Остров идеальных Мужчин. Часть третья. главы 4-5..

Глава четвертая

 Преобразователь

За тяжелой дубовой дверью кабинета Татьяну Михайловну ожидал сюрприз. Вместо давнего знакомого, заведовавшего медицинским отделом Главного Управления много лет, она увидела совершенно нового человека. Он привольно расположился в массивном кресле, хотя был для него, пожалуй, мелковат. Что-то несуразное, какое-то несоответствие померещилось ей в облике этого типа.

-  А где же Петр Петрович? – вырвалось у Татьяны.
- Проходите, дорогая наша Татьяна Михайловна! - елейным голоском пропел в ответ незнакомец, - позвольте представиться, раз уж Вы не удосужились прочесть табличку на двери! Я - Ваш новый начальник, Голубеев Антон Антонович. Искренний поклонник Вашего научного гения, таланта и трудолюбия. Подумать только! Такой необходимый всем нам прибор, прорыв в бездны подсознания, создание идеальных образцов, борьба за выживание человечества!

- Что-то я Вас не пойму, извините, о чем Вы? - спросила усталым голосом Татьяна. - При чем тут выживание человечества? И вообще, извините, я хотела отказаться от дальнейшего сотрудничества, по семейным, так сказать, обстоятельствам.
- Знаю, знаю! – закивал головой новый начальник, да так интенсивно, что Татьяна слегка испугалась за него, - с нашей стороны, все возможное, любая помощь в поиске внучки, можете всецело рассчитывать!
 Он поднял вверх палец, словно намекая на непосредственное знакомство с высшими силами.

- Спасибо! - Татьяна как-то не прониклась благодарностью, рассчитывая больше на свои, земные связи.
- Но все же, где Петр Петрович? С ним все в порядке? Он здоров?

Прежний начальник медицинского отдела ГУ, этот самый Петр Петрович, был, не в пример нынешнему, коренаст, широкоплеч и добротно-основателен. Он решал вопросы финансирования и оснащения лаборатории, определял приоритеты, расставлял акценты и мог часами заседать как на ученом совете, так и на последующем банкете, ни на минуту не забывая подлинной цели своего присутствия на мероприятии. Он мог пить, не пьянея, а только делая вид, и собеседник покупался, начинал говорить лишнее. Назавтра, после утреннего звонка, к собеседнику приходило понимание: для лаборатории медицинских исследований отныне придется делать некоторые исключения из общих правил.
Петр Петрович при этом знал проблемы своих сотрудников и всегда помогал в трудную минуту, за что пользовался всеобщим расположением. Одним словом, он был ловким и опытным манипулятором, но его любили. Он умел располагать к себе людей.

- В больнице он! - возвестил новый начальник, - инсульт у него!
Как-то подозрительно торжественно это прозвучало…

- Переволновался, возраст, давление. Беда с ними, старыми кадрами… пенсионер уже по возрасту, а хочет всюду поспеть. Вот и допрыгался.

- Из-за чего же он так волновался? - Испуганно спросила Татьяна, -  не из-за взрыва ли?
- Что? А, нет, наоборот! – товарищ Голубеев сделал рукой неопределенный жест, указывающий на совершенно другие причины, повлекшие за собой болезнь прежнего начальника.
- Как это наоборот? - не поняла Татьяна.

Простенькое лицо Антона Антоновича выразило крайнюю степень восторга.
- Взрыв - это хорошо, это просто замечательно! Это открывает перспективы, дорогая Татьяна Михайловна! Это давно надо было, вот бы и сам взорвал, если бы не авария подоспела…
Татьяна все еще недоумевала, а Голубеев продолжал:
- Ведь он от аварии произошел, а? Как вы думаете, почтеннейшая Татьяна Михайловна? Газ-то не сам взорвался, кто-то ведь ручки-то у плиты открутил?

  И начальник рассмеялся, видя, как собеседница пытается что-то сказать.

Вмиг лицо его, очень неприметное, какое-то обыденное, без затей, вдруг сделалось острым и злым. Ох, не на пустом месте случился инсульт у Петра Петровича!
- Спишем мы его, случай этого взрыва, на природу. Документы соответствующим образом уже оформлены. А вас, товарищ Соколова, попросим остаться. Нам без Вас никак. Договор так составлен.

- С кем договор? - только и смогла спросить Татьяна.
- С зарубежным партнером. На выпуск большой партии «сверхпреобразователя», то есть Вашего модифицированного аппарата. Помните комиссию?
- Это дамы те заполошные, что за права человека боролись? - Вспомнила Татьяна не в меру активных феминисток.

