Часть 2. Липкая паутинка. Do ut facias

   
   Завтрак включён (повесть)


   Часть 2. Липкая паутинка. Do ut facias.
      
       1.
      
       Утро вторника началось для меня с долгого и нежного Катиного поцелуя.

       - Ммм... - я вытянулся под одеялом, даже не открывая глаз, наслаждаясь теплом, сном, Катей, всем этим чудесным заново открывшимся мне миром. И плевать, что мир сейчас ограничивался нашей крохотной спальней, кроватью, лучами солнца, которые настойчиво пробивались через шторки и...Катиными мягкими губами.

       - Вставай, Томка, тебе уже пора...- прошептала жена, - совсем-совсем пора... - поцеловала меня в щёку, - ну, же... Доктор Том Гранж... Поимейте же совесть...

       - Не хочу совесть... - заныл я, зарываясь в подушку, - хочу жену!

       Катя рассмеялась, её пальцы нырнули мне под футболку... Ау! Щекотно же! Я подпрыгнул. Катя...

       - Получишь, но не сейчас, - Катерина изобразила строгость. - Там Мишка расплакался... Давай, иди, завтрак уже на столе, - и поцеловав меня в нос, легко, словно пушинка, спрыгнула с кровати. Мне остался лишь мятный аромат её шампуня и крема для рук.
 
       Вставать не хотелось. Я как чувствовал, что сегодняшний день не принесёт мне ничего позитивного, одни проблемы, проблемы и ещё раз проблемы.

       Дверь скрипнула, я оглянуться не успел, как в комнату вбежал ребёнок. Маришка с визгами восторга прыгнула на кровать и подарила мне самое замечательное, что только возможно было подарить - свою солнечную улыбку и объятие цепкими детскими пальчиками.

       - Привет, Мариш, - я поцеловал дочку в макушку, - как спалось?

       - Хорошо! - ответила дочка бодро. - Тебе уже дядя какой-то звонил...

       Дядя?

       - Не Саша? - спросил с надеждой.

       - Нет.
 
       - Не дедушка?

       - Неа! - весело замотала головой Маришка.

       Тогда плохо.

       - То-омка... - услышал Катин голос сзади, оглянулся. - Кофе уже давно остыл.

       Расправившись с завтраком, захватил бумаги, пару книг, сумку и поспешил на работу. Сегодня у меня нет клиентов, ни один человек не звонил, не писал, не договаривался о встрече. Никто вообще не проявлял интереса к частной психотерапевтической помощи Тома Гранжа, за исключением миссис Бергман и мистера Джона Висцеры. Кстати, надеюсь, эта ветреная дама отзвонилась или хотя бы оставила мне письмо на ящике с извинениями и объяснениями, почему вчера не пришла.

       Сомнения и страхи по поводу успешности своего проекта я старался вырывать с корнем, дабы не распространяли заразу. Самокопание, тем более глубокое и капитальное, до добра не доведёт, оно может лишь обострить депрессию, вызвать апатию и неверение в собственные силы. Вчера вечером я решил, что клиникой Главного покончено. То есть с моей там работой пора кончать. Завязывать. Сегодня же разберу документацию, благо действительно нет клиентов, посмотрю, что там да как, выпишу направления, кому следует, и...

       На перекрёстке не выдержал и включил телефон. Зашёл в сеть... В ящике несколько глупых писем, в основном спам, реклама, всякая дребедень. Пара ответов на философских форумах, одно послание от американского друга-доктора, фотографии Лу с её прошлого реггийского концерта...

       Вздохнул и кинул мобильник на сиденье. Дорога до офиса благодаря пробкам и то и дело накрапывающему дождику показалась ужасно долгой и нудной.

       Небо резко потемнело, дождь усилился, я вынырнул из машины, укрывшись под большим тёмно-синим зонтом, и, ставя "форд" на сигнализацию, уже по привычке поглядел на окна "Юникора". Десять утра. Мери Стен, наверное, уже давно на работе.

       Компьютер, почта, документы, чайник... Я пошёл набрать воды в туалет, когда услышал резкий удар грома и вторящий ему подвывающий порыв ветра. Потом хлынул ливень, смывая всё к чёрту, барабаня по стенам, крыше, по грязной, не уложенной пока что в узор, плитке внутреннего дворика.
 
       На живописную картину маслом я не мог не обратить внимания. Немного обалдев, рассмеявшись, я остановился и некоторое время, облокотившись о перила, наблюдал...

       Внутренний двор здания представлял собой квадратный участок под открытым небом, видимо, здесь планируется постелить дорожки, поставить скамеечки, высадить какие-нибудь растения, фонтанчик провести... В общем, устроить оазис для уставших глаз несчастных клерков. Пусть отдыхают. Пусть наслаждаются. Пусть получат выделенную, аккуратно дозированную капельку природы.

       Дрель Ахмеда (или как его там?) сейчас не работала, не визжала, но отнюдь не по причине отсутствия электричества, просто турки, а было их в моём поле зрения пятеро, радовались смене погоды. Холодному весеннему дождю, что обрушился так неожиданно. Пара парней предусмотрительно стояли в сторонке и курили, а трое остальных, весело переговариваясь и смеясь, расположились кто как прямо под голым небом. Роба их промокла, прилипла к телу, загорелые руки блестели от воды, а бородатые лица светились непонятным мне счастьем. Один мужчина неопределённого возраста, (сложно сказать, сколько ему... двадцать пять? тридцать пять? сорок?) стоял посредине площадки, между столбиками аккуратно уложенной плитки. Он раскинул в стороны обнажённые по плечи мускулистые руки и задрал к небу бритую голову. По сильно загорелому лицу блуждала мистическая улыбка... И вот кто б осмелится возразить, что сейчас азиат делает ничто иное, как общается с богом?
 
       - Эй, Марат!.. - позвал мужчину другой рабочий, и картина маслом прямо на моих глазах изменилась, ожила, задвигалась. Дождь внезапно прекратился, а уже через минуту сияло непонятно тёплое солнце. Сумасшедший дом, а не город. Круглый год на работу приходится выходить в осенних ботинках, тёплых брюках, с зонтом и...солнечными очками на всякий пожарный. А то вдруг...ветер переменится?

       Я прижал к себе чайник и пошёл дальше по коридору. Где-то за спиной услышал торопливый стук каблуков, оглянулся... Нет никого. Наверное, это Мери на втором этаже побежала ксерить или печатать какой-нибудь важный документ. Захотелось предложить ей чаю, но... Чёрт, надо работать. Надо хоть с документацией разобраться, с больничными делами, проверить, что у меня там с арендой и кредитами...

       Первое, что сделал, как только зашёл в офис, так это позвонил на домой миссис Бергман. В ответ услышал долгие гудки, и затем - уже знакомое весёлое её приветствие, записанное на автоответчик.

       "Здравствуйте! - говорила электронная миссис Бергман. - Вы позвонили по телефону ***. К сожалению, мы с мужем сейчас не можем ответить вам, видимо, нас нет дома, - короткий смешок. - Если у вас действительно что-то важное, а не просто поболтать, то оставьте сообщение. Спасибо!". Я зачем-то выслушал всё это, усмехнулся и повесил трубку.

 Принялся снова перелистывать справочник лекарств, что захватил вчера у Глава...

       В офисе повисла тишина, лишь неспешный шелест страниц и мерные постукивания карандашом по столу. Наконец я не выдержал, снял трубку и набрал другой номер, рабочий телефон всё той же Анджелы Бергман. Чёрт её дери.

       - Нет, - ответила мне какая-то девушка, извиняясь, - миссис Бергман на работу не пришла, - она помолчала, по-моему, пила чай или кофе и одновременно сидела в интернете.

 - Ни вчера, ни сегодня её не было.

       Что-то кольнуло меня в сердце, хотя я знать не знаю эту женщину.

       - Послушайте... - карандаш быстрее застучал по столу, - я звоню ей домой второй день, там тоже нет никого. Теперь вы говорите, что на работу она второй день не приходит. А где она вообще может находится, вы случаем не знаете?

       Девушка легкомысленно фыркнула.

       - Не имею понятия, - наверное, пожала плечами и прикончила кофе. - Мы работаем на разные конторы, практически не общаемся.

       Хм. Я отложил карандаш и задумался на мгновение.

       - Девушка, извините, а телефон её мужа, например, вы спросить ни у кого не можете?

       Долгое молчание на другом конце трубки, потом что-то невнятное, то ли смех, то ли снова презрительное фырканье.

       - Нет, не знаю даже, у кого спросить, - наконец получил я ответ. - Простите, мне надо работать.

       - Да, конечно... - согласился с досадой. - Извините за беспокойство...

       - А муж её умер, кстати, - совершенно невзначай добавила девушка и повесила трубку.

       - Что... Подож... Стойте!! - но поздно, я услышал лишь короткие гудки.

       Вот, чёрт.

       Сидел, покачиваясь в кресле и мучая кусочек бумаги в пальцах. Передо мной лежал толстенный талмуд о физическом и психическом здоровье Будды, он же мистер Джером Брикс. Сколько страниц я исписал тут, сколько времени было потрачено в пустую... Ради чего? Вот скажите, ради чего всё это?

       - Алло! Девушка? - я постарался говорить как можно мягче и доброжелательней.
 
       - М-да? - донеслось скептически с другого конца провода.

       - Это опять я...

       - Ну, я уже поняла, - в этот раз девушка, казалось, усиленно жевала жвачку.

       - Как вас зовут?

       Она удивилась и даже перестала чавкать мне в ухо.

       - Линда, а в чём дело? - в голосе послышались нотки подозрения.

       - Очень приятно, Линда, меня зовут Том Гранж, я психотерапевт, частный практик.

       - Ого.

       - Угу, - я кивнул. - Понимаете, в чём дело, миссис Бергман недавно написала мне, назначила встречу, прислала документы, оплатила мои услуги через банк на месяц вперёд!
 
       Девушка прервала меня скептическим замечанием:

       - Ну, я всегда знала, что с этой старухой что-то не ладно...

       Я прикусил губу и поборол в себе желание нагрубить.

       - А от меня чего хотите? - не унималась Линда, в голосе появилось раздражение.

       Пришлось перевести дыхание.

       - Когда умер муж Анджелы Бергман? - спросил я.

       - Да года два назад, как говорят, - беззаботно отрапортовала Линда.

       "Здравствуйте! ...мы с мужем сейчас не можем ответить вам, видимо, нас нет дома..." - пронеслось в памяти глупое сообщение.

       - Дайте мне адрес Бергман, - потребовал я у Линды.
      
       2.
      
       На препирательства с этой девчонкой у меня ушло не менее десяти минут, думаю, за это время Линда могла бы уработаться чёрти как, однако она предпочитала бестолково разглагольствовать.

       - Я не имею права, - ответ на все мои вопросы, просьбы, требования.

       - Линда, послушайте, вдруг что случилось... - пытался я достучаться.

       - Ну, а мне-то какое дело? - вполне резонно замечала девушка.

       Я вздохнул.
 
       - Когда вы миссис Бергман последний раз видели? Она часто пропадает?

       - А вы что, детектив?

       Господи. Неужели так трудно всего лишь на вопрос ответить? На простой вопрос, неужели это стоит стольких усилий и времени?

       В конце концов, я устал, стиснул зубы, чтобы не выругаться, пожелал Линде "во всех отношениях приятного рабочего дня" и повесил трубку. Не скажу, что без радости. Уши горели, то ли от злости на непонимание и безразличие, то ли от ответных ругательств Линды где-то в районе бизнес-центра. В любом случае сдаваться я был не намерен.

