Глава 14. Иногда они возвращаются

Иногда они возвращаются…

- Мама! Посмотри.., - Никитеныш показывал грязным, в козявках из носа, пальцем в сторону.
«А чего вы все здесь делаете?» - ее улыбку нельзя было не заметить.
У маленькой пушистой сосёнки стояла Жужа. Как приведение. Как мираж. Стояла, как ни в чем ни бывало. Живее всех живых! Прямо, вождь пролетариата! Только нимба вокруг головки не было. И бревна на плече… И кепки на макушке…
Рядом сидел ее вчерашний ухажёр. В зубах он держал конец веревки, которой Танька вечером крепко-накрепко привязала Жужу к дереву. А про зубы-то собачьи забыла, калабашка! Хвост Дочи крутился пропеллером и выражал собачью радость и преданность до гробовой доски. Заодно, и прощения просил.
Весь вид Жужи недвусмысленно оповещал всех о том, что она зря время не теряла и добивалась всеми силами своего собачьего счастья. И ДОБИЛАСЬ-ТАКИ! Ее мордочку освещала довольная улыбка.
- Боже! Кто это? - Танька-Таис открыла рот от удивления и забыла его закрыть. Оттуда закапали слюни. Нижняя челюсть отвисла и больно ударила по ноге. Из рук выпал мокрый от слёз и соплей носовой платок.
- Жужа?.. - слова застряли в горле. - А почему ты тут стоишь? Мы же тебя только что... Того... Похоронили… Ты же вот здесь лежишь.., - Танька указала пальцем, где лежал покойник. - Под этим кусточком…
Ее взгляд переходил с Жужи на могильный холмик и обратно.
- Не может быть... Не верю… Ты - не моя Доча, - сделал она вывод.
Танька переменилась в лице.
- Чур, меня! Сгинь! Тьфу-тьфу-тьфу! - хозяйка Жужи поплевала налево, направо и перекрестилась. - И зачем я только читала этого Стивена Кинга с его Кладбищем? Теперь и со мной это происходит. Говорили ж мне не читать эту гадость, - она быстро шептала и крестилась. - Боже! Не дай мне сойти с ума! У меня галлюцинации... Как страшно жить..! Боже!!!
Она обернулась к присутствующим:
- Её все видят или ЭТО только мне кажется?
- Тётя Таня! - Никитёныш дёрнул её за рукав. - Это же Ваша собачка! Жужа! Беги скорее сюда, моя хорошая! – и он стал её приманивать, тихонько посвистывая и громко причмокивая губами. - Как хорошо, что ты воскресла.
Он обернулся к матери:
- Ма! Вот видишь, она вернулась. А ты говорила, что оттуда никто не возвращается.  Опять обманывала? Получается, что иногда они возвращаются. Видишь, наша Жужа пришла. И друга привела. Тоже, наверное, оттуда! ЗдОрово!!! - он даже подпрыгнул от мысли, посетившей его голову. - Ма! Я во дворе пацанам на спор скажу, что видел живую зомби. Мне точно не поверят... Только бы не побили.
- А кого же мы тогда похоронили? - и Танька-Таис в ужасе прикрыла рот рукой. - Кого мы в землю-то положили? Чью собаку? Боже! Что люди-то скажут?.. Будут говорить, что совсем баба чокнулась…
"Это была не я!" - Жужа виновато пригнула голову к земле и поджала хвост. - "Это его брат вчера вечером под машину попал.  Под ту, которая моего гуся переехала. Не повезло ему... А, может быть, так и лучше. Неприятная особа. Всё время ревновал меня к Шарику и кусался. А знаете, как это больно, когда тебя кусают за попу? – Доча заскулила громче. – Вы, однако, какие-то странные - мальчика от девочки отличить уже не можете. Где только глаза ваши были? Вы же мальчика в землю положили! А я, вроде как, с утра еще девочкой была…»
Жужа повернула головку к Шарику и понюхала его нежно: «Мой герой!» И звонко и тоненько взвизнула.
Потом она опять повернула голову к Таньке:
«Зато я с родителями своего жениха познакомилась. Очень хорошие... И добрые... Такой вкуснятиной с помойки меня угостили! Столько всяких косточек сахарных предложили... Дома такого не поешь... Почему-то эта вкуснятина достаётся всем, кроме меня. Почему вы мне с помойки ничего не достаете? Дорого? Денег не хватает?»
Теперь Жужа тихонько тявкнула от возмущения.
«Родители Шарика, да и сам Шарик, на меня очень похожи... Они мне сказали, что у нас в роду есть какой-то общий предок - древняя обезьяна. Это они так сказали, я не вру… Мы все от неё и произошли. Поэтому, все так похожи! Хотя, я ничего общего с ней не нахожу. Дура-дурой, всё время по деревьям скачет, как мустанг-иноходец, и орёт, когда не спит. Сама по телевизору дома видела. Нервная особа..."