- Дамы, может и боролись, судьба у них такая, бороться! А вот двое агентов, те, что на пирсе с удочками сидели, сумели кое-что раскопать. И побежали докладывать международному сообществу, что да как, про прибор. Сообщество вышло на нас, а мы им - ответ! Без основного агрегата, которым руководит доктор Соколова, ничего работать не будет.

- А теперь, значит? А теперь, я должна им, – начала Татьяна и подумала: «Вот гады! Денег взяли, а сообществу все же доложили»…
 
- Теперь! Нынче! А именно, с этого дня, - взмахом руки остановил он ее попытку разобраться в ситуации.

-  Мы им продаем принцип действия основного агрегата, так как они ни под каким видом уже сами, после взрыва лаборатории, его не узнают, – уверенно сообщил Голубеев.
-  Пакет документов практически готов. Вопрос цены и вопрос времени! Вам делать ничего не нужно, уже готовы опытные образцы. Они будут прилагаться к документам. Пусть на себе пробуют!
Антон Антонович потер руки.
- Совместный выпуск, улучшенные технологии. Весь мир будет покупать сверхпреобразователь. И наше имя навсегда войдет в историю человечества.

- А вы не боитесь за человечество? Что оно слишком преобразуется? - спросила Татьяна, обескураженная его словами.

- Что Вы! Оно, то есть его передовая часть, мужчины, гибнут! Теряют хромосомы, слышали? Мужчины гибнут от своих пороков: пьянства и курения, они очень подвержены травматизму и постоянно рискуют не дожить и до пятидесяти, в то время как женщины живут дольше, работают успешнее, производят при этом потомство, зачастую уже и без помощи конкретного мужчины. Из пробирок получают!  Через 150 лет мужчин совсем не будет, они вымрут! Об этом писали даже в газетах.

- То есть, их нужно спасать? - промолвила Татьяна.
- Конечно! Преобразованные мужчины - это будущее нашей планеты! Они станут здоровее, активнее, но осторожнее! - уверенно заявил новый начальник.

- А Вы не боитесь, что Ваша жена приобретет прибор и начнет с Вас?—спросила Татьяна.
- А я никогда не женюсь! - торжественно провозгласил он и победно взмахнул рукой. Только теперь она поняла, что ей казалось странным в облике этого человека. Маникюр. Его ногти были тщательно обработаны и покрыты бледно-розовым лаком.

«Да» -  подумала Татьяна. - «Человечество пора преобразовывать, особенно его передовую часть. И возразить-то нечего».

А наманикюренный начальник выскочил из-за стола и пробежался по кабинету, после чего открыл сейф и стал размахивать пачкой бумаг. Тщательно уложенные волосы растрепались, но он этого не замечал. Он был в состоянии сильного производственного ажиотажа. Не иначе, подсчитал уже примерный доход.

- Здесь все! Перспективные варианты! Мы будем не просто улучшать гибнущих представителей сильного пола, мы будем их моделировать! Вот результаты социологического опроса. Наиболее востребованные варианты.
И он сунул в руки опешившей от такого напора Татьяны какую-то бумажку.

«Наиболее востребованные модели поведения для длительного повседневного, а также периодически возникающего общения»» - так называлось это исследование.
Первым пунктом шел «верный муж и заботливый отец». Татьяна подумала, что с такой моделью она встречалась в детстве. Она вздохнула. Папа, папа! Не ты ли был причиной ее научных изысканий, приведших к такому странному результату? Этот вариант, понятно, для повседневного и как можно - более длительного!
 
Вторым шел «пылкий любовник, не склонный к алкоголизму», ну это понятно. Если склонный, то пылкости конец. Да и нужен периодически…
А вот соединить первый вариант со вторым…Было бы интересно! Хотя, что это я? Все, я больше этим не занимаюсь! Так, что еще?

