1
Проснулся я оттого, что биение сердца напоминало удары большого кузнечного молота, который видел в детстве на металлургическом заводе, куда нас водили классом на экскурсию. Только частота гораздо выше - как у маятника механических часов. Эти резкие толчки, сопровождающиеся сильными приливами крови, отдавались не только в вис¬ках, но даже, в кончиках пальцев. Казалось сердцу тесно в груди, и оно хочет вырваться. Сон, от которого я пробудился, не надо было вспоминать - он перед глазами. Я иду по тротуару, опускается боковое стекло задней двери медленно проезжающей рядом черной, блестящей иномарки, высовывается ствол автомата и раздается очередь. Тело пронизывает жгучая боль, вначале в области груди, затем всего туловища. Ощущение такое, словно в меня вонзаются острые раскаленные прутья, с каждой секундой все больше и больше, все глубже и глубже. Голова, шея, плечи... нет такой части тела, которую бы они не пронзили. Боль все усиливается, становится невыносимой, но оказывается, что это не пик. Я продолжаю ее чувствовать все острее и острее. Ноги подламываются, падаю, удар головой, в ушах появляется какой-то нестерпимо громкий шум, пронзительный звон. В глазах темнеет. Мозг же не прекращает свою деятельность. Начинаю понимать, что я умираю, что это истязает меня она - моя смерть, я ее вижу, вот, оказывается, она какая. Да, ее верно рисуют, в черном саване, без лица, вместо него кости, впадины и оскал, ее... особенный... Непременный атрибут - коса, причем, этот изогнутый нож на длинной рукоятке, как выясняется, тупой. Очень и, наверное, еще и с зазубринами. Им же не возможно работать, как костлявая, бедная, с ним мается, а нам причиняет непереноси¬мые страдания. Поэтому, вероятно, она не мгновенно лишает жизни, а беспре¬дельно долго и очень мучительно. Во всяком случае, меня. Охватывает ужас. Не потому, что перестает биться мое сердце и кровь застывает в теле... не потому, что не успел еще что-то доделать и никогда уже не сделаю ничего, ни плохого, ни хорошего... не потому, что не увижу больше восхода и заката солнца, красоты, до этого момента, меня окружающей, не услышу прекрасной музыки, приятных слов, не вдохну аромат цветов, не почувствую ни какого вкуса, прикосновения к чему-либо и, вообще, уже ничего, никаких прелестей жизни не узнаю... не потому, что все остается жить, а я умираю, провали¬ваюсь в беспросветную, безмолвную мглу, безвозвратно, навсегда, и меня не будет словно никогда и не существовал на этом свете... Нет. Не об этом я думаю, не это меня пугает. Всего одна мысль нестерпимо больно свер¬лит мой мозг: “Неужели снова все вернулось, то наше прошлое житье... тот беспредел... то муче¬ние?” Она вызывает чувство сильного страха, доходящего до оцепенения, она становится причиной моего пробуждения. Придя в себя и поняв, что это сон, я и мой орган постепенно успокоились, но какая-то тяжесть в груди сохранилась. Посмотрел на часы – без четверти во¬семь, пора вставать.
Вот наступил еще один день нашего счастливого бытия. Если существует Рай, то сейчас мы живем не хуже, не зная ни болезней, (они не страшны с нашей безукоризнен¬ной медициной) ни печалей, ни воздыхания, ощущая одни лишь непрестанные радость и блаженство. Знаменитый итальянский поэт и гуманист Франческо Петрарка, еще в четырна¬дцатом веке, говорил: “Жизнь человеческая на земле не просто воинское служение, а бой”. Анализируя наше нынешнее благоденствие, можно с уверенностью сказать, что это высказывание навсе¬гда устарело и сейчас не соответствует истине. Порой, может, и хотелось бы, по привычке, “чего-то подобиваться”, “повоевать”, но нечего, не с кем и причин нет. Все настолько отлажено, все сферы нашей жизнедеятельности, что лучше и не надо. Но, на¬верняка, найдутся люди, которые сделают наше существование еще прекраснее и беззаботнее. Ведь человек, да и не только, все живые существа должны не просто жить, а наслаждаться жизнью, потому что, как это ни банально звучит, она дается один и только один раз.
Я принадлежу к старшему поколению, поэтому очень ценю происшедшие изменения и безмерно рад им. Молодежь же живет, не задумываясь, над тем, что могли бы, и по-другому. Впрочем, это и хорошо, лучше им не знать той жизни. Ну ладно, хватит размышлений, пора вста¬вать. Жена, всегда молодая и очень красивая миловидная женщина, которую родители на¬звали Екатериной, пока спит. Она прекрасна. У спящего еще нет на лице отпечатков озабоченности, усталости, оно “не украшено”, как считают наши ненаглядные, красками, по¬мадами, румянами, кремами, тушью. Только природная первозданность, родниковая чистота, пленяющие прелесть и очарование. Невозможно отвести взгляд от этих немного растрепав¬шихся, мило разбросанных по подушке, не залитых лаком, роскошных светлых волос; от тон¬ких аккуратных, напоминающих силуэт крыльев чайки, двух пушистых линий над глазами, которые ни как не хочется называть бровями, это кажется грубовато. Закрытые веки не могут заслонить светло-бирюзовый цвет необычайно больших, всегда сияющих необыкновенным блеском, очей. Особое очарование этому пленяющему видению придавала крохотная светло-коричневая точечка-родинка, расположенная чуть выше двух бледно-розовых искусительниц, обрамляющих уста. А какая фигура... Он даже через тонкое одеяло видел, как сквозь стекло точно и аккуратно выточенные природой, давно уже ставшими ему родными и близкими, части ее чудного тела. Так и хочется… Ладно, не важно что… надо принимать вертикальное положение, да и Катюша пусть еще подремлет. Сейчас у нее появилась возможность отдохнуть.
В те, уже такие далекие, времена, когда еще были деньги и все беды с ними связанные, ей, вернее, им женщинам доставалось. Работали везде: на заводах, фабриках, в сельском хозяйстве, в цехах с вредным для здоровья произ¬водством, даже служили в армии, в органах правопорядка. Мало существовало таких сфер дея¬тельности, где вместе с мужчинами не трудились бы и они. Приходили домой, снова ра¬бота и, какая тяжелее это еще вопрос. Все семейные заботы: приготовление пищи, стирки, уборки взваливались на их хрупкие плечи. Это была обязанность, независимо от того, уста¬вали ли они на основной работе или нет, хотелось ли им это делать или нет, могли ли они фи¬зически и морально выдержать все это. Они были должны, должны детям, семье. Хорошо, если находи¬лось из чего готовить, имелись все необходимые продукты, но так бывало редко. В основном нужно было после работы, буквально, бежать в магазин, покупать, прибегать домой, и ва¬рить, жарить, тушить. И это еще идеальный вариант, если было за что приобрести. Зачастую же денег не хватало, особенно спустя несколько недель после зарплаты. И тогда начиналось самое интересное: приготовление вкусной, питательной и здоровой пищи из ничего. Ломали голову, чем кормить детей, мужа. Приходилось проявлять немыслимую изобретательность. Человек выше сытости, но лишь тогда, когда не голоден. Взрослый может понять, потерпеть. А ребенок? Да и не дети не все и не всегда это понимали. Начинались взаимные обвинения, с одной стороны в неумении распоряжаться доходами, с другой – в не способности обеспе¬чить семью всем необходимым. Это становилось причиной раздражительности, неурядиц, разводов. Поэтому, уже очередной раз, женщины, а некоторые и первый, исходя из опыта себе подобных, вынуждены были выискивать, подбирать мужей не любимых, а более или менее состоятельных. Эта установка проникала в подсознание. Если говорить честно и откровенно, совместная жизнь начиналась изо лжи, неправдивых заверений в любви, которой, фактически, не было. Но часто, даже себе в этом не признавались, убеждали себя, что какие-то чувства все-таки есть, находили оправдания. Если же потом, спустя годы, когда уже появлялись дети, все же встречался действительно тот единствен¬ный и неповторимый, такой, по отношению к которому не возможно было совладать с чув¬ствами, то это порождало или скрываемую неверность, или развод. Конечно, находилось не¬мало и таких, большинство, которые, создавая семью, любили и были любимыми, но их терпение и способность переносить все тяготы и лишения семейной жизни, заслужи¬вали восхищения. Одна из них - моя Катюша. Для облегчения их труда не было почти ниче¬го. Наверное, если бы моей благоверной приснил¬ся сон о нашей жизни лет тридцать назад, она бы проснулась в холодном поту.
- Ты уже не спишь? - спросила Катя, когда я начал подниматься с кровати, - Тогда закажи, пожалуйста, завтрак.
- Хорошо, дорогая.
Я позвонил на кухню. Через несколько минут заиграла приятная короткая мелодия и, послышался сла¬бый шорох - это приближался продуктовый лифт. Еда доставлена. В каждом доме на первом этаже круглосуточно работает небольшое предприятие общественного питания, где готовится пища жильцам дома. Меню составлялось с учетом, прежде всего, рекомендаций врачей, за¬тем, времени суток и года и, безусловно, вкуса. В то же время любой житель мог попросить приготовить ему то, что за¬благорассудится, не зависимо ни от чего и ни от кого.
Умываясь, будучи еще под впечатлением сна, я все думал о том, почему не могло челове¬чество за многовековое существование перейти раньше к такой организации жизни, как сей¬час. Ведь все так элементарно. Меня удивляло, почему среди многих и многих миллиардов людей, проживших до нас, не нашлось ни одного мудреца, которого бы посетила, как оказалось, такая простая идея? Неужели все были глупы и слепы? Нет, так быть не могло. Скорее всего, многие задумывались об этом, но не хватало, видимо, или решительности, или еще чего-то. Напротив, как не парадоксально, но получается, что все мысли были направле¬ны на то, как сделать свое же существование более тяжелым, даже невыносимым. Создава¬лось впечатление, что силы зла в людском обличии соревновались между собой в том, кто придумает наибольшее лихо для человека.
Сейчас невозможно без содрогания вспоминать те времена. Безденежье, постоянные мысли о том, как прокормить, одеть, содержать семью, и это тогда, когда “умеющие жить” имея все, в большинстве своем, путем воровства, грабежей и обмана, все богатели и богате¬ли. Однако и им нельзя было особенно завидовать. У них существовали свои проблемы, трудности, законы, мораль и нравственность. Их проблемы – как в условиях же¬сточайшей, мягко говоря, конкуренции сохранить или преувеличить имеющееся, как обма¬нуть себе подобного, такого же “делового” и “умного”, причем, незаметно. Трудности тоже связанные с этим, как правило, созданные ими же самими. Законы, они позволяли им де¬лать все ради наживы, законы очень жесткие, нередко, бесчеловечные. Их внутренние ду¬ховные качества, этические нормы были такие, что в основном эти люди являлись виновни¬ками насилия, разгула терроризма, бандитизма. Если и кто-то считал себя по-настоящему счастливым, то очень немногие из них. Да, это был худший, какой только можно себе пред¬ставить, период существования человечества. Но все позади.
Ох, уж эти женщины, когда они все успевают. Катюша уже ждала в столовой умытая, пища для завтрака аккуратно, со вкусом расставлена. Она сидела за столом и тихо, с ей лишь присущим изяществом, помеши¬вала чай. У меня так не получалось. Да, ей такой сон не снился. Вид у нее прекрас¬ный. Какую-то особую прелесть создавало то, что на милом личике еще было заметно недав¬нее пробуждение. Голова слегка наклонена вправо и, в чуть-чуть еще сонных глазках, отража¬лись лучики утреннего солнца. Она, казалось, наблюдает, как нежные, точно не ее, пальчики виртуозно манипулируют ложечкой.
- Ты сегодня очень хорошо выглядишь, - произнес я, в момент встречи взглядами с Ка¬тей.
- Спасибо, - поблагодарила она с улыбкой.
Всегда приветливая, ласковая, не заостряющая внимания на особенностях моего скверно¬го характера, который иногда давал о себе знать, моя жена-красавица являлась примером сдержанности и душевной доброты. Больше всего меня удивляло в моей благоверной то, что, будучи уже зрелой женщиной, которой пришлось испытать все передряги той жизни, она, умудрилась остаться, наивной девочкой. У нее и раньше не было и сейчас, тем более, нет той злости, которую, могла привить ей нелегкая жизнь. Она никогда никого не осуждала, кто бы это ни был, даже если человек доставил ей неприят¬ности или причинил страдания. Она пыталась понять, объяснить. Даже я, мужчина, которому тем более не пристало это делать и то, иногда, в минуты обиды на кого-то, ловил себя на том, что хочется этого кого-то осудить, грубо говоря, "перемыть кости", но Катюша, своим приме¬ром отучила даже допускать подобную мысль. Она никогда не видела, даже то, если кто-то каким-то образом пытался обидеть или обижал, обмануть или обманывал ее, не говоря уже о том, чтобы подозревать кого-то в подобном и на этой основе строить с ним взаимоотноше¬ния, отплачивая тем же. Она никогда не допускала употребления в речи каких-то резких, гру¬бых, злых выражений, она их не знала. Общаясь с таким человеком, тем более прожи¬вая с ним бок о бок - сам перевоспитываешься, совершенствуешься, стараешься изо всех сил походить на него. А главное, ведешь себя настолько осторожно, чтобы не обидеть лишний раз, не то, что грубым, но даже бестактным выражением, словом, невольно оберегаешь эту простодушность. Не только я, но и все окружающие, ее очень любят и стараются походить на нее, потому что подобные качества всегда заметны, высоко ценимы и заразительны. На нее невозможно разозлиться. Как хорошо бы нам жилось, если бы как моя Катюша были все! Я часто благодарю судьбу за то, что она мне дала такую жену. Мне очень захотелось крепко обнять и по¬целовать свою ненаглядную, что и сделал, чем вызвал удивление, потому что таким нежностям, по сложившихся нашим с Катей привычкам, не соответствовало ни время суток, ни обстановка, ведь мы собирались на работу. Да и, честно говоря, я ее особенно почему-то ласками не ба¬ловал. А это, ведь очень легко, но так важно! Надо сделать вывод.
- Ой, что с тобой сегодня, что-то надо, - спросила она, улыбаясь, - или натворил что-нибудь?
- Да нет, просто подумал о том, какая ты замечательная и сколько тебе пришлось испы¬тать всего, может, хоть сейчас отдохнешь.
- Спасибо. Сегодня начало квартала, я забыла, кем ты будешь работать? - спросила Катя.
- Эти три месяца я в управлении континентом, дорогая, - ответил я.
Когда только вводилась коллективная поочередная система труда, при которой каждый поквартально работал, начиная с дворника и заканчивая членом Государственного управле¬ния континента, и даже планеты, казалось, это невозможно. Но практика такое заблуждение опровергла. Конечно, нам несколько сложнее, чем молодым людям, нужно перестроиться, привыкнуть, их же сейчас к этому готовят. Еще в школе производится отбор, выявляются способности учеников к определенным видам трудовой деятельности и, если они согласны, им предлагают поступать в учебные заведения, где они смогут приобрести эти специально¬сти. Каждый получает дипломы по пяти управленческим и стольким же исполнительским профессиям. Но достаточно рассуждать, пора на работу.
Начальник Координационного комитета материка встретил меня с приветливой улыбкой. Передо мной стоял брюнет среднего роста, худощавого телосложения, сорока - сорока пяти лет от роду, в основном, с правильными, несколько обострившимися, чертами лица.
- Здравствуйте, Селезнев Сергей Филиппович, - представился он. - Вы бу¬дете руководить управлением по ликвидации вооружений. Есть какие-то вопросы?
- Пока нет, - ответил я после приветствия, улыбаясь, показывая до¬брожелательность к нему.
У меня, их не возникло, потому что я знал, как и на любом рабочем месте существует подроб¬нейший алгоритм, а кроме этого предыдущий начальник управления, должен оставить мне в компьютере исчерпывающую информацию. Сергей Филиппович провел меня в кабинет мое¬го предшественника.
- Со мной вы можете связаться в любой момент по видеофону. Удачной трудовой дея¬тельности, - пожелал он и вышел.
Ну что ж, за дело. После разоружения армий всех бывших стран планеты на материке сосре¬доточили огромное количество вооружений. Это и обычные средства ведения войны, с ними не возникало трудностей в ликвидации и переработке, и средства массового уничтожения, от которых избавиться не так просто. Ядерное, химическое, бактериологическое и другие виды оружия и боеприпасов подобного рода необходимо ликвидировать без абсолютного вреда для природы и человека, что я и должен продолжать делать эти три месяца. Назначив на де¬сять часов селекторное совещание с руководителями восьми территориальных округов наше¬го Евроазиатского материка, я приступил к изучению проделанного до меня. За двадцать пять лет “новой” жизни уничтожено всего лишь тридцать восемь процентов всех видов вооружений, накопившихся на планете. Сколько нужно будет еще времени и средств, чтобы избавиться от всех? Много.
После совещания, полностью ознакомившись с тем, что запланировано мне сделать за пери¬од выполнения обязанностей, вернулся домой.
Катя еще не пришла, она этот квартал работала посудомойщицей в ресторане. Мыть посуду сейчас, это не значит стоять, согнувшись над ванной и трудиться с тряпкой в руках, все меха¬низировано, даже контроль осуществляет компьютер, нужно посматривать только за ним.
Ожидая Катюшу, невольно вспомнил свои ночные видения и это натолкнуло меня на размышления о прошлом. Удивительно было то, что и в допереустроечные времена люди, тоже, жили, даже в определенные периоды считали себя счастливыми, не замечая того, как они каратают свой век. Невежество, грубость, стремление обмануть один другого, желание достичь превосходства над ближним, погоня за властью, не брезгуя никакими средствами и способами, только бы получить какие-то привилегии, право распоряжаться как можно большим количеством материальных ценностей и человеческих судеб - вот как можно охарактеризовать тот период развития человечества. Планету заселяли только животные, отличающиеся друг от друга всего лишь тем, что одни могли мыслить, другие - нет. И неизвестно было бы ли хуже от того, если бы у всех отсутствовали эти дары: мышления, речи... Нет, лучше. Все бы удовлетворяли свои животные нужды, гораздо меньше, причиняя вреда существам одной с ними крови, а, если бы потребность и заставляла - делали бы это без маскировки своих намерений улыбкой или невинным лицом, без издевательства над жертвой, без ее унижения и поругания, чтобы получить сомнительное удовольствие. Очень и очень мало на Земле существовало людей, которые заслуживали высокое звание "человек". Напрашивается вопрос, почему они так поступали, обдуманны ли были эти все безобразия? Может это инстинкт? Врожденная способность совершать действия по непосредственному, безотчетному побуждению с целью выживания или наслаждения? Нет, нет и нет. Это все происходило от того, что они не знали лучшей, нынешней жизни!
Голос Кати заставил меня прервать размышления.
- Ваня, ты давно дома?
- Нет, Катюша, около получаса. Ты так тихо вошла.
- О чем ты так увлеченно размышляешь?
Я рассказал Кате сон и о своих раздумьях.
- Да, такой сразу забыть нельзя. Интересно, почему это тебе приснилось? Ты думал о нашей прежней жизни? Может у тебя какие-то неприятности?
- Даже не знаю. О прошлом в ближайшие дни не вспоминал. У меня все хорошо, да и какие сейчас может быть проблемы: с тобой мне повезло, спасибо тебе, на работе - все в порядке...
- Если бы это сновидение ты мне рассказал в той жизни, я бы не на шутку встревожилась, сейчас же причин для этого абсолютно никаких, постарайся поскорей забыть о нем. Ну что, ты готов обедать?
- Да, поехали.
Ежедневно после работы, мы с Катей едем в ресторан, затем в бассейн, библиотеку, в трена¬жерный зал, фитнес клуб, спортзал... в зависимости от дня недели и желания. Субботу, воскресенье посвящаем искусству, путешествиям. Отдыхать сейчас можно в любой точке планеты без каких-либо препятствий. Для этого, надо только за два дня поста¬вить в известность бюро и они все организуют: передвижение, питание, необходимое снаря¬жение, место проживания, в общем, все.
На входе нас приветливо встретил метрдотель, провел и посадил на свободные места. Сейчас не стало столовых, кафе, заку¬сочных, бистро, а сохранились только рестораны с хорошей, исключительной кухней и безукоризненным обслужи¬ванием. Стали иными отношения между персоналом различных учреждений и "клиентами". Раньше они, в большинстве случаев, зависели от служебного положения посе¬тителя, от количества денег в его бумажнике. Сейчас это все не важно. Тебя в любом месте встре¬чают как близкого друга или родственника: благожелательно, радушно, ласково. Как хорошо жить без денег! Только сейчас, когда их не стало, понимаешь, какое это было зло. Прекрасно, когда, не задумываясь, платежеспособен ли ты или нет, что необходимо взял, чем захотел, попользовался. Теперь никто не помышляет о том, где бы что-то достать, раздобыть, чтобы обеспечить себя, близких. Нет ни зависти, ни стремления обмануть, украсть, похвастать, по¬тому что это не самое важное. Главное – жить, делать добро другим, и они тебе ответят тем же. А человек никогда не будет думать о ком-то, если он сам или его семья в чем-то остро нуждаются. Это, к сожалению, аксиома, непреложная истина. В крайнем случае, если он достиг высочайшего уровня духовного совершенства он может сочетать заботу о себе и о других или как минимум, не делать так, чтобы деятельность направленная на удовлетворение своих потребностей причиняла вред кому-то. Но таких очень мало, еще меньше тех, единицы на весь мир, или нет вообще, кто думает лишь о ком-то, забывая себя и родных.
Как на любом рабочем месте и здесь специалисты менялись каждые три меся¬ца, и в этом своя прелесть. У нас появились любимые блюда и хоть они и приготовлены из одних продуктов, но другими руками, чувствовалась разница, всегда в лучшую сторону. Взять, к примеру, бифштекс, казалось бы, мясо да мясо, жареный кусок говядины, но это далеко не так. Сказать, очень вкусный - все равно, что промолчать. Он, таял во рту, в полном смысле этого слова. Получалось такое яство, привкус которого невозможно описать. В общем, каждый раз в нем открываешь какой-то новый вкус, лучше прежнего. И так во всех, приготовленных, с уверен¬ностью можно сказать “с душой”, кушаньях. Готовились они из высококачественных продуктов. Сейчас нет причин сомневаться в полезности той или иной пищи. Для выращи¬вания овощей, фруктов, животных не применялись химические препараты, добавки для обра¬ботки или подкормки вредные здоровью - все экологически чистое. Благодаря новым техно¬логиям, блюда готовились очень быстро. Выбор такой, что меню с их описанием можно чи¬тать не один час.
- Мы давно не посещали зоопарк, давай, пожалуйста, сходим перед плаванием. - предложила Катя.
- С удовольствием, - согласился я.
Мы всегда после обеда в течение одного - полутора часов совершали какую-то прогулку. Перед входом в зоопарк посетили зоокулинарию, где взяли по совету ветеринаров лакомства для животных и прошли на территорию.
Нас встретила горилла Анфиса - полутораметровое массивное существо на коротких ногах с чрезвычайно широкими плечами, большим животом, покрытое густой короткой шерстью темно-русого цвета с бурым оттенком. Мордашка пепельно-серого цвета без волос; глаза широко расставлены и глубоко посажены, немного прищурены; нос широкий, ноздри окружены валиками; верхняя губа, короткая; уши маленькие, очень похожие на человеческие, прижаты к голове. Она подошла к нам присущей ей походкой, с серьезно-задумчивым выражением лица, кивнула и, своей длинной с широкой кистью рукой, потянулась к бананам, которые держала Катя.
- Бери, милая.
Катя протянула плоды Анфисе. Та расплылась в благодарной улыбке. Еще дальних пред¬ков Анфисы привезли из Африки и уже, не одно поколение, родилось и живет на материке. Она часто нас встречает и иногда наше посещение зоопарка начинается и заканчи¬вается свиданием и беседой с ней. Судя по тому, как Катя вступила с Анфисой в диалог, сего¬дня мы, скорей всего, дальше не пойдем.
- Как поживаешь, дорогая, не болеешь? – спросила Анфису Катюша, поглаживая ее во¬лосатую голову.
- Да ничего, спасибо, - ответила горилла на своем языке, очищая от кожуры банан.
Я отошел, не мешая беседе двух женщин. Зоопарки тоже стали другими: все делалось для того, чтобы животные как можно меньше ощущали, что они в неволе. С этой целью террито¬рия зоологического парка, впрочем, больше к нему бы подошло название заповедник или заказ¬ник, составляла несколько сот гектаров. Хищники или ядовитые животные находились в спе¬циально приспособленных для вида, очень просторных вольерах, водоемах... Уход за ними организован такой, чтобы они ни в чем не нуждались, учитывались особенности каж¬дого. Те, звери, которые не представляли угрозы для людей и свободно передвигались по парку, также постоянно были под присмотром обслуживающего персонала. И за Анфисой пристально наблюдала, ухаживающая за ней женщина, которая не навязчиво находилась не¬вдалеке. Передвижение любителей животных, работников зоопарка осуществлялось по ка¬натным дорогам в первую очередь для того, чтобы транспортные средства не причиняли вреда обитателям, почве.
- Так быстро пролетело время, пора идти, - раздался голос Кати. - Извини, что я увлеклась общением с Анфисой. Мне она очень нравится.
- Ничего. Дочь Анфисы замуж не вышла? - спросил я с улыбкой у Кати.
- Забыла уточнить, - серьезно ответила она.
Я попрощался с Анфисой, и мы покинули территорию зоопарка.
2
Отдыхая в одном из Парижских комфортабельных отелей, Иван Сергеевич Григорьев, после заседания в одном из специализированных учреждений Организации Объединенных Наций по вопросам просвещения, науки и культуры (ЮНЕСКО) очередной раз решил проанализировать, чего же он достиг в продвиже¬нии к своей главной цели. Она - мечта его жизни, нет, что-то большее, важнее, значимее, и, если бы он не допускал хоть какого-то малейшего шанса на ее осуществление, сразу бы умер. Не задумываясь. Настолько она дорога ему. Она - его жизнь. И это несмотря на то, что она такая не реальная, что если бы он позволил себе где-либо озвучить то, к чему он стремится, его сразу же признали бы сумасшедшим. Но он шел к ней, не замечая никаких преград, продвигался самоотверженно, неустанно. Даже самая высокая и неприступ¬ная вершина, глубочайшее и непреодолимое ущелье не могли бы преградить ему путь. Он бы осилил все: непроходимые дебри, бескрайние океаны, беско¬нечные, пылающие огнем, пустыни. Для него не существовало препятствий, если касалось её - его мечты.
Иван Сергеевич, к этому времени, уже сформировался как зрелый, умудренный определенным жизненным опытом, человек. Родился и воспитывался он в семье служащих. Отец работал в школе учителем географии, мать – медицинской сестрой в детском саду. Родители у него были, мама и сейчас есть, самые лучшие, идеальные, такие как для каждого. Его бедная мама, сколько ей пришлось пережить. Удивительно, как она все это вынесла. Она у него самая красивая: среднего роста, стройная, жгучая брюнетка. Он всегда считал ее эта¬лоном женской красоты. Причем, она никогда не пользуется косметикой, изредка может под¬красить губы. Образец она не только в этом, во всем. Обходительная, заботливая, безмерно добрая, тихая, скромная, не допустившая ни единого бестактного по¬ступка, не обронившая ни одного, грубого слова даже к тем, кто ее обидел. Учила она его в детстве всегда на чьих-то примерах и, как правило, на своих ошибках, или как-то отвлеченно, без замечаний, и никогда не наказывая. Изредка просила в чем-то помочь и, заметив, что ему это не хочется, говорила без малейшей тени злости в голосе: «Не надо, сынок, иди, играй». Сначала, Иван не подозревал причин такого поведения мамы, и он шел заниматься своими делами. Когда же повзрослев, стал осмысливать ее действия, делал все так, чтобы она не по¬няла, что ему это хоть чуть-чуть в тягость, с нескрываемым удовольствием. В общем, мама – это мама. Другой она быть не может. Папа был такой же. Кроме этого он был настоящим мужчиной. Никогда Иван не слышал, чтобы отец сказал, что он устал. Он не бо¬лел. Всегда жизнерадостный, деятельный, оптимист. Очень умный, нет, мудрый. Иван не по¬мнит даже малейшего хвастовства с его стороны. Отец для Ивана являлся примером мужчины и многому он научился именно у него. Жили они не плохо, во всяком случае, Иван не ощущал на себе каких-то житейских трудностей: все - как у всех, у тех, кого он знал. Это были лучшие годы его детства. Даже сейчас он вспоминает о них с умилением. Кроме средней школы он учился в музыкалке, по классу гитары, посещал художественный кружок. Жили они дружно, Иван никогда не замечал, чтобы родители ссорились, не слышал грубого слова и в свой адрес. В свою очередь и сам старался вести себя так, как папа с мамой. Уже, будучи взрослым человеком, Иван Сергеевич, невольно сравнивая со своей семьей другие, понимал, что у них была образцовая. Тогда ему казалось никто, и ничто не омрачит их счаст¬ливую жизнь. Они с мамой не могли даже и представить того, что судьба может быть не благосклон¬на к ним, не говоря уже о жестокости. Иван, тот вообще, в меру детской наивности, никогда не задумывался о том, что можно жить как-то и по-иному. Но, как это часто бывает, только потеряв что-то, понимаешь, как это было хорошо. Для Ивана очень рано наступил тот мо¬мент, когда и ему пришлось постичь эту горькую истину.
Горе свалилось на них неожиданно. Это несчастье, вернее бедствие причинило такую муку, которую они почувствовали всем существом. Оно пронизало их тела, сознание, полностью, до мель¬чайших клеточек. Произошло это зимой, в декабре, 18-го. Иван Сергеевич до сих пор отчет¬ливо в деталях помнит этот день и никогда его не забудет. Он пришел со школы, мать вся в слезах, в истерике. Иван испугался. Такой он ее еще не знал. Когда подошел, она крепко прижала его к себе и, сквозь рыдания только мог с трудом понять: «Папа, папа». Тетя Вера, соседка, пыталась успокоить маму, как-то ей удалось оторвать Ивана от нее. От тети Веры он узнал, что отец, его самый лучший из всех, папа - умер. Сначала он не понял, затем помнит, что-то спросил у соседки, она ему что-то ответила. Что произошло с ним дальше, он не знает. Он куда-то провалился. Какой-то шум, стало темно и последнее, что он услышал - это прон¬зительный крик мамы: «Ваня! Ваня!». Очнулся от неприятного резкого запаха, видимо, наша¬тыря, лицо почему-то оказалось мокрое. Затем кошмар, как во сне. Он своим детским умом не понимал, как это могло случиться. Почему? Папа ведь такой хороший, так им было прекрасно с ним. Следующий оглушительный удар для него, когда привезли отца из морга. Никак не мог он себе представить, что это восковое, совсем не похожее на отцовское, лицо, не живое, ле¬жащее в гробу тело - его любимый папа. Похороны – как в тумане. Всплывает только в памяти дядя Коля, папин брат, не отходивший от него. Как узнал он позже, уже то¬гда, когда мог адекватно воспринимать сказанное, отец умер от инсульта. В учительской ему стало плохо, он потерял сознание, вызвали скорую, и по дороге в больницу он скончался. Ивану тогда исполнилось восемь. Это было такое потрясение для Ивана, которое невозмож¬но выразить словами. Произошла катастрофа с никогда невосполнимой потерей. Для них с мамой не могло случиться большего горя, чем это. Иван, не задумываясь, отдал бы часть сво¬ей жизни, только бы не умирал папа. Также и мама, он уверен. Они не могли по¬верить, что уже нет самого близкого и дорогого для них человека. Казалось сейчас он придет, и, как всегда, улыбнется, обнимет, поцелует, скажет доброе слово. Мама очень любила отца и, наверное, поэтому больше замуж не вышла. Иван видел, как мать старается делать все для того, чтобы они жили не хуже, чем раньше, где-то подрабатывала, но совершить то, что выше ее сил, она не могла. Очень плохо им приходилось особенно первые несколько лет и в моральном и в материальном отношении. Невыносимо трудно было привыкнуть им жить без любимого че¬ловека. Мама это переносила тяжелее, она угасала. Она старалась держаться, но это у нее не получалось. Не удавалось ей хоть как-то притупить боль, душевную горечь, даже ради него, своего сына. Очень часто замечал Иван, что у нее красные от слез глаза. Иван боялся, что она сойдет с ума от скорби по отцу. Он жа¬лел маму, старался изо всех сил помочь, обращался с ней предельно вежливо и ласково. В конце концов, видимо поняв, что нельзя ей так поддаваться удару судьбы, что надо жить для него, Ивана, она понемногу стала приходить в себя.
В этот период он почувствовал, что начал меняться. У него стали другими взгляды на жизнь. Он превращался из беспечного ребенка, во взрослого мужчину. Он как мог, старался не замечать их материальную несостоятельность, но это было довольно сложно. Он жил среди людей и рядом со сверстниками уже не чувствовал себя таким, как они, он оказался безотцовщиной, стал беднее. Он не в состоянии был разре¬шить себе то, что могли позволить они, вернее, им - их родители. Ему пришлось прервать обучение в музыкальной школе, в художке - не хватало денег для оплаты учебы. Затем он узнал, что есть такие, которые живут совсем иначе. У них большие дома, очень краси¬вые, иностранные машины. Их дети учатся в дорогих частных гимназиях, затем продолжают обучение в лучших учебных заведениях, многие за рубежом. Они отдыхают на международ¬ных курортах. Видимо все это послужило причиной того, что у него начали возникать вопро¬сы: “Отчего так не справедливо устроен мир?” “Почему и зачем люди делятся на бедных и бо¬гатых?” С двенадцати лет он уже начинает размышлять на тему: “Какая бы была жизнь без де¬нег?” Эти мысли становились навязчивыми. В каждую свободную минуту он мечтал об этом, ощущая все "прелести" безденежья. В один из моментов таких грез у него возник план. Сначала довольно призрачный, затем, приобретающий более ясные очертания. В конце концов, уже в седьмом классе появилась продуманная система деятельности. Она казалась настолько, не осуществимая, утопическая, что обсуждать ее с кем-то было нельзя. Мог¬ли принять за ненормального. Иван решил ни кому и, не при каких обстоятельствах о ней не говорить. Чуть позже, Иван Григорьев поставил перед собой цель, цель всей своей жизни – осуществить этот план. Он заключался в том, чтобы каким-то образом стать заметной фигу¬рой в международном масштабе и предложить переустройство мира. Главные задачи, которого следующие: объединение стран, материков, всей планеты, отмена денег, и тем са¬мым коренное изменение жизни человечества. В его мечтах рождался совсем другой мир. В нем не было бедных и богатых, не возникало войн, не существовало БОМЖей, БИЧей, не знали, что такое убийство, насилие. Это должен быть иной мир - мир всеобщего благополу¬чия и радости. Эта идея занимает все его свободное от учебы время, становится главным смыслом жизни.
Он начинает более старательно учиться, читать только «взрослую» литературу. Занял¬ся спортом, так, для себя, ему нужны были силы. После школы, которую заканчивает с золо¬той медалью поступает в Московский государственный университет. Проявляет себя как один из лучших студентов и по окончанию получает приглашение для поступления в аспирантуру. Затем кандидатская диссертация, докторская, направление представителем в Организа¬цию Объединенных Наций. Не мало пришлось испытать трудностей и многим пожертвовать, до¬вольно молодому кандидату, через три года доктору педагогических наук, затем профессору, чтобы достичь этого, но он не жалел. В моменты огорчений, разочарований, трудностей, Иван Сергеевич старался или не обращать на них внимания или побеждать их. Катастрофи¬чески не хватало денег. Они нужны были везде и всегда: на кандидатскую, на докторскую, чтобы стать профессором, много – чтобы направили работать в ООН. Не мог он забыть и о дорогой мамочке. Старался каждый месяц отправить ей какую-то небольшую сумму или если мог, навещал. Приходилось постоянно подрабатывать. Работал везде, где и кем только можно было: строителем, грузчиком, рубщиком мяса, заправщиком топлива, дворником, писал за плату рефераты, курсовые, дипломные работы. По ночам что-то охранял, где-то дежурил. Над тем, сколько спал, как питался, если мог, не задумывался. Так же не думал и о личной жизни. Иван Сергеевич дал себе зарок - до осуществления плана не создавать семью. У него сложилось убеждение, что не в состоянии будет отдавать себя всего без остатка воплощению своей идеи, когда у него появятся жена, дети, а если и сможет, то будут страдать они - это было основное препятствие. Кроме этого, он видел, что не в силах обеспечить самых дорогих себе людей материально так, чтобы они ни в чем не нуждались. Но, эта мысль родилась только для убеждения самого себя в правильности принятого решения. Да и за учебой, рабо¬той у него не было особенно времени на даже мимолетные знакомства с представителями противоположного пола. Он вел затворнический образ жизни. Окружающие вначале удивля¬лись, затем привыкали, но никто не обижался, потому что, несмотря на занятость, отсут¬ствие времени, если кто-то просил о помощи, Иван никогда не отказывал.
В конечном итоге, несмотря ни на что, он добился того, к чему стремился.
3
После получения нескольких замечаний от тренера во время плавания в бассейне и, посе¬щения массажного кабинета, мы с Катюшей, вернулись домой. В квартире чувствовалось, что кто-то забот¬ливыми руками навел порядок. Этому мы уже давно не удивлялись. Она у нас небольшая, по нынешним понятиям, стандартная, как у всех: по комнате в двадцать квадратных метров на одного члена семьи, спальня, гостиная, кухня, столовая, ванная, туалет. Отопление автоном¬ное электрическое. Мебель также типовая: кухонный и спальный гарнитуры, набор мягкой мебели, несколько шкафов, столы, стулья. Поужинав, Катя углубилась в чтение какой-то кни¬ги, это было ее любимое занятие, я, задумался.
В мыслях всплыли те далекие годы переустройства планеты. Все началось в 2514 году. Однажды вечером, прослушивая радио, я услышал, что в Нью-Йорке состоялась конферен¬ция Организации Объединенных Наций, на которой принято решение, о глобальном пере¬устройстве мира. По словам диктора, создан Координационный совет во главе с генсеком ООН, в него вошли представители от многих стран. Прозвучало их обращение к жителям планеты, в котором обосновывали необходимость изменений. Затем в последующие дни рассказывали о планах этого переустройства, убеждали, как будет хорошо и, в конце кон¬цов, что это назревшая неизбежность.
Что мы жили не так, как должны разумные существа - было понятно любому, начиная с возраста, когда он уже мог размышлять. Мы постепенно приближались к краю бездны, и это происходило буквально во всех сферах.
В связи с бездумным отношением к природе очень сильно менялся климат. Наступало глобальное потепление. На Земле, за исключением Арктики и Антарктики и не¬большой части прилегающей к ним территории фактически забыли, что такое настоящая зима. Это повлекло за собой возникновение, миграцию и чудовищную живучесть различ¬ного рода бактерий, насекомых, которые раньше при низкой температуре погибали. Это, пагубно отражалось на всей флоре и фауне. Атмосфера бесшабашно загрязнялась, выброс бытовых и выхлопных газов увеличивался с каждым годом. Большие промышленные горо¬да были окутаны смогом, наносившим непоправимый вред здоровью людей. Всемирная Организация Здравоохранения сообщала, что приблизительно три миллиона семьсот тысяч человек умирает каждый год от болезней, вызванных загрязнением воздуха. Природные ре¬сурсы использовались иррационально и безвозвратно таяли. Истощались запасы пресной воды. В наиболее страшных прогнозах ученых предсказывалось, что к концу столетия, сред¬няя поверхностная температура Земли увеличится на десять и четыре десятых градуса. Ка¬тастрофическое изменение климата приведет к таянию ледников, затоплению берегов и длительным периодам засухи, которые сохранятся в течение сотен лет. Наихудший сцена¬рий сводился к повышению уровня мирового океана на сто метров. Подобную картину трудно представить в реальности. Большая часть всей Западной Сибирской равнины должна скрыться под водой. Черное, Каспийское и Аральское моря - соединятся и разольются. Будут залиты самые плодородные земли многих стран планеты. Такие государства как Бангладеш, Нидер¬ланды, Бельгия, Люксембург, Дания - прекратят существование и станут подводными царствами. Множество островов Карибского бассейна и Индонезии также окажутся погруженными в воду. Терри¬тория Австралии разделится пополам своеобразным заливом, напоминающим по форме эллипс. В южной Америке будет затоплена дельта реки Амазонки, со всеми ее леса¬ми. Лишится части территории и столицы Аргентина. Северную Америку последствия тоже постигнут, но в меньшей степени. Пострадают в основном южные штаты США. В частности, будет полностью затоплен курортный полуостров Флорида. Такой была тогда реаль¬ность, таковы были прогнозы, но, как не удивительно, никаких мер для устранения и предотвращения вышеизложенного ни кем не предпринималось.
Общество захлестнула небывалая, как правило, хорошо организованная преступность. Еже¬дневно в мире происходили хищения людей, особенно женщин и детей с целью торговли ими или их органами, убийства, насилование, в том числе, несовершеннолетних. Сложи¬лась такая ситуация в мире, которая допускала фактически с любым человеком сделать все что угодно. Проще всего было лишить жизни. Возникло даже такое варварское выражение: "Нет человека - нет проблемы". Это мог совершить любой. Убийцы создавали такие або¬нентские ящики, в который всего лишь нужно было вложить не очень большую сумму де¬нег, фото и указать где его найти для того, чтобы изображенный на фотографии больше не су¬ществовал. Правоохранительные органы погрязли в коррупции и бездействовали. Раскрываемость преступлений была крайне низкой. Любой правонарушитель мог совер¬шить злодеяние, не теряя надежды на безнаказанность. Конечно, правильно, что отменили такое чудовищную кару, как смертная казнь, но по этой причине стали более вольготно чув¬ствовать себя злоумышленники. Они если и уличались и заслуженно наказывались, могли, получив даже пожизненное заключение, со временем попасть под амнистию или откупить¬ся. После освобождения, довольно часто, принимались за старые злодеяния. Да, никакой суд не имеет права лишить человека жизни, но, наверное, это не должно относиться к не¬людям, которые истребляют с особой жестокостью себе подобных. Предупредительная ра¬бота или не велась, или проводилась крайне недостаточно. Систематически по телевиде¬нию транслировали репортажи о маньяках, которые совершали по несколько десятков убийств, издевательств. В большинстве случаев "объектами" преступления являлись самые беззащитные - старики, женщины, дети. Часто только освещались злодеяния, без мате¬риалов о поимке и наказании виновного. Их не находили. Самое страшное то, что настоль¬ко мы привыкли к насилию, что очередная передача, в которой рассказывали о нем, уже не вызывала таких эмоций, какие должна была. Мы свыкались с тем, к чему нельзя привыкать. Немалая “заслуга” во всем этом принадлежала, самому телевидению, различным видеома¬териалам, причем, распространяемым легально, которые фактически пропагандировали на¬силие. Очень мало демонстрировалось фильмов и сериалов без жестокости и довольно откровенного секса. Часто, главный герой какого-то боевика или триллера представлял¬ся так, что мы, уже не замечая, того, что он является убийцей, забывались и переживали за него, выражали ему симпатии. И это мы, уже, взрослые. Что же, спрашивается, тогда говорить о наших детях, подростках, юношах и девушках? Они благодаря такой пропаганде нередко подвергались опасности превратиться в правонарушителей или стать легкой добычей для вовлечения в преступные группы, в том числе, связанные с транснациональ¬ной организованной преступностью. У зрелых людей часто возникал вопрос: “Куда же смотрит, как это все позволяет наше руководство страны, министерство культуры, куда вхо¬дят наиболее образованные и умные люди, неужели эти высокопоставленные лица не представляют, какой вред, особенно молодежи, наносят вот такие наши “культура” и “ис¬кусство”. Но видимо, что-то другое ими руководило. А может мы, это неправильно пони¬мали? Нет, все было предельно ясно, «культура», «искусство» канули в Лету, их заменил шоу бизнес. Деньги. А если касалось их, то многие забывали обо всем, не считались ни с чем и ни с кем..
Фактически не имелось стран, в которых бы не существовало нищих и безработных. Просить милостыню жизнь заставляла в основном пожилых и инвалидов. Найти же рабо¬ту, тем более по специальности, удавалось очень немногим, не зависимо ни от возраста, ни от образования, ни от чего. Остаться без источника заработка, то есть существования, мог любой. До них никому не было дела. Да, конечно, можно сказать, что каждый сам творец своей судьбы, но это не совсем и не всегда верно. Далеко не каждый по разным причинам был в состоянии улучшить свою жизнь и, одни не находили ничего лучшего, как свести счеты с жизнью, другие - идти с протянутой рукой на паперть. Почему-то мало кто из руководителей высокого ранга задумывался о причинах, породивших эти лиха, о том, как их предотвратить, о том, что они тоже люди и заслуживают достойную жизнь, старость. Не помнили, что многие из них, основная масса, испытав нелегкую судьбу, тоже в свое время приносили пользу обществу, да и, учитывая их опыт, ум могли бы еще сделать немало полезного. А что следует ожидать от гражданина, который забыт.
Катастрофически росла смертность среди населения независимо от возраста и пола, со¬кращалась рождаемость. Малочисленные народы, обитающие, на крайнем Севере и в других подобных регионах, учитывая их условия суще¬ствования, нельзя сказать живущие, бук¬вально вымирали. Появлялись новые заболевания, которые какой-то период, иногда десятки лет, были неизлечимыми. Если же и изобретали методы или вакцины для их предупреждения или лечения, ими могли воспользоваться, особенно когда они только появлялись, а иногда и в дальнейшем, далеко не все, в основном, только богатые. Да что говорить, не все из-за высокой стоимости могли позволить себе сделать предохранительные прививки даже от давно известных болезней. В большинстве стран каждый второй, третий ребенок рождался больным. Средняя продолжительность жизни составляла: мужчин – пятьдесят пять, жен¬щин – шестьдесят восемь лет.
