Малина

Из мужчин в туристической группе оказалось только двое – он, Олег, и руководитель группы Игорь Павлович. Но он, Олег, был вне конкуренции, если учесть, что Игорь Павлович, седой сухощавый мужчина лет пятидесяти, к женщинам и девушкам группы оказался совершенно равнодушным, и не то что не обращал внимание на кого-то, но как будто даже и не замечал никого, шагая впереди исхоженной не раз тропой и не оглядываясь.
«Вот малина!» - думал Олег  с радостью, прикидывая с кем он сойдётся поближе за короткое время их совместного путешествия. С голубоглазой Леной, что шагала сразу перед ним, или черноволосой Галиной, что чуть подальше. А, может, и с пышненькой Машей, что задумчиво шла сейчас в середине цепочки, или вертлявой Ольгой, постоянно оглядывающейся назад, в его сторону, довольно многообещающе… А ещё ведь есть рыженькая Вера, высокая и стройная Света… Шёл Олег, по просьбе Игоря Павловича, замыкающим, и всех их видел перед собой. Малина самая настоящая!
Начинало припекать солнце, становилось даже жарко, и девушки, или молодые женщины стали раздеваться, обнажая плечики, открывая талии. Глаза разбегаются! Олег не столько смотрел на окрестности – знаменитые пороги на реке, вдоль которой пролегала тропа, или дивный ландшафт у склона лесистых гор, сколько на тех, что шли впереди, покачивая своими женскими прелестями.
- Олежек, что-то у меня шнурок расстегнулся! – остановилась, выставив вперёд ногу Галина.
«Какая нога!» - восхитился Олег, на ощупь зашнуровывая ей кроссовку и глядя на обнажённое колено.
-  Олег, у меня молния разъехалась! – это остановилась, пропуская всех вперёд белокурая Ирина, которую он как-то не отметил отдельно, а зря. Может, как раз с ней стоило бы…
- Олег, у меня рюкзак плечо натёр! – услышал он, как только застегнул молнию и отпустил Ирину. – Помоги, понеси, пожалуйста, немножко.
Это худенькая Полина, на которую он и не рассчитывал, но разве откажешь такой!
- И мой! – как только повесил он на плечо рюкзак Полины, бухнулся ему в руки другой.
- И мой!
- И мой тоже!...
Вскоре все рюкзаки группы повисли на плечах, руках Олега. «Ничего! – кряхтя и слегка пошатываясь, шагал он сзади. – Вечером рассчитаемся. Ольга, Вера или Галя? Или Лена?..»
Когда подошли к привалу, ноги Олега прошибала мелкая дрожь, сердце отчаянно стучало, по лицу ручьями стекал пот. Но как только он сел, услышал:
- Олег, принеси воды!
- Открой, пожалуйста, банку!
- Разрежь хлеб…
Он шёл к ручью за водой, да не один раз, открывал банки, откручивая крышки или вскрывая их ножом, нарезал хлеб, колбасу, сыр… А потом ещё, по просьбе Игоря Павловича, убирал за всеми мусор, чтоб отнести его в стоящий поодаль бак.
К вечеру, после второго перехода, Олег совсем сдал. А ведь именно ему предстояло нарубить дров и разжечь костёр, варить кулеш и, вбивая колышки, ставить палатки. Потом убирать за всеми… Когда это кончилось, он, так и не решив к кому же пристроиться поближе – к Свете, Ирине или Галине, а может, к Ольге или Маше, - уснул на земле прямо у костра.
Второй день пути оказался ещё жарче и труднее. Олег шёл, глядя лишь себе под ноги и тупо выполнял просьбы, не глядя кто это был – Лена или Ирина, Полина или Галина, или ещё кто. И вечером уснул где-то у ручья, когда пошёл за водой.
Проснулся он ночью от того, что продрог. Вернулся в лагерь, где в палатках спали Ольга, Ирина, Полина, Галина и вся остальная… малина. Только Игорь Павлович расположился отдельно от всех на надувном матрасе, накрывшись с головой плащ-палаткой. 
Осторожно ступая и оглядываясь, Олег взял свой рюкзак и, прикинув направление на ближайшую станцию, покинул спящий лагерь.