Глава 2. Элен и неземная красота

Элен и неземная красота.

Но прежде, чем он встретил его, он люто возненавидел её. Возненавидел настолько, что поставил на кон свою жизнь против её.
Все началось с того, что Елена (или Элен, для своих) ушла в другую страховую компанию.
На Элен Безухову, блестяще сыгранную актрисой Ириной Скобцевой, она была совсем не  похожа, но на это красивое имя с удовольствием откликалась. Её подруга Татьяна так однажды окликнула новую директрису. На французский манер, с претензией на шик... Так за ней оно и закрепилось.
Хорошая Ленка была тетка, пробивная, горластая. Именно тетка, без комплексов и выпендрежа. Без мыла куда угодно влезет.
 Фигуры никакой, морды лица - тоже. Но некоторые особы мужского пола считали ее всё равно симпатичной.
"Подобрала" она Игната на очередном неудачном витке его жизни. В семье опять напряг, а работы - нет.
Вернее, была и даже неплохая - директор собственного магазина и владелец собственного макаронного цеха. Но, как водится, не имей 100 друзей... Нагадят и будут делать вид, что так и было. Но это - совсем другая история.
Элен, как оказалось, работала в небольшом отделении крупной страховой компании. Когда она впервые предложила Игнату придти к ней в офис, то представилась не иначе, как ДИРЕКТОРОМ. Это прозвучало очень громко и представительно. Даже не верилось, что бывшая неудачница чего-то достигла. Ему показалось, что её приглашение было неискренним, всего лишь похвальбой, что на самом деле  он ей даром не нужен. Полоснуло по сердцу. Игната неприятно это задело, что душой-то кривить. На самом деле всё было несколько иначе.
Когда-то жизнь привела их обоих под общую крышу торгового ларька Измайловского вернисажа. Они стали небольшой частичкой бывшей советской интеллигенции, которая вопреки всем прогнозам выжила и, барахтаясь в дерьме революций, что-то еще создавала или пыталась это делать. Западу  нравились результаты их труда, а Игнату с Элен было сначала не в тягость рисовать всю эту мутотень под названием матрешка. Сначала было даже интересно.  Кто бы знал, что взрослым людям придется заниматься тем, что покупать "бельё" на оптовом рынке у таких же несчастных предпринимателей, у других "бизнесменов" - краски, лаки и прочую мелочевку, без которой матрешка не блестит и "играть" не хочет. Когда Игнат вместе со своими "боевыми" подругами  попал на Вернисаж впервые, то их озадачил первый же вопрос, заданный им "старожилами" этой клоаки:
"Бельё нужно?"
"Да бог с Вами! У нас есть..."
И только когда им задали этот вопрос в 125-й раз, они догадались, что здесь что-то не так.  В 126-й раз Игнат ответил:
"Да, бельё нужно. ОЧЕНЬ. Но не мешало бы взглянуть на него и примерить, а то вдруг размер не подойдет или цвет".
Женщина, задавшая этот вопрос, посмотрела на него как-то странно, потом ухмыльнулась:
"Понимаю... Мужчина так шутит. Пошли за мной".
"Куда?"
"Да не боись... Не обижу... В худшем случае - изнасилую".
Товарки вокруг заржали над её шуткой, как табун лошадей.
"Да можете и изнасиловать! Кто бы был против!... Привычный уже,"- подхватил её шутку Игнат.
Женщина проводила Игната с Еленой за палатку с расписными матрешками. Там какой-то зачуханный мужичок сомнительной наружности закрывал на молнию сумку необъятных размеров. Бока сумки топорщились в разные стороны. Сама эта котомка была чем-то похожа на ежа исполинских размеров. Одному богу было известно, что за бельё могло вызвать такие чудовищные изменения когда-то новой сумки.
- Семеныч! Открывай воротА! Или всё уже продал? - продолжала хохмить тётка.