Существование самого разумного создания на планете полностью зависело от имеюще¬гося в его карманах количества бумаги, условное название которой - деньги. Человечество преследовало одну цель – добыть их как можно больше. В них нуждались все, без них не¬возможной становилась жизнь. Усугублялось такое положение тем, что некоторые не знали предела в их накоплении и не задумывались, каким способом они добыты. Лучше это полу¬чалось или у тех, у кого их много, или у тех, кто у власти. Какой-то чиновник, например, запросто, мог продать другой стране за бесценок официально какое-то месторождение, а на вопрос: «Почему так дешево?» или "Зачем?" ответить: «А мы все равно бы его не освоили». Да и вообще, трудно сказать, что бы не могли ради денег, не считаясь ни с кем и ни с чем, сделать государственные мужи, во всяком случае, их основная масса. Существовала законо¬мерность: богатые - богатели, бедные - беднели. Непорядочные правительства, во главе с президентами, делали все для того, чтобы стал еще несчастнее простой народ, уровень жиз¬ни большей части которого, был гораздо ниже прожиточного минимума. Но, если слу¬шать того же президента, правительство, ему, народу, постоянно что-то повышали: пенсии, зарплаты, росли доходы на душу населения, о нем заботились. Только он, почему-то этого не замечал и не радовался. Он не оценивал того, что именно с благими намерениями ему, от¬меняли какие-то льготы, которые для самых бедных и заслуженных людей введены еще с давних, давних времен, а вместо них давали живые деньги. И много. Если измерять их в леденцах, то килограммов десять можно купить запросто. Но надо только сразу, до инфля¬ции, чем позже, тем будет меньше. Тяжелым грузом на плечах простолюдинов лежало на¬логовое бремя. Постоянно, бесконтрольно росли цены: на товары, на коммунальные услу¬ги, на проезд на транспорте, на энергоносители, в общем, на все. Новый автомобиль, не плохую мебель, да и все хорошее могли купить только “состоятельные”. Значитель¬ным ударом, по и без того, скудному семейному бюджету большинства населения стало введение обязательного страхования на автомобили, жилье. Хочешь, не хочешь – страхуй. Занимались этим частные компании, которые в последствии могли обанкротиться, не пройти аккредитацию, исчезнуть. Если они и оставались, то чтобы получить страховые суммы, причем, в случаях, предусмотренных договорами, нужно было побороть¬ся и, далеко не всегда побеждал пострадавший. Обучение в специальных и высших учеб¬ных заведениях платное, и размер с каждым годом рос. Не все родители могли обеспечить дальнейшее повышение образования ребенка. Доходы у чиновников были несоизмеримо высокие по сравнению с рабочими, которым, кроме того, и не всегда своевременно выпла¬чивали заработанное. Имел место парадокс: государство, своему народу, о котором должно заботиться - или выделяло мизерные средства, в основном, только чтобы не умерли от го¬лода или выдавало не своевременно. Не отдавало то, что должно за преданную службу тем людям, которые не стали заниматься бизнесом, или другим, более выгодным для них де¬лом, людям - которые остались верны своему долгу. Тем, которые лечили, учили, произво¬дили, добывали, защищали. Если измерять зарплату по, так называемым, “потре¬бительским корзинам”, то у работяг, с учетом всех удержаний за коммунальные и другие услуги с трудом набиралась одна, у сильных мира того – по несколько десятков, сотен. У них вопрос: “Как прожить?” не возникал. Их дома-дворцы обслуживали управляющие, гор¬ничные, садовники, их охраняли телохранители. К тому же, их имелось несколько: один, без¬условно, в столице или в крупном городе, другой или другие, в зависимости от порядочно¬сти, как правило, за рубежом, да еще и в курортном месте. Их волновал только один во¬прос, как отмыть и наиболее выгодно вложить, не законно добытые, средства. Ничего и ни¬кого не существовало святого у довольно многих людей, если касалось денег, особенно больших. Да, находились и честные, добропорядочные личности и, не мало, но я считаю, что даже если на тысячу был один человек, который из-за денег мог совершить ка¬кой-то безнравственный поступок, а он был – то это много. Друзья, пусть некоторые, превращались во врагов. В те времена бытовало даже изречение: “Дружба - это такое свя¬тое, сладостное, прочное и постоянное чувство, что его можно сохранить на всю жизнь, если только не пытаться просить денег взаймы и тем более не распоряжаться ими совмест¬но». Даже некоторые родственники ради бумажек с портретами и цифрами допускали по¬ступки по отношению друг к другу, от которых бросало в дрожь. Из-за денег происходили все беды: войны, убийства, грабежи, воровство и даже продажа детей, притом, нередко имели место случаи, когда это делали с целью извлечения у них каких-то органов для им¬плантации. Ради получения сверхприбыли бессовестные производители выпускали нека¬чественную продукцию, которую старались создать с минимальными затратами, в том числе и продукты питания и, даже лекарственные препараты, в связи с чем, повышался риск получить отравление от их употребления. Ради денег производили и сбывали по очень высоким ценам наркотические средства, убивая друг друга, только не сразу, а посте¬пенно. Не гнушались тем, кому они продают их, несмотря ни на возраст, ни на пол, ни на что. За деньги лечили: чем больше платили – тем лучше и быстрее избавляли хворавшего от заболевания. Появлялись такие “слуги Гиппократа”, которые находили у “состоятельных” людей болезни, каких не существует в природе и, за большие деньги от них лечили. Ради красочно разрисо¬ванных купюр, врачи вступали в преступный сговор с производителями или продавцами еще не проверенных, сомнительных лекарственных средств и распространяли, безусловно, за плату их среди больных, получая с этих сделок "долю". Они превращались из последова¬телей древнегреческого врача, с именем которого связано представление о вы¬соком моральном облике и образце этического поведения медика, в слуг дьявола. Фактиче¬ски все сферы деятельности были поражены коррупцией. Брали все, кто мог за очень редким исключением. За деньги людей продавали в рабство. В некоторых клубах устраивали аукционы по продаже людей для работы или развлечений. "Солидный" человек с толстым кошельком мог позволить себе купить за непомерно высокую цену другого, не взирая на пол, возраст для того, чтобы поиздеваться над ним и получить от этого удоволь¬ствие. Из-за денег людей вынуждали бросать семьи и уезжать в другие города, страны с целью их заработать. Чем отдаленнее населенный пункт - тем меньше в нем было рабочих мест, а в основном, в поселках, деревнях их не было. Создава¬лись они на базе каких-то государственных заводов, фабрик, шахт, коллектив¬ных хозяйств после закрытия или распада которых, люди лишались единственного источ¬ника дохода. Если функционировали какие-то частные предприятия, то они не обеспечива¬ли всех работой, да и трудиться в них приходилось в довольно сложных условиях. Зарплата в основном была низкой, а за более высокую, работодатели принуждали "вкалывать" и больше восьми часов в день, и зачастую с одним или без выходных. Уволить могли, за что угодно или не за что, просто по решению руководителя. И выгоняли, потому что недостатка в трудовых ресурсах не испытывали. Как складывалась после увольнения судьба того или иного человека, на какие средства он существовал, никого не интересовало. Из-за денег ма¬тери становились проститутками. Из-за денег многодетная мать могла продать ребенка, чтобы обеспечить содержание остальных. Конечно, это делали не все, многие искали иные пути, но находились и такие, которые не могли найти другого выхода. Из-за денег пожилые пенсионеры вынуждены были трудиться, чтобы жить, и, в большинстве случаев, умирали, почти сразу по¬сле ухода на заслуженный "отдых". Из-за денег люди сами лишали себя жизни. Вольно или невольно все думали о них, потому, что без этих грязных бумаг, прошедших через сотни, тысячи не только чистых рук, становилось невозможным существование. Нет более чудо¬вищного изобретения человечества, чем деньги!
К глобальной катастрофе могло привести количество вооружений, накопившееся на пла¬нете. На них уходили колоссальные ресурсы. Как это ни парадоксально, но люди изобретали все новые и новые средства ведения войны, как обычные, так и массового уничтожения, ко¬торые затем испытывали, применяли на себе подобных. Вместо холодильников, стиральных машин, телевизоров производили автоматы; пулеметы, пушки; вместо благоустроенных квартир, домов, больниц, интернатов для бездомных детей – танки, самолеты, ракеты; вме¬сто городов – авианосцы, крейсеры и т. д. И это все для жестокого убийства, уничтожения сотнями тысяч, миллионами не только солдат, которые тоже люди и не гибнуть у них предназначение, но зачастую и ни в чем не повинных: стариков, женщин, детей. А сколько людей становилось инвалидами после какой-то войны, военного конфликта, как физически, так и нравственно, а что хуже - трудно сказать. И это все для разрушения, загрязнения окру¬жающей среды, нанесения непоправимого ущерба природе нашей Земли. Затем гонка воору¬жений захватила и космос.
Во многих государствах фактически назревал кризис власти, так как, существующие системы правления себя не оправдывали: разглагольствуя о демократии, страной управлял, практически, один человек. Эти высшие государственные деятели менялись через каждые четыре - восемь лет и, куда поведет ту или иную страну очередной президент, мо¬нарх, премьер-министр, канцлер или еще кто-то, как бы он не назывался, не знал ни кто. Хо¬рошо если он был добропорядочным гражданином, патриотом, плохо, если это маска, кото¬рой он вынужден искусно прикрываться, чтобы быть избранным, а преследует какие-то корыстные или другие цели. А такие появлялись и, немало. Один мог, по слабоумию, ссыла¬ясь, на самим же выдуманную, в соответствии с умственными способностями, теорию, пол¬ностью разрушить великое государство. Сделать обездоленными, нищими, лишенными буду¬щего миллионы людей. Заставить мир смеяться над могущественной ранее державой и, с протянутой рукой, просить у мирового сообщества материальной помощи. Его свергают, но уже поздно. Он же, потеряв совесть, стыд, после этого еще дает советы по управлению стра¬ной, организует свои какие-то фонды, пытается принимать участие в политической деятельности государства. Прорывались к власти и пьяницы, которые, притупив ум водкой, руководили, управляли, а фактически продолжали превращать в руины свою Родину. Только в таком со¬стоянии мог человек сначала возродить бандитизм в одном из регионов страны, а затем с этим бороться, причем, бездарно, неумело, безжалостно расплачиваясь жизнями миллионов сограждан. А сколько находилось таких, которые, объявляя ту или иную территорию "зоной жизненно важных интересов" ввергали народы в кровавую бойню, тем самым, порождая же¬сточайший терроризм в отношении своих стран. Да и террор ли это или месть, доведенных до отчаяния? Может, не было другого выхода у захваченного, лишенного свободы, искале¬ченного и физически, и духовно, потерявшего близких народа. Это только несколько кратких примеров, а приводить их можно очень много - до бесконечности. Это, наверное, были образцы высшей несправедливости и безнаказанности. По вине того или иного прави¬теля гибнут, получают увечья десятки, сотни тысяч подвластных ему граждан. Они доверяют этому властителю, чтят, принимают за истину, его, грубо говоря, бред о патриотизме, долге, и расплачиваются жизнью или здоровьем. Он же, за это, мало того, что никакой ответствен¬ности не несет, но и продолжает дальше бессовестно воплощать кровавые замыслы в жизнь. Возникает вопрос, почему же эти граждане терпят, выполняют его волю? Неужели они без глаз, без слуха, без чувств, без ума? Нет. Они уже настолько за время существования челове¬чества к этому привыкли, что считают, так и должно быть. Удел господ - господствовать, развлекаться командованием в ходе войн, преследуя свои грязные цели, их - черни - их волю выполнять, и если понадобится, умирать. У других, которые так не думают, нет возможности. Если они выступят против, предъявят справедливые претензии, после этого, некому будет кормить их семьи. У многих, фактически, диктаторов, появляется, так называемая, оппози¬ция, и чем, грубо говоря, хуже руководитель, тем больше у него противников. У хороших глав государств не было оппозиции. И снова же, каждый высокопоставленный чиновник, без ис¬ключения, наверняка работал бы совсем по-иному, если бы не существовало великого иску¬сителя - денег.
Вся промышленность, природные ресурсы, медицина, образование, все находилось в ру¬ках отдельных лиц или групп, цель у которых одна – сверхприбыль.
В общем, даже простому обывателю становилось понятно, что все надо менять, так дальше прозябать, а если еще и думать о будущих поколениях, тем более, жить нельзя. И вот какой-то хороший и умный человек или группа людей, наконец, все это поняли и нашли, как показало будущее, оптимальный вариант.
4
Ну что ж, решил Григорьев, пора преступать к реализации замысла по переустройству мира, оживлять его. С чего начать? Это понятно, и уже давно: нужно создать базу, прочную осно¬ву, способную оказать помощь, поддержать, на которую можно будет в любой ситуации опереться. Она главенствующая, именно, от нее будет зависеть успех. А это люди. Надо ис¬кать единомышленников, основать, в первую очередь, какую-то инициативную группу, затем расширять, увеличивать до организации, достаточной для обеспечения переустройства. Учи¬тывая то, что не все смогут воспринять эту идею так, как он, поэтому, непре¬ложным условием отбора должна быть способность хранить все, что касается пере¬устройства в тайне. Главная задача сейчас – больше общаться, присматриваться, изучать, вы¬деляя тех, кого может не только заинтересовать, но и поглотить эта идея и, кто согласен за¬няться воплощением ее в жизнь. И вот Иван Сергеевич, используя весь опыт психолого-пе¬дагогической работы, начал активно действовать. Он приглядывался, анализировал, старал¬ся, как можно больше узнать о тех, с кем поддерживал знакомство. С теми, кто на его взгляд, подходил, очень осторожно издалека начинал разговор. Снова подвергал анализу, вел беседу более конкретно и, в конце концов, после установления с человеком дружеских отношений задавал вопросы из ответов, на которые можно было понять его взгляды на переустройство. Таким образом, он отобрал восемь человек. Они оказались теми людьми, каких Григорьев, уже с уверенностью мог назвать друзьями. И, чем больше он их узнавал, тем сильнее в этом убеждался. Среди них: немец Генрих Гейзе, японец Дзюнъитиро Такидзава, американец Уи¬льям Мортон, австралиец Патрик Маусон, южноафриканец Луис Игембе, китаец Кан Вэнь, француз Андре Лесаж, англичанин Джозеф Милн. Вот какими их видел Иван Сергеевич:
Генрих Гейзе, принадлежит к тем немцам, которые всегда узнаваемы за границей: ак¬куратная светлая одежда, гортанный смех, уверенность в каждом движении, непременная кружка пива по вечерам. Он как стереотипный немец: всегда прекрасно организован, мечтает о порядке, выполняет законы. Он прост и приятен в общении. С ним можно говорить обо всем.
Дзюнъитиро Такидзава, представитель страны восходящего солнца, отличался такими качествами как преданность и патриотизм; почитание предков и соблюдение чести семьи; секуляризм1 и практицизм. Не чужды ему были и умение наслаждаться природой, оптимизм, чувство юмора, элегантность, изысканность. Выделялись: простодушие, учтивость, вежли¬вость, умеренность и великодушие. Особая черта – это быстрая восприимчивость ко всему новому, передовому.
Уильям Мортон очень приятный человек, его благожелательная улыбка и дружелюбие всегда искренни. Он не лезет к кому-то в душу – и не впускают в свою. Он занят собой и семьёй. Как истинный американец говорит то, что думает, даже если лучше бы оставить мысль при себе.
Австралиец Патрик Маусон довольно эксцентричный, но в пределах разумного, общи¬тельный, добрый, принципиальный. Одна из осуждаемых им черт – самомнение. Сказать ка¬кой у него нрав проблематично – это смесь всевозможных характеров, какие только себе можно вообразить.
Луис Игембе – это африканец в полном смысле слова. Его психология имеет принци¬пиальное отличие от психической деятельности европейца. Его поведение – это импульсив¬ные ритмы танца. Гуманизм обычаев предков, идиллия гармонии с природой, коллективизм, взаимопомощь и сочувствие – это его душевный склад. Он поэт, лирик, он отражает окружаю¬щий мир и проявляет свое отношение к нему танцем, искусством, душой, сердцем. Он и мыслит не по привычной европейцу модели «перебора» вариантов и исключения про¬тивоположности в духе «или — или», а по традиционно-ритуальному принципу оценки преж¬него опыта: «как и…, так и…». Это позволяет ему воспринимать действительность в целост¬ном виде, как бы «очищенную» от присущих ей противоречий. Он считает, что противника, если таковой появится, необходимо окружить, с целью одержать победу над ним, при этом, оставляя ему тропу для отступления, а вовсе не уничтожать.
Главной чертой китайца Кана Вэнь является рационализм. Ключевое слово для него “польза”. Очень трудолюбив и деловит. Непритязателен, неприхотлив. Глубоко вошло в его сознание ситуационное поведение, считает, что все надо делать вовремя и к месту. Старает¬ся избегать острых душевных страданий. Более реально относятся к миру, к людям. Не верит в бога, загробную жизнь. Он контролирует чувство мыслью.
Андре Лесаж, как истинный француз, очень общительный, его трудно чем-либо сму¬тить. Любит фантазировать, выдумывать различные нововведения, даже если приходится разрушить уже устоявшееся, общепринятое. Его больше интересует не статичная цель, а про¬цесс изменения, путешествие в неведомое, а к чему это приведёт – уже не столь важно. Стремление к новшествам прекрасно сочетается с любовью к строгим нормам поведения. Андре человек очень 'правильный', он старается соблюдать установленный порядок. Вместе с тем не склонен преувеличивать важность чего-либо и никогда не воспринимает вещи слишком серьёзно. Главное для него – всегда быть на гребне волны, ни в чём не отставать. Он учтив, приветлив, любезен, но быстро становится фамильярным. Остроумие имеет для него принципиальную ценность.
Англичанин Джозеф Милн рассудителен и степенен. Постоянен, порой до упрямства, смел и решителен до безрассудства. Легко становится чудаком, но не из тщеславия, а потому, что ему нет дела до других. Мало заботиться о том, чтобы казаться остроумным, блистать хо¬рошими манерами. Довольно заметно то, что ему приходится вести постоянную борьбу с са¬мим собой, с естественными страстями своего темперамента, рвущимися наружу. Считает самообладание главным достоинством человеческого характера. Во всем предпочитает уме¬ренность. Строго подчиняется общественной дисциплине и укоренившимся обычаям. Чув¬ствует сильную потребность в обществе, но никто лучше него не умеет уединяться среди многочисленных друзей. Джозефу присущи: независимость, образованность, достоинство, честность и бескорыстие, такт, изящество манер, изысканная вежливость. Он способен по¬жертвовать временем и деньгами для хорошего дела, умеет руководить, и подчиняться, на¬стойчив в достижении поставленной цели.
Все они были умные, примерно его возраста или немного старше, работали в ООН. Всё, снова обдумав, Иван Сергеевич решил провести с ними со всеми вместе первую встречу, посвященную ознакомлению с программой переустройства. Он пригласил их в но¬мер и в непринужденной обстановке попросил его выслушать.
- Господа, дорогие друзья, - начал выступление Григорьев после согласия присутствую¬щих уделить ему внимание. - Здесь собрались по моему приглашению вы, мои самые близкие, с которыми я не только хочу пообщаться, приятно провести время, а поделиться со¬кровенными мыслями, уже давно возникшими, и не дававшими покоя мне, всю мою сознательную жизнь. Признаюсь, что, знакомясь с вами, я преследовал основную цель – фор¬мирование костяка организации, с помощью которой будет воплощаться в жизнь мой давно задуманный проект. То есть наши знакомства были, в первую очередь, деловыми, но в то же время, мне приятно с вами общаться, решать любые вопросы. Я рад, что у меня, появились сначала такие знакомые, затем товарищи и надеюсь, независимо от принятого вами решения мы не изменим отношения друг к другу. Теперь о плане. Приготовьтесь – это будет для вас в меньшей мере неожиданно, вызовет удивление, но я прошу лишь одного – выслушать меня и дать оценку сказанному. Я хочу предложить вам программу глобального переустройства мира. Основная цель ее заключается в отмене денег, уничтожении всех средств насилия и объединении в масштабе планеты. Этот план кажется нереальным, но я очень длительный период осмысливал задуманное и пришел к выводу, что это возможно. Наверняка у вас появи¬лись вопросы: «Кто ты такой?» «Почему именно ты решил менять мир?» «Не возникнут ли серьезные конфликтные ситуации в процессе переустройства?» «Какие у тебя гарантии, что человечество после переустройства не будет ввергнуто в нищету, в хаос, или другие ката¬клизмы?»... Отвечаю. Думаю, в представлении необходимости нет, вы меня знаете. Если вам захочется ознакомиться с моей биографией, только скажите, я с удоволь¬ствием. Почему я? Потому, что у меня зародилась эта мысль. Начиная со старших классов, я стал задумываться об этом, затем эта идея полностью овладела мной. Постепенно я стал думать только об этом, неоднократно делал расчеты, представлял модель будущего после переустройства и убежден в том, что все должно получиться. Своему плану я посвятил большую часть жизни, и ради этого я стремился к тому, чтобы меня направили представителем в ООН. И в конечном итоге, встреча с вами сегодня, это первый этап моего плана по гло¬бальному переустройству мира. Уверяю вас, я нормальный человек, не умалишен¬ный, не зациклившийся на какой-то навязчивой идее и не претендующий ни на что. Главное, чего я хочу достичь – сделать счастливой и беззаботной жизнь всего без исключения челове¬чества, будущих поколений, прошу вас поверить мне. Далее. Если вы согласитесь со мной и останетесь в нашей маленькой орга¬низации, прошу учитывать, что то о чем мы будем рассуждать, планировать совершить, может быть многими в обществе воспринято неадекватно, вызвать непредсказуе¬мую реакцию, поставить под угрозу срыва осуществление задуманного. Исходя из этого, хочу заострить ваше внимание на том, что главное условие участия в работе - сохра¬нение в тайне того, что будет касаться организации, ее целей, задач, пере¬устройства. Учитывая важность замысла, за разглашение любой информации, обсуждаемой на наших заседаниях, ответственность будет строжайшая, вплоть до крайних мер. В будущем, кто, по каким-то причинам захочет покинуть организацию, должен стереть все, что касается переустройства из памяти. Может я неправильно, слишком категорично, начинаю наш пер¬вый разговор с вами, уважаемые друзья, мало того, ставлю условия, но думаю, вы понимаете меня, этого требует дело. Следующее, как я уже отмечал, вы - основа организации. Каждый, до определенного времени, будет управлять деятельностью своей группы так, якобы дру¬гих не существует и вы главный руководитель. Обо мне никто не должен знать. Но, и, навер¬ное, в процессе деятельности понадобится жертвовать временем, возможно, возникнет на¬добность в каких-то небольших расходах на решение организационных вопросов, будьте, по¬жалуйста, к этому готовы. Главные цели следующие:
- осмысление, если будет необходимо, переработка плана переустройства мира,
- поддержка в ООН в момент предложения и обсуждения переустройства,
- создание объединения убежденных до фанатизма людей для непосредственного руко¬водства переустройством и разъяснения его необходимости.
Вот все, во что я хотел вас посвятить, уважаемые друзья, надеюсь, единомышленники, на первом нашем небольшом заседании. Хочу, чтобы у вас было время на размышления и при¬нятие окончательного решения, поэтому следующее наше совещание через неделю. Час и ме¬сто сообщу дополнительно. На нем я уже подробно остановлюсь на мероприятиях, которые предусмотрено провести. Если возникли какие-то вопросы, пожалуйста, задавайте, с удо¬вольствием отвечу. Нет? Официальная часть закончена. Может, будут какие-то предложения?
- Да. У русских принято отмечать события. Давайте немного по-русски расслабимся. Мы же сегодня объединились одной общей идеей. Может это преждевременное заявле¬ние, за всех я говорить не имею права, каждый пусть решает сам, но уже то, что Ваня предложил именно нам, как говорят по-русски, сокровенные мысли, то, что увидел в нас близких друзей, то что, как говорят по-русски, раскрыл перед нами душу, я думаю надо отпраздновать, - уди¬вил после короткого молчания Григорьева Андре Лесаж.- Я угощаю.
Григорьев не ожидал такого поворота событий. Все с одобрением согласились с Андре. Сели в машины, поехали. Остановились возле ресторана Cafe De La Jatte. Это был сюрприз. Мы вошли в один из самых знаменитых ресторанов, любимое заведение журналистов и рекламщиков, размещенном, надо же, в здании бывшего старого склада на острове Жатт, в пригороде Парижа. Залы расположены на двух уровнях с галереей. К потолку подвешен огромный ди¬нозавр. Дико подвижные и веселые чернокожие официанты не ходили, а танцевали на бегу. Андре не стал заказывать меню (составленный обед или ужин, включающий закуску, основ¬ное блюдо, салат, сыры и десерт), а каждый заказал по одному блюду по, так называемой, карте, то есть по списку. Благодаря общим усилиям наш праздничный ужин включал:
- закусочный торт со шпинатом и анчоусами
- фрикасе из курицы
- морковь по-провансальски
- картофель, запеченный с чесноком и тимьяном
- зеленая фасоль с кедровыми орехами
- сырную доску, которая включала четыре вида сыров: рокфор, сулугуни, камамбер и дор-блю
- каштановый десерт.
Пили традиционно шампанское. Его принято во Франции пить в любое время суток, в компании и в одиночку для собственного удовольствия, или, что ещё лучше - с любимым че¬ловеком, так как, по словам французской, писательницы Жорж Санд, оно “помогает очаро¬вывать". Известно, что в руководящих коммерческих и финансовых кругах употребление шам¬панского является, чуть ли не профессиональной привычкой, - это идеальное вино для дело¬вого обеда. Оно помогает прийти к соглашению, не затуманивая головы, в том числе и пред¬ставителям свободных профессий и военным. Шампанское течёт рекой на бегах, и жокеи сами не откажутся выпить рюмку другую. Это любимое вино актёров; Мэрилин Монро в сво¬ей биографии писала, что "она пила только шампанское, вдыхая его аромат из бокала как кис¬лород". Шампанское – идеальный аперитив. Это – наиболее здоровый и, одновременно с тем, весело опьяняющий напиток, который можно употреблять как перед едой, так и в завер¬шение вечера, на десерт, или украсить им свидание тет-а-тет. Вершиной изысканности и эле¬гантности является застолье, где шампанское подаётся от начала и до конца. Оно оживляет разговор, оставляя лёгкими и свободными тело и душу. Оно хорошо согласуется со всеми блюдами, даже с твёрдыми и некоторыми нерезкими мягкими сырами. Пили брют Блон де блон, брют миллезим,2 розовое и полусухое.
Ужин прошел за ничего не значащими общими разговорами: о Париже, о парижанках, о французских блюдах. Затем, когда немного захмелели, каждый стал рассказывать о стране, где проживает, хвалить своих женщин, кушанья. Не забывали, конечно, продолжать восторгаться Францией, и для Андре, и потому, что она этого заслуживала. О заседании и плане никто не вспоминал, и Григорьев тоже старался об этом не думать, отвлечься. Часа через три, три с половиной, все, поблагодарив Андре, попрощавшись, разошлись.
После ресторана Ивана Сергеевича вдруг охватило запоздалое волнение. Еще бы, сделан первый шаг в деле, которому отдал без преувеличения всю жизнь. Как восприняли сказанное друзья? Поняли ли они его? Судя по тому, как они вели себя на импровизированном празд¬нике, волноваться не стоит. Если бы что-то кому-то очень не понравилось, наверняка это было бы заметно. В конце концов, кто-то бы отказался от посещения ресторана. Ну что ж, следующее заседание покажет. Есть шансы надеяться на лучшее. Как только прожить эту неделю? Где бы он ни находился, чем бы ни занимался, он боялся, задавал себе вопросы и думал о том, какая реакция будет у его приятелей после того, как он детально раскроет план. Ничто и никто не могли его отвлечь. Опасался того, что не придут его товарищи на следующее заседание, что они не осознали острой потребности переустройства. Постоянно спрашивал себя, не ошибается ли он, назрела ли такая необходимость, не рано ли или не поздно уже осу¬ществлять его план? Размышлял о том, как построить выступление, чтобы окончательно их убедить, если они придут.
5
Мы с Катей проживали в городе Северокавказске, возникшем в результате объединения маленьких городков и станиц. Старые жилые кварталы этих населенных пунктов постепенно сносились, а на их месте возводились новые, более удобные, современные. Чтобы оградить жителей от шума и пыли движение автотранспорта в жилой зоне осуществлялось под землей. Основной общественный транспорт - метро, трамваев, троллейбусов, автобусов - мало. Город разделен на районы площадью по пятьдесят квадратных километров, в которых проживало примерно по десять тысяч человек. В каждом из них имелись школы, детские ясли, сады, игровые центры, спортивные сооружения, кинотеатры, концертный залы, парки культуры и развлечений, в общем, все необходимое. Северокавказск - это живо¬писнейший уголок с зоопарками, стадионами и другими местами отдыха. Весной, летом, осе¬нью он буквально утопал в зелени, цветах. Если в этот период на него посмотреть сверху, он представлял собой огромную, переливающуюся невообразимым множеством различных све¬товых тонов, клумбу. Он находился в западном административном округе Евразии и насчи¬тывал более десяти миллионов человек. Его территория, вместе с пахотными землями, про¬мышленными предприятиями, электростанциями, аэропортами, находившимися на окраине, насчитывала более двухсот тысяч квадратных километров. Примечателен он тем, что являлся одним из курортных регионов материка. Нам он очень нравился.
Нашу с Катюшей размеренную жизнь нарушило серьезное происшествие. Оно очень взволновало меня. Почему-то, часто, мы начинаем ценить своих близких только тогда, когда возникает какая-то угроза их здоровью, жизни. Непосредственно в этот момент мы на¬чинаем задумываться над тем, что будет с нами, если что-то случится с родными сердцу людьми. Мы воспринимаем их существование как должное, недостаточно жалеем, оберегаем их. Конечно, заботимся, но не постоянно и ничтожно мало. Я тоже не являюсь исключением. В этот день, встретившись с Катей дома после работы, я заметил у нее на лице необычную бледность, болезненное состояние. Я не на шутку встревожился.
- Как ты себя чувствуешь, Катенька?
- Какой-то шум в голове, побаливает, кружится, шла кровь из носа, не пойму от чего это.
- Когда началось у тебя недомогание?
- Примерно два часа назад, - ответила она.
- Почему скорую помощь не вызвала?
Сейчас не нужно самому идти в поликлинику - что бы человека ни беспокоило: сердце или палец - вызывали врача. Медицинская помощь на колесах прибывала в любое время и место. Это специально оборудованные автомобили для лечения различных заболеваний, даже самых сложных, фактически микро поликлиники. Их оснащение позволяло выполнять даже самые серьезные операции. Мы уже давно забыли тот период, когда больной человек должен был добраться до поликлиники, простоять в очереди в регистратуру, записаться к врачу на какое-то время, или день, или месяц, или снова же прождать у кабинета и только после этого получить помощь. Но тоже не просто так, а если попадется хороший врач. А это бывало не так часто, больше приходилось видеть в глазах эскулапа безразличие, чем участие, которое так нужно больным! В этой же жизни, тяжело представить себе любую сферу обслуживания, без приветливой улыбки удовлетворяющего твои нужды или оказывающего тебе помощь, его доброго слова.
- Думала, пройдет, да и сейчас полегче.
- Вызываем врача?
- Может, я полежу немного, и станет лучше?
- Катюша, это ненормально, и мы, не знаем от чего и почему у тебя такое состоя¬ние, давай не будем рисковать.
Она согласилась. Я нажал верхнюю из аварийных кнопок, которые располагались на стенной панели. Всего их имелось пять: первая - вызов скорой помощи, вторая - пожарных, тре¬тья - органов правопорядка, четвертая - коммунальной службы, пятая - МЧС.
Буквально через две - три минуты, услышав звонок, я пошел к входной двери. Открыв ее, я увидел женщину лет сорока. Белый халат, марлевая повязка, задумчиво сосредоточенное выражение лица, небольшой саквояж в левой руке, непременный атрибут лекаря с давних времен, все это указывало на то, что передо мной стоял доктор. Впрочем, не только это, у нее особый взгляд. В выразительных карих больших глазах отражались не поддельные доброта, внимание, желание помочь. Она очень мила, а этот взор и еле заметная улыбка, усиливали ее привлекательность. За ней стоя¬ли двое мужчин спортивного телосложения двадцати пяти - тридцати годов от роду тоже в белых халатах и медицинских масках, с носилками. В их взглядах была видна такая же гото¬вность в любую минуту оказать помощь, но, что-то неуловимое подчеркивало то, что они всего лишь исполнители чьих-то распоряжений.
- Здравствуйте, меня зовут Ольга Васильевна, я врач, эти молодые ребята, Сергей и Федор - санитары. Где больная, что случилось?
После ответного приветствия я кратко рассказал Ольге Васильевне о причине нашего вол¬нения. Она подошла к Кате, Сергей и Федор остались у двери.
- Здравствуйте, меня зовут Ольга Васильевна, что вас беспокоит.
Катюша, после приветствия и представления, объяснила особенности самочувствия.
Ольга Васильевна приложила к области груди Кати какой-то небольшой, прямоугольный с маленькими кнопочками приборчик, на дисплее которого появились цифры, какой-то график. Затем стала перемещать его. После завершения процедуры спрятала его в сумку.
- Необходимо стационарное обследование и лечение и, я настаиваю, на доставке вас в медицинский центр. Вы можете ехать с нами, - сказала Ольга Васильевна, посмотрев на меня.
Мы с Катюшей согласились.
Ольга Васильевна дала распоряжение санитарам, они уложили Катюшу на носилки и мы направились к машине. Носилки необычные, не такие как в прошлом - очень мягкие, со специальным предохранительным ограждением, которое крепко, но, не причиняя неудобств, удерживало больного и с колесиками. Когда Катю несли, она не шевелилась от тряски. Кроме этого, они напоминали спальный мешок. Как я узнал позже, это вместилище начинено различными микродатчиками и поддерживало нужную температуру. В райо¬не живота находился небольшой тонкий жидкокристаллический монитор, на котором сразу же появились какие-то цифры, диаграммы, графики. Как оказалось, они показывали темпера¬туру тела, давление, кардиограмму работы сердца, еще что-то, но это все, что я запомнил. Машина ехала быстро, но очень мягко. В больнице мы оказались через несколько минут. Сразу же подкатили тележку, переложили на нее Катю и увезли. Встретились мы, спустя буквально две - три минуты в палате, в которую меня провела медсестра. Катюше предложили перелечь в кровать. Она тоже необычная. Первое, что бросалось в глаза, это то, что она на колесах и с множеством разных рычажков. Палата просторная, светлая, с удобствами, с телевизором, телефоном, кондиционером, со всем необходимым. В ней стояла еще одна кровать для тех, кто, видимо, пожелает находиться вместе с больным. Зашла Ольга Ва¬сильевна.
- Катя, я буду вашим лечащим врачом. Сейчас начнут приходить специалисты, и брать у вас анализы.
Не успела она это сказать, как появилась первая медсестра. Меня попросили перейти в другую комнату. Оказывается в палате, куда поместили Катюшу, имелось еще одно помещение, видимо, для подобных случаев. Оно оборудовано всем тем, что требовалось для отдыха. В одиноче¬стве невольно подумалось о том, какую роль играет в моей жизни Катюша. Она мне и мать, и отец, и друг, и кем только для меня она не является. Я перед ней в неоплатном долгу. Все¬гда ею восхищаюсь. Говорят, что с годами чувства супругов угасают. Возможно, но что касается меня, то сейчас я люблю свою Катеньку больше, чем когда либо, потому, что моя любовь проверена временем, различными невзгодами, которые нам пришлось пере¬жить. А, как известно, самые незначительные испытания гораздо труднее переносятся нашими подругами, чем нами. Все-таки мы более сильные, менее восприимчивые, да и что греха таить, равно¬душнее. А, в общем, человека нельзя не любить, мы должны, обязаны любить друг друга, а та¬ких родных и близких как жена, тем более!
Трудно сказать, сколько я там находился, где-то около часа. Меня позвала Катюша.
- Ваня, Заходи. Уже можно.
- Что тебе делали, дорогая? - спросил я.
- Ничего особенного: взяли анализы, сделали легкий массаж.
- Как ты себя чувствуешь?
- Головокружения почти нет, лучше.
В палату постучали. Вошла Ольга Васильевна.
- Как показали лабораторные исследования, результаты измерений артериального давле¬ния, симптомы, у вас Катя, произошел легкий гипертонический криз - внезапный и значи¬тельный, подъем кровяного давления. Никаких необратимых изменений в деятельности серд¬ца, мозга и других органов он не вызвал. На период лечения наша задача выяснить причину. Анализируя вашу медицинскую карту, результаты ежегодного и сегодняшнего обследований следует вывод, что гипертонической болезни у вас нет, а криз, возможно, наступил в по причине, так называемой, вторичной артериальной гипертонии. Она могла возникнуть вследствие заболеваний почек, их сосудов, эндокринных органов, из-за расстройства крово¬обращения или еще чего-то. Это мы выясним в ближайшие несколько дней. Сейчас вас будем ле¬чить в основном физиотерапевтическими процедурами: массаж, различные ванны, гря¬зи, проведем полное очищение организма, включая сосуды. От медикаментозного пока воз¬держимся, думаю, оно вам не понадобится. Катя, вы будете под постоянным наблюдением, поэтому я прошу вас, первую неделю находиться в кровати, чтобы мы могли беспрерывно следить за изменениями вашего давления, температуры и других показателей. Почему в постели? Во-первых, вам необходим полный покой и отдых, во-вторых, потому, что в мат¬расе, одеяле, подушках встроены электронные датчики, принимающие и передающие на дис¬плей информацию о деятельности ваших жизненно важных органов. Один монитор находит¬ся в кабинете у меня, второй - в комнате дежурного врача. Для вашего здоровья эта вся элек¬троника безвредна. Встречаться мы будем по необходимости, но если я вам понадоблюсь - нажмите вот этот сенсорный включатель или же обращайтесь ко мне через видеокамеру. Сейчас она работает, но в любой момент вы ее можете отключить. Она показала кнопки на стене возле кровати. Какие ко мне есть вопросы?
- Пока нет, спасибо вам большое, - поблагодарила Катюша.
- Ольга Васильевна, мне сколько можно здесь находиться? - спросил я.
- Столько, Иван Иванович, сколько посчитаете нужным. Вы можете жить в клинике по¬стоянно до полного выздоровления вашей супруги, - ответила она.
Когда в больнице начался тихий час, я, как человек здоровый и освобожденный от вы¬полнения этого элемента распорядка дня, решил осмотреть больницу. Когда мы прибыли сюда с Катюшей я не обратил внимания на некоторые особенности, не до этого было, сейчас же меня многое удивило. В первую очередь то, что многоэтажное здание медицинского цен¬тра построено в форме, соединенных между собой, цилиндров. Почему такая конструк¬ция, я понял без особых размышлений, это было очевидно - для удобства. Каждый вмещал в себя одно отделение. Палаты, в которых находились больные, располагались по внешней окружности и представляли собой сектора, усеченные в точках соединения условных радиу¬сов. В этих местах находились входные двери. Наружными стенами палат являлись дуги "секто¬ров", посредине которых встроены окна и правее, ближе к боковой стене, находились еще дверные проемы - аварийные выходы. В случае какого-либо стихийного бедствия, пожа¬ра, часть больных выходили или их выносили, вывозили в эту дверь, ведущую в небольшое помещение, из которого можно переместиться во внешний лифт; другая часть покидала здание через основной выход. В центре сооружения располагались лифты, кабинеты меди¬цинского персонала и специальные: операционные, перевязочные, процедурные. Этим достигалось то, что избавились от длинных коридоров, больного перемещали или он пере¬двигался сам в любое нужное ему место по кратчайшему пути. Также и медперсонал мог по¬пасть в ту или иную палату за минимальный промежуток времени.
Невольно, вспомнилось о том, какими раньше были подобного рода заведения, как отно¬сились к больным. Лечебные учреждения в городах были еще более-менее, а в селах, де¬ревнях и чем меньше населенный пункт - тем хуже. Здания, как правило, старые, многие требовали ремонта, оснащение далеко не самое современное. В мире насчитывалось очень мало больниц, которые бы были полностью обеспечены новейшим оборудованием и средствами диагностики. Постоянно не хватало денег. На все находили, в первую очередь, на вооружения, на все что угодно, но не на здравоохранение. Если и выделялись, то у этих де¬нежных средств было такое свойство - они постоянно куда-то девались. Направлялась одна сумма, а пока она доходила до места назначения - уменьшалась. На сколько? Зависело от ве¬личины и порядочности отправителей, посредников, без которых нельзя было почему-то обойтись, и получателей. Затем, спустя год - два начинали искать недостающие суммы, но всегда безуспешно. Скорей всего, потому, что пытались обнаружить их те, кто знал, где они. Да, уже не верится, но так было. О нынешних медицинских центрах даже не мечтали.
Что же касалось отношения к больным, то оно, как правило, определялось размером "благодарности", в купюрах, конечно, и, лучше заранее. Чем больше - тем качественнее было обследование и борьба с недугом. Услуги более серьезные: обследования с применением современных средств диагностики, операции были платные официально - денег нет - уми¬рай. Стационарное лечение тоже зависело от подаренного количества купюр: есть - пожалуй¬ста, в благоустроенную палату с хорошим уходом, нет - в коридор, в котором может и кто-то, пробегая мимо, подлечит или поможет советом. Так называемые медицинские страховые полиса, как считали многие, служили только для того, чтобы без них не оказывали медпо¬мощь вообще. Лекарства - чем дороже, тем лучше, действеннее и безопаснее. Если человек умирал и, это было не явное какое-то повреждение, связанное с несовместимостью с жиз¬нью, трудно было узнать от чего. Могли умертвить по ошибке, некомпетентности, халатности, а родных убедить в том, что у усопшего рак, саркома, цирроз... и выяснить правду было не возможно. У врачей была круговая порука: никогда не медицинскому работ¬нику не скажут, что коллега допустил какие-либо не правильные действия, если даже это для них очевидно. Не редки были случаи, когда приходили на долгожданную операцию своими ногами, а из мед учреждения их вывозили в морг. У каждого врача имелось, выражаясь фигурально, свое кладбище и только он один знал о том, кто оказался там по его вине. Такое было ле¬чение.
Полный беспредел творился в психиатрических клиниках. Любого неугодного какому-то высокопоставленному чиновнику или за большие деньги могли запросто упрятать в такую “больницу”, сделать из него умалишенного, вызвать искусственно амнезию, в общем все что угодно. Да, именно, "что", так как он из человека превращался в какой-то никому не нужный, позволяющий делать с собой все, предмет. Над людьми издевались, проводили различные опыты, в самом худшем понимании смысла этого слова. "Материал", так их называли, потому что, так легче становилось их мучить, как бы забывая, что они люди, брали из детдомов, ин¬тернатов, находили бездомных. У них отсутствовали родные, за них некому было побеспоко¬иться, то есть можно спокойно экспериментировать. Некоторых, влияя на их психику, созна¬ние, превращали в шпионов, управляемых убийц, террористов. Для здоровых, определенных в эти "гуманные" учреждения, это было гораздо хуже, чем, если бы их посадили в тюрьму с самыми плохими условиями содержания.
И, что удивительно, это все делали такие же люди. Люди, которые, как все: улыбались, плакали, разглагольствовали о совести, доброте, порядочности, человеческом достоинстве, культуре, искусстве; люди, которые жили в семьях, воспитывали детей, были заботливыми, любящими мужьями или женами, отцами или матерями. Но, скорей всего, они только дела¬ли вид, что они как все, а на самом деле - они были моральными уродами. Их за¬ставляли? Невозможно принудить нормального человека издеваться над себе подобным! А вообще, раньше, до переустройства, лучше было ни в какую больницу не попадать! Так тогда считали простые смертные.
Сейчас все не так, по-человечески. Приятно общаться с любым из представителей медперсонала потому, что они видели в тебе того, кто нуждается в помощи, заботе и их оказывали. Настолько внимательны и предупредительны, что не ве¬рилось. Прежде чем назначить какое-то лекарство, объясняли сразу, если позволяло состояние больного, или позже, что это за препарат, для чего он необходим, какие возможны побочные явления. После применения лекарства больной подвергался усиленному наблюде¬нию врача, в том числе, и электронными устройствами. Если обнаруживалась какая-то неадекватная реакция какого-то органа на примененное средство, то все немедленно исправ¬ляли. Это стало возможным потому, что ни одно лекарство не выпускала промышленность без его антидота. То есть, если оно оказывало хоть малейшие нежелательное влияние на орга¬низм, вводили нейтрализатор и, как рассказывали ученые, в клетках не оставалось и следа от этого медикамента. Медицинский инструментарий новый, уже давно забыли, что такое шприц, скальпель, зажим... Сейчас все более совершенное, не вызывающее, как раньше страх или ужас у больных, особенно у детей.
С Катюшей я находился, почти не выходя из палаты, двое суток и, когда ей стало гораздо легче, мы решили, что мне можно возвращаться на работу, так как в отпуске по уходу, уже необходимости не было. "По уходу" это неверно сказано, правильнее - для мо¬ральной поддержки, потому что, лучше, более квалифицированно ухаживать за ней могли, в данном случае, только медицинские работники, что они и делали. Но так он назывался. Если заболевал кто-то из супругов, второму давали такой отпуск, автоматически, после оповещения места работы лечащим врачом. Фактически я продолжал и дальше находиться с ней с той только разницей, что ежедневно на четыре - пять часов отлучался на работу. Так мы лечились двадцать четыре дня. В больнице настолько хорошо все организовано, что я и не почувствовал, что эти дни прожил не дома. Катюша завершила полный курс лечения и во время последнего посещения Ольга Васильевна сказала, что больше такого приступа не должно быть. Произошел он, по ее словам, в результате незначительного сужения сосудов почек. После случившегося, я дал себе слово, что впредь буду сильнее проявлять заботу о сво¬ей Катеньке, о ее здоровье, стану более внимательным к ней.
Трудился этот квартал я администратором по организации питания дома, то есть вся работа по обеспечению здоровой, питательной и вкусной пищей жильцов дома была, как го¬ворится, на мне. Конечно, не я все делал, но я - самый главный. Всего же бригада набиралась приличная: шесть дежурных заведующих производством, которые делили между собой сутки, повара, посудомойщики, ответственные за доставку, сервировщики, врач, диетолог, лабо¬рант, программист-наладчик и другие специалисты. Работа не требовала особенного ни ум¬ственного, ни физического напряжения, но это был серьезный и ответ¬ственный труд. С вечера надо выяснить у всех жильцов, что им подать на завтрак, ничего не перепутать, доставить на кухню недостающие продукты, приготовить. Блюда должны и вы¬глядеть аппетитно, и вкус соответствовать, и подать их нужно горячими, словом, чтобы все остались довольны. Нельзя портить настроение человеку, да еще с утра. Затем обед, ужин, внеплановые заказы и так ежедневно. Правда, обедали и ужинали основная масса в ресто¬ранах, но это никакой роли не играло. Все было готово для того, чтобы круглые сутки, по же¬ланию жильцов в любое время, в требуемом количестве предоставить им то или иное куша¬нье, напиток, овощи, фрукты, ягоды или набор блюд. Учитывая то, что все автоматизи¬ровано, начиная со сбора информации по заказам и завершая мытьем посуды, человек только осуществлял контроль и страховал автоматику. Каждое ответственное лицо безукоризненно выполняло обязанности и, поэтому, ни одного замечания, нарекания ни от кого не поступило. Впрочем, так и должно быть.
6
Вопреки опасениям Ивана Сергеевича на второе заседание прибыли все. Это уже первый очень значительный успех. Григорьев был вне себя от радости.
