Технократ. Глава 2 Знай свое место

В трех километрах от того места, где Руины уступают место Выжженой Равнине я залег в овраге, осторожно наблюдая за таможенным пунктом. Функция его была не пропускать людей в обе стороны, а, наоборот, никого не впускать и не выпускать. По тем, кто пытался прорваться, без предупреждения открывался огонь на поражение. Но таковых было немного, иначе таможенный пункт был бы чем-нибудь более надежным, чем вагон поезда, а самих таможенников было бы явно больше, чем два.
Я нажал еле заметную кнопку на рукаве костюма. Из «подзатыльника» высунулся квадратный экран и остановился прямо перед моим правым глазом. Некоторые называли этот прибор киберглазом, но я старался избегать этого названия. Слишком уж это отдавало низкосортной фантастикой. Я именовал его попросту визором, хотя и это название не претендовало на научное. Настроив визор на инфракрасный обзор, я вгляделся в таможенный пункт.
Таможенников было все же трое — двое ходили вокруг, один сидел внутри и, судя по движениям, с наслаждением уплетал горячий обед. Или, скорее, ужин. Что ж, ему больше не суждено набить желудок. Я вытащил из-за плеча арбалет и направил его в то место, где через пару секунд должна оказаться голова одного из таможенников. Два, один,...
Легкий толчок в плечо. Интересно, почему спустя столько лет люди вернулись к этому хоть и изящному, но все же морально устаревшему оружию? Сколько строилось фантастических картин о бластерах, лазерном оружии и тому подобном. И вот, посмотрите! Я сижу и стреляю из арбалета! Конечно, и выглядит он не так, как самые первые модели, в точности и скорости их превосходит, но в самом общем он остался точно таким же, как и двадцать шесть веков назад.
Еще до того, как безжизненное уже тело упало на землю, я выскочил из оврага, в котором прятался, и зигзагообразно побежал к вагончику, на бегу отбрасывая арбалет. Когда до него оставалось каких-нибудь пять метров, я быстро нажал еще одну кнопку — на этот раз у самого плеча, перенеся тем самым всю силовую энергию в ноги и прыгнул ногами вперед.
Автоматика не подвела — силы толчка как раз хватило, чтобы ноги мои оказались на одном уровне окна вагона, ну и головы второго таможенника, который в данный момент открыл рот, чтобы положить туда сочный кусок мяса. Не судьба. Услышав неприятный хруст, я подумал, что сломал ему, таможеннику, челюсть, но когда я посмотрел вниз, то увидел, что челюсти нет. Судя по всему, костюм несколько переборщил с мощностью. Но времени сожалеть о содеянном не было, да я и не собирался, и, схватив висящий на стене служебный пистолет, я всадил бедняге в голову две пули. Затем я рванулся к стене, противоположной той, через которую я сюда «вошел», присел и прижался к ней.
Ждать пришлось секунд пятнадцать. Я уже начал нервничать, что третий со страху побежал за подмогой, но, к счастью, он этого не сделал. Стекло справа от меня разбилось, из образовавшегося проема высунулся ствол автомата и начал обшаривать комнату. Я приподнялся, схватил его и рванул на себя. Само собой, таможенник этого не ожидал, и потому через мгновение получил прикладом по носу. Он отпрянул, и я, так же стремительно, как влетел, вынырнул из вагона, и повалил таможенника на землю, уткнув дуло автомата ему под подбородок.
Он даже не сопротивлялся. И не удивился, узнав меня. Он абсолютно спокойно смотрел мне в глаза и ждал выстрела. А я помолчал еще немного и произнес:
— Чарльз Греммер. Теперь ты работаешь на меня.


— И почему ты думаешь, что я соглашусь? — спросил Чарльз.
— Потому что...налей-ка еще чайку...потому что наши цели, как мне кажется совпадают.
— Ты террорист, а я предан Технократу. Как...
— Врешь, — отрезал я. — Может, тебе и хочется верить, что ты ему предан, но в душе ты ненавидишь его не меньше, чем я.
— Откуда ты знаешь? — спросил он.
— По-твоему, я случайно выбрал тебя, Чарли?
Чарли вздрогнул. «Ничего, — подумал я. — Пусть привыкает».
