Нужна хозяйка для собаки ветерана войны

"Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям” (Матф.5:13).__









Друзья.



Дмитрий Николаевич Васильев, молодой тридцатипятилетний мужчина, проснулся оттого, что его пес, немецкая овчарка, по кличке Борька, снял  с него одеяло и начал облизывать его лицо,

 – Ладно, ладно встаю, сколько время? Увидев на своих часах десять часов утра, он присвистнул, ну и дела я же никогда не просыпал, а ты тоже хорош, не мог разбудить меня пораньше. Борька сел, и отвернул голову от хозяина,

 – Не обижайся друг, конечно, я сам виноват, но в Чечне, я помню, ты будил меня ровно в шесть часов.

Он посмотрел в окно и увидел довольно унылый двор,  напротив его дома стояла такая же обшарпанная пятиэтажка, так называемая хрущоба, как и его дом.  Справа, боком к ним, высился современный высотный дом в 24 этажа, построенный совсем недавно.

На дворе уныло  раскачивали своими кронами несколько тополей, весной заваливший пухом двор, который залетал в открытые окна и форточки квартир. Сейчас на дворе стоял довольно жаркий август, листья начали желтеть. Время от времени с дерева срывался листочек и, кружась, падал на землю.

Около одного из них, в тени его кроны, стоял большой стол и несколько скамеек, на них издавна, пенсионеры и бездельники забивали в козла и били по столу так, что даже на высших этажах высотки, жителям казалось, что это стучат по их головам.

 С самого начала против них и советская, и российская общественность протестовала, и этот стол несколько раз намечался на снос, но мужики грудью стояли на охране своего рабочего места, и никакая сила не могла снести этот, вросший в землю стол, даже мафиози, вор в законе, не смог убрать его.

Дима вздохнул, надо же, как быстро летит время, в командировку в Чечню, он был послан всего лишь чуть больше года назад, в 1995 году.

Тогда он был  майором  ФСБ, и все боевые действия он находился в Чечне, в самой гуще событий, его дерзкие действия в тылу боевиков, уничтожение некоторых полевых командиров, произвело большое впечатление на бандитов, Дудаев, даже предложил за его голову большие деньги.

Однажды Дима внедрился в штаб Дудаева, и сделал так, что на его звонок прилетела ракета навсегда уничтожившего предателя не только России, но и самой Чеченской республики.

И весь этот год рядом с ним был его верный друг, прекрасно обученная собака, Борька, который обожал своего хозяина, не раз выручал его из сложных переплетов. Впрочем, были случаи, когда и Дима спасал своего верного друга, однажды выручая хозяина, Борька нарвался на несколько пуль. Дима за несколько километров нес его на руках в госпиталь, настоял на операции, а после операции, почти месяц, ухаживал за ним, и пес выжил.

В последнем задании, он должен был выйти навстречу одному полевому командиру, который давал ему важные сведения о перемещение и начале каких-нибудь действий боевиков.

Вмешался его величество случай, получив сведения от своего информатора, он на обратном пути остановился в селе у одной женщины, которая и выдала его боевикам. Десяток бандитов окружила дом, он попытался отстреливаться, но неожиданно пуля попала ему в ногу, и он потерял сознание, а очнулся он в глубокой яме. Было очень темно, только откуда-то наверху можно было увидеть темное неба с множеством звезд.

Его верный пес, сумел незаметно вырваться из дома, где произошел бой, и пройти за бандитами несколько километров.

Когда Дмитрия опустили в яму, то крышку не закрыли, чтобы пленный не задохнулся, и не умер от ран. Борька, дождавшись ночи, сумел прыгнуть на дно ямы, не повредив себе ног. Он долго облизывал рану на ноге у хозяина, пока тот не пришел в себя.

Утром в яму отпустили котелок с едой, и Дима по-братски разделил еду с Борькой. На счастье Дмитрия боевики не признали в нем того самого разведчика за которого они могли получить большие деньги. Прошло два дня, и так как рана была сквозная, она быстро зажила. Дима делал вид, что ему все хуже и хуже, вскоре он не стал подавать признаков жизни.

Боевики решили, что их пленник подох, и решили вытащить его из ямы. В самый полдень, когда банда, изнывая от жары, отдыхала в тени деревьев, двое бандитов, отпустили лестницу, чтобы убрать отсюда эту падаль.

Когда они спустились и подошли к трупу, произошло нечто для них ужасное, труп ожил. Дмитрий молниеносно вскочил, и так как он все еще был одет в армейские сапоги, то он, почти, одновременно с разворота ударил мыском сапога в висок одного из них, другому ударил кончиками пальцев под кадык, и чуть не вырвал его, оба упали, как подкошенные, даже не успев удивиться.

Дмитрий забрал у них автоматы, повесил их на шею спереди, а Бориса уложил на плечи, и осторожно полез наверх, крышка была открыта, и он вылез наружу, солнце слепило глаза, стояла несусветная жара, бандиты попрятались в тенечке, либо в домах.

Дима знал, что их более 50 человек, и конечно ему одному с ними не справиться, он увидел еще несколько крышек от ям, рядом лежали лестницы, Дмитрий открыл, вначале одну, там оказалось двенадцать человек Российских солдат и офицеров. Он спустил лестницу и приказал им вылезать, Дмитрий открыл третью крышку и никого не увидел, он уже хотел закрыть крышку, как услышал явственный стон.

К нему подошли 12 человек из первой ямы, и он отдал им свои автоматы и две гранаты, также отобранные  у взятых бандитов. Сам он залез в яму и в углу увидел пожилого офицера в форме генерал майора Российской армии, он был сильно избит, и на теле, и на лице его были видны следы пыток. Дмитрий поднял его и с трудом вынес его на поверхность.

Оказалось, что солдаты и офицер, которые были в первой яме, разведчики, они сопровождали генерал майора Одинцова, инспектора по связи. Недалеко от поселка, где попался Дмитрий, под машиной разведчиков взорвался фугас, газик разведчиков перевернулся и загорелся, когда они стали вылезать из горящей машины, их схватывали бандиты и связывали веревкой.

Генерала Одинцова, потерявшего сознания, и лежащего недалеко от машины, бандиты тоже связали, положили на носилки и заставили солдат нести до этого лагеря. Вот уже три дня они лежат в этой яме, и ничего не знают о генерале,

– Хорошо, сказал командиру группы, молоденькому лейтенанту, Дмитрий, давайте рассредоточимся по лагерю группами в три-четыре человека, каждая группа получит либо автомат, либо гранату и самостоятельно вооружается, мы с Борькой найдем штаб и попытаемся взять документы.

Разведчики рассыпались по всему лагерю, а Дмитрий осторожно подошел к единственному домику, где стояли двое часовых, Дмитрий легко расправился с ними, и, взяв автомат, ворвался в дом. Человек пять сидели за столом и ели какую-то еду. Дима спокойно и беспощадно расстрелял их, и, подойдя к какому-то шкафу, где лежали документы, собрал их в рюкзак, лежащий там же, и вышел на улицу.

Кругом раздавались выстрелы и взрывы гранат, минут через десять появились солдаты со своим лейтенантом, раненых и убитых среди них не было, зато была уничтожена целая банда во главе с полевым командиром Ахмедовым, которого давно уже разыскивала Российская армия.

Команда во главе с Дмитрием, поочередно неся раненого генерала, пошли в сторону расположения наших войск.
Получив очередную награду, Дмитрий был отчислен из группы Российских войск в Чечне, и уехал на родину, в Москву. Здесь его поселили вот в эту квартиру на юго-западе Москвы у метро Ясенево.

Каждое утро, позавтракав, они с Борькой выходили на двор, и гуляли с ним, знакомясь с жителями домов, и с собаками, которых там было немало. По вечерам Дмитрий выходил и с удовольствием садился за стол, и играл с мужиками в домино.

За столом он узнал многое о жителях домов, окружающих двор, особенно о ненавистном мафиози. Они призывали на помощь Сталина, при нем никогда бы такого не было.

 Один из игроков рассказал, что он и раньше еще при Советском Союзе, знал этого мафиози. Зовут его Михаил Алексеевич Совицкий, по прозвищу “Сова”. В школе, где они учились вместе, он был самым крутым и злопамятным даже по тем временам, но необычайно подлым.

В девяностые годы неизвестно за что он сидел в тюрьме, и вышел из нее еще более злым и подлым, подобрал себе таких же, как он крутых ребят в основном спортсменов, с железными мышцами, которые навели свой порядок в этом районе и подбираются теперь ко всей Москве.

Ему рассказали, что “Сова” назло соседям завел злобную собаку Питбультерьера, или Питбуля, которая не дает проходу всем собакам и домашним и дворовым, уже двух дворняг задушил, когда его выводит такой же живодер, как и собака, то все собаки стараются исчезнуть, спрятаться куда-нибудь. Выводит этот громила гулять собаку каждое утро в  восемь часов.

Вечером, когда Дима сидел у телевизора и смотрел какой-то очередной боевик, как раздался звонок в дверь, Дима вытащил именной пистолет и, встав за угол двери, быстро открыл ее, вошел Лейтенант милиции, молодой парень с открытым веселым лицом, и представился,
 – Лейтенант Бобриков Алексей Васильевич, ваш участковый, вы уже здесь живете три дня, давайте знакомиться.
 – Привет лейтенант, я Дмитрий Николаевич Васильев, недавно прибыл из Чечни, вот мои документы, он показал лейтенанту, ордер на квартиру со всеми подписями и штампами, потом он отдал участковому свой военный билет, извини, друг, еще не успел заменить его паспортом.

Участковый открыл его, и, вдруг, встав в стойку, сказал
– Извините товарищ майор, я не знал, кто вы,
 – Ладно тебе, посмотри, я уже бывший майор. Как говорится майор в отставке.

Лейтенант перелистал документ и с уважением отметил,
 – Никогда не видел столько наград, я тоже побывал в Чечне, нас Московский ОМОН в марте послали туда на три месяца, пришлось повоевать, нам еще повезло, а нас сменил Омский ОМОН, который через месяц попал в засаду, может, слышал? Меня наградили медалью за отвагу.
 – А ты знаешь, лейтенант, вот этот пес тоже награжден медалью, он достал из небольшой сумки коробочку и диплом, вот смотри. Алексей внимательно посмотрел диплом и медаль и с уважением посмотрел на собаку,

 – Ну, что ж у вас все в порядке, у меня в вашем доме есть комната приема граждан, так что в любой момент вы можете прийти ко мне за помощью,

 – Алеша, так, кажется, тебя зовут, мы же вместе воевали, а ты меня можешь называть Димой. Давай выпьем на брудершафт, у меня тут бутылочка французского коньяка. Он поставил на стол бутылку и две рюмки, и они выпили, скрестив руки,

– Ну, началось, проворчал про себя, Борька, сейчас выпьют всю бутылку, а потом будут обниматься и доказывать друг другу, что “Спартак” лучшая команда, а я лучшая собака в мире.

Точно так и произошло, они распили бутылку, и Алексей побежал за водкой. Дима поставил два стакана, и они теперь чокаясь, говорили тосты, вспоминали раннюю молодость, и свое пионерское детство, конечно, о пионерском детстве вспоминал, только Дмитрий, Алексей же был только октябренком.

 Конечно, такое прекрасное воспоминание разжег жажду у друзей, и Алексей еще раза два бегал за водкой, к концу они уже говорили каждый о своих проблемах. Наконец, Алексей с трудом встал и сказал заплетающим языком,
 – Друг, прости, я должен идти, меня жена ждет, и чуть не упал,
 – Ладно, поспи у меня, у тебя есть домашний телефон?
 – Не знаю, где-то был, лег на диван, и тут же заснул, как убитый. 

Дима нашел у него в кармане мобильник и позвонил на номер под надписью “Женушка”.  Ответил симпатичный женский голосок,
– Ну что, муженек, опять задержишься на работе,
 – Извините, ваш муж у меня спит, немного устал на работе,
 – Я знаю его усталость, небось, лежит где-нибудь пьяным,
 – Приходите, пожалуйста, я вам помогу его довести до дома,
– Ладно, сейчас приду, какой ваш адрес, Алексей назвал свой адрес, и на всякий случай одел свою форму с орденами.