Пункт три: «бережливый хозяин, мастер на все руки» Кто ж откажется. Впрочем, он может оказаться занудой! Что еще? «прекрасный собеседник, умный, с чувством юмора» ну это вообще может идти как дополнение к другим типам. Что-то они плохо там поработали над основными и дополнительными качествами.
Основное - это всегда надежность, внимательность, скромность, наконец. Человек, который не предаст в трудную минуту, не поверит клевете, будет рядом не только в радости, но и в горе.
 Ей стало грустно. Нет таких! Она, по крайней мере, не встречала… Ладно, супруг не в счет. С самого начала было ясно, что им движет. Знала, на что шла. Но ведь были и другие, знакомые пары, и у них тоже…хотя вот! Бывший начальник, Петр Петрович… А ведь она была в него, пожалуй, влюблена. Не осознавая этого. Он, наверно, как раз и был таким – надежным, вон сколько раз ей помогал...  Хотя, может, она заблуждалась, и он делал это по расчету? А, пусть -  Петр Петрович ей все равно нравился.  Сейчас без него пусто, как после взрыва.
- …после взрыва!—произнес торжественно Антон Антонович. –мы сможем войти на правах равного партнера и расширить сферу…

«А ведь его «Антошкой» будут подчиненные между собой называть…» - подумала Татьяна. «Антошка, Антошка! Пойдем копать картошку!» И накопают. Но без меня.

- Я, пожалуй, пойду! Если ко мне нет больше вопросов. - сказала Татьяна.
- Стоп! Для Вас сюрприз!!! – радостно воскликнул Антошка, - Вам презент от фирмы.
Он залез куда-то в ящик под столом и извлек оттуда небольшую коробку.
- Опытный образец, не нашедший спроса. Делался так, для пристрелки.
- Вы хотите меня пристрелить? -  улыбнулась Татьяна.
- Что Вы, как можно! Вы еще нам нужны, пока! - он порывисто, с придыханием засмеялся своей шутке.
- Приборчик этот дарим Вам. Чтобы смогли оценить качество работы. Можете испробовать, на ком захотите. Если захотите, конечно!
И он опять как-то судорожно рассмеялся. Видно, смех такой у него был, от природы.
Татьяна взяла «презент» и, откланявшись, вышла.


Дома она открыла коробочку с изображением фиолетовых спиралей на крышке и достала прибор. Он был небольшим, изящно изготовленным и снабжался легким штативом, позволяющим закрепить его в любом удобном положении. Она прочла инструкцию по применению, а также определение качеств, моделируемых данным прибором.
 Крупная надпись гласила: «Философ и мечтатель с паранормальными способностями.»  Ни больше, не меньше.
Так вот почему на него не было спроса! Кому такой «паранормальный» нужен? Тем более, «философ и мечтатель» - это еще хуже.
Татьяна легла на кровать и посмотрела на закрепленный с помощью штатива прибор над своей головой.
 «С этого вообще-то должны начинаться все испытания, с самого себя» -  подумала она и нажала на кнопку пульта управления.

Фантик лежал рядом и тоже попадал в зону воздействия. Хотя вышеозначенные качества и так были ему присущи от рождения, он тут же ощутил, как они окрепли и усилились.
А Татьяна, задремав, увидела Соню, которая сказала ей: «Не грусти! Пусть кажется иногда, что в конце дороги тупик, что вокруг темный лес и под ногами только ямы, да колючие сучки. И дорога станет светлой, и тьма расступится, надо только идти…»


Глава пятая

 Спасение


Их было двое. Они шли по непроходимой, на первый взгляд, чаще, как по собственной квартире. Они знали здесь каждый уголок. Собирали грибы, которых в этом году уродилось множество, особо редкие коренья, какие-то им одним известные травы. Сушили их потом у костра.

-   В этом годе, не то, что в том, - говорил один из них, низенький и круглый, как  колобок,  именуемый «Секучка». -  Вся кучка на триста рублев тока потянет!
 Он так смешно, слитно произносил эти слова - вся кучка, что получалось «секучка» - данное словообразование стало его прозвищем.

- Да ладно, не страшно! –сказал второй, худой и длинный, как жердь, по кличке «Корешок», - мы на корешках деньги сделаем. Грибов, и правда, много. Вот цена и снизилась. Зато корня накопали, он намного дороже. Он показал удивительное, похожее на человечка, корневище.

- Да за им пришлося  к этим, страшенным, на ихнюю землю, сам знаешь! Опасно это. Увидят, за собой потащут. Боюся я их, пойдем, от греха! Это ж еще все ихнее, до той сосны.
Секучка произнес всю эту тираду испуганным голосом и озираясь.

Приятели решительно зашагали прочь с опушки. «Страшенными» пугливый Секучка называл членов религиозной общины, секты под названием «Красные одежды». Она базировалась в старых, построенных еще при Царе Горохе, полуразрушенных скитах, что были запрятаны глубоко в лесной глуши. Члены секты должны были полностью отказаться от своей индивидуальности, покрывать лицо белой краской и носить длинный красный балахон. Волосы на голове предписывалось сбривать. Понятно, что в таком виде в городе они появляться не могли. В городе были только вербовщики, агенты, присматривающиеся к одиноким, обеспеченным недвижимостью и имеющим банковские счета, гражданам.