- Да какое там продал..,  - Семёныч дёрнул молнию на сумке. - Бросать это ****ство надо. Всё хужЕе и хужЕе продается...
- Да ладно тебе причитать. ХужЕе и хужЕе... А кто Нинку в Польшу отправил за новой машиной? Сама бы она денег ни в жизнь не заработала! Во, мужик - золотые руки! Всё могЕт! - обратилась она уже к нам.
- Да какую новую! Не тренди! Люди ещё чего подумают... 10-летний Форд - это разве новая машина?
- Да, по сравнению с твоим гнилым "Москвичом" - самая, что ни на есть, новая. - На нём уже ездить страшно - того и гляди жопой по асфальту тормозить буду!
- А ты не хай мою машину, иначе в следующий раз пешком пойдёшь! Отрастила пердак, что машина с места съехать не может.
- Да, чо ты мелешь!.. Да, по сравнению с твоей Нинкой, я - Дюймовочка.
- Дерьмовочка ты, Иванна, а не Дюймовочка...
- Ладно. Мы с тобой потом поговорим на тему кто,  кому и когда..., - и она подмигнула Игнату со значением. - Доставай бельё!
Сумка распахнула свой огромный зев. Оттуда пахнуло свежей древесной стружкой, и Игнат увидел, что "бельё" - это всего-навсего чистые, ещё нерасписанные заготовки матрешек, ложек, разделочных досок. Теперь стало понятно, почему сумка имела такую форму.
Не слишком долго мудрствуя, Игнат с Элен стали аккуратно доставать тяжелые заготовки. Некоторые были красивой "классической" формы, некоторые были с большими головами. Были очень пузатые матрёшки. Игнат таких раньше даже не видел.
- Сколько?.. - Элен показала головастую заготовку Семёнычу.
- Смотря сколько брать будешь...
- Я спросила, сколько? А буду ли я брать - ещё не знаю. Это второй вопрос.., - Элен взяла инициативу в свои руки и стала изображать из себя прожжёного знатока деревянных заготовок.
- Да мы скинем, не волнуйтесь, - попыталась влезть в разговор Иванна.
- А мы и не волнуемся. Это вам нужно волноваться. Дорого будет - уйдём, - Элен начала придуряться. Когда она начинает общаться в таком духе, то это значит, что она села на своего любимого конька. И состязаться с ней в этот момент - бесполезно. Переиграет, т.е. переговорит, вчистую.
- Да разве ж это дорого - двадцатник за "пятёрку"?
- Что такое "пятерка?" - шепотом спросил я у Элен.
- Не знаю. Наверное, пять штук в комплекте, - тоже шепотом ответила она мне. - Двадцатник... Да через пару палаток до вас "пятёрку" отдавали за пятнашку. Дорого..., - и Элен с видом знатока достала другую заготовку.
- Не может быть! За пятнашку вы "пятёрку" не купите. А если и купите, то сырую и нешлифованную. А у меня - одна к одной. Смотри, как куколки - и Семёныч  стал быстро доставать "бельё" и выставлять его с любовью на прилавок.
- Семеныч – мастер! Лучшего "белья" вы здесь все равно не найдете, - это Иванна опять встряла в разговор. - Это, наверное, Зойка, стерва, вам по пятнашке своё барахло пыталась впихнуть. У неё ж - дрянь, а не "бельё". У мужика ейного руки из жопы растут. Никак не может научиться их делать. То дерево сырое, то форма плохая, то после очередного перепоя. Я ж их знаю. Непутёвая семейка! Зойка да Санька - два сапога пара. - Иванна опять взяла матрёшку в руки. - А у нас, смотри, матрёшки, как орешки - одна к одной.
- Дорого, - и Элен поставила заготовку на прилавок, давая понять всем, что разговор окончен.
- За сколько возьмёшь?
- Я уже сказала цену. За пятнашку.
- Не-е-т! Хотя бы по восемнадцать, - в глазах Семёныча всё еще теплилась надежда.
