Шорох

Поздняя якутская осень. На деревьях ни листочка. Ночь. Тишина. Чуть слышно движется ленивая вода в большой спокойной реке. Я осторожно бреду в болотниках по мелководью с самодельной острогой и высматриваю в луче фонарика хариусов. Брезентовый мешок с рыбой, который я привязал к поясу, уже затяжелел и отвис до воды.
Казалось бы, такая благодать, такое умиротворенное состояние природы, но на душе как-то неспокойно. Днем старый охотник, проплывавший мимо на моторке, предупредил:
– Смотрите, ребята, будьте поосторожней – шатунов нынче будет много. Бамовцы патронов не жалели – напортили зверя. В позавчерашнюю непогодь все нормальные мишки уже залегли. Это в самом низу снега нет, а там, где они готовят берлоги, он уже лег капитально. Так что, увидите зверя  или свежий след, знайте – шатун пожаловал. До нового года из них никто не доживет – отморозят лапы и сдохнут от гангрены. Но до этого дел они могут много понаделать.
Лучше бы уж он ничего не говорил. Теперь мерещится всякая чертовщина. Ну вот чудится и все какой-то шорох на террасе. Остановлюсь – тихо, но только двинусь – шорох оживает. И еще, такое чувство, что за мной кто-то наблюдает. Посвечу фонариком на бровку террасы – никого. И все равно стараюсь держаться подальше от обрыва, чтобы за один-два прыжка до меня было не добраться. И кобуру на всякий случай передвинул на живот, чтобы удобно было выхватить оружие.
Часа два бродил, рыбы уже натаскал прилично, но на этот раз никакого удовлетворения от любимой охоты-рыбалки не получил. Какое уж тут удовольствие, если постоянно чувствуешь себя как заяц на мушке карабина. Наконец решил: все, хватит этой тягомотины, иду домой. Последний раз провел лучом света по бровке и... Как две зеленые фары вспыхнули и тут же скрылись глаза зверя.
Е мое! Мишка! Пасет меня, ждет когда зазеваюсь. Сразу стало жарко. Бросаю на камни острогу, быстро вынимаю свой ТТ, загоняю патрон в патронник. Потихоньку, боком, боком, а то и спиной вперед продвигаюсь в сторону лагеря, постоянно обшаривая фонариком террасу. Сердце если и не в пятках, то все равно не там, где ему положено быть. Добравшись до палаток и предупредив ребят, чтобы не переполошить их, пару раз стреляю в воздух.
Утром ночные страхи кажутся несерьезными. Светит Солнце, разбрасывая блики по воде. Безветренно, тихо и спокойно. И уже думается: какой там шатун, лисицу или тарбагана увидел  в темноте и чуть в штаны не наделал!
Беру Сашкин карабин и иду к месту своей рыбалки – острогу жалко бросать. Поднимаюсь на террасу и вижу рядом с бровкой в опавшей листве отчетливую борозду, которая тянется несколько сотен метров. А на одном подболоченном участке выделяются свежие отпечатки медвежьих лап. А ведь он действительно “скрадывал” меня – полз на животе и выбирал удобный момент. Может ему рыбки захотелось?
Шутки шутками, но жить рядом с таким соседом никто из отряда не захотел. За полчаса мы свернули лагерь и сплыли на резинках километров на десять – до метеостанции. В доме оно как-то спокойней.
Забирали нас с метеостанции через полмесяца в дымину пьяные вертолетчики. Удивительно, как не гробанулись – едва-едва не зацепили трос, натянутый над рекой. Но это уже совсем другая история