Курсовая Юозас Мильтинис

  Эпиграф:
"Не ищите в искусстве новое. Ищите вечное" (Юозас Мильтинис, режиссёр)
1. Биография
2. Театр Мильтиниса
3. Друзья и соратники
Родился Юозас 3 сентября 1907 в деревне Дабикине (ныне Акмянский район Литвы) в бедной семье. В детстве пас чужую скотину за еду. Играл коровам литургии. Мать хотела, чтобы он стал ксёндзом, старший брат работал в наймах целый год, чтобы купить ботинки, но отдал их младшему, чтобы тот мог пойти учиться. Он хотел стать святым и попал в гимназию в иезуитском монастыре. Ученики выполняли строгий устав: постились, били поклоны, выполняли послушание. Юозас не ел мяса, не пил спиртного, был аскетом, спал на полу. Здесь он получил грамматическую схему по изучению языков и впоследствии выучил 6 иностранных языков. Он уже тогда заинтересовался театром.  И был изгнан из монастыря. Лежал на земле, его засыпало листьями, но по счастливой случайности его, умирающего увидели земляки и привезли домой… Учёба закончилась, но он подготовился и сдал всё экстерном разом за 3 года. Затем служил в армии.

Упрямство, трудолюбие и целеустремленность он сохранил на всю жизнь. В начале 1930-х он оказался в труппе театра Шауляя, откуда был вскоре уволен за профессиональную непригодность. В 1931 окончил студию при Каунасском театре. В 1932 без денег, не зная языка, он уехал из буржуазной Литвы в Париж, где поступил в Сорбонну на курс искусств, но вскоре перешёл учиться актерскому мастерству в студию Шарля Дюллена. Денег ему едва хватало на еду – один из литовских друзей Мильтиниса посылал ему крохотную стипендию. Его соучениками и друзьями были Ж.-Л.Барро, Ж.Вилар, П.Валери, Ж.Капо, П.Пикассо. Мильтинис выучил французский язык, потом английский и итальянский (а через два года он поставил в Сорбонне О.Уайльда на английском), снимался статистом в фильмах вместе с Барро, участвовал в пантомиме в спектаклях театра «Старая голубятня», готовил самостоятельные отрывки из Мольера, ходил в музеи и на лекции по искусству. Так прошло пять лет, и все это время Мильтинис мечтал о создании театра европейского уровня на родине. Однако когда он попытался вернуться в Шауляй, выяснилось, что там его идеи никому не нужны. Он снова уехал – теперь уже в Лондон.

Окончательно он вернулся в Литву в 1939, когда в Европе началась война. В 1939–1940 руководил театральной студией в Каунасе. В 1940, после установления советской власти в Литве, было решено организовать новый драматический театр в Паневежисе, и Мильтинис получил предложение этот театр возглавить (впоследствии театру было присвоено его имя). Он согласился и уехал в Паневежис с группой артистов-любителей, которые составили ядро студии, а потом и труппы нового театра. В наличии было только небольшое здание с крохотным залом на 320 мест. Все остальное нужно было начинать практически с нуля.
Актеров поселили в монастыре, да и уклад их жизни был аскетичным, с напряжённой учебой (не только актерскому мастерству, но и иностранным языкам, истории культуры, хорошим манерам), жестким диктатом руководителя студии и даже его фактическим запретом на личную жизнь. Известный актёр Д.Банионис позже вспоминал, что Мильтинис ввёл правило: никаких семей в театре, поскольку это могло привести к интригам. Аскетизм распространялся и на творческую жизнь актёров: не приветствовались контакты с публикой – актёр должен оставаться загадкой, по окончании спектакля не поднимался занавес для выхода актёров на поклоны – нельзя было смазывать впечатления от спектакля.

