Мейсон

Всю свою молодость, то есть с 19 до 48 лет я проработал на Ревдинском ДОЗе, из них четверть века - водителем эл. погрузчика. По доброте душевной и, видимо, из любви к животным я содержал в своей «каморке» разных зверушек. В основном это были кошки, реже собаки, но были и такие, как канюк Мейсон и ворона по имени... ну как еще-то? Конечно Гаркуша!
Канюка мне привезли лесовозники. Канюк-слеток, крылья еще не окрепли, а туда же, летать. Привезли с делянки, а куда? Знали, наверное, что я люблю всякую живность - отдали мне. Посадил я этого канюка на вентилятор, час сидит, ржет по-лошадиному, правда очень тихо. День сидит, к вечеру захрюкал.
Как хорошо, что наш директор нашу свиноферму еще не профукал, как все хорошее, что было на нашем заводе. Давали под зарплату мясо. Благо, тогда было чем кормить этакого хищника. Дело было за малым - как назвать достойную птицу? А поскольку в то время по телику шла Санта-Барбара, то проблемы не возникло. Мейсон, решил я. Подружка ему подобралась подходящая - Сантана. Кем бы вы думали, была это Сантана? Юная кошечка темно-тигрового окраса. Сосуществовали они дружно, Мейсон быстро освоился, а чего бы ему не освоится, когда свининкой кормят? Свой зоб он набивал так туго, что равновесие держал с трудом, все норовил прямо зобом плюхнуться.
Однажды произошел казус: для удобства я прислонил к стене огромный и толстый лист пенопласта, на котором любил отдыхать Мейсон. Туда же забралась и Сантана. И надо было Мейсону перелезать через нее! Ее тонкий и неокрепший хребет не выдержал веса птицы. Спина прогнулась, и Мейсон навернулся с кошки. Однако он продолжал держать спину Сантаны в когтях своей левой лапы, пытаясь встать, и отчаянно барахтался, хлопая крыльями. Сантана посчитала это за угрозу жизни и вцепилась зубами в лапу Мейсона. Получилась куча из лап, когтей, хвостов и перьев. Насилу разнял.
Пока Мейсон подрастал и креп, Сантана переехала жить в квартиру или в дом, уже не помню точно. Нашлись для нее хозяева. Вместо нее появилась молодая кошка Джина. Уж не знаю, за что я наградил ее этим именем, вероятно из-за обрубленного хвоста. Эта кошка, в мое отсутствие разумеется, пыталась отведать канючьего мяса, да не тут-то было. Когти у Мейсона - два сантиметра, а у заднего пальца - все три! С чего я это взял? Под мышкой у Мейсона я обнаружил нехватку перьев, а Джина, получив свое, панически боялась канюка.
Повезло и Джине найти своих хозяев. Какое-то время Мейсон жил у меня один. Зимой он уже вставал на крыло и летал под потолком цеха, иногда гоняясь за воробьями. Одна такая погоня закончилась для Мейсона плачевно. У канюка не было хвоста, а всем известно, что хвост для птицы, все равно, что руль для любого транспортного средства. Ну и вот, Мейсон так увлекся погоней за воробьем, что не вписался в пролет и врезался в ферму. Его я подобрал у станка, отнес в комнатку, где через пару часов он оправился от удара.
Зная, как беркутчи или сокольничьи приучают птиц к руке, я приучил Мейсона прилетать на зов и садиться мне на левую руку, чтоб получить порцию мяса.
Однажды ко мне в каморку зашел кот. Взрослый здоровый кот пришел вот и остался. Я не стал его прогонять, оставил, но Мейсон боялся его, как огня, и не без основания. Матерый котяра черно-белой масти мог расправиться с канюком. И только Васька показывался на пороге каморки, Мейсон, который уже переселился в просторы цеха, улетал подальше со смотровой вышки, на которой я его и кормил.
Один раз Мейсон основательно напугал пилоточего Колю. Идет себе Коля по цеху, вдруг видит, прямо на него пикирует хищная птица, с размахом крыльев более метра. Тут Коля и присел. А Мейсон полетел дальше. Согласитесь, крупноватая добыча для птички.
Настал апрель. Мейсон как-то раз вылетел из ворот за пределы цеха. Да, его манило небо, свободный полет. Я вскоре ушел в отпуск... и больше не видел моего канюка. Через неделю я приехал на завод, но Мейсона не было. Кто-то мне сказал, что Мейсон как-то прилетал, садился на окно цеха, но никто не позвал его, не накормил, и он улетел. Как сложилась его дальнейшая жизнь, не знает никто. Хочется думать, что ему повезло, он научился охотиться и не умер с голоду.