— Я ведь уже давно слежу за тобой, — продолжал я. — Официальных данных, разумеется, не существует, но я знаю, что еще два месяца назад ты был одним из лучших Наблюдателей. Одно время тебя даже хотели зачислить в Мастерскую, но ты вдруг возьми и ляпни ту роковую фразу...
— Да откуда ты все это знаешь? — вспылил Чарли. — Ты там был что ли?
— Да.
Чарли запнулся.
— Видишь, вы уже...сколько? Почти три года ищите меня и все без толку, а все это время я болтаюсь буквально у вас под носом! И как, Чарли? Хочешь продолжать эту бессмысленную борьбу? — я усмехнулся. — Я раскинул настолько широкую сеть, а, точнее сказать, паутину, что у вас уже нет шансов добраться до ее центра.
Итак, продолжим. Ты сболтнул, и, если бы не твой тогдашний командир, тебя, наверное, казнили бы за оскорбление Мастерской и самого Технократа. Тебе оставили жизнь, но сослали сюда, на таможню, на самую унылую и бессмысленную работу. Тебе и твоим товарищам, — я кивнул в сторону трупа в углу, — приходится коротать свое время, нарезая круги вокруг вагона. Не сомневаюсь, что твоя ненависть к Технократу должна была только усилиться...
— Чушь, — прошептал Чарли. — Я предан Технократу.
— Все мои ребята были Наблюдателями, так что мне прекрасно известно, как вы относитесь к нему. Логично, ведь Технократ — единственный, кто мешает Мастерской взять власть в свои руки. Так что, можно сказать, что я и Мастерская добиваемся одного и того же.
— Но тебе это зачем? — воскликнул Чарли.
— Моя цель — справедливое общество. А если Технократ жив, его не добиться. Но после его смерти возникнет суматоха, и во время нее можно взять контроль над Мастерской и встать таким образом у руля.
— Хорошо, а зачем ты мне это рассказываешь? Чтобы я все рассказал и тебя поменьше пытали?
— Этого не будет. По крайней мере, сегодня. Ты не вызовешь подкрепление, не нажмешь сигнал тревоги, который здесь наверняка есть. Ты ведь уже принял решение, верно?
Он встал.
— Да. Я буду на твоей стороне. Но учти, — он посмотрел мне в глаза. — Я буду сражаться за свои убеждения, не за твои.
Я кивнул.
— Это уже твое дело. Но и ты учти, что больше Технократа я ненавижу только предателей. Когда все начнется, в первую очередь я разделаюсь с предателями. Потом уже с Технократом. Так что не подведи меня.


— Черт, в нем, наверное, целый центнер, — прокряхтел я, волоча по земле тело убитого таможенника.
— Ничего, осталось чуть-чуть, — успокоил Чарли. — А вот и этот овраг.
Я даже не стал оборачиваться, а просто махнул головой, будто указывая на что-то у меня за плечом. Автоматически включилась встроенная в «подзатылник» камера, и через визор я увидел то, что происходит сзади меня. И как раз вовремя. Еще один шаг — и я бы споткнулся и полетел головой вниз.
— Наконец-то! — воскликнул я, сбрасывая тело в овраг.
— Может, с него тоже костюм снять? — предложил Чарли.
Я покачал головой.
— Это ни к чему. Во-первых, у нас с ним размер разный, а во-вторых, второй раз стягивать с него эту одежку...я этого не выдержу.
Чарли фыркнул, похлопал меня по плечу и сказал:
— Ладно, страдалец, пойдем.
Пока мы шли к вагону, он спросил:
— Что ты дальше намерен делать?
— Я? Знаешь, мне кажется, единственное число здесь совсем неуместно, — я помолчал, давая ему время осмыслить мои слова. — Думаю, мы отсидимся здесь до следующей проверки. Когда она, кстати будет?
— Дай подумать, — сказал Чарли. — Проверки у нас раз в две недели. Последняя была позавчера. Значит, у нас...
— ...гарантированно есть двенадцать дней, — закончил я.
— А когда придут проверяющие? — спросил он. — Ты поступишь...
— Мы! — напомнил я. — Мы поступим.
— Хорошо, мы поступим так же, как с таможенниками.
Я замотал головой.
— Нет-нет-нет-нет. Не сейчас уж точно. Мы спокойненько пройдем проверку, а затем покинем пределы Города.
Чарли вытаращил на меня глаза.
