Мои последние котировки

                Моей давней подруге О.В. посвящается.



                Бухгалтером нужно родиться


           Финансовые кошмары снятся исключительно бухгалтерам. Мне часто видится, что я – облигация разорившегося колхоза или просроченный вексель. Иногда бывают сны о том, как я взламываю кассу собственного предприятия или душу кассира, просунув руку в узенькое зарешеченное окошко. В ночь накануне моего дня рождения сны особенно эксклюзивны: я – контрольный пакет акций АвтоВАЗа… и сам премьер-министр делает мне искусственное дыхание.
           Просыпаюсь и вздрагиваю от счастья – это всего лишь сон. Самое главное – у меня сегодня день рождения! Смотрюсь в зеркало – вот она, прелестная помесь русского и бурятского племени. Дебет – весь в радужных красках: по-бурятски сексапильна, по-русски презентабельна. Еще – квартира (двухкомнатная в центре города) и Милый.
           Кредит... суета сует!


                Издержки существования


           На работе я в опале: главный бухгалтер Ада меня не любит за скандальность (я всегда говорю правду в глаза), ее заместитель и подружка Люсик – за то, что недостаток собственных мозговых ресурсов вынуждает ее пользоваться моими. Поэтому, когда я скромно разложила на столе немного снеди, все презрительно зафыркали. Потом, наглотавшись слюны, подтянулись на запах колбасы вместе с конторскими мухами, распили пару бутылок водки за мое здоровье, заперлись на ключ и стали танцевать.
           В окна стучал сожитель Ады, сверкая в сумерках золотыми зубами, но мы ему не открыли. Под общее веселье я облачилась в плащ и выскользнула в коридор. Уже на улице меня догнала Люсик: вручила какие-то договоры, пахнущие селедкой, со словами:
           – Посмотри... Нам должны или мы должны?
           Размышляя о том, кто кому должен, и о гражданском долге вообще, я увидела Милого с уже завядшими розами – он практически спал на лавочке возле моего подъезда. Сначала Милый всем своим презрительным видом выражал недовольство по поводу моих постоянных задержек на работе, потом, когда я его покормила, он смилостивился и пообещал купить мне что-нибудь в ювелирном магазине.
           – Обручальное кольцо? – спросила я (Господи, как унизительно проситься замуж!)
           Милый потупился и начал пространный монолог о своих финансовых трудностях, больной маме и обо все еще продолжающемся трауре по любимой собаке. Я обозвала его букет веником и велела выкинуть в окно.
           Тогда он предложил подождать мирного урегулирования национальных распрей между русскими и бурятами (Полная Ахинея!) и пожениться лет через пять.
           Я прикинула, сколько мне стукнет Через Пять Лет, и выгнала Милого.


                Издержки существования 2


           Утром Ада всем по секрету рассказала, что ее гражданский муж вчера, подглядывая за нами в окна, увидел, как в туалете такая-то и такой-то Таким!!! занимались!
           Я не сдержалась и сказала Аде правду о сексуальной озабоченности ее супруга. В ответ меня обозвали извращенкой и сделали предположение, что я тоже в нашем туалете чем-то нехорошим занимаюсь.
           На мой взгляд, лучше проводить время в туалете, чем путать следы финансовых махинаций в надежде, что налоговая инспекция в их поисках сойдет с ума. Высказав эту мысль умственно отсталой Ирине, которая с высунутым кончиком языка усердно подсчитывала, сколько ей должна свекровь за содержание своего сына, я впервые услышала в ответ умную фразу:
           – Кажется, тебя лишат премии.
           Когда я уходила домой, Люсик снова сунула мне кучу документов и попросила разобраться. И хотя меня очень подмывало сказать правду о глубине ее познаний в бухгалтерском учете, я молча сунула бумаги в сумку и ушла.
           «Осточертели!» – сказала я громко, выйдя на улицу, распугав людей около остановки.
           Нестерпимо захотелось к маме в далекий Улан-Удэ, в бурятские степи, буддийские храмы...
           Вечером позвонила подруга и сообщила, что у нее Милый: сидит и уговаривает ее пойти вместе с ним ко мне в гости. Он один меня боится. Я представила, как подруга будет кричать «Брейк!» при всякой попытке тесного контакта.  Мне вдруг стало весело, и я сказала ей правду: «Не хочу его видеть!»