Через некоторое время, раздался звонок, и появилась беременная, очень молоденькая и симпатичная женщина. Увидев перед собой красивого офицера, и на вид совершенно трезвого, женщина растерялась,
– А я-то думала, что это какой-то алкаш звонит,
 – Как вас звать,
 – Меня зовут Светой,
 – А меня Дмитрий, у вас очень хороший муж, Света, может быть мы, и встречались с ним в Чечне. Вы уж простите его, я уже долго живу на свете, еще в Советское время я практиковался в питие этого зелье, и поэтому меня оно не берет,

 – Давайте я помогу вам его довести до дома, и жена разбудила Алексея, и они с Дмитрием отвели его в дом напротив, где он и проживал. Света попросила Дмитрия приходить к ним, когда ему захочется.

 Дмитрий пришел домой и увидел, как собака отвернулась от него, и даже не шевельнула приветственно хвостом,
 – Извини, друг, мы же теперь на гражданке, и мне немного скучно, вот я и выпил с хорошим человеком. Он разделся и, улегшись на кровать, быстро заснул,
 – Да, подумал про себя Борис, срочно нужна хозяйка, а то мой хозяин стал забывать про меня, да и пьет много, в Чечне за ним это никогда не наблюдалась. Надо найти ему добрую хозяйку, чтобы и меня не забывала.

На следующий день, когда Борька захотел разбудить хозяина, к его удивлению, тот уже был на ногах, одетый в простые джинсы, рубашку и куртку. Под куртку он спрятал свой именной пистолет, и, позвав Борьку, вышел на улицу.

Они гуляли по двору, и за ними бегали дворовые собаки, и весело лаяли на Борьку, стараясь привлечь его внимание. Вдруг, как по волшебству, все собачки исчезли, даже хозяева увели своих породистых собак.

Из большого дома вышел молодой парень в темно-синем костюме, который не скрывал его мощных накаченных мышц. Рядом с ним шла небольшая собака, с кривыми ногами, и со свирепой мордой, питбуль, веками, учившаяся драться с другими собаками.

Она шла без поводка, и без намордника, свирепо поглядывая вокруг. Внезапно она учуяла, а потом и увидела большую собаку, которая спокойно шла рядом с человеком.

 Инстинкт, привитый злобными людьми, повел ее в бой, и она, зло, рыча, мчалась на собаку. Дима, увидев ее, спокойно снял с Борьки поводок, и тот стал ждать.

 Борька был боевой собакой, и он частенько помогал своему хозяину в настоящем бою. Он пошел навстречу питбулю. Тот приблизился и хотел вцепиться в шею противника, но промахнулся, Борька увернулся, а затем резким и быстрым движением сам прокусил ему шею, кровь хлынула из раны, и питбуль издох.

Парень, потрясенный гибелью собаки хозяина, которую ему поручили, выхвати нож и бросился на овчарку. Борис преградил ему дорогу,
 – Постой, друг, собаки подрались, моя оказалась сильнее, надо ли нам вмешиваться?

 – Ах ты, сука, да я тебя, заорал разъяренный парень и кинулся с ножом на Дмитрия, он не стал выпендриваться, как каратисты в американских фильмах, а просто ударил его под дых, а когда тот нагнулся, ударил его ребром ладони обоих рук по ушам, из его ушей и рта хлынула кровь, и он упал, надолго, потеряв сознание.

Со всех сторон к нему подошли жители из всех домов, даже доминошники подошли к Дмитрию. Кто-то сказал, давно пора дать им отпор, так им надо, этот парень, науськивал Киллера на других собак. У нас была молоденькая дворняжка, она обожала всех жителей наших домов, и дети тоже ее обожали, и этот парень отпустил с поводка Киллера, и тот задушил собаку.

 Вообще-то парень сматывайся отсюда куда подальше, его хозяин не простит тебе смерти помощника и собаки. Дмитрий позвал свою собаку, и ушел домой. Неожиданно ему позвонили в дверь, и он впустил участкового в свою квартиру,

 – Дима, уходи отсюда, я разговаривал с людьми нашего мафиози “Совы”, который держит в своих руках всю милицию в округе, он очень мстительный человек, и я думаю, что он не простит тебе гибель собаки и избиение своего человека, поэтому скоро он примчится сюда со всей своей сворой бандюг.
 – Ладно, Леша, успокойся, дорогой, мы с тобой бойцы, в Чечне было и потяжелее. Только прошу тебя, не вмешивайся в это дело. Я не думаю, конечно, что из-за собаки он пойдет на явное нарушение закона, но если это и так, то ему придется туго.

Вечером к часам шести, Дима вместе с Борькой вышел погулять во двор, и очень удивился тому, что двор оказался пуст, не было видно никого, ни людей, ни животных.
К нему подошел Алексей, одетый в милицейскую форму и с пистолетом в кобуре,
– Дима, сейчас приедет “Сова” со своими боевиками, как я и говорил, он очень зол и хочет произвести воспитательную работу перед своими соседями, жестоко разобраться с тобой. Помни, я буду с тобой до конца, и показал на свою кобуру,
 – Я тебе советую не вмешиваться ни во что, ответил Дима.

Через некоторое время во двор въехали три машины, один американский джип, Land Cruiser Rower, другой микроавтобус “Газель”, заполненный людьми. И, наконец, Мерседес 600, в котором находился только один пассажир, сам Михаил Алексеевич Совицкий по прозвищу “Сова”, на вид он походил скорее на какого-то чиновника высокого ранга, либо на депутата. У него было довольно симпатичное открытое лицо, седые волосы, и только серые, холодные глаза выдавали в нем довольно злого и высокомерного человека. Он открыл со своей стороны окно и подозвал к себе участкового, Дмитрий шепнул,

– Предложи ему выкуп за убитую собаку, Алексей подошел к машине и они с Совой немного поговорили, после чего командир махнул рукой и из Джипа вышел один из боевиков, вероятно старший среди них. Он подошел к Мерседесу и хозяин что-то приказал ему.

 Бандит крикнул что-то, и из машин вышло более тридцати накаченных бандитов, с тупыми мордами, и с бицепсами вместо ума. Они напоминали Питбуля, такие же мордастые, и такие же злобные, готовые по приказу хозяина разорвать глотку любому.

Четверо бандитов подошли к Мерседесу, и, отобрав у Алексея пистолет, отвели его в сторонку к дереву, и, надев ему на руки его же наручники, посадили под тополь.

После чего подошли к Дмитрию, который расстегнул поводок у Борьки, отпустил его. Собака незаметно прошла за спину бандитов, и села. Один из бандитов, самый мордатый и мощный, попытался взять Дмитрия за грудки. Тут раздался грозный рык собаки, бандиты обернулись на него, и Дмитрий, взяв одной ладонью за подбородок бандита, а другой рукой за затылок, резко повернул голову, и как не была накачена шея, ее позвонки хрустнули, и бандит упал на землю мертвым, дергаясь в конвульсиях.

Бандиты не успели обернуться назад, как  Дмитрий кулаками, и ногой с разворота ударил бандитов в их жизненно опасные точки, и они вслед за своим товарищем ушли на тот свет.

 Увидев расправу над своими товарищами, оставшиеся бандиты, выхватив оружие, кто пистолеты, кто автоматы, стреляя на ходу, мешая друг другу, бросились в сторону Дмитрия. Но на том месте, где зацокали пули, Дмитрия уже не было, он прыгнул в сторону, в воздухе перевернувшись, беспрерывно стрелял, из своего Стечкина, и даже, когда приземлился, он не прекращал стрелять.

Каждый выстрел попадал в лоб, одетого в бронебойный жилет бандита. В живых осталось человек пятнадцать, они бросились под защиту автомобилей, водители которых не выключили работу двигателей, и тогда Дмитрий сделал то, чему его учили в школе разведки, он двумя точными выстрелами попал в их бензобаки, и Джип, и Газель, загоревшись, взорвались, похоронив под собой бандитов.

 Водитель Совицкого, увидев такое, завел Мерседес, и попытался развернуться, чтобы выехать со двора, но только подставил бок своей машины. Третий выстрел пробил бензобак Мерседеса, и тот взорвался на глазах у всех любопытных зрителей, которых оказалось довольно много.

Так бесславно окончилась жизнь, вора в законе, державшего в своих жестких руках не только весь юго-западный район, но и многих шишек из МВД, ФСБ России и Москвы и даже крупных чиновников из президентского окружения, Михаила Алексеевича Совицкого по прозвищу “Сова”.

 Дима подошел к Алексею, нашел у него в кармане ключ от наручников, и снял их с запястье милиционера,
 – Леша скажи, где находится квартира Совы. Алексей, да и многие наблюдатели находились в трансе, наблюдая, как горят три машины,  а вокруг валяются трупы бандитов. Такого скоротечного и кровавого боя, они не видели даже в Американских триллерах.

 Наконец Алексей пришел в себя, и рассказал, где находиться квартира Совицких.

Дима позвал Борьку, и они вошли во второй подъезд, проехали на лифте до десятого этажа, Дмитрий позвонил в одну из квартир.

 На звонок дверь открыла очень милая женщина и девочка лет пяти
– Извините меня, пожалуйста, здесь проживают Совицкие?
– Да, но моего мужа нет дома,

– Я знаю, и хочу вам принести свои соболезнования, он только, что погиб в своей машине. Тут из-за спины мамы вышла девочка,
 – Ух, какая собачка, Борька лизнул у девочки мордашку и подал лапу. Он со мной здоровается, да? Меня зовут Света, мне уже пять лет. Давай дружить, и они с Борькой ушли в комнату.

Женщина пропустила Дмитрия в кабинет мужа, и тоже представилась,
 – Меня зовут Юлия Федоровна, я не очень-то огорчена его смертью, он всегда был далек от меня и от своей дочки, мы его, почти, не видели, дома он ночевал очень редко, у него было несколько любовниц, у которых он был чаще, чем дома.

Он не любил животных, и у нас дома никогда не было их. Его раздражали дворовые и домашние собаки, вот он и завел Питбуля, один из его помощников стал приезжать каждое утро и вечер к нам, и выводить “Киллера”, так его назвал в шутку Михаил, на прогулку.

У Светы на дворе появился друг, скорее подруга веселая дворняжка девочка, она была любимицей всего двора, но она почему-то привязалась к Свете. Недавно Киллер придушил ее, Света до сих пор не может прийти в себя, а ее папаша только посмеялся над нею, ничего пусть привыкает к жестокости жизни, если честно, когда разгорелся бой, я подсматривала в окно, и мне, кажется, что там сражались вы.

 Вам нужны, наверное, документы, которые лежат в сейфе. Дима, наконец, смог вставить свое слово,
 – Вы правы, где же сейф?
 – В той комнате, где Миша устроил себе кабинет, но у меня нет ключа,
 – Ничего покажите мне его, а там посмотрим. 

В это время Борька с удовольствием возился с девочкой, она заставляла его лечь, встать, сидеть и, вцепившись в его холку, каталась на нем, и Борис не только подчинялся ей, но и помогал, облизывая ее рожицу.

Юлия Федоровна провела Дмитрия в узкую комнату с письменным столом и с дорогим креслом при нем. Над столом висел небольшой, но крепкий сейф с железной дверью,
 – Этот сейф? Спросил Дима,
 – Ага, ответила женщина,

– Хорошо, Дмитрий достал из внутреннего кармана, небольшой предмет похожий на карандаш, сделанный из воска с торчащим небольшим фитильком сзади. Он всунул карандаш в отверстие замка, и зажег фитилек, он загорелся, и искорка медленно пошла к карандашу,  Юлия Федоровна зажала уши, ожидая сильного взрыва, но раздался легкий щелчок, и вместо замка оказалась дырка.

Дверь открылась, и Юлия Федоровна увидела внутри сейфа две полки. На нижней полке находилась  большая кипа долларов, на верхней полочке, лежала небольшая синяя папочка, на вид не очень толстая.

