Наладчик Pro-странства

pro-менад пятый

       Кто знает, быть может, я и в самом деле проснулся — уж до того натурально смотрелась подушка в ногах, да и часы, как полагается ходикам Гвидо, стояли с позавчера. К счастью, переспросить было не у кого. Что бы ни означал этот сон, его несбыточность была обратно пропорциональна его правдоподобию.
       Подманив телефон, я снял трубку зубами и набрал чудом сохранившийся в голове номер, набираемый мною одиннадцатый раз в жизни. Что-то толкануло в зубы, и я переложил трубку в ладонь. Pro-бабушка была на проводе.
       Как всегда, она жевала бублик — символ ауры златоносых и, как всегда, не дала мне промолвить ни слова. Впрочем, чего еще ожидать от pro-рицательницы с восьмисотлетним стажем?
       Понимая, что сон мне рассказать-таки не удастся, я ограничился тем, что ввернул в ее шепелявый бубнеж, то и дело сыплющий крохами смысла, одно только слово: «Икосаэдр».
       Бабуля, само собой, не заметила, продолжая свой гипнотический треп голосом-наждаком:
       «...Выпала тебе червонная тоска и козырное скитание безо всякой масти… Ищи милости у джокера, но избегай двух шестерок - пики и треф...»
       Не в силах противиться чарам pro-бабушки, я начал задремывать, и как только глаза закрылись — все тот же сон поглотил меня.
       Икосаэдр, полощущий белье...
       Я встряхнулся, чуть не уронив трубку. Голос бабули продолжал нескончаемое:
       «...Ждет тебя дальняя дорога, бубновая дама вздыхает, казенный дом с запечатанной дверью по тебе плачет...»
       И вновь я провалился сквозь тьму туда, где пустела ванная, из которой минуту назад кое-кто ушел — о чем сообщали бесконечные круги на воде. Та самая ванная, куда надменный Икосаэдр готов был уже окунуть широкую латаную тогу, красную, как заря...
       Еще трижды я метался от сна к яви, то пробуждаемый голосом pro-рицательницы, то им же убаюкиваемый. На четвертый раз, не выдержав, заглянул мой сосед. В руках у него был поднос, на подносе лежало нечто, обернутое в тряпицу.
       Сосед сел рядом, положил руку на плечо, участливо заглянул в глаза.
       «Нуч? То?», — произнес он отрывисто,  как пес. — «Оп. Ять. Бель..? Ё..?»
       «Полощется. Как всегда...», — выдавил я, передав ему сварливую трубку.
       Сосед вздохнул ничего не значащим вздохом.
       Тогда я кивнул бакенбардой на поднос.
       Сосед заморгал, не переставая умиленно слушать pro-бабушку, и вдруг покосился на шар, при этом развернув тряпицу, под которой оказался сенсорный молоточек.
       Я понял его без лишних слов и, чтобы не смущать беднягу, в темпе зашнуровался, после чего покинул эту сомнительную реальность.
       Где-то ты теперь, сосед мой с гордым и смешным именем  Айвенго, прямо как у рыцаря-клоуна…

       Когда я вышел на простор, то сразу же ощутил пряный обжигающий запах. Прямо передо мной расстилалась полоса свежеуложенного асфальта. Я раскинул руки и побежал, рыдая и пританцовывая. По отпечаткам собственных пяток я узнавал, что совершенно разут, но остановиться не мог, да и не хотел. Далеко впереди показался странно лежащий цилиндр. По мере приближения стало очевидным, что цилиндр медленно катится, убегая от меня. Я ускорил бег, разом смекнув, что настигнуть его ничего не стоит.  Через пару минут, обогнав цилиндр, я заступил ему дорогу, став лицом к лицу. Это оказался асфальтировочный каток. За рулем восседал Некто в серебряной маске Луны. Каток сразу остановился, и меня охватила какая-то беспечная легкость.
       Не зная, с чего начать, я раздельно проговорил то, что накипело:
       «Икосаэдр, полощущий белье в ванной, где только что был…»
       И тут Некто нажал на газ, цилиндр двинулся на меня так проворно, что я еле успел отскочить в сторону.
       «Где только что был…!» — продолжал я орать, семеня за ускоряющим ход катком, так и норовя запрыгнуть в кабину рядом с ужасным водителем. «Где только что…!» — срываясь уже на хрип, в изнеможении упал на колени, в последнюю секунду дотягиваясь до раскаленного цилиндра.
       «Еще не время» — раздался чарующий голос.
       И начались помехи.
       Подобно снегу, или мурашкам, они хаотично засоряли пространство, по-своему красиво, волнующе, многократно. В глазах рябило, нигде не оставалось пустого места. Терзаемый помехами, я смиренно ждал, вслушиваясь в нарастающие диковинные шаги издалека. Ждал, пока, наконец, явится придворный Наладчик с козырным глючом наперевес. Лишь тогда разомкну глаза, дабы узреть гармонию отрегулирован-ного на всех частотах pro-странства.
       И стоило  утихнуть метели — веки поднялись сами собой. Готово.
       Я обнаружил себя лежащим в полной до краев ванной. Надо мной рядами сушилось недостиранное белье — тоги, шлейфы, мантии, одна паранджа. С краю ванной было закреплено треснутое зеркальце, чтобы отражалось лицо купальщика (-цы).
       Я заглянул в зеркальце и увидел, что лицо мое меняется. Я был попеременно то Архимедом, то Леонардо да Винчи, а то неизвестно кем — смутно похожим на самого себя... «Вот халтурщик!» Справа большой тюк с ароматными шмотками все пытался втиснуться в ванную и занять местечко рядом со мной, но я не позволил.
       Шаги все приближались. Уже не те, но еще не эти. Честя в хвост и гриву горе-Наладчика, я лихорадочно соображал, индульгировал, умножал, проецировал... В какой-то момент, когда вода подступила к самому горлу, а кучеряшки мыльной пены заскользили по небу, как облака, ко мне пришло окончательное прозрение.
       Икосаэдр! Его шаги!
       Я высунулся, в чем мать родила, на свет божий и, зная, что белье трогать нельзя, обернулся в первое попавшееся — широкий, как юбка, пергамент с какими-то теоремами и чертежами. И тут я рванул прочь из этого неизвестно чьего безумного прошлого, оставляя асфальтовые следы на мраморе, опрометью из чужого сна, подальше от Архимедовой ванны, от всего этого недюжинного белья, с которым сочтет за честь возиться разве лишь не уважающий себя двадцатигранник.




(здесь (для тех, кто vkontakte) вы можете попробовать самолично познакомиться с именитым pro-дедушкой - просто добавляйте в друзья с соответствующим письмом)
http://vkontakte.ru/id4433829