Мильтинис не брал в театр профессиональных актёров, на паневежисской сцене играли его воспитанники. При этом строгого учебного плана в студии не существовало, как и определенного срока обучения: Мильтинис полагал, что разным людям необходимо разное время для овладения профессией. Т.н. «студийные часы» (утренние учебно-профессиональные занятия) были введены в правило для всех актёров, репетиции шли после обеда. Но и во время репетиций (для которых этюдный метод был обязательным) актёры оставались учениками режиссёра, требовавшего безоговорочного доверия и не допускавшего возражений. Правда, знал своих учеников он досконально, этому способствовали обсуждения прожитой за неделю жизни. Для Мильтиниса была важна личность ученика, он много требовал, но и много давал. Так, при выезде на первые гастроли в 1948 Мильтинис водил труппу по Ленинграду, рассказывая об архитектуре, считал обязательным просмотр лучших спектаклей Москвы и Ленинграда. Сам режиссёр не просто смотрел каждый спектакль своего театра, но и вёл спектакли как помощник режиссёра, позже давая советы каждому из актёров. Он умел делать в театре всё, даже собственноручно красил ткани для костюмов, считая, что быть в спектакле мелочей не может.

На подготовку к открытию театра ушло около двух лет, первый спектакль – «Падь серебряная» Н.Погодина состоялся 1 марта 1941. 22 июня началась война, в Литву пришли немцы. Театр продолжал работать и при немцах, и после освобождения. Поначалу на спектакли приходило около 20 зрителей, но постепенно он становился популярным. В 1940 – начале 1950-х Мильтинис поставил спектакли «Вольпоне» Б.Джонсона, «Ревизор» Гоголя, «Жорж Данден» Мольера, «Гроза проходит» Ю.Паукштялиса, «Женитьба Белугина» А.Островского, «Как закалялась сталь» по Н.Островскому, «Наследники Рабурдена» Э.Золя и др. В 1948 состоялись большие гастроли в Ленинграде и Вильнюсе.

Казалось, пришел успех. Однако в 1953 министр культуры Литовской ССР приказал пересмотреть репертуарную политику театра, в 1954 Мильтинис был снят с поста главного режиссера театра (но ему разрешили закончить спектакль «Чайка»). Он был переведён на должность режиссёра дубляжа Литовской киностудии. Мильтинис переписывался со своими учениками-актёрами, снова начал ставить спектакли, только под чужим именем – на афише в постановщиках числились его ученики. К этому периоду, в частности, относится постановка «Гедды Габлер» Г.Ибсена, одного из лучших его спектаклей, продержавшегося в репертуаре театра около десяти лет.

В 1959 Мильтинис вернулся в театр и поставил блестящие спектакли «Иванов» А.Чехова и «Макбет» У.Шекспира. А в 1965 произошло счастливое событие, перевернувшее судьбу режиссёра и всего театра. Этим событием стала почти случайная поездка столичных театральных критиков в Паневежис на пути из Вильнюса в Ригу. В состав группы входила известный театральный критик Н.Крымова, которая и опубликовала хвалебную статью о театре Паневежиса в газете «Известия». Мнение столичной прессы оказалось определяющим, Мильтиниса начали хвалить – даже за то, за что ругали раньше. В этом же году он был удостоен Государственной премии Литовской ССР, на Литовской киностудии сняли документальный фильм о режиссёре. Началось и строительство нового здания театра. На спектакли Мильтиниса стали приезжать зрители со всей страны, теперь даже жители Паневежиса не всегда могли попасть в свой театр. Кроме бережно сохраняемых в репертуаре прежних спектаклей, Мильтинис поставил новые: «Там, за дверью» В.Борхерта, «Франк V» Ф.Дюрренматта, «Пляска смерти» Ю.Стриндберга.

