КУПИ СЕБЕ КОЗУ. Гл 8. Традиционное местоположение1

Традиционное местоположение рая – небеса, хотя существует представление о Земном Рае (Википедия)

Несмотря на хроническую занятость и кучу всяких предвыборных мерзостей, ставших теперь обычным явлением для региональных выборов, а может в чем-то и благодаря этому, наш с Агеевым роман прогрессировал довольно быстро. Мишка был человеком – фейерверком, капитаном Греем из «Алых парусов», о котором явно или тайно мечтает любая девушка. Он единственный на моей памяти из очень богатых людей был не просто нежадным, а даже щедрым. Обычно количество денег у мужчины и щедрость величины обратно пропорциональные. Он умел и любил делать сюрпризы и подарки, старался превратить жизнь любимой женщины в праздник. При всем при том, Мишка, конечно, не походил на Ангела, он был как все мы из плоти и крови. И недостатков у него хватало, и характер он «отрастил» не самый легкий. Но в Агееве не наблюдалось ни грамма подлости, он никогда не держал «фигу в кармане». А еще, в лучшую сторону от многих его отличала абсолютно не российская черта характера – он был человеком слова. Обязательность не является типичной добродетелью моих соотечественников, а наобещать «с три короба» и не выполнить – поведение, обычное для российского мужчины. Агеев же наоборот – делал больше, чем обещал.

Довольно быстро после нашей встречи я почувствовала, что в моей жизни появился настоящий принц, и от этого становилось как-то немного не по себе. Давно расставшись с детскими иллюзиями о благородном рыцаре на белом коне, я уже не ждала подобного подарка от жизни.
Периодически я начала впадать в параноидальное состояние и с упорством, достойным другого применения, старалась найти подвох в наших отношениях. Мне казалось, что не может успешный российский бизнесмен быть таким позитивным. Я думала, что Агеев прикидывается, играет роль, завлекает, и не сегодня – завтра покажет свое истинное лицо: хищный оскал капиталиста или сладострастную ухмылку заправского бабника.
Но прошло несколько месяцев, а никакого негатива со стороны Мишки не было, и я начала потихоньку расслабляться. Лишь иногда щемило сердце: «Все это слишком хорошо, чтобы продолжаться долго».

В начале августа в Николаеве как-то неожиданно затихли предвыборные страсти. «Претенденты» и «оппоненты» разъехались отдыхать – набираться сил перед решительной схваткой. Грязь почти не лилась на Иваныча, и покусывать его стали в оппозиционной прессе как-то не сильно, играючи. Куда-то подевались почти все активные члены паучьей организации Моськина.
– Котёныш, давай, поедем – отдохнем, – предложил мне Мишка. – Ты вся зеленая и прозрачная, а горячая осень 2004-го уже на горизонте, Жанна д’Арк моя.
Мне стало смешно. Отчетливо представила себя в обличье дистрофика – монстра: зеленого, прозрачного, с кошачьими когтями и горящим взором. Впрочем, внимательно посмотрев в зеркало, я поняла, что это недалеко от истины. На следующий день Сергей Иванович подписал мое заявление на двухнедельный отпуск, и в конце недели мы с Мишкой отправлялись в теплые края.
Я хотела взять с собой мою Машуню, связалась по телефону с Сочи, где Машка отдыхала с моей мамой, но она и слышать об этом не хотела. Категорически отказалась возвращаться в Москву и ехать с нами. Дело в том, что Машка традиционно проводила большую часть лета в Сочи с бабушкой. Одиннадцать лет назад чисто случайно нам посчастливилось там дешево купить однокомнатную квартиру. С тех пор сначала мы втроем – Маша, моя мама и я, а потом только мама и детеныш (я бывала у них наездами) ежегодно летом уезжали на несколько месяцев к морю, запасаться здоровьем и позитивом для того, чтобы без потерь пережить бесконечную московскую зиму. Дочке там нравилась и она каждый год с нетерпением ждала этой поездки.
Агеев звал меня в Европу: Франция, Италия, Испания. Я отказалась, и предложила поехать в хороший отель в Турцию, где было бы максимум комфорта и минимум наших соотечественников. Все-таки именно в Турции пока еще можно найти оптимальное сочетание цены и качества пляжного отдыха, при условии, что знакомый туроператор отправляет тебя в хорошо известное ему место. Вышеупомянутое сочетание для меня было важно, несмотря на отчаянное сопротивление Мишки, я настояла на том, что путевку буду покупать себе сама. Знакомый оператор в наличии имелся, и мы получили самую лучшую из их «горящих ярким пламенем» в августе путевок.