- Пятнадцать. Или мы уходим.
- Хорошо, пятнадцать, - казалось, что сопротивление было сломлено. - Но, если вы возьмёте не менее 10 штук, - Семёныч всё-таки вывернулся.
- А 20 штук по пятнашке отдашь? - Игнат пытался играть с продавцом в стиле Элен.
Семёныч поглядел на Иванну.
- А что я? Твоё "бельё", ты и думай! Потом опять я виновата буду. И так, твоя Нинка на меня косо смотрит, - и Иванна сделала невинные глазки.
- Долг в 1000 долларов ей верни, тогда она на тебя по-другому будет смотреть. Взяла на недельку. А неделька та - год назад прошла.
- Да верну я! - Иванна обиделась. - подумаешь, чуть задержала... Ну и куркуль же ты, Семеныч! Я к нему со всей душой и телом,  а он... - тётка отвернулась, сделав вид, что обиделась насмерть. Но видно было, что ушки у неё продолжают быть на макушке. Интересно ведь, за сколько Нинкин мужик продаст "бельё". Почему интересно? А чужая жизнь и успехи всегда интересны и всегда покоя не дают. Это ж, какой адреналин!
- Ладно, забирайте! -  махнул рукой Семеныч. - Нинка опять будет "пилить", что продешевил.
- Скажи ей, что не продешевил. Нормальная цена, - Элен рассматривала чистенькие заготовки и искала причину в виде сучков и неровностей, чтобы ещё сбить цену. - Скажи, что все такую цену давали. Да ты что, с женой не сможешь разобраться? - она продолжала искать повод, чтобы сбить цену.
- Да хорошие они... Не боись! Сам шлифовал, - Семёныч угадал её намерения. - Как для себя делал. Вы ж на ней, ой-ой-ой!, сколько потом наварите, - сказал он обиженно.
- А кто тебе мешает наварить? - спросила его Элен. - Кисточки в руки и вперед - заре навстречу!
- Какое там!.. - Семёныч махнул рукой. - Мне некогда, Нинка на ферме и огороде работает, дочка в городе бухгалтером работает. Когда ей? Да и не умеем мы рисовать-то.
- Во-общем, занимается каждый тем, чем может. Вот вы - заготовки делаете, мы - расписываем. Как можем, так и зарабатываем. Не нужно нам завидовать, - Элен стала потихоньку складывать "бельё" в свою сумку. - Мы тоже этой дурью не от хорошей жизни стали заниматься.
- А чем же вы занимаетесь? - опять встряла Иванна. Её ушки всё услышали.
- Да инженеры мы, с оборонки! Нам тоже денег не платят, как и вам. Пришлось на старости лет художницей стать. Кто бы подумал! - Элен чертыхнулась. - Айвазовский из меня, как из коровы - балерина.
- А мужик чего? - поинтересовалась Иванна. - Или нет его, мужика-то?
- Да лучше б его не было! - Элен уже не сдерживала раздражения. - Двух пацанов наклепал, а сам теперь лежит перед телеком на диване и жрет, и ждет, когда жена-дура принесет сумки со жратвой! - она уселась на своего любимого конька. - Не может он, видите ли, рисовать.... А ты смоги! Я что ли художественное училище заканчивала?! МАИ... Игнат, вон, Бауманский одолел... А что делать? Кому сейчас легко? - задала она риторический вопрос. - Взяла кисточку и села рисовать. А он всё сидит... Мечтает... Всё заказов они, видите ли, ждут от индийцев. А на хрен мы им нужны, индийцам-то этим? У них теперь и свои ракеты есть и космодром свой. И сами теперь решают, кто их ракеты будет испытывать - они сами, голодная Россия за 3 копейки или сытая Америка за миллион долларов.