- Ну, и слава богу! Всё живы и здоровы! - Семён радостно потёр ладони. - Сколько сюда приехало, столько отсюда и уедет. Сдал-принял… Дебет-кредит... Все под расписку… Это стоит отметить.
- Я тебе отмечу!.. Вчера мало было? - Ирен хотела побыстрее закончить неприятную процедуру похорон и вернуться в лагерь. - Тань! Давай, вставай с колен. Хватит лбом-то об землю стукаться и в истерике биться. Собака-то жива! Радуйся! Все обошлось! Пойдём к палаткам, подруга! Хоть перекусим немного. И, вообще!.. Зачем мы сюда припёрлись? - она недвусмысленно посмотрела на Игната. - Мы уже второй день занимаемся чем угодно, но только не собиранием ягоды. Даже болота еще не видели.
- А я-то тут при чём? Я что ли виноват, что мы то теряемся в дороге, то ломаемся в лесу? У нас то свадьбы, то похороны... - Игнат пожал плечами. - А, вообще-то, лично мне нравится, как мы проводим время. Почему бы и не так?..
- Да ничего хорошего в этом нет! – Таисия, жена Игната, поддержала Ирен. - Это у вас, у мужиков, никогда дел нет. Хоккей да перекуры... А у нас всегда находится, что дома поделать.
- Да расслабься ты и отдыхай! Хоть на пару дней забудь обо всём. Разве здесь плохо? - Игнат искал поддержки у Семёна, но тот молчал. Видимо здОрово его Ирен дома дрессирует. Она, что есть силы, вцепилась ему в окорочок и делала второй синяк на интимном месте.
- Мать дома… За ребёнком есть кому присмотреть. Напоит-накормит... Погуляют немного.., - Игнат рассуждал здраво и логически.
- Да уж... Твоя мать накормит... У телевизора усядется, как тумба, и весь день бразильские сериалы смотреть будет. А ребенок голодным и обоссаным будет в кроватке сидеть.
- Перестань!.. Она - нормальная бабка! Просто, ты её не любишь. И скрываешь это, кстати, очень плохо! Могла бы и промолчать, - он понизил голос до шепота.
- А за что мне её любить? За то, что мне тебя подсунула?
- Подсунула..., пробубнил он. - Ты же любила меня! Сама говорила. Врала, да? Послушай, Тась... Не заводись... Только не здесь... Дома об этом поговорим, ладно?
- Всё! Сейчас позавтракаем и на болота! Нужно хоть вспомнить, как клюква растёт. И как выглядит – тоже. Два дня здесь, а ни ягодки ещё не видели. И, вообще, есть ли она в этом году? - Таисия поднялась и, демонстративно игнорируя Игната, пошла к машине, чтобы забрать ведра под ягоду и плащ-палатки на всякий случай.
- А куда она денется? Клюква здесь каждый год колосится...
- Ну-ну… Будем надеяться.., - бросила она в сторону и громко хлопнула крышкой багажника.
Костер опять полыхал и гудел, как доменная печь. И еще немного напоминал пионерский. Котелки с водой давно булькотели крепким чаем, уже похожим по вкусу на чифир, а по цвету на гудрон.
Наскоро проглотив вчерашние недоеденные остатки, еще не надкусанные и не обсиженные осенними мухами, и затолкав в глотку немного свеженьких продуктов, туристы были готовы к походу за колосящейся ягодой. Били копытами, а Ирен опять громко ржала над какой-тот дурацкой шуткой.
- Серпы все взяли, чтобы косить ягоду? - Игнат был уверен на сто процентов, что в лагерь они вернутся не с пустыми руками.
- Ага... Только сильно-то не машите ими. И яйца берегите.., - Ирен улыбалась во все свои золотые зубы.
- Какие яйца? - Семён посмотрел на жену.
- Свои, говорю, береги! У меня-то их, вроде как, нет! – Ирен опять заржала, как дикая лошадь и положила в пластиковое ведро термос с чаем и пакет с едой. - Рот закрой... Ворона залетит! - Она уничижительно смотрела на жующего Семёна. - Ну... Поел, что ли, горе луковое? Бери ведро, исчадие ада! В дороге дожуешь... Пошли! Вперёд - заре навстречу!
- Да пора бы уж! Как у Коняхиных, честное слово, - Таисия махнула безнадежно рукой. - Бардак и свинство.
- А при чём здесь Коняхины? Они-то с какой стороны? – Игнат удивился такому сравнению.
- У них, как и у тебя – всё - не слава богу! И в голове пусто и в кошельке...
- Опять не понял... При чём здесь они? - Игната начинало злить такое поведение жены.
