Средний вес ведра

Средний вес ведра


В 1973 году я получил свой первый и единственный выговор в институте.
Было это на винограде в станице Калиновская, почти на берегу Терека. В нашем лагере был только техфак, рядом – геологи.

Осень, прекрасная пора – виноград, дешевое домашнее вино, еда на свежем воздухе, душ по очереди и туалет на улице. Что ещё надо, чтоб набраться сил для учебного года?

Все шло как обычно, как десятки раз до нас и как ещё долго после нас. Подъем, завтрак и в поле. Сами помните. В поле объявляется норма и -  вперед. С нормой тоже, как обычно, творилась всякая чертовщина. Для тех,  кто из-за тяжелой работы и заботой о карьерном росте забыл – напоминаю.

Норма устанавливалась в килограммах. Но не обеспечишь же весами все участки. Так и себестоимость недолго поднять. Поэтому норму делили на средний вес ведра (8-10 кг.); полученное в результате количество ведер и объявлялось нам, студентам, как окончательная норма. Вот такая арифметика. Может быть, если бы дело происходило, например, в Германии все бы было нормально. Но дело было в России, и начинались чудеса.

Каждый день при приёмке весь собранный продукт все-таки взвешивался, потом преподаватели делили его на записанное ими количество ведер. И каждый день, с неизбежностью закона бутерброда, вес ведра уменьшался. Семь килограммов, потом пять, потом три. Математика – точная наука, поэтому пропорционально росло и количество ведер в норме. Сорок ведер, потом шестьдесят, восемьдесят и так далее.

Впрочем, как раз далее ничего и не было.

Проводилось собрание, произносились гневные речи, звучали робкие оправдания, взаимные претензии. В конце концов, давались клятвенные заверения, что это последний раз, что теперь уж всё будет нормально. Опять устанавливался нормальный вес ведра, чтоб с завтрашнего дня ничего не мешало ударной работе по заполнению закромов родины.

И с неизбежностью смены времен года всё начиналось сначала.

Почему так получалось? Ну, это все должны помнить. Мало того, это можно было предсказать заранее. Известно ведь – рабский труд неэффективен. Во всяком случае, если не подкреплен репрессиями.

Ну, действительно - вчера был трудный день. Замечательное вино, танцы, свиданья под луной. Да мало ли! Отдохнуть бы до обеда. Нет, будят ни свет, ни заря, кормят всякой фигнёй и заставляют работать, как негров на плантациях. Причем ясно же любому первокурснику – “делов не будет”. Чтобы непривычному к сельскому труду городскому жителю выполнить эту стахановскую норму, ему надо пахать весь день без передыху. А ради чего?

Вот и шли в дело всяческие примитивные хитрости, придуманные одновременно с изобретением ведра. Набивали ведро листьями, оставив сверху немного места для винограда, устраивали двойное дно… Кто ещё что вспомнит? Покажешь два таких «полных» ведра преподавателю издалека, так чтоб было видно, что они заполнены до верха – тот отметит у себя в тетрадочке. И давай их быстрее в контейнер. Есть ещё два ведёрка! А что вы хотели? Не пойдёт же преподаватель к каждому проверять – нет ли там двойного дна? Виноградники большие, каждого проверять – ноги собьешь! Да и мы не дураки: специально ждали когда преподаватель подальше отойдёт. Короче – дело техники.

Итак, после собрания все начиналось сначала.

А жаль!

Помнится, было очень интересно, чем всё кончится, если продолжать в том же духе?

Имелось три версии.

1. Средний вес ведра остановится на цифре близкой к килограмму. Надо же и винограда в ведро хоть немного класть.
2. Средний вес ведра рано или поздно станет равным нулю и тогда, нужно будет собирать количество ведер равное бесконечности.
3. Средний вес ведра перевалит за ноль, станет отрицательным и, значит, можно будет вообще не собирать виноград. Наоборот, нам должны будут.

Проверить эти студенческие фантазии на практике так и не удалось. Хитрые преподаватели не давали превратить мечту в реальность. Остались только мифы о рекордах. Вроде когда-то кому-то удалось догнать вес ведра до 1кг. 800 г.

