ЗИМА Лето. Три волшебных ночи

Летние ночи, мне помниться в них все, вплоть до самых тонких мелочей, те чувства, те мысли… Эти воспоминание такие яркие, словно сон, что помнишь на утро так отчетливо и ясно, словно это было накануне. Закрываю глаза и вижу лето, ночь, те самые звезды на том самом небе и асфальт, то теплый и сухой, то мокрый, отдающий сыростью.
Волны памяти захватывают и уносят в те края, где была я когда-то, такая же, уносимая, вот только погонщиками были ночная прохлада и теплое спокойствие загадочной тишины. Словно колыбель журчали сверчки, шелестела листва, посвистывал ветер.
Все пространство словно сковывается в едином воспоминании, а внутри греет то тепло, что неизменно есть в каждом. Иногда оно незаметно ждет, затаившись в самой глубине сердца, в самых дальних уголках нашей безграничной души. Кто-то хочет спастись от неведомого врага, кто-то защититься  от себя самого, а порой мы просто боимся, каждый боится… одиночества… непонимания… Это страх быть отверженным… страх оказаться пустым, ненужным…
В сущности же это тепло – это та неведомая сила, энергия, благодаря которой мы живем в мире, мирах… Наш тайный смысл, наше спасение. Он есть – и мы знаем, что еще не все потеряно, и выход обязательно найдется. Вокруг все чужое и незнакомое, внутри – тепло и спокойствие, и мы знаем, что делать, понимаем, как поступить.
Давно забытое, но самое родное. Казалось бы, как можно потерять в памяти такое счастье? Не помня, мы живем, не зная, но стоит припомнить хотя бы тонкую связующую нить, и ты уже никогда не сможешь отпустить её из сердца, памяти и чувств. Искать, искать во всем отражение, проявление, подтверждение, что это был не сон, и то, что влечет нас – правда, это есть на самом деле, самое дорогое.
Порой начинает казаться, что отныне в мире есть только это чувство и дикий страх потерять его или, встретив однажды его частичку, никогда не найти целого. Быть может это чьё-то чужое счастье, случайно коснувшееся тебя, а твоего такого нет. Нет того дома, к которому идешь и хочешь дойти, во что бы то ни стало. Может ты и бездомный вовсе? Мысль это просто ужасна. Это как сон, когда идешь домой, а оказываешься вдруг в совершенном незнакомом месте, неизвестно где… Умом и телом овладевает дикий страх, лоб покрывает холодный пот, а в груди начинает что-то бешено колотить, отдавая прямо в голову. Оглядываешься по сторонам, пытаясь понять, идешь, бежишь все дальше и дальше, чтобы вконец пропасть и… просыпаешься в холодном поту, вынося с собой из сна то овладевающее всем телом волнение… А потом приходит тихая радость: «Это всего лишь сон…» И внутри зажигается с новой силой искра надежды.
Быть может, звучит излишне громко, но это именно то, что дали мне летние ночи и воспоминание о них. После долгого, слишком долгого дня, как путнику, виднелся вдали самый теплый, самый желанный, самый родной дом. Такой, что даже во сне увидеть будет за огромное счастье; такой, что ищешь все жизнь, и понимаешь, что искал, когда находишь. А когда находишь его, то хочется плакать от счастья, не стыдно встать на колени и без устали благодарить небо…
Так с наступлением ночи мне удавалось смутно представить это счастье, слегка коснуться тех мечтаний, что окрыляют.
Лето пролетело быстро, настал август. Вскоре пришла весть о том, что далеко в небе будет дождь, дождь из звезд, и его даже можно будет увидеть!
На город спустились сумерки, розовая лента заката скрылась за горизонт. Улицы, дома, дворы, - все погрузилось во мрак, и, одно за другим, в домах стали загораться разноцветные окна, дороги и тротуары озарились светом фонарей.
После всех приготовлений городской жизни к ночи, оказалось, что звезд почти не видно. Лампы фонарей светили в глаза и почти ослепляли. Закрываясь ладонью, я пыталась поймать взором хоть одну падающую звезду. Вскоре шея и рука стали затекать, а вечерняя прохлада становилась несколько суровой.
Пришлось ненадолго покинуть свой пост наблюдения, прошло несколько минут, я вернулась на балкон с теплым пледом, парой подушек и термосом полным горячего чая. Я уселась на мягкие подушки и укрылась теплым пледом. За перилами балкона скрылся свет фонарей, лицо обволок сладкий аромат горячего чая, перед глазами раскинулось темное небо, приютившее в своих просторах тысячи звезд, сбившихся в сотни созвездий, и это только то, что было перед моим взором, сколько же всего было скрыто?
Не стало города, улиц, домов, осталась только летняя ночь и море огней на темном небосклоне. Началось…
  Упала одна звезда, точнее пролетела, неся за собой яркий хвост, словно комета. Она пролетела так быстро, что я даже не успела загадать желания, не успела даже подумать о том, чтобы загадать желание.
Упала вторая звезда, третья… они зажигались и меркли, словно волшебные огоньки, сказочные блестки. Вдруг и во мне что-то загорелось и с каждой новой падающей звездой разгоралось все больше и больше. Я не смогла удержать от подхватившего меня порыва, вдруг возникшего желания…
Я вспомнила, что случайно у меня «завалялся» ключ от крыши, а в соседнем подъезде, мне наудачу, входная дверь была открыта, отчасти по моей вине…
Дело в том, что пару недель назад… хотя… это не так ух важно. Главное, что путь свободен.
Осталось придумать, как взгромоздить все, что мне понадобиться на крышу? В порыве вдохновения я даже не заметила как с пледом подмышкой, рюкзаком за спиной, с ключами в одной руке и фонариком в другой (свет в подъезде не горел) я стояла возле лестницы, верх которой был устремлен к люку, ведущему прямиком на крышу.  Это были самые трудные два метра вверх в моей жизни…
Все еще удерживая плед подмышкой и ключи в левой руке, я карабкалась наверх при помощи другой руки, фонарик же переместился, на время, в мои «стальные челюсти».
Два метра подошли к концу, передо мной возникла новый, на первый взгляд неразрешимая, задача: открыть замок люка и таки влезть на крышу.
Удерживая равновесие, скорее силой мысли, нежели физически, я буквально повисла на замке, одно рукой держась за него, а другой, вставляя в отверстие ключ. «Щёлк!» - замок открыт! А что же теперь?
Итак, нужно плавно сунуть ключ в карман, теперь снять замок и вуаля! Люк открыт. Небольшой последний рывок, и я уже на крыше.
На самом просторном месте крыше я расстелила свой плед, достала из рюкзака небольшую подушку, термос с чаем и земляничные кексы со сгущенкой! Звучит немного странно, но так уж получилось, что, решив приготовить земляничные кексы, я, как всегда это бывает (по крайней мере, у меня), забыла про землянику, в холодильнике нашлась баночка сгущенки и немного вишневого варенья. Мой выбор пал на сгущенку. И вот они передо мной, еще тепленькие.
Эх! Мне всегда хотелось устроить пикник на крыше, но я даже и не подозревала, насколько это здорово!
Подумать только, я лежу на крыше, никого, вокруг только небо, потрясающее звездное небо. Кажется, что оно везде. И передо мной предстал настоящий звездопад. Почти одновременно упали три звезды, с разных сторон, но передо мной было все небо, и я увидела их все.
Сидя на крыше, я пила чай, ела кексы и наблюдала грандиознейшее представление. Странно, но я смотрю наверх с открытым ртом. Стоит мне только запрокинуть голову, и рот открывается сам, но зачем это нужно? Интересно, это так у всех? Нужно будет как-нибудь подумать на этот счет, но... в другой раз. 
Что-то стало прохладно, да и чай с выпечкой подошли к концу. Вдохновленная небом, я отправилась домой. Напоследок решила взглянуть на небо, и мои глаза загорелись двумя звездами. На небе вспыхнула, словно искра огромного салюта, звезда. Она пролетела почти через все небо! Я так растерялась, что даже не успела загадать желание… Но все же это было просто прекрасно!
Уснув дома, я видела сон, где я лечу верхом на звезде, а подо мной наша планета Земля. Потом она исчезает в космической дымке, я уже мчусь навстречу неведомым далеким уголкам вселенной… А потом… потом… не помню…

