Глава 9. Первый сон Веры Павловны

Первый сон Веры Павловны.

А Саша Талантов, прислонившись к стволу древней березы, летал в облаках и даже не слышал, какую участь для него придумал Игнат.
В его почти пустую голову ничего не лезло. Ничего такого, за что можно было бы зацепиться.  Всё очень буднично и просто. Как у всех! Детский сад, школа, армия, женитьба, развод, новая женитьба, рождение дочери, нелюбимые работы. Анализировать, почему эти работы стали нелюбимыми, Саша не умел, да и не хотел.
Почему-то вспомнился случай, когда его первой семье в единственный раз крупно повезло. Даже не семье, а его тёще Ангелине Моисеевне Петровой, в девичестве Басе Моисеевне Пурх-Студебеккер, матери первой жены. Да и то - случайно.
Дама она была видной и дородной. Кровь с молоком. Этакий огромный румяный колобок в драгоценных цацках. И даже тогда, когда она стала вдовой, то ни в какую не захотела отвыкать от привычек, привитых ей её же мужем, работником очень секретного и очень закрытого заведения. Ну не хотела она прекращать отношений со своими богатыми подругами и всячески поддерживала их!  Не хотела она превращаться в домохозяйку в застиранном кухонном фартуке! Вечеринки, променады, богатые выезды… А когда деньги подошли к концу, то она, распродав свои брюлики, по совокупной стоимости приближающиеся к стоимости золота компартии СССР, всё же умудрилась устроиться на работу в это самое учреждение, где в советские времена всё было: и закрытые магазины, и закрытые показы модной одежды и поездки за границу в те страны, в которые хочешь поехать, а не в которые разрешают "мудрые" дяди и тёти.
Потом наступила перестройка с её тотальным дефицитом и пустой государственной казной.
Вот тогда-то и выдала она свою младшую дочь Зою за Сашу Талантова. Что в нём Зойка нашла - осталось тайной. Ни кожи, ни рожи у него и не было. А денег - и в помине. Какое-то затмение тогда нашло на обеих. Не иначе, это были происки империалистов! Наверняка, какое-то секретное оружие на них испытывали и зомбировали обеих. Вот гады! Узнать бы, кто это сделал, кастрировала бы немедленно душегубов. Прилюдно. На Красной площади. Наверняка, это был кто-то из заклятых подруг или друзей!
Замужество младшей дочери Зойки было её вторым проколом за последние 20 лет жизни. Первым  было разрешение, которое она дала Зойке, чтобы та поехала в колхоз на уборку картошки, где её непутевая дочь и познакомилась с солдатом по имени Саша Талантов.
Обе старшие дочки, слава богу, оказались в шоколаде, жили очень даже неплохо и радовали мать своими рассказами о собственной семейной жизни заграницей. А эта дурёха привела в дом приживала, не умеющего ничего делать. К тому же, страшненький какой-то. И лысый. Ну, никакого фасона! Даже показать подругам стыдно.
- Мам! Завтра в "Детском мире" будет распродажа западной бытовой техники! Мне Голубцова звонила. Тебе в отделе талон выделили! - это Зойка прокричала с порога квартиры. - Пойдёшь? - и грязные сапоги на высоких шпиляках полетели вдоль коридора мимо носа выглянувшего в дверь мужа. Зойка всегда так раздевалась.
- Во сколько? - Ангелина Моисеевна отвечала вопросом на вопрос.
- Как обычно. С утра! - Зойка орала из коридора, громко высмаркиваясь в замусоленный несвежий платок, больше напоминавший скатерть средних размеров.
- Конечно, пойду, - пропищала теща. - И ты пойдёшь!!! - проорала она дочери с кухни. - И Вы... Александр... Тоже, - это уже относилось к лысому Саше Талантову, и сказано было с расстановкой, чтобы смысл сказанного ею дошёл до немногочисленных шариков и роликов зятя.
При своей немаленькой комплекции Ангелина Моисеевна имела голос Малыша из мультика про Карлсона. Голос субтильной дочери Зойки, напротив, своей мощью поминал голос фрекен Бок из того же мультика.