Отказ от индивидуальности обязательно сопровождался переводом всех денег и ценностей на «Божье дело», имеющее конкретные номера счетов, а сам гражданин или гражданка отправлялись «к истокам», вести «праведную, не отягощенную грехами жизнь». Строгий пост, молитва и раскаяние прямым путем вели в царство равенства и справедливости.

Руководил деятельностью секты бывший милиционер, замеченный в некоторых должностных преступлениях, изрядно обогативших работника правопорядка.

 Убоявшись заслуженного наказания, он внезапно открыл в себе пророческий дар, подкрепленный ораторским искусством и, обратив в свою нехитрую веру пару-тройку таких же, не отягощенных моралью друзей, скрылся в труднопроходимой чаще. Оттуда он и руководил работой секты, используя средства мобильной спутниковой связи и Интернет - не все скиты были монашески бедны.
За годы своей деятельности «Красные одежды» так продвинулись по пути обращения грешников, что впору было открывать зарубежные филиалы. Причем, чем проще и примитивней были методы вербовки, тем надежней они срабатывали. До указа президента о запрещении сектантской деятельности на территории РФ было еще далеко. Впрочем, с другой стороны, где президент, а где темный лес!


Сборщики грибов и корешков почти вышли из опасной зоны, как вдруг заметили зорким, постоянно шарящим по земле взглядом что-то странное за толстым стволом пограничной сосны. Это была босая человеческая нога. Они переглянулись и опасливо двинулись посмотреть, что там, за деревом произошло, и нет ли у ноги какого- нибудь продолжения. Нога была маленькая, грязная и распухшая.

- Ба! Девчонка! - сказал круглый колобок Секучка, - вот так номер! Поди они, страшенные, с ей кровь всю выпили и кинули.
Тут он опасливо перекрестился:
 - Вона, кака бледная-то!
- Да нет, она живая, дышит! - сказал второй - похожий на жердь, Корешок, –тащи ее отсюда, от греха подальше! Помогай!

Так они нашли Соню и, определив, что она жива и находится в сильнейшей горячке,  напоили лечебным чаем с травами и этим самым, дорогостоящим корнем.
Потом они вынесли девушку на самодельных носилках к дороге. Тащить пришлось долго, мешали рюкзаки с добычей, но Соня так была истощена, что носилки с нею почти ничего не весили. Лечебный чай придал сил, и беглянка пришла в себя.
Глядя, как качаются верхушки деревьев у нее над головой, она вспоминала дом, бабушку, родителей.
 «Не надо грустить» - думала она - «пусть кажется иногда, что в конце дороги тупик, что вокруг темный лес и под ногами только ямы, да колючие сучки. И дорога станет светлой, и тьма расступится, надо только идти…»

Дорога и правда, стала светлой, потому, что они вышли на шоссе. Первая же машина остановилась, увидев двух человек с носилками. За рулем была молодая женщина. Взглянув на Соню, она воскликнула «Боже! Это не про нее ли по телевизору каждый день передают! »
Соню поместили на к ней на заднее сиденье, чтобы отвезти в ближайшую больницу.

- Эй! – крикнула женщина приятелям, - куда же вы? Там вроде обещали какую-то награду!
Но двое друзей, Секучка и Корешок, ее уже не слышали. Они опять ушли в лес, собирать свои травы и грибы.

…

Ольга так и не смогла поговорить с Аллой, женщиной, работавшей у Кати в пищеблоке. Признаться? Сказать, вот так: «Я твоя мать?»
Она сто раз обдумывала разговор, но понимала, что он не состоится. Объясниться было невозможно. Если бы еще не Рита…Как все неудачно сложилось. Что можно поведать этой давно позабытой дочери? О том, что она ее бросила в роддоме, да еще и убила не так давно Риту, собственную внучку? Ну, не сама, конечно, но приказ об уничтожении она отдала. Возможно, поторопилась, но сделанного не вернешь.

 Конечно, можно это скрыть, но вдруг Татьяна проговорится? Или эта Алла захочет узнать правду о работе Риты в последние годы… Девица ведь, как сказала сестра, вела дневник!  Всплывет много фактов, только потяни ниточку. Люди там серьезные задействованы. Ей, Ольге несдобровать. Алла может оказаться не дурой, раскопает все, захочет отомстить!  Все же генетика сильная штука. Папа-то профессор, да и она, Ольга, мозгами шевелить умеет, а характеры и у него, и у нее – жесткие… Если дочь – в них, так не оставит!
 Нет, ну надо же - пила, пила и на тебе, протрезвела!
 