       "Анджена Бергман, сорок семь лет, работаю в небольшой компании секретарём...". Почему вы нигде не обмолвились о том, что вдова? Почему не указали свой адрес, чего боялись? Того, что рассерженный психотерапевт возьмёт да явится к вам в гости??.. Так я уже почти иду, миссис Бергман!

       Жёлтые страницы, интернет, телефонные справочники - всё молчало. Никто даже не догадывался о существовании этой женщины. Как узнать её адрес? Мне всего лишь нужен адрес человека, телефон которого я знаю, и домашний и рабочий.

       Наконец где-то над головой загорелась лампочка... Я остановился, вспоминая. Где я давал рекламу себя? Где размещал объявления, радуя жителей города о появлении новой конторы, нового психотерапевта, который мигом решит все их трудности?.. Нет, конечно, такого бреда я не писал, но...

       Полистал присланные миссис Бергман документы. Помню, я просил указать источник информации, то есть попросту: откуда вы обо мне узнали?.. Увидев интернет-ссылку, аккуратно вписанную в сточку каллиграфическим почерком секретарши, чуть губу себе не прокусил от радости.

       Схватился за мышь, открыл незнакомый мне сайт, что-то о "психологической поддержке тем, кому сейчас нелегко"... Но искать вот так, в слепую, бесполезно. Возможно, Анджела здесь и зарегистрирована, возможно, кто-то кинул ссыль на здешний форум с моей интернет-странички, но... Что это даёт??

       Думай, Том, думай.

       И тут произошло чудо. Ну, почти что. Пролистывая форум, я наткнулся на ник "Sad Engel". И ещё на парочку подходящих серьёзной женщине-секретарю, которую терзают какие-то психологические неурядицы. "Woman in Mad" и "Deep Think". Все эти три особи крутились вокруг сообщения о телефоне доверия.

       Ни секунды не колебавшись, стал набирать текст сообщения Хоррору. "Хор, мне нужна твоя экстренная сисадминская помощь. Доктор Том". Ну...теперь надо подождать. Попить чаю и подождать ответа. Почему-то я уверен, что Хоррор, хоть и мог обидеться на меня вчера, тоже так легко не сдаётся. Готически настроенные молодые люди питаются энергией недоступных обычному обывателю тёмных сил, это я по Грегу знаю.

       Чёрт. Надеюсь, Хоррор и Грег МакКилхи - это не одно лицо, иначе я рехнусь...

       Появилось окошко сообщений, сисадмин ответил чрезвычайно быстро. "Что такое, Том? Я готов помочь. Хоррор". Читая эти строки, я испытал почти детскую радость и глубокую благодарность этому парнишке, пусть он и не сделал пока ничего полезного... Даже расчувствовался и поругал себя за вчерашнее невежливое письмо и посыл "к чёрту".

       Вкратце объяснил ситуацию, дал телефоны, имя, всё, что знал. Попросил содействия. Конечно, не факт, что миссис Бергман официально там зарегистрирована, и тем более - что она, как порядочный человек, указала в бланке своё настоящее имя, почтовый индекс и так далее. Более того - я понятия не имею, требуют ли на этом сайте индекс. Но какое-то шестое чувство твердит и твердит: ну, Том, стал бы ты писать человеку, психотерапевту, доверять ему и платить, если случайно нашёл ссыль на каком-то незнакомом тебе сомнительном сайте?

       Том бы не стал. Том, по правде сказать, вообще бы не стал писать психотерапевту и просить о помощи.

       Через полчала пришло сообщение от Хоррора: "Том, я нашёл, это дама под ником "Sad Engel"...". Моё сердце пропустило удар, я улыбнулся и закусил губу в нетерпении. Хоррор прислал следующее сообщение: "Том, я узнал почтовый адрес... А что мне за это будет?".

       - Блин! - вырвалось у меня чисто по-русски. С досады. - Вот же... Неугомонный молодой человек.
 
       "Чего ты хочешь, Хоррор? Всё, что угодно". На эту капитуляцию мигом пришёл ответ: "Встретиться с вами". Я вздохнул. Он мне словно свидание назначает, негодяй малолетний. "Хорошо, - набираю на клавиатуре. - Давай адрес". Доверчивый Хоррор прислал мне индекс, адрес и даже факс миссис Бергман. Этого ребёнку показалось мало, он прикрепил к письму карту, как мне поудобней добраться до дома несчастной, ничего не подозревающей женщины. "Спасибо, Хор! Никогда не забуду!".

       "Когда мы с вами встретимся?". Что-то в этом сообщении, в этих интонациях было невыносимо детское, наивное, поэтому я улыбнулся. Схватил сумку, диктофон, ключи и поспешил к машине. Телефон жужжал непрерывно, настойчиво требуя ответа. Захотелось погладить Хора по головке и успокоить, как я обычно делаю с Маришкой, когда она нервничает.

       "Хор, вот мой мобильный... Набирать сообщения я сейчас не могу, так как за рулём!". Всё, это окончательная и бесповоротная капитуляция. Я, как уставший, но получивший надежду солдат, выбрасываю большой белый флаг. Лови его, Хоррор! И да будет тебе счастье...

       Звонок раздался меньше чем через минуту. Я взял трубку и прижал её правым плечом к уху.

       - Да?

       - Здравствуйте, Том, - господи! Какой детский голос! Я не ошибся.

       - Здравствуй, Хоррор, а сколько тебе лет? - улыбнулся в трубку и развернул машину на стоянке.

       - Увидите, - серьёзно ответили мне.
 
       Эм... Хоррор?

       - Я тоже туда еду, по этому адресу, - объяснил паренёк. - Буду там через полчаса, а вы?

       И тут солдат осознал, что лучше б он этим флагом задушился.
      
       3.
      
       Дорога заняла у меня час с небольшим. Всё это время Хоррор, не переставая, названивал. Сначала он предупредил о страшной пробке у кинотеатра, затем - об аварии на Стокводском шоссе.

       - Ты что...на машине? - наконец не выдержал я.

       На это Хор как всегда серьёзно ответил:

       - Увидите.

       Увижу, увижу... Смутное у меня подозрение: во что я ввязался, а?

       - Хор... А ты уверен, что это правильный адрес? - нет, ну, если он неверный, я поверну "форд" и поеду обратно, на работу, времени только жалко, конечно.

       - Да, уверен, - это было сказано тоном, не терпящим возражений. - Конечно. Она зарегистрировалась под именем Анджела, но адрес не написала. Мне пришлось лезть через оставленный ею пароль на другой сайт...

       - Погоди, погоди, погоди, - нахмурился я. - Так с какого перепугу ты решил, что "Sad Engel" - это и есть Анджела Бергман? Почему не "Woman in Mad", например, или ещё кто? Там до фига народу.

       Хор некоторое время молчал. Это заставило меня насторожиться, занервничать, наконец, когда я уже готов был заругаться с досады и злости на этого наглого мальчишку, он признался:

       - Том, "Woman in Mad" - это я.
 
       Что? Пару секунд я соображал, потом начал смеяться.

       - Хоррор! Ты что, девушка? - нет, ну...конечно, ничего особенного, просто как-то... я и представить не мог, что ты можешь быть кем-то кроме готического размалёванного чёрным, лохматого и немытого, мрачного мальчишки!

       Но тут Хор меня быстренько разубедил. Мальчик, он мальчик. Никнейм на том форуме был просто приколом, он и не собирался относить его к себе, а так, баловался. Вот хулиган, а. Нет, ну, что делается с современной молодёжью? Пока на пенсию не выйдут, никак они не могут определиться с полом.

       - Так... Хоррор. Получается, ты знаешь эту женщину? Ты общался с "Sad Engel"?

       Это уже интересно. В голове сразу завертелись колёсики: безликий, слепой и глухой интернет можно запросто использовать как психодиагностический метод! Идеальный. Надёжный. Да, да, именно надежный, потому что в его тёмных уютных дебрях каждый человек может не только казаться красивым, наглым и крутым, здесь, при умелом подходе, легко разглядеть его истинное лицо. Надо всё продумать... Интересно, на каких сайтах и форумах появляется Крис Висцера?

       И тут телефон известил меня о перекрёстном звонке, кто-то хотел услышать меня, кто-то важный, а я легкомысленно болтаю с Хоррором.

       - Погоди, Хор, мне звонят. Я уже почти приехал, через пару-тройку минут буду. Жди, - и, сбросив его звонок, машинально переключился на следующий: - Алло?

       В трубке послышался визг проезжающих машин, гудки, в общем, шум города.

       - Том? Здравствуйте, это Крис.
 
       Я съехал с главной дороги и, рассматривая указатели улиц и номера домов, тихонько направился по Шиннерстрит, тут и должен быть дом миссис Бергман, если верить Хоррору.

       - Здравствуй, Крис, - ответил мальчишке. - Что-нибудь случилось?

       - Нет, ничего особенного, я звонил вам в офис, но там автоответчик...

       - Да, я сейчас как раз навещаю одну клиентку, - пытаюсь навестить.

       - Понятно. Я хотел сказать, что у меня завтра утром будет одна...ну, тупая контрольная по экономике, - с досадой признался Крис. - Поэтому в десять я к вам прийти не смогу.

       - Угу, - я кивнул, пробегая глазами по номерам домов. - Понимаю.

       - Если вы свободны, я могу прийти в двенадцать, - предложил Крис.

       Я нашёл нужный дом. Сорок четыре, в самом конце улицы, здесь уже практически деревня начиналась: сады, огороды, детская площадка, пара старых скамеек...

       - Или я могу не приходить вообще, - продолжал Крис.

       У меня возникло ощущение, будто съехав с дороги, я очутился в обычном русском посёлке. Тихо, спокойно, никакой тебе городской суматохи, только птички чирикают и мой "форд" прорезает заросшую траву этаким крокодилом.

       - Том?

       Наконец я опомнился.

       - Крис! Я слушаю, - ответил поспешно. - Извини, ищу нужный адрес, и...заплутал немного, странный район, от центра далеко... Хорошо, Крис, договорились. В двенадцать будет замечательно, - я ждал ответа, но мальчик всё молчал и молчал. - Угу?

       - Да, ок, - наконец сказал Крис, - я тут...трамвай ловил, простите.

       Я улыбнулся.

       - Хорошо, - кивнул, - тогда до завтра. Увидимся.

       - Ага, - Крис отключился, я кинул телефон на соседнее сиденье. И только захлопнув за собой дверцу, задумался: а откуда Висцера знает мой мобильный? На автоответчике я его не оставлял, я ж не идиот какой.

       - Том! - окликнули меня звонким мальчишеским голоском. Я оглянулся на зов и понял, что имел ввиду Хор, когда я спрашивал о машине, а он говорил "увидите". Ко мне летел мальчишка лет четырнадцати, с чёрными волосами, в чёрных узких джинсах, куртке, ярко-ярко фиолетовой футболке, увешанный огромным количеством декоративного железа и разного рода значками сиренево-розовых тонов.

       В общем...видели вы когда-нибудь эмо на самокате?
      
       4.
      
