Всему своё время

Иногда она испытывала мимолетный, но отчетливый  восторг, оттого, что у её машины левый руль.
Как, например, сейчас, во время обгона этой надоевшей своим задом неряхи-"Хонды" и череды по-хозяйски упакованных фур:  с левого руля "встречка" послушно "простреливалась" взглядом, и вскоре можно было вернуться к своим мыслям, умиротворённо растворяя взгляд в раскинувшемся впереди горизонте, к которому вела, пустынная теперь, дорога...
Зачем ему было выяснять с ней отношения?
Чего он от нее хотел?
Она не понимала.
Хотя и чувствовала, как непросто ему вдали от неё.
Она любила его так глубоко и незыблемо, как любят себя, будто он - часть её.
Далеко он или близко, это казалось ей почти неважным.
Она поселила его в себе и грелась этим.
Конечно, хотелось еще и слов, и сводящей с ума его нежности, и безумных ночей.
Хотелось всяких бытовых мелочей и банальностей, вроде уборки в доме или ремонта, но только рядом с ним...
Когда что-то из этого желаемого накрывало счастливой волной, хотелось, чтобы подольше...
И даже перепалок с ним хотелось: сладких и упоительных: подставить всю себя, словно жаркому южному небу для загара...
И даже после, отойдя от зноя, она каждой своей клеточкой знала: он внутри ее сути, и от этого было уютно и радостно.
Но ему все чаще хотелось выяснять отношения.
С чего-то он начинал сомневаться в ней, ему хотелось подтверждений и, получая их, он становился спокойнее совсем ненадолго.
От этого и ей становилось тревожнее, она не понимала, как можно ждать каких-то еще слов или улыбок, когда при встрече с ним она просто перетекала в него горячей влагой и уже, кажется, и не жила собственной жизнью, всеми фибрами души улавливая излучение от него...
Зачем двоим слова? Ну, выяснили отношения, сказали друг другу: "люблю" - "и я тебя" или "пошел вон" - "сама дура".
Что меняется-то? Любят меньше или больше от этого?
Хотя... да, иногда чудилось, что такие встряски делают сильнее - притяжение и острее - влечение, припомнила, что и сама, вроде, затевала маленькие войнушки с ним для славного мира...
Но в её жизни слова и жесты так мало значили!
Она недоумевала, как много смысла вкладывают в этот антураж мужчины.
Которые нужны были ей иногда, как мячик кошечке: поиграть лапкой, загнать в угол и забыть навсегда...
Она жонглировала отношениями, управляя чужими эмоциями. Но была управляема собственными.
И не её беда, что от этого чьи-то чувства загорались или погасали.
Она никогда не играла своей любовью.
И поэтому выяснять отношения с ним ей казалось абсурдом.
Отношения и их выяснение ей казались игрой.
В которую она блестяще умела играть.
Играть, но не жить в этой игре.
А он не понимал разницы. А, может, еще не наигрался.
Но спокойная и раздольная река её женской мудрости улыбалась ей: всему своё время...