Часть 6. Как мы восстанавливали социальную справед

Часть 6. Как мы восстанавливали социальную справедливость
            
Юнга протирает иллюминаторы тряпкой обильно смоченной спиртом. Подходит боцман и кричит: «Ты что творишь?! Кто ж так делает?!
Наливает стакан спирта, выпивает и дышит на иллюминатор... протирает тряпочкой и говорит—вот так надо... тонким слоем.
Анекдот c бородой.

Нам на тканевую лабораторию положен был для работы спирт. Получали его раз в квартал. Кажется. Большая такая банка из аптеки. Литров пять, может. Не помню. Разумеется, для работы его никто использовать не собирался. По правилам хорошего тона Босс должен был маленько поделиться. Не поровну, а так... для приличия. Он, как правило, сразу забирал её к себе в комнату и отливал нам литр. На персонал всех смен. А там делите, как хотите... Но в этот раз он почему-то не вынес положенный нам бонус. Водителем на смене был Малевич, мировой мужик уже пенсионного возраста, толстый, солидный и медлительный. Он прошёл войну и имел слабую нервную систему, поэтому не выдержал первым и стал вентилировать обстановку — подходит к начальнику и, между прочим, так спрашивает: «Получили мы спирт в этом квАртале или нет?» Хотя сегодня сам все причитающиеся нам медикаменты, которые мы получаем из Института переливания крови собственноручно грузил и сам же разгружал. Ну, Босс ему говорит: «Получили, ты зря не беспокойся. Но это спирт для работы». Дескать, он будет стоять в сейфе, а когда надо достанем и мол только для работы... Малевич отозвал меня и медсесру Татьяну и сообщил: «Спирт Босс зажал, но домой не забирает, видно жены боится... будет пить здесь, пока весь не выпьет... Настроение, естесственно сразу испортилось. Татьяна грубо выругалась, выразив общее мнение нашего небольшого и очень дружного коллектива. «Ладно— говорю --у меня есть рупь с копейками.» Малевич говорит – я дам два. Татьяна замялась. Не потому что жаль. У неё видно были на свои деньги другие планы. Она и говорит: «Пойду у кислородчика одолжусь. «Нет -- говорю, Шура мужик хороший, но на хвост сядет, а денег у него меньше чем у студента». В подвале, в котором находилась наша лаборатория, рядом была кислородная комната. Но про это будет отдельный разговор. Татьяна подумала-подумала и вошла в долю. На душе стало немножко легче. Малевич доложился Боссу что поедет купит колбаски к ужину и мухой назад. Надо ли говорить, что ни за какой колбаской он не поехал. А сразу в виноводочный и взял бутылочку беленькой... как мы и договаривались. Когда он вернулся, Босс уже ушёл и его сменил доктор Зубов. Это был интеллигентный человек, он до тканевой работал за границей, мог читать свободно на английском, с нами телевизор не смотрел и пиво-водку не жаловал. Но зато и нас не закладывал. Любить мы его не любили, но уважали. А жил он рядом с третьей клиникой, где находилась наша тканевая. Вот он и говорит: «Я буду дома, если будет работа —звоните.» Он так часто делал. Ушёл. Ну, Татьяна подсуетилась, собрала все наши общие припасы, и быстренько столик против телевизора накрыла —колбаска, капустка, блинчики домашние... Я как вечно голодный студент — жду не дождусь... Короче, сели мы и как-то очень быстро выпили эту несчастную бутылку. Сидим – курим... И не то, что плохо нам. Мы ведь не обязаны на дежурстве гулять, как на свадьбе. Но мысль о спирте, как назойливая муха в голове жужжит и не даёт наслаждаться текущим моментом. И главное – проснулось чувство социальной справедливости и крепнет с каждой минутой. Прям хочется идти Зимний дворец брать. Посмотрел на коллег и спрашиваю: «Скажите, друзья, вы думаете то же что я?» Оба грустно вздохнули. Малевич говорит: «Думай, не думай. Ну... положим, ключ от комнаты у нас есть. А сейф?...» и тут лицо его прояснилось. Видно вспомнил что-то. «Идём -- говорит. Посмотрим...»  Сейф был средних размеров. И довольно тяжёлый. Но дверка была из тонкого листового железа, и замок был какой-то никакой, так... от честных людей. Малевич неспеша, пошёл в машину, принёс инструмент и начал колдовать над замком. Мы с Татьяной, стояли не двигаясь, как часовые у мавзолея и наблюдали за Малевичем, который старательно пытался освоить смежную профессию. Так прошло минут двадцать, пока он понял, что медвежатник из него не получится. Малевич встал с колен, виновато посмотрел на нас и беспомощно развёл руками... потом неожиданно разозлился и довольно сильно пнул сейф ногой. Тот жалобно загудел. «Смотри, разобьёшь ещё!»