- И вы хоть немного потрудитесь на благо своей семьи. Постойте вместе со мной в очереди. Авось, ещё что-нибудь перепадёт. Да, хотя бы, рулон польской туалетной бумаги или пачка женских прокладок. Хоть, до туалета смогу отойти. Или перекусить. Не верблюд же я!.. - тёща, не скрывая своего презрения, окинула Сашу уничижительным взглядом. Его она оценивала именно этими предметами женской гигиены. И показала жестами, как и где эти рулоны и прокладки будут использоваться. Теща вовсю старалась всех своих домочадцев привлечь к добыванию средств для непростого советского существования.
- Ма! Ну, ты же знаешь, что я завтра не могу! - пробасило чудесное создание Зойка. - Забыла что ли?
- А что я должна помнить? - Ангелина Моисеевна вопросительно подняла кверху свои раскидистые, как у генерального секретаря ЦК КПСС, брови. Губы её были измазаны жирным борщом, который готовился на плите.
- Ну, мы с Маринкой идём в больницу... Ну, по этому делу.., - и Зойка многозначительно понизила голос.
- Опять!? - Ангелина Моисеевна аж задохнулась от возмущения. - Ну, сколько же можно?! - ответа не последовало.
Никто не знал, сколько по правилам советского общежития разрешалось блудить и заниматься этим... Ну, как его там... Бл...ом.
 - Да, начхать мне на твою Маринку, поняла? - пропищала мать Зойки в открытую кухонную дверь. - Снова, что ли, залетела, потаскуха размалёванная? Вот шалава-то, честное слово! Так ей и надо! И как на такую мужики клюют? - вопрос был риторическим и ни к кому не относился.
- Ну, ма! Ну, ты чего? Она ж тебе нравилась, - и Зойка с укором в глазах посмотрела на мать.
- Нравилась... Когда это было-то? В первом классе? Не..., Зой, скажи мне... Ну, чего этой прошмандовке не хватает? Отец-мать живы, дома есть всё, кроме личного самолета, такой парень у неё был - закачаешься! - и она от восторженных воспоминаний о чужом парне закатила свои поросячьи глазки к небу. - И на тебе - по рукам пошла... И зачем тебе такая подруга? - голос Малыша из мультика звенел в воздухе и хрустальных рюмках мебельной стенки. - И сама - непутёвая, и тебя за собой тащит. Так и спиться недолго...
- Да, нормальная она! Щас все такие! - оправдывалась Зойка.
- Какие такие? Зой, и ты, что ли, с мужиками хвостом крутишь? - голос матери зазвенел громче и на  целую октаву выше, а мощная рука потянулась за мокрой кухонной тряпкой. - Я тебе дам, по мужикам да кабакам шататься! Я тебе не позволю мать срамить на все министерство! Я тебя не для того рОстила! - и Ангелина Моисеевна замахнулась тряпкой на дочь. - Я сказала, что идём на распродажу вместе, значит, так и будет! Маринка там решила поселиться, что ли? Так пусть папа купит ей там целую палату. Твоя Маринка-проститутка пускай поищет себе другую дуру, чтобы шататься с ней по вендиспансерам или по этим АБОРТАРИЯМ! Скоро вся страна там пропишется, ей богу! И плакаты на стенах развесят: "Все в абортарий!", как раньше развешивали «Все на аэропланы!»
Именно так и было сказано - АБОРТАРИЙ.
Теща не унималась:
- А Маринка не пробовала зашить свою РОЗОЧКУ? Вырядится, как кукла!.. Бижутерии навешает и ходит как елка, мужиков заводит! У, шалава!
- Да, брось ты, мам! – Зойка пыталась защитить подругу.
- А чего бросать-то? Ты мне не перечь! Я – доминатор! Слушайся мать! Стоять-бояться! – и Ангелина Моисеевна улыбнулась нежно дочери своими 32 жемчужными зубами.
А утром, в 6 часов, ненормальный будильник всех поднял на уши. Поднять-то поднял, а разбудить  - забыл!
Зойка с красными глазами сидела на краю софы и тихо материлась про себя. Она проклинала сегодняшнюю распродажу и весь советский строй с его тотальным дефицитом ВСЕГО! Саша  Талантов проснулся с третьего ее тумака в живот:
- Не фига спать! Пошли добывать маме шубу или холодильник, черт бы их всех побрал!