Бездонное, пронзительно голубое небо, белое солнце, воздух, который, кажется, можно резать ножом, такой он теплый и ароматный, пропитанный насквозь запахом морской воды, хвои и южных цветов. Если закрыть глаза, терпкий запах сосен и горячего песка переносит меня к прекрасному морю моего детства – на Балтику. Так пахло в Паланге летом в солнечную погоду.
Наш маленький Рай находился недалеко от Кемера – небольшого городка на побережье Средиземного моря, расположенного приблизительно в 40 километрах на юго-запад от Анталии, в которой побывало уже пол-России (поэтому рассказывать о ней я не буду, как-то не comme il faut).
Вокруг все было замечательно: комфортные номера, большая красивая территория, вкусная еда, ненавязчивая анимация. Я нежно и трепетно люблю море и не менее нежно – горы. Идеально, когда во время отдыха есть и то, и другое. Не приходится рвать душу выбором: куда лучше ехать? Так вот именно это местечко позволяло мне пребывать в гармонии: направо посмотрю – море, налево посмотрю – горы…

Такого беззаботного абсолютного счастья я не испытывала уже очень давно. Мы с Мишкой вели себя как обалдевшие от любви и свободы подростки.
– Инга, ты сегодня вставать собираешься или тебе принести море в постель?
Я приоткрыла один глаз, на будильнике 8.00. Разбудить меня в отпуске в такое время – жестокий поступок.
– Я не поняла, это провокация или изощренная пытка. Что, сам не спишь – помоги другому? Мишка, сгинь, я буду спать еще минимум час, а если ты меня здорово разозлишь, «уйду в штопор» – проваляюсь до полудня. Рискуешь потерять сразу трех партнеров – по теннису, картам и сверхдальним заплывам.
– Это серьезная угроза, я, конечно, трепещу, но есть смягчающие вину обстоятельства. У меня для тебя сюрприз: через час мы едем на родину Санта Клауса – в Миру.
– Миш, Пол Пот – отдыхает. Ну мы же договорились, что в отпуске работаем селёдками. Отдых исключительно пляжно – спортивно – сонно – массажный. К тому же, в отличие от тебя, все турецкие достопримечательности я изъездила сверху вниз наискосок.
– Чингачгук, я бы попросил, без боевых воплей. Во-первых – мы с тобой уже «перешли экватор», сегодня – девятый день нашего отдыха, и это надо отметить как-нибудь необычно. Во-вторых, город Мира он же нынче Демре – единственное из жутко исторических мест Туретчины, которое ты еще не видела. В-третьих, у нас будет персональная экскурсия на комфортабельном микроавтобусе, и ее проведет профессиональный историк. Парня из Стамбула в первые годы перестройки шальным ветром занесло в твою альма-матер – в МГУ. И он не только оттрубил на истфаке, но и что-то там защитил. Осман фанатеет от истории своей родины, хоть и менеджерит нынче в нашем отеле. Парень хорошо знает языки и зарабатывает здесь прилично, но в душе он отчаянный историк. Сегодня у Османа свободный день и он любезно согласился…
– По взрослому заработать.
– Не без этого, конечно. Но он был искренне рад, узнав, что мы из Москвы и ты – выпускница МГУ.
Мишка сделал свое дело, я поплелась в ванну, тяжело вздыхая. Спать абсолютно не хотелось. А ведь вчера, вернее уже сегодня, мы до трех ночи скакали на пляжной дискотеке, а потом совершали ночной заплыв на перегонки в самом большом бассейне отеля, и компания подвыпивших немцев делала ставки на победителя заплыва.

