27. 09 глава 5 В кругу смертей. Русский дух ч. 2

27. 09.2009 глава 5 В кругу смертей.
Этот год – страшный год для нашей значительно поредевшей семьи.
Август – инфаркт, не ходят  ноги.
Октябрь – умирает брат мужа.
Январь – умирает  мать мужа.
Июль - умирает мой брат. Одновременно муж получает травму ноги и остается без большого пальца на правой руке.
На похоронах брата присутствует наша с ним учительница, она   говорит очень теплые  слова о моем брате, и, сразу после похорон, добравшись до дома, умирает.
Между этими событиями  умирает девочка – ровесница моей старшей дочери (ее одноклассница и дочь моей подруги). И еще одна девочка – ровесница моей младшей дочери  и одновременно дочь друга моего мужа.
И еще одна подруга моей старшей дочери – сирота, пытается отравить себя и своего безнадежно больного сына. Чудом они остаются живы.
И все это происходит вокруг меня менее чем за один год…

Я – ось семьи, вокруг меня
Все рушится, все гибнет, все в осколках…
Такая что ли у меня судьба?
Все время жить в крушеньи на обломках…

Мой младший брат Серёжка…. Родителей наших нет давно… Он в реанимации, я  даже не могу поехать, но я стараюсь верить, и его переводят уже в после реанимационную палату… Но не на долго, он опять в реанимации. В это же время мне позвонил незнакомый голос и сказал, что ваш муж находится в травматологическом отделении 1-ой горбольницы Севастополя, на что я ответила: «Не муж, а брат, и не в травм. Отделении, а в реанимации». Голос сказал: «Линников Александр?...»  «Тогда точно муж»…. Тут у меня уже с головой, видно, стало не в порядке, я начала смеяться, передо мной стояла одна из финальных сцен фильма «Иван Васильевич меняет профессию», помните? «И тебя вылечат, и тебя, и меня….». Понимая, что пора пускать в дело все финансовые ресурсы, я посадила отца в такси, сама с палочкой уселась туда тоже… Мельком подумала, что хоть на что-то сгодилась перестройка, теперь такси легко заказать из дома. Только тронулась машина, как зазвонил мобильник. В трубку рыдала Гуля, Серёжина жена. Слов разобрать было невозможно, но всё и так было понятно… Я машинально говорила ей какие-то слова утешения. Но что значат слова? Когда рушится мир,  когда моя семья из детства закончила своё существование. Одна… Есть ещё Алька. Алька – сибиряк, наш двоюродный брат, но каждый год два летних месяца мы были вместе. Его мама- сестра моей мамы, пока тоже жива. Алька прилетел из Сибири быстрее, чем приехала я из Феодосии, пришлось ждать Улю, младшую дочь мне на подмену, отца одного не оставишь. Я ехала в Севастополь. Говорят, что перед смертью вся жизнь человека мгновенно проносится перед ним. А почему перед смертью? Вот сейчас всё, связанное с жизнью брата мгновенно пронеслось в моей голове… Но можно ли описать это? Это для отдельной книги…
Мой младший брат Сережка.
Нет, я не плачу по тебе,
А лишь грущу немножко.
Все потому, что поняла,
Когда отправила в дорожку,
Что я жива лишь потому,
Что жив и ты, Сережка,
Покуда я живу…
Ведь только я, из всей семьи,
Твой каждый помню шаг.
Ты помнишь, как купались мы,
И море было – враг.
Летели камни, как пушинки
И метили по головам,
Волна была размером с дом,
А как мы выбрались потом…
Я помню красные штаны,
Сиропчика на сцене
Играл самозабвенно ты
С заплатой на колене.
Я помню первый бастион,
С которого катался,
И вид, в котором ты потом,
Оттуда возвращался.
Я помню бомбу, что тащил
И чудом не взорвался,
Я помню, как по вечерам
Ты с мамой целовался.
Тебя мне ставили в пример,
Как ласковое чудо,
И как ты часто помогал
Из мамы выбить рубль.
Я помню наш Батилиман,
В который мы ходили,
И наш Ай-Петринский туман,
В котором мы блудили,
И диких помню кабанов,
И желтую палатку,
И дым сгоревших башмаков,
И тропы у Джур - Джура,
И под Казанью рыбаков,
Ах, Боже мой, какая дура,
За всякой мелкой суетой,
Ни разу не проговорила,
Что ты любимый и родной,
Мой младший брат,
Мой брат любимый…
Но ничего, ты жив во мне,
А значит в детях, внуках…
Не буду плакать о тебе…
Не буду киснуть в муках,
Ведь ты не умер, ты живой
Мы не расстанемся с тобой.
Навечно в сердце ты моем,
Сияешь белым светом…
И мы с тобой вдвоем поем,
Хоть не умеем делать это…

Зачем я живу? Господи!  Я не могу больше никого хоронить. Забери, меня Господи, забери скорее. Сколько можно? Зачем? Ну прошу тебя, Господи!

Мы - бабы русские, мы – ось семьи…
В нас гены стонут ненормальные.
Мы тонкостью своей души
Явленья аномальные.

Держать удар -  вот наша цель,
Не мы себе ее вменили…
А что такое птичья трель,
Мы тоже вроде не забыли…

Не поддаваться ни войне,
Ни горю, ни печали…
Ах, только бы не знали все,
О нашей боли и отчаянии.

Вошли в мой дом? Входите тихо...
Здесь поселились мы вдвоем,
Страдания и бабье лихо.