А вот Ангелине Моисеевне всё было ни по чём! Вот что значит - человек старой закалки. В 6 часов, значит в 6. Иначе нельзя! Макияж надо наложить? Надо! Аж, в два слоя! Не девочка, ведь, уже. Зато, как сохранилась! Не дама, а пасхальное яичко. Вся кругленькая и ровненькая такая! До чего ж прелестна! Подумаешь, что ее рост соответствовал ее ширине!  Не это главное! Была б душа! А остальное всё - купится. "Хорошего человека должно быть много!" - так говаривал любимый муж, безвременно оставивший её на этом свете. Вон Зойка, хоть и дочь её, а морда лица - без слёз не взглянешь. Сплошные раздавленные угри и красные пятна. Ужас! И куда вся эта дорогущая косметика идёт - не понятно. Как в прорву какую-то, честное слово! Мажется-мажется, а прогресса нет. Что за наказание такое?
Кроме макияжа, ещё причесочку какую-никакую нужно успеть соорудить на башке. Бельишко свежее напялить - это обязательно. И самой приятно и другие вокруг не задохнутся. Старенькая "Шанелька" (мужнин подарок!) -  опять  же поднимет ей настроение. Вечные духи! Божественные! Спасибо тебе, Коко!
- Господи! Зоя! Ты опять не собрана? - Ангелина Моисеевна артистично всплеснула руками, бросая на свое отражение в огромном зеркале довольный взгляд. Хороша, черт побери! КРА-СОТ-КА!!! Правильно люди говорят: "В сорок пять - баба ягодка опять".
- Ма! Ну, когда мне быть готовой, когда ты на час оккупируешь ванную? - Зоя зевала во все свои редкие 20 зубов.
- А ты раньше вставать не пробовала? - мамаша была ещё ТОЙ штучкой.
- Я что, совсем уж чокнулась? - девица пыталась маленькой щеточкой нарисовать на своём пустом и невыразительном лице глаза. Получилось страшно. Зенки, иначе  ЭТО нельзя было назвать, были огромны, как у оленёнка Бэмби. Они глупо хлопали, создавая завихрения, отчего у Ангелины Моисеевны прическу сдувало набок.
- А я, по-твоему, дура, если встала в 6 часов? - теперь мать пыталась быть художником и старательно рисовала себе губы бантиком, высунув алый шаловливый язычок из пухлого ротика.
- Ты уже привыкла..., - язвила дочь. - Коммунистка! Едрит твою налево!.. - и Зойка прошлась огуречным лосьоном по своим щекам, как маляр свой кистью по стене дома.
- Как ты, паразитка,  с матерью разговариваешь? Как ты выражаешься? - рука Ангелины Моисеевны дрогнула и прочертила линию губы чуть шире, чем было нужно. Рот получился огромным, красным и сочным. Как у белого клоуна. Или как у стрекозы, на худой конец. - Ну, милая моя, раз ты такая недовольная, то теперь ТЫ будешь у нас добытчицей, коль тебе мои услуги не нравятся. Мужа твоего об этом просить бесполезно - НОЛЬ..., - и она пальцами показала, как этот ноль выглядит в жизни на самом деле, а мягкая пуховка бледно-розовой бабочкой порхала по её лицу, оставляя на нём еле заметные следы ароматной французской пудры.
Саша Талантов молча стоял, подперев косяк и слушая их очередную перебранку, потел от жары и кряхтел. И так - каждый день! Как достали эти бабы!
- Станция ВДНХ, следующая станция - "Щербаковская". Осторожно, двери закрываются.
Саша плюхнулся на пустое место и сразу же задремал. Его бабы сели рядом.
К семи часам они уже были возле одного из бесчисленных входов в магазин "Детский мир". И, о ужас!, они были четвертыми. Катастрофа! Ангелина Моисеевна готова была от досады удавить свою Зойку и её безмозглого зятя Сашу собственными руками. Поесть им приспичило! Теперь самое лучшее, что есть на этой распродаже, достанется другим сотрудникам отдела - Марианне Самуиловне с её карликоподобным мужем, секретутке-Лизке, что без мыла сумела устроиться на такую должность в их отдел (до чего же мужики падки на ДЕШЕВЫЕ женские прелести! Аж, противно!), да Аллка-фарцовщица (и куда только власти смотрят?!).