- Ох, как все это некстати! – проговорила Ольга вслух, - что ж за судьба у меня такая, невезучая? Или правду говорят, старые грехи крепко держат, не уйти от них, не… Ага! Уйти-то, как раз, и можно!

Она решительно подошла к столу и написала записку «Танечка! Ты открыла мне глаза на мои преступления. Ухожу от мира, зная, что нет мне прощения. Умоляю, не раскрывай моей позорной тайны.  Любящая тебя, твоя сестра Оля.»

Ольга села за руль и помчалась по одному, известному только ей, адресу. Выехала на окраину, где ряды старых лип укрывали ветхие домишки. Уныло лаяла собака, жалобно плакал младенец. В этот, Богом забытый уголок, по собственному желанию мало кто заглядывал, что абсолютно устраивало его обитателей.
Вот и дом – еще крепкий с виду, но штукатурка осыпалась, ступеньки развалились. Сбоку, вдоль стены, ютилась железная пожарная лестница – в случае непредвиденных обстоятельств по ней можно было быстро скрыться.
Ольга проникла в неприметную дверь, вышла на темную лестничную площадку, поднялась на два этажа и позвонила «два длинных, три коротких» в обитую облезлой кожей дверь.
 В глубине квартиры раздались торопливые шаги, и на пороге возникла толстая тетка с бегающими глазами.

- Проходи, сестра! - запела она, мелко крестясь.
- Оставь свои песнопения для других! - жестко выдохнула Ольга.
Толстуха запнулась и отступила вовнутрь. Ольга смело прошла мимо нее, захлопнула дверь.
-  Мне туда надо, с ним поговорить! – произнесла она тихо.
- Да как же, с Ним! Он никого не принимает! - снова зачастила тетка, взмахивая крыльями, словно курица, пытающаяся взлететь.
- Меня примет! - Ольга усмехнулась. - Слово ему скажу, заветное.
- Ой, не знаю, сестра, ой, не знаю… момент! – хозяйка жилища внимательно посмотрела на гостью. Видимо, что-то сообразила, потому что перешла на деловой тон.
 - Как представить-то? 
- Так и скажи, Олька-паспортистка, мол, желает встретиться! - заявила Ольга .
- Сей момент… - зашептала  женщина, - позвоню.
Татьяна легла на кровать и посмотрела на закрепленный с помощью штатива прибор над своей головой.
 «С этого вообще-то должны начинаться все испытания, с самого себя» -  подумала она и нажала на кнопку пульта управления.

Фантик лежал рядом и тоже попадал в зону воздействия. Хотя вышеозначенные качества и так были ему присущи от рождения, он тут же ощутил, как они окрепли и усилились.
А Татьяна, задремав, увидела Соню, которая сказала ей: «Не грусти! Пусть кажется иногда, что в конце дороги тупик, что вокруг темный лес и под ногами только ямы, да колючие сучки. И дорога станет светлой, и тьма расступится, надо только идти…»


Через некоторое время Ольга покинула негостеприимный дом, где обитала толстая агентша и  успешно добралась на своей машине до условленного места. Здесь, на краю шоссе, росла гигантская раздвоенная сосна, на коре которой кто-то нацарапал слово «обитель». Сделано это было давно, разобрать буквы можно было с большим трудом.

Дальше Ольга должна была идти пешком. Спрятала машину в кустах, чтоб с дороги незаметно было. Она собиралась позвонить позднее сестре, попросить забрать машину. С тем, к кому Ольга сейчас направлялась, ее связывали давние финансовые отношения - главу секты «Красные одежды» она хорошо знала еще по старой работе, в паспортном бюро. Вдвоем они провернули не одно дельце. Настало время снова встретиться.
План был такой – забрать свою долю и уехать подальше, а Татьяна пусть думает, что раскаяние до такой степени овладело несчастной грешницей, что та ушла из мира в скиты.

Светало…У границы, что проходила по вырубке, ее встретил провожатый. Лицо, как у призрака, было абсолютно белым, вымазанным то ли гримом, то ли краской, лишь чернели неестественными пятнами глаза и рот.  На призраке был длинный красный балахон.  Провожатый молча пошел по тропе, Ольга последовала за ним.