Бывает

У придорожной кассы долго сидел человек. Прямо на снегу в одном осеннем пальтишке. Он был словно не здесь… По его лицу нельзя было прочитать холод или грусть. Он смотрел в никуда, видел что-то такое, что незримо было для окружающих. Находился он будто в забытьи. Прохожие не пытались его поднять со снега или поинтересоваться насколько он здоров. Безразличие людей давно присуще нашему миру. Смеркалось. Становилось холоднее. На окне кассы рисовались узоры. Дыхание пассажиров, ожидающих свой поезд, становилось всё заметнее. Звёзды покалывали промозглыми кончиками своих лучей. Снег на поверхности стал поблёскивать, создавая иллюзию битого стекла.
Маленький мальчик в красной шапке с помпоном и лёгонькой курточке нараспашку подошёл к человеку, присел рядом и сказал: «Дядь, можно я с Вами посижу? У меня нет никого.»
Так и остались два одиночества наблюдать за мелькающими окнами поездов, в некоторых из них они успевали узреть тёплый свет в купейных вагонах, чашки на столиках, чисто заправленные постели… Поезда проходили, и их взгляды устремлялись в ограждение противоположной платформы. Спустя ещё часа четыре придорожная касса закрылась. Из двери выкатилась тучная дама в тёмно-коричневом старом пальто, сверху был мохеровый шарф. В руках была клетчатая авоська с жирными пятнами на дне, доверху набитая продуктами. Особенно выделялся торчащий французский батон. Видно было, что сумка очень тяжёлая. Ручки вот-вот могли порваться. Тогда она посмотрела на человека, смотрящего в никуда, на мальчишку, не понимающего ещё в чём смысл жизни. У неё мелькнуло: позвать их с собой и накормить. У неё не было даже мысли, что они могут обокрасть её или убить. Одновременно, мужчина поднялся со снега дабы предложить свою мужскую помощь и донести сумку женщине. У неё же в мгновения пронеслась вся её жизнь, не имеющая смысла, человеческого тепла, радости, нужности… Они просто все встретились. Они нашли друг друга. Их дороги пересеклись здесь и слились в одну. И больше ни один светофор или разведение стрелок им не страшны.