Бутерброды с прогорклым сливочным маслом и сухой колбасой колом застряли где-то на подходе к желудку. Даже растворимый дефицитный кофе и пара бутылок импортного пива не смогли протолкнуть всё это поближе к желудку. Противная звонкая отрыжка мучила Ангелину Моисеевну всю дорогу и заставляла людей в ещё пустом вагоне метро активно искать источник этого неприятного звука. К тому же, в животе, по-видимому,  намечалась революция. И совсем не социалистическая! Через 2 часа стояния в очереди Ангелина Моисеевна противно вспотела и стала отекать. А потом в голос уже просто молила бога, чтобы двери магазина скорее открылись, а с ними и двери ближайшего туалета. Ещё бы! Попробуй, постой в такой плотной толпе, да ещё в утепленном плаще и с длинным прозрачным импортным зонтиком в руках.
Похоже, революция грозила выплеснуться за границы одного государства, и вот-вот намеревалась поглотить соседние страны.
- Зоя, мне что-то нехорошо. Ты побежишь вместо меня на 4-й этаж и там займешь очередь. А мне срочно нужно в дамскую комнату -  носик попудрить и макияж поправить.
- Ма! Ты сдурела, что ли совсем? Какой макияж? Какой, к чёрту, носик?! Сейчас двери откроют и все понесутся, как стадо слонов, а ты о каком-то макияже думаешь. Кому ты там нужна? Кто на тебя смотреть-то там будет? - Зойка не врубалась в ситуацию.
- Щас жидко обделаюсь, - грубо и громко сказала Ангелина Моисеевна бестолковой дочери.
- Нашла время..., - у девахи не было слов, а смысл сказанного дошёл позже.
- Зоя! Ты совсем дура? Мать подыхает, а ты пытаешься отношения выяснять. Я щас здесь сдохну, а ты даже и не заметишь. Перешагнешь и понесёшься к кассе. Неблагодарная ты дочь!.. Вот что я тебе скажу.
Очередь с интересом слушала необычный диалог двух колоритных женщин - ярко-раскрашенного колобка и маленькой сухопарой пятнистой саламандры.
Ровно в 9 часов утра двери распахнулись, и все 200 человек, что прибежали позже Ангелины Моисеевны, бросились в узкую щель дверного проёма, намереваясь просочиться внутрь "Детского мира". Очереди, как не бывало - все смешались.
Но Ангелина Моисеевна, как пробка в бутылке с шампанским, наглухо заперла своим телом вход в "Детский мир". Она не была дурой и прекрасно знала, что у дверей магазина получится куча-мала. Поэтому все же умудрилась забросить внутрь магазина дочь, как боец забрасывает ручную гранату во вражеский окоп. Ускорение Зойке было придано такое, что его хватило на то, чтобы та влетела раньше всех на 4-й этаж без всяких проблем и даже не запыхалась.
Зять (вот урод!)  замешкался и оказался отброшенным толпой бог знает куда. Даже пропал из виду.
Но даже Ангелина Моисеевна не смогла долго сдерживать натиск голодных до заграничных предметов роскоши советских граждан. Её протолкнули вглубь магазина, попутно недвусмысленно грубо и бесцеремонно указывая ей на её внушительные габариты. Но женщине всё было ни по чём. НАШИХ граждан ничто не может обидеть!
Ангелина Моисеевна прекрасно знала, что кратчайший путь к заветной цели проходит по очень узенькой и полутемной запасной пожарной лестнице, а не по центральной, которой пользуются обычные смертные.
Находясь впереди всех, она, как заправский серфингист на волне, быстро подкатила к нужным ступеням. Но за спиной были одни хлюпики, которые не смогли даже разогнать её должным образом. Проскакав первый лестничный пролет, она притормозила на втором и вдруг почувствовала, что РЕВОЛЮЦИЯ в животе, похоже, окончательно и бесповоротно свершилась и вышла из-под контроля. Ангелина Моисеевна испугалась, что сейчас произойдёт самый главный  позор в её жизни, и в глазах её всё потемнело. Чтобы не упасть на бегущих сзади людей, она одной рукой вцепилась в перила, второй  уперлась в стену, а ноги расставила на ширине плеч. Женщина боялась пошевелиться, чтобы не позволить продуктам революции вырваться наружу и покалечить осколками всех окружающих.
- Ну, что застряли-то? - стали орать задние и напирать с удвоенной силой.
- Да, подождите вы! Здесь женщине плохо стало! - это Саша, наконец, добрался до тёщи. - Не напирайте так! Вы не в метро! Все успеете!
Но люди спешили занять очередь и на уговоры не поддавались.