В 1973 Ю. Мильтинису присвоено звание Народный артист СССР, он стал кавалером ордена Ленина.
Мильтинис воспитал таких замечательных актёров, как: Д.Банионис, С.Петронайтис, Е.Шулгайте, Б.Бабскаусас, А.Масюлис, К.Виткус, Р.Зданавичюте и др. Его ученики В.Бледис и Г.Карка, кроме актерской деятельности, пришли к режиссуре, а С.Космаусас стал директором театра. Многие из них снимались в кино – художественные принципы работы Мильтиниса с актёрами оказались благоприятными для формирования их кинематографического успеха. Мильтинис, при всей жесткости и деспотичности своего характера и ревностного отношения к театру, не препятствовал съемкам своих актёров в кино.
Вышел на пенсию в 1980, жил замкнуто. Умер 13 июля  1994 года в Паневежисе. Свою огромную библиотеку он завещал городской библиотеке Паневежиса.


Постановки Мильтиниса в театре
• 1941 — «Падь серебряная» Погодина
• 1941 — «Вольпоне» Вена Джонсона
• 1958 — «Смерть коммивояжёра» Миллера
• 1961 — «Макбет» Шекспира
• 1964 — «Поднятая целина» по Шолохову
• 1966 — «Там за дверью» Борхерта
• 1969 — «Франк V» Дюрренматта
• 1971 — «Вольпоне» Вена Джонсона
• 1973 — «Пляска смерти» Стриндберга





Паневежский театр им. Юозаса Мильтиниса / Panev;;io dramos teatras
Паневежис / Panev;;ys, Laisv;s a. 5, LT 35183
www.miltinio-teatras.lt
Паневежский театр - литовский драматический театр. Основан в 1940 на базе Каунасской театральной студии (1938-40), которой руководил Ю. Мильтинис. При театре существует студия, готовящая актёров театра. С 1940 школой и театром руководил Ю. Мильтинис (с перерывом 1954- 59: в 1954-57 худ. рук.-засл. арт.Лит. ССР И. Алекна, в 1957-59 - В. Бледис).

В театре были поставлены спектакли:
"Поросль" Бинкиса (1941), "Воскресение" Вайчунаса (1942), "Денежки"Чюрлионене-Киман-тайте (1943), "Новая борозда" Даугуветиса (1945), "Всумерках" Венуолиса (1945), "Ревизор" (1946), "Чайка" (1954),"Последние" (1955); "Смерть коммивояжёра" Миллера (1958), "Макбет"(1961) и др.
В труппе театра (1965): засл. арт. Лит. ССР Б. Бабкаускас, С. Костаускас, Е. Шулгайте, арт. Д. Банионис, Г. Гокушайте, Р.Зданавичуте, А. Масюлису С. Петронайтис, К. Виткус и др.
актеры
с 1940 Юозас Мильтинис, с 1966 Рудольфас Янсонас,с 1967 Енрикас Качинскас, Бронюс Бабкаускас, Донатас Банионис, Вацлавас Бледис,
Алмантас Вайшнис, Ирена Васюлите-Кудокене, Казимирас Виткус, Регина Зданавичюте, Гедиминас Карка, Альбинас Келерис, Стяпас Космаускас, Эугения Шулгайте.

 
Интервью Донатаса Баниониса.
«СУДЬБА ПАВКИ КОРЧАГИНА В ЧЕМ-ТО СРОДНИ МОЕЙ СУДЬБЕ»
Донатас Банионис: одиночество роли
 
28 апреля замечательному литовскому актёру исполняется 85 лет. Почти семьдесят лет назад он делал свои первые шаги у самого Юозаса Мильтиниса. От наследия патриарха, как от взлетной полосы, отталкиваются все крупные величины литовского театра вплоть до Эймунтаса Някрошюса и Оскараса Коршуноваса

— Донатас Юозасович, несмотря на свою широкую популярность, вы посвятили свою жизнь одному театру в маленьком Паневежисе. Почему так?

— Я пришел в театр в 1941 году выпускником керамической школы. Мне было 17, и я решил стать артистом. Молодой режиссер Юозас Мильтинис вернулся в Литву в 1938-м...
 