       - Я думал, ты гот, - первое, что сказал Хоррору, когда тот подскочил ко мне, ловко притормозив свой транспорт. - И я думал, ты будешь на лошади или минимум - на метле. Хоррор все шутки и колкости пропускал мимо свои пирсингованных ушей. Он остановился напротив меня, радостный и возбуждённый. Я уже понял, во что влип. Да, да, опять в ту самую песочницу, мной снова будут играться, крутить, вертеть, как кому захочется. Они - дети, хозяева, а я - игрушка. Прежде чем я успел ещё как-нибудь обидеть мальчишку, тот улыбнулся и протянул мне руку.

       - Я рад с вами познакомится, Том! - это прозвучало, так здраво, так по-взрослому... Я немного подтаял и даже попытался улыбнуться в ответ.

       - Я тоже, Хор, - кивнул, направляясь к дому. - Учти, у меня здесь дела, поэтому, если хочешь что-то спросить, тебе придётся делать это сейчас и очень быстро. Либо ждать под дверью, - покосился на него. - Не знаю, сколько времени. Зачем ты вообще приехал?

       Дом миссис Бергман был самым обычным, маленьким, из дерева и бетонных блоков, старым и совсем не примечательным. Мне подумалось вдруг: а откуда у этой женщины деньги...на меня? На психотерапевта, то есть. Когда она назначила встречу, когда не явилась на неё, все эти радостно-легкомысленные сообщения на автоответчике, я подумал тогда то, что должен был подумать: скучающая богачка придумывает себе болячки. Передо мной сразу возник образ зрелой ухоженной женщины, с идеальным макияжем, обязательно в элегантном платье, плевать, что она работает секретаршей, она может делать это днём от безделья, а вечером спускать деньги мужа в дорогущих бутиках. Так часто бывает, ничего удивительного.

       Сейчас я стоял у дверей её дома, звонил и оглядывал запущенный сад вокруг. Трава разрослась, цветов мало, они все перемешаны и торчат, как кому вздумается, плющ сдавил старые деревья...нагло полез по шершавым серым стенам вплоть до крыши... Ощущение...заброшенности. Может, Хоррор всё-таки перепутал адреса? Или пошутил так...глупо?

       Я поглядел на мальчишку. Тот невозмутимо стоял рядом, на пыльном бордовом коврике с надписью "Welcome!", и медленно жевал жвачку цвета своей футболки.

       Не похоже, что пошутил. Я вздохнул и позвонил ещё раз, настойчивей... Однако уже начал осознавать, что дома никого нет. По крайней мере, тот кот, что мурлычет под дверью, мне явно не откроет.

       Хоррор пожал худенькими плечами.

       - Нету никого, - повторил вслух мои мысли.

       Я нахмурился. Весь день потрачен зря. Весёлая секретарша, завсегдатай форумов психологической поддержки, женщина, заплатившая мне за помощь, наверное, оказалась ещё и активной дачницей и преспокойно копается сейчас где-нибудь в грядках клубники. Или ушла за грибами в соседний лесок.

       Ладно, раз приехал, я хоть похожу вокруг...для приличия.
 
       - Том, а кто эта женщина? - спросил Хор. - Зачем она вам нужна?
 
       Я спрыгнул с крыльца и прошёл по заросшему саду. Может, там калитка будет?

       - Это долгая история, - отмахнулся. Ха! Долгая. И длительность её - три дня. - Шёл бы ты домой, Хор, - посоветовал искренне.

       - Ну...вы же обещали, что мы встретимся, - в голосе мальчика послышалась обида.

       - Ну...мы встретились, - кивнул я, вглядываясь в окна. - Чего тебе надо ещё?

       Хор раздражённо хмыкнул... Я на него не смотрел, я, уперевшись в подоконник, нагло подсматривал, что творится в доме миссис Бергман. Ничего там не творилось, темнота, тишина, кот ходит.

       - Том, прекратите издеваться, - ворчал за спиной Хоррор. - Почему вы ведёте себя, словно...

       - Тихо, - быстро скомандовал я, и Хор испуганно умолк.

       Я прислушался.

       - Что там, Том? - прошептал мальчишка.

       - Хор, я сказал: замолчи! - шикнул на него почти зло.

       - Хм!

       Сначала я подумал, мне показалось, но теперь уверен на все сто: там кроме кота ещё что-то живое есть. Во всяком случае, я слышу какой-то голос... или два голоса... Подпрыгнув, положил локти на подоконник и зацепился пальцами за решётку на окне.

       - Миссис Бергман! - позвал. - Анджела Бергман!!..

       - Ого, - вдохновился мной Хор и тоже попытался пробраться поближе к окну, но я оттолкнул его, легонько, но настойчиво. - Том! - возмутился мальчишка.

       Господи, неужели английские пацаны не умеют лазить в окна? С ума сойти, он ещё даже шагу не сделал, а уже умудрился порвать свою модную футболку...

       - Том, что там? - повторил Хор шёпотом.

       "Что там" я пока не знаю, просто бестолково вглядываюсь в комнату через стекло и решётку.

       - Миссис Бергман! Это я! Ваш личный психотерапевт...
 
       За моей спиной Хор закрыл рот ладошками и начал смеяться. Тихо ты...блин.

       - Анджела, откройте! Я знаю, что вы здесь! - орал я, но отвечала мне лишь тишина, одинокий голодный кот и... Телевизор! Чёрт! Вот, что я слышал, это были не голоса людей, точнее, не живых людей, это был просто телик. Потому что вот сейчас я, кажется, слышу рекламу известной шоколадной фабрики...
 
       Мимо окна, беспокойно мурча, прошёл большой белый кот. Я прекратил орать, помолчал... Женщина живёт, видимо одна. Она не ходит на работу, не снимает трубку телефона, она исчезает из дома, оставив телевизор включённом, а кота голодным.

       - Хоррор... - негромко позвал я и оглянулся. Мальчишка всё ещё смеялся, ну, восторгу нет предела, он, наверное, вообразил себя следователем или как минимум - грабителем. - Хор, сделай доброе дело, сходи, поспрашивай соседей, кто и когда видел миссис Бергман.

       Мальчишка кивнул и с готовностью отправился выполнять очередное моё поручение. Действительно...может, она к соседке вышла, эта "Sad Engel"?.. Но по моей спине пробежал холодок, появилось странное чувство... Оно приходит иногда. Сашка называет его...да, да, верно: "вляпался в дерьмо". Сердце ускорило ритм, я уже понимал, зачем отправил этого юного эмо подальше от дома миссис Бергман.

       Шикнув на кота, посильней ухватился за решётку и, подтянувшись, забрался на широкий карниз. Закрыл внешний мир ладонями, чтобы стекло не отсвечивало, и вгляделся, что есть силы в темноту старого дома.

       Первое, что я увидел, было отражение кота в зеркале. Кот словно указывал мне на него, говорил: вот, мол, посмотри, это я, живой и пушистый, а это зеркало, это моё отражение, а это моя хозяйка, миссис Анджела Бергман, висит в дверном проёме.

       Сердце пропустило удар, я подавился воздухом, пальцы моментально разжались, тронутая ржавчиной решётка отцепилась от меня и скинула на земь. Я упал на разросшийся плющ в саду миссис Бергман, сильно разодрав локоть о какую-то железяку, торчащую из стены. Упал и, поморщившись, сразу же приподнялся... Сел на траву, не сводя глаз с тёмного окна. Меня сковал страх.
      
       5.
      
       Первое, что сделал, когда опомнился, - это убрал подальше от крыльца самокат Хоррора. Где сам мальчишка?.. Наверное, разговаривает с кем-то из соседей, на редкость исполнительный и энергичный паренёк. Хорошо, если его там чаем напоят...

       - Том!

       Я оглянулся.

       - Том, - запыхавшись, Хор подбежал ко мне. - А чего вы на траве сидите? - удивился. - Короче, вашу Анджелу уже для три-четыре никто не видел, - сообщил радостно, убирая чёрные волосы с глаз. - На прошлой неделе они с соседкой, - показал на белый дом напротив, - ходили вместе в супермаркет... Том?

       Я сидел в траве у машины, словно только что чудом выбрался из горящего дома. Хоррор опустился рядом на корточки, от напряжённого внимания приоткрыл губы и прищурился... Я заметил значок у него на куртке: "I`m a bit frustrated, so... Fuck off!!", но объяснить я ничего не успел.

       - Том, она мертва?? - выпалил парнишка, его глаза округлились...от возбуждения и непонятного мне восторга. - Там что-то страшное, да? - пробормотал доверительным шёпотом. И вдруг почти радостно: - Я знал!!

       Это меня отрезвило. Этот возглас розового детского интереса и эгоистичности. Снова почувствовал себя в песочнице, будто умерла вовсе не живая женщина, а пластилиновая фигурка сломалась или же красивый паровозик сошёл с пластмассовых рельсов. Я схватил Хора за ворот куртки и хорошенько встряхнул.

       - Заткнись! - рявкнул на него. Мальчик притих...поглядел на меня испуганно, но...теперь с каким-то опять же непонятным мне уважением. Будто я командир секретного подразделения, а он - моя правая рука, верный оруженосец... Чёрт! Хоррор, замолчи!

       Я поднялся и полез в машину за телефоном. Надо набрать полицию... В зеркало заднего вида неожиданно увидел чёрную фигурку Хоррора - мальчишка быстро шёл к крыльцу дома миссис Бергман.

       - Стоя-ать!! - заорал что есть силы и, ругаясь, плюнул в его сторону. - Идиот малолетний... Алло! Да, здравствуйте, меня зовут Том Гранж, я звоню с улицы Шиннерстрит сорок четыре... Хоррор, урод, стой на месте, или я не знаю, что сделаю!! Стой, сказал!!

       Пацан остановился, оглянулся на меня и невинно пожал плечами. Потом нахмурился, разглядывая что-то в траве, нагнулся, поднял и показал мне какой-то продолговатый предмет, ярко блеснувший в его ладони.
 
       - Это ваша ручка, Том... Выронили, наверное, - протянул, подходя, - когда убегали, - по бледному личику блуждала улыбка.
 
       Дозвонившись в полицейский участок, указав точный адрес и вкратце объяснив ситуацию, я выключил телефон и поглядел на Хоррора. Парнишка, улыбаясь, протягивал мне ручку. Талисман, подаренный тестем.

       - Хоррор, хочешь, объясню, отчего я отказываюсь записать тебя на приём?

       Мальчик кивнул. Я чуть улыбнулся:

       - Тогда быстро лезь в машину и не смей высовываться оттуда, пока не разрешу!

       Невольно вздрогнув, Хор послушался и начал затаскивать в салон "форда" свой самокат. Я не стал сопротивляться и напоминать про существование багажника.
      
       6.
      
       Полиция, форма, фуражки, пара раций, "джипик"... Единственное, что время от времени отрезвляло меня и возвращало к реальности, так это доносящееся отовсюду "suicide, suicide", нервное мяуканье кота и ошалелые глаза Хоррора. Мальчишка не выдержал и, когда я подошёл поближе к "форду", опустил стекло на дверце.

       - Том... - осторожно позвал он и высунулся наружу, насколько это было возможно.
 
       - Сиди тихо и не рыпайся, - буркнул я. - Закрой окно.

       Хор обиженно фыркнул, но послушался.

       - Я тоже хочу посмотреть! - услышал я его бормотание из машины. Сжал кулаки, стараясь успокоиться, перевёл дыхание... Он всё ещё косился на меня через стекло и что-то сердито ворчал. Тут меня позвал полицейский, я показал Хоррору средний палец, яростно пригрозил кулаком и направился к дому четы Бергман...

