Солнышко

        У моего мужа жена – ведьма. Улыбка у нее изрядно приправлена специями, глаза очень зеленые и немного любопытные, ручки у нее ленивые и мягкие, как два котенка, губы теплые, как нагретые на солнце яблоки, а маленькие быстрые ножки иногда заплетаются, как и ее язычок, когда она волнуется. Она разных лет со своим мужем, и одних – с остальным миром. На неделе у нее семь пятниц, но в каждую из них она любит его. Она – это я.

        Пятница – пятницей, но сегодня среда. Среда, облаченная в туманы и заплутавшая где-то. А вместе с ней заплутал сегодня и он. Сердце стучит, как часы, отсчитывая невыносимость ожидания.

        Ладно. Лучше сяду у окна, перемерю воспоминания, как платья. Переберу их, как четки.

        Сейчас вот смешно, а ведь когда-то были и такие времена, когда он еще не знал, что я ведьмочка. Вообще многого обо мне не знал.  Во-первых, не знал даже моего настоящего имени. Я носила его во рту, как монетку, и ни разу на него не откликнулась, даже во сне.

        Но как-то раз он застал меня с кусочком  его, который лежал у меня на губе, выплюнутый. И он прочитал его : Соль, Солнышко. Я тогда  так растерялась и испугалась, что не придумала ничего лучшего, как увидев из окна середину февраля, а в ней  тишину длиной в час ходьбы и шириной – в два, отправить его туда. Из окна мне было прекрасно видно, как он, присев на корточки у левой границы тишины, устало прикрыл глаза и молча ждет, чем все это кончится. А я все никак не могла собраться с мыслями, да и время наше идет по-разному : мое - льется, как дождь, его – падает, как снег. И в результате пропустила момент, когда тишина начала съеживаться. Хорошо, что она не монолитна, а как любая тишина, состоит из отдельных пауз. Через них-то мне и пришлось по частям возвращать его обратно, склеивая собственной слюной и голубой глиной под ногами…

       С тех пор он знает, кто я. Но тот раз был первым и последним, когда он побывал там, где бывала я. И мало того – он испугался за меня, и мне пришлось ему кое-что пообещать. Теперь все свои праздники я устраиваю дома, за исключением тех моментов, когда это действительно невозможно. Потому что бывают дни, когда мне необходимо охладить свое сердце, ведь в моих жилах течет не кровь, как у людей, а кипящее вино. В такое время между моей кожей и небом не должно быть ничего, кроме ветра, жгучего, холодного.
А в остальном -  я очень милая и послушная ведьмочка.

        Хотя нет, иногда еще я убегаю от него в свои сны. Об этом он до сих пор не знает. Вообще, сны – такая вещь, в которых любое невозможное становится возможным, и наоборот. Я умею жить в чужих снах, как в собственном доме, открывать двери из одного сна в другой, заныривать в сны до самого дна. Только в сны моего мужа я никогда не заглядываю – боюсь, что мне так понравится в них, что назад я не вернусь. Хотя мне и наяву хорошо с ним. Ох, где же  он, моя отрава…

        Что же сегодня ему устроить, какую встречу? Быть может, сотворить земляничную поляну или тихое лесное озеро? Хотя нет, не стоит, я вспомнила, как в одном таком сотворенном мной озере муж мой едва не утонул. Я тогда не предупредила его. Хорошо, что у него всегда есть при себе чувство юмора, и он выплыл в нем, как в лодке. Но самое главное – это то, что он любит меня. Иногда его любовь становится так велика, что он отбрасывает ее вместо тени, и тогда я даже вижу ее.

