Юлька

Воспоминания о студенчестве
 (или необходимая роскошь)

           Она появилась в моей жизни как-то внезапно. Вчера её ещё не было. Да и сегодня с утра ещё не было. Я даже и не подозревала о её существовании. А вот сейчас она есть, сидит в моей  «общежитской» комнате, ехидно так улыбается и, кажется, чувствует себя здесь как дома - хозяйкой. А я как-то невероятно скромно «втискиваюсь» в нашу 2-хместную комнатушку и чувствую себя дома, как в гостях – паршивое чувство какой-то неоправданной неловкости. Но долго испытывать  это чувство мне не пришлось – она что-то сказала моей подруге по комнате  и удалилась. Подруга рассказала мне, что посетительница – преподаватель музыки на начфаке, зовут её Юлия Алексеевна.
          Первое впечатление  от встречи с Юлией Алексеевной было, скажем так, не «мягким и пушистым»: я ощущала, что меня разглядывают под микроскопом, хотя она, казалось, и вовсе не смотрела в мою сторону. Вторая встреча состоялась на её территории: мы с подругой были приглашены «на кофе» (настоящий, в зёрнах!). А я как-то сразу согласилась. Кофе был редкостью в меню студентов, тем более – настоящий, но согласилась я «на гости» не только из-за кофе. Чем-то заинтриговала меня первая встреча, как будто осталось что-то недосказанным и надо было непременно досказать. В общем, я запросто пошла «на кофе» к малознакомому человеку – что со мной бывало исключительно редко.
           Вот здесь начинается  настоящая эпопея общений с Юлькой. Она перестала быть Юлией Алексеевной, т.к. мы были почти ровесницами, и ей вовсе не хотелось выглядеть солидно – этакой «тётей  в накрахмаленных манжетах». Она сама  после нескольких  «кофейных запоев» сказала мне: «Какая я тебе Юлия Алексеевна?!...»  На брудершафт  мы не пили, но на «ты» перешли запросто.
           В гости мы ходили по очереди то к ней, то к нам в комнату. К ней в «преподавательскую» ходили попить кофейку, поболтать на разные темы – от философских до «сексообразовательных», а также и дискуссионных, например: считать ли Илью Глазунова великим художником? Или: прав ли Экклезиаст, утверждая, что в своём глазу  невозможно рассмотреть даже бревна? Темами для обсуждения могли быть самые различные:  что такое любовь и существует ли она в реалиях жизненных будней? Какой мужчина достоин предпочтения: «мачо» или интеллектуал? Да разве можно перечислить все темы, которые казались нам тогда интересными! Главным было то, что мы умели загораться любой темой и обсуждать её до глубокой ночи, спохватываясь под утро, что надобно ж и поспать перед тем, как идти в институт. Вот так «роскошь общения» стала будничным явлением, необходимость которого не замечаешь в силу его постоянного наличия: воздух мы тоже не замечаем, пока его хватает для свободного и незаметного  дыхания. В беседах с Юлькой я постепенно «росла»: она многое знала, интересно рассказывала – хотелось  быть полноправной собеседницей, а посему надо было и самой читать больше («Белые одежды» и «Дети Арбата» тогда в институтах не преподавали. Пикуля я начала читать тоже с её «подачи»).
           И вдруг Юлька исчезла. Она удалилась из моей жизни так же внезапно, как и вошла в неё. Никто точно не знал, почему она вдруг уехала. Незадолго до своего исчезновения она как бы в шутку прощалась: писала адреса и долго сидела у нас в комнате. Мы затеяли импровизированный капустник, на котором сами себе давали характеристики. Помню, я назвала себя дилетанткой – и она долго над этим смеялась. Затем она выдала нам с подругой шутливые «свидетельства об окончании академии девических наук», в которых  были выставлены отметки по выдуманным ею предметам, например, «ночь без сна», «пятиминутка перед экзаменом» и т.п. Мне казалось, что всё это лишь очередной импровизированный спектакль. Но она больше не появилась. У себя в комнате я обнаружила плакат-иллюстрацию картины Ильи Глазунова – прощальный подарок Юльки. 
Постепенно я стала «задыхаться»: мне явно не хватало того «свежего воздуха», который источала собой Юлька.  Не называясь подругами, не выполняя никаких обязательств друг перед другом,  просто живя бок о бок и общаясь непринуждённо, мы стали каким-то единством, и расщепление этого единства показалось мне удушьем. Я впервые  в своей жизни ощутила острую нехватку той «роскоши общения», о которой говорил Экзюпери. Вокруг было очень много людей, хороших и не очень, но мне не хватало общения именно с ней, с Юлькой. Мне не хватало её пронизывающих огромных глаз, её язвительных замечаний по всякому поводу внешних атрибутов жизни,  её юмористического отношения ко всякой неустроенности общежитской жизни, её разговоров и размышлений «вслух»…
          С той поры прошло много лет, многое изменилось в моей жизни, утратилась беззаботность,  исчезла наивность впечатлений от встреченных в жизни людей, но я всё ещё надеюсь встретить ту Юльку, рядом с которой было легко дышать, не замечая необходимости дыхания.  Общение – это необходимая роскошь.