       Ощущение запущенности этого старого домика, темноты и пустоты внутри, вид едкого зелёного плюща-паразита и ярких лютиков, прорвавшихся между ступенек крыльца, запах пыли в прихожей и сырости в комнатах... всё это смешалось с накрапывающим на улице дождём, чёрными одеждами Хоррора и вызвало у меня почти что тошноту. Тошноту, слабость, причём, настолько явную, что мне захотелось присесть куда-нибудь и перевести дух.

       - С вами всё в порядке? - заботливо поинтересовался какой-то полицейский...

       Я кивнул. Эта типично американская фраза "Are you ok?" только подбавила масла в огонь, мне стало совсем худо и уже не просто физически: навалилась непонятная унылость, тоска, безнадёга.

       - Вам лучше поехать домой, - услышал откуда-то издалека, снова кивнул, ни на кого не глядя, поднялся со стула и побрёл к машине.

       Дождь превратился в ливень. Хотелось остановиться на полпути, раскинуть руки в стороны, поднять голову к небесам и... Боюсь, стражи порядка и соседи меня неправильно поймут. Под явное ощущение дежавю толкнул Хоррора на соседнее сиденье и забрался в машину.

       Парень молчал. Внимательно меня разглядывал и старательно молчал.

       - Вы знали эту женщину? - спросил негромко наконец.

       Я завёл машину, включил дворников...

       - Нет.

       Серая дорога вела к центру, мимо летали разноцветные тени машин. Мазки машин, так как через боковое стекло мне виделись лишь их расплывчатые образы.

       - Куда тебя подвезти, Хор?

       - Хм... - парнишка задумался. - А с вами можно? Вы же на работу...

       - Нет, - качнул я головой. - Со мной нельзя и я не на работу.

       Молчание.

       - Аа... - снова начал Хор. - А завтра мы можем встретиться? - и снова внимательно-просительно поглядел на меня.

       Я сдерживал раздражение. "Успокойся, Том, - сказал сам себе, разворачивая машину, - это всего лишь ребёнок, глупый ребёнок. Сколько ему? Тринадцать-четырнадцать? Да он же смерти никогда не видел, только читал о ней на тупых форумах".

       По правде, и я тоже никогда раньше не видел смерти. У меня умирали близкие, но только сейчас, пожалуй, я осознал, что ни разу в жизни не видел настоящего мертвеца. До сегодняшнего дня. Удивительно, я поймал отражение смерти в зеркале, и у меня уже в горле пересохло, ноги подкосились, а...этот, с позволения сказать, ребёнок? Он летит в дом как на крыльях, он хочет видеть, лицезреть, принять участие.

       Я притормозил у обочины, достал зажигалку, закурил. На работу ехать не хотелось. В клинику - тем более. Хотелось домой, к жене, страшно хотелось туда, где есть тепло и любовь.

       - Если ты ещё не решил, куда тебя подвезти, Хор, то вылазь здесь.

       Да, прямо здесь, на перекрёстке, под дождём. Вон, видишь, в ста метрах есть автобусная остановка, можешь поторчать там и лениво поразмышлять, куда тебе теперь деться.

       Мальчишка поёжился, он был в тонких ботинках "типа кроссовки" и лёгкой куртке, без зонта, конечно. Я потянулся на заднее сиденье, достал свой любимый синий зонт и положил ему на колени.

       Дым крутился в салоне "форда", завивался, медленно наполняя внутренности машины лёгким приятным запахом...

       - Вы траву курите? - удивился Хор.

       - Ты всё ещё здесь? - слова прозвучали лениво, я глядел в окно и размышлял.

       Странная женщина эта миссис Бергман. Ходила по форумам, искала что-то, разговаривала с людьми... Потом нашла ссылку на меня, написала, договорилась о встрече, перевела деньги, причём, всё это сделала, как я понимаю, в пятницу. По крайней мере, в пятницу днём на мой счёт поступил платёж от некой Анджелы Бергман с пометкой "плата за сеанс". Ну, прям как спиритический. Я, Том Гранж, вызываю духов. Может, она чего перепутала, а?

       Назначила встречу на понедельник. Днём. И не пришла. На письма, звонки не отвечала, на работу, как выяснилось, тоже не явилась. И что получается?.. Что я договариваюсь, плачу деньги, кормлю кота, включаю новости БиБиСи, а потом достаю из подвала прочную верёвку и...вешаюсь в дверном проёме между кухней и гостиной.

       Логично? А почему нет. Может, она хотела всего-навсего привлечь к себе внимание. Как бы показать: смотрите, люди, жила такая женщина, Анджела, вдова...и так далее. Нет, глупости всё это. Откуда она знала, что я буду её домогаться? Что буду искать и тем более приезжать в гости?

       Бред. Может...на неё нахлынуло просто, как часто с женщинами бывает? Вот, мол, жизнь не удалась, психолог - единственная надежда... А потом, грустным одиноким вечером, тоска стала невыносимой и миссис Бергман просто...покончила собой. А?

       Правдоподобно. Но тогда получается...

       - Что она ждала психолога Тома Гранжа, который поможет ей, и...не дождалась, - закончил я вслух, опустил стекло и выкинул окурок на мокрую дорогу.
 
       - Том?..

       Я обернулся на зов: рядом всё ещё сидел малолетний пацан в чёрных с розовым одеждах, внимательно глядел на меня из-под длинной косой чёлки и...крепко сжимал зонтик тонкими белыми пальцами.

       Отчего дети такие?.. Даже не дети, а... Подростки. Юноши и девушки. Молодые люди, в общем. Те, которые ещё совсем молодые, наивные и глупые. Откуда жестокость? Или они не понимают, что причиняют боль? Или делают это специально?

       Я прикусил губу, чтобы не показать Хоррору своего настроения сейчас.

       - Давайте, вы меня довезёте до площади, - вдруг сказал он.

       Я вздохнул и взялся за руль. Ну, давай...

       - А то я боюсь вас как-то сейчас одного оставлять... - продолжил Хор и, устроившись поудобней, приготовился к небольшому продолжению путешествия.

       Когда он вылез из машины, аккуратно вытащив самокат и зонтик (который, кстати, был автоматом и раскрылся резко, на всю, ещё в салоне), то радостно улыбнулся и приложил к мокрому стеклу свои узкие ладошки. Я покачал головой и отмахнулся от него:

       - Иди уже... - потом тронул "форд" и на первом же перекрёстке поставил абонента Clinical Horror в игнор. На сайте, на почте, на телефоне...поставил бы и в аське, если б он там был у меня. Везде. Я всё понимал и более того - активно убеждал себя, что детский эгоизм естественен и имеет мало отношения к... К тем словам, что вертелись в голове последние полчаса. Но ничего не мог с собой поделать. Честно. Был бы он повзрослей, дал бы в морду, уж простите.

       Страсть как не хотелось на работу. Поэтому, развернув машину у площади, я решил нанести визит старому другу Сашке Белозёрцеву, он же "художник по всему, что попало" Алекс Брайл, исключительно позитивный человек.
      
       7.
      
       Фамилию "Брайл" он придумал сам. Утверждал, что хорошо звучит и легко всеми произносится. Я всегда кивал. Теперь же, когда покупал в супермаркете бутыль виски и немного закуски, готовясь к нашей встрече, я глубоко ненавидел всех этих личностей... И Брайла, и Гранжа, и Алекса, и Тома, и даже Кейт. Нет, к людям под именами Александр, Анатолий, Катя я питал искреннюю, сильную и проверенную годами любовь, я ненавидел эти...тени, эти...псевдонимы, неестественные извращения. Они придуманы нами, чтобы подстроиться под окружающий мир. Чтобы другим, видите ли, было легче.

       А вот не хрен! Приеду сейчас к Сашке, позвоню в агентство и сменю на фиг все документы! Пусть проснётся Анатолий, Толик, Катерина... От вечного забытья. Пусть все вокруг ломают языки, чтоб их! Не мои проблемы, что они с рождения страдают речевыми дефектами и глаза у них на лоб вылазят от старания произнести это "как положено".

       Да здравствует Александр! Да здравствует Анатолий! Да здравствует Екатерина!

       - Здравствует, слава богу, здравствует, - подозрительно нахмурившись, Сашка стоял в дверях. - Давай, заваливайся, ты что пьян, что ли?

       - Почему?? - я решительно шагнул через порог Сашкиного... Сашкиной конуры, если быть точным.

       - Ну, а чё орёшь на весь подъезд? Ща соседи сбегутся.

       Пусть. Решительно пусть. У тебя отвр-ратительные английские соседи, чопорные до невозможности и интеллигентные до безобразия, как ты вообще умудряешься жить по их распорядку: пылесосить строго с одиннадцати утра до двух дня, стиральную машинку поздно вечером не включать, иначе разбудишь весь чёртов дом, музыка чтоб орала - да упаси господи!

       - Толик... - пока я возмущался, предусмотрительно сдавив в руке бутыль виски и пакетик с колбасой, Сашка заботливо снимал с меня мокрое пальто. - Толя, успокойся. Угомонись.

       Какого хрена, Сашка? Ради чего? Да к тому же я не пьян совсем, просто... Просто всё навалилось, понимаешь? Разом. Мы все...поддаёмся! Подстраиваемся! Меняемся... под мир этот грёбаный, и это же не только страны касается или там...имени-фамилии. Если б так, то ещё ладно, но... Сашка! Это отвратительно! Где наш...пионерский дух? Наш...боевой дух?

       Наконец я обернулся к другу, стоя в тёмном коридоре, и спросил шёпотом:

       - Где революция, Саш?

       Ни Саша, ни тем более Алекс Брайл, честно не знали, где революция. Скрылась. Сбежала. Спряталась за кухонным столом и скатертью в меленький такой милый цветочек.
 
       Сашка аккуратно забрал у меня бутылку, колбасу и, похлопав по плечу, пошёл в кухню приготовить чего-нибудь поесть-попить. Не знаю, только ли с русскими так, но, наевшись, я чувствую себя добрым, оптимистичным и готовым горы свернуть...завтра.

       Успокоился немного, отдышался. Устало привалился к дверному косяку на кухне, тихо произнёс:

       - Революция!.. - и усмехнулся.

       Наверное, последнее особенно задело Сашку, потому что он подошёл, улыбнулся как-то болезненно и усадил за стол.

       - Хватит, Толь, ты же сам знаешь, что талантлив, - сказал вдруг и как ни в чём не бывало полез в холодильник.

       - Аа...при чём тут это? - наивно поинтересовался я, возвращаясь с небес на землю. На столе уже образовался хлеб, соль, перец, какой-то непонятный салат из капусты и бутыль, по-революционному отливающая красным.

       - Да при том, - хмыкнул Сашка. - Ты борщ, кстати, будешь или куриный бульон?..

       - Борщ, - кивнул я...

       -...Что если мой друг Толик Гранж, - продолжал Саша, - начинает разглагольствовать о революции... Кстати, ты какую именно имел в виду? Если октябрьскую, то извини-уволь, я с краю постою, а потом смотаюсь за бугор первой же ласточкой. Если кубинскую - не шибко лучше, но уж...

       - Саш! - взмолился я. - Короче!

       - ...Короче, Толик, - вздохнул друг, наливая в глубокую тарелку ароматный борщ, - когда ты трясёшь красными флагами и орёшь "рвать их, чертей, рвать!!", у тебя очередной приступ недогениальности.

       Моя ложка с борщом остановилась на полпути.

       - Чего? - переспросил у Сашки, тот же был весь доволен своим монологом.