«Огромным счастьем для меня была работа с Андреем Тарковским». «Солярис», Донатас Банионис и Наталья Бондарчук

Мы рассчитывали, что сформируем тут труппу, поработаем год-два и переедем в какой-то большой город, а остались здесь навсегда. Как Робинзонов, нас выкинули на незнакомый остров, где надо было жить. Мы и жили, и работали. Тут, в 1944-м, я окончил студию при театре и получил профессиональное образование.

Конечно, непросто все складывалось... И закрывали нас, и спектакли не выпускали, и Мильтиниса выгоняли за космополитизм, но затем всё-таки вернули, присвоили ему звание народного артиста СССР и даже наградили орденом Ленина. Я проработал с Юозасом с 1941 года по 1980-й, он для меня и отец, и учитель.
– В одном из интервью вы сказали, что ваш учитель Юозас Мильтинис был очень жестким человеком и режиссёром-диктатором. И после него вы не любили и не умели спорить со своими режиссёрами.

– Я встретился с Мильтинисом, когда мне было семнадцать. Заканчивал курс в керамической школе, лепил горшки и посуду, когда мой друг сказал, что приехал из Парижа замечательный режиссёр Юозас Мильтинис. Ему было тридцать лет. Он учил нас не только театру. Он заставлял нас учить иностранные языки, показывал, как ведут себя за столом, как носят смокинг. Рассказывал о современной живописи, музыке. Рядом с ним я всегда чувствовал себя учеником. И это было правильно.

Режиссёры, с которыми я сделал свои самые хорошие фильмы, были жестокими. И прежде всего Жалакявичюс. Какой у него был характер?! Ужас! Он говорил: «Нет! Плохо, Донатас!» У Тарковского тоже было странное отношение к актерам. Он почти ничего не объяснял. Обычно перед съёмкой режиссёр настраивает актёров: «Вот пришёл твой враг, а это твоя любимая. Эта сцена о том-то, а здесь ты должен быть таким». Тарковский так не делал. В «Солярисе», например, действие происходит где-то в космосе. Только в конце и в начале фильма, где идут сцены с отцом, появляются уже какие-то «человеческие» эпизоды. В остальном – полная неясность. И Тарковский тоже говорит абстрактными словами. Я слушаю – и не представляю, как играть. Было трудно. Но я ему верил и оказался прав.
И после ухода Мильтиниса на пенсию вы возглавили этот театр. Не жалели?

Я ведь не режиссёр, понимаете? Не принадлежу к этой профессии. Это подлинное несчастье — когда актер стремится стать режиссёром, не имея призвания. Так же и хороший дирижёр бывает плохим музыкантом, и наоборот. Режиссёром надо родиться, а я только ставил пьесы. К тому же, когда из театра ушёл директор, на мою голову обрушились все административные заботы. И после восьми лет мучений я почувствовал, что по-ги-ба-ю!
Но ведь в те годы было подлинное искусство — и оно даже было "массовым"?

Только какое это было искусство! Помню, одна женщина мне написала: "Дорогой Донатас Юозович, мы вас все уважаем, только просим больше не сниматься в такой халтуре, как "Солярис"... Так что можно ещё поспорить о массовости. А насчёт политики и искусства я вот что скажу: в фильме "Гойя" есть такой эпизод, когда художника допрашивает инквизиция. Его спрашивают: "Кому служит твоё творчество?" "Истине". — "Разве не церкви?" — "Церковь выше". Вот так.

А Мильтинис вам советовал сниматься в кино?
Нет, изначально он был против. Он вообще считал кинематограф, скажем так, "поверхностным искусством" и призывал нас не поддаваться кинособлазнам: ну вот, теперь я знаменитость, я много зарабатываю, и мне на все наплевать! Должно быть, он боялся, что мы уйдём в кино — на заработки и за славой. Правда, я его перехитрил: дело в том, что я приглашал его вроде как консультантом в фильмы, куда меня самого приглашали, — в "Мёртвый сезон", в "Гойю". Я хотел показать ему, что я его высоко ценю и что он мне очень нужен. Не знаю, понимал он это или нет, но все равно приезжал. Кино в целом он не уважал, но признавал наличие кинематографических шедевров. Помню, как он велел всем нам посмотреть "Земляничную поляну" Бергмана: "Идите посмотрите, будет вам урок, что такое настоящее искусство!"