- Я искренне рад видеть вас всех, - сказал после приветствия Иван Сергеевич. - Прежде чем говорить о планируемых мероприятиях, мне, дорогие мои товари¬щи, хотелось бы, чтобы вы представили себе, каков станет мир после переустройства. Это будет в полном смысле этого слова мир, мир - который объединит все население земного шара, мир всеобщего согласия, отсутствия какой-либо вражды, мир - где не останется врагов. Это будет мир равенства, в котором исчезнут различия между людьми: и национальные, и классовые, и имущественные, и религиозные - все, в котором все станут самыми близкими друг другу братьями и сестрами. Мир достатка - у всех будет все. Это будет мир, в котором каждый станет хозяином всей своей планеты, своей жизни. Мир - без войн, мир - без убийств, мир - без зависти, мир - безо лжи. Мир - в котором уж если родится человек он будет уверен, что покинет его только тогда, когда счастливо и беззаботно проживет свой полный век. Он не будет бояться того, что его жизнь могут испортить, сделать несчастным, что могут убить умышленно или нечаянно, сократить, определенное природой ему столетие. Поверьте, я очень много думал об этом и, даже при худшем развитии событий готов быть осмеян, унижен, испытать все самое плохое ради того, чтобы, в крайнем случае, только довести до людей эту идею. Если даже в данный мо¬мент она не будет воплощена в жизнь, все равно придет время, когда возникнет необходи¬мость отмены денег, объединения. Я предлагаю вам быть, как минимум, проповедниками на¬шего будущего, к которому рано или поздно человечество придет. Вынуждено будет. Уверен, вы и сами все это понимаете, но настолько, озвученное мной грядущее, сейчас кажется нере¬альным, что не допускали подобных мыслей. Но может, стоит рискнуть? А риск есть. Мы: я, вы, можем быть не понятыми со всеми вытекающими из этого последствиями. В об¬щем, надо делать выбор. Каждый человек вправе сам решать свою судьбу и я не изменю, мнения ни об одном из вас, если он посчитает, что сказанное мной не заслужива¬ет его внимания, тем более участия.
Сейчас я изложу основные мероприятия проекта по глобальному переустройству мира. Они следующие:
1. Создание организации, о целях которой я говорил на предыдущем нашем собрании.
2. Представление, обсуждение и утверждение плана переустройства на расширенном за¬седании ООН.
3. Создание Координационного совета по осуществлению переустройства.
4. Переустройство.
Одна из основных задач организации – убеждение всех в том, что единственный выход из создавшегося кризиса во всех отношениях – это переустройство. Прежде всего, нужно будет поработать над разъяснением сложившейся ситуации, открыть глаза людям на то, как они живут. Необходимо доказать, что дальше так существовать нельзя, что не должны мы жить по-старому если есть возможность сделать свое бытие более беззаботным и счаст¬ливым. Члены организации обязаны постоянно и своевременно выявлять недостатки в при¬нятии тех или иных решений государственными и политическими деятелями, доказывать не¬состоятельность их действий, может даже вред, чего в сейчас более чем до¬статочно. Но, делать это должны не для нагнетания напряженности, а только для аргумента¬ции переустройства. В этом вопросе нужно быть очень осторожными, наша работа не долж¬на привести к каким-то негативным непредсказуемым последствиям. Затем нам надо будет добиться рассмотрения плана в ООН. Это второй важнейший этап. Все усилия мы должны сосредоточить на его выполнении, иначе дальше не продвинемся. Если будут осуществлены эти два пункта, тогда в первую очередь Координационный совет должен до начала пере¬устройства направить деятельность всех государств на изъятие и сосредоточение в надежно охраняемых местах всех средств насилия. Это необходимо для того, чтобы предупредить со¬противление с применением оружия тех, кто не понял сути переустройства или не согласен с его целями. Все недоразумения должны решаться цивилизованными средствами без при¬менения силы. В этот же, назовем его подготовительный период, нужно продумать и сделать все для перехода на полное бесплатное жизнеобеспечение. Как это будет происходить, мы решим коллективно. Только после этого можно будет объявлять о переустройстве и об отме¬не денег, и всего, что связано с ними. Уже в период переустройства нужно будет решить следующие задачи:
- полная ликвидация вооруженных сил, имеющихся на планете, с последующим уничто¬жением всех средств ведения войны, причем, должен осуществляться жесточайший контроль за тем, чтобы не появлялось оружие у населения;
- создание коллективных, выдвигаемых обществом органов управления;
- переход на обязательный в течение четырех пяти часов и пяти дней в неделю труд с момента окончания человеком учебы в системе высшего профессионального образования и до пятидесяти лет с учетом, безусловно, его состояния здоровья. Считаю, что в будущем сро¬ки завершения трудовой деятельности будут сокращаться;
- переход на однотипные товары, которыми бы обеспечивались все независимо ни от чего. У всех должно быть все одинаковое в количественном и качественном отношениях. Например, одежда и обувь. У всех по виду для каждого сезона из одного, наиболее удобного материала, различие будет допускаться по расцветке и форме. Квартиры типовые, площадь в зависимости от количества в них проживающих. Мебель, предметы обихода, машины – от¬личие по цвету. Усовершенствованными товарно-материальными ценностями население на¬чнет обеспечиваться только тогда, когда они будут произведены на всех;
- осуществление бесплатной системы жизнеобеспечения;
- переход на поочередную работу в сфере обслуживания за редким исключением отдельных специалистов, которые добились очень высоких показателей в определенной об¬ласти и согласны трудиться в ней постоянно;
- создание такой системы образования, чтобы каждый получал по несколько управлен¬ческих и несколько исполнительских специальностей, в зависимости от способностей и желания кото¬рые должны выявляться в школе;
- объединение всех стран по континентам и разделение по территориальным округам примерно по семь - десять миллионов квадратных километров;
- постепенная миграция населения в места, наиболее приспособленные для проживания или по желанию.
Иван Сергеевич, рассказывая о планируемом переустройстве, наблюдал за присутствую¬щими. Все они смотрели на него. Генрих Гейзе, - внимательно, как бы стараясь не пропу¬стить ни одного его слова. Дзюнъитиро Такидзава, казалось, разглядывает свои руки, которые лежали перед ним на столе, время, от времени переводя взгляд на Ивана Сергеевича. Уильям Мортон, - слегка склонив голову набок. Патрик Маусон, - поглаживая подбородок. Луис Игембе - немного приподняв брови. Кан Вэнь - с широко раскрытыми глазами. Андре Ле¬саж, - подпирая, как бы поддерживая, большим пальцем нижнюю челюсть. Джозеф Милн - с "отсутствующим взглядом", он размышлял. Такова была их внешняя реакция на выступление Григорьева. Иван Сергеевич не мог более детально ее анализировать, был сосредоточен на своей речи, но он не наблюдал какой-то повышенной отвлекаемости, вызванной отсутстви¬ем интереса, притворства, никто его ни разу не перебил. Григорьев сделал вывод, что его слова вызывают у друзей желание вникнуть в суть услышанного и, особого удивления на их лицах не заметил.
Это и понятно, в общих чертах они представляли, о чем будет речь. Иван Сергеевич не мог дождаться окончания своего же доклада, чтобы узнать их мнение. Они ведь первые, кого он посвящает в свое детище. Закончил. Тишина. Объявил перерыв на двадцать минут, для того, чтобы, если захотят, могли без него обсудить.
- Это не переустройство - переворот, в хорошем смысле слова, - начал выступление Дзюнъитиро Такидзава, - если нам удастся воплотить этот план в жизнь, это будет последняя революция в истории человечества. Он стоит того, чтобы ради него, чем-то и пожертвовать. Самое главное, это убедить людей, разъяснить им, что это необходимо и приемлемо. Я в этом вижу половину успеха. А в том, что план нужно будет дорабатывать, вносить какие-то коррективы, сомнений нет. Планов, которые нельзя поправить, не бывает.
- Я считаю, будет много противников, скептиков, особенно в момент оглашения плана и на начальной стадии переустройства, - решил сказать Джозеф Милн, - нужно быть очень осторожными и убедительными. Необходима серьезная подготовка.
- План гениален, - дал оценку Генрих Гейзе, - но мы не должны торопиться, нам нельзя допускать спешки. Нужно все до мельчайших мелочей продумать. Любая, даже самая незна¬чительная ошибка может посеять недоверие, колебание, сомнение людей, а это может приве¬сти к необратимым, непредсказуемым, не известно каким, последствиям. Лучше не риско¬вать. С самого начала все должно происходить безукоризненно. Если же возник¬нут проблемы, а они могут быть и не мало, к этому надо готовиться, чтобы устранять их мгновенно. Теперь относительно подбора людей. Сколько должно быть человек в наших группах?
- Думаю, примерно до десяти. Те, которые сформируете вы, станут, образно говоря, первыми ветвями организации, - ответил Григорьев, - после их создания будем дальше раз¬ветвлять ее. Убедительно прошу отбор осуществлять предельно осторожно, в основном среди руководства стран, ООН.
- План поддерживаю, - сказал Уильям Мортон, - и буду с удовольствием трудиться над его реализацией.
- Да, это революция, - сделал заключение Андре Лесаж. Есть какие-то особые критерии отбора в группы?
- Да нет, - ответил Иван Сергеевич, - повторяю, главное условие – способность канди¬датов держать все, что касается переустройства в секрете, желание работать и влияние на как можно большее количество людей.
- Мне план нравится, он вполне реальный при всей его, на первый взгляд, парадок¬сальности - сказал Патрик Маусон, - будем претворять в жизнь.
- Хорошо задумано и умно, - дал оценку Луис Игембе, - я, за.
- Я рад, что попал в группу, - произнес Кан Вэнь, - все сделаю, что от меня потребует¬ся.
- Друзья, - продолжил Иван Сергеевич, - спасибо вам за выступления, за оценку про¬граммы, за понимание, поддержку. Это для меня очень много значит. Моя благодарность вам беспредельна. Есть еще несколько моментов, которые я бы хотел с вами обсудить. Учитывая то, что я специалист по психологии, с вашего позволения, хочу напомнить основополагаю¬щие моменты, связанные с изучением и привлечением в организацию новых членов. Если посчитаете нужным, я проведу цикл занятий по данной проблеме.
Григорьев подробно рассказал об основных этапах работы с кандидатами, объяснил, как нужно выявлять подходящих, изучать, давать оценку, проверять, направлять их деятельность. Изложил психологические нюансы установления контакта с намеченными лицами, методы углубления знакомства, составные элементы общения, технику скрытого тестирования. Иван Сергеевич был хорошо подготовлен в данной области. Кроме того, что он профессионально занимался психологией, он исследовал и переработал с целью применения в процессе под¬бора людей для обеспечения переустройства пособия по разведке, способам вербовки агенту¬ры, методике проникновения в психику личности, форсированного воздействия на нее. Он знал, что ему все это будет необходимо.
- Иван Сергеевич, - обратился после выступления к нему Джозеф Милн, - спасибо вам за лекцию, но этого мало и я думаю, нам бы не помешало еще несколько занятий.
Григорьев уточнил мнение всех по этому поводу и, приняли решение, встречаться раз в неделю, по субботам, для оценки проделанного, планирования и, если будет необходи¬мость, проведения своего рода семинаров по вызывающим трудности вопросам. Он поблаго¬дарил всех за работу, обговорили, как с кем можно связаться, пожелал успехов и, на этом со¬вещание закончилось.
Прошел год. Много событий произошло за этот период, но что касается выполнения ме¬роприятий по переустройству, то они были направлены только на вовлечение новых членов в группы. Друзья и уже единомышленники Григорьева успешно справлялись со своими обя¬занностями. Благодаря их стараниям организация не только появилась, но и разрасталась. Иван Сергеевич проводил заседания по мере необходимости, на них в основном обсуждали кандидатуры новых членов, вносил, если требовалось коррективы в работу ядра, которое он сформировал, советовался. Те, кто был отобран Григорьевым, создали группы по пять-восемь человек, те, каждый из них, свои - по пять-восемь и последние, свои - от четырех до шести членов. Всего отобрали ты¬сячу четыреста тридцать два человека. Этого достаточно для того, чтобы обеспечить влияние и помощь организации во всех странах. Они представляли различные учреждения ООН: большая часть из ЮНЕСКО, некоторые из Совета Безопасности, из Международной организации труда, из Международной организации гражданской авиации, из Всемирной организации здравоохранения и многих других. Руководство осуществлялось, как услови¬лись: члены организации знали только свои группы и подчинялись тем, кто их подбирал, но, многие догадывались, что существует что-то гораздо большее. Иван Сергеевич все, свободное от служебной деятельности время посвящал знакомству и изучению новых членов организации. Встречался с ними не как руководитель группы, а как обычный представитель ООН от России. В процессе бесед если и затрагивал тему переустройства, то издалека, с це¬лью выяснить насколько тот или иной кандидат в члены организации способен держать ее существование в тайне. Как правило, с человеком выпивал, что бы узнать его поведение в таком состоянии. Испытание спиртным прошли не все.
Очередным членом организации, с которым Григорьев планировал познакомиться - его земляк, русский - Стильнов Виктор Петрович. Жил он в гостинице общественно-делового центра квартала Дефанс. Григорьев знал, где Виктор Петрович проживает, но посетить его не мог, встреча должна быть “случайной”. В один из вечеров в сквере не далеко от гостиницы так они “ненароком” и увиделись.
- Вы не из России, - спросил, не найдя более оригинального вопроса для знакомства Иван Сергеевич. Он неоднократно прокручивал накануне в голове момент встречи с Виктором Петровичем, да и “свидание” подобного рода далеко не первое, но вышло как-то неожидан¬но, и, кроме этого, он почему-то волновался, может потому, что Стильнов русский.
- Да, это заметно? – ответил с некоторым удивлением Виктор Петрович.
- Да, есть немного, - фактически соврал Григорьев, потому что явных внешних признаков, подтверждающих то, что Виктор Петрович русский не проявлялось, - наверное, земляк земляка…
Первая встреча произошла накоротке, Стильнов куда-то торопился, условились увидеться через два дня на том же месте, что и сделали. Затем встречались еще и еще. Ивану Сергееви¬чу понравился этот человек. Так, ничем особенно не примечательный, обычный интелли¬гентный русский, примерно сорока-восьми - пятидесяти лет, не высокого роста, среднего те¬лосложения. Но выделялось в нем что-то особенное - это излишняя скром¬ность, доброта, русская широта души. Григорьев все больше убеждался в том, что все же есть типичные черты характера, которые присущи людям в зависимости от их национальности и, Виктор Петрович - очередное тому подтверждение. В Париже он находился в командировке. Работал в одном из специализированных учреждений ООН - Всемирной метеорологической организации.
- Не пора ли нам уже отметить наше знакомство по-русски, - предложил Иван Сергеевич в момент одной из встреч.
Виктор Петрович согласился. Зашли в ближайшее кафе, как водится, выпили, закусили и, Стильнов позволил себе расслабиться в русском смысле понимания этого слова.
- Иван, а ты знаешь, что мы живем на кануне колоссальных изменений в международном масштабе, - загадочно прошептал на ухо уже прилично подвыпивший Стильнов Григорьеву. – Я тебе как другу говорю, но ты ни-ни, никому, понял.
- Понял, Витек, - насторожился Иван Сергеевич. А что же это за изменения?
- Хорошие, только бы все получилось. Я тебя уже неплохо знаю, и хочу, что бы ты тоже принял в этом участие, ты не должен быть в стороне, ты можешь принести пользу, - прошеп¬тал Виктор Петрович.
Он так же шепотом изложил все то, что знал относительно переустройства. Григорьев с ним согласился и, вскоре они расстались.
Встретились они через день.
- Я тебе ничего лишнего не сказал позавчера, - начал с вопроса Стильнов.
- Смотря, что ты понимаешь под лишним, - ответил Иван Сергеевич.
- Ну, по поводу каких-то изменений и так далее, - неуверенно промолвил Виктор Петро¬вич.
- Говорил. И я, Витек, должен ответить тебе следующее. Я тоже член этой организации и ты допустил серьезнейшую ошибку. Фактически ты проговорился, ты поставил под угрозу срыва план переустройства. Да, можно это интерпретировать как агитацию, своего рода, но, ты прекрасно понимаешь, что этого нельзя делать в нетрезвом состоянии. Поэтому я тебя, Витя, убедительно и довольно официально прошу никогда больше ничего подобного не со¬вершать.
- Иван, ты первый с кем я здесь, за границей, так напился, видимо сыграло роль то, что мы с тобой русские, что стали хорошими знакомыми, но я все понимаю и, это - первый и послед¬ний раз. Мне очень стыдно, и я сделал выводы. Мне только остается благодарить судьбу, что это именно с тобой я так разоткровенничался, но, вероятнее всего с кем-нибудь другим я бы себе не позволил подобную вольность.
- Ну что ж, давай, закончим и забудем этот разговор.
Стильнов Виктор Петрович входил в состав группы итальянца Антонио Гоби из объединения Уильяма Мортона. Григорьев не стал посвящать в происшедшее Уильяма, а с Стильновым они продолжали дружить и встречаться. Фактически в их отношениях ничего не изменилось и, к этому разговору они не возвращались.
Больше не нашлось таких, кто бы хоть как-то проговорился об организации “посторонне¬му человеку”, каким-то образом заслуживал недоверие или критику, скорее всего, потому, что это солидные, серьезные и умные люди.
7
Примерно года за три, до того, как я услышал по радио о переустройстве, по всем средствам массовой информации объявили о всеобщем и полном разоружении. Начался прием всех видов оружия и боеприпасов за деньги, причем, приемные цены во много раз превышали их розничные и, что примечательно, никто не спрашивал, откуда оно. Как это ни странно, его начали сдавать. Первое время довольно вяло. По средствам массовой информации усилили разъяснительную работу, объясняли, что это решение принято на международном уровне и оно будет выполнено всеми жителями планеты, продать же его государству - идеальный вариант. Благодаря этому пункты заработали в полную силу, даже стали возникать очереди. Приносили и боевое, и охотничье, и газовое, и все, что можно хоть как-то квалифицировать как оружие. Кроме этого несли, видимо еще со времен войны ржавые стволы от пулеметов, патроны, уже давно не пригодные для применения, что-то напоминаю¬щее штыки, корпуса от мин, то есть все, что как-то на него похоже. Мне кажется, никто бы не подумал, что будет проявлена такая энергичность в этом вопросе. Параллельно усиливалась работа по его изъятию. Через общества охотников, милицию, выясняли, у кого оно имеется, и если отказывались сдавать добровольно, на основании санкции проку¬рора отнимали принудительно. Определялся месячный срок для сдачи огнестрельного ору¬жия и боеприпасов, в том числе именного органам МВД. По его истечению по телевидению очень подробно стали показывать о разоружении каких-то группировок, отдельных людей. Эти операции проводились организованно, без потерь. Командиры групп специального назначения на вертолетах огневой поддержки с бронированными корпусами, которые не пробивались даже переносными зенитно-ракетными комплексами, по громкоговорите¬лям требовали сложить оружие и боеприпасы в определенном месте и отойти от него на без¬опасное удаление. Затем высаживался десант подразделения спецназа, который собирал его, проводил тщательный обыск членов этих группировок, сажали их на вертолеты и отправля¬ли на созданные для них базы. Буквально в течение нескольких часов проводились рассле¬дования и, каждый из задержанных или освобождался, или, если подозревался в нарушении Уголовного кодекса, подлежал дальнейшему разбирательству и соответствующему наказа¬нию. Если, оказывалось сопротивление - терпеливо ждали, когда или закончатся боеприпа¬сы у этих вооруженных людей или, они поймут бесполезность своих действий и прекратят бессмысленную стрельбу. В крайнем случае, применяли усыпляющий газ, не причинявший вреда здоровью. Эти события снимали и видео документы с подробными комментариями де¬монстрировали по телевидению, что оказывало положительное влияние. Прекратился им¬порт оружия, запрещалась продажа всех его видов в магазинах. Лицензии на право покупки и хранения объявили недействительными. На складах, в учреждениях, где оно складировалось, в воинских частях принимались дополнительные меры по его охране. Производителям воен¬ной продукции рекомендовали прекратить выпуск и осуществить переход на производство другого вида товаров. Чтобы это не повлекло каких-то ощутимых последствий, им выделя¬лись средства, оказывалась помощь. У тех, кто занимался его продажей, производилась за¬купка имеющегося в наличии, и предлагалось перейти на другие предметы торговли. Обосновывались эти действия принятием постановления правительства: "О запрещении производства и продажи оружия, боеприпасов, военной техники и дру¬гих средств ведения войны". В конечном итоге наглядно показали, как по-умному в довольно короткий срок и без особых трудностей можно решить такую, не выполнимую и сложную ра¬нее, проблему.
Чуть позже начали создавать большое количество бирж, которые трудоустраивали всех, даже тех, кто осо¬бенно и не горел желанием. Милицией проводились рейды по задержанию, так называемых «БОМЖей» и «БИЧей», и тех, кто не хотел трудиться. Им создавали благоприятные условия для работы, отдыха, поэтому никто не сбегал, и выполняли обязанности неплохо. За¬нятие находили всем: восстанавливали фабрики и заводы, электростанции, возводили новые. Развернулось небывалое строительство жилых домов, общежитий, складских помещений, пунктов общественного питания. Эти сооружения реставрировались или возводились такими темпами, что невозможно было не то, что поверить, но даже представить. Ремонти¬ровали дороги, стала постепенно терять актуальность, бытовавшая в ту эпоху пословица: “У России две беды, и одна ремонтирует другую”. Все трудоспособное население работа¬ло, притом, оплату сделали очень высокой, к тому же, она у всех без исключения - одинако¬вая. То есть, никто никому не завидовал, не стремился к тому, чтобы поменять работу на бо¬лее высокооплачиваемую. Различие в нагрузке компенсировалось продолжительностью ра¬бочего дня: чем интенсивнее труд, тем больше времени предоставлялось человеку для отдыха. Кому негде было проживать, селили в благоустроенных общежитиях. Благодаря этим мероприятиям, этой организации достигалась небывалая ранее производительность.
Стала, в полном смысле этого слова оживать промышленность. Ежедневно по телевидению и радио объявляли об открытии или восстановлении государственных заводов или фабрик, о введении в строй дополнительных мощностей. Устаревшее оборудование за¬меняли современным. Вводились самые передовые технологии в процесс производства. Во всех отраслях промышленности главный упор в выпуске товаров делался на качество. На базе предприятий открывались курсы по обучению требуемым специальностям независимо от возраста с выплатой среднего заработка. Восстанавливались заброшенные шахты и рудники, разрабатывали новые месторождения.
В полной мере заработал городской транспорт. Улицы стали переполнены автобусами, троллейбусами, трамваями, маршрутными такси. Их насчитывалось столько, что даже в часы пик на остановках нельзя было увидеть более пяти человек. Причем, пассажиры не набива¬лись в транспортные средства как обычно "под завязку", а все, за очень редким исключе¬нием ехали сидя. Плата за проезд - символическая.
Коренным образом изменилось отношение руководства страны к сельскому хозяйству. Стали восстанавливать и создавать коллективные государственные хозяйства, молочно-то¬варные фермы, строить птичники и животноводческие комплексы, которые в полной мере снабжали современной техникой, другими средствами производства и всем необходимым. Возрождались или создавались новые рыбные хозяйства. Воздвигались заводы, перерабаты¬вающие сельхозпродукцию, маслобойни, мельницы, хлебокомбинаты. Начали появляться на¬стоящие, без каких-либо добавок, качественные продукты. Крестьяне ожили. Даже в глубин¬ке, где совсем недавно мужская половина от безделья и безысходности пила самогон или де¬шевую сомнительного качества водку, сейчас превратились в трудолюбивых целеустремлен¬ных тружеников, которых нельзя узнать. Открывались детские ясли, сады, школы, профессио¬нально-технические училища, клубы или дома культуры. Во все населенные пункты проводи¬ли газ, воду, телефонную связь, ремонтировали дороги. Появился общественный транспорт – небывалое ранее явление на селе. Это послужило причиной того, что отток сельского населе¬ния из деревень резко уменьшился, почти прекратился.
Постепенно страна превращалась в муравейник, в котором каждый что-то делал.
Негласно вводились ограничения на торговлю спиртными напитками. Продажа производи¬лась только в специализированных магазинах в строго установленное, не рабочее время. Тор¬говля организовывалась так, что отпуск осуществлялся быстро, без очередей. Изымалась вся не лицензионная и не соответствующая Госстандарту алкогольная продукция. Усиливалась деятельность органов внутренних дел по выявлению и ликвидации подпольных цехов ее производства. Ограничивался до минимума ввоз спиртного из других стран. Всех склонных к употреблению наркотических средств и алкоголиков определяли в стационары на доброволь¬но-принудительное лечение, в первую очередь, старались убедить, и только самых несговорчивых лечили насильно. В этих клиниках лучшие специалисты применяли прогрес¬сивные методики и наиболее эффективные лечебные средства. Устанавливался строжайший контроль за продажей лекарств, в состав которых входили препараты, влияющие на цен¬тральную нервную систему и оказывающие наркотическое воздействие на организм. Органа¬ми внутренних дел, отделами по борьбе с наркотиками проводились мероприятия по пресе¬чению их распространения, велась непримиримая и бескомпромиссная война с наркобизне¬сом. Перекрывались каналы поставок наркотиков, несмотря на то, что сделать это было нелегко. Усиливал¬ся таможенный контроль, пограничные заставы. Выявлялись, и осуществлялось постоянное наблюдение за тропами, по которым пытались пересечь границу наркокурьеры. Средства массовой информации извещали об аресте того или иного наркодилера.
Проводились мероприятия по недопущению коррупции. По телевидению, радио, в газе¬тах ежедневно освещали в репортажах, передачах, статьях вскрываемые факты подкупа различных должностных лиц, которые по размерам, для простого трудяги, были астрономи¬ческими. Виновников привлекали к уголовной ответственности. Делалось это независимо от должности взяточника. В основном это были чиновники, занимающие значительные госу¬дарственные посты, как в маленьких населенных пунктах, так и в больших городах, в том числе и в столице.
- Что происходит в стране, может хоть кто-то объяснить? Каких-либо выборов в бли¬жайшем будущем не предвидится, да и никто не хвастает, что вот, мол, какие мы молодцы, сколько всего хорошего делаем, - спросила Катя в один из вечеров.
- Если под этим “кто-то” ты имеешь в виду меня, Катюша, то я сам себе задаю этот во¬прос. Впрочем попытаться объяснить можно. Верится, конечно, с трудом, но, наверное, наше высокое руко¬водство решило, наконец, навести в державе порядок. До этого момента они, видимо были нездоровы: слепы, глухи, а сейчас, когда появились зрение, слух - все увидели, услышали и начали делать то, что давно должны были.
- Почему только сейчас, именно теперь и сразу во всем. Обычно как делали, например, реформирование в коммунальном хозяйстве или еще в какой-то отрасли, что, как правило, за¬ключалось в повышении тарифов и в бесконечных разговорах, что проводится реформа. - Недоумевала Катюша, пропустив мимо ушей мою шутку по-поводу здоровья высокопостав¬ленных чиновников. - А это без объяснений, пустословия, удивительно. И до выборов еще далеко, и руководство страны не поменялось. Почему так вдруг и это же колоссальные сред¬ства? Откуда они?
- Не знаю. Может, решили взяться за ум или вспомнили, что не так легко живется их на¬роду? По всей видимости, что-то планируется, какие-то необычные преобразования. Какие не важно, главное что, делается все для улучшения нашей жизни. А относительно денег – они есть. Это и запасы: золотой, алмазный и другие, так называемый "стабилизационный фонд", кроме этого, видимо, сумели привлечь крупных предпринимателей, банки, в конце концов, могли взять кредиты. Я считаю, что это дело техники, главное желание и все можно найти, все сделать. А оно, как видим, появилось и как бы там ни было, изменения происхо¬дят, позитивные, и нам следует только радоваться.
Так и каждый гражданин понимал, что в государстве совершалось что-то необычное, причем, положительное, и все мероприятия проводились без жесткого принуждения. Когда все же начали возникать вопросы у населения, стали разъяснять, зачем конкретно проводится то или иное действие, но без малейшего намека на переустройство. Что делается, толком сказать не мог или не хотел никто, ограничивались словосочетанием “наводится по¬рядок”.
И вот тот вечер, когда я, включив радио, услышал о переустройстве мира и тем самым по¬лучил ответ на свой, Катин и всех жителей вопрос. Рассказывали подробно, что это за пере¬устройство, чем оно вызвано, его задачи и главную цель. Было оглашено обращение Коорди¬национного совета по переустройству к населению планеты. Чуть позже по всем средствам массовой информации объявили о ликвидации банковской системы и изъятии из оборота де¬нежных средств в мировом масштабе. Магазины, рынки закрылись, работали только пункты общественного питания. По телевидению, радио прекратили все передачи, за исклю¬чением, объясняющих как жить без денег, рассказывающих о плане и главной цели глобаль¬ного переустройства мира. Организовали работу телефонных «горячих линий», создали сайты в Интернете, где можно получить ответ на любой вопрос, касающийся переустройства. Это являлось и главной темой всех печатных средств массовой информации. Они как могли, старались доказать реальность того, что казалось, мягко говоря, утопическим, несбыточным. Теперь, - объясняли телевизионные и радио ведущие, - все будут трудиться не за деньги, и ни за что, они будут создавать для себя материальные ценности, улучшать свое благосостояние. Разъяснялась система обеспечения населения продуктами питания и предметами первой необходимости и вообще всем. Все происходило по плану переустройства мира.
Мы с Катей недоумевали: неужели это все возможно.
- Это что, коммунизм, только какой-то новый, всемирный? – спрашивала Катюша.
- Не знаю что это, но если все это получится, так как обещают, это будет земной рай.
- Что-то не верится. Уже столько происходило этих революций, перестроек, реформ. Но будем надеяться на лучшее. Меня только удивляет, как это у всех будет все одинаковое: жилье, машины, мебель, наконец, одежда, обувь? А если я не хочу одинаковое, - размышляла в слух моя благоверная.
- Это идеальное решение. Мудрецы, начиная с древнейших времен, говорили, что есть один-единственный путь к всеобщему благополучию - имущественное равенство. Это для нас непривычно, поэтому воспринимается с трудом, но очень хорошо. Не нужно будет выпускать огромное количество лишних товаров, в основном предметов роскоши, пользуется которыми подавляющее меньшинство. Исчезнут деньги – никто не станет гнаться за прибылью, отпадет надобность изобретать что-то лишнее ради них. Этим мы освободимся от колоссальных затрат, сбережем ресурсы: природные, сырьевые, энергетические, трудовые, и многие другие, меньший вред будем наносить нашей флоре и фауне. А что одинаковое тебя смущает, Катюша?
- Ну, например, одежда, обувь.
- Я думал об этом и, совсем немного мне понадобилось времени, для того чтобы по¬нять, что это абсолютно верно. Этим будут устранены многие из человеческих пороков, ро¬жденные на этой почве. По мне бы, если бы позволяли климатические условия, вообще бы обходиться без одежды, но это неприемлемо и из-за погоды, да и неприлично. Но может, это мы сейчас так думаем? Нет, одежда нужна, но очень простая, не вредная для здоровья, удоб¬ная по всем параметрам. Ее прямое предназначение: защищать, согревать, скрывать и только. Это, наряду со всеми выгодами, позволит еще, и тратить на нее минимум средств. Украшать же человек должен себя другим. В конце концов, мы как единственные на планете мыслящие существа, обязаны поставить на первый план духовные ценности, а не утруждать себя каки¬ми-то мелочами. Но, скорее, совсем одинаковое не будет, особенно в начальный период. По всей вероятности, из одного вида материала, но цвет, фасон, наверное, можно будет выбрать. В конце кон¬цов, если какой-то умный человек или группа людей додумались до переустройства, все, как рассказывают средства массовой информации, взвесили, то такие мелочи, как одежда и обувь для женщин, я думаю, они учли. Иначе, - сказал я с улыбкой, - была бы допущена непоправи¬мая ошибка с их стороны, и это могло бы повлечь непредсказуемые последствия, вплоть до угрозы срыва их оригинального плана.
- Смеешься, а я в первую очередь о вас, мужчинах думаю, когда мы будем во всем оди¬наковом, начнете нас путать. Ой, поняла, я зря-я-я переживаю, а-а-а... вот вы чего хотите. Навер¬ное, там, в переустроечном руководстве одни мужики. Вот вы что замышляете, – с лукавой усмешкой произнесла Катя.
Пришлось обнять, поцеловать свою ненаглядную и поклясться, что кто-кто, а я путать ее ни с кем не хочу.
Удивительно было то, что в процессе переустройства по большому счету, не возникало особых проблем. Мне представлялось, что крупными предпринимателями, владель¬цами банков, предприятий, акционерных обществ, различных игорных заведений оно будет воспринято довольно болезненно, и они попытаются противиться. Но, видимо, благодаря, во-первых, разъяснительной деятельности, во-вторых, тому, что на всех важ¬ных объектах работали представители координационных советов с довольно широкими полномочиями, все это проходило более мягко, в основном, без сопротивлений. А глав¬ная причина видимо в том, что тому или иному дельцу, который не хотел бы терять на¬грабленное, а может и заработанное честным трудом, негде было с ним упря¬таться. Эти преобразования происходили во всех странах. Если только на другую плане¬ту, но, к их сожалению, еще таких миров во Вселенной, где существовала бы жизнь, не нашли. А может, я всего не знал?
8
Изучение одного из членов, создаваемой организации у Григорьева затянулось, и надолго. В нее входили и женщины, и в процессе ознакомления с одной из них, Ивану Сер¬геевичу захотелось узнать ее поближе. Это кубинка Алисия Лисама. Почему-то Иван Сергее¬вич раньше представлял себе слабый пол этого острова темнокожими, высокими, довольно полными и крупными, немного грубоватыми. Поэтому, когда увидел ее и узнал из какой она страны, удивился, она была полной противоположностью. Алисия Лисама входила в группу Патрика Маусона. К ее изображению на фотографии, ко¬торую показал Маусон, он отнесся так, как к любому члену организации. Алисия не произвела на Ивана Сергеевича какого-то особого впечатления, так, женщина как женщина, да и интересо¬вала она его только как, грубо говоря, объект изучения. Патрик сказал, в каком ресторане она обедает, и Григорьев стал захаживать туда, чтобы с ней “случайно” встретиться. Когда пер¬вый раз увидел Алисию, у него перехватило дух. Появилось какое-то не объяснимое и неведомое для Григорьева ранее чувство. Он впал в состоянии шока. Ивана Сергеевича ослепила ее кра¬сота, очаровало ее обаяние. Она сияла. Она затмевала все. Она представляла собой удивительное, яркое существо. Он смотрел на нее и видел, что выделить какие-то отдельные части лица: глаза, брови, губы, волосы – невозможно, в ней все невероятно прекрасно, она невообразимо красива. Григорьеву казалось, что перед ним изваяние, которое создал гени¬альный художник, объединив в одном образе все самое идеальное и совершенное, что можно было взять у красивейших женщин всего мира и всех времен. Перед ним сидела богиня, пре¬краснее которой, он уверен, не существовало ни в одной мифологии. Нельзя было определить ее возраст, она как цветок, если он живой, он распускается, благоухает и доставляет необы¬чайное эстетическое и нравственное наслаждение. Если у нее уже и проявлялось несколько каких-то малозаметных морщинок на лице – они ее украшали. Григорьеву казалось, он уже ее где-то видел. И он понял, она являлась именно тем эталоном женской красоты, который он и представлял себе всегда в мыслях. Иван Сергеевич понимал, что это неприлично так рассматривать женщину, но не мог оторвать от нее глаз. Он глядел на нее как на невиданное чудо. Иван Сергеевич забыл, с ка¬кой целью пришел, он потерял рассудок, его пленила красота этой женщины. Но, вдруг она на него посмотрела, их глаза встретились и Григорьев, сделав вид, что кого-то ищет, и, якобы, не найдя, вышел из ресторана. В тот первый раз ему с ней поговорить не удалось. Во-первых, она находилась за столиком не одна, напротив сидел какой-то мужчина, вернее силуэт, кото¬рый Григорьев за Алисией не видел. Не потому, что она его заслоняла, а оттого что Григорьева, ослепляла Алисия. А во-вторых, он не мог, так как был ошеломлен ею и, ему надо было прийти в себя. Только в номере Григорьев опомнился, и вдруг кто-то начал за¬давать ему вопросы. Иван Сергеевич на мгновение опешил, кроме него в комнате никого не было, но, недоумевая, понял, что раздвоился и появился еще один Григорьев – его совесть.
- Что ты делаешь? - спрашивал-поучал Второй с укором. - Ты теряешь голову. Ты не должен сейчас обращать внимания на женщин. Нельзя тебе на них отвлекаться. В конце кон¬цов, как же твой зарок?
- А когда будет можно? Это такая женщина! Я в нее, наверное, влюбился, во всяком случае, увидев ее, испытал неизвестные мне ранее, очень приятные, ощущения. А вдруг ее больше не встречу или упущу это мгновение? Так ведь бывает? – спрашивал Настоящий.
- Может быть, только это тебе будет мешать, отвлекать. Ты не сможешь полностью себя отдавать делу. Да и вообще, что значит влюбился? Пожалуйста, это твое дело, но помни, живущие только своими чувствами - это звери, – говорил Второй.
- А может, это мне будет наоборот помогать, тем более она член организации. А что ка¬сается чувств, то, безусловно, я не стану ей надоедать, навязывать их, я забуду ее, если у меня возникнет только малейшее подозрение на то, что она ко мне равнодушна, не говоря уже о неприязни, - в ответ ему Настоящий.
- Ну, хорошо, поживем, увидим, - согласился Второй, - но помни - любовь слепа, ты же должен оценить ее объективно и не красоту, а деловые качества - как члена организации.
Всю ночь напролет Григорьеву виделось только лицо Алисии, и в голове проплывали бесчисленные фантазии одна за другой. То он представлял, как она мило смеялась, беседуя с ним, то, как они вместе танцевали, чувствовал ее прижатое к нему нежное тело, ее дыхание, волосы, щекотавшие его лицо, тепло ее руки, за которую он держал в ходе танца. Эти прият¬ные ощущения периодически прерывал Второй Григорьев, задавая провокационные вопро¬сы, он с ним чуть не поссорился. Не заметил, как за окном стало светло. Спал он или нет, сказать не мог. На следующий день он пришел за несколько часов до того, когда, по его мне¬нию, должна появиться Алисия. Сначала пил кофе, затем, уже ближе к предполагаемо¬му времени прихода Алисиии заказал обед. В целях конспирации, мол, он просто кушает, на¬чал есть, наблюдая за залом. И или увлекся едой, или задумался, но женский голос заставил его вздрогнуть от неожиданности.
- Здравствуйте, приятного аппетита, вы так старательно делаете вид, что занялись едой, что очень трудно догадаться о том, что вы подстерегаете меня, – произнесла Алисия с улыбкой. – Или я ошибаюсь?
- Здравствуйте, нет, - ответил Григорьев, смутившись.
- Я пришла.
Да, она не только красивая, но и умная, и проницательная. Григорьев встал, пригласил сесть Алисию.
- Видимо слишком уж откровенно я вас вчера рассматривал, - промямлил Иван Сергее¬вич, после того, как Алисия села за столик. Она поняла, что сказал Григорьев.
- Ну, не так уж чтоб чересчур, но разглядывали с интересом. Давно уже на меня никто так не смотрел.
- Вы, вдобавок ко всему еще и очень скромны.
- Ко всему, это к чему? – спросила с улыбкой Алисия.
- К умению читать мысли. Что вам заказать?
- На ваш вкус.
Григорьев подозвал официанта и сделал заказ. Никогда еще он не чувствовал себя настолько неловко. Какая-то напряженность, скованность, чрезмерная застенчивость.
- А зачем вы меня ожидали? – нарушила молчание Алисия.
Почему-то, как только Алисия задала первый вопрос, ему стало легче, немного прошло это состояние.
- Познакомиться.
- Зачем?
- Вы мне очень понравились.
- А вы женаты?
- Нет.
- Почему?
- Вас не встретил.
- Гм, вы русский?
- Да.
- Я согласна, с вами познакомиться. Алисия, - сказала она и протянула ему руку.
- Иван, - ответил Григорьев, слегка пожимая ее нежную кисть.
- А если бы я оказался не русским, вы бы не согласились?
- Не знаю. Не скажу. Теперь вы меня будете куда-то приглашать?
- Да.
- Куда?
- А где бы вы хотели побывать?
- Предложение заманчивое, надо подумать, – ответила Алисия, - честно говоря, Париж я плохо знаю, так что с удовольствием воспользуюсь случаем. Что вы можете предложить? Я вас не очень озадачила, тем более в первую нашу встречу.
- Нет, - ответил Иван Сергеевич, - давайте начнем с Лувра. Посещали вы или нет, я не спрашиваю, в нем можно бывать бесконечное количество раз и многого не знать или же лю¬боваться еще и еще уже увиденным.
- Вы любите искусство? Ой, это неразумный вопрос, его невозможно не любить. Хоро¬шо, я согласна.
Так они и сделали. Через метрдотеля, вызвав такси, они спустя полчаса уже находились в од¬ном из лучших в мире музее искусств. Григорьев знал, да и Алисия, разумеется, о том, что экспозиционная площадь Лувра достигает почти двести тысяч квадратных метров. О том, что в его залах около восьми тысяч произведений живописи и скульптуры различных стран и времен. О том, что Лувр включает семь основных отделов, именуемых музеями: музей еги¬петских древностей; Греции и Рима; восточных древностей; скульптуры средних веков и Возрождения; живописи; декоративного искусства. Поэтому, они с Алисией в этот раз ре¬шили повосхищаться только скульптурой. Долго они не могли отойти от такого шедевра, хра¬нящегося здесь, как Ника Самофракийская, прославленная Венера Милосская, затем, от мраморных статуй «Рабов» Микеланджело. С трудом удалось оторвать взгляды от скульптурных произве¬дений Донателло, Бенвенуто Челлини и других итальянских ваятелей. В музее не раз¬говаривали, только восторгались.
- Вы здесь отдыхаете, Иван? – нарушила короткое молчание Алисия, когда они после музея прогуливались по набережной Сены.
- Работаю в ЮНЕСКО, - ответил Иван Сергеевич.
- Хм, я тоже, - удивилась Алисия.
Григорьев притворно сделал вид, что он изумлен не меньше Алисии.
- Надо, же. И давно?
- Нет, два года. А вы? - спросила Алисия.
- Я чуть больше трех лет.
- Почему же мы до сих пор не знаем друг друга?
- Возможно, не замечали за работой. Мне это не простительно, ума не приложу, как можно было не приме¬тить такую женщину. Но, слава богу, ошибка исправлена.
- Мужчина тоже, ничего, - сказала с улыбкой Алисия, - и у меня пока нет оснований, жаловаться на то, что мы встретились.
- Уверяю вас, дорогая Алисия, что их, этих оснований, никогда не будет. Во всяком случае, я все сделаю для того, чтобы вы никогда не пожалели о том, что познакоми¬лись со мной.
Алисия ответила приветливой улыбкой. Тем для разговоров находилось бесконечное множество. Алисия задавала вопросы Григо¬рьеву о России, Иван Сергеевич – о Кубе. Алисия оказалась хорошим собеседником: она умела и рассказывать, и слушать. Григорьев старался говорить меньше, ему больше нрави¬лось молча восхищаться красивым голосом Алисии, рассматривать ее, притворяясь, что внима¬тельно слушает. Ему стоило большого труда сдерживать желание прикоснуться к ней, об¬нять, но он этого сделать не мог. Это противоречило его морали. Ведь они знакомы только несколько часов. Нет, подумал он, это не главное. Решающую роль играло то, что Иван Сергеевич еще не понял отношение Алисии к нему, да и за столь короткое время этого нельзя узнать. Он видел одно: она в данный момент не против с ним встречаться, но это значило очень мало. А их мораль в их руках. Они, и только они могли решить как вести себя по отношению друг к другу и, наверняка, каких-то общепринятых норм поведения в этом плане нет. Нет и сроков, по истечению которых можно преодолевать какие-то барьеры в сближении друг с другом, все это определять, снова же, должны они сами.
- Ты, кажется, забыл главную цель знакомства с Алисией, - напомнил о себе Второй Григорьев.
- Я не могу сейчас это обсуждать. Сжалься, - взмолился Настоящий.
- Хорошо, но помни: любовь любовью, а дело делом.
Григорьев не заметил, как пролетели мгновения общения с Алисией. После прогулки Григорьев и Алисия расстались, условившись встретиться на следующий день в ресторане во время обеда. Так они продолжали видеться. Где они только за этот пери¬од с Алисией не побывали, что только не посмотрели.
- По всей вероятности, никогда бы я не смогла так узнать Париж, если бы не вы, Иван, – сказала Али¬сия, когда они отдыхали очередной раз в Булонском лесу. Все, казалось, нет времени, да и желания особого не возникало. Видимо, вы стали причиной появления этого желания.
- Спасибо, - ответил Иван Сергеевич, - вы меня опередили, милая Алисия, я хотел сказать то же.
Григорьев все чаще стал себя ловить на мысли, что у него уже возникла невыносимо сильная потребность в этих свиданиях. Алисия ему нравилась все больше и сильнее. Все ее рассуждения, умозаключения доказывали то, что рядом с ним не только очень красивая, но и незаурядная женщина. Григорьев никак не мог решиться затронуть тему переустройства. В первую очередь, потому, что не хотел, чтобы это знакомство выглядело деловым, несмотря на то, что в сущ¬ности, первоначально, именно таким и являлось. А главное, он боялся, чтобы Алисия не узнала или не догадалась об этом и не обиделась.
Алисия - простая кубинская девушка. Родилась в Гаване в семье рабочего. Отец тру¬дился слесарем-сборщиком на машиностроительном заводе, мать занималась воспитанием шестерых детей. Кроме нее было четыре брата, из них два старших и одна младшая сестренка. Жили более чем скромно, это она поняла уже позже, в Москве, но дружно, весело. Не успела оглянуться, как пролетело детство, школьные годы. Окончив десятилетку, поступила в Гаван¬ский университет на факультет иностранных языков, изучала русский. Ей нравился этот язык, были по душе жители России, о которых она слышала только хорошее, сначала от родителей, за¬тем от учителей, от преподавателей истории. Первым, кого она увидела из русских - дядя Юра, которого несколько раз приводил в гости папа. Он устанавливал оборудование на заво¬де. Дядя Юра стал в ее глазах олицетворением всего российского народа: открытого, щедро¬го, добродушного, веселого. Именно такими она знала жителей России из рассказов. После успешного окончания университета, ее, как лучшую выпускницу, направили на стажировку в Москву. Сначала она работала переводчицей в испанской фирме и параллельно училась за¬очно в Московском Государственном университете на педагогическом факультете. Потом благодаря ее стараниям в учебе ей предложили остаться в университете преподавателем испанского языка. Она согласилась. Поступила в аспирантуру, защитилась. Ей нравилось в России, ей стали близкими все, с кем она знакома, но тоска по Родине, маме, отцу, братьям и сестрам за¬ставила вернуться назад, в конце концов, она - кубинка. Дома, к ее удивлению, ей оказали до¬верие и предложили должность заместителя министра образования. После трех лет работы назначили представителем в ООН. Так она оказалась в Париже. О чем еще мечтать. Единственное, что за учебой, работой забыла о личной жизни, а может, потому, что не знала Ива¬на. Нет, не может, а точно. Алисии очень нравился этот русский Иван. Она была польщена, когда Ваня на ее вопрос, почему он не женат, ответил, что не встретил ее. Это, конечно же, шутка, но очень ей приятная. Ей в нем по душе все: он красив, судя по телосложению, силен, кроме этого умен, рассудителен, сдержан, недостатков в нем не видела, да она их и не искала… Не хотела. Не могла. Она пленена им, его обаянием. Ей встречались пар¬ни, неплохие, но никого она так не желала видеть как Ваню, причем, всегда. Она боялась подумать о том, что может его потерять. Он ей понравился еще тогда в ресторане, когда привлек ее внимание пристальным взглядом. На следующий день, когда села за его столик, она хотела только с ним пообедать, но тогда она еще его не знала. Сейчас же чем больше она его узнава¬ла, тем больше ее тянуло к нему. Когда она его видела, ей хотелось летать, она испытывала какое-то необъяснимое, прекрасное чувство. Она поняла, что если существует любовь, то она именно такая. Теперь она жила им. Он для нее как вода, как пища, как воздух. Она постоян¬но думала о нем. Конечно, ее не покидали и другие мысли: работа, переустрой¬ство… Что это за намечающееся переустройство она пред¬ставляла только в общих чертах. Она довольно хорошо знала Патрика Маутсона, руководи¬теля отдела, и он убедил ее, что переустройство необходимо, и ее деловые ка¬чества нужны группе. Так же он рассказал, что сейчас идет подготовительный этап – поиск единомышленников и создание организации, основные цели которой поддержка в ООН в момент голосования, а затем руководство и оказание помощи государствам в процессе пере¬устройства. И вдруг ее осенила мысль: «Как было бы хорошо, если бы в группу вошел Ваня». Он подходит, очень, как никто другой. Алисия решила действовать в этом направлении. Когда они очередной раз гуляли по берегу Сены, это уже стало их излюбленным местом, она осторожно начала.