Дмитрий спокойно сказал Юлии Федоровне, эти деньги не оприходованы, если хотите, возьмите себе и дочке, если надо, а мне нужно вот эта папочка. Он открыл папочку, достал из кармана небольшой фотоаппарат, и заснял все документы, кладя их на стол по одному

. В этих документах на каждом листке стоял ряд фамилий и сумма оплаты его услуг и их подписи. Это были руководители, члены и начальники отделов милиции округов, МВД Москвы, РФ. Несколько членов Прокуратуры Москвы и России, и, наконец,  работники ФСБ, и был один листок, в котором стояли две фамилии и громадные суммы, проставленные рядом.

 Одна из них это фамилия одного из замов Директора ФСБ, а другая помощника президента с большими полномочиями. Пересняв документы, он, завернув их в особую крепкую бумагу,  положил их в небольшую полиэтиленовую сумку.

Он посмотрел на Юлию Федоровну, она с интересом смотрела на его действия, и даже не посмотрела на деньги,
–  Юлия, зря вы отказываетесь от денег, без мужа вам с дочкой придется туго,
– Не нужны мне эти кровавые деньги, я даже жить в этой квартире не хочу. Мы со Светой уедем к моим родителям в Подмосковье, в Подольск. Я неплохой инженер-строитель, а вы знаете, как нужны сейчас строители. Проживем как-нибудь с дочкой, на мою зарплату,

 – Я так и думал, тогда вы мне не поможете в одном деле? Вот возьмите этот фотоаппарат и спрячьте его у себя, где-нибудь до следующей среды. Где бы вы ни были, но в следующую среду будьте к 6 часам вечера  у входа в метро Курского вокзала,  я его заберу у вас, либо, если я не приду, отошлите по этому адресу. Он отдал ей визитку с адресом и телефоном. Потом, позвав Борьку, и поцеловав Светочку в щечку, он вышел.

Внизу же понаехало множество машин милиции и скорой помощи, и целая толпа жителей домов рьяно защищая Васильева. Начальник окружной милиции послал своих подчиненных найти этого преступника, возомнившего себя гангстером, во, чтобы то не стоило.

Его заместитель первым делом побежал на квартиру Совицкого, но его жена сказала, что в квартиру заходил какой-то мужчина, открыл сейф и забрал все документы. Поиск преступника началась еще с большой интенсивностью. У подъезда, где жили Совицкие, сидела большая овчарка и охраняла какую-то полиэтиленовую сумку, никто не обращал на нее внимания.

Неожиданно к милиции подошел какой-то парень и спросил,
 – Капитан вы кого ищете? Не меня ли? Изумленный начальник спросил этого нахала,
– Ты Васильев Дмитрий, так?
 – Так точно, я.
 – Арестовать его! Велел начальник. Васильев не сопротивлялся, и на него надели наручники, они сели в милицейский газик, и начальник спросил,
 – Где документы?
 – Какие документы?
 – Удивился Дмитрий,
 – Вот что Васильев, я не знаю, кто ты есть, но если не отдашь документы, ты живым из тюрьмы не выйдешь,
 – Что ж очень жалко.

Когда милиция уже хотела уехать вместе с задержанным человеком, на двор въехал темно-синий БМВ, в нем приехал человек известный всем присутствующим, член совета безопасности при президенте, один из заместителей директора ФСБ, он часто выступал по телевизору. Федор Анатольевич Трубников.

Он подозвал капитана и сказал ему,
 – Этот человек поедет со мною, и Васильева посадили в БМВ, предварительно сняв наручники.

 Он махнул рукой, и когда машина тронулась, Борька, взяв в зубы пакет, помчался за машиной,
 – Ну, ты и дал шороха, преступный мир вздрогнет, одним ударом ты уничтожил целую банду, которую ни МВД, ни ФСБ никак не могли уничтожить, что ты такой хмурый, что не достал списки?

– Достал и прочел, поэтому и хмурый, около 40 фамилий, тут и мелкая сошка из МВД и прокуратуры, но есть в этом списке и начальники, и их заместители Управлений и отделов МВД, чиновники всех мастей, и, наконец, две фамилии, которые потрясут все руководство России,

 – Извини, ты можешь не говорить эти фамилии, я и так их знаю, но не хочу, чтобы из-за них свалили президента, ты же знаешь он, еле выиграл последние выборы. Наконец-то нам удастся почистить наши органы МВД, Прокуратуры и ФСБ. Эти фигуры с почестями уйдут на пенсию, но вскоре не выдержат скуку бездеятельности и умрут, насколько я тебя знаю, ты обезопасил себя, и снял копии с документа?

 – Конечно, но не только из-за безопасности, одну фамилию я встречал и в документах одного из полевых командиров в Чечне,  поэтому, если что-то случиться со мною, либо он останется у власти, я или мои друзья смогут передать этот список одному моему знакомому генералу, другу деда, который передаст их кому надо.
 
– Что ж, я думаю, что ты поступил верно, кстати, а где оригиналы? Или ты их спрятал?
– Нет, Федор Анатольевич, поезжайте потише так, чтобы моя собака не отставала от машины,
 – Ну, ты и хитрец, твой дед Васильев также неординарно бил фашистов.

Дед Васильева, Константин был из немногих полководцев ВОВ, которые командовали фронтами и группами войск, его непредсказуемые маневры ставили немцев в тупик. Дети Васильева, не найдя своего места в Советском Союзе разбрелись по всему белу свету, и только один сын Константина Николай до конца  вместе со своей женой матерью Дмитрия Еленой Павловной, врачом, остался на своей родине.

 Дмитрий, так же как и его родители оставался верен своей родине. В двенадцать лет он остался сиротой, родители погибли в автокатастрофе, и его взял к себе жить Федор Трубников, друг отца, бывший фронтовой разведчик Константина Васильева.

Он воспитал его в спартанском духе, развивал  у мальчика его природный и живой ум и хватку, быстроту мышления, и понимания того, что безвыходных положений не бывают, доставшееся ему от деда, и Дмитрий стал прекрасным разведчиком, и патриотом России в лучшем понимании этого слова.

Борька мчался по следу любимого человека, по еле заметному только ему запаху своего хозяина. Машина ехала не очень быстро, и Борька успевал за машиной. Однажды машина шла по бульвару параллельно скверика, и Борька помчался по скверу. Неожиданно он увидел на дорожке скверика молоденькую девушку, которая играла с такой же молодой собакой, шотландской колли.

 Колли, увидев красивого самца, мощную овчарку бежавшего по дорожке скверика, забыв о хозяйке, ласково замахала хвостом и легла на все четыре лапы, прижав длинные ушки. Борьке сразу же понравилась эта собачка, и впервые, он, на миг, забыв о долге, положил пакет на землю и, толкнув носом собаку, ласково покусал ее за шкирку.

Потом он опять взял в зубы пакет и помчался за знакомым запахом. Через некоторое время он прибежал к какому-то зданию, у его входа стояла знакомая машина, из нее вышел хозяин и с ним какой-то человек.

Дима подозвал Борьку, и, взяв у него пакет, передал его Федору Трубникову. Хозяин позвал с собой Борьку и вместе с Трубником прошел в здание ФСБ, в его кабинет.   
   
 Они долго разговаривали, вспоминали деда, отца и мать Дмитрия, и, в конце концов, вместе с очередной наградой и повышением по службе,  Трубников передал Дмитрию документ, подписанный директором ФСБ о его демобилизации и выходе на пенсию с большим денежным содержанием.

Дмитрий поблагодарил Федора Анатольевича и попрощался с ним, сказав, что больше никогда не вернется в разведчики, что это стало неблагодарным делом,
 – Никогда не говори никогда, возможно придет такое время, когда ты сам попросишься к нам, и наше ведомство с удовольствием примет тебя обратно.

Так Дмитрий Николаевич Васильев тридцати пяти лет отроду, подполковник в отставке оказался пенсионером без гражданской профессии и без семьи. Только прекрасная квартира его деда, оставленная родителями ему по наследству, являлось единственным его достоянием за всю его жизнь.

Они с Борькой вышли из здания ФСБ на Лубянке, прошли площадь и вышли на одну из улиц вблизи кремля, на котором жили в основном бывшие руководители страны и старые большевики. Эта квартира принадлежала Васильевым еще до войны. Дима вспомнил, что ключ от квартиры исчез у него еще во время Афганской войны, он обошел дом, вышел на двор и увидел дверь, за которой находилась комната, где сидел когда-то домоуправ, знакомый всей семье Васильевых.

Дмитрий вошел в комнату и увидел несколько столов, за которым сидели девушки, а напротив них стоял стол, за которым сидел тот же самый старик Петров, друг семьи Васильевых. Увидев Дмитрия, он аж подпрыгнул,

 – Господи, Дима, сколько лет, сколько зим, надо же, как ты похож на деда. Где ты был, я спрашивать не буду, но вот зачем ты пришел? Спрошу,

 – Потапыч, я приехал из Чечни и вышел в отставку вчистую. Мою квартиру, наверное, кто-нибудь занял, тогда никаких вопросов, ФСБ обещала дать мне квартиру, где-нибудь в центре,

 – Дима, я сохранил тебе квартиру, законсервировав ее сразу же после гибели твоих родителей. Даже мебель сохранилась, Знаешь что дорогой, я сейчас возьму ключи, и мы откроем тебе дверь. Он порылся в сейфе, и нашел связку массивных еще старой выделки ключей, и повел Диму и Борьку туда, где находилась его квартира.

Они вошли во второй подъезд, взошли пешочком на третий этаж, и остановились у массивной двери, обитый дерматином. Петров вставил ключ в скважину, крутанул два раза и дверь легко  открылась. Они вошли в квартиру, и увидели, что вся мебель в квартире зачехлена, окна закрыты шторами, всюду лежала пыль, по углам сверкала паутина. Потапыч даже присвистнул,

– Ну и дела, да, придется попотеть, чтобы привести все в порядок. Ладно, сейчас пришлю женщин, они все тебе поправят. Через некоторое время пришли три женщин, неопределенного возраста, они послали Диму с собакой за продуктами, а сами взялись за уборку.

 Через час Дима вернулся, зашел в квартиру и ахнул, женщины постарались на славу. Все было чисто и аккуратно прибрано, потолок и стены очищены. Даже старый, еще конца шестидесятых годов, холодильник, неожиданно заработал, и Дима положил туда скоропортящиеся продукты и бутылку водку и две бутылки хорошего вина.

Женщины переоделись, и хотели уйти, но Дима задержал их,
– Я вас так не отпущу. Давайте посидим, отметим мое новоселье. Они сели за стол, и по Русскому обычаю, начались тосты, воспоминания о молодости, иногда со слезами, Борька ушел от стола, лег на подстилку и даже отвернулся от хозяина,

– Ну, вот опять пьет, скучно ему вот он и пьет, нет, надо срочно найти ему хозяйку, и тут он вспомнил ту остроносую молоденькую сучку, а главное ее молоденькую светленькую  хозяйку. Пожалуй, нужно снова встретить их в том скверике.

За столом уже, как говорится, все смешалось, две женщины пели песни своей молодости, а самая молодая среди них и самая симпатичная, вовсю прижималась к Диме и они, уже не скрываясь, целовали друг друга, и рука парня ласкала груди женщины, конечно, подруги видели все это, но только завистливо усмехались. Через некоторое время, гости, кроме Веры, попрощались с Димой и со своей подругой, и ушли.

Дима поднял Веру на руки, отнес ее в спальню и уложил на кровать. Уже давно он не занимался любовью, поэтому ночь прошла страстно и без отдыха до самого утра. Потом они лежали и довольная Вера, гладя его голову, тихо шептала,
 – Милый, давно я так не была счастлива, как этой ночью. Дима вздохнул, и, показывая на обручальное кольцо, спросил,
– Верочка, а ты мужа любишь,
 – Да, очень, мы вместе с самого детства, и много чего пережили за эти годы, я знаю, почему ты спросил, ты можешь мне не поверить, но я, как увидела тебя, забыла обо всем, и только одна мысль тревожила меня, что ты меня не захочешь.