Коняхины были известны в своем посёлке, как нарицательный персонаж. Более бестолковой и неприспособленной к жизни семьи в округе не было. Однажды и Игнату "выпала честь" познакомиться с ними. И даже побывать у них в гостях. Действительно, удивительные персонажи. Просто, уникальные.
Окна-двери их дома не запирались. Не от хлебосольства и доброты душевной, а от того, что сильно разбухли от влаги. А от старости – еще и перекосились. Крыша протекала везде, где только можно. Одно слово – дуршлаг! Нормальных обоев на стенах дома давно не было. Лет двадцать назад, по-видимому, намечался какой-то ремонт, да так и не начался. Зато прежние обои Коняхины успели сорвать почти во всех комнатах, коридоре и даже на кухне. Получилось неважно и недооборванные куски закопченной цветной бумаги висели клочьями, как сталактиты.  Их давно облюбовали колонии клопов, тараканов и пауков. Но это, по-видимому, устраивало всю семью. Тогда, зачем делать дорогостоящий и затяжной ремонт, если и так прожить можно?
- Ма! Можно мне взять что-нибудь взять одеть на улицу? - одна из девочек Коняхиных в несвежей ночной рубашке дергала мать за подол юбки.
- Людк! Ну, посмотри что-нить, в куче белья, что я собиралась постирать еще на прошлой неделе, - и мамаша проводила ребенка к куче грязного тряпья, которая огромной горой возвышалась в углу такой же грязной комнаты.
Девочка стала перебирать грязное вонючее бельё, выискивая то, что ещё, по мнению её матери, можно носить.
- Вот это ещё одеть можно, - пыталась оправдаться непутёвая, вытаскивая какое-то мятое голубенькое детское платьишко. - Не успеваю стирать... Детей много... Вы уж, извините за такой бедлам…
- Да, ничего страшного. Все нормально, - успокоил ее Игнат.
Но весь поселок и так прекрасно знал, что эта куча лежит здесь всегда, на протяжении нескольких лет, и никогда не уменьшается в размерах. Дети росли, вещи изнашивались, но не выбрасывались. Их донашивали младшие. Те, которые подрастали, как сорная трава.
Игнат проклял тот миг, когда решил снять свою обувь, чтобы показаться интеллигентным человеком и пройти в комнату. Снял туфли, шагнул и ... Искры боли полетели из глаз. В стопу правой ноги впилась огромная толстая грязная заноза, которая заставила Игната согнуться пополам и схватиться за ногу.
- Бля..., - боль была резкой, а заноза невероятно большой. - Ой, извините. Вырвалось.
На подошве серого носка появилось кровавое пятно.
Краска с пола давно облетела, но отдельными пятнами кое-где еще присутствовала, топорщась грязными острыми краями. Наверное, и в гестапо так пытали. Болью и грязью.
Грязища лезла ото всюду. Кровати, наверное, не застилались со времен нашествия Чингисхана на Русь. На столах, стульях, подоконниках лежали кастрюли, пустые литровые банки, тарелки с остатками какой-то жрачки. В углах комнаты стояли ящики с проросшим зеленым луком, над которым вилась армия черных мушек. Люстр не было. Только лампочка и голый провод.
На полу был толстый слой… Нет, не пыли! Собачьей шерсти. Войлочный ковер, ей богу! Какой-то  огромный белый кобыздох неопределенной масти все время увивался рядом с Игнатом. Уже позже это отозвалось парню приступом астматического удушья. Еще бы! Собачья шерсть из дома не выметалась годами! Так и задохнуться можно! Как там еще дети жили – уму не постижимо!
На кухне за столом не присесть! Какими-то вещами занято все! Банки, склянки, столярные инструменты, иконы, религиозная литература, газеты… Все навалом!
Раковина перекосилась набок от огромной массы немытой посуды, холодильник был открыт и не морозил. Его полки тоже были заставлены по самое некуда. Но только не продуктами.
Двери и двух стен в туалет не было вообще! Только часть деревянной переборки, унитаз и ванна! Как там люди справляли свою нужду и мылись – непонятно… Это ж нужно было всех выгонять из помещения, чтобы помыться или пописать! А если «по-большому» захочется? А последствия этого «большого» в виде легкого амбре? Дурь какая-то!
Коняхины никогда не заготавливали дрова впрок. Поговаривали, что летом, чтобы их не пилить, Коняхины просто просовывали бревно в открытое окно, вставляли его одним концом в печь и поджигали. По мере того, как оно сгорало, остальная его часть подвигалась и потом тоже сгорала в печи. Таким образом, они и дом отапливали и еду какую-никакую готовили. Зимой печь топили тем, что на улице находили или добрые люди давали.
 И Игнат верил, что такое возможно, после экскурсии в их жилище.
