Иногда...

  ...Нахмурившись, я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, ослабил узел галстука. Духота страшная! Крупные капли первого весеннего ливня с веселым шуршанием барабанили по кузову “немки”, дождевая вода стекала ручейками на лобовое секло. Свет фар упирался в невесомую, но плотную серую, будто сигаретный дым, пелену влаги. В затянутом свинцовыми тучами небе блестнула разлапистая, ветвистая молния, пару секунд спустя мощно бабахнуло – вот она, первая весенняя гроза, туды ее в пень...
  Мы выехали за город. До Балтийска оставалось еще километров тридцать. Я скосил взгляд на часы и поморщился – опаздываем! И еще этот дождь!
  На трассе нас встретили "последние солдаты вермахта" – клены и каштаны, высаженные вдоль обочин на протяжении всей дороги немцами еще в начале XX века и призванные маскировать передвижение военных колонн от авиации противника.      Впрочем, дойчам это не слишком помогало, но вот эти немецкие деревья вели свою своеобразную борьбу с русскими до сих пор, отбирая жизни – об этом красноречиво свидетельствовали многочисленные венки и лампадки.
  - Держись, - коротко велел Алексей. Меня слегка вжало в кресло. Водитель уверенно обгоняет обшарпанный "Форд" и еще больше вдавливает педаль газа в пол. Стрелка спидометра медленно поползла к отметке "100 км/ч".
  - Леш, не торопись... Сбрось хотя бы до шестидесяти...
  - Дим, все под контролем! - улыбается мой коллега. - Я двадцать пять лет за рулем, в Афгане БТРы по серпантинам водил... А ты чего такой кислый? Случилось что?
  - Да нет, все нормально, - пробормотал я, устраиваясь поудобнее в кресле, закрывая глаза и возращаясь к своим мыслям... Сомневаться в его словах не приходилось, и все же я подумал, что те поездки были менее опасными. Скорости не те, да и вес машины от веса бронетранспортера отличается в разы.
  Странное это чувство.
  ...Иногда оптимизм резво сменяется отрешенной безнадежностью...
  ...Иногда угасают все эмоции, а потому чувствуешь себя разбитым, как зараженный гриппом, и желание с кем-нибудь общаться пропадает, к чертовой матери, напрочь...
  ...Иногда в душе выпадает горький осадок своей собственной слабости, хотя до этого был готов горы этими самыми руками свернуть...
  ...Иногда просто чувствуешь себя беспомощным, как котенок в колодце...
  ...Иногда, когда на ясном ночном небе проступают тысячи ярких звезд, ты вдыхаешь аромат ночи, стоя у открытого настежь окна, а когда особенно тяжело - куришь, пряча рубиновый огонек сигареты в кулаке. Несчастная пачка “Парламента” кончается еще до того, как в предрассветном сумраке на западе покажется тоненькая полоска зари. А тебе не спится...
  ...Иногда просиживаешь полночи в кресле, вертя в руках трубку телефона, пальцы  нащупывают в темноте мягкие клавиши цифр. Но каждый раз (седьмой, двадцатый, сотый???) решительно сбрасывешь уже набранный номер - потому что знаешь, что дома ее нет. Она сейчас с другим... Она даже и не думает о тебе...
  ...И больно, очень-очень больно  видеть ее с другим молодым человеком...
Что ж ты в нем такого особенного нашла, солнце?!
  ...И где – то в сжатом в комок от напряжения сердце отдаются гулким эхом длинные гудки ожидания, когда не отвечает ее мобильный телефон. И ты ждешь... Ждешь... Как дурак...
  ...Иногда, когда особенно тяжело, когда готов лезть на стенку, когда душа скулит, мысленно умоляешь ее позвонить тебе, но "Самсунг" остается безмолвно лежать на столе. И ты проклинаешь этот кусок корейской пластмассы...
  ...И еще больно, когда твои СМСки уходят в пустоту, игнорируются ею...
  ...Ты готов ждать, веришь, что рано или поздно она, наконец-то, поймет, что ты испытываешь к ней нечто большее, чем просто обычная дружба. Нет, ты, конечно, всегда готов помочь ей и советом и делом, выступить в качестве той жилетки, в которую можно поплакаться, но... Хочется быть чуточку ближе, хочется чувствовать ее тепло, быть нечто большим, чем просто ДРУГ...
  ...Когда она берет трубку, ты тихо млеешь от ее голоса, готов слушать его вечно, задаешь какие - то никому не нужные вопросы, лишь бы затянуть разговор подольше... Как идиот...
  ...Иногда, когда хочется побыть одному, ты просто гуляешь в свое удовольствие, медленно бредешь по любимым аллеям старого немецкого парка, предаваясь своим мыслям - о работе, семье, учебе... В наушниках плеера играет любимая мелодия (что-то лиричное, сентиментальное, вроде “Moon river” в исполнении Андреа Росс или “Casablanca” Джессики Джей), и ты стоишь, любуясь рябью на маленьком озере, крошишь разжиревшим уткам хлеб и наблюдаешь, как птицы с кряканьем принимают халявное угощение.
  А в это время фотография той, что дороже тебе всего на свете, лежит в нагрудном кармане твоей рубашки, грея израненное сердце...
  У Вас, мой дорогой читатель, могло сложиться мнение, что я - мягкотелая мямля, не способный на решительные действия. Это не так. По роду выбранной профессии я циник и реалист, но не в моих правилах облизываться на чужое.
  Ну что ж, это ее выбор, ее счастье, которое я не имею права разрушить! Зачем?   
  Надеюсь, у нее все будет хорошо. Я не буду ей мешать...

                ***

  ...Докрошив жадным уткам печенье, я извлек и кармана фотографию и задумчиво повертел ее в руках. Как оказалось, матовая фотобумага рвется очень легко. Потом, присев на корточки, сложил цветные клочки в горку прямо на песке, поднес к ним горящий язычок зажигалки... Все, конец... Думаю, мне еще удастся найти свое счастье...

  ...Мы остались хорошими друзьями...


      10 марта 2009 года
          Калининград