Посвящается одному человеку

Я увидела его впервые по телевизору, в далекой – далекой стране, где случайно поймала «первый».
 Он поразил меня, изнывающую от полуденного зноя отпускницу, валяющуюся на диване в дорогом гостиничном номере с бокалом «мартини», в одном полотенце и думающую, чем бы себя занять сегодня вечером.
Он поразил меня своим пьянящим несчастьем. Уродством. Страшной генетической ошибкой природы. Создатель ли допустил этот просчет, или сама природа отомстила тем, кто произвел его на свет, за излишнюю беспечность? Но это изначальное, в утробе заложенное несчастье, оказалось стартом к дальнейшему изнурительному существованию.
От него отказалась мать. Сколько раз я сама, совершенно здоровая,  обласканная, избалованная дочь любящих родителей, злилась на своих? За то, что родили меня не с модельными ногами, а с вполне обычными? За то, что пристают с советами? За то, что…
Не знаю, как оценивает Высшая Справедливость поступок женщины, оставившей уродливый кулек в роддоме. Вероятно, она чувствовала то же, что и мать Квазимодо. То есть, никто не знает, что она на самом деле чувствовала. Потому что не дай Бог никому оказаться в ситуации такого жуткого выбора. Он однозначен, он не дает сделать никаких шагов в сторону…
Шаг в сторону сделал сын. Он разыскал свою мать и узнал, что она живет хорошо. Даже очень хорошо, можно сказать, что счастливо. Что у нее есть двое детей. Красивых, здоровых, полноценных. И неизвестно, были бы эти дети, если бы мать сделала выбор в пользу старшего сына. Скорее всего, нет. Потому что, во-первых, вряд ли бы кто-то рискнул принять чужого сына-инвалида. И вряд ли кто-нибудь рискнул завести своих детей с женщиной, генетика которой дала такой чудовищный сбой. Но совершенно очевидно, что без него матери было гораздо легче. Еще легче было бы, если бы он просто умер. Умер физически, а не просто перестал существовать в ее жизни. Уродливый кулек. Квазимодо.
Она отказалась от него. Второй раз. Не смогла рискнуть своим дорогим счастьем.
На месте парня я бы покончила с собой. Прекратила бы свое существование в мире, где нет места больным людям. Звериный закон «выживает сильнейший» не отменила многомиллионная история развития человечества. Действительно, выживает сильнейший.
Ему очень тяжело жить, а он улыбается своим изуродованным ртом, и глазами, грустными, тоже улыбается.
Он работает курьером, ежедневно преодолевая тяжелые для его слабого позвоночника и ног расстояния. Он работает с людьми и видит на себе их взгляды. Еще бы. Ведь для них прыщ – однодневка или сломанный ноготь на мизинце – уже трагедия. Просто они не знают, что такое трагедия, пока он не появляется перед ними, в своем коротком пиджаке, с нелепой подпрыгивающей походкой. Одинокий, больной человек, живущий вопреки всему.
Я досмотрела эту передачу до конца, и мне было плохо. До такой степени, что хотелось плакать. Это как же надо не любить себя, чтобы страдать всего-навсего из-за пары лишних килограммов или разреза глаз? С тех пор, как только на меня нападает грусть, я вспоминаю об этом парне, и стыд за собственное малодушие становится сильнее страха быть кого-то в чем-то хуже.

Почти каждый день я вижу его теперь рядом с нашим офисом, спешащего на работу, или по работе. С сумкой, в одном и том же кургузом пиджаке, он, подпрыгивающей походкой, идет по своим делам, глядя строго вперед, и улыбаясь этому миру, который его обидел.

Удачи тебе, Андрей.  Никому никогда не желала ее так, как тебе.