимаются и начинают одеваться. По дороге Миша веселит дам.
–  А когда у вас отпуск? – интересуется Аня.
– Через месяц, - отвечает Марина, –  а у Михаила через три дня начинается.
– Вы куда-нибудь едете? – спрашивает Аня у него.
– Да некуда, дома отосплюсь, потом поеду на неделю к другу, он на Валдае живет. Вместе Будапешт брали.
– А то приезжайте к нам, – предлагает Аня, – мама рада будет. А дача у вас есть?
– Откуда?  У нас дачи только у известных людей. Сейчас давали генералам, я слышала, в Жаворонках,   а в прошлом году ученым, – подхватывает Марина.
– Ну, были бы деньги. Я помогу вам купить. Куда же без дачи с ребенком?
– Так снимают все.
– Значит, есть у кого, - уточняет Аня. –  Я хотела вам одну вещь сказать. Мой отец оставил   наследство, но поскольку оно частично принадлежит вам, я вашу часть привезла.  Отец хотел, чтобы у вас была дача, значит, надо продать часть и  купить дачу. Сколько они у вас стоят?
Миша смеется:
– Много, и говорить не о чем, у нас столько никогда не наберется.
– Так мы маленькую.
– А знаешь, сколько ремонт стоит? – интересуется Марина.
– А мы новую,– не унимается Аня. – Вот Миша уйдет в отпуск, мы все и провернем.
Вернулись  лучшими друзьями. Дамы забились в маленькую комнату и начали примерять туалеты. Анька маленькая, умытая и причесанная, сладко спала, прижав к себе немыслимой красоты розового зайца. Взрослые сгрудились за столом и рассматривали драгоценности. Бабушка неожиданно одобрила покупку дачи. Были отобраны кольца, которые решили оставить, остальные Аня  обещала реализовать. Бабушка ударилась в воспоминания о своем детстве, выспрашивала, как умер Люсин отец, бабушкин брат. Долго пили чай, под утро разошлись по углам. На другой день она долго гуляла с маленькой Анечкой по бульвару, нашла той приличную бонну, договорилась, что Эсмеральда Валериановна будет за определенную сумму брать Анечку к себе и приводить вечером домой. Эсмеральда была обязана обучать девочку музыке и французскому языку. Сходили  к ней домой, посмотрели, в каких условиях будет находиться девочка. Анечке там страшно понравилось. У Эсмеральды жили невероятных размеров кот, маленький пудель и говорящие щеглы, и вся эта компания чрезвычайно заинтересовала Анечку, она согласилась приходить к тете Симе, как та для простоты велела себя называть. Аня большая оставила тете Симе тайную, очень  приличную сумму денег на непредвиденные расходы.
Вечером они с Михаилом пошли продавать драгоценности. Канал оказался надежный, драгоценности  были оценены высоко и деньги  получены вполне приличные. Затем, на обратном пути, они сняли для Ани комнату в центре, у одинокой пожилой дамы, где оговорили, что пока ею будет пользоваться Михаил. Заплатили  за год вперед, взяли расписку, и счастливый Миша не знал, как отблагодарить Анну.
– Это будет твое тайное убежище, – предупредила его Анна. – Никому не слова. Пусть у тебя будет личная жизнь, только обещай мне не расставаться никогда с Мариной.
– Обещаю,–  торжественно произнес Михаил.
На следующий день Аня поехала в Дом моделей на Кузнецком. Потолкавшись там, выбрала наиболее приличную закройщицу и договорилась с ней о бессрочном обслуживании Марины. 