Да не бойся ты, я мужа никогда не брошу, но и угрызения совести меня не гложет. Милый если тебе захочется иметь женщину, то ты можешь звонить мне, когда тебе вздумается. Кстати, Димочка до начала моей работы осталось еще три часа, так что защищайся, если можешь? И она накинулась на Диму, как тигрица и снова началась возня с криками и стонами, раздражающими бедную собаку.

Утром женщина ушла, и собака, поев, то, что предложил ему, хозяин, попросилась на улицу. Дима со спокойной душой отпустил Борьку гулять во двор, так как знал, он, где бы ни был, всегда  возвращался. Борька выбежал во двор, а потом на улицу разыскивать тот скверик, он промчался мимо большого магазина по той улице, по которой он бежал за хозяином, и наконец, наткнулся на тот бульвар, где находился тот самый скверик.

Накануне вечером, в большой и счастливой семье Реутовых, за праздничным столом собралась довольно большая кампания, отец Вениамин Петрович, мать, Анастасия Филипповна, трое сыновей, и, наконец, главный человек всей кампании, виновница торжества, любимая дочь и сестра, невеста присутствующего здесь же молодого симпатичного парня по имени Олег, который с восторгом смотрел на нее и влюбленно вздыхал.

Поводом для праздника явилась удачная сдача экзаменов всеобщей любимицы Анюты Вениаминовны Реутовой, да куда! В Университет на юридический факультет. Они никак не ожидали от их семнадцатилетней девочки такой прыти, с первого же захода поступить в Университет.

Мужчины немного выпили, а женщины, то есть мать и дочь, пригубив вина, накинулись на закуску, благо мама, Настасья Филипповна была прекрасной мастерицей.

Тут мама неожиданно заметила,
 – Девочка, что с нашей Алисой? Она лежит под твоими ногами и никак не реагирует на еду и на наш смех, что это она загрустила?
 – Мама ты будешь смеяться, но она влюбилась, честное слово, в обед, когда я ходила с ней гулять на бульвар, мимо нас бежала какая-то мощная темно серая овчарка. Алиса прямо-таки легла, ожидая ее, но овчарка потрепала зубами холку Алисы и убежала. С тех пор Алиса загрустила и даже не играла со мной, как всегда.

Я думала, что она забудет овчарку, но она до сих пор грустит. Вечеринка окончилась, отец и братья разошлись по своим комнатам, Анюта вышла с женихом, Олегом Стрепетовым, двадцати пяти лет, удачливым бизнесменом, на лестничную площадку, и долго целовалась с ним.

 Потом девочка пошла к маме на кухню и спросила ее,
 – Мама, а что такое любовь?
 – Господи ну и вопросик, ты же два года ходишь с Олегом, разве ты не любишь его?
 – Не знаю мама, мне с ним спокойно, вот и все, но чтобы так страдать, как сейчас страдает Алиса, мне как-то не приходилось,
 – Ну, значит все впереди, только боюсь, что твоим героем будет не Олег. Ладно, иди дочурка спать, утро вечера мудренее.

На следующее день Анюта проснулась от того, что с нее кто-то  сорвал с нее одеяло. Она открыла глаза и увидела скулящей свою девочку, Алису,
 – Ты, что, Алисочка, еще рано идти гулять, но собака махала своим пышным хвостом, и умоляюще смотрел на хозяйку,
 – Ну ладно, ладно сейчас оденусь, быстро позавтракаю и пойду с тобой гулять.

Через некоторое время, они вышли из подъезда, и пошли к скверику. Они долго находились в скверике, Алиса ходила, как побитая, и, вдруг, неожиданно оживилась и даже залаяла, к ней бежала та самая овчарка, которая была накануне. Молоденькая колли начала с ним заигрывать.

Прыгать, облизывать его нос, бегать вокруг него, серьезная и много повидавшая овчарка долго держался, а потом, забыв обо всем, тоже стал прыгать и гоняться за Алисой. Так продолжалось довольно долго, собаки убегали куда-то, и прибегали, тяжело дыша, довольные и веселые, они катались по земле, и весело покусывали друг друга.

 Но вот наступил момент, когда Аня должна была идти домой, она застегнула проводок на ошейнике и повела сопротивляющуюся Алису домой, овчарка, кажется, спокойно сидела и смотрела на удаляющуюся Алису, и вдруг, Борька вскочил и призывно залаял. Алиса повернулась и, волоча за собой хозяйку, помчалась к своему новому другу.

Вначале Анюта пыталась сопротивляться натиску Алисы, но увидев, что Алиса задыхалась от туго натянутого ошейника, побежала вместе с нею.

Хитрая овчарка, дождавшись, когда, они поравнялись с ними, побежала совсем в другую сторону, и Аня вынуждена была последовать вслед за нею. Они пробегали через несколько переходов, потом выбежали на улицу, которая вела в сторону Кремля, и наконец, повернули в небольшой переулочек, пробежали два дома, и Борька, вбежал в арку большого пятиэтажного купеческого дома, ведущую во двор, на котором росли большие и толстые тополя.

Под каждым тополем стояла лавочка, где пожилые мужчины и женщины обсуждали последние политические новости. Они неодобрительно смотрели, как молодая девушка бежит с двумя собаками по двору, и не соизволила поздороваться с ними.

Борька же повел их к третьему подъезду, дверь, которой была открыта, они прошли по лестнице на третий этаж и остановились у  массивной двери, на где висел номер с цифрой 24. Собаки сели перед дверью, и Борька требовательно посмотрел на Анюту, и даже тявкнул, мол, нажми на кнопку.

Девушка нерешительно нажала кнопку, и внутри раздался мелодичный  сигнал. Через некоторое время кто-то открыл замок, дверь приоткрылась, и в проеме показался мужчина в одних плавках. Аня от неожиданности отпустила поводок, и собаки вбежали в квартиру.

И Аня, и Дмитрий оторопело смотрели друг на друга, не отрывая глаз, перед Дмитрием стояла удивительной красоты девушка почти девочка, с пышными золотисто светлыми волосами и синими-синими миндалевидными глазами, с прекрасной спортивной фигурой, тонкой талией. Из кофточки выпирали, прямо-таки разрывая ее, остроконечные груди. На ней во время сумасшедшего бега расстегнулись две пуговички, и Борису была видна почти вся ее грудь. Анюта, забыв обо всем, также долго рассматривала этого мокрого мужчину, который выскочил из ванной.

 Она увидела красивое лицо с удивительной улыбкой и мокрыми русыми волосами, с неожиданно большими голубыми глазами, твердый подбородок, а самое главное, потрясающую фигуру с узкими бедрами, и, она ужасно покраснела, поймав себя на том, что разглядывает то, что даже в разговорах она очень стеснялась упоминать и, что так бесстыдно выпирало из плавок.

Плавки, почти не скрывали этот ужасный предмет. Наконец, оба оторвали взгляды друг от друга, и Дмитрий, устыдившись своей наготы, промямлил,
 – Я сейчас переоденусь, заходите и подождите меня. Он бегом бросился в ванную. Девушка хотела забрать собаку и поскорее смыться, но какое-то неведомое чувство заставило ее нерешительно войти и стоять в прихожей в ожидании хозяина.

Очень скоро он появился, одетый в черную узкую рубашку, и в такого же цвета брюки. Анюта неожиданно для себя даже немного стало жалко, что мужчина оделся, уж очень он был хорош обнаженным. Она покраснела от своих мыслей.

Дима подошел к ней и представился,
 – Меня зовут Дмитрий Николаевич Васильев, я хозяин вот этой хитрой собаки, которая решила меня с вами познакомить,
 – А я, а я, хозяйка моей любимой собачки, зовут ее Алиса, которая влюбилась в вашу собаку, и зовут меня Анюта, то есть Анна Сергеевна Реутова,
 – Знаешь что Анюта, можно тебя так называть? Девушка только кивнула головой, Я поставил чайник, он вот-вот закипит, и накрыл на стол, может быть, ты попьешь со мной чайку, я научился на юге хорошо его заваривать.

Она только кивнула головой, и пошла за хозяином, он провел ее в большую столовую, посреди которой находился большой стол и стулья с длинными узорными спинками. Посреди стола в большой тарелке виднелись куски торта, напротив друг друга стояли две чайные чашечки с ложками, на подставке пыхтел самый настоящий тульский самовар с краником.

 Конечно, на столе в маленьких тарелках лежала богатая закуска, и, наконец, бутылка крепленого вина.

Она села за стол, Дима налил в ее и в свою чашку, чай, и поставил их на большое блюдце. Из сахарницы щипцами захватил квадратики сахара и положил их в чашку себе и девушке. Она увидела, как Дмитрий налил чай в блюдце, взял его пальцами и отпивал глотками из него. Никто в ее семье никогда не пили чай, таким образом, поэтому она с изумлением смотрела на то, как Дмитрий хлебал из блюдца чай,

 – Что ты так смотришь? Спросил Дима, ах да, тебя удивило, каким образом я пью чай. Ты знаешь, эта привычка у меня с тех пор, как мы с папой и мамой попали на Колыму. Папа был инженер-горняк, занимался тем, что добывал для страны полезные ископаемые, пробыли мы там два года, благодаря изменениям, прошедшим после смерти Сталина, золото добывали уже вольнонаемные горняки. Это было в шестьдесят пятом году, мне было пять лет, вот тогда-то я и насмотрелся, как все кругом пили чай из блюдечка.

Дело в том, что иногда там бывали такие холода, что никакие печи не помогали, и в доме свистели холодные ветры, и мы, надев валенки и шубы, пили, таким образом, чай, согревая свои руки. Ко мне это так пристало, что я не могу отвыкнуть, и даже на войне, если было свободное время, я, таким образом, пил чай.

 В Афганистане чай был, можно сказать, обязательным блюдом. То же самое было и в Чечне. Он посмотрел на девушку и увидел ее округлившие глаза,
 – Да, девочка, я уже старик, сколько тебе лет, небось, еще и пятнадцати лет нет, ее это оскорбило,
 – Вот и не угадал, мне уже, уже двадцать три года. Он улыбнулся, и переспросил,
 – Сколько, сколько? Аня не могла врать, и ужасно покраснела,
– Ну, вообще-то двадцать лет, и увидела, что он смотрел на нее, все так же улыбаясь, ну хорошо мне 17 лет,
 – Вот это другое дело,
 – А вы будете со мной дружить?
 – Нет, ответил Дмитрий, Анюта вся сжалась, и глазки ее оказались на мокром месте, но если ты, моя милая, позволишь поухаживать за тобой, я буду счастлив,
 – Конечно, да, скажи, а вон там вино стоит, давай выпьем на брудершафт?
 – Ну, нет, девочка, ты хочешь меня соблазнить, не дамся. Она поняла, что он шутит и вновь попросила,
 – Ну, давай, пожалуйста, выпьем на брудершафт,
 – Давай.

Дмитрий налил в маленькие рюмочки вина, и, перекрестив руки, они выпили, но Дмитрий не решился поцеловать девушку, тогда она, не задумываясь, сама поцеловала Дмитрия, и не в щечку, а в губы, поцелуй оказался долгим и страстным. Анюта впервые почувствовала от поцелуя такое наслаждение, какого она никогда не имела, даже от своего жениха, всем своим телом и душою.

Они оторвались друг от друга, и Анюта смущенно сказала,
 – Нам с Алисой пора домой, а то мои родители меня ждут. Дима, мы не можем встречаться, хотя бы изредка?
 – Анечка, знаешь что, давай встретимся сегодня вечером, часов к восьми вечера,  и побродим по Москве,
 – Ой, ты мне назначаешь свидание, да?
 – Да, милая. Девушка взяла Алису на поводок, и они неохотно выйдя из квартиры, побрели домой.

Дома их встретила мама Анюты, и не узнала своей девочки, перед нею стояла сияющая, с искорками в глазах, девушка,
– Мама, мама, я влюбилась, и мне никто больше не нужен,
 – Господи, когда ты успела, только вчера ты спрашивала меня, что такое любовь?
– Ах, мама, я умру, если он меня не полюбит. Она поела, накормила Алису, и стала готовиться к свиданию, хотя оставалось еще несколько часов.