Знаете, Мильтинис всегда считал, что главное в актере - это его личность. Чем глубже и одухотвореннее личность - тем более достоверен создаваемый им образ. Мильтинис учил нас постоянно анализировать. Анализировать всё: прочитанные книги, увиденные спектакли, подсмотренные жизненные ситуации.

Я учился профессии по реакции публики, по замечаниям режиссёра. Каждый вторник - общее собрание труппы. Кто что сделал за неделю? Хорошо прожил или плохо? Жизнь в театре не делилась на личную и творческую. Творчество было везде, не оставляя места для личного, которое отметалось, как досадная помеха делу. Полюбил девушку - уходи из театра. Он  говорил, что профессиональный артист обязан быть в хорошей физической форме и знать хотя бы один иностранный язык.

Мильтинис заставляет студийцев учить иностранные языки, носить смокинг, рассказывает об архитектуре. Он режиссёр-деспот, при этом не дающий никаких указаний. Актер должен сам найти смысл того, что делает, вложить в образ свои мысли и свою форму. "Для Мильтиниса самое главное - не ремесло, не профессия, а ты сам, твоя личность, - вспоминает Банионис. - Я мучался ночами, придумывал, как надо играть, чтобы не было Баниониса с его штампами, а было воплощение идей Ибсена, Стриндберга, Чехова". Может быть, отсюда у Баниониса этот способ работы над ролью: полное отключение от внешнего мира, абсолютная внутренняя сосредоточенность, продумывание мельчайших деталей. Однажды во время репетиции он испытал такое напряжение, что сказал Мильтинису: "Я больше не могу, я умру". "Ну, и умер бы", - так сегодня реагирует Банионис, когда ему напоминают об этом случае. На сцене Паневежисского театра он сыграл более 100 ролей. А в 1981-м, когда Мильтинис ушел на пенсию, сам стал руководителем театра.   

Однажды Мильтиниса спросили:
- Что будет в театре, когда вас не станет?
- Начнётся антимильтинизм. Сначала выбросят и постараются забыть всё, что связано с Мильтинисом. Затем другой режиссёр будет делать другой театр, если сможет…

«На место титанов приходят карлики» Леонид ПАВЛЮЧИК (про Баниониса).

Альгимантас Масюлис      
Советский зритель, а заодно и режиссёры, снимавшие фильмы про войну, считали литовского артиста лучшим исполнителем роли фашистов, а также немцев всех мастей и званий.
В большое кино его вывел Витаутас Жалакявичус. В ключевом для Литвы фильме "Никто не хотел умирать" Альгимантас Масюлис сыграл одного из братьев Локисов. Но когда артиста спросили о самой важной роли в его жизни, Масюлис оказался очень строг к себе: "При встрече с Господом хвалиться не буду. Я своей работой никогда не бываю удовлетворен".
К сожалению, лишь небольшой круг театралов в Советском Союзе знал, насколько безграничным талантом обладал простой крестьянский сын. Никогда не забуду, как, учась в старших классах в Каунасе, я ждала объявлений, что организуется поездка в Паневежис, в театр Мильтиниса. А там на сцене будет красивый, статный и благородный Масюлис. Рядом с ним были Донатас Банионис, Вацлавас Бледис, Бронюс Бабкаускас.

 Повезло, что его способности разглядел и развил великий театральный режиссёр и педагог Юозас Мильтинис. Мильтинис намеренно набирал непрофессионалов и обучал их не только актёрскому мастерству, но и иностранным языкам, истории культуры, хорошим манерам. В одном из интервью актёр сказал: "В искусстве нет никаких рецептов. Творчество невозможно определить научными формулами, там нет правил, но есть этические и моральные требования. Художник не имеет права унижать человека или отнимать у него надежду".