— Как? Я думал, ты хочешь подобраться к Технократу.
— Все так думают. И ошибаются. Ты что, думаешь, я могу вот так просто заглянуть к Технократу в гости? Нужен план.
— И он у тебя есть? — поинтересовался Чарли.
— Он у меня был, но поскольку всех моих людей перестреляли, он не сработает. Так что теперь я должен держаться от Города, тем более Большого Города как можно дальше.
— И что же ты рассчитываешь найти за его пределами?
Я пожал плечами.
— Я знаю, что я там точно не могу найти. Наблюдателей.
Чарли вздрогнул.
— Но почему, Рик? Кажется, что ты Наблюдателей не любишь больше, чем самого Технократа!
— Конечно. Технократ — просто безумец, которым руководят одному ему понятные идеи, а Наблюдатели — другое дело. Наблюдатели — это абсолютно адекватные люди. Они прекрасно понимают, что происходит, и с удовольствием пользуются этим. Ты ведь сам был таким, помнишь?
— Я уже не такой, — прошептал Чарли.
— Да, именно поэтому ты еще жив.


Для изгнанников таможенники жили более чем хорошо. В «арендованном» ими вагоне имелись два  очень неплохих мягких дивана, телевизор с широким экраном, толку от которого, если честно, почти не было, некоторое количество бытовой техники, хотя подавляющее большинство жителей Города до сих пор вынуждены пользоваться услугами химчистки, общественных кухонь, наемных уборщиков и тому подобного. Также имелся персональный зарядник, что для некоторых вообще считалось непозволительной роскошью.
Естественно напрашивалась мысль: таможенники есть бывшие Наблюдатели, совершившие должностное или уголовное преступление, почему же их обеспечение лучше, чем любого горожанина?
Я довольно долго размышлял на эту тему, пока не понял — это прикорм. Я знал одного рыболова, он, прежде чем закидывать крючок, бросал в воду куски какой-то гадости. Рыбы «налетали» на нее со всех сторон, и эффективность рыбалки сильно возрастала.
Так же и здесь: вся эта роскошь, все богатство специально подсовывают таможенникам, чтобы у них не было желания сбежать, отомстить, да и вообще куда-нибудь уйти. Они оставались запертыми в этом вагончике, причем по собственному желанию. А Мастерская тем самым имела возможность делать с ними все, что ей вздумается, без угрызений совести. Если бы она у них была.
— Чарли, а разве никто не пытался сбежать с таможни? — спросил я, стараясь казаться безразличным.
Чарли усмехнулся.
— Да кто ж захочет? Оглянись — ты так жил когда-нибудь? Хотел бы жить?
— Вот этого я и не понимаю. С чего вдруг Вам предоставляют такие привилегии?
— Какие привилегии? О чем ты? Да, здесь внутри все по высшему разряду, но на этом все привилегии и заканчиваются. Хотя бы двое человек должны бодрствовать постоянно, от вагона запрещается отходить больше, чем на пятнадцать метров, то есть в твоем распоряжении чуть больше семисот квадратных метров и все! А это не очень удобно, учитывая, что «все удобства на улице», если ты понимаешь, о чем я.
Я кивнул.
— Понимаю, тесновато. Притом на этом кусочке приходится ютиться втроем. Но в таком случае мой вопрос остается открытым: почему никто не бежит отсюда?
— А куда? Не все же такие безумцы как ты. Никто ж не побежит в незаселенные районы. В Город — тем более. И потом, ты не прав. Очень многие любят нынешний строй и полагают, что сосланы сюда исключительно по их собственной вине. И, само собой, бежать они никуда не будут: у них и в мыслях этого нет.
Я задумался.
— Похоже, все значительно сложнее, чем я предполагал.
Чарли покивал.
— Тебе будет очень тяжело, особенно при том, что ты потерял своих товарищей.
— Безусловно, — я попытался скрыть боль, которая кольнула меня при словах Чарли о смерти моих товарищей. — Но сейчас об этом думать рано. Нам нужно выбраться в Дикие Земли. Я хочу узнать, что там происходит.
— Только не говори, что это простое любопытство. Что ты накопал?
Я быстро глянул на него. Он внимательно смотрел на меня.
— Нет, — произнес я. — Ничего я не накопал.
Чарли прищурился.
— Врешь, — сказал он.
— Как хочешь, — ответил я.