- Лен! Давай, заканчивай трепаться! Нам еще краски покупать надо, - Игнат пытался остановить её словесный понос. - Никому это не интересно. У каждого теперь свои проблемы. - Игнат достал кошелек. - Я  расплачусь, ты в электричке отдашь.
- Да уж, пошли, - она распихала "бельё" по двум сумкам. Игнат расплатился, и они, как два верблюда, нагруженные чёрт знает чем, потащились докупать всякую мелочевку в виде красок, лака, кисточек, клея ПВА и прочей ерунды.
Эх, кто бы знал, что два человека с высшим техническим образованием, закончивших такие знаменитые и уважаемые институты, будут заниматься расписыванием и продажей матрёшки! Да за такую крамольную мысль лет 5 назад тебя посадить могли. Из комсомола точно вылетел бы тогда!
      У Игната здорово получалось рисовать.. Игрушки получались на зависть красивыми. Зависть... Она и здесь присутствовала... Иногда не понятно было, чем руководствовались оптовики, покупая матрешки у одного мастера и игнорируя другого. Отсюда - зависть и недопонимание.
Элен проигрывала Игнату в этом. Делала, так называемый ширпотреб. Красивый, яркий, но ширпотреб.
- Дорого, да мило. Дешево, да сгнило, - так любила она повторять, когда кто-то из перекупщиков пытался сбить цену на ее матрешки.
Девчонки переоценивали свои возможности, оттого часто возвращались домой с половиной своих изделий. Игнат, напротив, недооценивал свои, хотя они и были в разы дороже матрешек Элен, Ирен и прочих продавцов. Его матрешки улетали махом в течение часа-полутора.
Сначала у него не очень хорошо пошел этот бизнес. Сюжеты на платках и фартуках игрушек были очень интересными и красивыми, а лица матрешек получались невзрачными и суровыми. Как у солдат на плацу. На это часто и указывали перекупщики. Тогда Игнат, учитывая замечания клиентов, попросил одну из знакомых поделиться с ним  опытом в написание девичьих лиц. Это оказалось гораздо проще, чем он думал. Но парню очень не хотелось, чтобы весь его матрешечный ряд смотрелся, как инкубаторский, и походил на изделия своих подруг, и он добавил от себя кое-что. Получилось очень даже неплохо. Никто не ожидал, что у мужика так здорово может получиться такое тонкое дело, как написание физиономий для игрушек.
И претензии перестали поступать.
Но ему же все мало было. Хотелось лучшего!
Ни одна матрешка у него не походила на другую: цвет платков разный, фартуки всевозможных цветов, кокошники разной формы, сюжеты их разных сказок. Было трудно, но интересно и не приедалось. Девчонки гнали конвейер, штампуя однояйцевых близнецов, что уменьшало их шанс что-либо продать. Игнат этим не страдал, чем и гордился.
Потом он стал активно применять, так называемое «золото» или, по-правильному,  поталь. Сначала получалось не очень, но однажды…
Однажды он случайно забыл расписать красками «золото» и полакировал матрешку. Получилось очень грубо. На потале проступили все огрехи шлифовки деревянной заготовки. Пришлось взять кисть и рисовать гуашью прямо по высохшему лаку. Блин… Краска, растворенная водой, очень плохо ложилась на масляный лак и собиралась в капельки. Приходилось многократно стирать ее чистой тряпочкой и рисовать заново. На это уходило много времени, а получилось из рук вон плохо.
Игнат в очередной раз стер капельки краски и попытался повторить узор. Не выкидывать же целый комплект уже почти готовых матрешек! С одного края капельки краски не удалились до конца, а опять лезть за тряпкой было лень. А язык на что? Раз… и вся лишняя гуашь во рту. Сэкономил пару движений и несколько секунд. Ничего – это не помеха здоровью.
Ну что! Опять по-новой? Пока разводит краску, след от языка высох, Стал рисовать по этому месту и, о чудо!!!, краска ложилась ровно, гладко и больше не собиралась в капельки. Игнат даже засмеялся от радости. Почему это он не сделал раньше? То есть не облизал матрешку… Сейчас бы не мучился с росписью по «золоту».