Последние тридцать лет своей жизни артист прослужил в драматическом театре в городе Каунасе. В его театральной биографии свыше 160 ролей. Уроки Мильтиниса, как свидетельствуют воспоминания друзей, помогали бороться с болезнью. Великий режиссёр говорил, что и на смертном одре актёр остаётся творцом, что нет границы между жизнью и сценой и что надо учиться актёрскому мастерству каждый будничный миг, в том числе и в болезни, и в горе. Каждый день актёр должен работать над своей душой.
Альгимантас Масюлис готовился к съемкам в трёх картинах. Но его фильмография остановилась на числе 104.

9 мая в Таллине состоялась премьера документально-игрового фильма "Фрицы и блондинки", в котором Альгимантас Масюлис снимался в роли самого себя.

 
ЮОЗАС МИЛЬТИНИС  сделал Паневежис одной из театральных столиц империи. Коллаборационист? О да. Но кто бы другой дал нам и свободной Литве взращенную им театральную культуру, прославленных актеров и режиссеров?
 

В Литве две религии - баскетбол и театр
(14.07.2009)
Режиссер Линас Зайкаускас ставит во Владимире "Короля Лира". В августе владимирцев ждет сюрприз - премьера этого спектакля. Во всемирно известную шекспировскую трагедию будет привнесён литовский театральный стиль, который сам режиссёр определяет как "поэтический метафорический реализм". Главный режиссёр новосибирского театра "Старый дом" дал интервью нашей газете.

- Линас, Литву называют маленькой европейской страной с большим театром. Литва подарила нам целую плеяду известных режиссёров. Чего стоят такие имена, как Някрошюс и Гинкас. В чем корни этого явления?
 
- Есть большое количество других известных режиссеров - Гинтарас Варнас, Саулюс Варнас, Йонас Вайткус, Альгис Латенас. Почти все мы, литовские режиссёры, которые разбежались из Литвы, главным образом преследовали экономические цели. Потому что за границей лучше платят. Ну, как со спортсменами? Да? (Смеется). Спортсмены уезжают в те клубы, где лучше платят. Так же и с режиссёрами. В Литве даже шутка такая есть, что в стране две религии - баскетбол и театр.

Почему в Литве такая сильная театральная школа? Большую роль в этом сыграл успех. А успех всегда привлекателен, он порождает тех, кто желает его повторить. Когда-то в Литве, в маленьком городке Паневежис, был очень знаменитый театр. В 60-е, 70-е и в 80-е годы это был один из самых лучших театров Советского Союза. Он гремел наравне с "Таганкой" и БДТ. Руководил этим театром Юозас Мильтинис, который учился во Франции у великого режиссёра Шарля Дюллена. Он жил в одной комнате с великим актёром и режиссёром Жан-Луи Барро, был другом Марселя Марсо, Жан-Люка Делара. И вот он вернулся после Франции в Литву, в Паневежис, в провинциальный фабричный городок. И в этот театр началось настоящее паломничество! Приезжали люди из Москвы, Ленинграда, Киева.
То же самое и с баскетболом. Когда-то, еще до второй мировой, в Литве появилась команда, которая выиграла чемпионат Европы, и баскетбол стал необычайно популярен в Литве.
Появился театр, который стал очень известным, популярным, успешным. А успех порождает моду. Литовцы гордились, что к нам, в такой маленький городок, приезжают люди со всего Союза. Специально! Это привело к тому, что многие молодые люди стали активно интересоваться театром. Именно Паневежис породил такого знаменитого актёра, как Донатас Банионис, который удостоился на днях российского ордена Почета.
Молодые литовцы стали уезжать в Москву, Питер учиться на режиссёров. Кто-то, конечно, не смог пробиться, но все равно родилась целая плеяда звезд - Някрошюс, Войткус, Панегимас и т.д.