       - Толь, - вздохнул он, - у тебя талант, ты же знаешь это. Ты психолог. У тебя аналитический ум, интерес и любовь к людям. Логику твою я... - усмехнулся, жуя салат, - если честно, никогда не понимал. Ха! Но уж таланта в общении с людьми тебе не занимать...

       - Саш, ну, к чему ты это?

       - Дослушай, - нахмурился друг, и я, вздохнув, продолжил поглощение борща. Молча. - Это я могу сидеть здесь, в этой коморке, днями и ночами! - Сашкина ложка делала пируэты в воздухе, сейчас он был похож не на обычного обедающего художника, а скорей на дирижёра оркестра. - Ты так не можешь, ты другой. Другой, осознаёшь?

       Пришла моя очередь хмуриться. Может, конечно, у меня не лады с логикой, но я что-то сути не улавливаю... Хотя, в одном Сашка прав. Все мои минутные истерики, жаркие монологи, призывы на баррикады... всё это вызвано одним маленьким недоразумением, и зовётся оно - сомнение. Сомнение в себе. Вдруг возникает в голове большой вопросительный знак. А ты, Том Гранж, вообще в своё дело влез? А ты справишься?

       - Ладно, Саш, я понял, - кивнул, блуждая ложкой в борще. - Я ещё толком работать не начал, случилось что-то неприятное и всё уже, - усмехнулся, - бью тревогу! Прости.

       Сашка жевал кусочек чёрного хлеба, щедро смазанный чесноком.

       - К тому же, знаешь, Толь... - он улыбнулся. - У меня есть одна примета.

       - Какая?

       Синие Сашкины глаза, и без того хитрые, теперь стали совсем как у кота.
       - Если за окном холодно и ливень, я могу позвонить своему другу Толику и со стопроцентной вероятностью!!...у него будет депрессия. Ну, или хотя бы обыкновенная унылость.

       Я усмехнулся.

       - Ты - датчик, Толь, - подмигнул Сашка. - Жаль только, что обратное правило неверно. Если тебе плохо, не исключено, что за окном светит солнце...

       Я покивал, посмеялся, помешивая густой борщ... Стоп!! Какое...

       - Сашка... - поднял на него глаза, прищурился. - Откуда у тебя в доме...борщ??

       Ответа не было долго. За это время я успел осознать, что кроме вкусного домашнего борща на столе стоит ещё капустный салат, банка оливок, какой-то паштет... Бутыль виски совсем не загораживает всё это благополучие и отнюдь не отвлекает внимание, блестя призывно. А ещё на столе...скатерть!!

       Опешив, я положил ложку в тарелку и огляделся. Нет, в остальном кухня Сашки вроде осталась прежней. Старые желтоватые обои, потрескавшиеся полки с...книгами, нет, не с полудой, зачем холостяку посуда?.. пара репродукций "дурных художников", как Сашка их называл...

       - Алекса-андр... - протянул я, словно вознамерился пытать друга до смерти, - у ваc в доме завелась женщина?

       Слова "нет, нет, я это всё сам приготовил, от скуки" не принимались. Как и иные дешёвые отмазки. Не подавая виду, грозный Сашка занервничал. Получился такой...очень строгий и очень величественный немой зубр.

       - Са-аша... - я разломил кусок хлеба и обмахнул в паштет одну половинку. - Хватит ломаться, признавайся, что за дама взяла тебя под опеку.

       Сашка замялся.

       - Да ничего, собственно, - пожал плечами. - Толя, прекрати! - и покраснел.
       Вау... Это ж где видано...чтоб Сашка... художник и мастер слова Александр Белозёров...покраснел. От одного намёка...

       - Ты доедать будешь?? - спросил грозно, почти сердито.
 
       Я рассмеялся и кивнул.

       - Ещё бы! - борщ вкусный, настоящий, густой, почему бы не доесть?

       Пообедав, мы захватили бутылку, рюмки, лимон, всякое разное в тему и прошли в комнату. Сашка хвастался своими новыми работами по дереву и металлу. Я откровенно и даже как-то...гордо любовался. Откровенно потому, что давно признал в Сашке талант. Даже больше того - настоящий дар творить. А гордо почему... Ну, так это же совсем просто!

       - Сашка! - улыбаясь, я поднял рюмку. - За тебя! За моего друга!

       Вечер провели, лениво затягиваясь травкой на мансарде. Сашка рассказал о дорогих заказах от разных фирм, о портретах бизнесменов и карикатурах русских политиков, я - о Кате, о Марине и Мишке, в общем, о семье. Расчувствовавшись, признался Саше, что...счастлив. Да, вот так просто, несмотря на всякие мелкие неурядицы, Катины проблемы со здоровьем, заботу о двух детях... Я счастлив. Счастлив, слышишь, Сашка? Я почти летаю. Я мог бы сейчас...с этой чертовски красивой мансарды просто воспарить...далеко-далеко, высоко-высоко... В самые небеса. Я мог бы улететь, легко оттолкнувшись от шифера к той звезде, которую сейчас не видно, она, негодница, скрылась за английской облачностью.

       Слышишь, Сашка, как прекрасно жить?! Какой воздух наполняет этот город, и причём, что самое важное, ни капельки он не отличается от воздуха других городов. Москвы, Питера, Берлина, Монтреаля... Один он везде, воздух! Ты стоишь на мансарде, раскинув руки, и вдыхаешь всю природу и историю земли!

       - Хорошая травка, - друг прерывает мой монолог, удовлетворённо кивая.
       Я смеюсь. Да разве в ней дело? Разве в ней?.. Люди разбредаются по разным уголкам мира! Живут...не знаю...среди австралийских джунглей! Степей! Дышат смогом в пыльных городах, как этот. Ходят на работу! Отдыхают...

       Когда мысли истощились, я просто глубоко вдохнул и, улыбнувшись, опустил руки. Перед глазами был обычный английский дворик и многочисленные крыши соседних домов. Красные, коричневые, у кого-то даже синие. Мне стало жалко этих спокойных и чопорных людей, почти у каждого из них есть замечательная веранда, а вот у нас с Катей, например, нету, и что же? Почему англичане сидят в своих домах, как бережливые крыски, в самом низу, почти в подвалах??

       - Потому что дождь, Толя, - вздохнул Сашка и прикрыл ладонью огонёк сигареты.
       Я отмахнулся. Дождь не мешает мне торчать тут с тобой. А тебе - со мной. Да и к тому же...не такой он и сильный, этот хлюпкий английский ливень.

       Я подошёл к Сашке и присел рядом, на удобную деревянную скамеечку.

       - Ты художник, - сказал, отнимая последний косяк, - а они - обыватели! Ты тут сидишь и наслаждаешься природой, а они... - тут я вдруг вспомнил турков и замолк. Когда сознание нашло удовлетворительный ответ: "мне просто не хотелось намокнуть с самого утра, только-только придя на работу", я продолжил: - В общем, ты тут звезда, Сашка.

       Он аж закашлялся от смеха. Да, вот такая вот русская творческая звезда... Которой вечерами не дают слушать рок-оперы и тяжёлый металл.

       - Не, - отмахнулся Сашка, - сейчас уже полегче.

       - Соседи привыкли? - не поверил я.

       - Соседи съехали, - кивнул Сашка, смеясь.

       О, здорово!

       - Теперь у меня другие, - продолжил. - Молодые, активные, студенты большинство, - улыбнулся. - Какими мы сами были, помнишь? - подмигнул мне.

       - Ну, помню, конечно, не так давно было...
 
       - Шумные, - Сашка отобрал у меня сигарету и затянулся. - Теперь мне самому приходится спускаться к ним и просить быть потише.

       Я улыбнулся. Ну, да... Новое поколение. Киберпанк. Постгранж. Электроника. Ирокезы, булавки, пирсинг, тату, реггийские шарфики Лу, чёрные плащи Грега, розовые значки Хоррора, орущая из наушников Криса гравитация...

       - Не, - мотнул головой Сашка. - Они геи.

       Первые секунд тридцать я лежал на мансарде, высыхая от дождя, и тупо соображал. Геи? Какие ещё геи?

       - Самые обыкновенные, - Сашка пожал плечами.

       Я поднялся, снова сел на скамеечку...

       - Ужас какой, Саш... - признался и сочувственно похлопал друга по плечу.

       Тот вздохнул.

       - Да ничего, они смирные, - сказал. - Бутыль допьём?
 
       Я кивнул на слово "бутыль" и продолжил мыслить вслух:

       - Ага, мирные... распустились, блин, вообще... Сил нет никаких.

       Сашка, наполняя рюмки, смеялся.

       - Толь! Да ты сам говоришь, как... - покачал головой. - Как старик! Сколько-сколько тебе? Напомнить? Дорогой Том Гранж, вы, наверное, обкурились, обпились и совершенно забылись!..

       - На тему?

       - ...На тему, что тебе самому, дурак, двадцать шесть недавно стукнуло! - закончил Сашка и легонько ударил меня по лбу.

       Ну...я помню.

       - А что такого, Саш? Солидный возраст! Я уже семьянин, муж, отец... И так далее.

       - Вот-вот! "И так далее" тут самое важное! Всё, хватит болтать, давай пить, - и мы чокнулись, просто так, без всякого тоста. Хотя, возможно, при этом каждый думал о чём-то своём.

       - Геи... - бубнил я с презрением. - Только парни или девочки тоже есть?

       - Да их там сам чёрт не разберёт, - нахмурился Сашка, а потом подозрительно обернулся ко мне. - Ты! - шутя, погрозил кулаком. - Женатый мартовский кот!

       Я смеялся. Не знаю, точнее - не помню, когда последний раз чувствовал себя так легко, свободно, беззаботно.

       - Я даже по лицам их всех запомнить не могу, - признался Сашка. - Не то что там...разобраться, какого они полу или...по имени.

       - М-да... - протянул я. - Бедный ты, несчастный, - кивнул. - Но хоть женщина появилась, и то хорошо.

       - Ой, Толь, хватит уже, - Сашка отчего-то поморщился. - Ты как банный лист, честное слово, пристанешь, сил нет. Ну, никаких абсолютно.

       - Да ты б сознался, я б и не приставал больше, - зевнул. - Ой, извини... Блин, спать захотелось, страсть как. Пора домой.

       Сашка потягивал остатки виски.

       - У меня можешь остаться, если хочешь, - предложил, - о работе хоть расскажешь.
 
       Я уже произносил слова "о, круто! давай! так, может, сгоняем в магазин, пока не поздно??", но вовремя спохватился, вспомнив, что Катя будет переживать, я обещал сегодня пораньше вернуться...

       - Не, - категорично замотал головой. - У тебя тут геи-и... - вид у меня при этом был, наверное, словно я в поле стою и куропаток высматриваю.

       Сашка кинул в меня тапкой и рассмеялся.

       - Тогда катись! - заявил, улыбаясь. - Разбередил мне душу...разговорами своими...про революцию... И домой мотать!!

       - Са-а-ашка...

       - Иди, давай, а то ж мне Катерина потом жизни не даст. Что, как, где пили, почему, зачем пили, и вообще, что наделал, злыдень?

       - Не, врешь, - морщась, я собирал сумку, из которой уже (не помню, когда) успел повытаскивать кучу нужных вещей. - Катька не такая. Катя хорошая.

       Сашка обернулся и улыбнулся мне.

       - Слушай... - начал негромко.
 
       - Чего?

       - Вы ж с ней чёрти когда познакомились...

