Без отца

                Без отца

    Я, Александр Евгеньевич Трошин, родился в 1978 году. Как и моя сестра, рос без отцовской опеки. Трудно сказать, был ли я счастлив с матерью – отношения в семье у нас всегда были напряженными, но я очень благодарен своей матушке за ее ласку и почти отцовскую защиту. Хищница, способная выкормить волчат – вот истинное призвание любой женщины. Я так думаю.
     Воспоминания детства самые яркие и горькие. Однажды, когда меня послали на школьную дистанцию – районную олимпиаду, я сошел с нее только потому, что у меня на ногах были обычные старенькие и неудобные кеды, а не импортные кроссовки, как у других участников. Мать моя, Ирина Васильевна (в девичестве Волконская) – весьма сложная женщина. Она почему-то считала, когда я был маленьким, что мне не к чему быть красиво одетым. Сестра моя всегда выглядела старше своих лет: этому способствовали деловые костюмы моей мамы, которые надевала моя сестра в старших классах. Просто, не было в то время в семье достатка. Мы жили скромно. Если появлялись на столе печенье, ветчина или бананы (за которыми надо было выстоять огромную очередь), то это был праздник.
     Я на самом деле не знаю, что чувствовала моя мама и плакала ли она оттого, что я был одет, как нищий. Думается, нет. Просто, она была уверена в том, что для моей учебы в школе мне вовсе необязательно носить свитер от «Адидас» или «Найк». Впрочем, я на нее не обижался. Больно было лишь тогда, когда от моих одноклассников исходили слухи, что я никчемный и никому ненужный. И это на столько давило меня морально, что однажды я не выдержал и прогулял школу. Я ходил по Гумму, слонялся весь день, не зная куда себя деть. Душили от чего-то слезы и обида на маму. Проходя по одному из переулков, что у Тверской, на книжном раскладе я слямзил «Уголовный кодекс». Стало легко и весело, заиграл адреналин в крови. Молодость, скольких ты заставляла делать неправильные вещи? Зачем я это все пишу? Сам не знаю. Странная привязанность к великой литературе с детства заставляла меня всегда особо тонко воспринимать мир и свое окружение. А потом, я же в какой-то степени Волконский. За меня всегда переживала только мама: она боялась, что я свяжусь с наркоманами, что я попаду в тюрьму или, что еще страшней, потеряю здоровье. Трудно поверить, но сейчас я повзрослел и, не сказать, чтоб поумнел, но стал хитрее – это точно. Дело в том, что каждый человек на протяжении своей жизни испытывает переходный возраст несколько раз каждое десятилетие. Мне совсем скоро будет тридцать лет. Оглядываясь назад, я все больше склоняюсь к мысли, что многое в моей жизни было неправильно и безрассудно. Мягко организованная психика моей мамы не выдержала переходного возраста сына. И когда меня в первый раз забрали в отделение милиции, у мамы случился шок.
     В ту замечательную весну 1995 года я еще учился в школе с углубленным изучением французского языка. Но меня слишком волновал женский пол. Не знаю, соответствовал ли мой внешний вид тому состоянию влюбленности, которое я испытывал каждый раз, когда видел Евгению. Женя была на первом месте. В магазинах было много красивых платьев. Видеокамеры были тогда малораспространенным явлением. Я стащил для своей малышки очень красивое бордовое платье в белый цветочек в одном из бутиков на Кузнецком мосту. Меня повязали, но так как я был несовершеннолетний – со мной только провели воспитательную беседу, сообщив о случившемся в школу и вызвав маму. Интеллигентная Волконская стала плакать ночами, переживая за меня.
     Повзрослев, я перестал делать что-либо подобное. Стал шофером автобуса. Женился на Евгении. И каждые выходные стараюсь посетить могилу моей матери, которая скончалась от… впрочем, этого Вам, уважаемый читатель, я не скажу. Не надо Вам знать.
                17 февраля 2008 года.