 И с ЭТИМИ-ТО гротесковыми персонажами Таисия сравнила Игната! Опять унизила. Слава богу, что другие члены команды не были знакомы с этой семейкой. Они и не поняли, с кем жена Игната его сравнила.
Застоявшаяся команда, не дожидаясь сигнала ракетницы, дружно подалась в сторону болота.
Цепочка людей растянулась по лесной просеке, что разрезала сосновые посадки наискосок. Иногда приходилось пробираться через валежник и сухие заросли иван-чая, иногда приходилось перепрыгивать дренажные каналы. Чем дальше они углублялись в посадки, тем хуже становилась тропка. Дожди, что шли всю прошлую неделю, так и остались в лесу. Воду с торфом перемесили сотни человеческих ног. Получилось чёрное липкое и вонючее месиво. Нередко даже  сапоги не спасали. Люди увязали в липкой жиже, как воробьи в гудроне. У кого сапоги были покороче, конечно же,  те начерпали воды. Мужикам было легче. Кирзачи и болотники доставали им почти до пояса. Только шагать было очень неудобно. Ноги, обутые в них,  в коленях не гнулись, и походка становилась неуклюжей, как у цапли.
В одном месте на туристов напали лосёвые клещи. Фу-у-у! Противные твари! Они пикируют с веток деревьев, как вражеские истребители, завидев движущиеся объекты, и прямиком садятся в волосы, как будто бы приклеиваясь. Не сдуешь и не отряхнешься. Клещ сразу же несется вглубь шевелюры, противно щекоча кожу головы своими лапками и сбрасывая с себя перепончатые крылышки. Бррр! Мерзость! И даже, когда от него избавишься, раздавив с десятой попытки его плоское, как ржавая чешуйка, тело,  всё равно остается ощущение, что в волосах все еще кто-то есть и устраивают там забеги, как на Олимпийских играх.
Среди травы чаще стал попадаться болотный багульник - кустик с жёсткими мелкими листиками и очень навязчивым плотным запахом. Сначала необычный дух этого растения нравится, но через десять минут уже не знаешь, куда от него деться. Слишком сильный... До одури.
Болото встретило незваных гостей довольно приветливо. Тумана не было, а дождь и не намечался. Солнце давно поднялось над горизонтом и разогнало остатки ночи.
Густой зеленый мох смачно чавкал под ногами. Редкие чахлые елочки создавали уродливые тени. Они же давали возможность присесть на длинные лапы своих веток. На красивый, как перина, мох садиться было нельзя. Под ним была холодная вонючая болотная вода. И если с собой у туристов не было целлофана или старой плащ-палатки, то отдыхать можно было только либо стоя, как это делают лошади, либо подстелив под себя сухой лапник елочек.
Где-то среди редких небольших болотных  деревьев перекликались посторонние люди, которые успели придти сюда даже раньше Игната и его команды. Это очень раздражало всех. Чего орать-то, если все здесь..? Это ж не другая планета?! Всего лишь, ненадолго скрылись либо за деревом, либо за очередной кочкой.
Кстати, сами кочки были вытоптаны людьми очень сильно. Ещё бы! Столько ног прошлось по ним за дармовой ягодой! А самой клюквы-то пока не было! Ни ягодки!
Так хотелось подкислиться болотной вкуснятиной, а её уже всю собрали либо потоптали. Слюной просто исходишь, как хочется, чтобы пузатая ягодка лопнула ароматным кисло-сладким соком во рту. А в рот класть пока и нечего. Обидно...
Значит, нужно идти дальше вглубь болота. Хорошо, что ещё роптаний и бунта на корабле не было...
Хотя... Клюква - ягода хитрая. Её можно найти при желании в любом месте болота. Растет она на кочке, грея свои бочка на солнышке.  Кочка от обилия ягоды кажется темно-красной. А туристам только это и надо. Похватают по верхам то что видят, и несутся дальше, как бизоны, сметая и вытаптывая всё на своём пути. А зачем бегать по болоту, если можно ведро насобирать на пяти квадратных метрах? Сверху на солнышке пять ягодок, а внутри кочки, во мху, двадцать пять. Только руку просунуть внутрь и раздвинуть мох по волокнам. Розово-белые ягодки там внутри и толкаются, пытаясь самостоятельно выбраться наружу. Может быть, эти ягодки не такие красные, как те, что наверху, но их количество компенсирует качество. Витамины те же!
Но этим никто заниматься не хочет - копаться  внутри напитого водой холодного мха. Все хотят собирать тёплую от солнечных лучей и сухую ягодку. Поэтому, шеренга туристов под предводительством Игната стала "утюжить" всё свободное пространство болота в поисках красных кочек.
И где-то на краю Галактики такая полянка обнаружилась. Вся её поверхность красиво багровела от несметного количества клюквы.
