***

                Пан Кавецкий
                Из книги "Вовка Панин в мореходке"

На всё про всё сейнеру было запланировано стоять в порту всего пару недель. Да и то через день после швартовки его задвинули в самый дальний угол, за плавмастерскую “Фреза”, а это уже на другой стороне Кольской губы. Отсюда до причала возле железнодорожного вокзала сновали туда-сюда те самые весёлые трамвайчики, на которые Вовка обратил внимание ещё в первый день по приезду в Мурманск.
В эти дни Вовке пришлось узнать, что Марины, не  только  в  приёмной Гослова, но и  вообще  в Мурманске нет – уехала в институт на сессию…. О том, что в жизни есть “закон пакости” Вовка знал давно и поэтому сильно расстраиваться не стал.
“За два месяца она так и не придумала,  хоть как-то связаться с сейнером РС-1012 – значит ей это не надо…”
Ещё в рейсе Вовка планировал по приходу в порт списаться с сейнера, попроситься на средний траулер и податься в Атлантику, но капитан со стармехом разубедили его:
-Настоишься в резерве с бичами, а там и вся практика твоя кончится…

Вовка внял этим советам, тем более что два месяца общения с командой сделали своё дело – он прижился на маленьком сейнере. По всему было видно, что и к нему все привыкли. Теперь он с утра до вечера занимался подготовкой машинного хозяйства.
За время стоянки надо было успеть сделать профилактику главному двигателю, а это значит раскидать и почистить поршни с гильзами, проверить подшипники коленвала, перебрать и отрегулировать топливную аппаратуру и множество ещё разного другого.
Занималась всем этим полная машинная команда во главе с Евгением Ивановичем. Главную и тонкую работу, конечно же, делали дед и второй, а Вовке с третьим – Губановым доставалось шоркать всякоразными щётками и скребками поршни, гильзы, наводить чистоту и блеск в огромном картере. Иногда дед и второй, разглядывая вкладыши подшипников, каждый из которых был величиной с лапоть Никиты Кожемяки, яростно спорили, где его надо подшаманить, и надо ли вообще, однако к согласию и общему знаменателю всегда приходили.
Но у третьего есть и своё хозяйство, главными в котором числятся вспомогательные движки и паровой котёл, где Вовка тоже был первый и единственный помощник.
Наверху боцман Егорыч с матросами так и эдак вертели палубные механизмы, подкрашивали их, а заодно и борта с надстройками.
В субботу короткий день и Вовке выпал выходной аж до понедельника. Вечерами других дней он с успехом подменял вахтенных механиков, которые, не забыв сказать спасибо, смывались на берег, поближе к своей семье или другим береговым удовольствиям.
Вовка в это время играл с вахтенными по палубе в козла или в карты, иногда в шахматы, попутно помогая своим партнерам разобраться с бутылками разной ёмкости и разного содержимого.
А сегодня он решил дать себе волю. Тем более был и компаньон…. Это новенький матрос из кубрика напротив. Он тоже жил на судне и круглыми сутками составлял для Вовки постоянно действующую компанию.
Семёна (так звали матроса), пути Господни привели на сейнер откуда-то из-под Вологды. Он на пару лет старше Вовки, но в морских вопросах абсолютно беспросветен и ростовский практикант стал для него ходячей энциклопедией и не только по морским делам.
Для Вовки, конечно же, не было вопроса куда пойти, когда они дружно спрыгнули с портового трамвайчика на свайный деревянный причал возле вокзала.
-Вперёд, на бичхолл!..
Но в бичхолле никого из ростовских не оказалось. По правде говоря, Вовка мало надеялся кого-либо застать здесь, он назубок знал, куда беспристрастный жребий раскидал всех друзей и особенно не огорчился.
-Какие будут предложения?..
-Давай возьмём бутылочку, размажем её на лавочке, а потом можно будет и в кино сходить, - неожиданно для Вовки проявил лихую сметку Семён.
-На лавочке не авторитетно. На лавках пусть бичи пьют, а мы пойдём в кафе, - без труда перетянул инициативу на себя Вовка. –Культурно посидим, на людей посмотрим, себя покажем…
Но в первом попавшемся кафе ничего существенного не давали, во втором тоже. Кругом вовсю разворачивалась очередная “кампания по борьбе” то ли с пьянством, то ли с трезвостью. И всё-таки в третьем или четвёртом кафе ребята прочитали в меню: “кофе с коньяком”.
Хозяйкой за стойкой скучала хорошенькая девчушка. Вовку сразу осенило:
-Девушка, у вас тут написано черным по белому “кофе с коньяком”. А можно наоборот или вообще без кофе?..