Летняя ночь – моё спасение, утешение, время переждать, отдохнуть, понять. Понять, какое сокровище дарят мне близкие. И, в то же время, это тяжкий груз ответственности. Ответственность за чью-то улыбку, чье-то счастье, а порой за чьи-то слезы и боль. Это чувство царит в моей душе. Иногда где-то очень глубоко, так глубоко, что может показаться, что во мне его и нет вовсе. А порой оно так явно, что бывает мучительно больно и тяжело.
Несмотря ни на что, я знаю точно - до тех пор, пока я чувствую это у себя в груди, я буду помогать им во всем, слепо верить, а иногда и страдать.
День заботливо одаривает различными тягостями, физическими, умственными, душевными. Вечер рождает море мыслей, а ночь приносит ответы и утешение.
Одна из таких ночей подарила мне пугающую и одновременно чарующую высь. Ее мне не забыть никогда.
Дух перехватило, я почувствовала, словно чистейший субстрат свободы захватил меня, я была  как в эфире… А потом пришел страх, внутри все задрожало, и пальцы сильней впились в перила. Вот и пришло чувство самосохранения, данный самой природой человеку страх. Я поняла, что если бы не это человеческое чувство, эта рамка, то я смогла бы постичь нечто, что не по силам просто человеку.
Еще один ограничитель на дороге жизни, подобно тем, что говорят: «поворот воспрещен», «не быстрее 50 км в час», «только одностороннее движение» и т.д.

А еще мне запомнилась последняя ночь лета, она прочно засела в моей памяти, и, думая, долго будет вспоминаться без единого искажения, как это случается со всеми прошедшими когда-то событиями.
Лето подходило к концу, как-то ночью особенно запахло осенью. Стало ясно, ветер уже несет ее на своих крыльях.
Это была последняя ночь лета, она выдалась довольно теплой.
Было темно, был лес, был костер… Просто огромный костер. Говорят, можно вечно смотреть на две вещи: как течет вода и как горит огонь. И это действительно так, огонь был прекрасен…
Кому-то пришло в голову, кто-то поддержал, и вскоре мы все стали прыгать через костер. Было похоже на перемещение в другой мир. Проходя через огненную дверь, мы оставляли часть себя в старом, а другая наша часть переносилась в новый мир. И вдруг становилось так легко, так свободно…
Это было нашим прощанием с летом. Оставив все ненужное позади, мы будто сняли какой-то тяготеющий на душе груз и шагнули в осень. Каждый в ту ночь что-то оставил по ту сторону костра.
Резко похолодало. Остаток ночи мы просидели молча, наблюдая за вечными искрами и языками пламени, укутались, кто во что мог… кто-то прижался к кому-то… каждый думал о своем…
Мне думалось, что ночь – это что-то магическое, волшебное, сказочное; что. Что-то, что мне трудно понять, но к чему непреодолимо влечет и тянет, словно это что-то родное.
Ночь казалось близким другом…
В голове всплыли те слова, что я не раз повторяла за то лето: «Здравствуй, моё единственное спасение, ночь…»