- Всё! Пришли! Усаживайтесь на кочки и собирайте, кто сколько сможет, - и Игнат, достав старую заплатанную плащ-палатку, расстелил ее на ближайшей кочке.
- А что ты делаешь? - Семён с интересом наблюдал за странными манипуляциями Игната.
- Это он место метит... Чтобы посторонние на эти кочки не залезли и не обобрали, - Ирен могла бы и промолчать. - Эту методику мы хорошо изучили, когда ездили за клюквой под Вологду. Тогда полболота было завалено вещами Игната. Оборжались все... Зато, чужаки обходили нас стороной.
- Теперь понятно, что я делаю? – он, улыбаясь, посмотрел на Семёна. - И тебе советую также  сделать. Тогда не придется по болоту носиться в поисках кочек с ягодами, - и он оставил второй кусок целлофана и свою куртку на соседних плантациях. – Это не занимать! Брысь все отсюда! -  теперь уже с трех мест можно было, не торопясь, собирать витамины.
Туристы рассредоточились и, кто как мог, тоже "пометили" свою территорию. Кто куртку снял, кто носовой платок оставил, кто кепку.
Первая горсть, конечно же, попала не в ведро, а в рот. Кисло... Но зато, как вкусно! Никакие лимоны-апельсины и близко не лежали с клюквой. Царская ягода!
Сначала все веселились и переговаривались, мечтая о том, как будут угощать ягодами всех своих домашних. Потом, через пару-тройку часов, эти же туристы уже мечтали о том, чтобы клюква скорее закончилась на болоте, само оно пересохло, а это дурацкое путешествие побыстрее подошло к концу.
Только Игнату было всё ни по чём. Здесь лучше, чем дома. Да и жены давно не видать. Благодать!
Вчерашнее ночное приключение в бане не выходило из головы. Руки автоматически собирали ягодки, но мозги в 125-й раз прокручивали пленку памяти назад.
После полудня что-то в сон потянуло. Ночью-то спать не дали, гады! Осеннее солнышко пригрело немного, вот и разморило. Игнат посмотрел по сторонам и увидел сухой островок с зарослями ёлочек и сосенок. Удивительное дело, но среди болота было несколько возвышенностей из нагромождения каких-то камней, поросших иван-чаем, мхом, деревьями и иной болотной растительностью.
Вот туда и порулил  Игнат, надеясь получасовым сном сбить оскомину дневной усталости и ночного недосыпа.
Забравшись вглубь высокого сушняка иван-чая, он расстелил плащ-палатку, поставил ведро с клюквой рядом с собой и улёгся под солнышко.
Где-то щебетала птаха, ветер гулял по лесу и тревожил её жителей.
Сон не заставил себя долго ждать, и Игнат забылся...
Какие-то дурные видения заполонили голову. То коровы какие-то бегали по болоту и вместо жвачки жевали гитару Олега, то какой-то дельтопланерист, как назойливая муха, летал на своей трескучей каракатице и пытался с нее косить серпом клюкву. Сплошная ересь... Потом Саша Талантов в своих отвислых трениках подполз к нему, виляя огромной розовой задницей, сел рядом и попытался рукой залезть Игнату в штаны. Парень хотел оттолкнуть его и... проснулся.
Рядом на плащ-палатке сидел Олег. Его правая рука пыталась расстегнуть брюки Игната, а левой рукой он водил по щетине на лице друга. Брюки самого Олежки были спущены до колен, а из-под резинки модных, немного приспущенных трусов показался его "дружок". Очень неприлично выглядывал и призывно блестел на солнце бордовым цветом. Он был уже влажным.
- Ты что? Обалдел, что ли? - Игнат быстро сел и оглянулся по сторонам.
Слава богу, что вокруг были заросли высокой травы! Посторонних голосов не было слышно.
- Тут же люди вокруг могут быть! - Игнат шипел на ночного любовника.
- Я тебя хочу... Побыть с тобой хочу... Не сердись. Ночью же тебе со мной было хорошо.., - Олег придвинулся и обнял Игната. - Ты не бойся. Я посмотрел вокруг - никого рядом нет. Все унеслись на другой конец болота.
- А вдруг.., - Игнат попытался вырваться, но Олег крепко его держал.
- Да не дёргайся ты!.. Мы - одни, - и он поцеловал Игната в щёку. - Колючая... Но мне так тоже нравится, - друг гладил по щеке рукой и нежно улыбался. - Ты хороший... Нежный... Привлекательный... Весь правильный такой и выдержанный. Ты - обалденный любовник. Очень понимающий, страстный и нежный. С нежной кожей… Только мечтать о тебе... Кого угодно заведёшь, - его пятерня крепко сжала подбородок Игната, повернула к себе, а сухие губы впились в губы друга.