Аня надевала различные наряды, платья, и ничего-то ей не нравилось,
– Мама это ужасно мне нечего одеть. Когда она меняла свои платья и показывалась маме, все мужики смотрели, как на веселый спектакль. Они восхищались всему, что она не оденет.

 Отец посмотрел на все это и сказал,
 – Пойдемте мальчики, ей теперь не до нас, девочка влюбилась,
 – Как это влюбилась, а Стрепетов, он же наш друг,
 – Друзей можно выбрать, а любимого никогда, любовь выбирает сама.

Они ушли и, наконец, за полчаса до свидания, Аня одела свою любимую нежно-розовую батистовую блузку со светлой короткой юбочкой, обтягивающей бедра.

Маме надоели переодевания дочки, и она ушла на кухню, а когда вошла в ее комнату, то не узнала свою девочку, так она была хороша в этом наряде,
 – Доченька, может быть, ты приведешь его к нам домой, познакомишь с нами,
 – Мама, конечно, приглашу, но будет, так как он захочет.

 Она чмокнула мамочку в щечку и выбежала из квартиры, оставалось всего 15 минут до того, чтобы успеть на свидание. До Большого театра надо было бежать еще не менее 25-30 минут, и, поняв, что она опаздывает, девушка помчалась во весь дух к театру. Она представила, что он обиделся на нее, и больше никогда не будет встречаться с нею, и глаза налились слезами.

Наконец, она прибежала к театру и не увидела его, ее сердечко дрогнуло,
– Все, он ушел, и больше я его никогда не увижу. Пробегая мимо одного из высоких и толстых колонн, она неожиданно попала в теплые объятья своего нового друга. Поцелуй затянулся, и она несколько раз умирала и вновь оживала в его объятьях. Когда их руки разжались, она, услышав легкое повизгивание, обернулась и увидела Борьку, который поднял лапку, приветствуя ее,
 – Ах, мой милый, и ты здесь, давай пожму твою мужественную лапу. Дима не дал ей пожать мужественную лапу своего друга, а обхватил ее и снова начал целовать, и девушка вновь растаяла от этого поцелуя,
 – Ну, куда пойдем? Спросил Дмитрий,
 – Куда глаза глядят, ответила девушка,
 – Что же пойдем, дорогая.

И они пошли по улицам вблизи Кремля, дошли до Москвы реки, а там уже они пошли по набережной, а потом по каким-то улицам, а потом по переулкам, а потом заблудились и попали в какой-то парк, где до рассвета сидели на лавочке и целовались. Аня сама положила руку своего милого себе на грудку, расстегнув блузку.

Когда начало светать, она готова была на все, и предложила ему пойти к нему на квартиру,
 – Нет, милая, ты мне очень нравишься, я без ума от тебя, поэтому я не хочу подставлять тебя. Ты же обо мне ничего не знаешь, а я окончил одну из элитных школ разведки, воевал в Афганистане, а потом воевал в Чечне, и случайно наткнулся на документы, изобличающие одного очень высокопоставленного человека из ближайшего окружения президента, но доказать этого было, почти, невозможно.

Позавчера я смог обезвредить группу крупного мафиози во главе с ее лидером. Мне удалось найти у него документы, и среди них подпись того человека, за которым я охотился.

Я передал оригиналы своему шефу, но на всякий случай снял копию с документов, и передал одному человеку. Мой шеф, после смерти моих родителей, стал для меня вместо отца, но во время разговора у меня появилось подозрение, что он не захочет придать огласке эти документы, он разведчик, и понимает, что я упрям и ненавижу предателей.

 Он боится, что власть может зашататься, поэтому захотел оригиналы уничтожить, то же самое он хочет сделать и с копиями, но вместе со мной и человеком, у которого хранятся копии.

Я его знаю, он ради своих хозяев не пожалел бы меня, но он боится, что копии уйдут не в те руки и поэтому он меня не убрал сразу, а ждет моего свидания с тем человеком. Честно признаться, я хотел забрать того человека с дочкой, и удрать в такое место, где нас не найдут.

И вот эта встреча с тобой все мне поломало, я уже не могу жить без тебя, поэтому, я не сближаюсь с тобой, потерпи до среды, если все будет хорошо, я сам тебе позвоню, если же нет, то, пожалуйста, прости, что я вошел в твою жизнь, и забудь меня.

Анюта обняла его,
 – Даже если ты не позвонишь мне, я все равно тебя найду,
– Хорошо, пойдем, я тебя доведу до дома. Аня посмотрела и спросила с удивлением,
 – А где мы?
 – Не знаю, Борька веди нас домой к девушке.

И Борька побежал, весело оглядываясь на людей, и пройдя по каким-то улицам и переулкам, привел хозяев в тот скверик, где он встретился с Алисой. Девушка показала на арку, ведущей во двор, и сказала, что в этом дворе она прожила всю жизнь,
 – До среды осталась два дня, может быть, еще встретимся? Вместо ответа он поцеловал и прошептал ей в ушко,
 – Никто не должен знать, что мы с тобой встречаемся. Теперь я ради тебя буду очень осторожен. Прощай девочка, и он повернулся, что бы уйти, но Анюта бросилась на шею Дмитрия и сказала,
 – Не прощай, а до свидания. Я буду тебя ждать, и без тебя мне не жить.

Они расстались, и Дмитрий пошел домой. Два дня он готовился к встрече на Курском вокзале. В среду утром, когда до встречи с Юлией Федоровной осталось шесть часов, Дмитрий переоделся, надел черные очки, и превратился в бомжа, даже плечи опустились, он надел парик со спутанными седыми волосами, и теперь никто бы его не узнал.

Дмитрий выпустил собаку гулять, а сам через чердак прошел через окно в другую часть дома и вышел сразу на соседнюю улицу, где его ждал Борька, и он прошел по знакомым улицам к Курскому вокзалу и остановился у входа на вокзал, прикрепил к шее собаки дощечку с надписью,
 – Я хочу, есть, к его ногам, он положил кепку.

Он стал смотреть на проходящие машины, и на тех людей, которые его интересовали. Где-то к пяти часам вечера он увидел, как к тротуару недалеко от него остановилась машина, из него вышло четыре человека, трое прошли в зал, а один с каким-то дипломатом в руке пошел к зданию, стоящего у площади.

Дмитрий шепнул Борьке, чтобы он стоял у кепки, а сам пошел за ним. Он прошел в один из подъездов, сел в лифт и поехал на самый верхний этаж, двенадцатый, как он и ожидал, дверь на чердак была открыта, он осторожно прошел по чердаку ближе к центральному чердачному проему, и увидел того самого парня, который открыл дипломат и собирал автоматическое оружие с оптическим прицелом.

 Дима снял парик и очки и предстал перед парнем, тот повернулся, молниеносно выхватив специальный нож, и хотел ударить Дмитрия, но тут же сел на колени от острой боли, в подбрюшье. Это Дмитрий особым приемом двумя пальцами ударил парня в это место,
 – Как тебя звать?
 – Михаил,
 – Ты готовился убить меня,
– Да, вас и женщину, с которой вы встретитесь,
– Слушай, я ничего не имею против тебя, но ты хотел убить ни в чем не повинную женщину, и, как я понимаю, если я тебя отпущу, то ты все-таки попытаешься нас убить, прощай, встретимся на том свете.

Дмитрий ударил открытой ладонью чуть ниже сердца, и оно остановилось. Васильев опять надел парик и очки и выйдя из чердака, спустился вниз и пошел к собаке.

 К его удивлению кепка заполнилась до краев мелочью и десятками, и даже были видны полтинники и сотни. Дима еще немного постоял, но тут из подъезда стали выходить пассажиры с электрички из Подольска, наконец, он увидел Юлию Федоровну, которая спокойно шла к тому месту, где они должны были встретиться.

Двое агентов шли впереди нее, двое сзади, одного из них он не знал, видно следил за женщиной. Остальные трое были те, кто вышли из машины. Дмитрий взял кепку, положил деньги в карман и осторожно пошел за ними.

Они зашли за угол, надо было пройти то место, где за углом находился туалет, он подошел к задним ребятам, и попросил закурить, они обернулись, и последнее, что они увидели в своей жизни, это бомж в черных очках. Одному он свернул шею, другому нажал на сонную артерию и просчитал 10 секунд. Тела еще падали, а он метнулся к передним, и вырубил их из жизни ударом пяткой в висок одного и с разворотом другого ударом ноги под кадык.

 Дмитрий взял женщину под руки и отвел к туалетам и велел ждать, в туалете он быстро переоделся и стал опять Дмитрием. Они с Юлией Федоровной прошли в зал, он не боялся, что за ними кто-то следит,
 – Слушай, что случилось? Кто были эти люди? И что ты с ними сделал?
 – Отвечу на твои вопросы по порядку, за тобой следили от самого Подольска, нас с тобой хотели убрать вместе с документами, эта моя ошибка, я никак не думал, что мой шеф, практически мой второй отец, предаст нас с тобой. Вот он и послал человека следить за тобой, за мной следить бесполезно, нас учили ускользать от любой слежки.

Это были люди моего шефа, одного из руководителей ФСБ, мне пришлось их уничтожить, чтобы они не уничтожили нас. Вот, что мы сделаем с вами Юлия Федоровна, вы позвоните своим родителям и попросите их уехать куда-нибудь в гости, а сами пойдете в гостиницу, вот поэтому адресу, и ждите звонка.

 Если до двенадцати часов ночи я не позвоню, то поезжайте в Подольск забирайте ребенка, и сразу же поезжайте вместе с нею в Шереметьево, там, в кассе №8 вас ждет билет в Париж к моим родственникам, адрес будет с билетами,
 – Хорошо, Дима, вот тебе фотоаппарат, я почему-то думала, что мы вместе куда-нибудь уедем,
 – Я тоже так думал, но я встретил девушку полумесяцем бровь, и все, влюбился, как мальчишка.

 Знаете, что Юлия Федоровна, мне вы и ваша дочка нравятся, если все пойдет хорошо, то мы с Анютой можем иногда приезжать к вам в гости, а вы к нам, и не забудьте, что бы с вами не случилось, я всегда приду к вам на помощь.

 Номер моего телефона я вам сейчас дам, а вы дайте номер вашего, и ждите звонка. Они расстались, и каждый пошел по своим делам.

Федор Анатольевич Трубников в девятом часу вечера возвращался на своей машине БМВ домой, очень расстроенный, впервые у него сорвалось дело, которое казалось таким легким вначале, чет трупа подчиненных ему спецназовцев и неизвестно где четвертый, снайпер.

В его голове складывался план, который бы спас его самого и его друга. Рядом с ним и сзади сидели телохранители, и тоже молчали. Подъехав к дому Трубникова, водитель остановился у подъезда, телохранители вышли из машины проверили, нет ли чего подозрительного, потом проводили своего шефа до самой двери, когда Федор Анатольевич вошел в квартиру, один из них остался у двери, а двое вернулись к машине.

Трубников очень удивился, дома было темно и не чувствовалось присутствия ни жены, ни дочки, ни зятя, и ни самого любимого человечка, внука.

Он, не раздеваясь, прошел в большую комнату, включил свет, но и там никого не было, неожиданно повернулся стул на колесиках с высокой спинкой, в нем сидел Дмитрий, он положил на стол мощный пистолет и спокойно спросил тихим голосом,
 – Как теперь тебя мне называть, отцом, старшим братом, другом, врагом, я ведь сразу понял, что ты не хотел выявлять предателя, а хотел только спасти своего подельника и партнера, даже зная о его предательстве.

 Я узнал, что вы с ним имеете более пятидесяти процентов нескольких концернов, добывающих боксит. На это пошли и кровавые деньги из Чечни твоего друга.

Федор Анатольевич что-то хотел сказать, но Дмитрий перебил его, не надо ничего говорить, я много чего знаю, и никакие твои оправдания, о том, что наверху все знают, или твои угрозы мне за убийство твоих агентов, ни тебя, ни твоего партнера не спасет.

 Славу богу в любые сложные моменты нашей жизни, всегда находятся люди преданные своему народу, и своему долгу. Вот такому человеку я и отдал все документы, и они пойдут даже не президенту, а тем чиновникам, которые также как и я и мой друг понимают, что ничто не может оправдать предательство.