- Ванюша, - обратилась она.
- Что, моя милая?
- Я тебя люблю!
Они обнялись.
- Меня мучает одна мысль, которой я могу поделиться с тобой, в том случае, если все останется строго между нами, - начала Алисия.
- Что за мысль, дорогая, я тебе обещаю, об этом никто не узнает.
- А ты умеешь хранить тайны? – спросила она с улыбкой.
- Да, родная.
- Докажи.
- Пожалуйста. Попробуй выведать у меня какую-нибудь тайну.
- Ванюша, дорогой, скажи мне, какой-нибудь секрет.
- Не - ска - жу.
Они снова обнялись.
- Молодец, - засмеялась Алисия. - У меня совсем недавно возникли мысли-вопросы: “Почему бы, нам не жить, как-то по-другому, без войн, убийств и других катаклизмов?”, “От¬чего бы нам вообще не проживать как одна семья, ведь мы же обитатели одной планеты?”
Григорьев на мгновение, стараясь сделать это не заметно, задумался: “Да, о деле я забыл, потерял голову. Но может, так и надо. Все равно мы пришли к этому. Теперь уже Алисия мне предлагает вступить в организацию. Как быть? Будет ли правильно, не говорить Алисии ка¬кое отношение я имею к переустройству? Да. Все равно ведь скажу, но чуть позже”.
- Мысли хорошие, но допустимо ли это?
- А если бы появилась возможность, ты, Ванюша, хотел бы принять в этом участие?
- Думаю да, но надо подумать.
- Хорошо. Думай. Подумал? – Алисия обняла Григорьева.
- Да.
- Согласен? – не выпускала из объятий Григорьева Алисия.
- С тобой милая я на все соглашусь, не говоря уже о таком важном деле.
- Ванюша, я вхожу в организацию основная цель, которой – глобальное переустройство мира и, как бы я хотела, чтобы мы и здесь были вместе.
- Я тоже, милая. Я тебе полностью доверяю, и если ты в ней, значит, и я должен быть с тобой.
- Спасибо, родной.
Они снова обнялись. Затем Алисия рассказала Григорьеву все, что она знала о пере¬устройстве, и ее радости не было предела. Еще бы, все решилось так легко. Она счастлива, вернее, еще счастливее, потому что счастлива она уже давно, с момента знакомства с ее Ва¬нюшей.
Прошел месяц. Григорьев был вне себя от счастья. Все складывалось как нельзя лучше. Они с Алисией уже жили в одном номере, фактически стали мужем и женой. Они решили, что не расстанутся никогда. Предложение Григорьева выйти за него замуж, Алисия приняла с нескрываемым восторгом. Дат, документального оформления их отношений, свадьбы, если такова будет, путешествия, которое обязательно должно быть, конкретно не назначали, реши¬ли отложить до первого отпуска. Теперь они вместе обсуждали план переустройства, и Али¬сия все восхищалась идеями своего Вани. Ее поражало то, какой он умный, как все продумы¬вал, она не могла найти в его рассуждениях ни единого, хоть мало-мальского изъяна.
Григорьев уже все больше задумывался о том, что пора представлять план переустрой¬ства в ООН. Организация есть, программа готова, если будет необходимость, доработается еще в процессе реализации. Помог случай. В ближайшее время должна состояться совместная конференция специализированных учреждений ООН, и Григорьев решил, если до этого вре¬мени он успеет убедить генерального секретаря, можно будет выступать. Первое, с чего Гри¬горьев посчитал необходимым начать, это все рассказать Алисии. В один из вечеров он завел разговор.
- Милая моя, я тоже хочу поделиться с тобой одной тайной, - промолвил Иван Сергее¬вич.
- Что еще за тайна? – насторожилась Алисия. - Да, ты, дорогой, секреты хранить уме¬ешь. Ну, рассказывай о том, что у тебя еще по жене в каждой стране, - произнесла она с улыб¬кой.
- Нет, моя родная, жен нет, а если бы и имелись, то после встречи с тобой я сразу же о них бы позабыл, – ответил Григорьев. Речь будет о переустройстве, а вернее о моей роли в нем. Дело в том, что я являюсь разработчиком этого плана, я основатель организации.
- Ничего себе, - удивилась Алисия, - я, конечно, начала подозревать, что ты, мой ми¬лый, имеешь какое-то отношение ко всему этому, но не думала, что ты главный. Я поражена искренне. Ты молодец, я рада за тебя. Удивляться же не должна. Только ты способен так все придумать и продумать.
- Спасибо, дорогая, ты преувеличиваешь. Но я этой идее посвятил всю жизнь, поэтому хватило времени все более-менее обдумать.
- Какой очередной этап?
Григорьев изложил Алисии планируемые им следующие шаги:
o встреча с генеральным секретарем ООН Джоном Дейлом, подробное ознаком¬ление его с программой, убеждение в назревшей необходимости переустрой¬ства и просьба в предоставлении Григорьеву слова на конференции,
o заседание всей организации с детальным обсуждением плана,
o доклад в ООН.
- Ну что ж, Ванюша, действуй. Надо тебе сказать что-то значимое, историческое, но та¬кого в голову ничего не приходит. Я с тобой.
- Самое главное, моя дорогая Алисия, что мы вместе. Мне больше ничего и не надо.
У Григорьева отлегло от сердца. Он очень боялся этого разговора. Алисия наверняка по¬няла главную причину их знакомства и могла обидеться. Но самого страшного не случилось. Она не способна на это. Она далека от этого. А может она, так же как и он, благодарила судь¬бу, а вернее, переустройство, которое свело их.
9
Как-то незаметно пролетела рабочая неделя, и мы с Катей решили на субботу и воскресе¬нье навестить ее родителей, которые жили в небольшом городке, примерно, в пятистах кило¬метрах от нас. В субботу проснулись как обычно. Утро - чудесное. Солнце весело заглядыва¬ло в окно, небо - ясное. Позавтракав, мы спустились в подземный гараж. Нас встречала сере¬бристым зеркальным блеском наша эмка. Так все ласково называли электромобиль, который являлся пределом совершенства. Получили мы ее, как и все, недавно. Мы выехали на го¬родскую автостраду и помчались в нужном направлении. В то время, когда мы с Катей смот¬рели телевизор, он добросовестно сокращал путь к отцу и матери. Такие машины появились уже давно, еще в той нашей жизни, но имели их, единицы. Из-за цены, конечно. Это начиненное электроникой надежное и комфортабельное устройство на колесах, делало все само: управляло движением, благодаря спутниковому автопилоту, выбирало оптималь¬ную скорость, останавливалось, в указанной на электронной карте точке, предварительно подыскав место для парковки, то есть делало все то, о чем его просили. В нем можно удобно расположиться на сидении-диване и наслаждаться или видами, мелькающими в окне, или телепередачами, или музыкой, еще чем-то, тем, что кого больше привлекало. Одним нажатием кнопки можно сделать из седана кабриолет. Так устроен его кузов. Уже давно мы отвыкли от автоинспекторов, от дорожных знаков, спутниковая система сопровождения их заменила. Не нужны нам больше удостоверения на право вождения, управлять мог любой. Все продумано настолько, что даже если бы очень хотелось совершить дорожно-транспортное происше¬ствие, во что-то врезаться, то это бы сделать не удалось. Во-первых, не позволяла эмкина си¬стема безопасности, которая, не допускала превышения скорости предусмот¬ренной для определенного участка дороги или ситуации, она покрыта таким ма¬териалом, который на девяносто процентов смягчал удар при столкновении с какой-то пре¬градой. Внутри кабины все выступающие детали обтекаемые и сделаны из специального со¬става, соприкасаясь с которыми в случае аварии человек не мог нанести себе каких-то уши¬бов, не говоря уже о серьезных травмах. Надежно работала система противопожарной защи¬ты. Во-вторых, совершенной и неопасной являлась конструкция автомагистрали. Она состоя¬ла из четырех - шести, разделенных специальным ограждением полос движения в од¬ном направлении: для низкоскоростных средств передвижения, грузовиков, общественного и легкового транспорта. Магистраль в противоположную сторону шла параллельно и разделя¬лась огороженной велосипедной дорожкой и тротуаром. Для разворотов проделаны специ¬альные тоннели. По обочинам установлены довольно высокие ударопоглощающие бордюры. Резинометаллическое покрытие дорожного полотна устроено так, что на нем не скаплива¬лись осадки, летом оно всегда сухое, даже в сильный дождь, зимой не возникало гололеди¬цы. Оно представляло собой, решетку с узкими продолговатыми прорезями и безукоризненную систему стока. Пешеходные переходы построены под или над землей с самодвижущимися дорожками. И это еще не предел совершенства. По телевидению расска¬зывали и показывали макеты средств передвижения будущего. Название им еще не придума¬ли, но двигаться они будут по воздушным подушкам. Магистрали и воздухомобили (рабочее наименование) предполагалось создать так, чтобы во время движения воздух поднимал ма¬шину на расстоянии десять - двадцать сантиметров от поверхности дороги. Решение довольно оригинальное: магистральные потоки воздуха направлены не вверх, а дугообразно. То есть, благодаря специальной технологии воздушного завихрения, сжатый воздух из одно¬го отверстия выходил и примерно через пятьдесят - шестьдесят сантиметров, образуя воз¬душную дугу высотой десять - двадцать сантиметров и диаметром до десяти сантиметров, в другое входил. Располагались они таким образом, что создавался сплошной воздушный по¬ток, который мог удержать любое транспортное средство весом до тридцати тонн. Это изоб¬ретение позволяло избавиться от рессор, амортизаторов, мобиль и без них двигался плавно. Разрабатывалась совершенно новая система безопасности. Одно из таких изобретений сле¬дующее: когда две машины сближались на опасное расстояние, возникала воздушная верти¬кальная подушка не позволяющая совершить столкновение, толщина которой зависела от их скорости движения. По телевидению показывали, как на испытательном стенде два таких транспортных средства, мчавшиеся на предельной скорости навстречу один другому, мягко останавливались. Переход этот планировалось со¬вершить постепенно, по мере подготовки трасс. Удивило меня то обстоятельство, что оказы¬вается, задумано это уже довольно давно, и наши эмки приспособлены двигаться как на ко¬лесах, так и по воздушным дорогам.
- Сегодня побудем у родителей, а завтра давай поедем все вместе в лес – нарушила молчание Катя.
- С удовольствием, если они не будут против. Подышим чистым воздухом, возьмем фотокамеры, поснимаем.
Катюша смотрела телевизор, а я подумал о том, какие после объединения открылись небывалые перспективы в области науки. Все лучшие умы собраны в одном ме¬сте, работали не разрозненно, как раньше, что, сказывалось на их деятельности, а в тесном сотрудничестве. У них единые цели, не нужно скрывать открытия от других ученых, а все делалось без утайки, проводились конференции, семинары в масштабе плане¬ты, изобретения совершенствовались, дорабатывались, находились оптимальные решения. Навсегда ушло время научной конкуренции, в негативном смысле этого понятия, отпала необходимость шпионажа в этой области.
Доехали незаметно. Мать Кати, Марья Ивановна, довольно красивая седовласая жен¬щина, выглядевшая гораздо моложе своих лет, встретила нас с нескрываемой радостью. Отец, Владимир Семенович, должен, по словам тещи, вот-вот прийти от товарища.
- Проходите, - сказала наша мама, после крепких объятий.
Я люблю тещу и тестя, они и мне как мама и папа. Марья Ивановна, всегда спокойная, корректная, добрая, объективная. У нас с ней сложились такие отношения, что в самой непредвиденной и сложной ситуации я мог рассчитывать на ее понимание и беспристрастную оценку, допустим, своего поведения или какого-то события. В той жизни, когда, в общем-то, все люди нашего круга и достатка нуждались в помощи, особенно первое время, после бракосочетания, они с Владимиром Семеновичем нас хорошо поддержали. Было удивительно, как они умудрялись на свои зарплаты сами жить и еще о нас не забывать. Владимир Семенович такой же добряк и прекрасный человек, как и Марья Ивановна. Он мало, чем отличался от нее, только был более общительным. У него друзья везде и все. Очень умен и начитан, мог поддержать разговор на любую тему. Он худощавый, сред¬него роста, с приятной внешностью, стройный, довольно энергичный человек. Я рад тому, что у нас именно такие папа и мама.
У родителей квартира, как наша, с таким же расположением комнат, с типовой мебелью. Раньше, когда только это планировалось, я, с трудом себе представлял, как это так будет, у всех все одинаковое. Сейчас же оказывается это довольно удобно: приходишь в гости первый раз к незнакомым людям и знаешь, что и где находится, почти как у себя дома. К Марье Ивановне и Владимиру Семеновичу мы приезжаем довольно часто, как правило, раз в месяц, то есть мы бы все равно знали, что где.
- Как доехали? - задала Марья Ивановна привычный в прошлом в таких случаях вопрос, о чем сей¬час уже можно было не спрашивать.
- Хорошо, спасибо, - ответила Катя.
- О, молодежь, наконец-то, рад вас видеть, - услышали мы зычный голос Владимира Се¬меновича.
После обмена приветствиями, нас как водится, усадили за стол. Эта традиция осталась. Владимир Семенович угощал нас своим виноградным вином. Сейчас вин много, на любой выбор, натуральные, от молодых до коллекционных, но это - особое. Аромат и вкус - исклю¬чительные, нигде я таких не пил. Всегда мы его вкушали с удовольствием. Ответив на во¬просы родителей: «Как здоровье?», «Кем работали?», «Что нового?» и некоторые другие и, получив ответы на свои, мы, с Владимиром Семеновичем сели играть в шахматы, женщины занялись своими делами. Утром в воскресенье все вместе поехали в лес, который начинался примерно в десяти километрах от дома родителей.
Нет полезнее и приятнее отдыха, как побродить по лесу. Идешь ни о чем не ду¬маешь, наслаждаешься кристально чистым воздухом, хрустом веток и шелестом листвы под ногами, перестукиванием дятлов, стрекотанием сороки, красотой, тебя окружающей. С появ¬лением лесхозов, которые ухаживают за лесными массивами и животными, леса и их обита¬тели оживились. Теперь они уже не на столько дикие как раньше. За деревьями и кустарника¬ми осуществляется такой же уход как за культурными. Им своевременно делают обрезку, об¬капывают, обрабатывают, подкармливают, даже окуривают, когда этого требуют погодные условия, но с таким расчетом, чтобы эти действия не нанесли вреда всему лесному организ¬му. Не меньше внимания уделяется и почве. Ее очищают от сучьев, сломанных деревьев, гни¬лья. Сейчас лес похож на фруктовый сад и отличается от него только размерами и плодами. После того как запретили охоту на животных, можно очень близко встретить белок, перелетающих с ветки на ветку или грызущих орехи или семечки у корму¬шек; лису, пробегающую рядом, задумчивого лося, бродящего, совсем близко. Эдакую громадину, около двух метров высотой и трех – длин¬ной с широкими лопаткообразными рогами и свешивающейся вниз верхней губой, нам уда¬лось снять на пленку с довольно ближнего расстояния. Но, когда мы попытались подойти, по его мнению, слишком уж близко к нему, он развернулся и, не спеша, ушел. Не так боялись сейчас животные людей, как лет двадцать - тридцать назад и не нападали. Они, вероятно, стали воспринимать нас, как себе подобных, которые не могут причинить вреда, от кого можно получить только помощь, воду и пищу. Они полностью окружены заботой и это чувствовали. Начиная с рождения любого зверька, не зависимо от размера, ценно¬сти, количества, вида ему уделяли самое пристальное внимание. Его обхаживали, если в этом возникала необходимость, заботливые руки работников лесхозов. Если звереныш по каким-то причинам оставался без родительской опеки, его помещали в специальный питомник, где содержали до того периода, когда он уже мог существовать самостоятельно. Затем в процессе всего его существования, не назойливо и не ограничивая свободу, за ним наблюдали, делали привив¬ки, лечили, следили за появлением и развитием его потомства. И так постоянно. Осуще¬ствлялась борьба за жизнь каждого живого организма, вплоть до насекомых. Очень редко возникали лесные пожары. Костры если и жгли, то только в строго отведенных для этого ме¬стах, устанавливали молниеотводы. Если же возгорания и происходили, их ликвидировали немедленно. Научно-исследовательские институты лесного хозяйства осуществляли систе¬матический контроль за деятельностью лесхозов, постоянно оказывали им практическую по¬мощь
- Смотрите, какие красавцы, - привлекла наше внимание Марья Ивановна и, показала в сторону двух тетеревов, которые находились метрах в тридцати от нас.
- Ах, какие красивые птички, - подтвердила Катюша.
- Ничего себе птички, это настоящие птичищи, - выразил свое мнение Владимир Семено¬вич.
Это - глухари, самые крупные из тетеревов. Я уже не раз за ними наблюдал, читал о них и знал, что от других особей своего вида они отличаются сильно округленным хвостом и удлиненными пе¬рьями на горле. Они большие: один, видимо самец более метра в длину, вторая, самка – сан¬тиметров семьдесят - восемьдесят. У петуха оперение довольно скромное. Голова и шея чер¬новатые, задняя сторона шеи пепельно-серая с черными пятнами, передняя - черная с се¬рым. Спина черноватая с бурыми и серыми пятнышками. Грудь зеленовато-стального цвета, нижняя сторона покрыта черными и белыми пятнами. Хвост черный с белыми пят¬нами. Голая кожа около глаза ярко-красного цвета, клюв - бело-розового.
- А девочка красивее, - сделала вывод Марья Ивановна.
Да, курочка окрашена весьма пестро, смесью ржаво-желтого, ржаво-красного, черно-бурого и белого цвета; горло, сгиб крыла и верхняя часть груди - ржаво-красные.
- Так и должно быть, - согласился Владимир Семенович, - не зря они могут ради жен¬щины даже убить один другого.
- Неужели? - не поверила Катя.
- Да, в период токования из-за обладания самками между ними происходят ожесто¬ченные драки, - показал осведомленность отец.
- Жестоко, - промолвила Катя. – А чем они питаются?
- Пища их состоит из древесных почек, листьев, хвои, травы, лесных ягод, семян, на¬секомых, – внес ясность я.
- А они летают? - спросила Марья Ивановна.
- Да, - снова ответил я, - но летают они тяжело, из-за веса, с большим шу¬мом, часто хлопая крыльями, и не делают значительных перелетов.
- Откуда ты знаешь? – задала мне вопрос Катюша.
- Когда-то читал о них.
Вдоволь налюбовавшись красотой, мы вернулись. Сегодня, нам с Катей нужно возвра¬щаться.
- Может, перекусите на дорожку? - спросила Марья Ивановна.
- Ты, Марьюшка, не спрашивай, обязательно покушают и моего винца выпьют, накрывай на стол, - ответил за нас Владимир Семенович.
- В следующий раз, когда приедете, пойдем на озеро, - сказал за обедом отец, - порыба¬чим, сварим ушицы, позагораем.
Мы с Катей согласились. Поблагодарив родителей за гостеприимство и, пожелав, им не болеть мы с Катей выехали. Сидя за рулем, вспомнилось, какими бесправными существами в той жизни являлись простые люди. У тех, кто родился в бедной семье, у кого не было род¬ных, которые не обладали властью, не владели значительными средствами, имелось одно право - выполнять грязную, физически тяжелую, зачастую, вредную для здоровья работу, влачить жалкое существование. Были такие производственные предприятия, на которых приходилось вы¬полнять обязанности с риском для здоровья. В детстве, проживая в шахтерском городке, очень часто наблюдал, как хоронят погибших. Организация труда были такой, что фактически каждый раз спускаясь в шахту, рабочий не знал, поднимется ли он живым на поверхность. Мерам безопасности внимания не уделяли. Оплата же этого каторжного труда была унизительно низкой. Не мог человек поработав, допустим, несколько лет, обеспечить семью на долгие годы. Трудились до пенсии, если доживали. Любой чиновник мог обидеть, обмануть, намекнуть, сказать, что услуга, несмотря на то, что это его обязан¬ность, стоит определенную сумму. В органы управления даже самые незначительные, не го¬воря уже о государственных, да и вообще, на любое высокооплачиваемое место работы, службы могли попасть только за определенную мзду или через близких. Главы госу¬дарств спорили и уверяли друг друга, что в их странах демократия лучше, на самом же деле картина во всех странах без исключения была одинаковая: одни, процентов десять - пятнадцать руко¬водили и наслаждались, другие, остальные, "пахали" и страдали. Если кто-то из вторых и по¬лучал высшее образование, пытался куда-то пробиться, то устроиться по специальности, без взятки, знакомых или родственников, было невозможно.
Органы "правопорядка" могли любого задержать, арестовать, избить, иногда, до смерти, засудить, лишить свободы, особенно, тех, кто не смог обогатиться, не говоря уже об одино¬ких, кого обстоятельства, государство вынудили скитаться по помойкам, ночевать, где при¬дется. Если правоохранители ставили себе такую цель, они ее достигали. Существовала даже пословица: "От сумы и от тюрьмы - не зарекайся". Подбрасывали наркотики, вынуждали "подозреваемого" взять на себя вину за совершение преступления, которое им нужно было "раскрыть", за какое предусматривалось более "мягкое" наказание, чем за хранение, распро¬странение наркотических веществ, выносили обвинительный приговор. В так называемых, исправительно-трудовых колониях, творились невообразимые безобразия. Условия содержа¬ния создавались невыносимые, заключенные часто заболевали, умирали, но такая участь постигала не всех. Там тоже властвовали деньги. У кого они имелись, отбывали свой срок как на курорте, у них имелось все, они даже управляли. Не администрация, а преступники. Им ничего не стоило любого отбывающе¬го срок превратить в существо для удовлетворения своих, самых низменных, потребностей. И они это делали. Ой, об этом лучше не вспоминать.
- О чем задумался, - вернул меня к действительности голос Кати.
- Да так, радуюсь нашему теперешнему райскому бытию.
Домой добрались без приключений.
10
После предварительной договоренности с Ге¬неральным секретарем, Григорьев с Алисией, вылетели в Нью-Йорк, в штаб-квартиру Организации Объединенных Наций. Этого Григорьев больше всего боялся. Как воспримет глава ООН его идею? Сочтет ли нужным предоставить ему слово на конференции? Как его убедить?
Встретились они в кабинете Джона Дейла. Перед Григорьевым стоял стройный, пя¬тидесяти пяти - шестидесяти лет, довольно приятный на вид, в строгом костюме, чело¬век. Его лицо украшала широкая, приветливая, успокаивающая улыбка. После взаимных при¬ветствий и представления Иван Сергеевич сообщил цель своего визита, подробно предста¬вил программу переустройства мира, рассказал о проделанной работе, о сформированной ор¬ганизации. В цветах и красках Григорьев расписал свое видение послепереустроечного мира и изложил просьбу выступить на конференции. Генсек внимательно, не перебивая, выслу¬шал Григорьева.
- Ваш план, - ответил генсек, - мягко говоря, очень необычен, он меня, ошеломил, поэтому сразу сказать что-то определенно не могу. Мне необходимо подумать, прежде чем предоставить вам трибуну ООН. Давайте встретимся примерно через месяц, более конкретно я уточню дополнительно.
Иван Сергеевич не пытался как-то противоречить Джону Дейлу, решение верно. Тем более что такое месяц. Да он и не надеялся на то, что генсек сразу же ответит: “Пожалуйста, много¬уважаемый Иван Сергеевич, выступайте со своим гениальным планом. Когда вам будет удобно?” Главное не это, Григорьев готов ждать гораздо больше, только бы быть уверенным, что генсек его поддержит, предоставит возможность выступить. Алисия встретила Ивана Сергеевича в вестибюле ООН.
- Джон Дейл взял месяц на размышление, - ответил Григорьев на молчаливый вопрос Алисии.
- Это естественно. Твой план – это революция, и непосвященному человеку есть над чем задуматься. Тридцать дней – это ничего. Будем надеяться, что за это ко¬роткое время он поймет необходимость, как минимум, обсуждения твоей гениальной идеи.
Около месяца длилась запланированная ранее конференция ООН, на которую Григорьев воз¬лагал надежды, как на возможность представления плана. Но, увы. Принимать же участие в ее работе, даже изучая эпохальную специальную программу в области естественных наук “Человек и биосфера”, оказалось делом не легким для Ивана Сергеевича. Не обсуждаемая тема сейчас в его мыслях, но это - его работа, причем, немаловажная. С неимоверными усилиями Иван Сергеевич заставлял себя отвлечься от постоянно терзающих его двух вопросов: «Поймет ли значимость переустройства для человечества Джон Дейл?» и «Даст ли ему возможность выступить? Его беспокоило и то, предоставят ли ему трибуну Организации Объединенных Наций, и то, какую оценку дадут его плану члены такой солидной организации как ООН. Не один раз он прокручивал в мозгу это заседание со своим выступлением. Отвечал на са¬мые каверзные вопросы и никогда не мог себе представить осуждения, высмеивания, по¬ражения. Во всех своих размышлениях он побеждал, побеждал с триумфом. Но как будет в дей¬ствительности? Должно быть так. Он готов бороться. И он уже не один, вместе с ним Алисия, у него есть организация.
С генсеком встретились, как условились. Судя по выражению лица и широкой улыбке, Джон Дейл встретил Григорьева, привет¬ливо.
- Здравствуйте, рад вас видеть, - протянул руку Генеральный секретарь.
Григорьев ответил, пожимая крепкую кисть Джона Дейла.
- Этот месяц у меня не выходила из головы, - начал Джон Дейл, -разработанная вами система деятельности по переустройству планеты. Гениальна она или бездарна, покажет практика, если дело дойдет до этого. Если она будет реализована, в любом случае вы станете исторической лично¬стью. А вот какой, положительной или отрицательной, на руках вас будут носить или проклинать - это вопрос, определенно на который не ответит никто и, полагаю, даже вы. Не скрою, помимо размышлений о плане я изучил и ваше досье, уверен, вы меня понимаете, но кроме позитивного, как я и предполагал и чему рад, ничего не нашел. Лично мне ваш план нравится, но насколько он реален? Наверное, подобные идеи за период существования цивилизации уже возникали, но, так серьезно как вы, этим не занимался никто. Несмотря на это, все это требует кропотливой доработки. У вас есть единомышленники?
- Да, уже создана организация, насчитывающая тысячу четыреста тридцать два члена.
- Это я помню, вы говорили, но я спрашиваю о самых подготовленных, возможно это ваши заместители, члены администрации. Интересуюсь этим для того, чтобы нам создать рабочую группу по подготовке к переустройству. На начальном этапе это буду я, вы и еще 6-10 человек из организации, постепенно будем ее расширять, но уже главами государств или правительств.
- Восемь человек, которые работают со мной более года, очень хорошо знаю и уверен в них.
- На них есть персональные досье, Вы их подвергали проверке?
- Досье нет, проверял поверхностно в процессе деятельности.
- Иван Сергеевич, давайте начнем с того, что вы мне представите краткие данные об этих людях и я займусь их изучением. После завершения я вам сообщу. Построить нашу работу я предлагаю следующим образом: после детального ознакомления с личностями этих членов организации мы проведем совместное заседание, на котором обсудим план наших действий. Вы согласны?
- Да. Краткие сведения об интересующих вас лицах находятся на сайте организации.
Григорьев передал Джону Дейлу визитную карточку с электронным адресом и паролем для открытия страниц сайта.
- Тогда до встречи. Я с вами свяжусь.
Григорьев попрощался с Джоном Дейлом и вышел. Он понял, что его доклад в ООН откладывается не известно на сколько, но он рад тому, что Джон Дейл по-деловому подошел к организации переустройства. Чувствовалось, что это серьезный, умный, опытный государственный деятель, который не один год занимается международной политикой.
Примерно через месяц Джон Дейл пригласил Григорьева, Генриха Гейзе, Дзюнъитиро Такидзаву, Уи¬льяма Мортона, Патрика Маусона, Луиса Игембе, Кан Вэня, Андре Лесажа и Джозефа Милна на заседание.
- Господа, - начал Джон Дейл после приветствия, - Иван Сергеевич Григорьев ознакомил меня с программой переустройства планеты. Она меня очень заинтересовала. Я не сомневаюсь в том, что Иван Сергеевич, совместно с вами детально проработал ее, но, как Генеральный секретарь ООН, считаю, что активное участие в ее доработке должна принять и Организация Объединенных Наций. Как вы считаете? Джон Дейл всех окинул взглядом.
Присутствующие выразили свое согласие.
- Иван Сергеевич, наверное вы планировали мероприятия на подготовительный период, - спросил Джон Дейл, - пожалуйста, огласите их.
Григорьев, кратко по пунктам рассказал.
- А когда в соответствии с планом предусмотрено разоружение?
- В процессе переустройства.
- Я считаю, этот вопрос требует дополнительного обсуждения. Мое предложение приступить к ликвидации вооруженных сил всех государств, средств насилия заблаговременно, тем самым оградить мир от даже ничтожно маленькой вероятности всемирной войны. Какие есть мнения по этой проблеме?
Иван Сергеевич не стал выступать, решил послушать своих товарищей.
Слова попросил Генрих Гейзе.
- Я считаю это абсолютно верным. Мы должны избавиться от этого зла заблаговременно. Отсутствие средств ведения войны предотвратит возможность какого-то серьезного сопротивления в момент проведения реформ.
- Это будет большим достижением, если сделаем только это - мы уже войдем в историю, - решил высказать свою мысль Луис Игембе, - но избавить мир от вооружений будет трудно. Мы должны основательно подготовиться.
- Успеха мы достигнем только тогда, когда нас поддержат главы государств, - поделился своим мнением Андре Лесаж, - на первоначальном этапе мы должны делать упор именно на это.
- Ну что ж, следует признать, что мной был допущен просчет в этом вопросе, - решил выступить Григорьев. - Я планировал до переустройства произвести только изъятие оружия у населения, но этого недостаточно. Нельзя рисковать. Мы должны до объявления переустройства провести полное разоружение. Теперь о нашей организации. Что касается целей, то они должны быть различны на каждом этапе. Ясно, что главная наша задача - это переустройство, но сейчас мы должны быть одержимы одним стремлением: мир должен быть мирным. Исходя из этого, я предлагаю нашу организацию назвать: "Международная общественная организация "Мир". Она должна увеличиваться, 1432 человека - это очень мало, было бы хорошо, если бы в каждой стране насчитывалось по столько. Сейчас наступил тот момент, когда мы должны действовать более активно.
- Подведем итоги, - такими словами начал выступление Джон Дейл. - В данный момент наша главная задача - разоружение. Прежде чем выносить этот вопрос на обсуждение в ООН, необходимо добиться увеличения численности "Международной общественной организации "Мир", но хорошо изученными, подготовленными, желающими работать людьми. В процессе отбора делать ставку на способность влияния кандидата на международную и внутреннюю политику того или иного государства. Параллельно нужно осуществлять внедрение членов организации во все международные и государственные учреждения, органы власти, в первую очередь, ведущих стран мира, то есть подготовку государств к разоружению изнутри. К моменту проведения конференции ООН по этой проблеме и затем заседания Совета Безопасности руководство стран должно быть готово. Какие еще будут предложения? Если нет, на этом заседание закрываем. Встречаться будем по мере необходимости.
- Начинается настоящая работа, - подумал Григорьев. - Пора проводить собрание всей организации.
Предупредив, руководителей групп о месте и дате собрания Иван Сергеевич начал подготовку своего доклада, основная идея которого уже не переустройство, а разоружение. Вот наступил этот момент. Глядя с трибуны на членов организации, с подавляющим большинством из которых он знаком, у многих в глазах встретил недоумение. Это и понятно. Ведь основная масса знали его, но никто не пред¬полагал, что это он главный разработчик и организатор переустройства. Сейчас важнейшая его задача – не разочаровать этих людей. Григорьев подробно изложил план-программу. Приняли резолюцию, смысл которой, заключался в выполнении мероприятий, намеченных на последнем заседании с Джоном Дейлом. Выступаю¬щих, в ходе обсуждения, нашлось не много. Среди них противников и сомневаю¬щихся не появилось. Это радовало. Хоть все собравшиеся и знакомы с целями организации и, в общих чертах, с планом, все же Иван Сергеевич опасался каких-то разногласий. Но, обо¬шлось. На собрании назначили все необходимые органы управления.
Подводя итоги собрания Григорьев увидел, что, то что он считал организацией превратилось только в административно-управленческий аппарат. Почти все участники собрания вошли в какие-то руководящие органы, комиссии Сейчас это уже была, еще малочисленная, но настоящая международная общественная организация.
Григорьев не заметил как пролетел год. Он прошел в постоянных совещаниях, заседаниях, собраниях, митингах. Работа кипела. Мировое сообщество все больше и больше сталкивалось с Международной общественной организации "Мир". Иван Сергеевич гордился своим детищем. Это было высокоорганизованное сообщество с едиными интересами, целями. Если проводилась какая-то акция протеста против каких-либо действий, связанных с размещением военных баз, разработкой или испытанием новых видов вооружений, то это происходило в течение одного или нескольких дней сразу в большинстве стран. Организация настолько активно действовала, что с ней уже нельзя было не считаться. В нее входили все новые и новые члены. У нее появились меценаты, которые бескорыстно выделяли значительные средства на обеспечение ее деятельности, на различные мероприятия. Накапливался финансовый фонд, который было решено создать для оказания помощи ведущим производителям вооружений для безубыточного их перехода на выпуск других видов продукции, для того, чтобы предупредить их недовольство, тем самым, сопротивление разоружению. Члены организации работали в правительствах и государственных учреждениях многих стран. Все больше появлялось сторонников идеи организации.
Джоном Дейлом было принято решение о проведении конференции Организации Объединенный Наций по разоружению. С докладом выступил он сам. Его речь была очень убедительной. В ней упоминалось и о наших древних предках, которые вынуждены были добывать себе пищу, защищаться от диких животных, поэтому брались за палку, пику, лук, а нам в этом нет необходимости; о том, сколько людей уничтожено в различных войнах; о том, сколько разнообразных средств расходуется на создание и содержание армий; о том, что мы цивилизованные люди и не должны безжалостно истреблять друг друга. Сказал о том, что уже создан финансовый фонд, объяснил для чего он предназначен. Самое главное то, что доклад был построен таким образом, что Джон Дейл очень тонко намекал на то, что расформирование армий и ликвидация вооружений - это вопросы решенные и обсуждению не подлежат, а от присутствующих только требуются предложения, как провести это в кратчайшие сроки и наиболее организованно. Основную массу выступающих, особенно вначале, составляли члены организации, которые фактически продолжали доклад, затем стали брать слово и другие, но противников не возникло. Конференция прошла успешно. Спустя три недели провели заседание Совета Безопасности. Постановление о разоружении постоянные члены приняли единогласно. На основании этого решения провели консультации, определили временные рамки.
К расформированию вооруженных сил преступили сразу же. Главы государств успешно справлялись с этой задачей, но всевозможных трудностей было предостаточно. Их преодолевали, оказывали помощь организация, ООН. Оружие и вооружения, которые можно было, приводились в небоеспособное состоя¬ние на месте и применялись в народном хозяйстве, остальное отправлялось на заводы для переделки, переплавки. Взрывчатые вещества, боеприпасы и все то, что нельзя было использовать сосредотачивали на склады. Авиация, морские суда, танки, бронетранспортеры, другая техника после снятия пу¬шек, пулеметов, гранатометов, торпед, ракет применялась как транспортные средства. Благодаря усо¬вершенствованию, некоторые боевые машины использовали как строительные, сельскохозяйственные... Военно-промышленный комплекс государств перенацеливался на разработку и выпуск "мирной" продукции. В каждой стране работали представители комиссии ООН по разоружению.
Возникали проблемы с личным составом армий. Необходимо большое количество людей обеспечить жильем, трудоустроить, организовать переподготов¬ку. Основную массу офицеров, прапорщиков, военнослужащих, проходящих службу по контракту, временно оставили в служебной жилой площади, которую они занимали в пери¬од ратного труда, холостякам предоставляли общежития. Фактически в любой стра¬не имелось немало помещений, которые, немного переделав можно приспособить под не¬плохие квартиры, этим и занимались. Большая часть военнослужащих сами же работали по их благоустройству. Решить эту проблему планировалось в ближайшем будущем. Даже при нынешних темпах строительства, а они должны были увеличиться во много раз, все, живущие в общежитиях или преобразованных квартирах, должны получить уже типовую жилплощадь на ближайшее время, в течение 1-2 лет. Через 8-10 лет, после переустройства, намечалось переселить всех в более просторные комфортабельные квар¬тиры, построенные по новейшим проектам, над которыми работали научно-исследователь¬ские институты.
С трудоустройством было сложнее: фактически всех нужно переучивать. С этой целью создавались центры по изучению и определению профессионального предназна¬чения, учебные комбинаты. В них выявляли, какими специальностями владел тот или иной человек, предлагали ему выбор еще двух – трех - четырех. Если, допустим это, солдат или сержант, который мог трудиться по двум - трем рабочим профессиям, его направляли на уче¬бу в управленческие ВУЗы, руководителей разных звеньев, наоборот просили освоить две - три “рабочие” специальности, то есть негласно готовили к трехмесячной системе трудовой деятельно¬сти.
- Я не сомневаюсь в том, что вы все неоднократно продумыва¬ли, - спросил Джон Дейл у Григорьева на очередном заседании, - делали расчеты. Так ведь?
- Да.
- Но я считаю все же своим долгом, прежде чем дать вам слово, Иван Сергеевич, на конфе¬ренции по переустройству мира, произвести анализ силами ООН. Мной будет постав¬лена задача главам специализированных учреждений, рассчитать по своим направлениям допустимо ли создание единой для всей планеты, в первую очередь, системы жизнеобеспе¬чения, руководства и существования. Как вы на это смотрите?
- Это абсолютно правильно, - согласился Григорьев, не показывая, что он не ожидал такого ответа, но его и это решение генсека радовало. Он был доволен тем, что Джон Дейл очень серьезно подходит к переустройству, старается помочь.
- Значит, так и решим. Как только станут, известны результаты, я вас извещу, и тогда уже будем действовать в соответствии с ними.
Григорьев поблагодарил Джона Дейла, и они расстались. Спустя, чуть больше трех месяцев Григорьев получил приглашение от генерального секретаря ООН.
- По расчетам переустройство теоретически приемлемо, - начал Джон Дейл после об¬мена приветствиями, - применять ли его на практике пусть решают члены ООН. Дату конфе¬ренции я вам сообщу дополнительно. И еще, если Организация Объединенных Наций одобрит ваш план, и мы преступим к его претворению в жизнь, надо будет выступить с обращением к народам плане¬ты. Лучше вас, его подготовить не сможет никто. Сейчас вам об этом говорю для того, чтобы было время поразмыслить над его содержанием.
- Я об этом не подумал, а это необходимо. Хорошо, - ответил Григорьев, - спасибо.
Иван Сергеевич выразил искреннюю благодарность Джону Дейлу.
Осталось самое главное - сделать доклад в ООН, убедить, создать Координационный совет и начать работу по переустройству. Ждать при¬шлось недолго. Через несколько дней позвонил Джон Дейл и сообщил дату внеочередной конференции, на которую по его словам приглашены главы всех государств и духовные лиде¬ры различных конфессий.
Наконец настал этот долгожданный момент. Небольшая вступительная речь Джона Дейла и вот, "Слово предоставляется…", у Григорьева застучало в висках. Надо успокоиться. Тяжело. Вот уже и трибуна, трибуна ООН. Вперед! В процессе подготовки к выступлению Григорьев много размышлял над тем, как лучше читать или рассказывать, подсматривая иногда в план доклада. Сейчас понял, что свободно излагать он бы не смог, очень сильным оказалось вол¬нение. Ну что ж, прочитал добросовестно от корки до корки. В зале абсолютная тишина. Джон Дейл объявляет перерыв. К Григорьеву подошла Алисия. Как она сейчас ему нужна!
- Ты молодец. Убедительно. Уверена, мы победим.
Ивану Сергеевичу подкатил к горлу ком. Еще этого не хватало. Он незаметно, берет за руку свою Алисию, немного успокаивается.
Все сели на места. Первый выступающий, Григорьев фамилию не понял, представитель от Индии. Он сначала восхищался предложенным переустройством, затем, задал вопрос:
- Не будет ли против переустройства население самых развитых стран? Не упадет ли их уровень жизни? Как отреагируют те, кто имеет сейчас в руках огромные матери¬альные ценности?
- Может быть, противники и найдутся, - ответил Григорьев, - но скорее это будут те, кто еще не понял сути переустройства. Каждый здравомыслящий человек променяет даже какую-то роскошь или сверхроскошь на спокойствие, отсутствие страха за будущее свое, де¬тей, внуков, за то, что ему могут причинить страдания или убить его или семью, близких и род¬ных в мирное время или в случае войны. Кроме этого, не все жили в достатке, а будут, может не сразу, но все, потому что мы, люди, должны быть равны. В конце концов, жизнь будет с каждым годом улучшаться. В связи с ликвидацией армий, средств ведения войны освободятся колоссальные богатства, которые использовались на их разработку, созда¬ние, содержание. Все они будут ориентированы на улучшение жизненного уровня землян, и, в конечном итоге, мы все станем жить в роскоши, если захотим, если это нам будет нужно. Для этого предстоит поработать и напряженно. Не все с удовольстви¬ем отдадут богатства. Для того, что бы эти вопросы решить необходимо:
- усилить индивидуально-разъяснительную работу с этой категорией,
- создать мобильные пункты психологической помощи, которые должны выявлять лю¬дей, в ней нуждающихся. Организовать лечение, в том числе и стационарное, прибегая толь¬ко в крайнем случае к медикаментозному. Основной упор делать на разъяснение, убеждение. Главное – не допускать никакого насилия. Уделять внимания каждому столько, сколько нужно для того, чтобы он понял то, что от него требуется. Передача в коллективное пользование даже какой-то мелочи, не говоря о каких-то крупных средствах, должна быть исключительно до¬бровольной.
- Не возникнет ли в связи с улучшением жизненного уровня, и на этой основе с увеличе¬нием естественного прироста, перенаселение планеты, дефицит продуктов питания, истоще¬ние природных ресурсов? – поинтересовался ученый из Японии.
- Кроме того, что расчеты по этим вопросам делал я, их произвела и ООН. О перенасе¬лении, даже при естественном приросте более ста миллионов человек в год, сейчас он – око¬ло восьмидесяти миллионов, несколько тысячелетий можно не думать. Еще очень долго на нашей Земле будет место для нас. Кроме этого, строить станем только высотные дома, тем самым, увеличивая плотность жилых массивов, не застраивая наиболее экзотические места и заповедники. Они будут предназначены для нашего отдыха и обитания животных. Я считаю, что дело до создания какой-то организации по планированию семьи, которая будет контро¬лировать рождаемость, не дойдет. По продуктам питания и ресурсам цифры буду приводить на душу населения в сутки, и чтобы не злоупо¬треблять вашим вниманием, только по основным показателям. Сейчас на каждого жителя планеты мы производим:
- Пшеницы – 9,42 килограмма
- Риса – 0,7 килограмма
- Овощей – 0,296 килограмма
- Фруктов – 0,176 килограмма
- Мяса – 0,27 килограмма
- Рыбы – 0,06 килограмма
- Нефти – 1,9 литра
- Газа – 0,9 кубических метра
- Электроэнергии – 25 киловатт часов
Имеются запасы. Одна из первоочередных задач расширение выпуска всех видов продукции, причем, основные усилия будут направлены на повышение качества. Природные ресурсы необходимо бу¬дет использовать рационально, особенно нефть и газ, и переходить на электроэнергию, причем, такую, производство которой не загрязняло бы окружающую среду. Что касается энергоресурсов, то за счет создания общих кухонь, которые будут обеспечивать пищей дома, уменьшится в несколько десятков раз потребление газа, электроэнергии. Не нужно будет в каждую квартиру проводить газ, это и экономия, и повышение безопасности. Газовые плиты заменят электрические, которые будут использоваться очень редко. Общественные прачеч¬ные - дополнительная экономия.
- Это нереально, - дал оценку плану представитель от Китая, - но мы знаем, что очень многие, казалось бы, самые невероятные мысли фантастов нашли применение. Исходя из того, что Иван Сергеевич посвятил разработке этой программы всю сознательную жизнь, что, подробный анализ сделан ООН, считаю, ее надо выполнить.
Желающих дать оценку плану оказалось много, но тех, кто против переустройства, ни одного. Избрали Координационный совет. В него вошли представители от сорока восьми го¬сударств. Главой выбрали Джона Дейла, консультантом - Григорьева. На этом конференция закончилась. На следующую неделю назначили заседание Координационного совета с пред¬седателями специализированных учреждений ООН и главами правительств всех стран.
11
Дни мелькали за днями, недели за неделями, месяцы за месяцами и так до того момента, когда кое-какие события, на которых я остановлюсь ниже, перевернули всю нашу жизнь. На¬счет того что, изменили коренным образом, возможно, я преувеличил, но новизну и доволь¬но необычную, внесли.
Все шло своим чередом. Катя работала в отделе по изучению обществен¬ного мнения в министерстве здравоохранения. При каждом министерстве для более эффек¬тивной работы и в соответствии с пожеланием населения созданы такие отделы. Они оказа¬лись самыми большими и состояли из подотделов, внимательно наблюдающих, исследую¬щих оценку работы того или иного министерства всеми категориями граждан, от ребенка до человека преклонного возраста. Фактически они управляли, во всяком случае, вся деятель¬ность любого министерства строилась в строгом соответствии с их выводами и требования¬ми.