Но что-то преамбула затянулась. Видимо, уже старческое.

Итак,  в тот год начальником лагеря у нас был Олег Алиевич Мамаев. Он тогда или в первый раз был назначен начальником лагеря, или только что стал заместителем декана. Не помню. Но точно - что-то в первый раз.Понятное дело – человек очень старался. Поддерживал дисциплину, как мог. Проверял чистоту на кухне с помощью белого платочка, проводил политбеседы. Но особенно любил внезапные рейды по жилым помещениям.

Вот из-за этого все и произошло. Жили мы в длиннющей, метров тридцать, комнате типа казармы. Вход один. И угораздило же нас занять самые “престижные” койки около входа.  (Мы – это Константин Семёнов, Александр Шевченко и Анатолий Чернер).

В первый же свой рейд Олег Алиевич предъявил нам претензии по поводу незастеленных коек. Они были в таком же состоянии ещё у половины студентов – но мы-то рядом. Вполне хватит для показательной порки.

Ну и, как положено, прочитал Олег Алиевич короткую, но ёмкую лекцию по поводу недопустимости подобного поведения в трудовом лагере. Незастеленная постель – это только начало неизбежного падения в пропасть. Потом последует невыполнение нормы, плохая успеваемость. И уж само собой, в дальнейшем подобные несознательные личности ничего путно не добьются. Ни почета, ни уважения, ни мало-мальски удачной карьеры.

Мы немного поспорили, указывая на слишком смелые выводы (молодость!), чем ещё более усугубили свое положение.

Кончилось тем, что Олег Алиевич объявил – каждый, кто дважды попадется на этом страшном преступлении, будет жестоко наказан.

Вот так уже на первой неделе попали мы втроем в “черный” список.

Клянусь дипломом, после такого ужаса мы честно старались заправлять койки сразу после подъема. Встанешь, бывало не свет ни заря – спать ужас как хочется. Организм требует бросить все и бежать в туалет, одновременно зверски хочется пить. Но нет, наступаешь на горло низменным желаниям и занимаешься самым главным, возвышенным – заправляешь постель.

Но это утром. После работы сложнее. Надо же и поваляться немного после трудовой вахты. Все же силы отдали родным закромам! Ну, ни грамма не осталось! И в карты поиграть хочется. Тогда же ещё не было закона о недопустимости азартных игр. Или был? Ох, склероз! Короче, хочется и всё. А где же ещё играть как не на первых койках?

Короче, через неделю мы опять попались.

Совсем внезапным очередной рейд Мамаева не получился. Кто-то успел крикнуть “атас” и карты спрятать успели. Но вот постели.… Не до этого было.

И опять последовали нотации, нравоучения, предсказания нехорошего будущего. Стояли, слушали, головой кивали. Понемногу дело клонилось к тому, что опять всё ограничится последним китайским предупреждением.

Но тут Олег Алиевич заметил окно с выбитым стеклом.

-Ну вот, они еще и стекло разбили, – констатировал Мамаев. – Что и требовалось доказать!

-Почему это мы? – спросил Сашка Шевченко. – Вы же не видели?

-А кто же ещё? – резонно заметил Олег Алиевич.

-Это ветром разбило, - сказал Сашка.

-Значит, вы шпингалет не закрыли, - Олег Алиевич сдаваться не собирался.

-Да там шпингалета сроду не было, вон даже краска цела, - попытался перейти в наступление я.
 
И тут Олег Алиевич, чувствуя, что теряет инициативу, подставился.

-Что вы мне тут голову морочите? Ветер у них виноват! Вон сейчас тоже ветер! Что же рама не хлопает?

-А чего она будет хлопать. Теперь, без стекла, парусность слишком мала, - присоединился Толик Чернер.

Лучше бы он молчал.

-Какая еще парусность? – взвился Мамаев. – Теперь у них парусность виновата!

Ну и Толик Чернер, студент третьего курса, четко, как на экзамене, разъяснил, что такое парусность, и какая связь между ней и разбитым стеклом. Разъяснил начальнику  лагеря и, между прочим, заместителю декана. Не помню, был ли он тогда уже доцентом.

Сзади раздались смешки.