         Любовь – это главное, что у нас есть. Я знаю, чего у нас нет, но мы об этом никогда не говорим…

         И все-таки, как же встретить его этим изломанным вечером? Может быть, ничего не придумывать, а просто выплыть навстречу из глубины комнаты, в вызывающих сапожках, с нарисованными прекрасными неподвижными глазами, будто сделанными из драгоценных камней? Закинуть руки ему на плечи, поцеловать теплыми губами в самое сердце, как в алую рану – и тогда наша ночь покажется мне такой короткой и такой тонкой, что сквозь нее даже потерявшиеся души смогут пожать друг другу руки, а обрывки чужих трагедий – собраться в одну большую боль… Да, да, решено  - нужно сделать именно так! Ведь любовью нужно играть, как мечом, от бездействия она ржавеет.

          Но что это? Я слышу скрежет замка, он падает в тишину комнату, как маленький камень – в колодец. Мой муж вернулся домой. И сразу радость потекла из меня, как молоко, раскрашивая стены в оранжевый цвет, и счастье охватило меня всю, как болезнь.

          Два шага к нему навстречу – два коротких, как удары сердца, шага – и вот я рядом с ним, в нем, а он – во мне. Мы обнялись, мы вместе. Я ложусь ему в руки, как скошенная трава: только что изумрудная, блестящая, а теперь вдруг – исчезающая во тьме.

          Но мы, оказывается, не одни. Сегодня у нас гости. Поднимаю глаза – и натыкаюсь на знакомый карий взгляд. Мы знаем Серого Волка  давно, он большой и сильный оборотень. Но его беда в том, что он никак не может решить, кем ему все же больше хочется быть – волком или человеком. Поэтому его черты иногда словно плавятся, хотя преданный взгляд все тот же. Бывает даже, что от избытка чувств он виляет хвостом, как волчонок – но, конечно, только в те минуты, когда он у него есть. Мой муж без ума от Серого, а лично я считаю, что у этого волчика  свое на уме, и он еще наделает нам проблем…

         А пока – прошу мужчин к столу. Я хорошо готовлю, это без хвастовства. Вот и сегодня у меня на ужин горькая правда под соусом из сладкой лжи. Очень вкусно, а главное – быстро готовится. Куда труднее наоборот – сладкую ложь под соусом из горькой правды. Если не верите, попробуйте сами.

         Но сгущается вечер, и Серому пора уходить. Кстати, сегодня он на двух ногах, и то ладно. Прощаясь, он лизнул мне руку. Опять перепутал, насмешив до слез. Но все- таки не нравится мне этот волчик, ох, как не нравится…Впрочем, будущее покажет. Вот чего мне не дано, так это заглядывать в будущее.

          Пока мой муж провожает гостя до дверей, я лихорадочно раздумываю, как продолжить вечер, и все-таки склоняюсь к первоначальному варианту насчет земляничной поляны. Но мои раздумья прерывает настойчивое царапанье в оконное стекло. Оборачиваюсь: Джокер! Нет, ну положительно, сегодня удачный день! Давненько этот черно-белый Котик к нам не заглядывал, его серьезного дуракаваляния, его шутейных реплик мне уже давно недоставало. Быстрей открываю окно – хотя он и в форточку войдет, но вдруг обидится, этот Котик иной раз любит покапризничать.

        И с этим приходится считаться, ведь Джокер - Кот особенный. Во-первых, он весь черный в крупную белую полоску (кроме ушей), во-вторых, у него за лопатками растут крылья цвета утраченных иллюзий, в-третьих (и в-главных), сегодня у него под правой лапой я вижу серебряную мандолину. Он поет людям очень редко, если его попросить, и почти никогда не поет по собственному желанию. Поэтому его прилет сегодня драгоценен для нас вдвойне. Хотя я всегда подозревала, что ко мне он втайне питает слабость, в которой не хочет признаваться.

        И вот мой муж садится в кресло, я задергиваю шторы и зажигаю камин. Потом устраиваюсь рядом с ним, и тихий огонь отбрасывает теплые блики на наши лица. До самого рассвета горит камин, до самого рассвета серебряные ноты наполняют собой комнату и наши души, переливаясь через край. И нет ничего в мире, кроме наших сплетенных пальцев, и распахнутых навстречу друг другу сердец…

         Мой муж безмерно счастлив, что у него жена – ведьма.