- Да, пропустите же нас, женщина! - голосил какой-то худосочный парень тонким девичьим голосом.
- Щас! Только подотрусь! - ответила Ангелина Моисеевна и показала ему кукиш, предварительно плюнув на него. - Видишь это? Будешь орать - вообще никуда не попадёшь. В больницу будешь очередь занимать. Ты после меня очередь занимал? Вот и стой сзади, пока я не поднимусь. Щас отдышусь чуть-чуть и пойду дальше. А кому не нравится – не держу. Ступайте домой прочь!
- Так, идите же вперёд! - заорал ещё какой-то седой мужик.
- Ты не учи меня, что мне делать! Бабу свою будешь дома учить, как борщи варить, - огрызалась Сашина тёща.
- Мама! Ну, идите же, наконец! Не задерживайте людей, - и Саша попытался подтолкнуть Ангелину Моисеевну вперёд.
- Да отстань от меня. ТЫ меня еще будешь учить, что мне делать! Лучше бы Зойку так обнимал, нахал! Ты и в быту – ноль и в постели – ноль, - и любимая теща зло посмотрела на нелюбимого зятя. Как рублём одарила.
- Нет, ну вы посмотрите на неё! Сама не идёт и других не пускает, - опять заголосил парень. - Там наша очередь подходит, а мы за этой коровой на первом этаже застряли.
- Это я-то корова? Ах ты,  сопляк недоношенный! Щенок! Стоит в самом конце очереди, а всё туда же! - Ангелина Моисеевна ругалась с очередью, как старый сапожник, повернув голову в полоборота и продолжая упираться руками и ногами во что придётся. И ничто, казалось, не сможет её подвинуть в сторону.
Но тут враг неожиданно применил запрещенный приём. Или хитрость, если правильнее.
Седой мужчина протиснулся к ней ближе и попытался пролезть в малюсенькую щель между перилами и Ангелиной Моисеевной. Но та не хотела так легко сдаваться и ударила неугомонного мужика локтем поддых. Мужик смешно подскочил в воздухе, громко ойкнув, потом странно дернулся, сложился пополам и рухнул на руки сердобольных граждан, стоящих сзади. Его кожаный портфель упал рядом на ступеньки лестницы. Но ненадолго. Получив пинок ногой от Ангелины Моисеевны, он отлетел ко входу в магазин и там раскрылся, показав всем присутствующим все свое содержимое. А оно не было скромным. Чего стоили только одни журнальчики с голыми мужчинами на развороте! Какие-то малолетние девчонки весело засмеялись, показывая на журналы пальцами. Взрослая тетка прикрыла им глаза ладонями и заставила отвернуться от такого СТРАМА.
- Пошёл вон, извращенец старый! - грубо сказала Ангелина Моисеевна седому мужику.
- Мадам! Позвольте нам подняться по лестнице, - какой-то интеллигент в роговых очках и красивом костюме-тройке тоже решил попытать счастья.
- Я, между прочим, мадемуазель... Опять...  С недавних пор.., - и тут ее сердце почти остановилось.
Интеллигент, который только что заговорил с ней, был очень похож на её покойного мужа. А она его очень любила. До умопомрачения! Ангелина Моисеевна даже рот открыла от удивления. Сходство было невероятным. Тело её завибрировало, вспоминая шаловливые и нахальные руки мужа, и она улыбнулась мужчине улыбкой Джоконды. Во все 32 зуба.
- Мужчина! Вы хотите пройти? – спросила она его елейным голосом с ангельской улыбкой на лице. – Пожалуйста, проходите, - и она попыталась отодвинуться в сторону, поведя шаловливо плечиком.
Тут заорала какая-то базарная баба, размалеванная, как кукла.
- Женщина! Что Вы хулиганите? Немедленно пропустите нас! - баба повернулась к очереди. - Посмотрите на неё! Она пытается нахальным образом соблазнить моего мужика! Во, сучка дебелая!
- Сама ты,  сучка! СТАРАЯ и страшная! - огрызнулась Ангелина Моисеевна. - Да не могу я! Руки-ноги у меня свело! Плохо мне, - и она попыталась упасть в обморок.
- Так отойдите в сторону! Не мешайте другим! Плохо ей... А дерется так, как будто бы ей хорошо! Во, кобылища-то!