-Можно, если очень осторожно, - приняла условие игры совсем свойская хозяйка. – Только я вам налью в чайные стаканы.
-Да хоть в тазики…
Едва расположились ребята  в пустом по причине “борьбы” кафе, как вдруг Семен из-за прозрачной аквариумной стены узрел среди уличной толпы знакомого, который уже через минуту восседал с ними за одним столиком.
-Вот… Мы с ним в бичхолле в одном номере жили, пока устраивались. Его Юрка зовут, - представил Семён круглотелого парня с гладким, пухлым лицом.
Чувствовалось, что застольный новичок был уже на взводе, но и возле него появился стакан, о чем Вовка, как главный банкомёт, очень скоро крупно пожалел.
-Ребята, давайте побыстрее, а то мне попадёт из-за вас, – забеспокоилась хозяюшка. Ей явно не понравился толстый Юрка.
-Сейчас уходим…. А вам большое спасибо, и самого хорошего настроения…
Но не тут-то было. Если Вовка с Семёном отхлёбывали из своих стаканов понемногу, то Юрка хватил полный  стакан одним махом, крякнул и моментально осоловевшими глазами уставился куда-то мимо…
Ребята насторожились, но так и не смогли уловить - в какой момент толстячок исхитрился грохнуться под столик вместе со скатёркой и всем небогатым содержимым. Звон бьющегося стекла громом разнёсся под низкой кровлей модернового кафе.
-Ну и паразит! – вырвалось у Вовки. Он оглянулся на стойку, где схватилась за голову, и в отчаянии закрыла глаза их ещё минуту назад добрая и весёлая фея.
-Быстро осколки в скатерть, а этого на улицу, - зашипел он на Семёна. – Мы уплатим, за все уплатим вдвойне, - повернулся Вовка к жутко расстроенной хозяйке кафе…
-Вот позорник! – возился Семен со своим дружком, пытаясь за ноги и за руки извлечь того из-под столика. – Он кажется за вилкой, что уронил, нагнулся и отрубился вчистую. Наверное, кровь в голову шибанула…
-Моча ему в голову шибанула!.. Вот показали себя, так показали…. Хорошо, что народу пока нет никого…
Но что это оказался за Юрка!.. Он весь состоял не из мяса и жира, а целиком и полностью из глины и цемента…. Вдвоём его никак невозможно было поднять. Хорошо, что пол выстлан  гладким пластиком и незадачливого выпивоху волоком вытащили на газонный пригорок возле кафе.
Вовка круто обозлился, и не потому, что недопили и вообще понесли значительный материальный ущерб, а из-за того, что так нехорошо подвели добрую девушку из красивого кафе.
-Это твой дружок, вот ты с ним и оставайся, а я не намерен здесь чухаться с первым попавшимся обормотом…
-Да какой там друг?!.. Дурак я, что позвал…
Но толстяк Юрка тем временем зашевелился, закатил свое круглое туловище на коленки, привстал, а потом и совсем укрепился на своих коротеньких ножках-тумбочках. Через секунду он и вовсе устремился в направлении, известном, видимо, только ему одному.
-Слава Богу, - облегчённо вздохнули ребята с сейнера. –Раз так, то вроде бы и не получается, что мы  бросили своего застольного товарища…
-Теперь так и придётся по-твоему сделать – взять “ноль пять” и выпить на ближайшей лавочке, - продолжал хмуриться Вовка. – Тундра ты сам и друзья твои из самой зачуханной тундры…
Но постепенно Вовка обмяк и отошёл, и друзья  определили своей целью один из  ближайших гастрономов.
Вдруг странная процессия привлекла их внимание. По широкому тротуару шла живописная группа числом около десятка. В центре роскошный мариман прижимал к себе растрепанную чувырлу, рядом тоже мариман пожиже, а чуть поодаль и вовсе заскорузлые мужички из бичей. Группу сопровождали два такси, которые двигались короткими перебежками…
-Да это же наш матрос! – задохнулся от непонятного восторга Вовка. – Ну и даёт! Вот это мариман! А нашивок-то….  А фуражка!…
И в самом деле, это был матрос с Вовкиного сейнера. Притом в рейсе он был настолько незаметным, что Вовка до сих пор не знал даже как его зовут….  А тут – на тебе – нарисовался…
Вовка с Семеном не стали переходить улицу навстречу процессии, но матрос тоже узнал своих  сейнерских:
-Эй, братва!.. Пошли  с нами в скалы!.. Шашлыки творить будем…
Но Вовка только махнул рукой, едва выйдя из столбнячного состояния.