Меня назначили дворником. Хороша все же эта трехмесячная система труда. Любую ра¬боту выполняешь с удовольствием, чувствуя удовлетворение своей деятельностью. Нет мыс¬лей о том, что вот подметаю улицы, неужели я на что-то большее не способен? Не гнетет любая работа. Эта мне нравится больше всего. Часа в четыре просыпаюсь, в четыре тридцать я уже за рулем электровеника, который подметает абсолютно бесшумно, и в восемь я в своем распоряжении. Если, конечно нет никаких дел, например, сдать, требующую смены, одежду или постельное белье и получить новую. Сейчас никто не стирал, за исключением комбина¬тов бытового обслуживания и то, довольно редко. Нательное белье и верхняя летняя одежда - одноразовые, из растительных волокон, легкие, удобные, которые сдавались на склад, за¬тем отправлялись на переработку или уничтожались, а вместо них выдавались новые. Ка¬кой-то умный человек или группа людей пришли к выводу, что в масштабах планеты гораздо выгоднее делать так, чем тратить средства на стиральные машины, порошки, расходовать энергию, время. Слово стирка уже не употреблялось в нашем лексиконе. Химчистку еще делали, незначительную, верхней одежды, ковров, паласов, но, в основном, тоже меня¬ли. Так что, затратив час, полтора в неделю, на решение подобного рода вопросов, мне больше делать нечего, и я решил воплотить в жизнь давнюю мечту - построить автожир-тан¬дем.3 Именно самому, своими руками создать этот летательный аппарат. Местом для сборки может служить дача. Она у нас на окраине города как у всех 10 соток с небольшим двухэтаж¬ным домиком с удобствами, гаражом, парной банькой, прудом-бассейном с рыбками, вино¬градником. Нужно узнать разрешается ли этот аппарат делать самому и как. Наверное, необ¬ходимо какое-то разрешение. Где получить комплектующие, консультацию или обучение? Скорей всего в аэроклубе. Набрав номер справочного бюро, я узнал его адрес. В этот же день заехал в клуб. Нашел дверь с табличкой: “Директор”, постучал и после приглашения вошел. Навстречу мне поднялся начинающий седеть мужчина примерно моего возраста, высокого роста, стройный.
- Здравствуйте, меня зовут Владимир Владимирович, - ответил он на мое приветствие и протянул руку, - что вас к нам привело?
Я, представился и изложил ему свои планы.
- Ну что ж, буду рад вам помочь. Сейчас мало таких желающих. Полетать охотники есть, строить, тем более самому – мало. Для этого необходимо:
- пройти месячные курсы, сдать экзамен, и вам выдадут удостоверение на право управле¬ния автожиром, разрешение на сборку и сертификат на эксплуатацию уже собранного вами аппарата.
- Где будет происходить учеба и у кого можно получить все вышеуказанное, - спросил я.
- Обучение - у нас, в аэроклубе, выдаст комиссия.
- Когда и в какой организации можно взять узлы и агрегаты для него?
- Сразу после учебы и получения вышеуказанных документов я организую вам доставку оборудования.
- У меня есть вопрос такого плана, классическая модель взлетает с разбега, можно ли построить такой автожир, который бы поднимался в воздух с места, как вертолет?
- Я подумаю, - ответил Владимир Владимирович, - можно.
Домой я приехал радостный. Видимо это было заметно.
- Сгораю от любопытства, хочу узнать, почему ты такой сияющий, - спросила Катя.
Я ей все рассказал, и к моему удивлению, она это приняла с восторгом.
- О, я очень рада, не переживай, я с тобой, построим и полетим.
Я ожидал любую реакцию со стороны Кати, но только не такую. Меня это удивило, но я вида не подал.
- Прекрасно, я очень рад, будем вместе, - ответил я.
В течение месяца, ежедневно, после работы, кроме выходных, мы добросовестно зани¬мались в аэроклубе, многое узнали. Оказывается первый автожир, изобретен испанским инженером Хуаном де ля Сиерва еще в 1922 году. Раньше я думал, что оба винта вращаются от моторов, но нет, только один в вертикальной плоскости от двигателя (маршевый), а дру¬гой (несущий) крутится сам воздушными потоками. Изучили управле¬ние. Сдали экзамены, получили документы. Практическое занятие, по словам Владимира Владимировича, он проведет с нами на нашем автожире.
Сегодня Владимир Владимирович должен привезти узлы и механизмы тандема в пятна¬дцать часов. Закончив дворницкие обязанности в восемь я, как говорится, не находил себе места. Не знал чем заняться, как отвлечь себя, чтобы не думать о своей мечте. Но, наконец, пришла с работы Катюша, мы быстро пообедали и поехали на дачу. Как и, договаривались, в три часа дня приехал Владимир Владимирович с нашим автожиром в разобранном состоя¬нии.
- Вижу рады, - сказал Владимир Владимирович, - видя наши сияющие лица. Давайте разгружать.
- Электродвигатель я привез в полтора раза мощнее, чем предусмотрено документаци¬ей, но вес и обороты соответствуют техническому описанию, несущий винт немного больше. Это все для того, чтобы попытаться добиться осуществления вашим аппаратом, так называемого, “прыжкового взлета”, то есть, с места. Гарантировать вам этого не могу, потому что я таких автожиров еще не строил, но попробуем. Вот чертежи, - он передал мне папку. Будут вопросы, милости прошу.
- А, я что-то не вижу здесь кабины, - удивилась Катя.
- Кабины? – не меньше удивился и директор аэроклуба, - ну хорошо, я подумаю. После¬завтра вы будете на даче? Когда мне можно подъехать?
- Да, - ответил я, - с пятнадцати часов.
Как только уехал, этот отзывчивый человек, мы сразу же решили начать с изучения черте¬жей, узлов и агрегатов. В происходящем больше всего меня удивляло то, с каким рвением взялась за дело Катя. Сегодня мы решили все разложить по схеме устройства, что и сделали. Когда искали место для его сборки, пришли к выводу, что необходимо выкорчевать старую грушу, которая мешала. Конечно, очень жаль, но делать нечего. Да, ей уже много лет. Дачу вместе с деревом мы получили после переустройства и, судя по толщине ствола дерева, она по¬мнит еще те годы, когда мы жили не так хорошо, и, возможно, она кого-то очень выручала. Груши на рынке стоили недешево. А какие у нее были плоды! Это одни из тех редких видов, которых я не встречал нигде. Сами фрукты небольшие, но какие! Этого не передать. Когда кусаешь эту сладкую янтарную мякоть с неописуемо душистым запахом, кажется, находишься на вершине блаженства. Но ничего, она уже и старенькая, все равно когда-то надо бы ее уда¬лять. Прости, грушка. Чтобы подготовить место пришлось потерять несколько часов. Уже на¬чинало темнеть, и мы с Катей поехали домой.
- Ты еще не думал о том, куда мы полетим? – спросила Катюша.
- Нет, не торопи события. Сначала надо его собрать, проверить, затем уже будем ду¬мать.
- Я с тобой не согласна. Любая тактическая цель должна быть составной стратегиче¬ской.
- Где ты всего этого набралась: тактическая, стратегическая? В прошлой жизни, навер¬ное, генералом служила? И какая же твоя стратегическая?
- Египетские пирамиды, - ответила Катя.
Я замолчал.
- Ты, почему притих, - спросила она.
- Думаю. Хорошо. Пирамиды, так пирамиды. Полетим.
Неделю мы его собирали, все проверили, и наконец, наступил тот день, когда можно ис¬пытывать. Первая половина дня тянулась невыносимо долго. И вот, Катя приехала с работы, быстро пообедали и поехали на дачу. И вот он наш красавец.
- Катюша, у меня к тебе большая просьба, - начал я, - давай, пожалуйста, чуть-чуть прове¬рим его в работе сами. Я сам. Без Владимира Владимировича. Только заведу, на метр при¬поднимусь и сяду.
- Это очень опасно. Но если ты мне обещаешь что только на метр...
Мы с Катей сели в кабину.
- Что делать знаешь? – спросила она.
- Нет, все же не будем рисковать, давай звонить Владимиру Владимировичу, по¬тому что как бы ни оказалось наше путешествие под угрозой срыва, - ответил я. Катя согла¬силась.
Владимир Владимирович приехал минут через двадцать. Казалось, что ему тоже не тер¬пится испытать наше изделие. Около двух часов он проверял надежность всех креплений, осматривал машину. И вот, наконец, он сел в кабину. Довольно тихо заработал маршевый электродвигатель. Наше сооружение поехало. А, оказывается, он решил развернуться лице¬вой частью к ветру. Обороты все увеличивались и начал вращаться несущий винт, медленно, затем все быстрее и быстрее. Автожир наклонился немного вперед и оторвался от земли. У меня захватило дух от восторга. Судя по выражению лица Катюши – у нее тоже. Наш тандем полетел. Мы как завороженные наблюдали. Он поднимался все выше и выше, затем развер¬нулся, и, вдруг, двигатель смолк. Мы замерли. Тандем медленно опускался. В тот момент мы не в состоянии были размышлять, а думать стоило о том, что это по нашей милости мог, в лучшем случае, получить серьезные увечья человек, уже нам довольно близкий. В чем же причина? Собрали мы все правильно, да и Владимир Владимирович проверял. Но мы не успели испугаться - мотор вклю¬чился. Тандем продолжал снижаться и, вот его задние колеса коснулись земли, он еще немного проехал и остановился. Владимир Владимирович вылез из кабины.
- Я допустил довольно серьезную ошибку, вы, пожалуйста, меня великодушно простите за то, что без предупреждения выключил двигатель, тем самым заставил вас, наверное, по¬волноваться, - начал разговор с извинения он.
- Произошло все так быстро…, нет, - за нас ответила Катя.
- Ну и прекрасно, я хотел ниже спуститься, это ведь штатная ситуация, которую мы об¬суждали на занятиях, но подумал о вас и включил. Ваш автожир-тандем работает стабильно, испытания прошли успешно, - продолжал Владимир Владимирович, - можно начинать тре¬нировку с вами. Но у меня есть к вам вопрос. Как вы его планируете в дальнейшем использо¬вать?
Мы с Катей раскрыли план.
- Да, вы молодцы. Почему я спросил. Автожир-тандем не может храниться у частных лиц, это собственность аэроклуба. После вашего путешествия необходимо будет до¬ставить его в клуб, а затем, когда захотите вы, сможете им пользоваться. Единственное, для того чтобы не получилось так, что в момент возникновения у вас желания полетать, он будет занят, за два - три дня позвоните, пожалуйста, и предупредите меня. Я думаю, это известие вас не огорчило. А?
- Нет, что вы, - за нас снова ответила Катя.
- Ну что ж, я рад. Прошу в кабину.
Мы забрались. Иначе не скажешь. Меня, думаю и Катю, охватило, мягко говоря, сильное волнение. Когда сами, до приезда Владимира Владимировича, садились в эту же кабину, по¬чему-то никакого чувства беспокойства не было, а сейчас... Наверное потому, что еще не ви¬дели его летающим. Тихо заработал двигатель. Винт крутился все быстрее и быстрее. Мы двинулись, оторвались от земли. Я, не отрываясь, смотрел вперед, где мелькали вначале тра¬винки, затем деревья, дачные домики. Видимо, понимая наше состояние, наш инструктор не пытался ничего объяснять, он дал нам почувствовать полет на маленьком летательном аппа¬рате. И я чувствовал, настолько сильно, что невозможно передать. Та¬кие ощущения, наверное, испытывает птичий детеныш, первый раз поднявшийся в небо. Никогда и ничего подобного я не переживал. Сначала тревога, душевное беспокойство, за¬тем волнение, вперемешку с радостными чувствами, восхищением, восторг и…, ди¬кий восторг. Мы летели. Мы наслаждались полетом. Кабина устроена так, что можно сдвинуть крышу, как на кабриолете, что Владимир Владимирович и сделал. Ощущение поле¬та стало еще острее. Я посмотрел на Катю. Я никогда ее такой не видел. Ее глаза светились от счастья и, казалось, за¬крывали все милое личико. Широко раскрытые, не мигающие, в них отражались все ее счастливые переживания. Казалось она без сознания. Мы стали снижаться. Приземлились мягко, немного проехали, остановились.
- Продолжим занятие завтра, - сказал, Владимир Владимирович, - видимо, не очень озадаченный нашим состоянием. Мы не первые.
Я не помню, как он попрощался, уехал. Мы с Катей оказались в домике на диване, сидели и молчали. Сколько мы находились в таком состоянии сказать трудно, примерно, с момента приземления и до прихода в себя.
- Домой? – спросил я.
- Домой, - ответила Катя.
Ехали молча. Дома, выплеснув друг перед другом все свои эмоции, касающиеся полета, которым не было предела, легли спать.
На следующий день, прибыв на дачу, не удивились, когда увидели на ней нашего учителя. Он осматри¬вал автожир.
- Как ваше самочувствие? - спросил он у нас, после взаимных приветствий, с улыбкой.
- Прекрасное, - ответили мы.
- Продолжим?
- С удовольствием.
И мы продолжили. Еще три раза мы взлетали и садились. В ходе полетов Владимир Вла¬димирович нам рассказывал и показывал, как правильно все это делать. После третьего взле¬та, на высоте около трех тысяч метров ненадолго отключил двигатель, предварительно полу¬чив на это наше согласие. Автожир плавно стал снижаться. Не падал, а планировал. Очень правильно сделал наш инструктор, что остановил двигатель, тем самым, показав, насколько это не опасно. Это придало нам с Катей уверенности в нашей безопасности. Мы сели.
И вот наступил тот момент, когда за рычаги управления сел я. Включил двигатель. Рео¬статом добавил обороты. Мало. Передвигаю рукоятку еще, еще, еще, отпускаю тормоз, поеха¬ли, быстрее, быстрее – отрыв. Я, вернее мы, в воздухе. Летим прямо, набираем высоту. Да, одно дело сидеть пассажиром и, совсем другое самому управлять автожиром. Ощущения примерно те же, но во много раз острее. Чувству¬ешь себя не только летающим существом, но и появляется какая-то ни с чем не сравнимая ра¬дость, уверенность в своей силе, мощи, превращаешься в какое-то могучее боже¬ство, которому все нипочем. Хочется петь и, не просто, а очень громко, так, чтобы услы¬шал мир, Вселенная. Но стоп. Надо прийти в себя, ты не один, за спиной два дорогих для тебя человека. Тихонько рычаг отвожу вправо, о, поворачивает и тоже вправо, влево, и он в ту же сторону. Высота две тысячи триста двадцать шесть метров, скорость сто восемьдесят километров в час. Еще немного увеличиваю обороты, летим прямо. Уменьшаю, снижаемся до тысячи двух¬сот метров, по гирокомпасу5 выбираю направление на дачу. Вот она. Снижаю скорость, вы¬соту, пытаюсь задрать немного носовую часть тандема, инструктор помогает, получилось, ко¬леса коснулись земли, выключаю двигатель, еще чуть-чуть, все, тормоз. Фу-у-у. Да, самое сложное это посадка.
- Ну что, твердую удовлетворительную отметку можно вам поставить, - оценил мой по¬лет Владимир Владимирович.
В этот день шесть раз я с нашим инструктором взлетали, кружили, садились, оттачивая мои навыки в летном деле. Катя тоже один раз взлетела, немного поуправляла, посадку со¬вершали все вместе. Решили, что вести автожир во время нашего путешествия буду я, а Ка¬тюша, если пожелает, полетает тогда, когда ей захочется, но после дополнительной тренировки.
На следующий день после работы мы с Катей, вооружившись атласом, ручкой и линейкой, стали выбирать маршрут нашего полета к древнеегипетским пирамидам. Вот он: наша дача – подножье Кавказского хребта, это примерно четыреста километров, здесь у нас будет первый привал. Затем, огибаем Эльбрус, решили не пролетать над ним, потому что, во-первых, высота его более пяти тысяч шестисот метров – это критическая для авто¬жира, во-вторых, на такой высоте и холодно и разряженный воздух, что может, наверное, сказаться и на нашем здоровье и на работоспособности летательного аппарата. После Эль¬бруса также облетаем Казбек, Большой Арарат и летим до озера Ван, это около шестисот ки¬лометров, где делаем большой привал с ночлегом. Затем перелетаем реку Тигр и садимся в долине Евфрата примерно через триста пятьдесят километров. После небольшо¬го отдыха перелетаем Евфрат, Сирийскую пустыню и приземляемся на побережье Мертвого моря, преодолев еще свыше семи сот километров. Остановка с ночевкой. Утром перелетаем Синайский полуостров и, оставив позади триста пятьдесят километров, делаем посадку в районе Суэцкого канала. После короткого отдыха преодолеваем канал и через двести пятьде¬сят километров садимся в пойме реки Нил. До следующего утра наслаждаемся нильским воз¬духом, природой. И последний рывок до цели: перелетаем Нил, и в районе тридцати одного градуса восточной долготы и двадцати девяти - северной широты начинаем искать пирами¬ды. Путь можно бы сократить километров на семьсот - восемьсот, если лететь через Черное и Средиземное моря, но зачем лишний раз рисковать. Вынужденную посадку лучше делать на суше.
- Ну что, завтра решаем вопрос по поводу наших отпусков? - предложил я Кате.
- Хорошо.
12
Генеральный секретарь ООН Джон Дейл открыл первое заседание Координационного совета по переустройству мира. На него приглашены главы государств и правительств от всех стран. Кажется, они с Григорьевым и членами организации все продумали, но сосредо¬точиться оказалось довольно сложно. Еще бы, это - историческое заседание, которое, образно говоря, можно сравнить с основой, фундаментом огромного дома, название которого - "Райская жизнь". Такой еще никто и никогда не закладывал, они возводят его первые. Конеч¬но, его роль в переустройстве по сравнению с Григорьевым ничтожно мала, но именно он будет вести это собрание. Еще не было у него мероприятий более ответственных.
Проводить его решили по следующему плану:
1. Предложение, обсуждение и утверждение повестки.
2. Подготовительные мероприятия стран до объявления переустройства.
3. Рассмотрение и принятие основных мер, которые необходимо предпринять до объеди¬нения.
4. Создание органов государственного управления планеты.
5. Утверждение резолюции Координационного совета “Мероприятия по переустройству мира и порядок их выполнения”
6. Принятие обращения “К гражданам планеты!”
- Господа, - начал Джон Дейл, - на нас с вами возложена очень важная миссия, поэтому прошу принять в работе нашего съезда, самое активное участие и выступать с любыми, даже на ваш взгляд, парадоксальными предложениями, заявле¬ниями, суждениями. Мы обязаны обсудить любую, самую неожиданную мысль потому, что должны быть готовы к самым непредвиденным обстоятельствам, ведь в наших руках будущее всей земной цивилизации. Начинаем работу.
В ходе обсуждения повестки слово попросил представитель от Соединенных Штатов Амери¬ки Райт Орнетт.
- Господа. Предложенное переустройство мира настолько необычно, что, и я считаю, что возникнет немало очень серьезных противни¬ков этой идеи, тем более, когда будет связано с чьими-то огромными средствами или вла¬стью. Несмотря на то, что разоружение завершено, еще не все средства насилия уничтожены. Поэтому я предлагаю с целью предупреждения возможных противодействий или в случае необходимости борьбы с ними, временно создать Международные силы быстрого реа¬гирования, своего рода Интерпол, но более действенный, чем настоящий и очень мобиль¬ный. Считаю, это необходимо, он сыграет роль сдерживающего фактора. Прошу включить это предложение в перечень обсуждаемых вопросов.
- Какие еще будут мнения? – уточнил Джон Дейл.
Изъявил желание выступить член Координационного совета от Индии Аббас Рамохан.
- Предложенная нашим коллегой организация – это силовая структура, предназначенная для совершения насилия. Необходима ли она? Нельзя ли обойтись без нее?
- Какие еще будут мнения по этому вопросу? – поинтересовался Джон Дейл.
Выступить решил испанец Валы Эрнан.
- Я считаю, Интерпол нужен, особенно сейчас в переходный период. Основная его функ¬ция – это предостережение, даже может устрашение. Все должны знать, что он есть, и нужно показать, как он быстро и эффективно действует. Совсем другое, как он будет проводить операции. А должен он их осуществлять без применения оружия, ни в коем слу¬чае не причиняя вреда здоровью людей, не нанося им даже морального ущерба. Самое страш¬ное средство, которое он может применить, это - безвредное усыпляющее вещество. И, без¬условно, в его составе должны быть специалисты умеющие убедить.
- Какие еще есть точки зрения по обсуждаемой проблеме? – снова поинтересовался пред¬седательствующий.
Больше желающих выступить не нашлось.
- Аббас Рамохан, вы согласны с вышеизложенным?
- Да, это оптимальный вариант, - ответил Рамохан.
- Прошу голосовать за предложенную повестку с добавлением. Кто против? Нет? Прини¬мается. Работая над планом, - продолжил генсек, - Координационный совет сделал вывод, что до официального объявления проведения мероприятий по переустройству мира необходимо не раскрывая истинной сути планируемого и, по возможности, под любыми, более или менее правдоподобными предлогами в течение пяти - шести месяцев провести следующие подготовитель¬ные работы:
- создание, на базе местных администраций, координационных советов в населенных пунктах;
- скупка продовольствия и основных товаров народного потребления и складирование их на базах, которые должны надежно охраняться;
- ограничение миграции населения;
- трудоустройство безработных;
- создание материальной базы для пунктов общественного питания и бытового обслу¬живания;
- подготовка к отмене денежных средств.
- Какие будут суждения, предложения?
- Что касается складирования основных видов продовольствия, - решил уточнить Иван Сергеевич, - то в этом вопросе надо быть очень осторожными, не допустить того, чтобы эти действия вызвали панику и ненужные чрезмерные создания запасов жителями. Сосредота¬чивать в места хранения только то, что имеется в достаточном количестве, чтобы складиро¬вание не сказалось на обеспечении населения продуктам. Это же относится и к остальным товарам. Ограничить пере¬мещение жителей в другие страны, регионы - это не значит запретить, а по возможности уменьшить количество. Трудоустройство – это обеспечение рабочими местами с благоприятными условиями населения, способного, без ущер¬ба для здоровья, трудиться. Любой работ¬ник, самое главное, должен хотеть приносить пользу обществу и для него это . Подготовка к отмене денежных средств вклю¬чает:
1. Проведение совещаний с руководством банков, их убеждение в необходимости и неиз¬бежности ликвидации финансовой системы.
2. Подготовка рабочих мест для служащих этой сферы деятельности.
- Какие будут предложения? Все принять в целом? – уточнил Джон Дейл, - Утверждается. А теперь, господа, предлагаю вашему вниманию первоочередные мероприя¬тия, которые должны выполнить страны до объединения. Они следующие:
- ликвидация денежных средств и банковской системы. Это произойдет в установленный день, который станет, известен главам координационных центров заблаговременно для окончательной проверки готовности региона к проведению этого мероприятия.
- разработка и выпуск однотипных товаров народного потребления, и постепенный переход на единые для всей планеты. Прежние материальные средства, оставшиеся у населения должны быть переданы государственным учреждениям с даль¬нейшим, по мере износа, их уничтожением;
- изменение системы образования: каждый гражданин планеты, окончивший школу должен закончить ВУЗ и получить диплом с тремя - пятью, в зависимости от способностей, управленческими и тремя - пятью исполнительскими специальностями. В школе должны вы¬являться наклонности и пожелания учеников и с учетом этого уже направляться на обуче¬ние;
- постепенный переход на коллективный трехмесячный метод руководства страной. На практике выработать оптимальную систему управления с перспективой ее использования в процессе организации деятельности органов власти планеты;
- на этот период максимально ограничить миграцию населения;
- создание бесплатной, коллективной и поочередной сферы обслуживания, незави¬симо от занимаемых должностей и образования, каждый должен в порядке очереди трудиться в этой области за исключением очень немногих специалистов, без которых общество не может обойтись и заменить их некем.
Снова выступил Григорьев:
- Обсуждая объединение, следует сде¬лать оговорку, что такого этапа не будет. Эта работа должна проводиться постоянно. Как только станут назревать условия, их непременно нужно будет использовать. Главное условие готовности того или иного региона к союзу с другим – это создание полной инфраструктуры, совместных баз продовольствия и прочих товарно-материальных ценно¬стей необходимых для полноценного существования жителей. Таким образом, после созда¬ния Координационных советов нужно сразу же держать в поле зрения этот вопрос и прини¬мать меры для подготовки и объединения населенных пунктов, областей, республик, шта¬тов, краев, стран, материков. Координационные советы всех уровней должны сразу же начи¬нать руководить нижестоящими региональными объединениями и сосредотачивать у себя всю информацию по всем сферам жизнедеятельности стран, континентов. Это необходимо для того, чтобы после полного объединения не возникло проблем с управлени¬ем.
- Кто не согласен с вышеизложенным или желает что-то добавить? – спросил Джон Дейл, - Нет? Принимается.
Еще один вопрос, требующий решения, - произнес председательствующий, - создание ор¬ганов Государственной власти. Какие будут высказывания?
Начали поступать. Итоги подвел Джон Дейл:
- Анализируя ваши предложения, делаю следующий вывод:
1. Исполнительно-законодательная власть будет осуществляться правительством во главе с Координационным советом.
2. Судебная – народными заседателями, возглавляемая Верховной коллегией.
3. Все органы власти коллективные, рекомендуемые народом, работающие по три ме¬сяца. Замена будет производиться ежемесячно по одной трети, с таким расчетом, чтобы вновь избранным оказывалась помощь.
4. Закон на планете будет один – Конституция. Ее основа - Всеобщая декларация прав человека. Постепенно будут вноситься дополнения, изменения до окончательного утверждения всем населением планеты.
5. Министерства будут следующие:
- Министерство безопасности.
- Министерство здравоохранения.
- Министерство культуры и отдыха.
- Министерство легкой промышленности.
- Министерство науки.
- Министерство пищевой промышленности.
- Министерство природопользования и охраны окружающей среды.
- Министерство просвещения.
- Министерство СМИ.
- Министерство социального обеспечения.
- Министерство транспорта
- Министерство труда.
- Министерство тяжелой промышленности.
- Министерство по чрезвычайным ситуациям.
- Министерство юстиции
- Верховная судебная коллегия.
В каждом министерстве должен быть отдел изучения общественного мнения по его рабо¬те.
- Коль мы приняли решение о создании Интерпола нам нужно продумать вопросы, где будет, находится база, я полагаю, - размышлял Джон Дейл, - название оставим это же, нормы комплектования, командование и место содержания вре¬менно изолированных. Какие будут предложения?
После обсуждения приняли следующие рекомендации:
- район дислокации базы Саудовская Аравия,
- комплектование осуществлять только офицерами,
- состав: транспортная авиация, специальные подразделения, полиция, формирования МЧС,
- содержание коллективное, то есть все государства должны выделять средства,
- командование будет осуществляться представителем Координационного совета,
- содержаться изолированные будут на каждом континенте в местах, определенных Координационными советами материков.
Затем Джон Дейл приступил к оглашению резолюции Координационного совета, которая будет являться основным законом для всех граждан в переходный период: “Меро¬приятия по переустройству мира и порядок их выполнения”. В Резолюции фактически пере¬числено всё, что принято на заседании-съезде с некоторыми разъяснениями.
И в завершении, - слово взял Джон Дейл, - я считаю, необходимо нам будет выступить с обращением к населению планеты. Текст уже готов, проект оглашаю.
«Дорогие земляне. В различные периоды существования человечества, у наиболее пере¬довой его части, неоднократно возникали идеи объединения народов всех стран с целью со¬здания самых благоприятных условий для жизни людей, предотвращения братоубийствен¬ных войн, всеобщего процветания и благоденствия. По различным причинам мы до настоя¬щего времени не могли этого достичь. Но этот момент настал. Больше ждать нельзя. Между¬народными научными организациями, специализированными учреждениями ООН произве¬ден подробнейший анализ, детальнейшие расчеты, которые показали:
1. Нынешнее состояние флоры и фауны, накопление вооружений и множество других негативных процессов, происходящих на Земле, в большинстве своем при ак¬тивном участии человека, со временем приведут к неминуемой катастрофе с непред¬сказуемыми последствиями.
2. На грани кризиса находятся общественные отношения.
Из сложившегося положения существует только один выход – коренное переустройство жиз¬ни, которое мы предлагаем.
Главные цели:
- объединение народов в масштабе материков, планеты,
- полная ликвидация всей мировой финансовой системы, основного зла человечества – денег,
- устранение классовых, национальных, имущественных и иных различий между людьми,
- установление коллективного поочередного трехмесячного руководства материками, планетой,
- уничтожение всех средств насилия.
Призываем вас, поверить в то, что у нас одна цель – сделать жизнь каждого жителя планеты счастливой.
Мы, избранный и утвержденный Организацией Объединенных Наций Координацион¬ный совет по переустройству, состоящий из представителей ста шестидесяти восьми госу¬дарств, обращаемся к вам с убедительной просьбой поддержать нас, проявить понимание, оказать помощь. Это будет заключаться в следующем:
1. Все без исключения должны осознать то, что это глобальное переустройство необ¬ходимо и неотвратимо.
2. Каждый обязан, как прежде, выполнять гражданский долг, трудиться на своем ра¬бочем месте, добросовестно исполнять требования администрации. В случае воз¬никновения каких-либо вопросов, не решаемых руководством, обращайтесь лично, по телефону, видеофону, через Интернет в соответствующие службы при Координационных советах.
3. В период переустройства не допустимы забастовки, несанкционированные де¬монстрации, митинги. Они могут принести ощутимый вред.
Насколько безболезненно для нас и успешно пройдет процесс переустройства, будет зависеть от каждого из нас. Это в наших силах, это в наших с вами интересах, наших детей, внуков, будущих поколений».
Есть дополнения, предложения к данному проекту обращения? - задал вопрос глава Коорди¬национного совета, - Кто против? Нет? Принимается.
Григорьеву не верилось, что позади успешное заседание Координационного совета, первое значительное движение в неизмеримо длинном пути к новому устройству мира. Ему льстило то, что это он все придумал, разработал, что это его детище, ему было приятно то, что уже столько людей его поддерживали. Значит, он оказался прав. Он не ошибся. Дай бог. Но все еще впереди, те, кто с ним согласен, это только очень малая часть, живущих на Земле. Всю жизнь Иван Сергеевич Григорьев надеялся только на себя, верил исключительно в свои силы, сейчас же, в этот момент, он готов признать любого бога, самое невероятное сверхъ¬естественное существо, чтобы попросить его о помощи, получить поддержку. Вместе с этим, он бы искренне благодарил тех, кто объективно, основываясь на научных расчетах, опроверг бы его идею, если она нежизнеспособна. Он не хотел, чтобы в процессе реализации заду¬манного пострадал хоть один человек, тем более, если речь идет о миллиардах. Он хочет од¬ного - счастья, ежеминутного, ежечасного, ежедневного, ежемесячного, ежегодного, беско¬нечного счастья для братьев-землян. Пусть он будет забыт, опорочен, подвергнут самым не¬выносимым страданиям - главное, чтобы навсегда из лексикона, умов людей исчезли и ни¬когда не возрождались такие слова, мысли как несчастье, насилие, убийство - все, которые противоречат чувству и состоянию полного и высшего удовлетворения.
Сидя в номере гостиницы, ожидая Ивана Сергеевича, Алисия задумалась. Последние несколько дней ее не покидало какое-то необъяснимое тревожное чувство. Сердце предсказывало, что-то должно случиться, произойти какое-то непоправимое несчастье, в результате которого она лишится самого дорогого ей человека. В мыслях возникали разные кошмарные видения. То она видела своего Ванюшу в луже крови без признаков жизни, то он падал сраженный выстрелами, то его избивали железными прутьями какие-то негодяи, то... Настолько они были явными, что испугалась. Включила телевизор, отвлечься, но беспокойство не покидало. Решила позвонить. А, вот и он пришел, ну, наконец-то.
- Ты где пропадал? - спросила Алисия, обнимая Григорьева.
- На совещании, раньше не мог вырваться.
- Я боюсь, дорогой, чтобы с тобой ничего не случилось. Куплю себе пистолет и буду всегда рядом, охранять.
Иван Сергеевич засмеялся.
- Милый мой защитник, от души тебе благодарен за заботу, я и так чувствую, что твое покровительство надежно ограждает меня от разных бед и невзгод. Чтобы развеять твои тревоги, давай пройдемся по набережной.
Алисия согласилась. Спустя полчаса они уже шли с ее Ванюшей по берегу одной из красивейших рек, восхищались красотой Сены, природой, ее окружавшей. Она, увлеченная мечтами о прекрасном будущем, не сразу ощутила, что Ваня отпустил ее руку, а когда почувствовала, увидела, что его нет. Остановилась. Огляделась. Может спрятался, пошутил?
- Ванюша-а-а-а, ты где? - прокричала Алисия.
Молчание.
- Пожалуйста, выходи!
Осмотрелась по сторонам - никого. Ей вдруг вспомнилось то тяжелое, гнетущее предчувствие. Неощутимые ранее ритмичные удары сердца заменил учащенный грохот. Она чуть-чуть не потеряла сознание, но этого допустить нельзя. Нужно искать, очень стараться, изо всех сил, чтобы найти Ванюшу, без которого она не мыслит свое существование. Она начала метаться, кричать, продолжала звать своего Ваню, но никто не откликался. Большим усилием воли заставила себя немного успокоиться, чтобы быть в состоянии анализировать, размышлять. Остановилась, осмотрелась, нужно определить то место, где она перестала ощущать тепло его ладони. Кажется нашла. Нет, не здесь. Посмотрела вверх. Ничего, никаких летательных аппаратов. Куда исчез ее любимый? Она не знала что делать, и в изнеможении села на траву. У нее было состояние полного бессилия. Она недоумевала. Где разыскивать своего ненаглядного, не сквозь землю же...? Стоп, если вокруг никого, сверху ничего, значит... Она резко поднялась и стала осматривать тропинку, по которой они шли. Должна быть какая-то яма. Уже наступали сумерки и она с трудом различала окружающие предметы даже на близком расстоянии. Ей стало страшно. Нет, бояться темноты ей сейчас нельзя. Медленно передвигаясь Алисия всматривалась в траву. Не видно, надо исследовать руками. Алисия стала ползать по предполагаемому месту исчезновения Григорьева, ощупывая грунт. Ой, что это? Алисия увидела очертания отверстия около метра в диаметре. Да, наверняка здесь Ваня и провалился. Легла, просунула туда голову, в нос ударил ни на что не похожий неприятный запах, ничего не видно, темно. "Ваня-я-я, Ваня-я-я, Ванюша-а-а". Молчание. Судя по эху, до дна далеко. Что делать? А вдруг он не сюда упал? Но, больше некуда. Сунула руку в дыру, потрогала, на сколько могла дотянуться, стены бетонные, лестницы, каких-то скоб для того, чтобы сойти вниз, нет. Как быть? Спускаться? Она бы это сделала не задумываясь, если бы хоть немного надеялась встретиться там с ее Ванюшей. А куда он еще мог деться? Только сюда. Она не думала о том, что надо бы найти какую-то палку и измерить глубину этой ямы, о том, как бы спуститься, чтобы не причинить вреда себе, о том, что можно вызвать по телефону службу спасения. У нее совершенно не было времени на раздумья. Да и сейчас у нее существовала только одна цель - находиться с любимым рядом, вместе они выберутся из любого, самого безвыходного положения. Она ему поможет! Алисия спустила ноги в отверстие, попыталась найти какую-то опору или углубление в стене. Нет. Ухватилась за края и начала опускать тело. Руки соскользнули, и она начала стремительно проваливаться в мглу. Все внутренности мгновенно переместились в верхнюю часть туловища. Теперь уже сердце очень громко стучало в голове. Перехватило дыхание. В ушах появился пронзительный свист. Алисию охватило оцепенение. Она падала все глубже и глубже, постоянно ударяясь различными местами тела о что-то. Слабый, кратковременный рывок вверх, треск разорвавшейся материи, наверное, зацепилась платьем за что-то. Сколько она так летела, сказать трудно, но для Алисии это была вечность. Сильный удар, нестерпимая боль, в глазах потемнело... Пришла в себя уже в освещенном помещении. Она лежала в чем-то липком, пошевелиться не могла. Открыла глаза. Первое, что заметила, это своего дорогого Ванюшу, подвешенного за ноги. Вокруг него стояли какие-то, похожие на людей, чудовища.
- Давно мы за тобой охотились, переустройщик. - Сказал один из этих уродливых существ. - Решил завладеть миром? Завладеешь, только тьмой. Но сначала почувствуешь все те мучения, какие испытали мы, благодаря твоим идеям.
У Алисии Невольно вырвался стон.
- А, очнулась красотка. Мы тебе не желаем зла, ты сама свалилась. Впрочем, ты тоже хотела стать царицею земною и заслуживаешь той же кары, что и твой царь. Но ты сама перейдешь в свое королевство, и будете там править вместе.
Раздался злорадный, раскатистый смех, такой громкий, что его невозможно было стерпеть. От него Алисия и проснулась. Ее бил озноб. Какая же ее охватила радость, когда она увидела совсем близко мирно спящим ее Ванюшу. Она еле сдержала себя, чтобы не накинуться на него и не задушить в объятиях. Но пусть отдохнет, еще ночь. Несколько часов Алисия ворочалась и больше не уснула. Утром не посчитала нужным рассказывать Григорьеву сон, а крепко обняла и попросила, чтобы был осторожней, помнил о том, что наверняка есть такие, которые желают его гибели. Не вступая в полемику, Иван Сергеевич, пообещал выполнить ее пожелание.
13
Вопрос с нашими с Катей отпусками решился довольно просто. Каждому землянину предоставлялось в год четыре основных - продолжительностью по тридцать дней, после каждых трех месяцев работы и, дополнительные - по необходимости. В центре координации труда и отдыха нужно было только уточнять, после трудового квартала берете вы отпуск или нет, его продолжительность и сможете ли преступить к оче¬редной работе своевременно. Если кому-то не хватало одного, он мог продлить время отды¬ха за счет будущих отпусков, но так бывало редко. Когда кого-то по каким-то причинам нуж¬но было заменить, привлекались студенты ВУЗов, которым осталось учиться один - два года. Практика у них начиналась с первого курса по семестру и, к последнему они уже становились полноценными специалистами. Они являлись резервом. Мы с Катюшей отра¬ботали по три месяца, поэтому нам предоставили возможность отдохнуть без каких-либо сложностей. Да и вообще, мы уже давно забыли, что это такое - проблемы.
И вот наступил этот день, день начала не совсем обычного нашего путешествия. После плотного завтрака мы прибыли на дачу. Утро прекрасное. Весело светило солнышко, ласково обнимая нас кончиками своих лучей. Небо радовало безоблачной бесконечной синью. Мы с Катей сели в наш “корабль”, включили двигатель и полетели. Сейчас это кажется, так про¬сто. Уже волнения, какое чувствовали на первых полетах, нет, но многие доставляющие удо¬вольствие ощущения остались. По-прежнему чувствуется приятное возбуждение, радость, возникает желание петь. Хочется спросить у недалеко пролетающей птички, как поживаешь? Перекинуться с ней словцом. Набрали высоту тысяча метров, скорость сто десять километ¬ров в час, чтобы не сдувало, и летели, любуясь видами. Ой, что-то я замечтался, надо же вы¬брать направление. Гирокомпас нам не нужен, вдалеке виднеется седой Эльбрус, этот пере¬лет, путь на него. Повернули. Теперь можно отвлечься. Да, это не передать. Блаженство. На¬слаждение, если просто летишь, двойное, когда - с определенной целью, да еще такой. Пира¬миды египетских фараонов - это одно из семи чудес света. Кроме них уже нет ни висячих садов вавилонской царицы Семирамиды, ни ефесского храма Артемиды, ни хризэле¬фантинной статуи Олимпийского Зевса, ни Галикарнасского Мавзолея, ни Колосса Ро¬досского, ни Форосского маяка, воздвигнутого в Александрии. Некоторые фрагменты этих памятников есть в музеях, но самих чудес – нет. Как жаль. Но одно из них мы увидим.
- Может нам закрыть кабину? - прервала мои размышления Катя.
- Да, и полетим немного быстрее, - предложил я.
- Но не сильно, нам ведь некуда торопиться, - ответила Катя.
- Может, попробуем повысить скорость до максимума, здесь все равно смотреть пока особенно нечего?
- Давай, если это не опасно.
Предельная скорость автожира согласно документации достигала шести сот километров в час. Я начал добавлять обороты. Когда стрелка переместилась до пятьсот десяти, я прекра¬тил. Повышение оказалось довольно чувствительно. На такой мы еще не летали. Особой прелести в этом не было и, глядя на Катю, которая стала, напряжена, я снизил ее до двухсот километров в час. Мы уже подлетали к подножью Кавказского хребта.
- Как мы решим с обедом? Приземлимся где-то у ресторана и пообедаем или возьмем продукты и перекусим на природе? – спросил я у Кати.
- Давай вдвоем устроим пикник.
Я снизил скорость и высоту до минимума с целью найти продовольственный склад. Ле¬теть пришлось недалеко. Приземлились вблизи от хранилища и вошли в него. Взяли тележку, и стали выбирать продукты. На нынешних складах, как хозяйственных материалов, так и продуктовых, весь обслуживающий персонал состоял из заведующего, находившегося в каби¬нете и осуществляющего контроль с помощью видеокамер. Но и в этом необходимости не было, потому что желающих взять какой-то товар находилось мало. Бытовые приборы уста¬навливали, ремонтировали соответствующие службы. Что касается продуктов, то все пита¬лись в основном в ресторанах, если же что-то брали, то только необходимое, то есть незна¬чительное количество. Выбрав нужное продовольствие, мы с Катей полетели дальше. При¬близившись к Эльбрусу, на столько, на сколько позволяла местность, мы приземлились. Пока Катя готовила обед, я осматривал наш летательный аппарат. Проверил крепле¬ния, работу рулей управления. Все в полном порядке. Пообедав, мы решили осмотреть под¬ножье и высочайшую гору Кавказа снизу. Это громадное, двувершинное природное изваяние, склоны кото¬рого залиты огромными массами лавы, преимущественно красного и черного цветов, со вре¬менем превратившихся в скалы самых причудливых форм, напоминало нам о том, что мы, люди, лишь маленькие частицы природы. Бесспорным украшением Эльбруса являются об¬ширные снежные поля, поверхность которых искрится разными цветами на солнце и луга, усеянные альпийской фиалкой. Но что это? Дождь. Внезапно, ни с того ни с сего. Мы не за¬метили, как появились тучи. Мы с Катей побежали к автожиру, сели в кабину. Пошел настоя¬щий ливень.
- Это, по-видимому, природа решила устроить седому красавцу душ. Смотри, как стекают с него грязные потоки, – обратила мое внимание Катя.
И действительно гора преображалась. Она становилась ярче, контрастнее. Появились новые цветовые оттенки, которые, видимо, скрывались под слоем пыли. Когда вышло из-за тучки солнце, он стал еще краше. Его минералы блестели и переливались всеми цветами радуги.
- Нам очень повезло, - ответил я Кате, - мы наблюдаем Эльбрус, когда он во всей необычайной красе.
- Да, никогда бы мы такого не увидели. Какая огромная разница между Эльбрусом до и после дождя, - согласилась Катюша.
Вволю налюбовавшись Эльбрусом, полетели дальше. Поднялись легко, осадки «взлетную полосу» не повредили. Облетев Эльбрус, мы приблизились к Большому Арарату. Он заметно отличался от Эльбруса. На этой горе очень выражены расти¬тельные пояса. Белый цвет хлопковых полей у подножья горы сменялся зеленым. Это рос¬кошные сады и виноградники, которые плавно переходили в лиственные леса, в основном березовые, затем кустарники и, наконец, до самой снежной линии, альпийские травы.
- Какая красота, вырвалось у Кати. Я забыла о камере. А такую прелесть нельзя не запечатлеть.
Катя занялась съемкой. Я следил за гирокомпасом, сейчас следует быть внимательным, озеро – это не гора, можно и пролететь. Я стал набирать высоту, чтобы лучше видеть, это не осталось без внимания Кати.
- Что ты делаешь, я же снимаю, - отреагировала она.
Я объяснил, Катя согласилась. Внизу появился какой-то большой водоем. Да, мимо такого не пролетишь, не заметив. Судя по координатам, это величественное озеро Ван. Вот мы и прилетели. Мы снизились до высоты двухсот метров, сделали круг, выбирая место для сто¬янки с ночлегом, и приземлились. Вокруг него располагалось очень много населенных пунк¬тов, но мы выбрали площадку между ними, на природе.
- Давай прогуляемся по берегу, осмотримся, - предложила Катя.
Я согласился и мы пошли. Еще одна прелесть нынешней жизни заключается в том, что в любом месте: в дремучем лесу, в пустыне, в населенном пункте можно спокойно отдыхать или что-то делать, абсолютно не задумываясь о том, что на тебя кто-то нападет, причинит какой-то вред. Мы забыли такие выражения как маньяк, убийца, насильник, даже хулиган. Любому встретившимуся человеку, группе людей, независимо молоды они или в возрасте, радуешься так, как будто бы они твои самые близкие родственники, и они относятся к тебе соот¬ветственно. Раньше же, попадались такие, особенно молодежь, да еще, если в нетрезвом со¬стоянии или, хуже того, после употребления наркотиков, от которых можно было ожидать что угодно. Конечно, основная масса - нормальные люди, но так запросто мы с Катюшей "на природе" бы не остановились. А если бы и решились, то находились бы в постоянном напряжении. В те, уже далекие времена, общаться с незнакомыми вынуждены были с опа¬ской, потому что происходили сплошь и рядом случаи, когда нападали на людей, грабили, насиловали, убивали.
Озеро красивое, вода чистая, но довольно соленая, поэтому купаться мы не стали. Каких-то животных мы не встретили. Комаров, мошек не было. Вернулись на выбранное нами ме¬сто, поставили палатку. Катя занялась приготовлением ужина, а я осмотром и проверкой авто¬жира. Поужинав, решили, что я буду отдыхать у костра, охранять нас от диких животных, если они есть, а Катя в палатке. Кате я дал найденную палку метра полтора длиной и санти¬метров шесть в диаметре, предупредив ее, что если позову, она должна, осматриваясь, выйти с ней, оглядеться и или подойти ко мне или если, возникнет какая-либо опасность, про¬браться к автожиру, включить двигатель и, дождавшись меня взлететь.
- Ты думаешь, на нас кто-то может напасть? – спросила Катя.
- Нет, но мало ли, какое-то животное выйдет на охоту, а тут мы. Вдруг захочет попро¬бовать.
Мы посидели на улице, а как стемнело, Катя пошла в палатку. Я еще раз прошелся по бе¬регу, собрал дров и вернулся. Зажег небольшой костер, но не для обогрева, ночь очень теп¬лая, а чтобы отпугивал хищников, если такие появятся.