Дорога к Демре была ужасной и прекрасной одновременно. Она вилась бесконечной змеищей по обрывистому берегу моря. Чаще всего это выглядело так: справа – белая отвесная скала, в трещинах которой то там то здесь цветут малиновые звезды, слева внизу на расстоянии не менее пятнадцати метров безмятежно шелестят ярко-голубые волны. Покрытие у дороги хорошее, но на ней с трудом могут разъехаться два автобуса, а крутых поворотов больше, чем относительно прямых участков.
Так случилось, что в дни своей студенческой юности на Кавказе я падала на туристическом автобусе с обрыва в горную речку. Кувыркались мы недолго – обрыв был метров десять. Повезло аж два раза: никто не погиб во время падения, и автобус «под занавес» не взорвался. Но ощущения – непередаваемые, запомнила на всю жизнь.
Когда мы приехали в Демре, мне уже ничего не хотелось. Я была бесконечно счастлива, что мы доехали, и подумывала, не обосноваться ли здесь навсегда. Во всяком случае, Мишке сказала, что если он хочет, чтобы мы с ним попали еще куда-нибудь из этого славного местечка, ему придется подключать малую авиацию или флот.
Но вскоре я забыла дорожный кошмар, место оказалось по-настоящему интересным.
Вся территория современной Турции стала мусульманской только в XV веке, тогда эти земли вошли в состав могущественной Османской империи. В древности же на нынешнем турецком средиземноморье располагалось множество городов с развитой античной культурой.
Мира, куда мы приехали, на заре новой эры была одним из крупных городов Ликийского государства, в котором, между прочим, создали первую в мировой истории федеральную республику. Всемирно известен этот город и тем, что в конце III века нашей эры архиепископом Миры избрали святого Николая или, как принято говорить в православии, Николая Чудотворца. Именно эта историческая личность и стала прообразом Санта Клауса, Йолопукки, Ноэль-Баба, Деда Мороза – называть можно кому как симпатичнее.
Человеком Николай Чудотворец был по-настоящему хорошим – немало доброго сделал в своей жизни. В частности, на протяжении многих лет каждую рождественскую ночь анонимно разносил подарки детям бедняков. Так что именно ему мы обязаны традицией дарить подарки дорогим нам людям на Рождество и Новый год. (Смешно, но даже в августовской Турции «новогодний след» накрыл меня).
В Турции одно из мест паломничества туристов всего христианского мира – церковь святого Николая в Демре. Там есть саркофаг, в котором, по преданию, был похоронен святой Николай.
Как рассказывают местные гиды, в конце XI века итальянские купцы вскрыли этот саркофаг и стащили из церкви почти все мощи святого, а Ватикан до сих пор не хочет возвращать их на место его упокоения. Просто вандализм какой-то. Хотя, возможно, традиция. В Италии и сейчас советуют туристам держать ухо востро, потому как воруют там много и искусно. Так что, судя по купцам, «традиция» уходит корнями в глубокую древность.
Христианский мир трактует эту историю по-своему. Когда нашествие турок сокрушило византийскую империю, отважные итальянские моряки с риском для жизни увезли из захваченного мусульманами города мощи святого Николая и тем самым спасли христианскую святыню от надругательства.
Выбирать можно любой близкий вашему мироощущению вариант, что очень демократично. К тому же, от этого церковь святого Николая не пострадает.
Если бы ни огромные толпы туристов, в ней можно было бы находиться бесконечно долго. Это удивительное по своей красоте место, где каждый камешек, каждая черточка дышит историей. А как объяснить появление на фресках XI века мальтийских крестов или символов мастей игральных карт – пики, черви?...
Забавно было и то, что на площади неподалеку от церкви, где парковались все туристические автобусы, вас встречал памятник Санта-Клаусу. Седобородый дед-оптимист в красной шубе и валенках шокирующее смотрелся на фоне пальм под ярким южным солнцем.
Из церкви Осман повез нас обедать. Но не в ресторан для туристов, а в хороший ресторанчик, где мы устроили настоящие именины живота.
Дальше было еще много чудес, и первым на очереди стал затонувший город.
Это как сон, как наваждение: улицы и лестницы домов, уходящие под воду, площади и термы, по которым плавают рыбки и ползают крабы. Город, где в надводной части много хорошо сохранившихся построек, но нет ни одного человека. Зачарованное место находится на острове Кекова, полновластными хозяевами которого теперь стали козы.
Наша яхта бесшумно скользила вдоль берега острова по кристально чистой, тишайшей воде. Её дно было прозрачным, и мы заворожено смотрели на частную жизнь современных морских обитателей древнего города.
Напротив Кекова есть еще один остров, просто напичканный достопримечательностями древнего мира – Симена. Не смотря на свою «историчность», он очень даже обитаемый: плотно населен аборигенами и туристами. Забавно, что кроме старинной крепости, самого маленького на свете ликийского театра и полузатопленных саркофагов в этом историческом заповеднике приезжим с нескрываемой гордостью показывают дачу одного из владельцев «Рамстора» – страшно богатого турка. Видимо, это тоже национальная гордость.

