дорога

Дорога смерти есть дорога в никуда. Пыль, серость, капли дождя, сыплющие моросью с неба. Мертвые вороны, тоскливо лежащие на грязной обочине, наводят странную, всепоглощающую тоску о бессмысленности жизни. И даже любовь, то прекрасное и светлое чувство, перестает греть меня своей невинной нежностью.
Всюду холод: и в этих великолепных умерших птицах, и в проезжающих одиноких старых машинах, и в моем сердце. Зима, сейчас зима, но почему идет дождь? Куда делся снег?
Дорога забирает все. Исчезает снег, пропадает терпение, и равнодушие пробирается по моим жилам, охлаждая пульсирующую кровь. И все равно – кто был, что будет, любил ли, ненавидел.
Конец… Дорога в никуда. Опускается голова, мышцы больше не смеют сокращаться. Мысль погибает, не успев родиться, любовь, в своем золотом окрылении, покидает зубцы крепости безумного взгляда.
Ухо невольно дернулось в сторону резко раздавшегося звука. А звук – глубокий, давящий на подсознание, как тишина – беспокоил ужасно. От этой жути противно потели руки, гулко стучало в висках, корни волос огненными иглами пронзали кожу головы. Зрачки расширились до такой степени, что своей чернотой заполнили всю радужную оболочку глаз, и в этот же момент, в одну секунду, опять превратились в маленькие точки. От этого перепада помутилось сознание, и я упал в обморок.
Изморось давно превратилась в унылый дождь. Машины совершенно пропали из поля зрения. Я попытался встать – ноги не слушались. Видения все еще метались перед глазами. Почему- то вспомнил мать, ее слезы, когда я уезжал. Ее дрожащий голос, она рассказывала мне тогда свой сон: ей снились покойники. Но я был равнодушен. Кто послушает полубезумную слепую старушку? А теперь мне стало дико. Вдруг все будет так, как она предсказывала?..
Глубоко вдохнув грязный воздух, я закашлял. Кашлял долго, отхаркиваясь кровью и чем- то странным, белым, вроде пленки. Гудело в голове – боль начиналась яркими точками  возле ушей и шла цепью по лбу. Стучало в затылке, из ушей текла кровь.
Я чувствовал, что больше не могу, я погибаю. Животный страх липким холодом проник в мою душу. Я хотел жить, хотел! Всей силой свой мелкой натуры! Но сердце замедлило свой равномерный бег и остановилось.
…С тихим ужасом теперь смотрю на него. А он лежит на обочине, не двигается, не дышит. До странного знакомые уши. Нос… Ухмылка эта на неприятном лице. Остекленевшие прокуренные глаза. Желтое, спитое лицо. И… Я понял, что смотрю на себя. На свое тело. Оглянулся на дорогу – только сейчас заметил, что тот туман на дороге, вовсе не туман. Это люди. Точнее, то, что может обойтись без бренной оболочки. Все струятся по дороге одним целом... Я вглядываюсь в этот поток, в еле слышимом журчании его различаются обрывки фраз… Они зовут меня к себе, требует… Я не смею противиться. Бросив прощальный взгляд на прежде любимое тело, я с легкостью вхожу в коллектив.
На многострадальное тело начали слетаться вороны. Одна уже выклевывает глаз, другая пытается пробить вену на руке, чтобы кровь вытекла, и тело поскорее разложилось.