Глядя на пламя, я задумался. Многие “состоятель¬ные” люди, да и не только они, в прошлой жизни любили азартные развлечения. Различные, так называемые, игры на большие, очень большие деньги. Проигрывали все: огромные суммы, дома, машины, дачи и другие ценности, порой такие, что из-за них могли человека лишить самого для него дорогостоящего, бесценного – жизни. Играли, но, какие это игры. Одно название. Игра – это занятие, служащее для развлечения, отдыха, спортивного соревнования. Для них это, тоже, было развлечение, только, в извращенной форме и далеко не всегда отдых, а скорей работа. Иногда умственная, чаще – ловкость рук или еще чего-то. Один катала 4 рассказывал, что если у них предстояла игра на крупную сумму, они приезжали за несколько недель или месяцев, в тот город, где она должна прохо¬дить, и трудились. Работа их заключалась в том, что в населенном пункте, если он не большой, или в районе, где находилось помещение, в котором планировалась игра, брали во всех близлежащих магазинах и киосках, за деньги, конечно, карты и помечали их. По его рассказам это довольно кропотливая и тяже¬лая работа. Нужно распаковать, незаметно для глаз соперников поставить отличительные знаки, снова аккуратно упаковать несколько тысяч, а то и десятков тысяч колод, чем больше, тем лучше. Затем сдавали их в эти же магазины. Если противники покупали карты в этих торговых точках, ничего не подозревая то, разумеется, проигрывали. Возникали и курьезные случаи. Приезжали одни, скупали все карты, затем другие, пребывали с этими же намерения¬ми, а карт - нет. Начинались слежки, разборки, которые заканчивались иногда и кровопролитием. Тот, кто ленился или работал плохо – проигрывал. Их не стало. Почему? Понятно. Пропал интерес, азарт, оказывается, был в деньгах. Не мало на¬ходилось желающих получить удовольствие от развлечений связанных с сексом. Они посе¬щали ночные заведения со стриптизом; за деньги обеспечивали себе времяпровождение с девушками-проститутками. Сейчас этого нет. Кто за что и кому будет предла¬гать себя? Таких нет. Как же развлекаются те, кто привык к подобного рода развлечениям? Или они перевоспитались? Может, такого нет потому, что сейчас нет людей, кто бы связал судьбу с представителем противоположного пола не по любви или, в худшем случае, не из-за симпатии, а по другим причинам: из-за денег, служебного положения или еще каким-то. Охочие может и есть, остались, но нет желающих. Поколение, которое родилось и вы¬росло уже после переустройства, не представляет, что могут быть такие развлечения. Благо все видеоматериалы, литературу, где есть насилие, разврат и другие безобразия уничтожили. Что же касается ненормальных: убийц, насильни¬ков, которые получают от этого удовольствие – они все лечатся и находятся в полной изоля¬ции. Для обычных людей и сейчас достаточно развлечений и довольно азартных. Это, в пер¬вую очередь, спортивные, причем, сейчас гораздо больше различных секций, кружков, обществ, соревнований. Очень много объединений по интересам. Есть и игровые залы, клубы для всех возрастов, только призы и выигрыши там не деньги, и это ничего не меняет.
Раздался шорох. Рука инстинктивно потянулась к головешке, лежащей одним концом в костре. Я огляделся. Из-за деревьев, росших невдалеке, вышло животное похожее на собаку величиной с овчарку. Я насторожился. Взял головню и стал ждать. Оно шло ко мне. Метрах в пяти остановилось. Постояв, минут пять, оно снова направилось ко мне.
- Брысь, уходи отсюда, - крикнул я ему.
Оно прекратило движение. И вдруг из палатки с палкой выскакивает моя сонная Катюша. Собаковидное существо метнулось в сторону и исчезло. Когда выбежала Катя, честно гово¬ря, я сам вздрогнул от неожиданности, а животное испугалось.
- Кто это был, - спросила Катя.
Я ей рассказал.
- Может, он голоден и, надо было его накормить, а мы прогнали, - произнесла Катя с досадой.
- Возможно. Только я не знал, что он любит. Может, он хотел мной поужинать, - отве¬тил я.
- Вряд ли. Ты слишком большой для него.
- Иди спать.
- А ты?
- Я подремлю здесь.
- Ну, хорошо, тогда завтра я буду управлять автожиром, - заявила полусонная Катюша.
- Как хочешь.
Катя ушла. Я в полудреме просидел у костра остаток ночи. Больше никто к нам не приходил. Утром позавтракали, собрали палатку и приготовились к путешествию.
- Ну что, не передумала вести автожир, спросил я.
- Нет.
- Тогда давай сделаем три-четыре взлета – посадки для тренировки.
- Конечно.
Катя села на место пилота, и мы поднялись в воздух. Три раза взлетали, делали по несколько небольших кругов, осуществляли посадку. Занятия прошли успешно, что меня не удивило. На четвертый раз снова взлетели и направились дальше. Наш следующий пункт - долина Евфрата. Катя с управлением справлялась превосходно и я, чтобы не отвлекать ее разговорами, задумался. Почему-то вспомнился один из дней моей работы министром без¬опасности. Сейчас, благодаря техническим средствам, гораздо легче следить за безопасно¬стью планеты. Система спутникового слежения внимательно наблюдала с целью предотвра¬щения насильственных действий, выпуска средств, которые можно использовать во вред че¬ловеку. Кроме этого это министерство осуществляло проверку всех изобретений и открытий на предмет возможности применения против людей, природы. В случае если обнаружива¬лось и доказывалось, что созданное может нанести человеку или экологической системе вред, оно и вся документация по нему подлежало уничтожению, а изобретатель, по решению суда, изоляции и запрету деятельности в данной отрасли. Принимались все меры для того, чтобы эти определенные ограничения свободы он особенно не ощущал, а со временем они снимались. В один из дней поступил доклад от замести¬теля, что на Камчатке, были названы координаты, системой зарегистрировано неизвестное взрывчатое вещество. Я сразу же отдал распоряжение командиру дежурной группы на вылет в направлении полуострова, чуть позже связался с ним, когда он уже находился в воздухе.
- Иван Сергеевич, - обратился я, - в квадрате К23-84-4М обнаружено взрывоопасное ве¬щество. Проверьте, если необходимо, обезвредьте и доложите.
- Есть.
Иван Сергеевич Котов, двадцати восьмилетний специалист по взрывчатке уже не пер¬вый раз выезжал на подобные операции. И сейчас, получив от меня указание, посадил отде¬ление из восьми человек в самолет, и полетели. Вопросов задавать не привык, тем более знал, что задача в конечном итоге будет поставлена конкретно. Группа состояла из его заме¬стителя - водителя, старшего оператора системы обнаружения, сапера, оператора-наблюда¬теля и группы захвата – молодых людей, в совершенстве, владеющих боевыми искусствами. Оружия не было, уже забыли, что это, его заменяли баллончики с мгновенно усыпляю¬щим газом, не причиняющим вреда здоровью. Кроме этого у каждого имелось по электрон¬но-механическому комару, способному нанести десять укусов снотворным. Сыворотка дей¬ствовала очень быстро и вреда не причиняла. Сразу после уточнения задачи ука¬занный объект из самолета был взят под наблюдение. Оператор-наблюдатель видел все перемещения жителей этого дома, но красно-синяя точка (так обозначалось вещество) нахо¬дилась на одном месте. Поступил факс из информационного центра с описанием жильцов квартиры, где оно найдено. Проживали в ней Капрановы: Виктор Степанович шестидесяти трех лет и Марья Петровна, такого же возраста, пенсионеры. Их бывшие места работ с выпуском взрывчатых веществ или химическим производством связаны не были. Они явля¬лись добропорядочными гражданами. После приземления, группа на специальной эмке подъехала к дому, в котором находилось вышеуказанное вещество, и не привлекая внимания, поставили машину на стоянке. С целью наблюдения за домом и детального обследования квартиры запустили пять электронно-механических пчел и такую же ворону. Пчелы - точные аналоги подлинных с микровидеокамерами предназначались для слежения за домом. Они, копируя движения настоящих, взлетали на указанную высоту, затем в результате химической реакции наполнялись газом и зависали в воздухе. В случае сильного ветра, они удержива¬лись в определенном им месте с помощью крыльев. Кроме наблюдения они способны пре¬следовать объект и наносить укусы снотворным, как комары. Расставлены они были следую¬щим образом: четыре - на входах и выходах из дома, одна – для общего наблюдения, летая вокруг него. Ворона – более сложное устройство, способное “видеть”, с определенными ограничениями, через любую преграду. С помощью вороны сразу же удалось увидеть, что подозрительный предмет представлял собой комбинированное взрывчатое вещество цилин¬дрической формы в диаметре три сантиметра, длиной пятнадцать сантиметров весом, при¬мерно, сто пятьдесят - двести граммов. Находилось оно в гостиной. И вдруг, подошел чело¬век, видны были только его контуры, взял это вещество и вышел на балкон. Через стену не было видно, какая оболочка у субстанции, когда же она оказалась за пределами квартиры, ка¬меры ясно показали, что в руках у мужчины, наверное, это Виктор Степанович, модель не¬большой ракеты длиной около полуметра. Он принялся устанавливать ее на металлическую пластину, видимо импровизированную стартовую площадку. Благодаря вороне определили, что кроме вещества, которое наверняка использовалось в виде топлива, модель состояла из набора радиодеталей, нескольких пластмассовых шестеренок, колесиков, штырьков и мини парашюта. То есть, если рассуждать логически, это - составные части радиоуправляемого ма¬кета и, модель никакой опасности для окружающих не представляла. Иван Сергеевич принял решение не мешать осуществлению запуска “ракеты” и побеседовать с Виктором Степанови¬чем после него. Нацелив одну из “пчел” на преследование модели и определив радиочастоту управления для изменения, в случае необходимости, направления ее полета в безопасное ме¬сто, группа с интересом стала следить. Мужчина поджег фитиль и сделал несколько шагов назад. Команда ожидала увидеть медленный подъем, какой не раз наблюдали по телевиде¬нию, при пуске ракет с космодрома, и немного разочаровались, когда после небольшой, но яркой вспышки увидели довольно быстро удаляющийся макет, который через несколько секунд превратился в точку, и спустя мгновение стал невидим невооруженным глазом. Не было того ве¬личия, которое наблюдалось, когда отрывались от земли космические корабли. С помощью “пчелы” за полетом стали следить по монитору. Ракета летела вначале под углом пятьдесят шесть градусов на запад, затем выровнялась и изменила направление в противоположную сторону, когда она на мгновение остановилась, видимо сгорело топливо, оказалась точно над домом. Затем стала падать. Открылся парашют. В связи с тем, что ее сносило потоками воздуха, приземлилась она метрах в ста пятидесяти от дома. К ней подбежал мужчина, на¬верное, Виктор Степанович. Чтобы не тревожить Марью Петровну, Иван Сергеевич решил побеседовать с моделистом на улице.
- Добрый день, - сказал Иван Сергеевич, - вас можно поздравить с удачным запуском и приземлением модели.
- Здравствуйте, спасибо, - ответил, несколько удивленный моделист-конструктор, явно не заметивший как к нему подошли.
- Красиво, я наблюдал за полетом и посадкой вашей ракеты. - Сказал Иван Сергеевич после представления. - Вы, Виктор Степанович?
- Да, - растерянно ответил тот.
- Понимаете, топливо модели является своего рода взрывчатым веществом и система безопасности через спутник, предупредила нас, министерство по чрезвычайным ситуациям, о том, что у вас оно появилось и поэтому я сейчас здесь.
- Это вы из-за меня прилетели из центральной части материка?
- Да.
- Я даже не подозревал, что своим увлечением могу причинить столько беспокойства, - после некоторого молчания, видимо вызванного замешательством и волнением, ответил Виктор Степанович, - пожалуйста, извините меня, ни в коем случае больше ничего подобно¬го делать не буду.
- Нет, пожалуйста, запускайте свои ракеты, уважаемый Виктор Степанович, но в аэро¬клубе.
- Хорошо, меня накажут? Наверное, я заслуживаю.
- Нет, что вы, не волнуйтесь, ничего плохого вы не совершили, а для нас это и про¬верка и тренировка, что не помешает.
- Большое вам спасибо, извините еще раз, за то, что я создал вам лишние проблемы, впредь дома пуском моделей ракет или изготовлением каких-то сомнительных веществ заниматься не буду. Сегодняшнее происшествие послужило мне хорошим уроком. Может, зайдете чайку попьете?
- Нет, большое спасибо. До свидания. Рад, что вы меня поняли. Не придавайте особого значения нашей встрече и ни в коем случае, пожалуйста, не переживайте.
Все, начиная с момента вылета группы, я видел и слышал по системе наблюдения, и доклад Ивана Сергеевича был чисто формальным. Я поблагодарил его, и на этом происше¬ствие закончилось. Это - самое серьезное в ходе моей работы в министерстве безопасно¬сти.
14
Спустя несколько дней после заседания Координационного совета Григорьеву позвонил Джон Дейл.
- Иван Сергеевич, есть у меня один не решенный, очень важный, на мой взгляд, во¬прос, который необходимо с вами обсудить. Разговор это не телефонный, поэтому, как толь¬ко у вас появится возможность, давайте, пожалуйста, встретимся. Когда и где вам будет удобно?
- Если вы, Джон, сейчас не заняты, я выезжаю.
- О’кей, жду.
В кабинете генсека Григорьев увидел еще одного мужчину среднего роста, приятной славянской наружности, примерно, такого же возраста как он. Григорьев поздоровался с Джоном Дейлом и незнакомцем.
- Иван Сергеевич, разрешите вам представить человека, с которым вы будете осуществлять свою деятельность в дальнейшем в очень тесном контакте. Это Тельцов Василий Петрович. Он так же сотруд¬ник ООН, но с этого момента будет, как я уже сказал, выполнять обязанности совместно с вами. Сейчас вам это не совсем понятно, но я поясню.
Григорьев представился Василию Петровичу.
- Очень рад знакомству, - ответил тот.
- Я не буду делать длинных вступлений, - продолжил Джон Дейл, - а, как говорится у вас в России, буду сразу брать быка за рога. Иван Сергеевич, дело, которое мы начали благо¬даря вам, очень важное и поэтому я, взял на себя такую ответственность, принять некоторые меры по усилению вашей безопасности. Считая, что об этом должен знать очень узкий круг людей, я ни с кем этот вопрос не обсуждал, и в дальнейшем не намерен. Об этом будет из¬вестно только вам, мне, и тем, кто станет принимать самое непосредственное участие в деле. Как вы считаете?
- Я об этом не думал, а стоило бы, вы правы Джон.
- Я сейчас кратко изложу свои мысли по этому поводу, а если вы, Иван Сергеевич, пожелаете что-то изменить, значит так и сделаем.
Тельцов Василий Петрович - ваш двойник. Он будет жить там, где до этого момента, проживали вы, и искусно делать вид, что он - это вы. Есть еще один проверенный человек, я вас с ним познакомлю несколько позже, он будет приходить к вам по мере необходимости - ваш гример. Я подготовил легенду, по которой вам предстоит жить и трудиться. Вы, без¬условно, останетесь членом ООН, чтобы мы могли, без подозрений, встречаться. У вас будет новое место жительства. Чуть позже я вас познакомлю с вашей охраной. Выполнять обязанности они будут так, чтобы никто не мог догадаться о том, кто они и каковы их функции. Это хоро¬шо подготовленные специалисты с новейшими средствами наблюдения и обнаружения лиц, способных совершить какие-то нежелательные действия в отношении вас. У них есть четыре оснащенных для этих целей автомобиля, которые внешне ничем не отличаются от обычных легковых. Я вам их, также, покажу. Еще у вас будет микро-радиостанция, с помо¬щью, которой вы сможете поддерживать связь с начальником охраны в случае надобности.
Что касается Алисии. Она, условно, отправляется на Кубу, а на самом деле, загри¬мированная, с соответствующей легендой, будет с вами. Зовут ее теперь Надя, Надя Комэнеч - румынка по национальности. Вот, кратко, что я хотел сообщить. Какие у вас есть вопросы, Иван Сергеевич, может, предложения, замечания?
- Да нет, все предельно ясно. Продуманно все до мелочей и очень хорошо. Ничего, кроме благодарности, я сказать не могу, - ответил Григорьев.
- Тогда к делу. Приглашаю вас, Иван Сергеевич, следовать за мной.
Григорьев и Джон Дейл вышли из кабинета, прошли по коридору и попали в небольшую комна¬ту. В ней находился мужчина лет сорока - сорока пяти.
- Снегирев Артур Федорович, ваш имиджмейкер, - представил его генсек.
- Здравствуйте, рад знакомству, - Григорьев протянул руку.
- Я тоже, - ответил рукопожатием Артур Федорович.
- С вашего позволения, поближе познакомитесь позже, а сейчас Артур Федорович, пожалуйста, принимайтесь за работу, если Иван Сергеевич не возражает.
Григорьев был готов, и Артур Федорович приступил к процессу изменения его внешности. Он предложил Ивану Сергеевичу пересесть в другое кресло, которое отрегулировал так, что он стал находиться в полулежащем положении.
- Пожалуйста, не беспокойтесь, Иван Сергеевич, - произнес Артур Федорович, - все, что я вам буду вставлять, абсолютно безвредно для организма. Если появятся какие-то неу¬добства, даже самые маленькие, говорите, не стесняйтесь.
- Хорошо, Артур Федорович, спасибо.
Артур Федорович, достал неизвестные Ивану Сергеевичу полукруглые пластинки, как оказа¬лось - это вставки для носа. Несколько раз он помещал их в нос, вынимал, сгибал, выравни¬вал, снова всовывал. Постоянно спрашивал, не мешает ли дышать, просил пошевелить но¬сом, ощупывал, опять уточнял, ощущает ли их Григорьев, не создает ли это дискомфорт в ор¬гане обоняния. С этим закончили.
- Нам немного нужно поработать с вашими зубами, Иван Сергеевич. Боли вы чув¬ствовать не будете, но они станут красивее. В один из них, позже, я скажу в какой, встрою миниатюрный приемопередатчик с радио микрофоном. Вы согласны?
Григорьев дал утвердительный ответ, и в течение получаса, Артур Федорович трудился у него во рту. Затем, надел на последние зубы какие-то приспособления, постучал по одному из них.
- Вот в него я вмонтировал устройства. - Предупредил Артур Федорович. - Еще одна процедура, необходимая для поддержания связи с охраной - в ушную раковину приклею ра¬дионаушник. Это безболезненно и безвредно. Около двух-трех минут заняло это действие. Потом вставил линзы в глаза, изменив их цвет, немного, как он сказал, разрез. Предвари¬тельно, после согласия Григорьева, убрав лишние волосы, одел парик.
- Накладка дышащая, ее можно, вернее, лучше, не снимать, - сказал Артур Федорович.
Вся процедура заняла более двух часов. Артур Федорович периодически спрашивал, не же¬лает ли Григорьев передохнуть, посмотреть на себя в зеркало, но Григорьев с самого начала проникся доверием к этому человеку и решил ознакомиться со своей новой внешностью по¬сле завершения работы.
- Вот, пожалуй, и все, что касается лица и головы. Можете оценить плоды моего тру¬да.
Артур Федорович нажал кнопку, поднялась спинка кресла, и Григорьев оказался перед зерка¬лом. Иван Сергеевич был готов к тому, что увидит себя другим, поэтому не удивился, даже остался доволен. Отражалось сильно измененное лицо, не похожее на прежнее, но прият¬ное.
- Спасибо, Артур Петрович, все хорошо.
- До того момента, когда вам можно будет стать самим собой, пожалуйста, ничего не снимайте. Я ежедневно или по мере необходимости, буду вас осматривать и, возможно, что-то поправлять. Кроме этого, вот жилет, он изменит вашу фигуру и защитит от поражения хо¬лодным или огнестрельным оружием. Он довольно удобный, легкий, позволяющий телу ды¬шать и не причиняющий вреда. Его, желательно, не снимать, также, до момента окончания маскировки.
Григорьев взял короткую куртку без воротника и рукавов и стал надевать. Она оказалась, дей¬ствительно очень легкой, под цвет и по форме тела, не стесняла и не ограничивала движе¬ния, в ней можно свободно выполнять любую работу.
- Теперь давайте проверим связь. Для включения необходимо нажать на уже извест¬ный вам зуб и подержать две секунды. Когда услышите: "Я вас слушаю", ответьте: "Проверка связи".
Григорьев свел челюсти и подождал. В правом ухе довольно четко и понят¬но раздался голос. Григорьев ответил, как учил Артур Петрович.
- Слышу вас хорошо, конец связи, - добавил Иван Сергеевич.
- Конец связи, - услышал он.
- Все работает исключительно, - подвел итог Григорьев.
- На этом ваше перевоплощение закончено, - сказал Артур Петрович.
Григорьев еще раз поблагодарил Артура Петровича. Джон Дейл пригласил Григорьева вер¬нуться в кабинет. Войдя, Иван Сергеевич, увидел Василия Петровича, довольно сильно на него похожего. Он улыбался.
- Ну что ж, превращение закончено, - промолвил Джон Дейл, - придется вам, Иван Сергеевич и вам, Василий Петрович, побыть в таких обличиях. Как ваше со¬стояние?
- Физическое самочувствие, расположение духа, настроение - прекрасные, - с улыб¬кой ответил Тельцов.
- У меня также все отлично, - произнес Григорьев, - за исключением, того, что ощу¬щаю себя очень обязанным вам, Василий Петрович. Искренне благодарен за то, что вы дали согласие на все это, подвергая риску свою жизнь. Пожалуйста, будьте осторожны. Мне бу¬дет, очень и очень жаль, если вы из-за меня испытаете хоть какие-то самые маленькие не¬приятности, не говоря уже о чем-то более страшном. Огромное вам спасибо.
Иван Сергеевич горячо пожал руку Василию Петровичу.
- Не волнуйтесь, Иван Сергеевич, все будет хорошо и я рад, что могу чем-то помочь в осуществлении такого великого дела, как переустройство планеты.
- А что касается безопасности Василия Петровича, то меры приняты самые серьезные, Иван Сергеевич, очень надеюсь, что они уберегут его от несчастья, - вмешался Джон Дейл. - Сегодня и ближайшие двое суток, вы будете проводить время вместе. Это для того, чтобы Василий Петрович, вжился в образ, Иван Сергеевич. Вот ваша легенда.
Джон Дейл передал небольшую стопку бумаг печатного текста Григорьеву.
- С этого момента вы, Истратов Степан Владимирович и, пожалуйста, эти три дня и, безусловно, в дальнейшем, обращайтесь уже друг к другу по новым именам. Сейчас мы с вами пройдем в вашу временную квартиру, где есть все необходимое.
Григорьев, Василий Петрович и Джон спустились на лифте и оказались в довольно уютной со всеми удобствами комнате.
- Как вы понимаете, это специальное помещение и в нем имеется все для изучения друг друга. Вы можете записать свои голоса, прослушать через наушники, не мешая один дру¬гому, снять себя на камеру, просмотреть, потренировать жесты, мимику, походку перед зеркалом. Здесь же вы найдете одежду, шкафы подписаны. Пожалуйста, трудитесь. Есть ли у вас вопросы, предложения.
- Да нет, все понятно, спасибо, - ответил Григорьев.
- Да нет, все понятно, спасибо, - произнес Тельцов, пытаясь ответить голосом Ивана Сергеевича, что получилось довольно, похоже, и вызвало некоторое удивление и легкие улыбки у Григорьева и Джон Дейла.
Джон Дейл ушел.
Дни, проведенные с Василием Петровичем, пролетели быстро. Григорьеву очень по¬нравился этот скромный, умный, интеллигентный человек. Единственное, что угнетало Ивана Сергеевича, это чувство вины, которое он испытывал перед Тельцовым. Оно никак не оставляло его. Ему очень не хотелось, чтобы кто-то, тем более этот человек, с которым он уже сдружился, ради него, подвергал себя опасности. Это понимал Тельцов, и, когда они расставались, он сказал: "Не волнуйтесь Степан Владимирович, все будет хорошо, я рад, что мне придется пожить какой-то период именно вами".
В комнату вошел Джон Дейл.
- Сейчас я вас познакомлю с охраной, - произнес он после взаимных приветствий. Сначала вас, Степан Владимирович, затем вас, Иван Сергеевич.
Они перешли в другое помещение. Григорьев увидел, особенно ничем не приметных, восемь мужчин и шесть девушек. Джон Дейл представил их друг другу.
- Тесную связь вы будете поддерживать с Билом, начальником охраны и Моникой, его заместителем. Позывных не будет, имен в ходе переговоров не называть. Да, здесь не все, есть еще, технический персонал, но я считаю, что они вас знать не должны. Вот машины, - Джон Дейл передал Григорьеву четыре фотографии, на которых крупным планом были изобра¬жены автомобили. На этом знакомство с охраной закончилось.
Григорьева отвезли на его новую квартиру - просторную, трехкомнатную, полностью приспособленную для комфортного жилья и работы. Когда Иван Сергеевич вошел, его встретила Алисия. Несмотря на то, что она стала внешне другой, Григорьев ее узнал. Вернее почувствовал, понял, что обнимает его, его Алисия. Он еще раз убедился в том, как он ее любит, любит по-настоящему. Ему не важно, как у нее изменились волосы, лицо, фигура, ему было это не важно, он чувствовал, что это она.
- Ты, где пропадал? Я чуть не умерла без тебя, - прошептала Алисия, - не выпуская Григорьева.
- Спасибо, тебе, родная.
Григорьев тоже не раз вспоминал свою Алисию, ему ее очень не хватало. Они забыли о тех изменениях, которые произошли и, только после нескольких часов счастья, начали удивляться, рассматривая друг друга, называть новыми именами.
Время шло. Григорьев безумно радовался тому, что фактически приступили к выпол¬нению мероприятий по переустройству планеты в соответствии с его планом. Он восторгал¬ся, в то же время и понимал, что это колоссальная ответственность и риск. Подъем радостных чувств заменяло уныние. Если практика покажет несостоятельность его плана, он, и только он будет во всем виноват. Грусть усиливали письма-анонимки приходившие по электронной почте. Одно из них он получил сегодня. Они все были примерно такого содержания: “Ты кем возо¬мнил себя, (обращения разные, в основном грубые и оскорбительные) господом Богом? Мои предки, начиная с прадеда, наживали наше состояние, недоедали, не досыпали, многим жертвовали и я уже немало труда, здоровья, средств вложил в то, чтобы жить как человек. Ты сейчас предлагаешь “так же как все”, “у всех все одинаковое”, а почему? Каждый кузнец своего счастья, и ты это прекрасно понимаешь. Бедный – значит, не хватает ума, трудолю¬бия, сообразительности, в конце концов, видимо, это его устраивает. Ну и пусть, это его, и только его дело. Я хочу жить лучше. Какое ты имеешь право вмешиваться в наши жиз¬ни? Нам так нравится. Каждый существовать вправе так, как ему хочется. Лично я против того, чтобы какие-то лентяи или недалекие жили как я, всю жизнь, вкалывавший в полном смысле этого слова, рисковал здоровьем своим, родных. Или ты не знаешь, как дается благо¬получие, в наше время? Почему я должен есть то, что дадут, одевать то, что предложат, ез¬дить на машине, на какой я не хочу? Почему я и моя семья должны проживать в квартире, в которой им будет не так удобно, как в нашем нынешнем доме. Почему? Ты думал об этом? Или тебе это трудно понять, потому, что ты сам нищий, изобретатель новой модели мира, хренов? Теперь, поче¬му я обязан пахать дворником или еще кем-то, если я умею лучше делать свое дело? В кон¬це концов, я не хочу. Значит, меня заставят, насильно? Почему? Кто имеет на это право? Бо¬юсь, не всё и не наилучшим образом ты продумал, далеко не все будут счастливы в твоем “новом” мире. Это письмо – крик души! Да покарает тебя Бог за твои деяния!“ Приходили послания, смысл которых сводился к следующему: “Не хочу жить вместе с еврея¬ми”, “Почему я должен проживать совместно с неграми?” Письма поступали и от конкретных лиц, на которые Григорьев с Алисией отвечали. Как могли, разъясняли, убеждали, просили подождать, пусть покажет и рассудит время. Немало присылали и посланий-благодарностей.
Иван Сергеевич и сам постоянно беспокоился, думал о том, как пройдет переустрой¬ство, особенно объединение, приходящая же корреспонденция заставляла возвращаться к этому вопросу. Ведь в мире столько разных народов со своими нравами, обычаями, вероис¬поведаниями, национальными особенностями. Не возникнет ли между ними каких-то разно¬гласий, которые приведут к серьезным проблемам? Нет, не должно. Ведь никто не посягает на чьи-то культуру, обычаи, традиции. Каких-либо переселений не будет. Принуждение, на¬силие - это навсегда исчезнет. Все население останется там, где проживало до переустрой¬ства. Кто пожелает сменить место жительства - это их право. А со временем, считал Григо¬рьев, сотрется эта разница между национальностями, и будет одна народность - житель пла¬неты Земля, землянин.
Не давала покоя и мысль, как отреагируют на это верующие, высшее духовенство? Конечно, с ними работа проведена, но удалось ли их убедить? А это очень важно, потому, что не может быть ничего страшнее, чем не восприятие чего-то верующими и возникновение на этой поч¬ве каких-либо противоречий. Поэтому, нужно быть очень осторожным. Проводя какие бы то ни было преобразования, в первую очередь необходимо думать о том, как воспримут, какой может быть реакция людей, признающих существование бога. У Григорьева имелись планы и отно¬сительно религиозной системы. Он мечтал о том, что в будущем если останется, то только один Бог для всех землян. Он часто думал об этом и не мог понять, как может быть столько богов. Почему? Бог - верховное всемогущее существо, управляющее миром, должно нахо¬диться где-то очень высоко, во Вселенной, над всеми. А получается, что над каждой стра¬ной или группой государств - свой Бог. Но, так или иначе, если их много, тогда все равно должен быть какой-то главный Бог, который бы регулировал деятельность всех. Ведь суще¬ствует же духовная иерархия. Впрочем, зачем она? От нее, как-то осторожно нужно избавляться. Или это многобожие когда-то кем-то придумано для того, чтобы посеять рознь между людь¬ми, разделить их на верных и неверных? Иван Сергеевич надеялся на то, что постепенно все поймут, что они сами себе Боги, человек - человеку - Бог. Григорьеву вдруг вспомни¬лось поэтическое высказывание бессмертного Джорджа Гордона Байрона:
"О Суеверье, как же ты упрямо!
Христос, Аллах ли, Будда или Брама,
Бездушный идол, бог - где правота?
Но суть одна, когда посмотришь прямо:
Церквам - доход, народу - нищета!
Где ж веры золото, где ложь и суета?"
Прав он или нет, пусть рассудит история.
Тревогу вызывали и другие мысли. Не ввергнет ли это переустройство человечество в глобальную нищету, голод или еще какие-то непредсказуемые последствия? Нет, этого не будет, потому что не станет денег, и, соответственно, исчезнут богатые, все будут равны. Нищий, бедный, богатый и все производные от этих слов канут в Лету, пропадут навсегда! А жить хуже, чем сейчас, не будет никто. Может быть, кто-то и по¬теряет какие-то материальные ценности, но вместо этого он обретет гораздо больше - спо¬койствие, уверенность в будущем. Голод, этого не допустит Координационный совет и он, Григорьев. Какие-то другие негативные явления? Нет не должно. Ни один год он все рассчи¬тывал, неоднократно в мыслях моделировал мир в соответствии со своими мечтами и в нем он не видел каких-то недостатков. Но, это только размышления, тем более самого разработ¬чика, окрыленного идеей, а что будет на практике, какие могут возникнуть неожиданности трудно предположить. Но над планом работала и Организация Объединен¬ных Наций и, снова же, все предусмотреть невозможно, да и сделали они только расчеты, а какие «сюрпризы» могут возникнуть, предугадать нельзя. Больше всего Иван Сергеевич бо¬ялся того, что со временем появится проблема перенаселения Земли. Это, по мнению Гри¬горьева, единственное и самое худшее, что в будущем может случиться. Конечно, если такая угроза и возникнет, то не скоро, неизвестно когда, и произойдет ли это вообще. Но если люди станут жить хорошо, появятся все условия для воспитания детей, увеличатся рождаемость, продол¬жительность жизни, то трудно сейчас предположить, на сколько возрастет население, тем бо¬лее рассчитать. Не вводить же какие-то ограничения в этом вопросе. Нет, это исключено, напротив, жить и радоваться должны все как можно дольше. Конечно, у Ивана Сергее¬вича и на этот счет имелась продуманная система деятельности. В первую очередь она заключалась в том, чтобы человек научился не только научно предсказывать, но и управлять природными явлениями, особенно стихийными бедствиями: предотвращать наводнения, землетрясения, тайфуны, а это, по утверждению ученых, приемлемо уже сейчас. Должно быть так, чтобы все безбоязненно могли жить в любой точке планеты вне зависимости от близости к морям или океанам, сейсмоопасным районам. Затем он планировал расширить приспособленную для обитания часть Земли. В его мыслях суша должна стать большим по¬лем, разделенным на участки с разветвленной ирригационной системой с таким расчетом, чтобы ни один квадратный метр земли не остался без влаги. Воду он намеревался брать из морей и опреснять. Он фантазировал, что эта глобальная оросительная система, которая ранее непригодные земли сделает плодородными, приспособленными для строи¬тельства городов, добавит еще двадцать процентов суши, занимающую пустынями. Кроме этого уменьшится площадь морей, откуда будет браться живительная влага, освободив место для обитания человека и животного мира. Еще через какой-то срок, может быть тысячу и бо¬лее лет, моря, имеющиеся на Земле, заменят искусственные водоемы, которые создадутся там, где они необходимы для обеспечения жизнедеятельности, отдыха, разведения рыбы и других водных живых существ в малых количествах, там, где удобно для человека. Основным же источником промысловой добычи продуктов питания из воды будут океаны. Размышлял он и по-поводу горных массивов, а это, как известно, около одной трети суши. Гри¬горьев считал, что если пользоваться в основном только природными строительными мате¬риалами, то, во-первых, это и прочнее, и меньше трудозатрат и, во-вторых, на месте гор возникнут равнины или возвышенности, на которых, после определенного благо¬устройства сможет жить человек. Он мечтал, что в будущем будут разработаны учеными тех¬нологии, позволяющие с минимальными затратами из горных пород вырезать различные блоки, плиты которые с успехом заменят кирпич, железобетон и другой материал, предназна¬ченный для строительства. Немалая площадь занята и лесами. Леса уничтожать нельзя, они необходимы. Но что, если их переносить? Вырубил десять деревьев - посади столько же, можно больше, в каком конкретно месте, не так важно - где удобно. Следующие десять руби тогда, когда подросли посаженные. И это должно стать непременным условием. Да, нужны будут фабрики, заводы, без них не обойтись, но Григорьев твердо убе¬жден, что прежде чем открывать их, сначала разработают систему очистки промышленных отходов с таким расчетом, чтобы они не вред приносили природе и человеку, а пользу. И он считал, что все это станет вполне осуществимо тогда, когда мы будем думать не о наживе, о том, как выгоднее продать тот же лес, не считаясь ни с кем и ни с чем, а заботиться о своей планете, о ее природе, о том, что достанется будущим поколениям. Все это хорошо, - думал Григорьев, - но это пока только воздушные замки, да и программа переустройства – тоже грезы, но он ве¬рит в ее осуществление, причем, успешное и если будет материализован его замысел, такой несбыточный, значит и все остальное. Зашла Алисия.
- Почему приуныл, дорогой? – не осталась ею не замеченной его удрученность. - Снова письмо?
- Думаю, не допустил ли я где-то ошибки в расчетах? Все ли учел? Сможет ли эта си¬стема обеспечить жителей планеты необходимым и хватит ли нам всем места на ней? Вопросов много. Да и письма приходят.
Алисия взглянула на содержание электронного послания.
- Да, приятного мало, и не обращать внимания нельзя, но и принимать близко к сердцу не надо. Это точка зрения утопающего в роскоши, которому, конечно сейчас трудно представить свою жизнь без всего этого. Но таких, немного, подавляющее мень¬шинство. Думай о хорошем, мой милый. Я считаю, что все эти писаки, бывшие богачи поймут, что они неправы, и забросают тебя эпистолами со словами безмерной благодарности. Ведь не раз мы с тобой мечтали о том, какая это будет прекрасная жизнь. Сейчас трудно представить, не возможно. Испокон веков мы жили не так, очень силь¬но привыкли к этому, но я думаю, уверена, что переустройство пройдет успешно и, мы будем жить так, как должны мы, люди. У нас появятся совсем другие, подлинные человеческие ценности. Это будет земной рай. В конце концов, я, например, готова и поголодать и похо¬дить раздетой и пострадать, какое-то время в интересах чего-то гораздо лучшего. Так, навер¬ное, многие. Тем более ради рая. А это единственное худшее, что может быть. Но я думаю, всего нам хватит, и все будет хорошо. Зря ты переживаешь, родной.
- Спасибо, тысячу раз спасибо тебе, милая. А эти письма - своего рода, помощь. Они заставляют еще и еще раз задуматься о том, все ли мы делаем правильно,
Несмотря на то, что Григорьев человек, не верующий в сверхъестественные силы, он по¬стоянно благодарил бога за то, что тот дал ему Алисию. Всевышнего, потому что больше не знал кого. Конечно, родителей Алисии. Но они дали ее вообще, а ему кто, благодаря кому или чему они узнали друг друга? Случай? Он и его не забывал. В кого угодно он готов поверить, выражать чувства признательности, только предполагая, что это он их познакомил. Ни один человек в мире, не может его понять, успокоить, так как Алисия. Главное понять, потому что никогда не было, нет и не будет ничего важнее в общении между людьми, чем понимание, а вернее взаимопонимание.
15
Сидя на месте пассажира, немного расслабился, поэтому как перелетели Тигр, не заметил, очнулся, когда Катя сказала, что идем на посадку. При¬землились удачно на каменистую равнину. Прогулялись с Катей по берегу реки, поснимали друг друга на ее фоне, пообедали и полетели дальше. Управлял автожиром я. Перелетели Ев¬фрат, Сирийскую пустыню и приземлились на побережье Мертвого моря. Посадку сделали, немного, не долетая до моря, потому что берег обильно усыпан солью. Оно в полном смысле этого слова мертвое. Вода перенасыщена солью и, по поверхности еще что-то плавало похожее на асфальт. Не только рыбы, но и самые простейшие одноклеточные живые суще¬ства не могли жить в нем. Если бы они, каким-то образом туда попали, их бы выбросило на поверхность. Мы с Катей осмотрели берег и приготовились к ужину. Отдыхали так, как на озере Ван: Катя с довольно толстой веткой - в палатке, я сидел возле костра. Ночных гостей не появилось. Я призадумался. Мне почему-то вспомнилось, сколько в каждой стране имелось партий. Каких только не создавали: коммунистические, социал-демократические, республи¬канские, либерально-демократические, автолюбителей, все вспомнить невозможно, даже была “Партия любителей пива”. Все они правдами и неправдами боролись за власть. Если начинались какие-то выборы, то астрономические суммы расходовались на предвыборную агитацию. Чтобы быть избранным на тот или иной пост не гнушались ничем: подкупали, обличали друг друга в разных грехах, подделывали результаты выборов, физически устраня¬ли противников. Редко, но убивали. Избирателей бессовестно обманывали, услаждали обе¬щаниями, надоедали разными письмами, на которые тоже средства нужны немалые, с во¬просами типа, что бы вы хотели улучшить в своем населенном пункте? И это какой-то кан¬дидат или партия, которые сами ничего не видят, не слышат, не знают - спрашивают. Они не ведают, они живут не с нами. Ненароком могут обронить перед "электоратом", что если вы не проголосуете за нашу партию, партию власти - денег из федерального бюджета вашему населенному пункту, району, области, краю - не видать. После выборов обещания забывают¬ся, ничего не улучшается, а, как правило, все наоборот: цены растут на все, строятся только банки, магазины, игровые клубы, рестораны и во всех этих заведения добросовестно обма¬нывают доверчивых избирателей. Дома возводятся в основном только для "состоятельных", потому что простому смертному он не по карману. И так от выборов к выборам. Сейчас, как ни странно, ни одной партии нет. Как-то они самоликвидировались. Видимо общество по¬няло справедливость высказывания английского писателя XVII – XVIII веков Джонатана Свифта, что «партия - это безумие многих ради выгоды единиц».
Утром, позавтракав, взлетели. Управляла тандемом Катя. Я, наблюдая за проплываю¬щим под нами ландшафтом, подумал о том, каким нужно быть мудрым, чтобы так просчи¬тать переустройство мира. Хвала этому человеку или группе людей! Не было вопросов, которые бы они упустили или основательно не продумали. Казалось бы, как мож¬но объединить народы с разной культурой, традициями, языками, историей, религией. Ока¬залось очень просто: не заострять на этом внимание. В то же время работа проводилась: систематиче¬ски, неназойливо, очень тактично, незаметно, не ущемляя национальных особенно¬стей, интересов, традиций народов. Кроме этого, фактически все остались проживать в своих регионах, за исключением тех, кто решил сменить место жительства. Если куда-то кто-то и переселился, никого это не интересовало, его окружали вниманием и относились как к старому доброму знакомому. У некоторых народов даже остались национальные одежды, но молодежь, в основном перешла на ту, в какую одета вся планета. На это повлияло, видимо то, что для всех высшее образование стало обязательным и молодежи, даже из самых отдаленных районов нужно ехать учиться. Учебные заведения находились, как правило, в центральных частях материков и, чтобы или не выглядеть белыми воронами или общепри¬нятая одежда являлась более удобной, они ее меняли. Единственной трудностью было то, что всем постепенно нужно изучить два основных языка: английский и русский. Для этого во все регионы направлялись специалисты, и в довольно короткий срок эта проблема реши¬лась.
Перелетели Синайский полуостров и, преодолев триста пятьдесят километров, сделали посадку в районе Суэцкого канала. Да, знаменитый канал. Построен еще в XIV веке до н.э., затем углублялся, расширялся, перестраивался и, достиг длины сто шестьдесят километров, ширины на поверхности от шестидесяти до сто десяти метров и глубины около сорока метров. Сколько поглотил он жизней своих строителей!
Пообедав и немного отдохнув, мы полетели дальше. За “штурвалом” сидела Катя, а мне снова вспомнилась та наша жизнь, начало переустройства. Когда объявили, что у всех бу¬дет все одинаковое, я, как и Катюша с трудом себе это представлял. Мы тогда привыкли оценивать людей по одежде, по материальному благосостоянию. Даже бытовала пословица: “Встречают по одежке, а провожают по уму”. Такую это важную роль играло в той нашей жизни. Богатые одевались у известных модельеров, их одежды, дома, дачи, мебель, машины стоили огромных денег. А зачем? Разве это может быть главным? Тогда было. То, насколько умен человек тоже определялось его материальным положением: есть деньги, значит нормальный, много денег - умный, в какой мере - зависело от их количества. Почему-то не понимали, что это не может быть критерием оценки того или иного индивидуума. Да и вообще нужно ли определять цену друг друга? Все мы разные. У каждого свои взгляды, убеждения. Начинаешь анализировать – появляются какие-то изъяны. Но недостатки ли это? Может нам так видится? Скорей всего.
Перелетев Суэцкий канал, сделали посадку в пойме одной из самых длинных рек зем¬ного шара. Здесь мы задержались на двое суток. Решили отдохнуть на священной реке Египта - Нил. Купались, загорали. Утром, проснувшись, снова шли к Нилу. Жили в гостинице. Через два дня, преступили к выполнению последнего этапа нашего путешествия. Позавтракав, вы¬летели и начали поиск пирамид. Координаты нам были известны. Летели на высоте восемь¬сот метров. И вот появилась группа пирамид. Мы нашли самые высокие среди них, подлете¬ли к ним и приземлились. К нам сразу же подошел, несколько удивленный нашим видом транспорта, человек. Он - среднего роста, приятной внешности, лет двадцати пяти - двадца¬ти семи.
- Здравствуйте, меня зовут Махмуд, - представился он.
- Мы из Евразии, прилетели посмотреть древнеегипетские пирамиды, - ответила Катя после знакомства.
- Я экскурсовод. Когда вы решили начать ознакомление? – спросил он.
- Можно сейчас, - ответила Катя, - если вы, не против этого.
- С удовольствием. Прошу за мной.
Махмуд подвел нас к пирамиде. Четыре дня он нас водил по этим огромным каменным сооружениям, рассказывал, показывал. И вот что мы узнали. Пирамиды, это надгробные па¬мятники фараонов и ближайших членов их фамилий. Произошли они, по всей вероят¬ности, от могильных курганов времен первобытной культуры, которые получили здесь строго определенную геометрическую форму. Обычай их возводить, по словам Махмуда, существовал только в эпоху, так называемых, древнего и среднего египетских царств с половины IV по конец III тысячелетия до н.э. Сооружением пирамид руководило представ¬ление о загробной жизни, игравшее очень важную роль в египетском искусстве - желание устроить для умершего несокрушимое и недоступное убежище, в котором его мумия покои¬лась бы вечно в целости и его "двойник" мог возвращаться бы к ней бесконечно. Едва вступив на престол, фараон обыкновенно начинал строить для себя достойное по¬смертное жилище, и лично выбирал для него место. Там высекали в глубине скалистого грунта погребальный склеп и ведущий в него коридор. Затем отполировывали стены склепа и, выровняв поверхность скалы над ним, на образовавшейся срез той четырехугольной площади начинали класть правильными рядами огромные призматически-отесанные кам¬ни.
- Махмуд, вокруг пустыня, где же брали камни для пирамид. Наверное, где-то далеко, как их доставляли, не было же ни транспорта, ни подъемных кранов? – спросила Катя.