Поцелуй был страстным и долгим. Воздуха опять не хватило, как и тогда...
- Вот видишь... А ты боялся, - Олег тяжело дышал.
Рука его все-таки расстегнула брюки любовника и теперь пыталась освободить "дружка" Игната из заточения трусов. Друг попытался сбросить с тела наглую руку, что так бесцеремонно потревожила его плоть, но Олег повалил Игната на плащ-палатку и стал страстно осыпать его поцелуями. Сопротивляться уже не было сил. Да, и не хотелось… И Игнат отдал себя и своё тело в руки  Олегу.
"Он опытный и знает, что делает! Мне же тоже это нравится. И очень-очень хочется," – и Игнат проваливался в негу счастья.
Через мгновения брюки и трусы Игната были на его коленях, а рубашка поднята до подбородка.
Олег тяжело дышал и всё время шептал:
- Боже! Какой ты хороший! Ты не представляешь себе, как я тебя хочу. Всего... Без остатка! Люблю тебя... Я люблю тебя! Будь моим, хорошо?.. Хоть ненадолго...
- Ты с ума сошёл... Успокойся! – Игнат шептал на ухо Олегу и пытался вразумить своего друга, мозги которого дали сильнейший сбой.
- Не могу, - Олег осыпал голое тело друга легкими поцелуями. - Не могу... Не останавливай меня... Прости...
- Перестань... Остановись, - Игнат тоже шептал, но руки ему не подчинялись и ласкали чужое любимое тело, любимые крепкие ягодицы, шикарный пах с немаленьким восставшим прибором, мощные бедра. Парню очень нравилось, что все эти места у Олега покрыты мелкими и мягкими курчавыми волосками. Великолепно вылепленная грудь друга тоже была ими покрыта. Только волосы на ней он брил, что было необычно.
- Мне нравится твой запах. Очень тонко пахнешь мускусом. Супер! - язык Олега нежно касался внутренней поверхности бедра. - И на вкус ты - супер! Немного солёный, - и он крепко впился поцелуем в пах Игнату, а потом не выдержал и буквально проглотил ртом восставшее достояние Игната. Язык его вытворял что-то невероятное.
- Олег!.. Я больше не могу сопротивляться.., - Игнат, наконец, расслабился и полностью раскрылся.
- А ты и не сопротивляйся... Будь моим... Просто, расслабься. Я сам всё сделаю, - губы Олега оставили в покое на короткое время "дружка" Игната. Теперь его рука держала "прибор" друга в крепком захвате. - Я вчера так тебя и не попробовал. "А знаешь, как вредно не быть на балу, когда этого очень хочется?.."
- "Золушка" с Фаиной Раневской.., - выдохнул распластанный парень.
- Ага... Угадал, - Олег искусно доводил Игната до оргазма, всё интенсивнее играя чужой "игрушкой". - Молчи... Не отвлекайся...
Игнат откинул голову, закрыл глаза и стал наслаждаться искусной игрой Олега на своём инструменте. Он слушал себя и свой организм. Изгибаясь всем телом, Игнат пытался найти то положение, когда приятная истома наиболее чувствительна. Он получал колоссальное удовольствие, когда с его "игрушкой" баловался шаловливый язык Олега. Ему очень нравилось, когда тот целовал именно там, но просить его это сделать ещё раз он стеснялся. Непривычно как-то...
- Когда почувствуешь, что держаться уже не сможешь - скажи. Я очень хочу тебя сегодня попробовать, - Олег, не прерывая своей игры на флейте Игната, опять наклонился и поцеловал своего любовника.
Рука Игната, наконец, пробралась через ворох приспущенной одежды и поздоровалась с "другом" Олега. "Дружок" его оказался не промах и был опять в строю, как и вчера. Прямо, часовой на посту... Подтянутый такой... Крепенький... С отличной выправкой... Уже немного смазанный... И без шапочки... Кстати, смазка – очень ценный продукт…
- ОН плачет.., - тихо прошептал Игнат.
- А ты как думал? Быть с тобой и оставаться холодным? Это невозможно. Я ещё не понимаю, как держу себя в руках и не кончаю, - Олег лизнул вершину того, что держал в руке. - Чудо... Чудо-чудное...
- Щас.., - Игнат выгнулся дугой, подставляясь Олегу. Дыхание Игната участилось, сердце в груди забилось испуганной птицей, хрипы вырывались из лёгких. - Всёёё...
Губы Олега сомкнулись на вершине "прибора" любовника, но рука работы не прекращала.
Выплёскивая из себя энергию, Игнат разразился такой мощью, что её не смогли сдержать губы Олега. И некоторое количество этой мощи всё-таки оказалось на животе парня. Олег сделал глотательное движение и улыбнулся.