- Как я отойду в сторону, если на лестнице помещаюсь только я одна? Как я не повернусь, вы всё равно мимо меня не сможете пройти!
- Сможем! Не волнуйтесь! - это худой парень с высоким голосом всё не унимался.
- Ууу! Даже ты, худосочный, не сможешь здесь протиснуться. Или до тела моего хочешь, комиссарского, добраться? И не мечтай, охальник! -  Ангелина Моисеевна даже не попыталась подвинуться. – Не для тебя я берегу себя, - и она поправила грудь. – Не для тебя моя невинность!
Но парень всё же попробовал выполнить свои намерения. Боком-боком, вихляя задом, как бы ввинчиваясь, он старался просочиться мимо Сашиной  тёщи. И ему почти удалось это сделать, но кусок арматуры зацепился за его брюки и порвал их.
Звонкий мальчишеский мат полетел над головами несчастных покупателей импортных товаров.
- Да, что б ты сдохла, старая клюшка! - закончил он тираду и в этот момент был безжалостно отброшен на исходные позиции крутым бедром Ангелины Моисеевны.
-  Да, пропустите Вы меня! - и тут он решился посягнуть на святое. На честь и достоинство бедной женщины. Он  решил пролезть ПОД Ангелиной Моисеевной. Во, дурак-то!
Таких фортелей здесь ещё никто не видел.
Тёща с изумленными глазами смотрела на рискового парня сверху вниз и не могла понять, что он делает у неё под платьем. Голова уже было впереди ее, а ноги еще сучили воздух сзади. Было и приятно и неприятно одновременно. Чужой мужик под юбкой! Романтика! Но, почему без спроса и прилюдно? Скандал и поруганная честь! Теперь - только в ЗАГС и жениться или в тюрьму за попытку совращения её почти невинной души почти монашки и прилюдной попытки изнасилования в извращенной форме.
Всё бы ничего, но парень попытался ещё и зонтик протащить за собой.  Стало смешно от такой комичной ситуации. И она заржала в голос на всю лестничную площадку. Сочно и громко.
Парень не понял, почему засмеялась Ангелина  Моисеевна, дернулся и нечаянно нажал на кнопку зонтика-автомата. А тот возьми, да раскройся! Да не где-нибудь, а под юбкой женщины. От неожиданности тёща перестала себя  контролировать и выпустила джина из бутылки. Она громко, продолжительно и очень звучно испортила воздух на всей лестничной площадке.
Как же несладко пришлось парню, который так необдуманно попытался форсировать Ангелину Моисеевну!
Сашина тёща могла в этот момент запросто получить патент на изготовление и хранение нового отравляющего вещества  ОЧЕНЬ массового поражения. Если бы жила в Америке - озолотилась бы!  Но момент был упущен. То есть, выпущен наружу!
Заслезились глаза, в носах противно защипало. Но на лестнице её не захотели понять и стали прилюдно срамить, зажимать носы и обмахиваться носовыми платочками.
Внутренний голос Ангелины Моисеевны сказал ей, что, возможно, сейчас произойдет смена власти и прилюдное её низвержение.
Саша Талантов стол с отсутствующим видом у стены и предавался размышлениям: "Как же всё это надоело. Ну, к чему все эти вещи? Опять купят либо второй телевизор, либо второй холодильник, либо пятую шубу". Он сначала хотел хоть чем-то помочь своей теще, но потом махнул рукой: "А!.. Чёрт с ней! Сама справится - не маленькая, чай! Не впервой, поди!"
А Ангелина Моисеевна оказалась в очень неприятной ситуации. Раскрывшийся зонтик не позволял шевельнуться. Его спицы больно вонзились в белые ляжки. Проткнули почти насквозь. "Какой же дурак - этот парень! Ну, совсем нет мозгов! Или есть, но - куриные", - она лихорадочно искала выход из создавшегося положения. Не ходить же вот так - враскоряку.
Парень кое-как вылез из-под неё - всю грязь с пола собрал. Всю пыль. Да ещё этот невероятный запах. Ну, не может так земная женщина вонять. Не иначе она инопланетянка. Чёрт, во влип-то! Теперь и мать ещё за зонтик поломанный убьет. Невезуха!
Ангелина Моисеевна стала одной рукой потихоньку задирать юбку, чтобы до зонтика добраться. Хорошо, что, хоть, бельё свежее одела. Вот был бы позор! Да, в принципе, и так позор - прилюдно заголяться. Шутка ли! И в ёё-то возрасте!