- Добывались они в противоположном, восточном берегу Нила, в аравийском горном кряже, и с великим трудом на огромных лодках переправлялись чрез реку на место по¬стройки. На суше строилась дорога, которая по уникальности была, сродни пирамидам, и по ней эти глыбы двигали. Далее, - продолжил рассказ Махмуд, - камни плотно пригонялись один к другому и скреплялись между собою цементом из известняка и глины. Сооружение первоначально представляло форму прямоугольного параллелепипеда, возвышающегося над самою могилою. Потом, в центре основания, воздвигалось пирамидальное возвышение, и постройка добавлялась рядами камней, клавшихся вокруг этого холма в виде уступов, су¬живающихся по мере удаления от земли. Пока здравствовал фараон, работа продолжалась, и новые ряды мало-помалу увеличивали объем и высоту сооружения. Вероятно, уже после смерти царя, уступы заполнялись камнем и щебнем и, наконец, обмазывались штукатур¬кою, так что со всех четырех сторон памятника получались гладкие поверхности об¬лицовки. Чем могущественнее фараон, и чем дольше он царствовал, тем величествен¬нее, громаднее становилась его возведение. Этим объясняется, почему они неодинаковы по величине. Три самые колоссальные между ними находятся в группе Гизе. Они известны по именам соорудителей, фараонов Хуфу (Хеопса, жившего около 3730 года до н.э.), Хафры (Хефрена, 3666 года) и Менкары (Мекерина, 3633 года) Первая, господствующая над остальными, некогда считалась одним из чудес света. Первоначально она имела в основа¬нии квадрат со сторонами в двести тридцать три метра и высилась от земли на сто сорок шесть с половиной метров; сейчас эти цифры уменьшились, но все-таки остают¬ся огромными (двести двадцать семь с половиной и сто тридцать семь и две десятых метра) - шестое место по высоте из всех высотных сооружений мира. По свидетельству историков, над ее возведением трудилось ежедневно по сто тысяч человек в течение двадцати лет. Об¬лицовка снята с нее еще султаном Беркуком, в 1395 году до н.э., так что теперь ее уступы обнажились и образуют как бы гигантскую лестницу, по которой с тру¬дом можно подняться на ее вершину, представляющую платформу в десять метров длины и столько же ширины. Погребальный склеп, как во всех пирамидах за немногими исключениями, вы¬сечен в скале ниже основания каменной кладки, но остался неоконченным и, по видимому, не употребленным согласно своему назначению. За то внутри самой пирамиды устроены одна над другою две камеры. В верхней найден гранитный саркофаг с крышкою, разби¬тою вероятно арабами, искавшими здесь потаенных сокровищ и уничтоживших мумию похороненного царя. Вторая камера служила, по-видимому, местом упокоения царицы. Вход во все три помещения находился с северной стороны строения, на высоте тринадцатого уступа. От него шел коридор, разветвлявшийся на две части: одна опускалась под накло¬ном до подземного склепа, а другая, поднималась вверх и достигала до усыпальницы фараона, предварительно отделив от себя ветвь, приводившую в погребальную камеру цари¬цы. При устройстве входа в пирамиду и означенных коридоров были приняты весьма хит¬рые предосторожности против того, чтобы кто-либо мог проник¬нуть внутрь сооружения и, открыв замаскированный огромным камнем доступ в камеры царя и царицы, нарушить их могильный сон. Пирамида Хафры, вторая по величине, пер¬воначально составляла в поперечнике основания двести пятнадцать и семь десятых метра и высоту в сто тридцать восемь и четыре десятых метра, а теперь - двести десять с полови¬ной метров и сто тридцать шесть и четыре десятых метра. Конструкция ее не представляет ничего особенного, но подле ее, с северо-западной стороны, открыты остатки не¬большого здания, служившего, вероятно, поминальным покоем. Есть повод предполагать, что такие отдельно стоящие покои или храмы в честь умерших фараонов существовали и при других пирамидах. Третья, воздвигнутая царем Менкарою, меньше двух предыду¬щих: она занимает квадратную площадь сто восемь метров в поперечнике и имеет шестьдесят шесть и четыре десятых метра высоты, которая теперь убавилась на шестьдесят два метра. Каменная кладка и довольно хорошо сохранившаяся гранитная облицовка пирамиды испол¬нены очень тщательно. Вход в нее находится, как обыкновенно, с северной стороны, на вы¬соте пять с половиной метров от основания, а внутри устроены две погребальные камеры, одна над другой. Существование этих двух помещений, имеющих отдельные входы, объяс¬няется тем, что царица IV-ой династии Никотриса, избрав уже готовую пирамиду местом упокоения, приказала приготовить для себя вторую камеру над усыпальницею Менкара. Археологи нашли эту последнюю в совершенной сохранности, благодаря тому, что вход в нее старательно скрыт; тогда как верхняя камера оказалась вполне опустошенною арабами. В нижней - открыт базальтовый саркофаг, заключавший в себе мумию царя в том же виде, в каком она положена туда в момент погребения. Эту мумию, вместе с ее пеленами и деревян¬ным гробом, можно ныне видеть в Лондоне, в Британском музее, саркофаг же утонул при перевозке его морем в Англию. Из прочих пирамид мемфисского периода, самая зна¬чительная (поперечник основания двести тринадцать метров вышина девяносто девять мет¬ров) находится в Саккаре. Формою она отступает от обычного типа подобных сооруже¬ний, а именно состоит из шести больших уступов и представляет в плане не квадрат, а про¬долговатый четырехугольник. Ее камеры и коридоры расположены иначе, чем в гизе¬ских. Четыре входа ведут в несколько более или менее обширных склепов, при чем глав¬ный вход устроен с южной стороны. Это - мавзолей, в котором хоронили священных быков. Весьма любопытна по форме одна из дашурских пирамид, своею величиною мало уступающая предыдущей (первоначальный поперечник основания двести десять метров, вышина девяносто семь и три десятых метра); ее ребра - не прямые линии, а стороны - не непрерывные плоскости, но приблизительно на половине высоты всего сооружения обра¬зуют перелом, так что она разделяется в горизонтальном направлении на две части, из ко¬торых нижняя имеет крутые ребра, а верхняя - более отлога. Царских усыпальниц в виде пирамид, принадлежащих третьей эпохе египетской истории, так называемому, новому царству, неизвестно ни одной.
Кроме пирамид Махмуд нам показал еще одну из крупнейших древнеегипетских статуй - высеченную из скалы фигуру лежащего сфинкса с портрет¬ными чертами фараона Хефрена.
Очень трудно передать то впечатление, которое произвели на нас эти сооружения древнеегипетской культуры, рассказ Махмуда. Мы, окунулись в глубокую древность, как буд¬то бы прожили эти дни в Древнем Египте.
Отдохнувшие и переполненные впечатлениями мы отправились домой. Долетели бы¬стро, без приключений. Поднялись в воздух в девять часов, летели без посадок со средней скоростью четыреста пятьдесят километров в час и через четыре с половиной часа оказались дома.
16
Тельцов Василий Петрович прекрасно сжился с ролью Григорьева. Иван Сергеевич удив¬лялся тому, насколько точно он скопировал и воспроизводил его поведение, манеры, и это за такой короткий срок. Он - не просто двойник, он - работающий, притом, очень правдо¬подобно и безукоризненно, выполняющий его обязанности. На это, конечно, повлияло то, что Иван Сергеевич постоянно разъяснял ему те или иные положения, готовил к мероприя¬тиям, но нельзя умалять и способности, ум Василия Петровича. Кроме этого ему встроили такой же приемо-передатчик, как у Григорьева и после небольшого усовершенствования они могли и с ним переговариваться. Теперь только, чтобы связаться с охраной, нужно подержать зубы сжатыми четыре секунды, а с Тельцовым - две. О том, что это не Григорьев, казалось, не догадывался никто.
Григорьева, в лице Василия Петровича, избрали главой Координационного совета как раз в тот момент, когда решили объявлять об отмене денег. Иван Сергее¬вич очень боялся ажиотажа, который может возникнуть по этой причине. Несмотря на то, что была проделана серьезная подготовительная работа, Григорьев и члены Координационного совета понима¬ли, что это важнейшее мероприятие и осуществлять его нужно, продумав все до мелочей. Были проведены съезды-совещания: с министрами финансов, управляющими банков – в масштабе планеты, со всеми остальными работниками этих структур – в странах. Сейчас, кажется, что все так просто, а это надо было видеть. Наблюдать первую реакцию мировых финансовых боссов, их лица, их состояние. Видимо они не совсем уяснили, к чему их подготавливают, и что последует за этим, наверное слишком осторожной, и не совсем понятной им, была эта подготовка. Кто-то из них может, и понял, но далеко не все, некото¬рые, возможно, не хотели, отдельные и представить себе не могли. Но, как бы то ни было, как по¬казало их поведение, для многих это прозвучало как гром среди ясного неба, а может еще и невероятней. Григорьев, хотел сам выступить на этом историческом заседании, но и Джон Дейл и Василий Петрович отговорили его от этого шага, объясняя, что именно сейчас, как никогда, ему надо подумать о своей безопасности. Несколько дней Григорьев и Василий Петрович готовились к этому собранию. И вот, Василий Петрович закончил выступление. Первое, что последовало после слов Тельцова о прекращении работы банковской системы – это мертвая тишина, которая длилась минут пять. В этот момент члены Координационного совета продолжали объяснять, зачем это делается. Далее последовал взрыв. Исходя из того, как бурно это событие обсуждалось банковскими магнатами, Василий Петрович, по совету Григорьева, объявил перерыв на один час. Но как ни странно, все, за редким исключением, остались на местах и продолжали обсуждение, кто тихо, сдержанно, кто выплескивал все свои эмоции. Не зря приглашены самые лучшие психологи-практики планеты. Им-то пора¬ботать пришлось. Да и не только им, досталось и кардиологам и другим докторам, которых также предусмотрительно пригласили. Они находились в зале, осуществляли контроль, вы¬являли, кому необходима помощь и оказывали ее. После перерыва, когда предложили высту¬пить, как ни удивительно, желающих появилось немного. Первым попросил слова директор Международного валютного фонда Эрнст Бауэр.
- Уважаемые члены Координационного совета, коллеги. Когда впервые прозвучало решение о ликвидации всей финансовой системы, вначале, в несколько завуалированной форме, я, как и большинство из присутствующих, понял суть и много думал над ним. Сейчас сказано конкретно, и я готов к этому, готов осознанно. Не буду задавать вопросов организаторам этой акции, потому что считаю, уверен, все предусмотрено. Всех присутствующих предлагаю следовать моему примеру, потому, что в конечном итоге мы избавимся от этого, худшего из изобретений человечества, и насколько организованно и без недоразумений все пройдет, будет зависеть в первую очередь от нас. Я сторонник переустройства и буду от души рад если оно завершится успешно.
Григорьев знал, что если выступит Эрнст, он поддержит, потому, что Международный валютный фонд являлся специализированным учреждением ООН и Эрнст Бауэр "свой человек". Его краткая речь много значила. Она оказала сильное влияние на всех крупных финансовых руководителей. Это нашло подтверждение и в дальнейшем их поведении и в выступлениях. Вопросов возникло мало, такие как: “Что делать с драгоценными металлами, камнями, находящимися в банках?”, “Куда девать деньги?”, “Как поступить с содержимым сейфов, в которых хранятся ценности граждан?”... Иван Сергеевич, через Василия Петровича, и члены Координационного совета дали ответы, разъяснили, что серебро, зо¬лото, платина, драгоценные камни переводятся в разряд технических, которые найдут при¬менение в промышленности. Небольшое их количество подлежит использованию для изго¬товления женских украшений. Все эти драгоценности будут сосредоточены на специальных складах, и находиться под охраной государства. Денежные знаки, монеты и различные цен¬ные бумаги будут изъяты и также сконцентрированы в хранилищах с последующим уничто¬жением или переплавкой. Все что хранят граждане в банковских сейфах – это их частная соб¬ственность, и они вправе поступить с ней, так как они пожелают. В конечном итоге совеща¬ние прошло благополучно. Убедить, похоже, удалось, во всяком случае, такое создавалось впечатление.
На следующий день по селекторной связи Василий Петрович, по указанию Григорьева уточнил у глав Координационных советов стран, все ли подготовительные мероприятия, в том числе и собрания, совещания, конференции с персоналом банков проведены. Получив от всех утвердительные ответы, дал команду на ликвидацию банковской системы, изъятие всех ценных бумаг и денежных знаков и переводе населения на полное государственное обеспечение. Началась широкая разъяснительная деятельность. Все средства массовой информации работали только в этом направлении. Представители Координаци¬онного совета планеты, стран посланы в телестудии, радиовещательные станции, в редак¬ции газет, журналов для объяснения происходящего. Особое внимание обращалось на недо¬пущение паники, каких-либо сбоев в работе всех учреждений, предприятий. Дея¬тельность органов власти сосредоточивалась на соблюдении правопорядка и законности, на трудоустройстве населения, освобождаемого в результате закрытия банковских заведений. Во всех странах, для оказания психологической помощи, особенно бывшим банкирам, круп¬ным бизнесменам и всем тем, кто мог болезненно реагировать на происходящее, создавались и успешно работали передвижные реабилитационные центры с опытными специалистами. Интерпол, созданный, уже к этому времени, приведен в полную готовность, в предельно короткие сроки он мог прилететь в любую точку Земли. Он оснащен самой современной техникой, в том числе пожарной и спасательной, средствами связи и наблюдения, в общем, всем необходимым для автономной деятельности длительный период. Главная база находи¬лась, как было решено, в Саудовской Аравии, на каждом материке - по бригаде. Вместо огне¬стрельного и холодного оружия личный состав, хорошо подготовленный физически, снаря¬жен баллончиками и подобием пистолетов с усыпляющим газом. Каждый час от глав коор¬динационных советов поступали доклады о проведенных мероприятиях и обстановке в стра¬нах. Как ни странно каких-то серьезных проблем не возникало, Григорьев не думал, что все будет проходить так гладко. Но что дальше? Это - переломный этап в переустройстве плане¬ты.
Пришла Алисия.
- Я не помешала, дорогой? – спросила она.
- Тебя, моя милая, только сейчас и не хватает. Как может решаться судьба планеты без участия такой женщины?
- Значит все хорошо, если ты еще шутишь.
- Все идет по плану, моя ненаглядная, и я не шучу. Ты выполняешь довольно сложные задачи.
Алисия руководила отделом Координационного совета по сбору информации о ходе пере¬устройства.
- Спасибо, Степушка, за столь высокую оценку моего скромного вклада в такое важное дело. А почему меня сейчас не хватает?
- Потому что мне всегда без тебя плохо, родная.
Григорьев обнял свою Алисию. Он постоянно чувствовал острую необхо¬димость ее видеть. Он беспрестанно думал о ней, он очень сильно любил ее.
По-разному люди понимали и понимают «Что такое любовь?», по-своему отвечали и от¬вечают на этот вопрос. Раньше Иван Сергеевич об этом особенно не задумывался, а если и размышлял, то довольно поверхностно. Он теоретически знал, что это приятное чувство самоотверженной и глубокой привязанности и сердечного влечения, что оно может быть от кратковременного аффекта до продолжительной страсти. Мало того, у него были даже мыс¬ли, что слово это - довод, объясняющий человеческие слабости. Понравился человеку другой противоположного пола, который красивее, моложе, чем его настоящие муж или жена, свя¬зал с ним дальнейшую судьбу и оправдался - любовь. Допустил, где-то ошибку, поддал¬ся мимолетному искушению, снова - любовь. Сейчас же, у Григорьева это мнение измени¬лось, он понял, что это не так, во всяком случае, у них с Алисией. Теперь он мог дать самый точный и верный ответ. Он был уверен, что любовь - это когда утром просыпаешься и хме¬леешь от счастья, потому что видишь рядом божество, на которое готов только молиться. Его хочется только целовать, только ласкать, причем, так, чтобы не причинить даже самое ма¬ленькое неудобство. Любовь – это когда восхитительно в любимом человеке абсолютно все. Что бы он ни совершил, ни сказал – все правильно и объяснимо, потому что любимый не может сделать не верно. Любовь – это когда хочется делать все, независимо от сложности и трудоемкости. Любовь – это когда хочется летать. Любовь – это когда хочется петь. Любовь – это когда хочется только смеяться, смеяться от счастья. Любовь – это такая категория, перед которой меркнет все: самые сложные проблемы, трудности, даже любое горе. Любовь – это когда сходишь с ума, когда и видишь и не видишь любимого. Любовь - это, когда ты понимаешь, и когда тебя понимают с полуслова, с полувзгляда, с полужеста. Любовь – это счастье, счастье – это любовь. Не любящий и не любимый не может быть счастлив. Навер¬ное, довольно редко бывает так, когда любящий любим. Чаще, когда один ощущает, что его очень любят, причем, хороший во всех отношениях человек, к которому есть уваже¬ние, привязанность, что-то еще, но чувства нет, и из жалости или по каким-то другим при¬чинам связывает с ним свою судьбу. Он идет, в какой-то степени, на самопожертвование. Он притворяется. Вводит в заблуждение того, кто любит. Он добрый. А любовь, она ведь слепа, может и не заметить притворства. Но счастлив, наверное, наполовину. Но, может вторую половину составляет как раз та доброта, понимание того, что осчастливил другого. А может, и нет. Но, неважно. Григорьев видел, что Алисия к нему неравнодушна, как мини¬мум, а может и любит. Нет, он убежден, любит. В общем, он счастлив! Счастлив на все сто!
Приятные размышления Ивана Сергеевича прервала тревожная музыка видеофона. На экране появился Уильям Мортон. Он являлся главой Координационного совета Северной Америки. Вид у него был взволнованный.
- Здравствуете Степан Владимирович. На материке складывается довольно сложная об¬становка, мне необходима помощь, - произнес он.
- Что случилось, - спросил после ответного приветствия Григорьев.
- Отдельные группы людей численностью до ста человек, многие из которых в состоянии алкогольного или наркотического опьянения совершают нападения на пункты общественно¬го питания, склады, жилые помещения, здания администрации с целью их разгрома или под¬жога. Выступают с провокационными лозунгами, типа: “Долой переустройство”. В Вашинг¬тоне уже насчитывается более десяти таких групп, появляются новые. Аналогичные сообще¬ния поступают из Виннипеса, Детройта, Монреаля, Нью-Йорка, Чикаго, Бостона. Такое впе¬чатление, что это не стихийные выступления, а хорошо спланированная акция и проводится она под единым централизованным руководством. Бригада Интерпола материка активно действует. Несколько групп уже локализованы, но их заменяют новые. Есть задержанные, но от них ничего добиться не удалось, они пьяны. На настоящий момент жертв и пострадав¬ших нет, существенного материального вреда не причинено.
Принятые меры:
- средства массовой информации материка разъясняют, как действовать гражданам в данной ситуации, призывают нарушителей прекратить беспорядки;
- один батальон бригады находится в Вашингтоне, по одному направлены в вышеука¬занные города;
- усилена охрана всех жизненно важных объектов;
- ликвидируются последствия нападений и поджогов;
- организована работа психологических центров.
- Уильям, - Григорьев сел ближе к микрофону, - как вы понимаете, ваши главные за¬дачи следующие:
1. Поддержание нормальной обстановки на материке.
2. Работа с населением с целью:
- разъяснения пагубности и вреда происшедшего и оказанию психологического влияния на непонимающих;
- выявления руководства этой акции;
- установления и изоляции непосредственных глав действующих групп;
- убеждения граждан в оказании помощи органам власти в прекращении безоб¬разий.
3. Крайняя мера воздействия на особо буйных – применение усыпляющих средств и арест, с созданием самых благоприятных условий содержания. Время изоляции должно быть минимальным. Ни в коем случае не допускать насилия ни морального, ни физического.
Я направляю вам бригаду Интерпола с разведгруппой. Удачи.
Иван Сергеевич связался с главной базой Интерпола. На мониторе появилось изобра¬жение командующего - Майка Уайлда.
- Здравствуйте Майк. вы знаете о ситуации сложившейся в Северной Америке? – спросил Григорьев.
- Да, - ответил после приветствия Майк Уайдл.
- Отправьте, пожалуйста, туда бригаду Интерпола с разведгруппой. Пусть используют средства обнаружения, в том числе и радиоэлектронного и установят местонахождение ко¬мандования группами бесчинствующих. Если удастся найти, доложите. Это вторая ваша за¬дача, главная – оказание помощи в наведении порядка на материке Уильяму. Вопросы есть?
- Нет, все понятно.
Григорьев оповестил глав Координационных советов всех материков и попросил при¬нять меры предосторожности.
На мониторе снова появил¬ся Уильям Мортон.
- Прибыло подкрепление от Майка. В воздух подняты вертолетные эскадрильи, осу¬ществляющие полный контроль за появлением и передвижением групп нарушающих обще¬ственный порядок. Уже есть результаты и проводятся мероприятия по прекращению работы их “пунктов сбора и формирования”. Задержаны подозреваемые в организации беспорядков на местах. В основном, это, пребывавшие в наркотической зависимости, которые участ¬вовали в нарушении спокойствия за дозу. Все они направлены на лечение. Получено несколько признательных показаний людей, сознательно действовавших. Это очень крупные бизнесмены или их доверенные лица. Из этих свидетельств следует:
- планировалось начать выступления в основном алкоголиками или наркоманами и затем на их примере агитировать и привлекать недовольных или непонимающих сути пере¬устройства;
- организационная структура: формирования подразделяется на “сотни”, те - на “десятки”;
- управление “десятками” и “сотнями” осуществляли противники переустройства или не постигающие его суть средние и крупные собственники;
- руководство производилось по сети Интернет через сотовые телефоны;
- получен образец информации, распространяемой в печатном и электронном виде. Ее содержание следующее: “Братья! Нас очередной раз пытаются обмануть. Вы обязаны ради будущего наших потомков понять, что эти дельцы хотят ликвидировать финансовую систему затем, чтобы сосредоточить все ценности в своих руках и после этого ее возродить или со¬здать новую. Располагая всем богатством планеты, не имея на него никакого права, они будут блаженствовать, превратив нас в рабов. Вы этого хотите? Не может такого желать любой, хоть мало-мальски здравомыслящий человек. Всякому, даже самому несмышленому понятно, что все, обещанное этими мошенниками – это чистейшей воды утопия и та¬кие теории уже не новы. Еще в XVI Томас Мор предлагал что-то похожее и, если бы эта кон¬цепция была жизнеспособна, ее бы давно уже применили на практике. Это уловка для дура¬ков. Это будет колоссальная афера века, которой еще не знало человечество! Эти деятели очень умны, хитры, поэтому они изъяли все оружие, чтобы не допустить существенного про¬тиводействия и превратить нас в послушное стадо. Вследствие этого нам нужно быть осто¬рожными, бдительными и всеми имеющимися средствами оказывать ожесточенное сопро¬тивление. Мы не можем дать им надуть себя и все грядущее поколение. Это станет нашей самой непростительной ошибкой, за которую придется расплачиваться и тем, кто будет по¬сле нас. Наступил именно тот этап истории, когда мы, борясь за справедливость не должны бояться ничего, даже самого страшного для всего живого – смерти. Нам нельзя допустить по¬ражения – оно принесет рабское существование и бесславие, которое хуже смерти. Мы в слу¬чае победы этих негодяев будем прокляты. Да поможет нам Бог в нашей нелегкой борьбе!” Подписаны они исполнительным комитетом какой-то организации “За будущее”.
Как только появится что-то новое, доложу.
- Я может не вовремя, дорогой, - спросила вошедшая Алисия.
- Заходи, родная. Как ты оцениваешь происходящее?
- Безусловно, отрицательно, но в этом есть и что-то положительное, - Ответила Леся.
- Да, эти выступления показали, что основная масса жителей планеты за переустрой¬ство, недругов же гораздо меньше, тем более, если не считать тех, которые под кайфом - их единицы, в основном это организаторы.
- Сейчас, Степушка, немаловажно показать, как руководство материка реша¬ет в этот момент, и какими средствами и способами будет впредь устранять подобные проблемы. Надо действовать конкретно и без малейшего насилия, так как сегодня. Иначе, я считаю, нельзя.
- Да, я согласен с тобой, моя добрейшая. Нам, людям, уже давно пора научиться разре¬шать спорные вопросы, не зависимо от того межличностные они или межгосударственные, цивилизованными средствами и способами. Думаю, что так оно и будет.
- Ладно, я пошла, ты молодец.
Поступило сообщение от Уильяма Мортона.
- Степан Владимирович, обстановка нормализована. Все участники безобразий изо¬лированы. Ведется расследование. Социально-психологический анализ показал, что все на¬селение континента негативно относится к происшедшему и требует наказания виновных. Спасибо за помощь.
- Главное, в ходе следственных действий, Уильям, разъяснение основных задач, цели переустройства и переубеждение задержанных. Ни в коем случае не допускать каких-либо нарушений в этой работе. Самое строгое наказание, которое вы можете применить - направ¬ление на лечение в Центр психологической помощи и реабилитации. Если возникнут какие-то затруднения, сообщайте мне, будем решать коллегиально. Всего хорошего.
- До свидания.
Иван Сергеевич связался с Майком Уайлдом.
- Майк, скажите, пожалуйста, каковы результаты разведки?
- Степан Владимирович, обнаружить главное руководство не удается, уж очень они осторожны, но прилагаем все силы и средства.
- Хорошо, Майк, спасибо за работу, возвращайтесь на базу.
- Есть.
Григорьев решил не продолжать установление личностей основных организаторов происшедшего, надеясь на то, что они поймут, или то, что они бессильны сорвать или ка¬ким-то образом препятствовать переустройству, или же осознают его необходимость и важ¬ность.
После нормализации обстановки в Америке Григорьев созвал Координационный со¬вет с приглашением заместителей координационных советов стран. На заседании Иван Сер¬геевич довел во всех подробностях динамику происшедшего в Северной Америке, положе¬ние дел сложившееся на настоящий период и возможные причины случившегося. Совместно разработали подробный алгоритм действий в случае возникновения аналогичных происше¬ствий, продуманы меры по их предупреждению.
Иван Сергеевич сделал вывод, что нужно быть начеку, не расслабляться. Ведь это только начало переустройства и произойти может все что угодно.
17
Несколько дней своего отпуска мы с Катюшей отдыхали дома, а остальные еще оставшие¬ся решили провести с моими родителями. Так и сделали. Папа и мама проживали немного подальше, чем Катины, километрах в семистах от нас, в небольшом городке. После пере¬устройства, когда никаких проблем не составляло переселиться поближе к нам, папа и мама на наше предложение сделать это отказались. Объясняли тем, что они привыкли к своему го¬роду и им не хочется расставаться с друзьями, которыми очень дорожили. Кате¬горичными они не были, предложили немного пожить в новых условиях, а там, будет видно. Больше к этому разговору не возвращались, тем более что необходимости не возникало: жили они хорошо, как все, виделись мы с ними не реже чем раз в месяц.
Долетели без происшествий. Привыкли мы уже с Катюшей к своему средству передвиже¬ния так, как будто это эмка. Приземлились на площадке недалеко от места проживания роди¬телей. Они находились дома. Мама, худенькая, маленькая, с тонкими чертами лица, очень красивая, почти не стареющая милая женщина, всегда приветливая ко всем, общительная, но довольно сдержанная в проявлении эмоций. Папа также не высокого роста, не полный, но и не худой, средней комплекции, уже седой с хорошо заметными морщинами, но по-своему красив и элегантен. Появились мы, как всегда внезапно, есть у меня такая привычка, родителей навещать без предупреждения, чем, вызвали их приятное изумление. После вза¬имных объятий, пришел наш черед удивляться. Из комнаты вышли Танюшка, моя сестрич¬ка, Макс, ее муж и Настенька – их дочь. Это - радостная неожиданность. Таня всегда была и осталась для меня Танюшкой потому, что она младше на пятнадцать лет. Ее милое личико, которое, в основном, никогда не знало румян, красок, тушей радостно светилось. Чувствова¬лось, что очень доволен встречей с нами и Макс, статный, почти двухметровый, приятный молодой человек, которого мы с Катей так же, как и Танюшку сильно любили. Настя - дитя своих родителей: стройная, довольно высокая для двенадцатилетнего возраста, милашка, к которой мы питали также самые нежные чувства.
- Мы, как только услыхали какой-то непривычный шум, - сказала весело Танюшка, - поняли, что это вы, кто еще может так внезапно и необычно нагрянуть.
- Все-таки, ты добился своего, сынок, сделал что-то летающее. Я помню, - заговорила мама, - сознаюсь, совершила такой грех, спрятала книгу о дельтапланеризме, когда тебе было двадцать два года, ты ее купил и сказал, что будешь строить. Очень уж боялась за тебя. Но ду¬маю, ты меня уже давно простил. Это опасно?
- Нет, мама, что ты. Если бы я не был уверен в надежности и безопасности автожира, то и сам на него не сел, тем более Катюшу не посадил бы. Кроме этого он уже не раз испы¬танный.
Я очень кратко рассказал, куда мы с Катей летали.
- Да, вы молодцы, - вступила в разговор Танюшка.
- А меня прокатишь? – не сдержалась от вопроса Настя.
- С удовольствием, но только после того, как покажем вам его в полете и с разрешения мамы и папы, - ответил я.
- Вы, наверное, устали, лететь не ехать, - поинтересовался папа.
- Нет, - ответила за нас обоих Катя.
- Но проголодались точно, сейчас быстро что-то приготовим и к столу, - сказала мама, - пообедаем дома.
- А после обеда пойдем смотреть ваш аппарат, - внес коррективы в порядок нашего дальнейшего пребывания у родителей Макс, - если вы не против, конечно.
- Нет, я не дождусь, пойду посмотрю сейчас? – спросила или сказала Настя.
- Хорошо, - согласилась Танюшка, - только ничего не трогай.
Обменялись вопросами и ответами по поводу состояния здоровья. Оказалось, никто не боле¬ет, но ясно, родителей наверняка что-то беспокоит, только они никогда не жаловались.
За обедом выпили маминой, необычайно вкусной вишневой наливки, разговорились.
- Вы в отпуске, как мы поняли. Подробнее расскажите, где вы уже успели побывать или он только начался? – спросила Танюшка.
Мы с Катюшей ознакомили наших родных со своими приключениями, с тем, что сняли на камеру. Все восторгались и хвалили нас. После обеда пошли смотреть автожир. Я не стал по¬казывать, как он летает, а рассказал, о принципе его работы, основные технические характе¬ристики, не забыв упомянуть и довольно подробно о безопасности полета. Первой изъявила желание, конечно, Настя. Решили, что полетят Таня и Настя, учитывая их маленький общий вес, вместе. Взлетели, сделали несколько небольших кругов, с таким расчетом, чтобы быть на виду у остальных, не вынуждая их волноваться, совершили посадку. Таня восприняла полет спокойно, или мне так казалось, а может, она предоставила возможность Насте повосхи¬щаться и за нее. Восторгу же Настеньки не было предела.
- Ах, какая прелесть этот вертолет, я никогда еще не испытывала таких ощущений, а интересно что чувствует тот, кто им управляет? А, дядя Ваня?
- Когда первый раз сел за руль переживания были необычайные, их трудно объяс¬нить, наверное, такие как у тебя сейчас, Настенька, - ответил я. - Сейчас они немного притупились, но все равно, какие-то особенные. В общем, мне нравится управлять автожиром, очень.
- А он ваш, дядя Ваня, - спросила Настя.
- Нет, Настенька, это собственность аэроклуба, но мы его можем взять когда понадобится, во всяком случае, так нам обещал директор.
Следующий, кто захотел посмотреть на городок сверху, это Макс. Также сделали несколько кругов. Он отреагировал более сдержанно. Больше желающих не нашлось.
- Дядя Ваня, а вас учили на нем летать? - не унималась Настя.
- Да, мы с тетей Катей окончили курсы, сдали экзамены и получили разрешение на право управления летательными аппаратами этого класса.
- Учиться тяжело? – снова спросила Настя.
- Нет, - ответил я.
- Настя, хватит донимать дядю, - вмешался Макс.
- А может, я тоже хочу научиться рулить таким вертолетом-тандемом, - ответила на замечание отца Настя.
- Подрастешь, если желание не пропадет, овладеешь знаниями по управлению не только автожира, а чего за¬хочешь, - сказала Таня.
После знакомства с нашим летательным аппаратом вернулись в квартиру. Узнав, все, что хо¬тели друг о друге за тот период, в течение которого не виделись, решили пойти на пруд, отдохнуть, сварить уху, что и сделали. Он находился в километре от родителей. Мы с папой взяли на прокат удочки, получили наживку, шаблон, меньше которого пойманную рыбу надо выпускать и пошли ловить карпов и карасей. Макс остался с женщинами, он не любил зани¬маться рыбалкой. На водоеме все было предусмотрено для отдыха. Пляж - песчаный, с лежа¬ками и легкими креслами полностью оборудованный для развлечения взрослых и детей. Раз¬личные горки, вышки для ныряния, батуты и многое другое. На случай дождя или тем, кто хотел бы полежать в тени, установлены павильоны. С лодочной станции, которая находи¬лась не вдалеке, можно прокатиться на катамаране, лодке обычной или моторной, водном мотоцикле. В ста метрах от пляжа расположены места с треногами и котелками для приготовления ухи, мангалы. Все они с дымоходами и высокими трубами для того, чтобы дым не попадал на отдыхающих. Дрова предусмотрительно заготовлены. Уху, шашлык и дру¬гие блюда и заказывали и, по желанию, готовили сами. Рыбу можно получить, любители же рыбачили. Для лова оборудованы места. Это сооружения в виде небольших пирсов. Желаю¬щие могли удить с лодки.
Когда в нашем с отцом садке оказалось около десяти карасей и четыре карпа, я их от¬нес женщинам и вернулся. Теперь мы сидели и ловили рыбу для удовольствия сразу же, выпуская ее в пруд. Нет отдыха лучше и полезнее. Мы с папой были поглоще¬ны рыбалкой. Сидишь не о чем не думаешь, за исключением того, чтобы колыхнулся, а лучше утонул поплавок. Про себя не зло ругаешься, когда на него садится живой вертолет - стреко¬за, просишь ее не мешать. Когда этот сигнализатор клева начинает нырять, тем более, пря¬таться под воду ощущаешь счастливые миги, которые усиливаются, если какая-то рыбка, реже рак, окажутся на крючке. Чем добыча крупнее, тем дольше и острее эти мгновения. А что испытываешь, когда с трудом тянешь из воды какую-то крупную рыбину, когда дрожит от напряжения удилище, натягивается как струна леска, которая то вправо, то влево разрезает водную гладь, появляется голова несчастных, неудачно выбравших пищу карпа, сазана, леща, не важно кого? Трудно описать. Леска лопается - разочарование, досада, вытащил - безмер¬ная радость. Не меньшее душевное удовлетворение получаешь, когда выпускаешь пойман¬ных. Ни с чем не возможно сравнить этот вид отдыха. Вернула в реальность нас Настенька, которая пришла сообщить, что уха готова и нас все ждут ее отведать. Мы по пути сдали удоч¬ки и направились к столу, возле которого хлопотали наши женщины. Он уже накрыт.
- Ужин готов, присаживайтесь, пожалуйста, - пригласила мама.
Уха очень вкусная. Поблагодарив, наших дам, за прекрасную трапезу мы вернулись в кварти¬ру родителей. Четыре дня мы с Катей погостили и возвратились домой. Несколько дней еще отдохнули и, отпуск закончился.
По возвращению от мамы с папой, автожир-тандем вернули в аэроклуб. Владимир Вла¬димирович встретил нас как добрых давних друзей.
- Очень рад вас видеть. Ждал с нетерпением. Как слетали, без происшествий? - спро¬сил он после приветствия.
Мы кратко ему рассказали о путешествиях.
- Молодцы, очень рад за вас. Ну что ж, автожир если будет нужен, он в вашем распоря¬жении. Единственное, напоминаю, позвоните, пожалуйста, заблаговременно.
На работу меня назначили начальником консервного цеха, Катю – заместителем ди¬ректора школы. Было у нее такое образование. Система образования сейчас, как и все осталь¬ное, совершенна. Больше внимания уделялось воспитанию, примерно шестьдесят процентов учебного времени. С первого класса преподавались такие предметы как этика, история миро¬вой культуры, эстетика, культура общения... Сейчас не было такой нагрузки у детей как в том далеком прошлом. Во-первых, отменили домашние задания. Почему-то раньше было трудно по¬нять, что это примерно, как у нас взрослых, брать работу, которую ты не доделал, на дом. Прибыв со школы, вместо отдыха, еще маленький человечек должен снова трудиться и, как правило, довольно много и напряженно. Сейчас занятия организованны так, что первые тридцать минут работает учитель с ребенком, преподавая тот или иной учебный материал, вторую тридцатиминутку после перерыва – ученик, выполняя задания, спрашивает, уточняет непонятое. Во-вторых, отменены оценки. Деление учеников на лучших – худших, одаренных – неспособных травмирует вторых, и может сказаться на дальнейшей их судьбе, если малень¬кий человек отнесет себя к разряду отстающих, неудачников, еще хуже, слабоумных. Конеч¬но, не каждый ребенок так это воспримет, но могут быть и такие. Зачем рисковать? У учите¬ля одна задача: подготовить всех в равной степени. В-третьих, нет экзаменов. Подобная про¬верка знаний – это стресс, и довольно сильный. В-четвертых, классы формируются не более десяти человек по желанию учащихся и по психологической совместимости. Преобладающее значение имеет пожелание ученика. Над этим работают опытные психологи. В-пятых, после шестого класса обучение индивидуальное, досконально изучаются те предметы, знание кото¬рых необходимо для избранных учащимся профессий. Благодаря всем этим мерам морально-нравственная атмосфера в школах очень отличалась от той, которая была, когда учились мы. Ученики относятся друг к другу доброжелательно, к учителям - с уважением. Отсутствуют какие-либо микро группы с негативной направленностью. На уроках создается обста¬новка непринужденности, с учениками обращаются как с равными. Преподавание ведется так, что трудно определить занятие это или игра. Учебно-материальная база соответствует по¬следним достижениям науки и техники в сфере образования. Установлено время для знаком¬ства и общения через Интернет-видеофоны с учениками и учителями других школ планеты. Да, жаль, что нашему поколению не посчастливилось поучиться в такой школе!
Что касается моей работы, это немного посложнее дворника, вернее, поответственнее. Цех перерабатывал и консервировал фрукты. Раньше они назывались сельскохозяйственной продукцией, но сейчас такого понятия нет. Сел, как и станиц, деревень, аулов, хуторов, ки¬шлаков... не было, все населенные пункты - на уровне городов со всей инфраструктурой. Выращиванием и переработкой растительной и животноводческой продукции занимались заводы и комбинаты: сахарные, хлебные, по производству соков, винные, молочные, мясные, рыбные и др. Все это относилось не к сельскому хозяйству, а к пищевой промышленности. Работа интересная. Мои обязанности заключались в моем убеждении в том, что каждый добросовестно делает свое дело, в чем необходимости не было, и отчетах о произведенной продукции. Сейчас никого не нужно уговаривать. Каждый приходил без опозданий и начинал делать свое дело. Производительность труда очень высокая, если брать среднестатистическую то за четыре - пять часов работники выполняли то, что до переустройства не все за восемь. Качество также - соответствовало стандартам. В чем причина? Может в том, что каждый осознавал то, что трудится для себя, возможно в продолжительности рабочего дня - не успевал еще устать человек за столь короткий промежуток времени. Трудно сказать, но факт остается фактом.
Все шло своим чередом, мы с Катей, как впрочем, и все остальные обитатели планеты, наслаждались спокойной, беззаботной жизнью. Работали, развлекались, любили, в общем, жили. Эту обыденность нарушило одно приятное событие – мы получили новую квартиру. Располагалась она на семнадцатом этаже двадцативосьмиэтажного строения. Сначала, когда на жеребьевке в домоуправлении нам сказали, мы немного огорчились, высоковато, но нас успокоили тем, что лифты скоростные, безопасные и их достаточно, а также ступени самодвижущиеся, как в метро. Всего в нем могло проживать двести тридцать две семьи, мы вселились, как нам сказали, сто пятьдесят восьмыми. Это - другой, необычный дом. Такие уже были и мы, честно говоря, с нетерпением ждали, когда же придет наша очередь. Несмотря на то, что количество комнат, размер жилой площади увеличились не на много, да нам и не нужно больше, радоваться было чему. Вначале, что касается дома. Это безумно красивая конструкция из сверхпрочного титанового сплава и не бьющегося тонированного стекла в виде усеченного конуса. И это непросто геометрическая фигура, а необычной формы. Архитекторами учитывались наряду с эстетическим оформлением и безопасность: если кто-то или что-то выпадали из окна, они могли упасть только на нижний этаж. В нем - шесть скоростных пассажирских лифтов и четыре грузовых, которые также перевозили жильцов, но большей грузоподъемности. В цокольном этаже располагались стоянка для эмок и мастер¬ская по их ремонту и обслуживанию, на первом – кухня, медицинский пункт, косметический салон, химчистка, пункт приема и обмена белья и разовой одежды, прачечная. Начиная со второго - жилые квартиры. Они тоже другие. Автономные, в виде усеченных секторов, на¬боры помещений, выполненные, из какого то прочного металлического нержавеющего об¬легченного сплава с шумопоглощающей прокладкой. Каждая имела автономное отопление, несколько кондиционеров. Уникальность заключалась в том, что две комнаты могли выдви¬гаться и висеть на три четвертых площади в воздухе. При этом если выдвинуть их все, они не закрывали расположенным ниже солнечный свет. И для этого, видимо, он в такой ориги¬нальной конфигурации и собран. Размер выдвижных можно регулировать от двадцати до тридцати четырех квадратных метров. Были и еще новшества: промежуточные стены тех комнат, которые не крепились на основном каркасе, а это все кроме туалета, ванной и кухни, двигались, то есть размеры этих помещений регулировались по усмотрению проживающих. Потолочные панели поднимались на высоту до трех с половиной метров, опускались до по¬лутора во всех комнатах. Мебель или встроенная или передвижная - нажимая на кнопки можно поставить в то место, куда считают нужным жильцы. Сидя на диване или в кресле и, управляя пультом, техника обеспечивала возможность или "подъехать" самому или подка¬тить к себе шкаф, тумбочку, стол, все что угодно. Чтобы избавиться от пыли достаточно на¬жать на сенсорный переключатель, включающий невидимый бесшумный пылесос, отправ¬ляющий вредные частицы, в мусоросборник. По-новому осуществлялась доставка пищи: из лифта выезжал уже сервированный в соответствии с заказом стол и автоматически направ¬лялся туда, в какое помещение запрограммирован. Как разъяснялось еще раньше в средствах массовой информации, это - абсолютно безопасная, выполненная из материалов, не причи¬няющих вреда здоровью, прошедшая множество испытаний сборная конструкция, которую в довольно короткий срок можно реконструировать. Особенность еще заключалась и в том, что на их крышах установлены солнечные аккумуляторные батареи и ветряные электростан¬ции, которые обеспечивали энергией дом. Мы с Катюшей, как, наверное, и очень многие вновь вселившиеся жители, начали знакомство с того, что решили проверить, как же выдви¬гаются комнаты. Это тот момент, когда и страшно, и хочется. Вспомнили, как нам рассказы¬вали перед вселением, и, начали. Стали ближе к краю, оставшемуся недвижимым, и повер¬нули рукоятку переключателя на одно деление, это одна четвертая комнаты. Помещение медленно, бесшумно выдвинулось. Мы с Катей, которая крепко вцепилась в мою руку, ина¬че не скажешь, осмотрели вначале освободившееся пространство, оно ни чем не отличалось от того, где мы находились, затем прошли в выдвинутую часть. У меня какого-то нового ощущения не появилось, словно стою на обычном балконе. Подошли опять к кнопке.
- На сколько еще выдвинем? – спросил я у Кати.
- Давай на половину.
Так и сделали. Пошли, посмотрели. Ничего особенного. Вернулись.
- Ну что, на всю? – спросил я снова.
- Давай, - уверенно ответила Катюша.
- Поехали.
Когда с опаской вышли на свисающую часть, лично у меня сердце стучало сильнее, не как обычно. Потрогал у Катюши, чем вызвал ее недоумевающий взгляд, - у нее то же. Когда по¬смотрел вниз, ощущение - необычное, описать трудно, сравнить не с чем. Дух захватывает. Но ничего, привыкнем. Осмотрелись внутри. Стены и потолок - прозрачные.
- Расцветка должна регулироваться, - сказала Катюша, - давай искать кнопки. Огляде¬лись. Нашли еле заметные сенсорные переключатели. Оказалось, можно не только цвета ме¬нять, но и делать световые фотообои, причем, выбор очень большой. Дополнительно обнов¬лялся имеющийся набор фотографий. Минут двадцать постояли у пульта, перепробовали множество комбинаций и решили осмотреть все наше жилище. По количеству комнат оно на одну больше чем старое, площадь немного увеличилась, расположение же совсем другое. Слева по коридору: кухня, ванная, туалет, справа: столовая, комната для гостей, спальня и два маленьких прохода в гостиную и, еще одну, из которой мы решили сделать спортивный зал. Эти помещения стационарные, гостиная и спортзал - выдвигались.
- А где включается свет? - спросила у меня Катя.
- В домоуправлении сказали, что возле дверей сенсорные выключатели и на пультах дистанционного управления, - ответил я.
Нашли выключатели, один из них включили. Загорелись тусклым светом все потолочные па¬нели. Повернули ручку, стал ярче. Да очень удобно.
- Осталось найти телепанели, - произнесла Катюша.
- А что их искать, их видно. Они в каждой комнате, только отличаются по величине. Управление внизу панелей и на пультах.
- Проверим?
- Давай.
Мы включили на кухне. Размером она около метра по диагонали. Как мы узнали позже, они двигались, нажатием кнопок можно передвинуть туда, куда пожелаешь. Изображение - ис¬ключительное, звук прекрасный. Акустические системы встроенные. На кухне их четыре. Окна тоже необычные - без штор, жалюзи. Они оказались не нужными. Стекла такие, что если они стояли лицевой стороной в комнату, свет в помещение не проникал, если тыльной - становилось очень светло. Переворачивание происходило так быстро, что этот момент не улавливало человеческий глаз. Они открывались, закрывались бесшумно, а открытое про¬странство, в целях безопасности, загораживала декоративная решетка, которую убрать могли только по специальному коду или пожарные, или работники МЧС. Еще нас с Катюшей уди¬вило то, что кровати находились в необычных нишах, и постельное разовое белье менялось автоматически, как только она попадала в это углубление в стене, то есть каждый раз, мы бу¬дем ложиться в чистую постель.
Современные вселения в новое жилье отличалось от допереустроечного тем, что не нуж¬но ничего перевозить, как раньше, за исключением личных вещей, которые запросто вмеща¬лись в эмку, что мы уже сделали. Ну, все, переселение произошло. Мы с Катюшей, остались очень довольны новым жильем.
18
Григорьев радовался. Уже прошел месяц со дня объявления отмены денег. Все шло по плану. Одно только событие очень сильно омрачило его состояние. Услышав об этом, у него на какое-то мгновение потемнело в глазах. Он перестал видеть, его слух ничего не воспринимал. Возникло такое ощу¬щение, точно получил оглушительный удар. Затем, как сквозь сон: «Степан Владимиро¬вич, Степан Владимирович, Степан Владимирович, что с вами...» Степан Владимирович? Он не понял, что это к нему обращаются, он забыл, что это его так сейчас звали. Потом пришел в себя.
Когда Джон Дейл предложил принять меры предосторожности с целью усиления его без¬опасности, он понимал, что это нужно, но в глубине души надеялся, что его программу пере¬устройства все считают необходимой и явных противников не будет. Если же кто-то что-то не поймет, он объяснит, убедит. Он уверен, что все, в основном, одобряют его план, потому что он сделает лучше жизнь их всех. Такие же мысли были, когда он благодарил Василия Петровича, за то что тот согласился быть его двойником, рисковать ради него. Предположить же, что будет совершено что-то страшное никак не мог. Он не представ¬лял себе, что найдутся такие, которым он настолько будет служить помехой, что предпримут против него даже попытку физического устранения. Но случилось худшее – Тельцова Василия Пет¬ровича хотели убить.
Иван Сергеевич узнал об этом на следующий день. Сообщил по видеофону Джон Дейл.
Степан Владимирович, вы, пожалуйста не волнуйтесь, было совершено покушение на Василия Петровича...
Дальше то, что оно было предотвращено, что может это вообще не на него, он уже не слышал. Только тогда, когда стал способен воспринимать сказанное, все понял и немного успокоился.