С другой стороны, рядом была Польша. В 70-е, 80-е годы польский театр считался чуть ли не "намбер ван" в театральном мире, где творили такие авангардисты, как Ежи Гротовский, Тадеуш Кантор, Юзеф Шайна и другие. Все они влияли на процесс. Соединение русского реализма с польским авангардом породило что-то новое, своё, необычное. В Литве практически не было хорошей драматургии. Но всегда была очень сильная поэзия - Юстинас Марцинкявичус, Эдуардас Межелайтис. Я могу назвать три десятка имен. Был поэтический бум, впрочем, и в России тоже. Вспомните вечера в Политехническом. В итоге поэзия, которой активно увлекались литовские режиссёры, повлияла на стилистику национального театра. Это можно назвать "поэтическим метафорическим реализмом". Но это всего лишь моя теория.

- Во времена советской "оттепели" театр стал островком свободы для миллионов людей. "Современник", "Таганка". Сейчас театр стал индустрией развлечений. Вас это не расстраивает?
- Расстраивает. Но с театром так не везде. Лев Гумилев очень прав со своей теорией пассионарности.


Вернёмся на 40 лет назад и заглянем в Паневежисский театр.
Вот уже 8 лет в его репертуаре «Гедда Габлер» Ибсена. Как могла удержаться в театре столько лет такая сложная психологическая драма, когда из  окон театра видны дома с огородами, слышен крик петухов, а гуси, как заправские хозяева важно расхаживают по центральным улицам?

Наталья Крымова, которая открыла миру театр Ю.Мильтиниса, даёт к его портрету всего два штриха: рассказывает, как красит он ткани для будущих костюмов в красильне при театре, часами подбирая нужные оттенки; и описывает будку с окошком в зрительный зал, из которой ведёт все спектакли сам режиссёр, делая замечания помрежам, звукооператорам и осветителям, а в антрактах ведёт разбор полётов каждого из актёров.

К работе он относился со знанием дела, понимая, что нельзя поставить современный спектакль без современной сложной техники, качественных декораций и костюмов. Вот одна из его цитат по поводу того: стоит ли смотреть убогие спектакли? "Это всё равно, что смотреть нищий стриптиз! Лучше купить бутылку пива, а жена дома разденется бесплатно».

Да, он был таков! Поэтому и спектакли его не разваливались, как случается это в театрах, где режиссёров приглашают на коммерческие постановки, и они уезжают после премьеры, нисколько не заботясь о дальнейшей судьбе своего детища.

Наталья Крымова описывает постановку «Гедды Габлер» тех лет так:
«Эту странную, холодноватую, будто подёрнутую инеем пьесу не часто ставил русский театр. Актёры не находили в ней того положительного, сердечного начала, что всегда было мило их сердцу, той возможности душевного сопереживания, на которое всегда наш театр опирался. Женщина, страдающая в тисках мещанского общества, - это для нас, это понятно и вызывает душевный отклик. Но поступки ибсеновской героини столь несимпатичны, порывы, хоть и величественны, но не благородны, и таким холодом веет от её страданий, что душа наша отворачивается от неё разочарованная, не находя возможности сочувствовать.

В постановке Мильтиниса простая, мудрая и притом художественно законченная концепция.
Гедду играет Еугения Шульгайте. У неё умное, резкое лицо, мрачноватая энергия пластики. В этой женщине завораживает даже её некрасивость, захватывает течение её мысли. Всё в ней значительно и интересно, многими достоинствами Геда выше окружающих, только одно в ней нет. И то, чего нет в Гедде  габлер, что составляет её драму и служит причиной её бесславной гибели, словом, самое интересное звено пьесы, так редко поддающееся объяснению на сцене, постепенно становится ясным с появлением Тесмана, мужа Гедды. С ним она вступает в самый серьёзный и непримиримый конфликт.

Донатас Банионис играет Тесмана удивительно. Такая художественная властность в этом строгом и точнои рисунке, такая ни на минуту не нарушаемая сосредоточенность, что одна манера игры заставляет обратить на скромного Тесмана большее внимание, чем предполагалось.