Когда мы уже обалдели от обилия красот и непреходящих ценностей, наш гид предложил:
– Ребята, может, искупнемся?
– А здесь можно? – не сговариваясь хором ответили мы.
По нездоровому блеску наших глаз Осман понял, что даже в шутку лучше не говорить – нет.
Мы подплыли к уютному заливчику одного из маленьких островов, расположенных между Кекова и Сименой. Здесь нас ожидало новое чудо: морская вода отличалась по цвету от всей «морской палитры», виденной мной на турецком средиземноморском побережье. Да что там турецком, такого цвета воды я не видела ни в одном море – океане, хоть и перебывала на многих. Цвет был удивительно насыщенным фиолетово-синим.
Заметил это и Мишка. Мы выразительно переглянулись и одновременно повернулись к Осману, чтобы спросить: это массовое помешательство изнуренных жарой организмов или загадочная реальность?
– Да, это правда, такого цвета морской воды вы не увидите нигде в мире,- со снисходительным превосходством ответил на вопрошающие взгляды Осман. Он, оказывается, все это время наблюдал за нашей реакцией. Дальше гид-патриот занялся явно не своим делом: попытался найти физико-химико-биологическую подоплеку этому явлению. Но мы не стали слушать его, а просто тихо любовались увиденным.
На счет «нигде в мире» меня терзали смутные сомнения. Думаю, это традиционное восточное хвастовство, помноженное на половую и профессиональную принадлежность. Однако зрелище действительно было необычным, ни мною, ни Мишкой, который еще более моего поколесил по свету, никогда ранее не виданным.
Ласт, масок и трубок нам было достаточно, чтобы мы ощутили себя чем-то средним между Жаком-Ивом Кусто и Ихтиандром. Если бы через два часа Осман не стал вылавливать нас за ставшие неотъемлемой частью тела ласты, мы попросили бы политического убежища у какого-нибудь представительного морского ежа подводной части Кекова.
На борт яхты мы вылезли сизые – под цвет окружавшей нас морской воды – и ужасно счастливые. Я даже отказалась от полдника, приготовленного из даров моря. Весь обратный путь до портового городка, из которого мы отплыли к подводной сказке, я проспала, положив голову на Мишкины колени.
Когда яхта причалила к берегу, я полусонная отбивалась, как могла, просила не будить и переложить моё тельце «дровами» в наш микроавтобус. Но жестокий Агеев растолкал меня, втиснул в шорты и футболку и заставил дальше наслаждаться жизнью. А зачем? Что могло быть лучше уже увиденного сегодня?