Случилось это примерно спустя неделю после беспорядков в Америке. Обеспечивали охрану Василия Петровича очень опытные люди с техническим оснащени¬ем, которое раньше использовали органы государственной безопасности передовых стран. Благодаря этому, эффективность защиты достигала почти ста процентов. То есть совершить покушение посредством взрывчатых веществ или выстрела снайпера - было абсолютно не воз¬можно. Никто бы не проник незамеченным к автомобилю, месту проживания, работы... где мог находиться Василий Петрович, с целью заминировать или подло¬жить взрывчатку. Не представлялось возможным, и расположиться стрелку где-то вблизи, все близлежащие строения, их крыши, чердачные помещения круглосуточно просматрива¬лись средствами наблюдения. Под контролем находилось и воздушное пространство: с появ¬ляющимися летательными аппаратами сразу же после обнаружения связывались и выясняли причину нахождения. Специальными средствами определяли, есть ли на них какие-либо орудия, вещества для попытки ранения или убийства Василия Петровича. Но, видимо, те, кто планировал нападение, об этом не знали. В этот день в воздухе появился небольшое ра¬диоуправляемое подобие вертолета, летящее в сторону места пребывания Василия Петрови¬ча. Специалист, осуществляющий контроль посредством мобильной радиолокационной установки увидел его на мониторе, когда оно находилось, примерно, в десяти километрах от кабинета Василия Петровича. Двигалось оно бесшумно, наверняка в движение его приводил электрический двигатель. Средняя скорость его была в пределах шестидесяти километ¬ров в час, то есть до подлета к "цели" оставалось не более десяти минут. Сразу же поступил сигнал, что на нем находится около пятнадцати килограммов тринитротолуола и тротила. Конечно, возможно у него другая мишень, но это уже не важно - оно несло разрушения, смерть. Оператор сообщил начальнику охраны, тот, оценив обстановку, сразу же дал команду на перехват. Включили систему радиоэлектронных помех, сделавшую невозможным прием радиосигналов этой летающей бомбой той частоты, на которой осуществлялось прежнее управление. Более сильным сигналом подняли это устройство на максимальную высоту и за¬ставили летать по окружности диаметром около пяти сот метров. Благодаря спутниковой системе наблюдения его удалось осмотреть более внимательно, сфотографировать под разными ра¬курсами. Изучали его не долго, боялись, что закончится электроэнергия у ак¬кумуляторных батарей, и он упадет, причинив взрывом какие-то беды. Под ним - город. Это было подобие снаряда с двумя винтами. Приняли решение подать сигнал для активации взрывного устройства. Так и сделали. Взрыв прозвучал мощный, но вреда никому и ничему не причинил. Обломки были очень мелкие. Этот момент с комментариями показали по теле¬видению, осветили в других средствах массовой информации, тем самым, удовлетворили любопытство тех, кто видел вспышку в небе, сопровождаемую приличным грохотом. Район, откуда по приблизительным прогнозам мог вылететь этот мини вертолет, очень густо¬населен, и определить, более точно место вылета не представлялось возможным. Исходя из этого, решили ограничиться тем, что усилить наблюдение за этим участком местности и во¬обще сориентировать службы противовоздушной обороны и, на подобного рода, цели. Так была проведена эта операция, предотвратив, вполне возможно, нападение на Василия Пет¬ровича.
Григорьев безмерно радовался тому, что закончилось все так удачно, но какое-то чувство вины перед Тельцовым оставалось. После того как пришел в себя, сразу же связался с Васили¬ем Петровичем.
- Здравствуйте, (имя он не должен называть). Я узнал о произошедшем и очень обеспоко¬ен. Пожалуйста, будьте осторожны.
- Спасибо, не волнуйтесь. Может, вообще, не я был конечной целью, но все равно, ис¬кренне благодарен за беспокойство. Рад вас слышать. Конец связи.
- Взаимно. Конец связи.
Преобразования продолжались. У Ивана Сергеевича вызывало опасения то, будут ли все работники в новых условиях, без заработ¬ной платы выполнять обязанности с полной отдачей. С этой целью провел заседание Коор¬динационного совета, на котором приняты следующие решения: во-первых, руко¬водство стран, предприятий, средства массовой информации должны постоянно разъяснять населению необходимость добросовестного выполнения обязанностей на любом рабочем месте, повышения производительности труда. Во-вторых, администрации предприятий, ор¬ганы внутренних дел обязаны осуществлять систематический контроль за тем, чтобы в рабо¬чее время все находились на местах. В-третьих, на всех без исключения предприятиях обес¬печить работу органов технического контроля за качеством выпускаемой продукции. В-чет¬вертых, руководителям создавать все условия для бесперебойной работы производств, не до¬пускать простоев и задержек. В-пятых, вести непримиримую борьбу с пьянством и наркома¬нией, если будут обнаружены лица в состоянии алкогольного или наркотического опьянения на рабочих местах принимать меры убеждения, в крайнем случае, отправлять на лечение. При выявлении каких-либо нарушений мер воздействия не применять, никого не на¬казывать, только разъяснять. Главная задача этих мероприятий - убеждение, создание проч¬ного стереотипа мышления у людей добросовестно трудиться без денежного вознагражде¬ния, страха быть наказанным, а только потому, что это их долг, обязанность.
Объявили конкурс среди стран на самую красивую и практичную одежду, предметы туалета и товары широкого потребления. Была поставлена задача научно-исследовательским институтам, разработать основные виды тканей: бельевую, посезонную для одежды и других хозяйственных нужд, которая бы не содержала химических волокон и была удобной в ис¬пользовании. Лучшие модельеры мира изобретали простую и элегантную одежду. Все конструкторские бюро переориентированы на создание более совершенных товаров по своим отраслям, притом, с перспективой дальнейшей модификации, используя как можно дольше сконструированную ныне основу.
Уже бесперебойно работала сфера обслуживания. В странах переходили на поочередную трудовую деятельность всех слоев населения в этой области. Где не требовалось длительно¬го обучения, первый месяц тот или иной человек осваивал новую профессию в качестве стажера с опытным наставником, более сложные специальности изучали в учебных заведе¬ниях. Расширили штат жилищно-коммунальных хозяйств, автотранспортных предприятий, строительных организаций. Особенно много нужно было возводить, реконструировать, ре¬монтировать.
Педагогические ВУЗы, министерство просвещения работали над новой системой образо¬вания, которая должна наряду с преподаванием общеобразовательных предметов в объеме средней школы осуществлять подготовку специалиста для деятельности в различных обла¬стях: научной, творческой, управленческой и обслуживания. Обучаемый должен получать не мене десяти профессий. Главный упор делался на обучение родственным специальностям, т.е. если это врач, он обязан уметь трудиться от санитара в морге маленького городка до ми¬нистра здравоохранения планеты. Кроме этого они обязывались разработать программу обу¬чения и воспитания для создания гармонически развитой, культурной и интеллигентной личности.
Обстановка в мире, если не считать происшествия в Северной Америке, спокой¬ная. Члены организации Григорьева направлялись во все страны с целью осуществления контроля за ходом переустройства и изучения общественного мнения. Они ежедневно докла¬дывали о социально-политической и экономической обстановке. В распоряжении Координационного совета состояли мобильные, подго¬товленные группы, которые могли в довольно короткий срок попасть в указанную точку пла¬неты для улаживания каких-то проблем, что они и делали. Вылетали они в для изъятия и ликвидации оружия и боеприпасов, которые еще находили представители органов власти или жители в различных регионах планеты. Как правило, это - брошенные схроны, забытые небольшие склады или то, что не сдано населением. Научно-исследова¬тельские институты получили рекомендации разработать систему космического наблюдения за планетой на предмет выявления различных видов оружия, взрывчатых веществ и других средств насилия.
Один из вопросов, который Ивану Сергеевич лично держал под контролем – это обеспе¬чение населения продуктами питания. Особое внимание нужно уделялось многонаселен¬ным странам, таким как Китай и Индия и, ряду африканских государств, у которых эконо¬мика развита слабо. Мировых запасов продовольствия имелось достаточное ко¬личество, кроме этого, они постоянно пополнялись. Создавались стратегические резервы. Задача Координационного совета заключалась в осуществлении контроля за своевременной доставкой продуктов в регионы, где их оставалось не более чем на неде¬лю. Одновременно принимались меры по их производству достаточному для обеспече¬ния того или иного района и создания запасов. Проблема состояла в том, что для некото¬рых народностей необходимы специфические продукты питания, а если это оказывались слаборазвитые страны, то их производство вызывало трудности. Приходилось направ¬лять рыболовецкие суда, если это были рыбопродукты, налаживать выпуск, если другие. После того, как стабильно заработали пункты общественного питания, продовольствие стало поступать от населения. Те, кто припрятал что-то на «черный день» сдавали на склады, а это как оказалось не так уж мало.
Этот период, довольно напряженный для Григорьева и часто он думал о том, что вряд ли смог бы вынести такую физическую и эмоциональную нагрузку, если бы не Алисия. Она постоянно находила для него хоть несколько минут и появлялась именно в тот момент, когда ему ее очень не хватало. Она - как допинг, не только взбадривающий его, но и дающий мощный заряд энер¬гии. Ему легче становилось работать. Самая трудно преодолимая проблема превращалась в разрешимую. Иван Сергеевич ловил себя на мысли, что чем бы он ни занимался, каким бы, казалось, важным дело не было, он всегда безумно рад видеть Алисию. Во всем мире, во Вселенной не было ничего значительнее встречи с ней. Он был готов бросить все, только бы перемолвиться словечком с любимой.
Он на мгновение потерял сознание, когда ее гибкие руки обвили сзади его шею и мягкие волосы приятно защекотали щеку. Она молчала. Да и что нужно говорить? Банальные фразы? Зачем? Григорьев поцеловал ее руки. Сказать захотелось Григорьеву.
- Спасибо, родная, я очень люблю тебя.
Вообще он считал, что говорить “люблю” Алисии, это как-то слишком просто, даже гру¬бо, должно быть какое-то более подходящее слово, но его еще не придумали. Он боготворил свою ненаглядную, он обожал ее, он в ней души не чаял. Он без ума от нее, ее красоты, обаяния, доброты и всех тех ее качеств и достоинств, которые невозможно пере¬числить, он постоянно страдал, когда не видел ее хоть минуту, секунду, миг. Он забывал обо всем, ему казалось, он парит над облаками, он испытывал необъяснимые ощущения в тот мо¬мент, когда ее нежные руки обнимали его, когда чувствовал тепло ее божественного тела. Да, это еще что-то гораздо большее, чем любовь.
Алисия поцеловала Григорьева и ушла.
19
В соответствии с графиком нам с Катей необходимо было пройти ежегодное стационар¬ное медицинское обследование. Проводилось оно в течение сорока пяти дней, если не возникало на¬добности продлить его. Фактически это - еще один отпуск, в ходе которого отдых сочетался с обязательным посещением врачей и выполнением всех их рекомендаций. Поселили нас в двухместном благоустроенном номере. В первый день у нас взяли анализы, произвели экспрессдиа¬гностику всех органов после чего нас посетил закрепленный за нами врач.
- Здравствуйте, зовут меня Семен Петрович, я ваш доктор-консультант на период обсле¬дования, - произнес молодой мужчина. Его хорошо выбритое приятное лицо украшала лег¬кая улыбка.
- Мы очень рады, - сказала Катя после нашего приветствия и представления.
- В результате исследования ваших анализов, кардиограммы сердца, ультразвукового обследования, флюорографии каких-то заболеваний у вас не выявлено, но в течение периода, который вы будете находиться у нас, надо будет произвести более тщательную проверку состояния вашего здоровья и некоторые профилактические мероприятия. Общие, для вас, Иван Иванович и вас, Екатерина Влади¬мировна и персональные. Я знаю, Екатерина Владимировна, из вашей медицинской карты, что у вас был гипертонический криз, вызванный незначительным сужением сосудов почек, поэтому я уделю им особое внимание. Далее, он рассказал, что нам нужно будет проделать, каких специалистов посетить и выдал подробный распорядок. В нем отражались: капельницы и уколы с витаминами, общеукрепляющие ванны, различные комплексы физических упражнений, курс психологической реабилитации, проце¬дуры по очищению организма, массажи, мануальная терапия позвоночника и суставов... Кроме этого обследовались досконально все органы. Каждый день был расписан по минутам с восьми до пятнадцати часов. Вечером разрешалось посещать различные развлекательные мероприятия: дискотеки, кружки танцевальные и пе¬ния, кино, театр, цирк, участвовать в спортивных играх... Суббота и воскресенье - дни отдыха. Они предназначены для поездок на экскурсии, на море.
- Употребление алкоголя, - продолжал Семен Петрович, - в этот период не допустимо, курение, Иван Иванович, желательно ограничить до минимума, если вы не можете совсем без него. Каждое утро в девять тридцать я вас буду навещать, но если возникнут какие-то проблемы в процессе обследования мой кабинет номер сто один или можете вызвать по видеосвя¬зи или по телефону, номер у вас записан в медицинской карте, не стесняйтесь, пожалуйста. Какие есть вопросы?
Нам было все ясно, мы поблагодарили Семена Петровича, он ушел. Мы решили ознакомиться с санаторием.. Каждый год мы с Катей на обследовании, но в этом учреждении для лечения, профилактики заболеваний и отдыха мы впервые. Видимо есть какие-то возрастные рубежи, после перехода которых, направляют уже в другие. Здесь было, на что посмотреть. Часа три мы потеряли у аквариума с пресноводными рыбами. Вернее, если судить по его размерам, это - пруд с прозрачными стенками. Интересно наблюдать за вялым карпом. Громадная рыбина длиной больше метра весом восемнадцать - двадцать килограмм желто-бурого цвета с черновато-серой спиной и плавниками с округленной тупой мордой и толстыми губами тихонько передвигается по ак¬вариуму. По словам экскурсовода, они могут жить более ста лет и довольно умные. Попав¬шись на удочку или в мережу, часто перепиливают лесу или петли сети зазубренным шипом на плавнике. Его можно приучить выплывать за пищей по звонку. А вот застывшее, удлиненное, почти цилиндрическое, покрытое мелкой чешуей серовато-зеленое с желтова¬тыми пятнами и полосками существо. Если не присмотреться и не увидеть сплющенную с выступающей вперед нижней челюстью голову и плавники, можно подумать, что лежит ка¬кая-то палка, но это щука. Замерла, видимо поджидает добычу. Оказывается, они очень про¬жорливые и так же могут жить более ста лет. А вот красавица. Серо-бурого цвета с покрытой треугольной формы щитками и мелкими гребешковидными костяными чешуйками ко¬жей, с удлиненным, узким, заостренным рыльцем переливается. Стерлядь, нет, это грубовато – стерлядка. Какая прелесть. Сколько нужно времени, чтобы осмотреть весь аквариум? Глядя на его обитателей, теряешься в пространстве, забываешь, кто ты, ка¬жется ты с ними в этом необыкновенном мире. Затем осмотрели зал для боулинга, концерт¬ный, спортивный и тренажерный залы, шахматно-шашечный клуб, которые нам очень по¬нравились. Наше внимание привлек террариум. В нем мы увидели много различных ящериц: гекконовых, сцинковых, зеленых, желтопузиков, медяниц, хамелеона. Остановились мы у ту¬рецкого полоза. Длиною около метра, сверху яркий желтовато-серый, на голове с обеих сто¬рон с косой черной полоской; черные шашки, расположенные четырьмя продольными ря¬дами по всей длине тела, сливаются между собой; нижняя часть, в основном, одноцветная соломенно-желтая. Он спал. Или притворялся. Красив. Еще немного походили по террито¬рии, отдохнули у одного из многочисленных фонтанов и, на этом наше ознакомление закон¬чилось. Вечером никуда не пошли.
- Как хорошо мы живем. Я все думаю о том, а вдруг найдутся такие, которые захотят вернуть ту прежнюю жизнь с деньгами, терактами, войнами, - стала размышлять вслух Катя.
- Не думаю. Зачем. Надо быть сумасшедшим, чтобы попытаться сделать это. Если и по¬явятся такие, они не смогут. Убедить кого-то невозможно, а средств для принудительного воздей¬ствия уже нет. Оружие и вооружения все находятся в одном месте под усилен¬ной охраной, переносное и стрелковое с боеприпасами к нему уже давно полностью уничто¬жено. На Земле ни одной единицы. Совсем скоро будут переработаны и оставшиеся виды вооружений. Все лекарственные средства, научные открытия подлежат усиленной проверке в плане воздействия на сознание и мозг человека. Спутниковая система наблюдения осуществляет постоянный контроль за всей планетой. Помнишь, я тебе рассказывал о том, как Капранов Виктор Степанович запускал мо¬дель ракеты?
- Да. А если заговорщики попадут в Координационный совет Земли?
- Давай, представим, что это случилось. Что они смогут сделать? Допустим мы с тобой эти люди. Подумаем, что вообще необходимо проделать, чтобы вернуть прошлое. Сначала, надо найти единомышленников, исполнителей, в общем, сформировать многочисленную армию. Следующее, надо наладить выпуск оружия. Кроме как насильствен¬ным путем не заставишь перейти людей из рая в ад, тем более после того, как они ощутили все его прелести. Что еще? – не хочу думать. Как воплотить в жизнь только это? Что будем делать?
- Не знаю. Да, наверное, это очень сложно. Ну и хорошо, - ответила довольная Катя.
- Считаю, что сейчас уже такой угрозы нет и, чем дальше, тем вероятность ее будет все меньше и меньше. Это сразу после переустройства кто-то, у кого в руках остались огромные средства или власть, возможно, хотели бы все вернуть. Но уже сейчас, думаю, можно жить спокойно.
Катя села смотреть телевизор, я задумался. Мне почему-то вспомнилось, сколько было рекламы в той жизни. Она назойливо вставлялась везде. Телевизор стоило только включить, как прави¬ло, попадаешь на рекламу. Чем лучше передача, концерт, фильм, тем чаще ее демонстрирова¬ли. Это раздражало. Смотришь какой-то телефильм, проникаешься им, и, тут все твои переживания беспардонно прерывают - начинается она. И это делается не раз, не два, в течение фильма, а через каждые пятнадцать - двадцать минут. Так же и на радио. Очень много средств тратили на нее. Не жалели. Она, может, себя и оправдывала, но вреда приносило немало. Рекламировали все. Спиртные напитки, сигаре¬ты, не думая о том, какой вред наносят эти, хорошо разрекламированные, товары. Взрослый и не обратит на это внимание, молодой же человек, который еще не знает что это, захочет попробовать, ему может понравиться. Польза от нее была только для тех, кто рекламировал или чью продукцию расхваливали - они получали деньги. Те же, кто покупал, как правило, проигрывали. Хорошие товары не нуждались в рекламе, они и так пользо¬вались спросом, а не качественные, беззастенчиво приукрашивали, да еще как, не думая о тех, кто ими будет пользоваться. Это касалось любых товаров, в том числе и лекарственных средств. Опытные доктора прямо говорили: "Будьте осторожны при покупке тех или иных разрекламированных лечебных препаратов, не верьте, это может пагубно сказаться на вашем здоровье". Она была бессовестной. Например, женские прокладки. По¬нятно, это естественно, но для взрослых, женщин. Зачем знать об этих особенно¬стях их организма всем, какая необходимость ежедневно говорить об этом, нужно ли это ре¬бенку, тем более мальчику, ему не понятно, он может спросить и надо ответить. А как? А нужно ли? Об этом не думали. Да и вообще, с полной убежденностью можно сказать, что вся та жизнь была лживой. Обманывали всех и везде. В коммерческой деятельности существова¬ли даже такие афоризмы: "Торговля - школа обмана", "Не обманешь - не продашь". В банках выдавали ссуды, кредиты за очень высокие проценты. Бесконечно еще можно размышлять на эту тему, но надоело, в конце концов, теперь уже этого никогда не будет.
В ходе обследования каких-либо заболеваний у нас не выявили, и мы, отдохнувшие и, получившие довольно серьезный заряд энергии, снова приступили к работе. Катю назна¬чили секретарем художественного совета министерства культуры и отдыха, меня - операто¬ром в отделе по прогнозированию стихийных бедствий в научно-исследовательском инсти¬туте при министерстве по чрезвычайным ситуациям. Работа очень ответственная. Моя зада¬ча - следить за показаниями приборов и своевременно докладывать об изменениях. Благода¬ря этому отделу давно не было каких-либо существенных экономических потерь, не говоря уже о жертвах или серьезных увечьях людей или животных по причине стихийных бедствий. Мощная система спутникового наблюдения фиксировала малейшие отклонения от нормы в земной коре, в климате, в космосе, учитывалось буквально все, вплоть до поведения животных и птиц для предупреждения каких-либо аномалий. Если предполагалась хоть ма¬лейшая вероятность чего-то подобного, сразу принимались необходимые меры, производилась эвакуация. Постоянно проводи¬лись профилактические мероприятия по недопущению скопления снега в горах, больших на¬леденений с целью предупреждения схода лавин. Научились укрощать тайфуны. Фактически не стало лесных пожаров, возгорания ликвидировались сразу же при помощи авиации. Бы¬товые возникали, чаще всего по неосторожности, но их тушили мгновенно. Если же случа¬лось так, что теряли жилье, то они получали новое в тот же день.
Очень важной являлась моя производственная деятельность, и относился я к ней со всей серьезностью, но все же оставалось время на то, чтобы и поразмышлять. Все хотелось и хоте¬лось восхищаться тем человеком или людьми, которые так изменили наш мир. Вспомнилось, сколько было разных народностей. Они и сейчас еще есть, но внимания никто на это не обращает и, все привыкают к мысли, что мы единственная общность людей - земляне. А сколько было проблем на этой почве. Одни народы считали себя лучше других, завоевыва¬ли, превращали покоренных в рабов, истребляли. Если появлялись большие многонацио¬нальные государства, которые нельзя было захватить, недруги, использовали национальные чувства для их раздробления. Людей одной народности убеждали в том, что им бы жилось гораздо лучше, если бы они были самостоятельными, а не в составе каких-то государствен¬ных объединений. Выдумывали различные теории о демократии, об ограничении прав чело¬века представителей этой народности, всячески старались заставить поверить людей, в то, что заботятся об их благах. На самом же деле цель была одна - отделить это территориальное образование. Подкупали разными международными премиями, правителей. За¬тем, практически, подчиняли эти государства себе и или несбыточными посулами, или си¬лой, вовлекали в свои агрессивные, союзы, блоки. В конце концов, начинали активно ис¬пользовать территорию этой страны для размещения военных баз, добычи природных ресур¬сов, делать дополнительный рынок сбыта своей продукции. Таким образом, определялась цена этой "заботы". Даже внутри того или иного государства, свои же деятели, рвавшиеся к власти, использовали национализм. Различными измышлениями очерняли руководителей, которые были, допустим, уроженцами восточного региона страны, говорили, что они не на¬стоящие представители той или иной национальности, а мы, мол, западные, подлинные и только мы, можем управлять страной и дать все блага. В конечном итоге возникали кри¬зисные ситуации, в результате которых страдали народы. И так на протяжении всей истории развития человечества. Как хорошо, что все это позади и никогда уже не повторится.
20
Григорьев не заметил, как пролетело время. Уже отпала необходимость в маскировке, гриме, они снова стали с Алисией настоящими. По сравнению с тем, когда все только начи¬налось - это стал уже совершенно другой мир. Все пункты резолюции той исторической конфе¬ренции ООН, на которой выступил Иван Сергеевич, выполнены или выполнялись. Теперь планета состояла из следующих территориально-административных единиц: Австралия, Ан¬тарктика, Африка, Евразия, Северная Америка, Южная Америка. Больше других государств не существовало. Сословия, классы ликвидированы. Полным ходом происходило «переодевание» населения. Фабрики и заводы выпускали типовую бытовую техни¬ку, предметы повседневного обихода. Все делалось из экологически чистого сырья с перспективой дальнейшего улучшения в соответствии с требованием времени и по необхо¬димости. Например, тот же домашний кинотеатр, выпускался базовый блок и сменные дета¬ли, в том числе и мониторы с акустическими системами, которые заменялись по мере усо¬вершенствования. Этим планировалось сократить расходы на обновление. С таким расчетом конструировались все товары. Уже сформированы Координационные советы материков, разработаны Конституции. В Конституциях заложены научно обоснованные алгоритмы, ко¬торые должны неукоснительно соблюдаться избранными Координационными советами. Эта совокупность действий, правил являлась основой управления, какие либо отступления недо¬пустимы были ни кому. Только конференция с представителями от всех материков может внести изменения. Фактически в алгоритм заложен курс политической, экономической, в об¬щем, всех видов деятельности руководства Земли. Образно говоря, планетой управлял Алго¬ритм, а Координационные советы являлись только инструментом и системой контроля. Сформированы министерства и алгоритмы деятельности правительств, руководство которы¬ми осуществляли Координационные советы. Более качественно заработала система обслу¬живания. Развивалась промышленность. Развернуто колоссальное строительство: возводили жилые дома, заводы, фабрики, электростанции, животноводческие комплексы... Приступили к решению религиозного вопроса. По СМИ объ¬явили, что каждый житель имеет право верить в того бога, в существовании кото¬рого он убежден и, ему будут предоставлены для этого все возможности, но самое главное, чтобы это было не во вред другим. Разъяснялось, что с целью ограждения влияния на верую¬щих кого бы то ни было, упраздняется вся духовная иерархия. Все управление тем или иным храмом будет осуществляться человеком, кого изберут верующие и кроме него, им руково¬дить не станет никто. Основной закон для всех признающих существование бога – библия, коран... в зависимости от вероисповедания. Духовное образование сможет получить каждый, кто пожелает. Священнослужители также будут меняться, и трудиться в других сфе¬рах деятельности, необходимых для общества, а на их место будут избираться новые. Время доказало правильность этого решения. Количество верующих уменьшалось. Причина, скорей всего, в том, что бога уже не о чем просить. Постепенно, тем более молодежь, стали пони¬мать, что мы сами себе боги.
Иван Сергеевич уже не был главой Координационного совета, но иногда его пригла¬шали в качестве консультанта. Он - как все граждане планеты: также работал, отдыхал, в общем, жил, вернее жили, с Алисией. Совсем недавно они переехали с ней на Северный Кавказ. Решили жить там. Получили новую квартиру. Теперь они уже - законные муж и жена. Свадьбы не делали, отметили регистрацию брака только с близкими друзьями. Свадебное путешествие решили отложить. Григорьев, как и прежде, был без ума от своей Алисии. Он с трудом переносил те периоды, в течение которых учился или работал и не видел ее. По вечерам они с Алисией осваивали новые профессии на произ¬водственном комбинате. Курс обучения - пол года. Григорьева учили слесарному делу, Али¬сию – поварскому. Эти три месяца Григорьев работал начальником отдела образования ми¬нистерства просвещения. Это учреждение разрабатывало поправки к Конституции в об¬ласти образования. Алисия трудилась няней в детском саду. Они были счастливы.
Пришло время очередного отпуска и, Григорьев решил, что можно предложить Алисии осуществить их мечту, уже давнюю – совершить свадебное путешествие. Долго им его при¬шлось ждать. Сначала было не до него, затем как-то о нем забыли. Когда появлялась возможность взять короткий отпуск ездили к родителям, у них же и отдыхали. Алисия почему-то о нем не вспоминала.
- Леся, так уже звал Иван Сергеевич свою ненаглядную, тебе не кажется, что мы с то¬бой забыли сделать что-то важное? - спросил Григорьев, когда они мирно сидели вечером у телевизора.
- Что? – задумалась Алисия, - и мы это кто, я? Даже не знаю. Намек не поняла. Хм.
- Мы – это мы. Больше - я. Несомненно - я.
- И что же ты не сделал, дорогой, признавайся. Сейчас и делать то особенно ниче¬го не надо.
- Уже, моя родная, будет скоро пять лет, как мы нашли друг друга, и мы до сих пор не осуществили одно очень важное мероприятие - не съездили в свадебное путешествие.
- Неужели поедем, полетим, поплывем? – воскликнула Алисия, крепко обняв Григорье¬ва.
- Как скажешь, любимая.
- С тобой хоть куда, а на Апеннинский полуостров, в бывшую Италию, да еще в свадеб¬ное путешествие, с превеликим удовольствием.
- Надо же, меня уже одолевает склероз, забыл, что сказал куда.
- Ничего в Венеции вылечим. Алисия ласково прижалась к Григорьеву.
- Ну, ради этого стоит съездить, слетать, сплавать.
На следующий день решили вопрос с отпусками, зашли в бюро путешествий. Их встретила приветливая молодая девушка.
- Здравствуйте, меня зовут Света. Где бы вы хотели отдохнуть? – спросила она.
Григорьев с Алисией после приветствия изложили план.
- Хорошо, мы можем предложить два варианта: двадцатичетырехсуточный круиз по городам Апеннинского полуострова или предоставить воздушное такси, на котором вы прилетите в Неаполь и, затем будете путешествовать самостоятельно. Когда решите возвращаться, сооб¬щите нам и, этот же самолет вас доставит обратно. Выбор за вами.
- Мы решили отдохнуть сами, - сказала Алисия после того, как они обсудили этот во¬прос с Иваном Сергеевичем.
- Пожалуйста, заполните заявки, - Света подала им по бланку.
Решив все формальности, Алисия и Григорьев поблагодарили Светлану, попрощались и вы¬шли из бюро. Вылет назначили на завтра.
Несмотря на то, что уже стали привыкать к высокой организации, Григорьев с Алисией удивились тому, как быстро все решилось. Прибыв в аэропорт, прошли на посадку. Их ожи¬дал маленький самолетик, которому бы вполне хватило и одного двигателя, но как позже вы¬яснилось, два - для безопасности. Это бело-сине-голубой красавец, выглядевший так, словно он только сошел с конвейера. Вылетели в десять часов. Довольно чувствительной для Григорьева и Алисии была разница в полете на этом самолете и на больших. Главное, острее ощущения. Если в аэробусе было чувство, как будто они едут в автобусе, с закрытыми шторами, потому, что в иллюминаторе видели бесконечные облака или небесную синь, то здесь - все совсем иначе. Почти не чувствовалось этой металлической оболочки. Им ка¬залось, что это они парят. Алисия еще с момента взлета сидела, сильно прижавшись к Ивану Сергеевичу.
- Как ваше самочувствие, - спросил Сергей Петрович, пилот сорока - сорока пяти лет, с которым они познакомились при посадке.
- Спасибо, хорошее, - ответила Алисия, - но ощущения немного другие, чем при полете на авиалайнере.
- Да, разница есть, - согласился пилот, - я раньше был командиром аэробуса, на кото¬ром для меня каждый полет являлся довольно тяжелым и напряженным трудом. Парение на моей «пчелке» больше удовольствие, но, безусловно, очень ответственное. Да, к вашим сиде¬ниям прикреплены парашюты, в случае необходимости вам нужно будет только пристег¬нуться, разбить молоточками стеклышки, которые перед вами и, нажать кнопки. Вас выбро¬сит из кабины самолета, и вы успешно приземлитесь. Но, я уверен, до этого дело не дойдет. Удачного полета.
- Спасибо, - ответила Алисия.
Алисия стала чувствовать себя спокойнее. Они сидели и смотрели в иллюминатор. Внизу виднелась вода. Черное море. По морю плыли маленькие кораблики, крошечные яхты, еще какие-то точки, одни двигались быстрее, другие - медленнее, наверное, лодки, моторные и обычные. Затем перелетели Дунай, Нижнедунайскую низменность, Южные Карпаты, Апеннины.
Нет ни одного вулкана, ни одной горы, известность которых могла бы срав¬ниться с широко распространенной славой Везувия, оправдываемой красотою его самого и его местоположения, неустанной его деятельностью в течение более двух тысячелетий и, быть может, в еще большой степени тем, что это единственный действующий вулкан на материке. Именно с него началось серьезное научное изучение, как продуктов вулканиче¬ских извержений, так и характера их деятельности. И Григорьев с Алисией пролетали мимо него. Он возвышается на берегу Неаполитанского залива, в десяти километрах к юго-востоку от Неаполя в виде уединенного значительного черного пепельного конуса, окаймленного полукругом Монте-Соммы - остатка громадного доисторического кратера. Плоский, полого поднимающийся конус, служащий общим основанием Везувия и Монте-Соммы, достигает высоты пятьсот девяносто пять метров над уровнем моря при диаметре его опорной части в шестнадцать километров. Вершина Везувия возвышается на тысячу две¬сти девяносто семь метров. Все это Иван Сергеевич с Алисией осматривали, сверяя с картой, которую им дали в бюро путешествий. У подножья Везувия лежал город Неаполь. Расположен он амфитеатром по северному берегу Неаполитанского залива. В тринадцать тридцать, преодолев, примерно две тысячи триста километров за три с половиной часа при¬землились в аэропорту. Не успели Григорьев с Алисией выйти из самолета и поблагодарить Сергея Петровича, как к ним подошел молодой человек.
- Здравствуйте, меня зовут Томас, сейчас я вас провожу в отель, а если вам будет нужен экскурсовод, я с удовольствием покажу город и расскажу о достопримечательностях.
- Спасибо, - поблагодарили Иван Сергеевич с Алисией после приветствия и представ¬ления.
Томас проводил их в номер гостиницы, сказал, как его найти, если он понадобятся и, попро¬щавшись, ушел. Утром Григорьев и Алисия ему позвонили и, через полчаса уже сидели в его эмке.
- С чего начнем знакомство с Неаполем? – спросил Томас после обмена приветствия¬ми.
- На ваше усмотрение, - ответила Алисия.
В течение недели Иван Сергеевич с Алисией знакомились с городом, купались, загорали. Благодаря Томасу они узнали очень много об этом древнейшем и крупнейшем городе Апен¬нинского полуострова. Он им показал городские парки; памятники Данте,6 королей Карла III и Фердинанда I; колонну "Мучеников", в память погибших во время революции воинов. Оставшуюся часть дня они осматривали церкви: собор святого Януария с его чудотворной кровью, Монте Оливето, Сан-Kиapa Доменика Маджоре, Сан-Лоренцо. Они увидели старинные ворота и замки, театр Сан-Карло, самый большой в Европе. Алисия восторга¬лась. Григорьев безмерно радовался этому. Неизгладимое впечатление на них произвели: великолепный пассаж Гумберта I, университет, основанный в 1224 году Фридрихом II, инженерная академия, ветеринарный институт, обсерватория, ботанический сад, академия наук и художеств, морской корпус, консерватория. Иван Сергеевич с Алисией посмотрели библиотеку при университете, национальную библиотеку с греческими и латинскими ру¬кописями, государственный архив, один из замечательнейших в мире (сорок тысяч руко¬писей, с 703 года), национальный музей (бывший Museo Borbonico), зоологическую стан¬цию, для исследования морской фауны. Побывав в Неаполе нельзя не увидеть его вокзалы, корабельные верфи, машинные фабрики. Немного задержались у огромного аквариума. Гри¬горьева и Алисию, буквально, заворожила красота подводного мира. Вот проплывает сарди¬на - в живом виде, в копченом - она тоже ничего, одна из красивейших рыб. Спина ее переливается синевато-зеленым цветом, бока и брюшко серебристо-белые. Жаберная крыш¬ка с золотистым отливом и бороздчатыми темными полосками, лучеобразно расходящими¬ся от нижнего и заднего края. Вот рыбка темного стально-синего цвета, с золотисто-зеле¬новатым блеском и многочисленными, узкими, волнистыми, темными поперечными по¬лосками с серебристыми боками и брюхом - это макрель. Вот резвятся дельфины. А, это их кормят. Ой, кто это? Водную гладь рассекает плавник, принадлежащий большому веретено¬образному телу. Острое рыло, на конце которого вверху лежат два носовых отверстия, а внизу, поперечное, снабженное сильным зубным аппаратом, расположенным в несколько рядов – рот, по бокам шеи жаберные щели. Кожа лишена чешуек, но зато покрыта бу¬горками и выступами, глаза со свободными веками. Да, это она – акула. Алисия прижалась к Григорьеву. А это что за двухметровый щит, одетый кожей бурого оттенка имеющий семь слегка зазубренных продольных килей желтоватого цвета? Появилась голова с несколькими роговыми щитками. Оказывается, это кожистая черепаха. Долго они рассматривали обита¬телей этого огромного водоема, ни Григорьев, ни Алисия раньше таких не видели. Когда от¬правились дальше, к юго-востоку от Неаполя их внимание привлекли руины древнего горо¬да Помпеи, раннехристианские катакомбы. Они были восхищены.
- Никогда бы не подумала, что столько достопримечательностей может быть в одном городе, - сказала с восторгом Алисия, - спасибо родной.
- Это тебе спасибо, дорогая, спасибо, что ты есть, спасибо, что ты такая, спасибо, что выбрала меня, спасибо, спасибо, спасибо, тысячу раз спасибо за все.
Григорьев крепко обнял и поцеловал свою Лесю. Сколько длился этот поцелуй, а затем все новые и новые трудно сказать, но когда они опомнились, Томаса уже не было. Он незаметно ушел. А по поводу достопримечательностей Иван Сергеевич с Алисией мысленно согласил¬ся. Город находился в очень живописном месте. Климат умеренный, здоровый, для отдыха: температура воздуха не превышала двадцати пяти градусов. Но подумал он это ма¬шинально, Ивану Сергеевичу не хотелось ни о чем размышлять кроме как о своей любимой Лесе. Они поехали в гостиницу. Это была их последняя ночь в Милане.
Дальше они решили путешествовать по воде. По Тирренскому морю до о. Эльба, затем по Лигурийскому морю до Генуи. Получив в морском вокзале билет на прогулочный корабль, Иван Сергеевич и Алисия продолжили свадебное путешествие. Григорьев и Алисия немного опасались морской болезни, о которой немало слышали, но оказалось напрасно. Двое суток они плыли до острова Эльба. И вот этот остров в Средиземном море, между Корсикой (в пятидесяти километрах от него) и побережьем Апеннин, от которого он отделяется проли¬вом в девять - двенадцать километров, площадь, по словам гида, - двести двадцать три с половиной квадратных километра. Поверхность гористая, самая высокая вершина Монте-Капанн - тысяча девятнадцать метров. Лесов нет, почва плодородная. Главное занятие жителей - горноделие; добываются железная, медная, свинцовая руды. Выплавка, вслед¬ствие недостатка топлива, производится на Апеннинском полуострове. Развиты добыча каолиновой глины и соли, рыболовство (тунцы и сардинки). Главный город - ПортоФер¬райо. На восточном берегу крепость Порто-Лонгоне, с хорошим рейдом. Третий более зна¬чительный город - Риоделль-Эльба. С 3 мая 1814 года по 26 февраля 1815 года на Эльбе находился Наполеон I. На острове провели два дня. Купались, загорали. Питались исключи¬тельно рыбой, Алисии очень понравился запеченный тунец.
Еще одни сутки они плыли до Генуи. Генуя с моря представляет чудный вид. В этом городе Иван Сергеевич и Алисия отдыхали тоже неделю. Генуя - укрепленный город, распо¬ложенный амфитеатром по крутому склону Лигурийских Апеннин, у Генуэзского залива. Это исторический памятник, имеющий со стороны суши двойные укрепления, делающие его одною из самых сильных крепостей. Обширная гавань защищается двумя большими молами: старым с восточной стороны и новым - с западной. На новом моле карантин и маяк. В се¬веро-восточной части залива бывшая королевская военная гавань (Darsena reale), в восточ¬ной части гавань порто-франко, с таможней. Прогуливаясь в старых частях города, тесня¬щихся на скатах гор, Григорьев и Алисия удивлялись тому, какие очень узкие, не правиль¬ны улицы и так круто спускаются, что на немногих только можно ездить. Они увидели мно¬жество старинных дворцов, с великолепными мраморными фасадами, лестницами и колон¬надами. Самые известные Palazzo Ducale, старый дворец дожей (главы республик в сред¬невековой Венеции); Palazzo Brignole или Palazzo Rosso, с большой картинной галереей; Palazzo del Principe Doria, построенный в 1529 году дожем Андреем Дориа. Из восьмидесяти двух церквей всего замечательнее, по их мнению, собор San-Lorenzo, возведенный в XII веке и отчасти перестроенный в 1422 году. Публичные учреждения, как они узнали, почти все относятся к временам республики. В городе они увидели Университет, помещающийся в великолепном здании иезуитов, с библиотекой в восемьдесят тысяч томов, ботаническим садом, физическим кабинетом; городскую библиотеку, архив San Giorgio, с большой коллек¬цией рукописей; архив государственного совета; академию изящных искусств. Большое впечатление на них произвели: театр Carlo Felice - один из самых великолепных в Италии, памятники Колумбу и Мадзини. Осматривая окрестности Генуи - Корнильяно, любова¬лись дворцом Дураццо (Durazzo), в котором находятся знаменитые естественноисториче¬ские коллекции. Они узнали, что жителей в Генуе около ста сорок тысяч, а с предместья¬ми - более двухсот тысяч. Главные предметы производства: бархатные и шелковые материи, ленты, чулки, искусственные цветы, шляпы, бумага, изделия из слоновой кости, мрамора, кораллов; мыло, засахаренные фрукты, шоколад, макароны, вермишель.
Последний пункт путешествия - Венеция. Ехали Иван Сергеевич и Алисия до нее чуть больше четырех часов. Венеция - один из замечательнейших городов Европы по своему по¬ложению, произведениям искусства и истории. Лежит, по рассказу экскурсовода-лодочника, на ста восемнадцати островах, в лагунах Адриатического моря, в восьми с половиной кило¬метрах от материка и имеет около двенадцати километров в окружности. Между триста семьдесят восьмью городскими мостами, соединяющими отдельные острова, особенно замечателен построенный в 1588 - 1591 годах, архитектором Антонио да Понте, знамени¬тый Понте-Риальто. Проходит он, подобно двум, созданным в 1854 и 1858 годах же¬лезным мостам, через Большой канал, самый значительный из ста пятидесяти семи суще¬ствующих. Имея в длину три километра, в ширину тридцать - шестьдесят метров, канал этот разделяет город на две неравные части, и его левый берег весь застроен дворцами. Зда¬ния города, между которыми не мало полуразвалившихся дворцов и великолепных церквей, построены на сваях и почти все обращены лицевым фасадом к каналам, которые яв¬ляются настоящими широкими и длинными водяными путями, тогда как собственно ули¬цы до того узки, что по ним едва могут пройти рядом три человека. Несмотря на то, что в городе более двухсот площадей, этого названия заслуживает только окруженная дворцами и крытыми ходами площадь святого Марка, имеющая, в длину сто семьдесят пять метров, в ширину восемьдесят два метра и выложенная мраморными плитами. На ней возвышается патриар¬шая церковь (или собор св. Марка), построенная в своеобразном стиле, соединяющем в себе характер византийской архитектуры с формой романских базилик. Церковь построена в фор¬ме греческого креста, имеет в длину семьдесят шесть с половиной метров, в ширину шестьде¬сят два и шесть десятых метра и украшена внутри и снаружи пятьюстами колоннами. Разде¬ленный на пять отделов, богато украшенный главный фасад был окончен постройкою в XIV столетии. Колокольня, в девяносто восемь метров вышиною, стоит отдельно от церкви, на площади святого Марка. На ней же возвышается дворец дожей (Palazzo ducale) - зда¬ние, замечательное по величавости и красоте своей архитектуры и по собранию самых драгоценных произведений живописи. Постройка его начата была еще в 1350 году Филип¬пом Календарио, окончена только в 1442 году. Две возвышающиеся одна над другою гале¬реи окружают дворец с двух сторон; во дворе находится знаменитая "Лестница исполинов" с двумя стоящими на ней колоссальными статуями Нептуна и Марса. На верхней площадке ее короновались дожи. Сохранилось еще со времен республики здание государственной тюрьмы - так называемые свинцовые кровли, с Мостом вздохов. В великолепной зале Большого совета, с прилегающими к ней комнатами, помещается с 1812 году знаменитая библиотека Марка с рукописными сокровищами; она украшена множеством картин, между которыми находится величайшая из всех произведений живописи в мире, работа Якопо Тинторет¬то, изображающая рай. Около часа Иван Сергеевич и Алисия рассматривали это творение. В восточном флигеле дворца их внимание привлек археологический музей, с греческими мраморными статуями. Против дворца дожей, на, так называемой, Пиаццетте, было вели¬колепное здание библиотеки, теперь обращенное в королевский дворец, образцовое произ¬ведение Сансовино. Вблизи находится великолепный монетный двор (la Zecca), построен¬ный тем же архитектором. Как стало известно Григорьеву и Алисии площадь св. Марка служит собственно единственным местом прогулки венецианцев, средоточием всей об¬щественной жизни и сборным пунктом для путешественников. Они не могли пройти мимо арсенала, лежащего на окруженном высокими стенами и башнями острове и приспособ¬ленного к постройке больших военных кораблей. У крайнего входа в этот арсенал стоят четыре античных льва, в оружейной палате хранятся остатки Буцентавра. Число дворцов чрезвычайно велико; многие фамилии, некогда ими владевшие, теперь вымерли. Самые старинные дворцы - каков, например, реставрированный недавно Fondaco de Turchi, отно¬сят, к Х столетию, - построены в мавританском стиле, а возведенные в XIV и начале XV столетия - в готическом стиле. Далее идут дворцы периода Возрождения (Корнер-Спи¬нели, Вендрамин-Калерджи, Пезаро, Гримани). Из посвященных наукам и искусствам об¬щественных зданий привлекли их внимание институт наук, главный архив (один из об¬ширнейших и богатейших в Европе), музыкальная консерватория; академия художеств с богатым собранием картин, городской музей с библиотекою, картинами и скульптур¬ными произведениями, здание постоянной художественной выставки, торговая академия, навигационное и промышленное училище с обсерваторией, армянская академия, пуб¬личная библиотека с собранием картин и монет. Они побывали в одном из пяти театров Венеции, самом большом - Ла-Фениче, построенный в 1837 году Медуной. Около двух неде¬ль Иван Сергеевич и Алисия посвятили Венеции, но со всеми достопримечательности им ознакомиться не удалось. Гораздо больше нужно времени для того, что бы их только поверх¬ностно осмотреть, не говоря уже о более детальном изучении. Это сказочный город.
Отдохнувшие Иван Сергеевич и Алисия, решили возвращаться домой. Григорьев позво¬нил в бюро, и на следующее утро на таком же двухмоторном самолетике они вылетели. До¬летели без приключений. Оба остались довольны путешествием.
- Да, это действительно самое настоящее свадебное путешествие, - дала ему оценку Алисия, - которое запомнится на всю жизнь. Она крепко обняла и поцеловала Григорьева.
- У нас есть сейчас возможность устраивать их ежегодно, - ответил Иван Сергеевич, когда Алисия отпустила его, - будем стараться.
Примечания:
1 - секуляризм - освобождение от церковного влияния.
2 - Брют Блон де блон, брют миллезим - разновидности шампанского
3 - автожир-тандем - винтокрылый летательный аппарат тяжелее воздуха, у которого несущий винт вращается от набегающего потока воздуха, а поступательное движение создается тянущим винтом (как у самолета) при помощи авиационного двигателя. Предшественник вертолета.
4 - катала - шулер, мошенник в карточной игре.
5 - гирокомпас – механический компас
6 - Данте Алигьери (1265-1321 г.г.)- итальянский поэт
Земной рай
© Copyright: Владимир Бурдука, 2009
Свидетельство о публикации №209093000971
Свидетельство о публикации №209093000971
Рецензии