       - Ну, да, - я пожал плечами. Ещё студентами были, на первом курсе, семнадцать лет... Стоп! Вру, ещё раньше, на подготовительных курсах по английскому! Во, как давно дело было.

       - Ты как понял, что... - Сашка замялся. - Ну, блин. В общем...

       Я улыбнулся, накинул пиджак, подошёл к другу.

       - Что люблю её? Что хочу жениться на ней? - ну, Сашка, я ж психолог, ты мне сам несколько часов назад дифирамбы пел, как незаурядному таланту.

       - Ну... Я не про жениться, я... - бедный, он совсем замучился, всё, что не касалось творчества художника, было для Сашки областью неочевидного и невероятного. Может, поэтому он в свои тридцать пять так безнадёжно один?

       - Я понял, - кивнул решительно. - Ты не про "жениться", ты про "люблю" спрашиваешь, так?.. Ну, Сашка...это сложно. У каждого по-своему. Единого правила нет, сам знаешь. Поэтому и советы тут давать не то что глупо, а даже опасно, - я вздохнул. - Но у нас было так: я встретил очаровательную девочку у объявления с результатами тестов по английскому. Несмотря на жуткую погоду, дождь был тогда, ветер сильный, как сейчас помню - у меня снесло зонтик к чёртовой матери, я даже не мусорил, не выкинул его на улице, он просто улетел! - так вот... Несмотря ни на что, она пришла узнать баллы, которые получила. Наверное, очень нервничала, как и я, не могла просидеть дома до понедельника. Мне тоже было страшно, я хотел пройти тест, поступить в университет, сердце стучало, как бешеное... Помню, она водила пальчиком по таблице со множеством мелких цифр и фамилиями, всё никак не могла найти свою, а я, на радостях и от страха одновременно, подлетел тогда к ней... Сказал какую-то глупость... Что-то типа: "Ну, что, нас выгнали? Пойдём есть мороженое?", что-то такое, бред сумасшедший! Она оглянулась...посмотрела на меня так...странно...

       - Ии? - не выдержал Сашка.

       Я улыбнулся.

       - И я понял, что должен совершить какой-нибудь мужской поступок. Я спросил, как её зовут, взял её руку и мы начали водить по этой бумаге уже вдвоём... Наконец нашли её квадратик, там был обалденно высокий балл, она так обрадовалась! Подпрыгнула, рассмеялась, обняла меня. Я тоже был рад. И вдруг Катя стала серьёзной, строгой такой, в глазах всё ещё играл огонёк радости, а она уже прикусила губку, спросила, как меня зовут... Я ответил, ничего не соображая. Катя взяла меня за руку, словно куклу, и стала искать мою клетку. Мои баллы. Потом крикнула: "Вот!" и снова рассмеялась. Результат был чуть ниже, чем у неё, но тоже хороший. Мы оба прошли.

       Я поглядел на друга, Сашка смотрел внимательно и с интересом.

       - А дальше? - спросил он. - Мороженое вы пошли есть?

       - Мороженое есть было холодно. Я ж это с дуру сказал, со страху... Про мороженое. Мы промокли, замёрзли, но были жутко счастливы. Мы забежали в пиццерию, взяли огромную пиццу с сыром и колбасой, как сейчас помню, потом - бутылку вина, виноград, пирожных каких-то... И пошли ко мне в общагу праздновать.

       Сашка снова улыбнулся...

       - Там мы первый раз поцеловались, - вспоминал я. - Вечером, холодным, ветреным... В моей комнате, маленькой и не очень уютной...пока что... Свет во всём общежитии вырубило, свечек никто, конечно же, не предусмотрел, мы тогда ещё не были студентами и потому мало знали о романтике, - пояснил я Сашке. - Мы сначала грелись огнём зажигалки, а потом... - я улыбнулся, - друг другом.

       Замолчал, погрузившись в воспоминания...

       - Как же ты понял, что любишь? - вдруг спросил Сашка.

       Я поглядел на друга. Мне хотелось задать ответный вопрос: "Как же ты дожил до сорока почти, так и не влюбившись??". Я хмыкнул. "Как тебе это удалось, чёрт возьми?!".
       - Сам не знаю, Саш, - пожал плечами. - Это ощущение первой радости не покидало словно поселилось во мне, оно не покидало больше ни на минуту. Даже если я проваливал экзамены под угрозой вылететь к чёрту, это чувство... Это непонятное тепло, спокойствие, радость... Оно оставалось. Несколько раз оно сомневалось, уходило на время. Тогда мы с Катей ссорились, расставались... Вроде как. А потом - неизменно возвращалось. В одно чудесное утро я понял, что хочу быть с ней...всегда, - я замолчал на мгновение, а потом добавил: - Приходит это чувство или колеблется... Берётся за тебя крепко или накатывает волнами, словно море... Это уже не важно. Главное, я понял, что это непонятное чувство мне необходимо. Как воздух.

       Сашка сидел молча, улыбался куда-то...вдаль, крыш, наверное, небу. Я вздохнул и поглядел на часы.

       - Ну, мне пора, Саш, - тронул его за плечо. - А то и правда влетит от Кати.

       Уже в коридоре, развернувшись, подмигнул Сашке, впавшему в задумчивость:

       - А ты много не думай, - погрозил. - Ты лучше береги такую заботливую женщину, которая готовит такой вкусный борщ!
      
       8.
      
       Не помню, как провалился в сон. Помню только, что я приехал на электричке, оставив машину у Сашки, голова была тяжёлая, но весёлая, вокруг разносился приятный запах крепкого чая с лимоном и бегала Маришка. Вроде сидел тесть. Вроде в кресле у телевизора. Но утверждать не стану. Наверное, последней каплей терпкого философского счастья, смешанного непременно с виски, я не отнекиваюсь, послужила корявая надпись в старенькой электричке: "Do ut facias". Кто мог написать столь глубокомысленное изречение синим фломастером, да ещё и на сиденье...не знаю. Но эффект произвело. "Тебе дано - ты делай", если ничего не путаю, то именно в этом и есть смысл этой латыни. Или же: "Я даю тебе что-то, чтобы ты сделал". Ну, то есть произвёл какое-то важное действие. Проявил активность.

       И я проявил. Проснулся на полтора часа раньше обычного, поцеловал жену, написал ей записку "привет, уехал на работу, люблю, целую!" и рванул к Сашке забирать машину. Вести её вчера было самоубийством. Когда Сашка искренне предложил свою помощь "не волнуйся, давай, я тебя подвезу", я понял, что дело совсем дрянь. Пили-то вообще-то оба.
 
       В электричке до Сашки читал какую-то страшно жёлтую газету. Порно-газета, не иначе. Даже испугался, что испорчу себе настроение, вызову какой-то естественный в данной ситуации рвотный рефлекс... Но всё обошлось. Единственное, что действительно заинтересовало, так это коротенькая статейка на третьей страничке: "Джон Висцера: сентиментальный сын и любящий отец". Хм... Начав читать, понял, о чём речь: "...вчера Джон Висцера заявил о своём решении опубликовать труды отца, непризнанного на родине писателя Джуты Дагоны Висцеры. Издательства борются за права... <...> Редкие экземпляры книг...<...> Сборник рассказов и четыре повести...".

       Пробежав глазами текст, я закрыл газету. Рядом со мной сидел какой-то пожилой весьма инфантильный джентльмен, он то и дело пытался заглянуть мне через плечо украдкой, ему я газету и оставил. В ответ услышал: "O, thank you! That`s a nice young man!".

       Даже в пьяном виде Сашка предупредил меня вчера, чтоб не будил его, как приеду. Мол "это тебе на работу вовремя, а у нас, людей творческих и не побоюсь этого слова - гениальных!!...распорядок дня ненормированный". Кароч, не трогать его. Тихо забрать машину и смыться восвояси.

       Я поглядел на часы: девять утра. Ну, и куда я смоюсь в такое время? Крис у меня назначен на двенадцать, из полиции по поводу Бергман, надеюсь, ещё не звонили, документы подождут, клиника... да провались она к чёртовой матери...

       - Сашка! Саш, открой...

       Довольный собственной наглостью, я стоял у дверей гениального художника, глушившего виски весь вчерашний вечер. А возможно и ночь тоже, кто знает?

       - Санёк! - деликатно стукнул ещё раз и...что-то во мне разыгралось, вспомнил Будду: - Алло! Иду на контакт! Подайте признаки жизни! Я поставлю в журнале галочку и уеду благополучно, и совесть моя будет чиста.

       От неожиданной тирады вдохновился ещё больше.

       - Сашка...мать твою!! Открывай, у меня тебе подарок есть.

       Ага... Видимо, разбудил-таки. Ну...Сашка парень добрый, морду бить не будет. Только поворчит немного, погрозится и... Дверь скрипнула, её открыли, я застыл на месте, как вкопанный. Не зря говорят "вкопанный", так как убежать ты не можешь, несмотря на все страхи.

       Передо мной неожиданно образовался совершенно незнакомый молодой человек. Высокий, студенческих лет, голубоглазый, светловолосый... длинноволосый!!... за-с-па-нный!!.. Я похолодел. У меня ноги отнялись. Я стоял на лестнице с пакетиком отечественных конфет от Катьки и мармеладом. Тоже от Катьки. Слава богу, мозги собрал в кучу и спросил по-английски:

       - Ты кто? Ты что здесь делаешь?

       Парень сонно поморщился, убрал светлые волосы с лица... Медленно он приходит в сознание, однако. Очень медленно. Пробормотал что-то типа: "сосед" и хотел пропустить внутрь.

       Сосед?? Гей, что ли?

       - Ты гей?? - пока не выясню всё нормально, не успокоюсь.

       От этого вопроса парень сразу проснулся. Посмотрел на меня испуганно своими светлыми искренними глазами.

       - А вы... - вдруг заговорил по-русски.

       Я чуть не умер. Я прошёл в коридор, демонстративно толкнув парня плечом, начал разыскивать Сашку.

       - Са-аня!! - звал так, будто Санька - это кот, укравший сметану. - Александр, вашу мать! Где ты? Я пришёл...а тут...полный разврат...

       - Г-где...разврат?.. - мямлил парнишка за моей спиной.

       - Сашка!! - в комнате нет, в спальне нет, в кухне... - О, боже мой... - я окончательно... Ну, в общем, если б мог умереть, то сдох бы немедленно. В кухне моего друга мило готовили завтрак. По запахам, видимо, яичница с колбасой и помидорами. Я прошёл, поставил на стол пакетик конфет, обернулся к парню. - Суп не хочешь разогреть? - спросил его. - Или борщ? Мм? Русский. Са-а-аня!! - заорал, что есть силы.

       Парень аж съёжился весь. Совсем притих, прилип к холодильнику...

       А Сашки нигде не наблюдалось. Мансарда тоже пуста.

       - Иди сюда, моль!! - закричал этому...соседу. Парень появился в дверном проёме, из кухни запахло уже подгоревшей яичницей. - Я не понял, где хозяин этой квартиры? - я говорил, стараясь сдерживать эмоции, но получалось отчего-то плохо.

       Набравшись храбрости (и воздуха, наверное), парень ответил, что "Саша в магазин пошёл".

       - В какой магазин?? - негодовал я. - Какой он тебе Саша?? - господи... собирая мысли в кучу, я присел на диван. - Лично мой друг Александр Белозёров в такую...рань по магазинам не ходит. В такую...рань мой друг обычно спит. Ясно тебе?

