34 года назад... 1

       2-й курс ординатуры, сентябрь...
Первую, кого встречаю после каникул, - Галя, одна из лаборанток нашей кафедры, самая доброжелательная и тёплая. Знакомы мы с ней год, и - на ты, естественно...
Бросается ко мне, придыхая, с загадочным выражением лица тащит в сторону, к окну, и сообщает: ты мне приснилась с новорожденной девочкой на руках! Улыбаюсь ей, не вдумываясь, - просто за приятность её сна...
Второй год пошёл, как у нас с мужем спокойная договорённость, - как будет, так и будет, дёргаться по этому поводу глупо, оба – фаталисты...
 
В первом браке детей не намечалось, и никто из нас не стремился насиловать природу и друг друга, тем более бродя по врачам...

В этом, втором – то же самое.
Нам и вдвоём вполне комфортно пока...
   

   Через 2 месяца после Галиного сна обнаруживаю себя в интересном положении.
И кто бы подозревал, что нежданность эта окажется такой радостью и гордостью для нас обоих - меня и мужа, разумеется!...
Тут же была загашена последняя сигарета за 10 предшествующих лет,
завязано с выпивкой, вплоть до любимого сухого вина, и я "села" на польскую диету красоты, где на ужин надо было есть сырую овсянку, слегка размоченную молоком, соком лимона с добавлением каких-то сухофруктов и ложкой мёда...

...Мы по-прежнему принимали друзей, и я вертела листья салата с начинкой из рокфора и вообще изощрялась в кулинарных изысках, как хотела и умела, и с превеликим удовольствием...

Моя учёба в ординатуре (повышение квалификации) продолжалась тоже в атмосфере комфорта  - с прекрасными преподавателями и менее прекрасными, но не зловредными начинающими невропатологами( теперь принято называть эту специальность – неврологией, без «пато», что вполне разумно и более лаконично).
В ин-те нейрохирургии я освоила параллельно смежную специальность - отоневрологию, при полном одобрении нашего обожаемого руководителя кафедры проф. Неретина.
И весь этот год была счастлива так, как никогда в жизни...
С моей девочкой( как оказалось) у нас не было никаких конфликтов, она даже токсикоза настоящего мне не устроивала - ни в начале, ни в конце, да и теперь, - почти  никогда...
   И мне было так славно и легко с нею вместе, в себе, что вовсе не хотелось, чтобы это когда-то кончилось... И она, моя детка, особо не рвалась наружу, ей тоже было спокойно внутри...
И вот подошёл срок разъединиться, а мы с ней с упоением варим вишнёвое варенье и ни о чём больше не мечтаем...

И тогда нас кладут в роддом, дабы подумать, - а что, собственно, с нами дальше делать... Моя малышка прижалась башочкой к моему желудку, и совсем не собирается совершить заключительный кульбит, и, развернувшись, выбраться на волю...

   Я её понимаю вполне, хоть и не знаю, что это – она, моя девочка,- по УЗИ того времени мне «предсказали» мальчика – уж очень голова умная, типа - большая, а более мелкие части увидеть не удалось..., но верится в это с трудом, однако, – наука же!...

   И мы идём на кесарево. Я довольна, - чем уродовать дитя трудным доставанием с перевёртыванием, лучше пусть порежут меня. Но им меня слегка жалко. Какое-то время оперирующая бригада любуется моим аккуратным загорелым животиком без растяжек, и никак не может решиться порушить эдакую красоту...
Хотя и тут намечается вполне косметическое, новейшее по тем временам , вмешательство, - маленький разрез под названием "бикини"...
Все обсуждения мне слышны, поскольку у головы моей юная безмозглая красавица-анестезиолог, вооружённая хлороформной маской и медсестрой со щприцем для внутривенного вливания  обездвиживающего средства типа кураре( дроперидол называется)...

   После минимального местного обезболивания, которого мне было вполне достаточно( порог болевой чувствительности у меня всегда был высок, фигнёй не достанешь), мне показали мою девочку, вполне здоровенькую, и я успела возрадоваться на миг,
а потом – началось...
Кровотечение, которое с трудом остановили через час, а то и больше, дикая боль от неграмотного наркоза при полной обездвиженности... Я слышала все панические разговоры "опербригады", – бесчисленные: – «ещё тампон», потом вдруг, – «а чего это у неё давление растёт?», ответ( почти по Булгакову) – "а ей, наверное, больно"...,
 -«Ну так дай маску, идиотка!»..., лёгкое забытьё, и всё возобновляется сначала...
   Собрав всю свою волю, несмотря на полную обездвиженность (даже век), я  попробовала мизинцем дотронуться до ладони медсестры, что держала капельницу, - хотела таким образом послать сигнал «SOS!» - типа, – больно!...
И услышала тупой голос медсестры: « она тут пальцем шевелит».
И в ответ: - «Так добавь дроперидола!»

Ну всё, это конец... Обездвиживать, не снимая боли..., тут я всё вспомнила - и индейцев и испанские инквизиторские пытки, вспомнила свои почечные колики...,- нет, врали ребята, приезжавшие тогда «по скорой», что после этой боли никакие роды не страшны..., а может и не врали, откуда мне знать?
Это были не роды. Просто средневековая операция без грамотного обезболивания, - даже без удара по голове или вливания спирта в глотку...
И это при том, что анальгетики для меня тогда были редкостью, таблетки анальгина раз в год по случаю обычно хватало...

   Две недели в реанимации с индивидуальным круглосуточным постом - медсестрой в моей отдельной палате...
Без звука и стона. Без воды, - только смоченная марля, намотанная на черенок чайной ложки...
И каждый раз искреннее изумление при врачебном обходе - впервые видели перед собой казус - не капризничающего доктора...

 Когда я выползла в коридор, то в зеркале увидела седину, а на циферблате больших часов с трудом разглядела стрелки...

 
   Но зато потом всё было замечательно! Я увидела свою девочку, пронзившую меня навсегда своими глазами цвета сливы.
И мне даже удалось самой выкормить эту драгоценность!

 Но кто бы знал, что у всей этой драматической истории с хорошим концом будет продолжение?...

(прод.http://www.proza.ru/2009/10/01/890)