Он быстро сообразил, какую выгоду из этого можно извлечь. Если платок черный, а на нем золотой кокошник, то и расписывать его нужно, именно, черной гуашью. Если, например, платок красный, то красной гуашью. И все время облизывать или смачивать чистую тряпочку языком, а уж потом этой тряпочкой протирать лакированную поверхность игрушки. Таким образом, получалась тончайшая золотая вязь. Ни у кого такого не было на всем рынке!!! Игнат проверил…
Потом матрешку еще пару раз полакировать хорошо и вот игрушка готова. Не матрешка, а Новогодняя игрушка к елке. Получилось чудо из чудес. Прямо, неземная красота какая-то!
Девки на рынке, аж дар речи потеряли, когда увидели новую партию матрешек Игната.
- Ты что, всю ночь эти кружева ножницами вырезал? – девки активно потрошила сумки парня, выискиваю новые изделия. – Блин… Бабы, смотрите! И все разные у него!
- Не ночь вырезал, а всю неделю!!! Поставьте все на место, калабашки!.. И от сумок отойдите! Все заляпаете! Руки мыли? – гордость за свой труд и столь лестную оценку переполняли его.
- Ну, ты даешь… Я бы так не смогла.., - Элен не скрывала своего восхищения. Изо рта ее капали слюни зависти.
- А ты смоги! Надоело копейки зарабатывать. Хочется что-то получше сделать, чтобы подороже продать. Как для себя.., - Игнат расставлял куколок на столе и любовался ими. Поверх «золота» он аккуратно приклеил крошечные голографические квадратики фольги. Солнце подало на них и отражалось веселой радугой. Получался праздник. Здорово!
- Где же справедливость, девки? Мы тут за копейки все отдаем, а он лопатой гребет и все мало? – Светка, товарка, весело подмигнула подругам и ущипнула Игната за бок.
- А теперь и двух лопат не хватит! Будешь помогать грести? – Игнат хлопнул ее по круглому откляченному заду.
- А позовешь? – Светка прильнула к нему и томно положила голову на плечо Игнату. Рука ее шаловливо полезла ему запазуху.
- А как же!!! Я ведь еще и крестиком вышивать умею.., - Игнат сделал вид, что сам пытается расстегнуть одежду.
- Вышьешь мне пару стежков? – она стала поправлять ему челку, заглядывая в глаза.
- Где? – Игнат сделал наивные глазки.
- В п..де! Светка, кончай людей смешить! Народ не так поймет, - Элен знала как прекратить это бл…во.
- Блин… Дома не дают, а здесь нельзя…. А так хочется,  - И Светка отошла к своим сумкам.
- Оружие, наркотики, порнография! Оружие, наркотики, порнография!!! – заорал неожиданно Ванька, что торговал красками напротив.
- Ты совсем чокнулся что ли, придурок? Что ты орешь? Заберут ведь в ментовку! – девки крутили пальцем у виска.
- А.., - махнул он рукой, - Ну и пусть забирают… Надоело все… Хоть отосплюсь там, - Ванька любил побалагурить.
- Ага, выспишься… С твоей-то задницей туда опасно соваться! Не боишься, что она понравится там кому-нибудь? – девки грубо хохмили.
- Один раз – не пидарас! Пусть попользуются… Наплевать…
Вот так веселился и работал весь Измайловский вернисаж. И не только он…
Сначала матрешечный бизнес процветал. Но потом рынок насытился, и продавать их стало невыгодно. Остались либо самые упертые продавцы, либо те, кто переучиваться не хотел.
Игнат с Элен к таковым не относились. На месте им не сиделось. Хотелось действовать. Их пути разошлись, и на какое-то время они потеряли из вида друг друга, чтобы через пять лет вновь соединиться под крышей одного офиса.