- Ну! Что смотришь? Голых ляжек не видел? - тёща набросилась на парня. - Тяни, уж, свой зонтик, садист малолетний! Мне самой не справиться!
Парень ухватился дрожащими руками за ручку зонта и стал тянуть на себя.
- Да ты обалдел, что ли?! СРОНИШЬ так меня! Я, ежели покачусь - всех передавлю, как мошек! Полегче! Я же ещё живая - не труп!
- Сами попросили. Я же не каждый день это делаю, - скулил посрамленный парень.
- Не каждый день... - передразнила его Ангелина Моисеевна. - Убить тебя мало! Вот освобожусь от зонтика и точно убью, честное слово.
- Тогда я не буду Вам помогать...
- Тогда я тебя прямо сейчас убью! ВЫНАЙ его, заразу, ОТСЮДОВА!
- Не вынай, а вынимай! Не отсюдова, а отсюда! - поправил парень Сашину тещу.
 - Он учить меня ещё вздумал! ГРАМОНТЕЙ! - Ангелина Моисеевна взмахнула руками, как белая лебедь. - Уберёшь ты свой зонтик или мне милицию вызывать?
- А вы пробовали кнопку на ручке зонта нажать ещё раз? - спросил интеллигент, пригнув голову и стреляя глазами под юбку Сашиной тёще. - Может быть, он, как открылся - так и закроется?
- Я тебе сейчас закроюсь! Куда пялишься, паразит! - и жена интеллигента огрела его пухлым пакетом по голове. - Отведи глаза в сторону! У меня тоже есть юбка! Попробуй там найти что-нибудь интересное! - и она притянула его к себе. - Ты же умный! Ну, зачем тебе эта кошёлка старая! Вся сыплется уже, а всё туда же - юбки задирает! Целлюлитные ляжки всем показывает! Ещё канкан спляши! Ноги позадирай! Пусть мужики-то развлекутся! - и она показала, как нужно исполнять этот танец.
Но Ангелина Моисеевна пропустила её реплики и неприличные телодвижения мимо себя, увлечённая борьбой с зонтиком и возней с парнем, который вдруг глубоко задышал и звучно чихнул.
- Ну, дорогой, вот спасибо-то! Чёрт! Забрызгал всю! - Ангелина Моисеевна отерла лицо рукавом плаща - А в сторону не пробовал чихать? Как там тебя зовут-то, изверг?
- Дык.. не успел отвернуться. Виталиком зовут.
- Дык... А ты, вообще, хоть что-то научился нормально делать в своей жизни, Виталик? Или, всё так у тебя - всех забрызгивая и уродуя зонтиками?
- Научился.
- Да ничему ты не научился! - перебила его любимая Сашина тёща. - Ты, хоть, понимаешь, что ты меня сейчас ДЕВСТВЕННОСТИ лишил своим зонтиком, нехристь?
- Как лишил? - у парня глаза на лоб полезли.
- Очень просто... Не задумываясь. Шпилем от зонтика и лишил. Хочешь посмотреть? - и она стала опять задирать юбку.
- Нет, - Виталик не понимал, что происходит.
- Мама! Ну, что Вы мелете? Господи! Что Вы несёте? Какой девственности он вас лишил? - возмутился Саша Талантов. - У вас три взрослых дочери и четыре  внука! Не гневите бога!
- Дура! Но он то об этом не знает! - она кивнула в сторону парня. - Хотела отца Зойке найти. Маленькая она у меня ещё! Да разве ж тут найдёшь, когда  такой обмылок рядом с ней!?
Саша глубоко и громко задышал через нос, как бык на красную тряпку. Только копытом не забил. Не было... А рога, наверное, всё-таки были. Ветвистые.
- Ой, напугал! Ой, боюсь-боюсь! - Ангелина Моисеевна опять руками взмахнула. - Прямо, вся задрожала от страха и вожделения. Но учти, что я не глупенькая Зойка! И меня такими штучками в свою постель не заманишь. Запыхтел он, как паровоз!.. Даже, если денег мешок предложишь, даже глазом в твою сторону не поведу! Хоть и слаба я на передок, но такого добра, как ты, мне и даром не надь и с деньгами - не надь.  Плюнуть на тебя и растереть! Я всегда так о тебе думала! Во какого зятька мне в дом дочурка-то любимая привела! - и она показала пальцам на Сашу всем присутствующим.