Я встретил его в Афганистане, там наши пути неожиданно сошлись, я вырвал его умирающим из ямы, превращенной в тюрьму. С тех пор мы стали друзьями и понимаем друг друга с полуслова. Я, возможно, простил бы тебе попытку убить меня, но попытку убить совершенно постороннюю женщину мать маленькой девочки, я тебе не прощу.

Ты что-то хотел мне сказать, говори,
– Где моя семья?
 – Я, конечно, понимаю, что тебя не остановят смерть твоих подчиненных, я первым долгом показал все документы и копии и оригиналы вашей жене и дочери, которых я до сих пор очень люблю, фотоаппарат, которым я переснял документы у мафиози, является цифровым, и я эти документы показал вот на этом компьютере твоей семье.

Я не знаю, как ты им будешь оправдываться, но думаю это конец твоей семейной жизни и твоей карьеры, поэтому любая смерть, моя ли, моих друзей ли,  сделает из тебя преступника, и ты надолго сядешь в тюрьму, если, конечно, доживешь до суда.

Прощай, папочка, живи, если сможешь,
 – Ну, а ты не подлый, подставил мою семью, если мои напарники узнают о том, что моя семья знает о нашем концерне, они постараются уничтожить их,
 – Не беспокойся, я всегда приду к ним на помощь, а узнать обо всем напарники твои могут только от тебя. Ну, пока, кстати, пятый труп, снайпера лежит на чердаке здания около вокзала, где магазин Руслан. Я ухожу, тебе придется вывести меня из дома, чтобы не было лишних трупов.

Федор Анатольевич Трубников, постаревший на много лет, с трудом встал и проводил бывшего своего названного сына до улицы, где Дмитрия ожидал Борька. Потом вернулся домой, прошел в спальню, открыл шкаф, где висела его армейская форма и портупея с кобурой, достал из нее свой именной пистолет Т.Т., подаренный ему самим Васильевым, передернул ствол, приставил дуло к виску и выстрелил.

Дмитрий, услышав выстрел, все понял, но ему не было жалко генерала, и он,  подойдя к телефону-автомату,  позвонил в гостиницу к Юлии Федоровне,
– Юлия Федоровна, опасность миновала, вы можете не беспокоиться, но все-таки, чтобы билеты не пропадали даром, слетайте-ка вы вместе с дочкой в Париж, вместе с билетами вам дадут сверток с деньгами, которых вам хватит на обратные билеты и на жизнь во Франции не менее года. А мои родственники с удовольствием тебе помогут. Прощайте, милая, думаю, что скоро мы к вам приедем с моей девушкой. Юлия тоже попрощалась со своим новым другом, еле сдерживая слезы. 

Тут он вспомнил, что не позвонил Анюте,
 – Черт, бедняжка, утром обязательно ей позвоню, а то уже, почти,  двенадцать часов, небось, спит без задних ног. Ему привиделось необычайно красивое лицо девушки и пухленькое тело, которое само просило ласки. Сладкие губы, от которых он бы никогда не отрывался, и, наконец, острые и крепкие груди, которые так подошли к его ладоням.

Они шли с Борькой по пустым улицам, по которым изредка проносилась легковая машина. Наконец они свернули на свою симпатичную улочку дошли до дома, вошли в подъезд, и пешком стали подниматься на третий этаж, неожиданно Борька принюхался и бросился наверх по лестнице. Когда Дмитрий подошел к своему этажу, то увидел фигурку девушки, которая сидела, опираясь на дверь спиной, и так крепко спала, что даже облизывание собаки ее мордашки не разбудило Анюту.

Дмитрий осторожно открыл дверь ключом, взял девушку на руки, и они с Борькой вошли в квартиру. Дима осторожно положил девушку на родительскую кровать, снял с нее туфельки, и накрыл одеялом. Потом он сам разделся и осторожно прилег под одеяло, почувствовав тепло тела Анечки. Заснул он довольно быстро, а проснулся от тяжести девичьего тела. Как-то уж так получилось, но Аня полностью легла на него, обняв для крепости его шею.

Спать было неудобно, и он пытался разбудить ее легкими поцелуями в губы. Неожиданно уже не во сне, но, еще не проснувшись, она страстно ответила на его поцелуй. Открыв глаза и окончательно проснувшись, она поняла, что в объятьях своего милого, которого считала погибшим,
 – Ты жив, милый дорогой единственный, ее не смутило, что подол платья завернулся аж до пояса, открыв ее пухленькие ножки и крутые бедра. Что на лифе платья расстегнулись все пуговички, и из нее показались ее прелестные грудки.

Они долго целовались, потом Анечка скатилась с живота друга, и стащила с себя платье вместе с рубашонкой и трусиками, оставшись обнаженной, она смело попыталась снять с мужчины трусы. Дмитрий засмеялся,
– Подожди я сейчас. Не спеши, нам предстоит еще долгая совместная жизнь. Он знал, что первый раз отдаться мужчине для девушки не проходит даром. Либо она возненавидит секс на всю оставшуюся жизнь, либо будет получать от этого удовольствие.

Он легко, чтобы не испугать девушку стал целовать ее тело, начав с острой и твердой груди, перейдя на мягкий и соблазнительный живот, языком тронув ее пупочек. Спустился до низа живота и, наконец, его язык коснулся того места, которое женщины стесняются показывать даже подругам. Он не только целовал ее лоно, но и его язычок забирался все дальше и дальше в него, стараясь притронуться к ее клитору. Аня, не понимала, жива ли она еще или мертва, ее стоны и вскрики перешли в какой-то странный протяжный крик.

И она впервые почувствовала сильный оргазм, который потряс все ее тело, тогда она сама, будто кто-то ее научил, взяв в руку твердый предмет своего друга, и ввела его себе в лоно. Мужчина вошел в нее еще дальше, и это для Ани оказалось так хорошо, что даже небольшая боль принесла ей сильное наслаждение, она даже не поняла, что потеряла невинность.

 Движение мужчины слились с движением девушки, и, наконец, она вновь дошла до вершины наслаждения, и оба закричав, окончили вместе. Дима тихонечко лег на бок и гладил девушку руками, успокаивая ее.

Она уткнулась ему в подмышку и, придя в себя, неожиданно хихикнула,
 – Ты что? Удивился Дмитрий,
 – Теперь я знаю, почему родители не разрешают заниматься этим нам раньше?
 – Почему же?
 – Потому что они бояться, что мы вместо учебы только и будем этим делом заниматься и забросим уроки. Кстати об уроках, ты должен заняться со мной основательно, чтобы я не провалилась перед тобой в первую брачную ночь. А потом добавила жалобно,
 – Давай еще раз займемся этим прекрасным делом. Алексей сжалился над ней, положил ее на себя, и ввел свой предмет в ее лоно, и вновь началась скачка. И так продолжалось всю ночь, девочка получала неземное наслаждение раз за разом, пока под самое утро они утомленно не заснули.

 Проснулся Дмитрий довольно поздно, солнышко вовсю  светило в окошко, одеяло упало на пол, и они лежали на кровати совершенно голыми, девушка опять приткнулась носом ему в подмышку и тихо посапывала одной рукой, обхватив его за шею.

 Он посмотрел на часы и ужаснулся, часы показывали полпервого,
 – Господи, опять я проспал, а где Борька? Борька как будто подслушал его мысли, и гавкнул из-под одеяла, он блаженно валялся на одеяле, каким-то образом завернувшись в него,
 – Так дорогой, ты перестал мышей ловить, придется тебя перевести в простые дворняги, Борька заворчал на него и громко залаял, разбудив Анюту, она проснулась и, увидев голого мужчину и со сна забыв, что было ночью, и, обнаружив, что она совершенно не одетая, взвизгнула на всю квартиру.

Дмитрий захохотал, собака залаяла, Анюта визжала. Наконец, Анюта пришла в себя и стала кулачками бить по груди Дмитрия,
 – Как тебе не стыдно, раздел девушку, и еще смеется, нет бы, пожалеть бедную, обнять ее, приласкать ее.

Анюта сама накинулась на  парня и пыталась налечь на него, но Дмитрий осторожно отталкивал ее, и шепнул ей в ухо,
– Я бы с удовольствием, но посмотри сколько время. Аня посмотрела на часы и ужаснулась,
 – Все, прощаемся с жизнью, мама с папой убьют меня, а братья убьют тебя,
 – Ничего, авось прорвемся, давай одевайся, а я пока сготовлю нам и Борьке что-нибудь поесть и попить.

 Он встал, отыскал свою одежду, а Анютину передал ей. И пока девушка одевалась, он нарезал хлеба, открыл банку со шпротами и поставил чайник на огонь.

Пришла на кухню Аня с Борисом, собака тут же взялась за сухой корм, а Аня пыталась своеобразно помочь Диме. Она все время лезла к нему целоваться, и ему с большим трудом удавалось отбиться от нее. Наконец, они поели, Дима оделся подобающе для такого случая очень солидно. Одел темно-синий костюм тройку, такого же цвета галстук, и кроссовки сменил на модные остроносые туфли.

Аня, как увидела своего друга в таком облачении, прямо-таки закачалась от страха. Неожиданно для себя даже вновь перешла с ним на вы. Вы, вы проводите меня?
– Дурочка, еще раз обратишься ко мне на вы, дам по попке, будешь знать,
 – Да, вдруг, ухмыльнулась Аня, вы совсем не похожи на себя,
 – Ах, так, Анька, ну держись, и бросился на девушку.

 Она вырвалась и побежала в комнату, он рванулся за нею, собака, поняв, что это игра, тоже с лаем прыгая то на девушку, то на хозяина, внесла свою лепту в веселую возню.
 
Наконец, он догнал Аню, которая вбежала в спальню, бросил девушку на кровать, задрал ей платье, снял трусы и стал лупить ее по пухленькому заду, Анюта закричала благим матом, но перестала сопротивляться, и к стыду этих хороших и высоконравственных товарищей кончилось это тем, чего высоконравственным никак не назовешь.

 Наконец, они все-таки собрались и, взяв Борьку с собой, вышли на улицу. Шли они по улицам и переулкам, и через каждые полметра они обнимались и взасос целовались, и если бы не Борька, то они бы давно заблудились.

 Подойдя к знакомому скверику, они перестали целоваться, и такой храбрый солдат, нерешительно спросил девушку,
 – Может быть в следующий раз, а то что-то у меня в горле пересохло, надо немного выпить водички,
 – Ладно тебе, ты, что испугался моих родителей? Смеясь, спросила Анечка, и попыталась его потянуть за собой, но, поняв, что он не сдвинется с места, она махнула рукой,
 – Хорошо, ты оставайся здесь, а я сбегаю, предупрежу маму с папой, и она помчалась, весело улыбаясь неожиданно открывшейся слабости у своего нового друга.

Она не заметила, что недалеко от арки стояли ее братья, все трое. Анатолий, самый старший, и самый задиристый из них, Андрей, средний брат, такой же задира, но более спокойный и отходчивый, и, наконец, младший брат Антон, самый среди них мощный. Ребята, в общем, были неплохие, но они обожали свою сестренку, и так как она не ночевала дома, то братья решили встретить этого негодяя, который задурил девочке голову и хорошо проучить его.

 Они вымахали довольно здоровыми ребятами, особенно восемнадцатилетний Антон, которого за один его вид даже друзья побаивались, хотя он и был, как все крупные люди, довольно кротким и не очень любил драться.

Когда сестренка убежала, а мужчина, который провожал девочку, тихонько прошел арку, ребята окружили его и попытались схватить. Их счастье, что Дмитрий понял, что это братья его Анюты, поэтому бил он их очень осторожно, но и этого хватило, чтобы они, даже не поняв в чем дело, были разбросаны в разные стороны и лежали без чувств. Борька даже не пошевелился, предоставив хозяину самому разобраться с этими детьми.

 А в это время, люблю эти слова, можно говорить сразу о двух событиях, которые совершаются в одно время.

