В глуши

Деревенька в горах. Брошенные «турецкие» дома, небогатые армянские постройки. Говорят, во время оно азербайджанцев просто погрузили в автобусы и увезли «к своим». Действительно, следов насилия не видно. Но запустение пребывает. Живут все больше старики. Здесь понимаешь, насколько ценна эта земля. Даже не тем, что плодородна, а тем, что ее очень мало среди камней, дорог и ржавых заводов. Даже крутые склоны хороший хозяин не отдаст бурьяну. Уж лучше яблони, груши, персики. И леса, конечно, – много их извели на дрова за время блокады.

Обычное деревенское оцепенение, с песней пастуха и предзакатной тишиной, отзывается оцепенением вселенским. Что-то давно уже сместилось в мире, и вчерашние соседи уже не могут жить рядом. Сработали старые пружины, сжались новые. Азербайджанцы жили здесь столетиями, зато над обрывом – армянский храм. Говорят, шестого века. Возможно и не шестого, но, точно, весьма древний. Рассказывают, правда, что «турки» очень просили оставить их и дальше жить на родной земле, но после Сумгаита это было уже невозможно, немыслимо. Однако о бывших соседях осталась память. Склон подпирает стена из больших черных камней, о которой замечают почти уважительно: «Вот, турок строил. На себе камни таскал».

Ночью, сидя в тесном домике над зеленым ущельем, слушаю обрывки эпоса – о великой борьбе за жизнь, о багратидах, урартах, автоматах Калашникова и обезумевшем от ужаса Комитасе, которого палачи пощадили за его золотой голос. Тихо вокруг, только редкий дождь слегка шелестит по листве, да шумит ручей на дне ущелья. Говорят, на рассвете хорошо слышна песня пастуха с далекой горы. И солнце золотит туманные вершины… А накануне проезжали мимо бывшей воинской части, которая во время «Ч» должна была за месяц выпустить из ворот три дивизии и отправить их в сторону Индийского моря. От громадных складов остались только фундаменты. – Куда же все это делось? – В Арцах…

О, это место меня манит. Но побывать там не довелось. Говорят, это долгий путь по разбитому горному серпантину. Говорят, что там древние храмы и монастыри. Что там воздух, плоды и люди – все особенное. Что это сердце страны – место, без которого нельзя жить. Наверное, действительно нельзя, раз целый народ был готов из-за него страдать, умирать, греться у буржуек и терпеть ненависть половины мира. Впрочем, не привыкать. И не деться никуда. Здесь шутят: нам осталось земли только на взлетную полосу. Но не сомневаюсь, что и на нее нашлось бы множество претендентов: кто-то когда-то уже обязательно жил в каждой клеточке двухверстки. Если у долгой жизни народа могут быть какие-то издержки, то вот они, перед вами! Кстати, я с удивлением узнал, что армяне контролируют сейчас лишь две трети исторического Арцаха.