А маленькая Зойка была легка на помине - коробки сверху волочёт - в руках и зубах. Цигаркой попыхивает и блатную песню про Мурку вполголоса напевает. Глаз её был перевязан наискось чёрной тряпкой, как у пирата, одета она была в пышное белое платье невесты, в волосах - бриллиантовая диадема, как у  Елизаветы II, а на ногах -  старые грязные болотные сапоги, которые доходили ей до подмышек. Более нелепой картины Саша давно не видел.
- Мама! У нас опять всё получилось, - зашептала она в ухо Ангелине Моисеевне, когда выплюнула изо рта жгут от упаковки и остатки цигарки.  - Я опять была первой, представляешь?
- Молодец! Красавица ты моя! - и Ангелина Моисеевна поцеловала Зойку в щеку, а потом добавила - Зоя! Я не притворялась, но мне, действительно, срочно  необходима дамская комната. Но и это не главное. Я потерплю ещё чуток. Главное то, что я тебе нового папку нашла! Вот он! Знакомься! Это Виталик! Вылезай, шалун! Знакомься! Это теперь твоя дочь! - и Ангелина Моисеевна подняла юбку.
Там под зонтиком сидел Виталик, тот парень, у которого был высокий голос, и глупо улыбался.
- Здрасьте! - тихо поздоровался он.
- Здрасьте! - ответила опешившая Зойка. - Мама! Ты с ума сошла! Он же мне... МНЕ!!!..  в сыновья годится! Ты, хоть бы, вон того выбрала, что ли.., - и Зойка показала пальцем на седовласого  интеллигента, который был очень похож на ее почившего отца. - Мама! Я того хочу!
Тут вся очередь почему-то закричала "Горько!" и хором запела "Калинку-малинку", под которую танцевали когда-то Роднина и Зайцев. У них песня получилась даже громче и лучше, чем у Краснознаменного ансамбля имени Александрова. Зойка и Ангелина Моисеевна повернулись друг к другу лицами навстречу и стали целоваться взасос, как молодожёны перед алтарём. Очередь громко считала: "Раз!.. Два!.. Три!.. Четыре!.."
- Это наваждение какое-то... Быть такого не может, - крутилось у Саши в голове. - Я, в сумасшедшем доме..
- ...Станция "Дзержинская", - громко сказал женский голос в вагоне метро и он проснулся.
"Чёрт! Ужас! Приснится же такая глупость!" - и Талантов с трудом разлепил сонные глаза.
Сон был какой-то чумной и сразу вылетел из головы. Отгоняя последние его остатки, Саша затряс головой. В вагоне сильно пахло колбасно-пивной отрыжкой Ангелины Моисеевны.
К "Детскому миру" они подошли четвёртыми. Впереди были только Марианна Самуиловна с карликоподобным мужем, Лизка-секретутка и Алка-фарцовщица. 
Что-то знакомое ему почудилось в этом. Где-то он уже это видел... Было какое-то нехорошее предчувствие.
Саша решил не идти с тёщей и женой в магазин. Будь что будет! С "эффектом бабочки" он знаком не был и в вещие сны не верил, но интуитивно стал менять ситуацию.
Финал этой истории получился другим. И совсем не в пользу Саши Талантова.
Вечером того же дня дома появился новый столовый гарнитур и импортный музыкальный комплекс Universum Quelle International с двумя огромными мощными колонками. Потом состоялся очень неприятный разговор с женой и тёщей. Выяснилось, что такой муж, который даже добыть для семьи ничего не может,  Зое "даром не нужен и скатертью ему дорога с их порога".
А ночью Саше приснился кошмар, в котором  Зойка причитала, ревела белугой и спрашивала: " Ну, как ты мог, Саша! Почему ты лишил меня НОВОГО папки? Теперь я - безотцовщина и почти сирота! Кому я теперь такая бесприданница нужна?"
Скоро они развелись.
Саша Талантов так и не допёр своими куриными мозгами, что это не Ангелине Моисеевне тогда крупно повезло с талоном на дефицитный товар, а ему крупно не повезло. И это событие повлияло на всю его дальнейшую судьбу...
…Чей-то голос прервал его грустные воспоминания. Потом последовал толчок и он упал.