Затем она поехала в Жаворонки. Там все решилось неожиданно быстро. Походив по огромным пустым участкам, она обнаружила на одном  пожилую пару, которая растерянно стояла посреди вековых  сосен и что-то обсуждала.  Подойдя к ним, Анна поняла, что нашла. Старая генеральская чета была в ужасе, денег на строительство не было, сил тоже, но не отказываться же от такого царского подарка, как этот участок. Вскоре они с Аней сообща решили, что Михаил строит им дом, за это негласно становится владельцем половины участка, который потом наследует. Дело осталось за малым: добиться согласия Миши. Тот неожиданно заупрямился, да и все понимали, что у него просто не будет времени. Неожиданно для всех выполнить функции Михаила согласилась бабушка. Как только обо всем было договорено,  Анна вдруг заторопилась, схватила пустой чемодан, расцеловалась со всеми и выбежала вон, на ходу обещая приехать, увидеться, передать приветы и прочее, прочее.
Выскочив во двор, она  бросилась к метро. Но внезапно оказалась в комнате у бабы Фисы. Непонимающе поглядев на нее, Анна, продолжая  спешить, вскочила с кресла и тут опомнилась. Виновато взглянув на Анфису, она вновь села  и замерла. Та не проронила ни слова. Через пять минут молчания,  подошла к Анне и взяла ту за руку. Разглядывая линию судьбы и,  удовлетворенно хмыкая,  сказала:
– Вы здоровы, можете уезжать. Возьмите у Нади номер счета. Машина подъедет сегодня в  шесть часов.
Анна спустилась с крыльца, машинально придерживая легкую норковую шубку.
–  Вот видите, – сказала Надя, впуская ее в сарай, – ничего больше и не понадобилось. Все с первого раза, ну замечательно. Я так за вас рада, возьмите, – она протянула Анне сложенный лист бумаги и пригласила к чаю.
Все сидели за столом. Анна поймала заинтересованный взгляд давешнего мужчины и неожиданно подумала по-французски: «Как они все одинаковы, и болезнь им не помеха».
 В шесть часов пришла машина. Степан,  сама галантность, погрузил в багажник ее желтый кожаный  чемодан и за час домчал  до вокзала. Там он кинулся в кассу.
– Только в купейный, пожалуйста, – напутствовала Анна, передавая ему деньги.
А в  одиннадцать вечера ее обнимал на платформе муж. Прижимая  к себе и вдыхая слабый аромат духов, тревожно спрашивал:
–  Ну, как?  Помогла?
– Ты знаешь, все в порядке, – устало улыбаясь, говорила она,  – вот счет.
– Да, завтра же. Десятину? Как и договаривались?
– Переведи немного больше, она прелестная женщина. Да и принимали  меня неплохо. Надо будет Леночке подарок сделать. А как Гуля? Звонила?
–  Ну конечно, телефон оборвала, она планирует в субботу нагрянуть к нам в Жаворонки. Говорит, что с тобой это согласовано. Жаль, дети обещали приехать, хотелось семьей побыть.
–  Не сердись,  ведь это я ей всем обязана, а то бы меня до сих пор  твой Николай Юрьевич мучил. Как он кстати?
– Все так же, звонил, интересовался, куда ты пропала. Вернее, его толстая Машка звонила, любят они платных больных. Поехали, я винца купил хорошего, как ты любишь.
Он бережно обнял ее за плечи и повел по перрону.

               


               


Рецензии
Добрый вечер, Виктория!
С огромным наслаждением в который раз прочитал этот ваш рассказ. Виктория -- вы гений! Ей-богу! К сожалению, мало кто это понимает, но я-то вижу, чувствую, мне об этом говорит (не говорит -- кричит!) моё художественное чутьё.
А вот ваш разговор с т. н. рецензентом мне не понравился -- какая-то мелочёвка.
Заодно похвастаюсь . У меня скоро выйдет новая книга -- предел моих мечтаний, достойное завершение пройденного, оставшегося позади, но ещё напоминающего о себе, еще живущего во мне этапа творческой жизни.
Большой выпивон по случаю выхода в свет книги планируется на вторую половину ноября месяца.
До встречи!
В.Н.

Вениамин Нелютка   02.11.2010 00:17     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.