Аня прибежала домой и позвала своих родителей, в столовую,
 – Мама и папа, а где братья, а ладно, вот, я вам хочу сказать, что я привела своего друга и любимого человека, моего мужа. Родители посмотрели друг на друга и неожиданно рассмеялись,
 – Вы чего смеетесь, я не вру, и сегодня ночью я стала его женой,
 – Да нет, мы смеемся не от этого, ответила мама, мы с твоим отцом всю ночь не спали так же, как и твои братья, переживали, что с тобой что-то случилось, нам и в голову не пришло, что ты просто влюбилась. Ведь кажется, только вчера ты меня спрашивала, что же такое любовь?
 – Мама, папа простите меня, но я не просто влюбилась, я влюбилась просто ужасно, и не смогу жить без него,
 – Ну а где же он?
 – Он там во дворе, я его сейчас приведу,
 – Понимаешь, девочка твои братья решили встретить вас и немного проучить твоего друга,
 – Мама да ты что, бежим быстрей, надо спасать их,
 – Кого их?
 – Да, братишек, конечно, Дима же из спецназа, он и убить может. Отец и мать побелели, и бросились к двери, но тут раздался звонок, Аня открыла дверь, и увидела Дмитрия, который, обняв Андрея и Анатолия за их талию, осторожно ввел их в комнату, сзади вошел Борька, с восторгом встреченный Алисой.

 Замыкал группу Антон, шатаясь, как пьяный, ноги его то и дело заплетались, ребята имели такой бледный вид, что Анюта села на стул и начала хохотать.

 Наконец, с помощью их отца  Дмитрий отвел ребят в их комнату и уложил на кровать. Антон с трудом, но прошел сам, и лег на кровать, от стыда отвернувшись к стене,
 – Мама и папа, вот это и есть мой муж, потом робко посмотрела на Дмитрия и, заикаясь, закончила, если он захочет.

Дмитрий подошел к родителям Ани и, протянув им руки, решительно заявил,
 – Меня зовут Дмитрием Николаевичем Васильевым, я пришел к вам, чтобы попросить руки вашей дочери Анечки, Аня, не задумываясь, плача от счастья, бросилась на шею своего друга и закричала,
 – Я согласна, мама и папа, вы, конечно, тоже согласны выйти за него замуж, то есть, чтобы я женилась, то есть вышла за него замуж. Мама, ехидно смотря на мужа, ответила,
 – А что я не прочь выйти замуж за такого мужчину. Аня тут же надула губки,
– Мама не шути так, я Дмитрия никому не отдам,
– Ладно, ладно не сердись, это наша мама так шутит,
 – Садитесь за стол, все кто может, я тут кое-чего наварила, и за едой вы расскажите, кто же вы такой? 

Они сели за стол, а отец поднял ребят, и заставил сесть за стол. Они ели и не поднимали глаза от тарелки. Тогда Дмитрий начал говорить,
– Как я уже вам представлялся моя фамилия Васильев, чтобы не было никаких кривотолков я внук маршала Константина Алексеевича Васильева, и, как положено, природа на мне отдохнула, я всего лишь подполковник, и наград у меня поменьше.

Мой отец, сын маршала, инженер-горняк женился на простой студентке медицинского института, они очень любили друг друга, и когда остальные потомки маршала разъехались по всему свету, мои родители остались вместе со мной в Москве. Когда мне исполнилось двенадцать лет, я в автокатастрофе потерял своих родителей и остался сиротой. Меня взял к себе на воспитание друг отца.   

 Служить я начал в Афганистане разведчиком спецназа, воевал в Чечне, но недавно вернулся, и демобилизовался из армии. Придется искать работу, хотя пенсия у меня довольно большая, да и за боевые действия, мне перепала довольно порядочная сумма. Все присутствующие, даже братья с восторгом слушали Дмитрия, поняв, что он еще их пожалел. 

Так в жизнь молодого пенсионера и героя двух войн в Афганистане и в Чечне вошла обаятельная, чудесная и непосредственная девушка, которая полюбив его, не рассуждая отдала ему не только свое тело, но и душу.

 В этой любви Дмитрий нашел то, о чем он мечтал все годы, проведенные в армии, среди своих боевых товарищей.
Они готовы были, не рассуждая придти к нему на помощь и даже отдать жизнь за него, так же, как он любил их и не раз выручал их из безвыходных положений.

Конечно, за эти годы у него было много любовных приключений, женщины сами вешались ему на шею, а некоторые страстно любили его, но его сердце, ожесточенное постоянным напряжением воли в поисках решения задач, поставленных перед ним сиюминутно меняющейся обстановкой в разведке или в бою, не могло никого полюбить.
 
В редкие минуты отдыха ему грезилась та мирная жизнь, которую он оставил в Москве, уйдя в Армию, почти мальчишкой, он вспоминал девочек, своих одноклассниц, вздыхающих по нему, тайком, посылающие ему милые любовные записки, свой первый поцелуй, который  впервые заставил его сердце встрепенуться и лихорадочно забиться.

 Вспоминалась ему его первая женщина, сделавшая его мужчиной, робкая, испуганная своей любовью к юноше-солдату чужой страны, которая воевала с ее народом. Дмитрий еще не знал тогда язык Афганистана, девушка не знала Русского языка, но это не мешало им встречаться почти каждый день в зарослях какого-то покинутого сада и страстно, почти без стонов и вскриков, чтобы не привлекать внимания прохожих, и патрулей, отдаваться друг другу.

 Тогда он и изучил язык женского тела, изучил язык своего тела, изучил древнюю науку любви, не нуждающуюся в переводе, и которую женщины арабских стран знали как свою азбуку.
Кончилось это внезапно, когда однажды он пришел в этот сад, девушка не пришла, и он так и не узнал, что же с нею случилось.

Когда отец Ани спросил у Дмитрия,
 – А чем ты будешь заниматься на гражданке? Дмитрий заметно смутился и честно ответил,
– Не знаю, еще не думал, может быть, буду поступать в какой-нибудь ВУЗ, наверное, на юридический факультет, но я все забыл, там, кажется надо сдавать русский, литературу, писать сочинение и историю. Дело в том, что он от матери Ани узнал о том, что та поступила в Университет на юридический факультет

При этих словах носик у Ани задрался вверх, и она гордо заявила,
– А  вот я с первого же раза сдала все экзамены на пятерки, и поступила, вот! Тогда Дмитрий грустно ответил, куда уж мне старику за тобой угнаться, я на первом экзамене, на сочинение срежусь, и такой у него грустный вид был, что Анечка сама чуть не заплакала,
 –Знаешь, что я тебе помогу, у меня остались конспекты, учебники, и я сама кое-что запомнила. Пойдем ко мне в комнату, и начнем заниматься,
 – Вот это правильно дорогая, до свадьбы все-таки вы будете на наших глазах, и не наделаете глупостей. Аня аж покраснела от гнева,
 – Мама, я хочу ему помочь, а ты мне не веришь. Тут к ее маме подошел Дмитрий, взял ее ручку и поцеловал,
 – Анастасия Филипповна, я люблю вашу дочь, и мы вскоре поженимся, может быть, вы разрешите ей позаниматься со мной у меня на квартире. Анастасия Филипповна, зардевшись от поцелуя, только кивнула головой.

Обрадованная Анечка побежала в свою комнату собрала все конспекты и учебники выбежала обратно и увидела, что вся семья вышла в прихожую, и прощаются с ее новым другом. Ее старший брат Анатолий попросил Дмитрия показать им некоторые боевые приемы, и тот согласился,
 – Когда все успокоится, я с вами позанимаюсь боевым самбо и карате, а пока советую делать гимнастические упражнения, особенно растяжки.

Дмитрий взял Аню за руку,  открыл дверь и хотел выйти наружу, за ними шел Борька, и тут к ним подбежала Алиса и стала жалобно скулить. Аня, пожалев собачку, взяла ее с собой.

Они шли по скверику, как две пары влюбленных. Анечка  и Дима, держась за руки, шли по аллее, которая была заполнена прохожими, молодыми мамами, толкавшие коляски с грудными детьми, которые таращили глазки на зеленые ветки тополей и что-то лепетали.

На скамейках сидели старики и играли в шахматы, и их окружали болельщики, переживая за своего шахматиста, уже на некоторых лавочках сидели влюбленные и целовались, не обращая внимания на окружающих.

Алиса и Борька веселились во всю, бегая друг за другом, как щенята, покусывали друг друга и делали вид, что дерутся. Аня шла надув губки, Дмитрий ни разу не сделал попытки обнять ее и вообще вел себя как порядочный, идя с нею на расстоянии вытянутой руки, но больше всего ее злило, что все шедшие мимо них девушки, женщины и даже мамаши с колясками пристально смотрели на ее милого и прямо-таки ели его взглядом.

Не выдержав такой наглости, она взяла Диму под руку и крепко прижалась к нему бедром. Дмитрий удивленно посмотрел на гневное лицо Ани и все понял, тогда он предложил ей присесть на свободную скамейку, обнял ее так, что, почти посадил ее себе на колени и взасос поцеловал.

 Аня была не верху блаженства, все черные мысли ушли куда-то в сторону, и она отдалась чувственному наслаждению, особенно тогда, когда проходящие мимо них старушки завистливо посмотрели на них и одна другой сказала,
 – Какая нынешняя молодежь пошла развратная, никакого стыда и совести нет, а вторая ответила,
 – Ладно тебе Галька, посмотри какой пацан, я бы в шестидесятые годы еще бы не то с ним сделала.

Оторвавшись друг от друга они, наконец, встали, при этом Диме пришлось поддержать подругу, у которой ноги подкосились от такого наслаждения,
 – Ладно, девочка пойдем домой, ты помнишь нам надо заниматься. И они вчетвером пошли к дому Димы.

Подойдя к дому, Дима невольно замедлил шаги, ему показалось, что что-то неуловимое изменилось в переулке. Борька тоже стал принюхиваться, отыскивая незнакомые и тревожные запахи.

Дмитрий стал рассматривать верхние этажи домов, отыскивая снайперов, но опыт разведчика подсказал ему, что снайперов нет, но вот на другом конце переулка он увидел белый микроавтобус “Форд” с особой антенной, способной слышать даже через стены,
 – Так, это, что охота за мной началась? Надо услать девочку домой, но тут он увидел мелькнувшую тень на той стороне улицы, за нами следят, за ней пойдут и выйдут на ее семью, этого нельзя допустить.

Интересно, они только следят за мною, или, и он вспомнил человека, который, как полагал Дима, был главной фигурой во всем этом деле. Этот человек  был личным другом президента и тот поставил его одним из руководителей своей администрации.

Он слыл среди разведчиков беспринципным, храбрым и готовым на все, на любую подлость, он сметал любого человека со своего пути и не брезговал запрещенными методами.

Значит, решил Дима, сегодня вечером или ночью надо ждать гостей, значит досье дошло до президента, но тот чересчур, верил своему другу, и не стал вести следствие. Теперь он должен уничтожить меня, как единственного свидетеля, а мне надо уничтожить его, или он от меня не отстанет, да еще на всякий случай попытается уничтожить всех моих друзей и знакомых.

 Размышляя над всем этим, он и сам не заметил, как они подошли к его дому и вошли в нужный подъезд. Ну что же Зверев, посмотрим кто кого. Аня ничего не заметила, весело рассказывая своему другу свои маленькие истории.

Они вошли в квартиру, и тут и Аня и Алиса сразу поняли, случилось что-то неладное, Борис зарычал, и насторожено сел около двери, не отвечая на заигрывания Алисы, а Дмитрий попросил девушку раскрыть учебники и конспекты, а сам пошел в другую комнату и что-то там долго возился.

 Потом он все такой же настороженный вернулся из нее и принес старинную радиолу и несколько пластинок,
 – Ты не хочешь потанцевать со мной? Весело спросил Дима, ты знаешь, здесь есть такие танцы, которые были модны в моей молодости. Вот, например, твист, а это чарльстон, а вот здесь Битлз. А поставлю я вот эту и поставил танго, взял ее за талию и они легко заскользили по полу.

 Он нагнул свою голову к Ане и стал ей шептать,
 – Милая, прости меня окаянного, я по глупости своей втянул тебя в поганое дело, наш дом окружен моими врагами, и мы с Борькой ждем нападения, я бы тебя отпустил домой, но боюсь, за тобой будут следить, и выйдут на твою семью. Думаю, что они нападут на нас где-то в полночь, а до этого мы должны вести себя, как влюбленные.