 
                Акции падают


           Я, вся красная и злая, обрабатываю кучу документов на компьютере и между делом отвечаю на телефонные звонки: ревнивый сожитель Ады постоянно интересуется местонахождением своей супруги. Когда я сказала ему, что она уже с полчаса как застряла в туалете (истинная правда!), золотозубый джигит тут же примчался в наш офис и устроил Аде скандал. Тогда я узнала, что я секСтантка и положила глаз на Аду (спасибо, что не на слонопотама Люсика). И чтобы другим было не повадно, меня лишили премии.
           – За твой длинный язык! – констатировала умственно отсталая Ирина.
           Как же хочется в Улан-Удэ!
           Почти ночью ко мне в квартиру пришли два милиционера. В прошлом месяце бомжи-хулиганы раздели меня в подъезде: сняли золото и новые туфли, и теперь эти два стража порядка постоянно являются доложить обстановку, а попросту говоря – попить чайку в обществе незамужней по-бурятски сексапильной дамы.
           Но мне так хотелось в Улан-Удэ, что я послала их в засаду: у нас в подъезде каждый день выкручивают лампочки.


                Обвал


           Утром Ада вызвала меня к себе и, показывая какой-то клочок бумаги, заявила, что я пишу любовные письма ее мужу. Когда я попыталась что-то возразить, она разрыдалась и сказала, чтобы я подыскивала себе новую работу.
           Вечером я вызвала скорую: у меня впервые случился сердечный приступ.
           Я лежала и мысленно составляла завещание, когда пришел выпивший для храбрости Милый, стал ползать на коленях и плакать (наверное, решил меня доконать).


                Акции растут


           Глубокий нокдаун длился второй день...
           То ли во сне, то ли наяву пришла умственно отсталая Ирина.
           – Генеральный в СИЗО.  Аду вызывают в УБОП. Очень серьезное дело! Ты должна ей подготовить документы!
           «Нет, она мне снится, – подумала я. – Она не может выговаривать такие сложные аббревиатуры в принципе, тем более знать их значение.»
           Ирина настаивала:
           – У банка запросили все сведения о проведенных операциях!
           «Неужели выучила наизусть?..»
           Чувствуя, что я колеблюсь, Ирина позвонила Аде. Ада тотчас зашла: пряталась за мусоропроводом.
           – Что теперь будет? – заламывала она руки.  – Никаких оправдательных документов… А что есть – голый компромат…
           – Сожгите к чертям всю бухгалтерию вместе с административным корпусом, – сказала я твердо и ушла пить корвалол.

           Вечером пришла мама Милого.
           «Засланка», – подумала я, предлагая ей сесть.
           – Он похудел! – горько плакала она. – Всё ваши чукотские шаманы…
           – Я не с Чукотки, я из Бурятии…
           – Вот именно: из Бурятии! Что за дети у вас будут!
           Я шумно вздохнула: было искренне ее жаль!
           – Я же его прогнала…
           – Не так, значит, прогнала!.. Караулит вон тебя второй день у подъезда! С кольцом!
           Не так! Тогда отдайте его в кружок скинхедов!.. И через пару месяцев он будет меня караулить по другим причинам…
           Идея маме понравилась. Спросила, в каком Доме культуры их лучше найти. Даже и не знаю… Намажьтесь гуталином и попробуйте на живца!

           Уже ночью ввалились стражи порядка. Принюхиваясь к запаху корвалола, вернули мне под роспись выкрученную лампочку.

           На горизонте полыхало зарево. Кажется, горел наш административный корпус…


                Контрольный пакет


           Ночью моя измученная душа ждала привычных кошмаров. Но странно, акции, облигации, накладные, векселя вместе с Милым и его интеллигентной мамой свернулись в маленький клубочек и куда-то укатились.
           Мне приснился чудесный сон. Будто за мной приехал красавец батыр на белом коне и увез меня в Улан-Удэ.