— по матерински забеспокоилась Татьяна. Малевич глубоко задумался, а потом и говорит: «Когда у шефа следующее дежурство?» «В субботу... через четыре дня... ответила Ольга--А что?»-- «А то, что ровно четыре дня сейф никто не откроет! Босс врачам ключ от сейфа не даёт». «Ну и?...» -- снова не поняв спросила Татьяна. Зато я сразу догадался и пошёл в подсобку за эмалированным тазиком, чтобы не терять время пока водила объяснит Татьяне что почём. Идея была проста, как и все остальные гениальные вещи. Мы с Малевичем подняли сейф и отпустили и повторяли так, пока не услышали долгожданный звук разбитого стекла. Потом сейф маленько наклонили и стали терпеливо ждать, пока стечёт спирт. Потом расставили все вещи по местам стараясь вернуть комнате присущий ей беспорядок, не привнося никаких новых деталей. «Заметай следы, пока при памяти»— мудро сказал Татьяне Малевич. Она вымыла пол каким-то гадким медицинским раствором, и открыла настежь окно. Чистый спирт быстро улетучивался не оставляя запаха -- это же не вино и даже не водка. Лёгкий аромат доносился из самого сейфа. Но это если сильно нагнуться и принюхаться, а если форточка открыта, то вообще ничего чувствовалось. Мы разлили всё по бутылкам, каждый отложил по бутылочке, чтобы взять домой, а я соответственно в общагу. Остальное Малевич спрятал в только ему одному известном месте. Доверие у нас было полное. Потом немного выпивали, но веселья как-то не получилось. Немного напрягала неизвестность... а что как раскроется наше преступление века?
Четыре дня прошли в томительном ожидании. И вот, наконец, грянул гром. Малевич как раз работал, так что я знаю все подробности из первых рук. Вылетает Босс -- глаза сверкают, ноздри раздуваются, и ревёт как медведь из сказки: «Кто пил из моей чашки, кто спал на моей кроватке?!?!?!»  Были в смене кроме Малевича медсестра Дуся и санитар Игорь. Они без греха конечно, но  Босс кричит страшно, а главное -- понять не могут-- в чём дело? Малевич знает, но, разумеется, ничего им не объясняет, чтобы не нарушить естественность их поведенческих реакций и сам включился в эту игру. Вскочил и говорит: «А что случилось-то? Ну, ради бога объясните старику...» Босс видит вроде не они... успокоился малость. Начал подсчитывать -- в сутках две смены – одна с восьми до пяти вечера, а вторая с пяти до восьми утра соответственно. То есть практически весь персонал под подозрением... и Босс, зная, что никто никогда и под пытками не признается, решил побеседовать с каждым лично, очевидно рассчитывая на своё психологическое чутьё или на то, что возможно кто-то просто оговорится. Он приходил на каждую вечернюю смену и проводил допрос с пристрастием у себя в кабинете. Я работал через сутки после открытия следствия. Захожу спокойно, так как Малевич, а главное Татьяна уже были здесь, и раз шеф ещё не ничего знает, значит, они не раскололись. Босс довольно спокойно так спрашивает: «Ну, рассказывай, что было во время твоего последнего дежурства...» Я только рот раскрыл сказать, что ничего не было, как сзади скрипнула дверь, и без стука зашёл доктор Зубов. Мне даже не хорошо стало. Потому что мужик он, конечно, интеллигентный, но в житейских делах довольно бестолковый. Думаю сейчас, как скажет—дескать вспомнил я дома сидел и телефон караулил, и поэтому у меня алиби... Ведь не соображает, что ему деньги платят за то что он на работу ходит, а не дома с женой спит. Думаю -- надо упредить удар. И сходу –«Да нет,-- говорю-- вы на нашу смену зря грешите. Вот и доктор Зубов подтвердит. Он никогда никуда ни выходит, ни покурить, ни газету купить... так что в комнату врача никто из посторонних проникнуть не мог». И невинно так смотрю на Зубова. Он, конечно, понял, куда я клоню, и сразу догадался, кто это сделал. Но что он мог сказать — признаться что сидел дома? Для чего? Что ему спирта чужого жалко? На него и так никто не подумает, что он будет воровать что-либо вообще и спирт в частности.
Мистический триллер и детектив, одним словом. Только что убийства не хватает. Конечно, если бы я был Агата Кристи или Конан Дойль то мог бы легко развить  темку, добавив убийство, а то и два. Например, написал бы, что Босс в гневном припадке, как Иван Грозный убивает пару сотрудников, разбирает их на запчасти согласно требованиям ежемесячной заявки и даже перевыполняет её... Но так фантазия у меня буйная, а не больная и я люблю писать смешные вещи, а не страшные, то ограничусь тем, что сообщу —преступление века было не раскрыто, виновные не наказаны и до сих пор на свободе... и вообще дело закрыто за давностью лет... 

Продолжение следует...