Любовник поднял голову, облизывая губы и свой небритый подбородок, на котором были потоки беловатой, очень пахучей жидкости - семени Игната. Два парня были в восторге от того, что сейчас произошло.
- Ну-ка, покажи мне, что ты во рту прячешь? – Игнат поцеловал друга в губы.
- А там уже ничего нет. Проглотил, - Олег открыл рот и показал, что он пуст. - Сливочное морожение… И даже лучше. Мне понравилось, - Олег нагнулся и продолжал целовать пах Игната.
- Дурак… Какой же ты дурной.., - Игнат улыбнулся такому сравнению. – Взрослые мужики, а занимаемся - черт знает чем.
Он всё ещё не мог придти в себя. Его тело сводило от судорог извержения вулкана страсти, который всё ещё продолжал малыми порциями извергать остатки семени на живот. Олег не прекращал влажным языком слизывать это и принимать в себя.
- Спасибо.., - Олег поцеловал друга нежным поцелуем. - Большое спасибо. Ты - суперский парень! Ты - мой!
Игнат ответил страстным поцелуем, стараясь при этом слизать с губ и подбородка остатки своего "преступления".
- Да, брось ты... Я ничего такого не сделал, - шептал выдохшийся Игнат, а потом повернулся набок и поцеловал набухший сосок на волосатой груди Олега. - Это тебе спасибо! Было так хорошо! У тебя такие умелые руки...
Хрустнула ветка. Они резко обернулись, почувствовав на себе чей-то взгляд.
Фу!... Напугала, дурочка… Из травы на них смотрела лукавая мордочка лисички. Взгляды встретились, и лисичка ретировалась в высокую траву. Только легкий шорок сухого иван-чая был свидетелем ее бегства.
Неожиданно оба парня опять застыли в ужасе. Где-то рядом послышались голоса. Игнат дёрнулся было, чтобы натянуть на себя трусы, но Олег схватил его за руку и жестом приказал затихнуть, приложив указательный палец к губам.
По болоту, вдоль сухого островка, шли Ирен и Семён. Их выдавали голоса, шумное дыхание и лошадиное топание.
- Ир! Ну, что я там забыл? - хныкал мужчина.
- Сём! Ну, не доверяю я Сашке. Руки у него из жопы растут. Ничего ж не сделает наверняка. А ты хоть водички в лагерь принесешь и картошки начистишь. И клюкву мою захвати... Тяжело, ведь... Я бы Игната тоже попросила, да не вижу его - пропал куда-то.., - Ирен пыталась спровадить мужа в лагерь в помощь придурошному другу.
Игнат сидел тихо, как мышь, зажав ладонью собственный рот.
Хорошо, что заросли травы были высоки, иначе... Не трудно представить их глаза, если бы они нечаянно увидели двух парней, занимающихся сексом. Точно, вылезли бы из орбит. А сами они - свихнулись бы.
Прошлёпав мимо любовников, семейная пара пошла к началу болота. Олег, не надевая брюк, поднялся и, вытянув шею, посмотрел вслед потревоживших их друзей.
- Ты любишь передачу "В мире животных"? Иди сюда... Посмотри, как целуются два бегемотика.
Игнат приподнялся на цыпочках, стыдливо прикрывая руками причинное место, и увидел, как Ирен и Семён предавались "страшному и грубому" разврату. Ирка нежно поцеловала своего Сёму в щечку, похлопала его по заднице и подтолкнула к нужной тропинке. Семён что-то ей сказал и, нагрузившись вещами, поковылял к лагерю.
- Всё... Мы опять одни, - Олег подошёл сзади и обнял Игната за талию, притягивая к себе и целуя в шею. Жаркое дыхание опалило лицо. Парень почувствовал, как мощное достояние его  друга пристраивается у него между ягодиц.
- Нам было хорошо и вчера и сегодня. Пусть так и останется. Давай не будем превращать ЭТО в похоть, - сказал тихо Игнат, повернувшись к Олегу. - Давай на сегодня закончим, ладно?
Он медленно опустился на колени и нежно поцеловал друга в пах. Но не выдержал, и зарылся лицом в его волосах, осыпая его воспрянувшего "дружка" сотнями страстных поцелуев. Олег закатил к небу глаза и застонал. Он тоже полюбил, когда язык Игната гладил его "дружка" по головке.
- Всё.., - Игнат резко поднялся. - Всё! Иначе не смогу остановиться. Это нужно сделать вовремя. От добра -  добра не ищут, - и он стал натягивать на себя трусы и брюки.
Только через минуту Олег понял, что больше ничего не будет. На сегодня...
Обида и разочарование читалась в его глазах. Такой облом...! Он отвернулся, быстро поработал правой рукой и разрядился. Самостоятельно. Получилось много и далеко. Мощные ягодицы, сжимаясь и разжимаясь, помогали освобождаться от последних капель собственного семени. Минута и всё закончилось. Олег нагнулся вперёд, показав Игнату красивую напряженную задницу, натянул белье и повернулся к Игнату.