Чем дальше, тем большая перестановка сил совершается в спектакле. У Ибсена Геда – ограниченная, Тесман – зауряден, гедда – умная, добряк тесман – ограничен и почти смешон. В спектакле отброшена мысль об этой ограниченности. В режиссёрском рисунке Мильтиниса вообще чаще всего отсутствует заранее произведённые оценки людей. Он даёт возможность каждому раскрыть свою правду, и уже из столкновений этих очень разных жизненных позиций извлекается общая мысль.

Так и здесь: у Гедды своя правда, ей скучно и неудобно в этом доме и в этом мире, как большому животному в тесном загоне. Но у Тесмана своя, не меньшая правда. Гедда одарена оригинальностью натуры, Тесману природа отпустила дар особой ценности – талант любить, тратить душевные силы на другого человека, искать с ним соединения, общности, союза. Он любит Гедду и любит своё дело. Суетливый в мелочах, наивный в быту, он неуловимо меняется, умнеет, успокаивается в существенные моменты. Но если с работой у него полный контакт, то с женой этой связи нет, и поэтому в душе тревога. Его растерянность от невозможности найти гармонию в мире. Его поступки имеют оправдание, ибо это поступки любящего человека. Но никакая душевная энергия не может заполнить бездонно-пустую душу Гедды. Рядом с ним она держит экзамен на самоотверженность и человечность. И при всём своём уме, трезвости анализа и прочих достоинствах она проваливается на этом экзамене. Трагедия человека в том, что имея многое, он не имеет одного – способности любить. Душа его пуста, бесплодна и поступки бесчеловечны.

Гедду шокирует, что Левборг убил себя выстрелом в живот, грубо лишив момент смерти романтического ореола. Некоторые знатоки Ибсена считают, что это победа обыденности, так неприемлемая Геддой. А её собственное самоубийство – протест против этой обыденности.
В спектакле смысл поступка героини иной. Смерти её не придаётся ни героического, ни романтического ореола. Она уходит за пистолетом, пристально вглядневшись в Тесмана, - впервые так пристально, так внимательно. Уходит, поняв что-то и сделав свой вывод. А Тесман, впервые забыв о ней, с головой ушёл в работу – он вместе с Теа восстанавливает книгу Левборга, убитого Геддой. У них есть цель, есть смысл в жизни – вон как они склонились над столом, объединённые чем-то неведомым, недоступным Гедде.

Да, эта история не о том, как гибнет оригинальная личность в душном мещанском мире. Скорее, она о том, как страшно, когда и любовь и творчество – всё мимо, мимо, мимо и нет оправдания твоей жизни, нет в ней никакого смысла. Ум и воля сгодились лишь на то, чтобы принять решение. И Гедда убирает себя с дороги. Какой уж тут ореол.
Маленький городок… Мильтинис не боялся, что зрители предпочтут его театру другой. Других театров в городе нет. А это означает ещё и то, что не с кем спорить, не с кем соревноваться, не с кем дружить, не у кого учиться. Горькая и опасная для искусства замкнутость.

Мильтинис строил свой театр, не претендуя на известность, наоборот, даже избегая её. Чудак и утопист, задумавший в маленьком городе заниматься высоким искусством, - обязан иметь нечеловеческую волю и уметь вселять в учеников веру в своего учителя. Иначе, что стоило бы самое прекрасное художественное кредо в условиях Паневежиса?

ЛИТЕРАТУРА
1.Крымова Н. Секреты Паневежиса. В кн., ее же: Имена. Рассказы о людях театра. М., 1971
2.Портреты режиссеров. Завадский, Мильтинис, Равенских, Любимов. М., 1977
3.Владимир Водо. http://www.gzt.ru/topnews/culture/252437.html
4.Теория пассионарности. http://www.prizyv.ru/culture/?news=1737
5. http://www.rg.ru/2009/04/28/banionis.html