-Подпольный миллионер что ли…. Наверное, рейсовую получку пропивает…
В гастрономе оказалась километровая очередь. Но здесь опять проявил свою ушлость Семен и каким-то образом вклинился куда-то в голову очереди.
Крупно затарившись, неудавшиеся гуляки вернулись на сейнер.
Губанов лежал в койке и листал всё те же неподъёмные подшивки “Огонька”, которые капитан хотел выбросить за борт ещё сразу после Вовкиного купания с дельфинами, но, видать, забыл.
-Слышь, товарищ Губанов… Мы с Семёном сейчас одного нашего матроса в городе встретили…
-В капитанской форме и в сопровождении бичей, - сразу догадался и перебил Вовку Губанов. – Это же наш знаменитый пан Кавецкий… Он чудит таким странным образом… Стиль жизни – или всё, или ничего!.. Через недельку пропьётся и заявится на пароход…
Когда и каким образом Кавецкий пришёл на сейнер, Вовка не видел, но как-то столкнулся с ним в дверях кают-компании. Тот был в своих обычных сапогах с отворотами под самое горло и в оранжевом спецовочном свитере на голое тело. Пан Кавецкий прошёл мимо Вовки, как мимо столба, и скрылся в носовом тамбуре.
-Таких, как наш Кавецкий больше ни на одном судне в нашей базе нет. Их ровно по одному кем-то распределено на все флотские конторы, - уже как-то в кубрике ещё раз вспомнил Кавецкого Губанов. – Однажды, в очередную отходную, шибко праздновали, а на другой день, уже в море, непонятно как получилось, что ни у кого похмелки не оказалось, а может,  просто ему не досталось или не до него было…. Так он умудрился в старпомовскую каюту забраться и вытащил оттуда всю судовую аптечку целиком. Спрятался под спасательной шлюпкой и давай химичить: капнет на ватку и спичку. Горит – в одну сторону, не горит – в другую… взял и слил всё, что горит в один стакан… А там и глазные капли, и сердечные, и ещё всякоразные… Вот он всё это и дёрнул…
-Надо же…. Неужто, обошлось?..
-Слушай сюда…. Так вот, дёрнул он этот стакан и глаза навылупку. Но до кубрика своими ногами добрался…. Тот же старпом с Васильичем чем только его не отпаивали… Слава Богу, жив и не кашляет.
-А за аптечку что?..
-На плавбазе снова аптечку всеми нужными лекарствами вооружили, а его за изобретательность и готовность рисковать жизнью во имя великой цели простили. Но сам он по приходу в порт ящик водки притащил…
-А откуда у него такая форма?..
-Чего тут особенного. Во флотском ателье в любую форму можно нарядиться – были бы деньги. А патрулей в гражданском флоте пока ещё не придумали…
-А потом?..
-А потом за пару бутылок эту форму опять кому-нибудь отдаст…
-Да… Уникальный тип. А что же это на пароходе он такой странный – тише воды, ниже травы?.. Прямо две большие разницы…
-Я думаю, что сейнер для него – это что-то вроде кокона для бабочки-однодневки. Здесь он восстанавливает свои силы, потраченные в борьбе с водкой на берегу, здесь  обеспечивает себе средства в виде зарплаты для того, чтобы очередную неделю почувствовать себя центром вселенной. Наверное, он и сам, - продолжал Губанов, - понимает и стесняется своей странности, вот и прячется в свой непробиваемый кокон…
-А на берегу с ним никто из нашей команды не водится что ли?.. В компанию свою никто не принимает?..
-Ну почему же?.. Парень-то он неплохой и в рейсе работяга каких поискать. Но ему самому не терпится быть именно там – среди своих бичей. Только там он чувствует себя и человеком, и царём, и даже центром вселенной… И бичи его с морей ждут - не дождутся. У них вокруг него уже особый клан сложился, чужаков не допускают. Только сам пан Кавецкий вряд ли об этом догадывается. Для него наверняка нет разницы, кто ему прислуживает…
-Что значит “прислуживает”?..
-Прежде всего, за бутылкой сбегать, за продуктами, сварить – наварить. Ещё, говорят, он любит чтобы башмаки его всегда блестели… Да мало ли чего…
-Где же он всё это время живёт?.. На пароходе его не видать, в бичхолл тоже с такой свитой ник-то не пустит. Неужто, по подвалам?..
-Почему?.. У них все бабки – частницы наперечёт, а денег он не жалеет. Бабки сами за ним с матрасом по улицам бегают…
Губанов вдруг широко разинул рот:
-Не пора ли нам на боковую. Пойду, чачик заглушу…
Губанов вышел, и скоро стихло на нет частое стрекотание вспомогательного дизеля. Сейнер перешел на береговое освещение…