- Не отталкивай меня. Ладно? - глаза его умоляли Игната не гневаться на столь необдуманную и спонтанную страсть.
- Хорошо. Не буду. Мне ПРАВДА было очень хорошо. Ты меня разбудил. И я тебе очень благодарен за это, - Игнат внимательно посмотрел  Олегу в глаза и поцеловал их. Потом поцеловал губы. - Я нисколько не сержусь, мой хороший.
- Спасибо тебе за понимание, - Олег вздохнул и в этом вздохе чувствовалась великая досада. - Ты на самом деле очень славный... Очень желанный, поверь мне. Только жаль, что я тебе не подхожу.
- Что значит, подхожу - не подхожу?.. С чего ты взял, что ты не подходишь мне? - Игнат не понял такой резкой перемены в настроении друга.
-Я вижу. Не слепой, ведь.., - Олег молча отвернулся и опять вздохнул. - Ты холоден со мной... Встречи не ищешь... Ты запросто обходишься без меня. За весь сегодняшний день ни одного взгляда в мою сторону. А ведь те песни, что пел я вчера, были только для тебя, - он улыбнулся грустной улыбкой. - А ты не понял... Совсем не понял... И мне очень обидно. Мне не хватает тебя. Я надеюсь и жду, но никакого намека на желанную встречу ты не даёшь. А мне очень больно чувствовать свою ненужность. И сделать ничего не могу. Я тебя, увы!, не задел. Не хочу тебе навязываться. Это в мире "голубых" не проходит. Этот мир очень жесток и беспощаден. Здесь мало доброты. Исключения есть, но столь редки, что их можно свести к нулю. К бесконечно малой величине…
Олег философствовал и выплескивал себя под ноги Игнату. Монотонная речь его была страшна своей правдой. Безнадёга - вот то состояние, в которое так стремительно сейчас свалился Олег.
- Да... Тебе, возможно, нравится заниматься сексом, но к каким-то более серьёзным отношениям со мной ты пока не готов. А, может быть, и не стремишься к этим отношениям.., - Олег говорил истину. - Ты - мой человек, но я - не твой. Ты не принимаешь меня, хотя другие парни легли бы плашмя, чтобы меня заполучить. Это я знаю. Но ты не такой. Я тебе не нужен... И не знаю, почему? И сейчас с этим я ничего не могу сделать. Мне жаль.., - и Олег, подняв с земли свои вещи, понурив голову, побрёл прочь.
Игнат не стал его останавливать. Сейчас это было бесполезно. Это можно будет сделать позже. Уже в лагере. Когда в голове всё уляжется...
И только звук трущихся друг о друга сухих стеблей иван-чая провожал уходящего в одинокую печаль Олега.
Игнат молчал, провожая любовника печальным взглядом. Было хорошо обоим, но нужно ли продолжать отношения? Как далеко зайдут эти отношения? А семья? Что с ней-то делать? А родители и друзья? Как они отнесутся к известию о том, что он - ТАКОЙ? Кругом вопросы и сомнения. И ответить на все вопросы нет ни времени ни сил. И желания - тоже нет. Зачем? Кому это нужно? Кому-то потрафить, унизительно мямля ненужные оправдания за свой переход в другой лагерь? Кого-то развлечь? Кем-то пожертвовать, ради ехидной ухмылки заклятых друзей и подруг? Нет! Делать он этого не будет! У каждого есть в шкафу свои скелеты! У каждого! Пусть, и у него будет свой... А раз у каждого, то все квиты. И никто никому ничего не должен. Все нормально! И объяснять он ничего никому не будет! Пошли все на х..й! Будь, что будет!
И обижать Олега за его несложную любовь к себе он тоже не будет. Человек хочет отдать частичку себя другому человеку. Безвозмездно!..  НИЧЕГО не прося взамен!.. Так, почему бы не сделать ему приятное и не принять эту частичку любви? Самому от этого будет хорошо. И Олег будет безмерно счастлив, что его поняли и приняли душой. А любовь?.. Это столь сложное понятие, что и ответить трудно, что же это такое. Может быть, то что случилось вчера и сегодня, и было первой любовью Игната к Олегу? Вот такая - очень скромная и неприметная любовь. Без бурных всплесков и истерик. Очень тихая... С потупленным взором... Со скромной улыбкой и колотящимся в груди сердцем. И слова здесь были не нужны. Они лишние... Часто пустые...
Игнат не торопясь застегнул брюки и с пасмурным настроением вышел из укрытия. Огляделся. Никого... Только где-то у линии горизонта летало эхо голосов. Игнат пошёл туда. Где-то там должна быть и его команда.