       Сосед молчал, словно немой. А вдруг... Вдруг они тут что-то затеяли, эти студенты, мать их так... А Сашка, он же добрый... Он деньги на ветер бросает, бездомным раздаёт, и веранду эту...тоже, блин, кто только не хотел у него её выкупить, забрать или того хуже.

       Немного успокоившись, я глубоко вдохнул. Тихо, Том, тихо... Ну, не убили ж Сашку, что ты в самом деле.

       Вернулся на кухню, там этот...сосед. Отскребает яичницу от сковородки. Я сложил руки на груди и оперся о стену.

       - И давно ты тут...завтракаешь? - дружелюбно поинтересовался.

       Парень убрал волосы за уши, отвернулся немного...

       - Нет... - проговорил тихо. И собрался мыть посуду.

       - Борщ твой?

       - Что? - оглянулся на меня испуганно.

       - Я спрашиваю, кто готовил борщ?

       Кажется, он сейчас в обморок упадёт. И поделом. Падай, ловить не собираюсь. Я вообще не понимаю, что здесь происходит. Но чутьё подсказывает, что "опять ты в дерьмо вляпался", от этого не сбежишь.

       - Я... - промямлил. Потом обернулся и уже уверенней повторил: - Я готовил.

       Даже кивнул, желая меня убедить.

       - Молодец, - похвалил я. - Вкусно. А ты вообще, где проживаешь?

       Парень неоднозначно покрутил рукой, потом сказал, что "тут, ну...на первом этаже то есть, внизу...".

       - А тут что делаешь? - в такую рань, мать твою!!

       Он хотел что-то сказать, но передумал, отвернулся... Начал снова мыть посуду, мыльный нож выпал из рук, стукнулся о кастрюлю, хотел мирно упасть на пол... Так нет же! Надо было его обязательно схватить! И обязательно за лезвие! Вот идиот! Вот дебил! Истеричка какая-то...непонятная.

       Короче, я на радостях вспомнил все русские ругательства, которые только знал. Благо он их понимал. Быстро пошёл в Санькину комнату, нашёл бинт, нашёл одеколон "Красная Заря", сгрёб всё это в кучу и снова вернулся на кухню.

       - Дай руку сюда, - дёрнул парня за пальцы, смыл кровь под холодной водой. Всё это время...сосед, чтоб его, просто стоял посреди кухни и тупо наблюдал, как с пальцев капает кровь. - Дебил... - я вытер руку, быстро осмотрел порез...нормально, неглубоко... И плеснул одеколона. Тут сосед завыл. Очнулся. Ура, издал хоть какой-то звук!.. Я промокнул руку салфеткой и забинтовал.

       После всего этого, развернулся к нему и продолжил:

       - Так ты сказал, что живёшь на первом этаже. Так?

       - Да...
       - А какого хрена ты тут делаешь?

       - Завтрак готовлю... - хмурится болезненно.

       Мне стало противно.

       - Ты с ним спишь? - спросил напрямую.

       Парень застыл. Не мигая, глядел на меня, а потом начал медленно заливаться краской... Это было уже выше моих сил. Единственное, что я мог, это...

       - Слушай... - сказал, поморщившись. - Катись на свой первый этаж, а.

       Сосед смотрел по-прежнему, не моргая. Как зачарованный. Я понизил голос до шёпота и подошёл к нему на шаг.

       - Я сказал, убирайся отсюда, педик несчастный.

       - Вы... - он хотел что-то сказать, но, видимо, не смог. Только снова болезненно поморщился.

       - Тебе повторить? - я злился всё больше и больше, уже не ручался сам за себя. - Я не понял, тебе повторить или как??

       Возможно, у него были аргументы в свою защиту, но выразить он их не сумел. В силу инфантильности характера, наверное. Выключил кипящий чайник, схватил со стола какую-то раскрытую книгу и улетел прочь в самых расстроенных чувствах. Ах, какой бедняжка.

       Я остался на кухне один.
      
       9.
      
       Был один случай... Мы с Катей на третьем курсе, нам, значит лет по двадцать... Соответственно Сашке только-только тридцать стукнуло. Он заболел. Причём, серьёзно, Катин отец, тогда ещё не мой тесть, а просто хороший человек Василий Михайлович, поставил на уши всё терапевтической отделение. Художник отнекивался. Стеснялся... Досидел дома до того, что надо было делать операцию на суставе. Помню, Михалыч мне в больнице, перед самым кабинетом, объяснял, что это, как это, откуда. Говорил "это даже не болезнь, Толик, это такие...неполадки в иммунной системе, понимаешь...Организм своё воспринимает как чужое, начинается воспалительный процесс, если вовремя не остановить, могут быть очень нехорошие последствия". Он всегда так говорит: "очень нехорошие последствия" или "всё будет просто замечательно". Жаль, что в отношении Сашки всё замечательно не было. Его пришлось лечить, долго, тяжело, дорого. А главное - ему было очень больно и это... Это отдавало болью нам всем.

       Поэтому когда он вернулся из больницы и обнаружил, что его "дорогая Мириам" что-то напортачила с накладной на дом, переоформила документы и (ни разу не навестив его в больнице!) благополучно смылась, я пришёл в бешенство. А Сашка просто сел на скамеечку и долго молчал.

       Не сразу я понял, что взбесила меня по большому счёту совсем не Мириам. А сам Сашка Белозёров. Он сам оставил ей это дом. Он сам подписывал документы. Нет, не наивный и совсем не дурак, он просто надеялся, что...они будут жить там вместе. Вдвоём. Наверное, он решил, что в этот раз его любят, хотя мне по чистой совести признавался, что "она замечательная женщина, но...". Вот за это самое "но" я всегда хватался как за круг спасительный в океане. Что "но", Саша? Ты её не любишь?

       Не любил. Страстной любовью не любил. Привязался... Растаял от ласк... И (непонятно мне, блин, почему) испытал чувство огромной благодарности. К ней. К Мириам. Вот дурак.

       Ну, и что было потом? Да ничего особенного. Выздоровел, восстановился, нашёл спрос среди агентств, нашёл новый дом, настоящий балкон в небеса, веранду, устроил выставку, заработал денег.

       А как же Мириам? Как ей там, а? На Багамских островах? Или где... Куда она там мечтала "всей душой" отправиться?

       - На Кипр, - отвечал мне Сашка и велел замолчать немедленно.

       Ладно, я молчал. Я молчал, плевался, а Катя успокаивала мою злость.

       - Ну, что ж ты такой несдержанный? - корила меня. - Ты же психолог.

       - А что, психологи не люди?? - ещё больше злился я на такое непонимание. - Им что, чувствовать воспрещено?

       И так далее. Ну, в общем...как бы это сказать... Я взял Сашку под свою опеку, хотя сам того даже не осознавал. Вы не понимаете, я же практик. Я коня на ходу остановлю. Словом и гипнотическим взглядом. Да я американский флаг порву на махонькие кусочки прямо перед Белым Домом, если что не так.

       Правда, с годами я стал немного сдержанней... Рациональней, что ли. Мудрее? Да ну...глупости. Просто немного спокойней. Угомонился. Перестал кидать кусочками бумаги в скучных профессоров. Стал больше слушать и больше размышлять. Сравнивать.

       Был у меня университетский дружок Брайтон, так он советовал "take it easy", то есть относиться ко всему проще, или же "take it slowly" - воспринимай, мол, всё как улитка на склоне Фудзи.

       - Да не желаю я быть улиткой!! Знаешь, Брайтон, засунь своё "slowly" себе же в задницу и наслаждайся.

       Вот так Брайтон перестал быть дружком, а с Катей мы тогда поссорились сильно, она сказала: "Относись к людям...добрее!! Ты жесток!".

       Это я жесток?..

       Зажужжал телефон, пришло сообщение...от анонимного абонента. Хм... Уж не Хоррор ли опять достаёт? Я же поставил мальчишку в игнор... "Здравствуйте, Том, как вы?" - было в послании. Я усмехнулся. Как я...

       Сел поудобнее на табурете и начал отвечать. Детально, очень-очень подробно. "Я хорошо, - набирал сообщение. - Сижу у больного друга-педика, жду его возвращения и жую горелую яичницу". Отправил. И сразу как-то легче стало на душе, словно выговорился...

       Ответа не было долго, наконец, телефон зажужжал снова: "Ух ты! А можно я с вами?". Сжал телефон в руке и...рассмеялся. Нет, Хоррор точно псих. Малолетний... Идиот! "А тебя что конкретно привлекает? - спросил, забравшись Сашке в холодильник. - Яичница, педик или я?".

       И снова долго нет ответа. Ну, что за дела... Буриданов осёл, что ли, выбрать не может? Бери всё! Не ошибёшься. Вон, у "Poets of the Fall" есть даже песня такая: я хочу всё, больше и больше, очень много!!...потому что я ещё не выбрал то, что мне действительно нужно.

       Вот тебе что нужно? Поесть, поумничать или...

       - Стась!.. - послышалось вдруг откуда-то из коридора. - Стась, прикинь, нет у них масла, вот козлы.

       Осознаёте, что я почувствовал при этих словах? Я вылез из холодильника с ломтиком колбасы в руках (когда я зол, я всегда голоден) и вместо того, чтоб ответить, начал её медленно жевать.

       - Тась... - шаги по коридору в сторону кухни. - Та... - и застыл в дверном проёме с пакетом каких-то продуктов. Счастливый до невозможности. Пока меня не разглядел. - Т-толик??

       Я кивнул:

       - Т-толик.

       Сашка побледнел...

       - Так это всё-таки баба была или мужик? - поинтересовался я.

       Сашка растерянно огляделся. Он уже тоже был в расстроенных чувствах, как тот сосед. Саш...если успеешь быстро меня убедить, что то была женщина, просто некрасивая и ненакрашенная, я ж поверю. Я ж психолог, я наведу на себя...спиритус какой-нибудь и поверю, как пить дать. Обещаю.

       - Стас... - проговорил невнятно Сашка. - Где он? - и с наездом на меня.

       Трындец, извините. Я пожал плечами и откусил кусочек от яблока:

       - Мне откуда знать? Ушёл.

       Саша всё ещё не мог сообразить, что происходит...

       - Как ушёл? - хмурился мой друг. - Куда??

       - Саш, я-то почём знаю? Наверное, к себе домой. Молоко поставь, уронишь...

       - Толик!!

       - Что???

       - Что ты сделал?! - в голосе Сашки послышались истерические нотки.

       - Когда?? - честно, я уже издевался.

       - Толик... - он болезненно сморщился, отвернулся, а потом и вовсе...отошёл к стене и опустился на стул. Я не знал, как реагировать. Точнее, знал, конечно, просто...

       - Саш... - я присел рядом на корточки и положил руки ему на плечи. - Это кто был? Он сказал, что сосед... Саш, ну, не молчи, блин. Ты что...геем заделался?

       Сашка напора не выдержал. Его почти трясло. Он мягко отстранил мои руки, встал, ну...попытался встать, потому что парня качало.

       - Саша... - я обхватил его за пояс. - Так, Саш, ну-ка пойдём, ты ляжешь.

       - Толь... - это было словно зов обессиленного. Зов уставшего странника, который прошёл сотни пустынь, и всё в одиночку.

       Я вздохнул, отвёл его в комнату, на диван...

       - Колено опять разболелось? - спросил. - А, Мефистофель? - попробовал улыбнуться.
 
       Сашка очень долго молчал. Потом поглядел в сторону мансарды, где мы сидели вчера, и...кивнул. Ты хочешь туда? Пойдём, я помогу... Так нормально? Живой?