- Семёнов, Шевченко, Чернер, - ледяным голосом произнес Олег Алиевич Мамаев, - за вторичное нарушение дисциплины вам объявляется предупреждение. – В наказание сейчас вы трое возьмете лопаты и до отбоя очистите сточную канаву за туалетом. Да, не забудьте заправить постели.

Вот так. А чего еще, собственно, можно было ожидать? Начальник лагеря обязан поддерживать дисциплину во вверенном ему подразделении. А какая дисциплина без авторитета? А о каком авторитете может идти речь, когда каждый третьекурсник, пользуясь минутной оплошностью, публично обвиняет тебя в незнании физики?

Олег Алиевич поступил правильно, но это сейчас легко так рассуждать.

Тогда же мы были вне себя от обиды. Наказание казалось крайне несправедливым. За какие-то постели и разбитое непонятно кем (или чем) стекло чистить эту помойку? Позориться перед всем лагерем! Чего ради?

Должен сказать, наказание было суровым. Сточную канаву описывать не буду – вдруг кто-нибудь недавно пообедал? Да и вообще, обвинений в излишнем натурализме не оберешься

Но поверьте – это было что-то!

Короче говоря, чистить канаву мы не спешили. Посидели, обсудили все еще раз и окончательно пришли к выводу, что наказание несправедливо. Что если уступим, потеряем уважение, и вообще – честь дороже! Слова при этом произносились, конечно, совсем другие. В общем – не будем чистить!

Потом Сашка куда-то ушел. Дело у него важное было. То ли свидание, то ли пьянка.

Остались мы с Толиком вдвоем. Сидим у этой пресловутой канавы – курим (конечно, с наветренной стороны). Время близится к отбою и приходит…

Нет, не добрая фея, а совсем наоборот – Олег Аиевич Мамаев, начальник лагеря и заместитель декана.
-
Почистили?


- Не будем мы чистить помойку! Не для того мы в институт поступали.

Олег Алиевич посмотрел на нас с сожалением, молча повернулся и ушел.

Назавтра весь лагерь еще до завтрака был выстроен на линейку. Мамаев скомандовал: “ Чернер, Семёнов, – выйти из строя”.

Вышли.

Начальник лагеря произнес приблизительно следующее:
- Лагерь находится на полувоенном положении (смешки в строю). Поэтому, на первом месте у нас – дисциплина. Ну и выполнение нормы, конечно. Нарушители дисциплины и тунеядцы будут наказываться самым жестоким образом (кто-то вполне отчётливо произнёс: «расстреливать гадов!”). На основании вышесказанного, за систематические нарушения дисциплины студенты группы НТ-71-1 Семёнов Константин и Чернер Анатолий отчислены из трудового лагеря (возглас: “а я?”). После завтрака вы должны немедленно собрать вещи и отправляться в институт. И не успеете вы доехать, как в деканате будет лежать приказ о вашем отчислении из института (“вечерней лошадью доставят”, - из задних рядов). Всем разойтись!

Сашка сдуру пытался что-то сказать (наверное, с нами хотел) – ему благоразумно заткнули рот. Радоваться надо было, что забыли про него. А он, идеалист, себя виноватым чувствовал.

Рубикон остался позади – поехали мы навстречу непонятному будущему. По дороге, чтоб заглушить тревогу поупражнялись вволю по поводу “не успеете приехать”. А кошки-то на душе скребли!

Конечно, никакого приказа в деканате не было. Там вообще ничего не знали. Никого, конечно, не отчислили – но попугали. Влепили по выговору и остаток трудового семестра мы работали во дворце спорта. Там шел ремонт, а мы “помогали” – два раза в день двигали вместе со строителями громадные козлы. Остальное время развлекались, как могли.

Вот собственно и все. Нет, не совсем – придется вопреки заявленной теме признать что, не смотря на некоторые опасения, в дальнейшем отношения с Олегом Алиевичем Мамаевым были вполне нормальные.

А вот предсказания Олега Алиевича насчет неудачной карьеры не сбылись. Если нынешние карьерные достижения двух нарушителей дисциплины сложить и разделить на два, то средний вес ведра будет очень даже ничего себе.