       - Принести тебе чего-нибудь?

       Саша покачал головой: не надо. Он сел лицом на восход, ходя солнце уже давно встало. Оно встало, поднялось довольно высоко, жарило теплом и...безжалостно прорисовывало каждую морщинку на лице художника. Сашка всегда выглядел намного старше своих лет.

       - Знаешь, - сказал мне как-то Сашка, - время - самый искусный художник...

       - Почему? - спросил я. Скажешь тоже...

       - Потому что оно убивает отжившие творения.
      
       10.
      
       Бывает у вас такое ощущение: словно вы бабочка и попали в тонкую липкую паутинку? Она так блестела на солнце, переливалась всеми цветами радуги, красиво очень. На это вы и попались? Или просто не увидели западни?

       Когда начали барахтаться и кувыркаться, стало уже совсем поздно: мохнатый хищник вышел на свою незамысловатую охоту, цель его - съесть вас. А вы - бабочка. Бывает у вас такое?

       Я не оставил Сашку на мансарде. Я потащил его на диван и уложил досыпать то, что мы вчера не допили. Знаешь, Сашка, чем меньше пьёшь вечером, тем...

       - Толь, замолчи, а, - сказал совсем тихо и отвернулся к подушке.

       Колено разболелось не на шутку. Я заволновался, позвонил Василию Михайловичу.

       - Хорошо... - кивал в трубку, - мазь я куплю. Угу. Да... А, вы в больнице сегодня, понятно тогда, извините за беспокойство. Ага. Да вроде нормально...

       - Не надо мне ничего! - вдруг заорал Сашка, не поднимаясь с постели, я инстинктивно прикрыл трубку ладонью и в ответ заорал на него.

       Василий Михайлович всё это выслушал, сказал:

       - Понятно. На вашем фронте без перемен, - и попрощался.
 
       - До свидания... Спасибо, - я отключил телефон, посмотрел мельком: сообщение.
 
       Открыл, полистал... От неизвестного абонента опять: "Вы". Я. Что я?? От чего-то разозлился и кинул мобильник подальше. Не найду потом, да и ладно. Саш...
 
       - Сашка, ну, блин... Скажи ты толком, чего тебе надо, - потребовал я серьёзно. - Я ж не уйду, пока нормально всё не объяснишь.

       - У тебя работа... - напомнил друг.

       Я сверился с часами.

       - Мою работу зовут Крис и до неё ещё час целый.

       Сашка полежал... попыхтел в подушку... Потом наконец развернулся и поглядел на меня с подозрением.

       - Почему твою работу зовут Крис? - спросил.

       Я вздохнул и покачал головой.

       - Потому что это мой единственный клиент сейчас.

       Сашка соображал. Пока он соображал, я сходил на кухню, принёс Катиных конфет и мармелада. Поставил чайник.

       - Второй повесился... - терпеливо объяснял я другу.

       - Толик, как повесился? - долго хмурился Сашка. - От тебя?

       О, боже...

       - Нет, Саш, не от меня. От себя скорее всего. Вкусный мармелад, попробуй...

       Сашка сначала отвернулся, почти демонстративно, потом принюхался к пачке... Ну, а после, конечно же, в неё полез.

       - Передай спасибо Катюше.

       - Обязательно.

       Молчали. Долго. Наконец я не выдержал:

       - Саш...ты правда гей или просто обиделся?
 
       Мне подарили взгляд. Не передать, какой. Я таких давно не видел, не то что на себе не ловил, а вообще, у проходящих мимо людей или в кино...
 
       Но ответ поразил меня ещё больше. Сашка откусил кусочек от апельсинового мармелада и как-то...совершенно беззаботно поглядел в старый триста раз побеленный потолок. Высокий потолок... Потом поглядел на меня и сказал негромко:

       - Когда мы первый раз поцеловались, шёл дождь...
      
       11.
      
       Шёл дождь. Такими, знаешь, длинными извилистыми реками по стеклу... Почему говорят, что он именно ходит?.. Не ползёт, не тянется, не... Он начинается и заканчивается, так как дожди строго ограничены по времени где-то там, на небесах. Нам достался кусочек этого дождя, мы в нём...парили, не боясь испортить крылья.

       Я никогда раньше мужчин не целовал. Хотя хотел. Да и какой из него мужчина, ты его видел?.. Молчи, Толя. Молчи, иначе... Да. Хотел. Ну, не удивляйся, что я не говорил тебе. Боялся именно подобной реакции. Как объяснить тебе, Толик... Мне ведь ещё нет сорока, так? Но я чувствую себя стариком. Настоящим. С ревматизмом, с артритом, с маразмом! Как ты называешь меня иногда? Зубром? Большим и отважным? Скорее уж старый дряхлый медведь... Отчего так? Вот ответь мне?.. Вот вчера я тебя успокаивал, сегодня ты меня успокой. Ладно?..

       Как? Очень просто, ты же психолог, просто скажи мне, что "Ты ещё молод, Саша". Мне будет достаточно. Не надо про талант. Я порой чувствую себя героем советских комедий. И почему-то обязательно "Покровских Ворот". Нет, ты не моя жена, куда тебе... Как её звали, кстати, не помнишь? Ту актрису? Имя такое интересное... Ну, да чёрт с ней. Ты просто уверь меня, как ты умеешь, что я... Достоин быть любимым. Ты можешь? Только, прошу, не приплетай сюда Баха и прочих. Не надо. Это всё литература, это всё ерунда. Они говорят, они пишут, что толку? Я сотни книг прочёл за всю свою жизнь и...что? Что, Толь? Я стал умнее? У меня в студенчестве даже был словарик, я туда вписывал особо понравившиеся фразы. Где он теперь?.. Потерялся. Я и тогда, Толь, прекрасно знал, что записывать надо ни на бумагу, а в голову! Но только боялся. Что из головы потеряется быстрее, чем из словарика. Ведь на бумаге можно составить планы, и каждое утро по ним сверяться. А в голове...полочек нет. Вот, знаешь...не умел бы рисовать, не знаю, чтобы делал! Дворником, наверное, пошёл бы. Не хочу больше ни-че-го кроме. Понимаешь, о чём я? Ничего мне не надо, кроме того единственного, что есть. Что дано.
 
       Я всё ещё молод?.. Скажи мне. Прошу. Я не знаю, у кого ещё спросить. Я доверяю тебе. Только прошу - не списывай всё на мой творческий неустойчивый характер... У тебя такой же. Когда ты последний раз рисовал?

       Ах, не помнишь... Иногда мне кажется, Толь, что мы ошиблись путём. У тебя такое бывает? О, не говори мне о том, что их сотни, и мы можем выбрать любой. Ты же сам знаешь - не так это, враньё всё, ты выбираешь один единственный раз!! И вдруг...неверно.

       А когда понял, то... Старость, Толя!! Она уже пришла. Возможно, ты понял раньше, только вот... Тебе мешали страхи. Ты боялся свернуть. Ты уверял себя, что справишься. Усидишь на ста стульях, чтоб их!

       Усидел?

       Однажды я зарёкся писать. Ты помнишь. Должен помнить, это когда... Да. Именно. Я же серьёзно говорил тогда. Я тогда...решил. Как самый настоящий мужик. Скажи...я смог? Нет. Оно...прорвалось. И кто ответит мне, слабость то была, недостаток воли, или же... Или же то был настоящий я. Никто не ответит, Толик. Я тебе скажу, что это было!

       Течение. Знаешь...для меня это как течение реки... Горной, чистой, бурной. Опасной! Всё, что тебе нужно, это выбрать верный поток. И далее...не поверишь!!...надо плыть...по течению. Это легко, эх, Толя!!.. Как это легко... Нет, не поддаваться, ты... Не понял ничего совсем. Когда ты поглупел? Когда успел, я совершенно не заметил. А?
 
       Разве можно поддаваться...себе? Разве это логике не противоречит? Ну, почему же. Я иначе думаю. Ты знаешь меня, я часто думаю иначе. Нет, не талантливо, просто... Просто, Толя..!!... Я... не писатель, я художник, я не знаю, как объяснить. Если ты попросишь нарисовать мои мысли, я смогу. Я докажу тебе! Хочу, чтобы ты понял: река, она...

       Она как дождь, Толя. Она не вечна. Ей на небесах тоже определён срок. Вот, не знаю только, что же случается, когда... Умирает река. А может...и не умирает она, Толь? Что думаешь? Ну, пошевели же мозгами! Ты можешь! Да не несу я бреда. И не надо гладить меня по голове, не поможет. Я стареющий маразматик!! Я художник!! Я педик! Понял ты меня??

       И я твой друг...

       Знаешь, Толя... Реки не могут просто умирать. Думаю, они высыхают. Со временем. Если не питаются, они высыхают, впитываются в землю, испаряются...

       И больше тебя нет. Нет той силы, что несёт тебя вперёд, вдохновлённого, просветлённого, если хочешь... Любимого. И любящего. Знаешь, я всю жизнь думал, что творцы просто по определению должны быть одни. Художники особенно. Должны страдать! Мучится! Долго я так думал. Пока не понял, что сам себя убеждаю. Пока, не понял, насколько же это глупо, Толик...

       Всем отмерен срок. Реке... Дождю... Тебе и мне. Ему и ей. Нам всем. Так может лучше... Хочешь в мою реку? Пока она жива. Прокачу... Молчишь. И я. Когда я понял это всё?.. Это легко, Толик...

       Пока шёл тот самый дождь.
      
       12.
      
       Я бежал по лестнице вниз. Именно бежал, потому что вряд ли это похоже на спокойную походку уравновешенного человека, тем более...врача. Путь и психотерапевта. Плевать. Меня!! Мою походку...

       Я бежал от Сашки. Нет, конечно же, я вернусь сегодня, ближе к вечеру, я принесу мазь, лекарства и всё необходимое. "И я твой друг...". Что же самое главное в этом предложении? "Я"? Не думаю... "Твой друг", наверное. Хотя, нет. Здесь главное как раз - "И". Глупый союз... Я бы этому "И" поставил памятник, если б мог...придумать достойный. Потому что "кроме всего прочего, что я наговорил тебе сегодня, я ещё и твой друг". Каково это? Быть моим другом. Тебе нравится?.. Ты справишься? Я вот это отдал тебе, доверил, ты... Ты же справишься, правда?

       Я прошёл к машине, солнце жгло неимоверно. Словно...вот так раз и...лето началось. Вдруг. И...высохла река? Закончился дождь в стране плохой погоды? "Когда идёт дождь, тебе всегда грустно". "И когда солнце, тоже не факт, что ты весел".

       Сашка! Подари мне дождь. Иначе я умру... Покажи хоть, где он. В какой стороне искать мой личный дождь. Ты нашёл своё течение, похоже. Тебе исполнилось тридцать пять, и ты...попал в свой поток. У меня голова кружится. За руль садится опасно. Поглядел на часы... Пол второго дня. Моя работа меня, наверное, не дождалась и уехала обратно в школу.

       Сижу. Молчу. Что делать одному в машине, когда ты узнал невероятное о друге, твой мир...нет, не перевернули, лишь слегка поколебали, а все сроки просрочены? Все дедлайны сгорели, как говорят американцы. Умные они, сволочи. Как ни крути. Конечно же, не все. Их постоянно подстёгивают, как белок в колесе. Если бы не подстёгивали, а давали время поразмышлять, были бы значительно умнее...

       Чего я жду?

       Зажужжал мобильник...