В душе у девушки, вдруг, возник холодный ужас, но не страх потерять свою жизнь, она еще была чересчур молода, чтобы испугаться смерти, а страх потерять своего любимого, без которого она не представляла уже свою жизнь.

Дмитрий увидел в ее глазах смертельный ужас и поклялся, что не умрет в этом бою, и, что эта девочка, ставшая ему дорогой, будет жить, чтобы ему это не стоило.

И он стал страстно целовать эти прекрасные глазки, а потом поцеловал ее в губы, и она с такой же страстью отвечала на его поцелуи, страх смерти прошел, остались только эти горячие и жадные губы, и два жаждущих любви тела, точно соединившись в одно целое.

Они лихорадочно стали раздевать друга, и он, приподняв девушку, уложил ее на диван, и лег на нее, ощутив упругость и податливость ее тела, без прелюдий он вошел в нее, и они предались любви, как в последний раз. Они вскрикивали, стонали, даже ругались. Те, кто подслушивал эту безумную скачку, быстро вспотели и тяжело дышали.

Наконец, все кончилось, девушка шепнула ему,
 – Как это было прекрасно, дорогой, давай повторим,
 – Дурочка, а мы зачем сюда пришли? Давай хоть немного позанимаемся,
 – Хорошо, только, чур, ты меня должен слушаться, как учительницу, ладно?
 – Ладно, дорогая учительница, он встал с нее, но увидев ее обнаженное тело, бесстыдно раскинувшееся перед ним, не выдержал и, потеряв голову, начал вновь эту бесконечную игру полов.

Он поцеловал ее пупок, прошептав, какой у тебя мягкий животик, лаская рукой грудку, облизывая сосочки, и втягивая каждую в рот, он шептал  какие у тебя упругие и твердые грудки, и хотел перейти к тому месту, что ниже пупка, но девушка, доведенная негодяем до отчаяния, схватила его за плечи, и опрокинула на себя,
 – Сволочь, возьми меня, наконец, а то я сама тебя убью, он засмеялся и вошел в нее.

 И вновь началась скачка двух гибких животных, которые безрассудно растрачивали свои силы.

Бедные подслушивающие сбросили наушники, и выскочили из машины, вздыхая густой и жаркий воздух, и, ругаясь последними словами. Борис ворчливо подумал про себя.
 – Зря, по-моему, я выбрал своей хозяйкой эту легкомысленную девушку. Но вот все кончилось и они по очереди, хотя Аня и предлагала своему другу помыть ей спинку, зашли в ванную, и вышли оттуда помытыми и одетыми.

Они сели за стол и строгая Аня начала учить своего подопечного истории, велев ему выучить даты. Но этот подлый ученик, быстро прочитав, раздел, который она ему велела выучить, стал ей рассказывать назубок все, что было написано в учебнике, и все даты, которые там были. То же самое произошло и с литературой и с грамматикой.

 Аня даже заплакала,
 – Ты, ты нехороший, ты меня обманул, ты все знаешь лучше меня,
 – Ладно, девочка прости меня, у меня просто с детства хорошая память, а теперь, пожалуйста, проверь мою грамотность, продиктуй мне что-нибудь.

 И Анечка стала ему диктовать какой-то текст из учебника. Наступили сумерки, стало темнеть, Дмитрий зажег настольную лампу, и показал исписанный листок девушке.

Там было написано несколько строк,
 – Аня ты мне громко диктуй, и не удивляйся тому, что я буду делать, потом по моему знаку ты заберешь Алису, выйди, осторожно открыв дверь, на лестницу, поднимись на последний этаж и жди меня, постарайся сделать так, чтобы Алиса не лаяла, там увидишь дверь на чердак, она открыта. Жди меня, и если услышишь, как наверх кто-то идет, зайди туда, там много хлама, вы с Алисой сумеете спрятаться.

После того, как понаедет милиция, ты выйдешь с чердака, смешаешься с толпой и беги домой, постарайся забыть меня, как страшный сон.

 Помни только одно, я тебя люблю,
 – Ну что, училка, я грамотно написал, тогда, диктуй еще что-нибудь, она стала диктовать еще что-то, а он раскрыл радиолу и вытащил оттуда большую мощную лампу и прикрутил ее в цоколь висевшей под потолком, предварительно сняв абажур, потом из радиолы вытащил именной пистолет Стечкина, вставил в него обойму, разрешение на ношения оружия, он положил на стол.

 К дулу пистолета он прикрутил глушитель и взвел курок. Он посмотрел на Бориса и увидел, как у него ощетинился загривок. Услышал он и осторожные шаги на крыше. Тогда он сделал знак Ане, чтобы она уходила, та одела поводок на Алису и, выйдя на лестницу, поднялась к чердачной двери.

Дмитрий выключил настольную лампу и стал ждать, что будет дальше. Раздался звон разбитых стекол окон и балконной двери. По силуэтам очерченных лунным светом он насчитал около восьми человек.

Он стоял у выхода из комнаты в коридор, откуда была видна входная дверь. Рядом с ним находился выключатель. Разведчик увидел, как появились мощные лучи фонариков, он закрыл глаза, одел специальные темные очки, и внезапно включил свет, мощная лампа ослепительно засияла, ослепив нападающих, а Дмитрий стал быстро стрелять в хорошо видные черные фигуры, лица, которых были закрыты черными масками. Были видны только, как сверкали глаза в прорезах.

 Стрелял Дмитрий точно между этих глаз, восемь выстрелов и восемь нападающих лежали на полу без звука. Лампа взорвалась, перегорев, и опять наступила ночь. Никто не слышал выстрелов, а в дверь чем-то тяжелым ударили, она слетела с петель, но нападающих задержала цепочка, когда они все-таки прорвались, свет в прихожей был включен, и их было хорошо видно.

 Атакующих спецназовцев было четверо в такой же черной форме, и с черными масками, как и в комнате. И опять Дмитрий только четыре раза выстрелил, уничтожив и всех.

Дом стал просыпаться, надо было спешить, Дима взял из ящика лимонку и побежал по лестнице вниз, выбежав на улицу, он увидел, что недалеко от подъезда стояла темная иномарка, задняя и передняя дверцы были открыты, в ней сидели два человека, один за рулем, другой полный и солидный, насупившись, сидел на заднем сиденье. Дмитрий узнал в нем того самого Зверева, который охотился за ним.

Дмитрий подошел к автомобилю, она стояла так, что левой стороной парковалась к тротуару,  вначале он протянув руку к водителю, и смертельно ударил того по кадыку, потом сел рядом со Зверевым, который даже не шелохнулся,
 – Ну, что зверь, так его называли между собой подчиненные, охота кончилась, и, как я понимаю, мы не можем жить вместе в одном мире.

Зверев все молчал, но потом мрачно сказал,
 – Жалко из-за какого-то ничтожества все мои планы и мечты разбились вдребезги, и, выхватив из-за пояса острую финку, хотел ударить Дмитрия в сердце, но молодой и натренированный спецназовец, обхватив пальцами, ладонь Зверева, повернул финку острием к его горлу, и перерезал его от уха и до уха, как это делали Чеченские бандиты с пленными. Зверев умер, сжав рукоять финки в своей руке.

Дмитрий хотел уже уйти, как увидел в спинке переднего сиденья встроенный небольшой сейф, дверца его была открыта, и в нем виднелись несколько папок с бумагами, одна папка, раскрытой лежала на коленях Зверева. Дима забрал все папки и положил за пазуху своей куртки в специальный карман.

 Он пошел к микроавтобусу, дверь кузова была приоткрыта, в нем находились несколько человек, а двое сидели у приборов и пытались вызвать кого-то. Дмитрий не стал разбираться, кто есть кто, а просто подбросил лимонку в салон, захлопнул дверь и быстро отбежал в сторону. Раздался мощный взрыв и машина загорелась.

Он быстро добежал до своего подъезда, и пока народ все еще никак не мог очухаться от сна, он успел дойти до двери чердака и увидеть плачущую Аню и скулящую Алису. Он ничего, не говоря поцеловал девушку и велел ей спокойно выйти на улицу, идти домой, и не говорить семье, что произошло, а ждать его звонка.

Аня спустилась вниз, никто на нее не обращал внимания, и они с Алисой пошли домой. Дмитрий велел Борьке проводить их до дома, и не бросать Анину семью без своей защиты. Борька, как всегда понял его с полуслова и помчался за Аней и Алисой.

Дмитрий прошел в свою комнату и стал ждать милицию, но первой примчалась легковая машина, вместе с крытым КамАЗом, из кузова которого высыпали вооруженные бойцы в масках и окружили дом, никого не выпуская из него. Из легковушки вышли несколько офицеров ФСБ, главным среди них был подполковник с открытым и симпатичным лицом. Они подошли к легковушке и стали рассматривать мертвых водителя и генерала Зверева.

 В это время подъехала санитарная машина, врачи, вышедшие из нее, осмотрели трупы, а офицеры подошли к микроавтобусу, который был взорван изнутри и двери, окна, а кое-где стенки машины были искорежены. В салоне также лежали несколько обгоревших трупов.

После осмотра автомобиля офицеры и врачи вошли в третий подъезд и на третьем этаже увидели дверной проем, дверь которого валялась тут же в коридоре.

Они прошли в квартиру, в прихожей лежали четыре трупа с аккуратной пулевой дыркой во лбу. В дверях большой комнаты стоял сам хозяин этой квартиры, одетый в простой гражданский костюм, он посмотрел на офицеров и представился,
 – Дмитрий Николаевич Васильев подполковник ФСБ в отставке, ночью ко мне ввалилось несколько человек в масках, и хотели меня убить, сопротивляясь, я их всех уничтожил. Думаю, что это Чеченские бандиты, которые мстят мне за мою службу в разведке наших войск в Чечне, они вот уже какой день охотятся за мною, и только моя бдительность позволила мне остаться в живых.

Старший из офицеров, присутствующих при допросе  потребовал от Дмитрия документы, тот вытащил  из внутреннего кармана пиджака военный билет, и в нем находились другие документы.

В это время пришел сержант из спецназа и доложил, что приехала бригада следователей из МВД, прокуратуры, которые хотят встретиться с подозреваемым,
 – Покажи им вот это предписание, где меня сам директор ФСБ назначил старшим по группе расследования этого дела, с подписью помощника президента.  Скажи им, что наша группа не отказывается от помощи следователей, но вначале они должны выяснить подробности перестрелки и произвести все нужные для дела следствия, осмотр места происшествия, выявление свидетелей, допрос их, и т.д.

Я по распоряжению директора ФСБ лично буду допрашивать подозреваемого, и решать его судьбу, так как он является секретным агентом ФСБ. Потом он обратился к присутствующим и попросил их пройти в комнату, где произошла перестрелка, осмотреть погибших, и попытаться выяснить кто они такие, а сам попросил Дмитрия пройти с ним в дальнюю комнату. Допрос длился не менее часа, за это время были осмотрены все трупы, была проведена дактилоскопия, осмотрены автомашина Зверева, и микроавтобус.

Наконец, подполковник вышел из комнаты, оставив Дмитрия одного. Он при всех позвонил директору ФСБ и доложил ему, что после тщательного осмотра места перестрелки, он выявил, что следы идут в Чеченскую контрразведку, которая устроила настоящую охоту на героя войны Дмитрия Николаевича Васильева, который сумел обезвредить их всех.

 Гибель Зверева и группы его поддержки, которые вели слежку за Чеченскими боевиками, также является следствием действия боевиков, которые раскрыли  слежку за собой. Вскоре по приказу Министра МВД и генерального прокурора вся следственная бригада была отозвана. За это время три скорые помощи вывезли все трупы в морг Центральной больницы при МВД.   

Через неделю раздался звонок в дверь, которую поставили ему слесаря. Квартира была чисто и аккуратно убрана, не было даже следов нашествия на квартиру. Постарались все те же женщины, которые убирали его комнату в первый раз, и одна из них, Вера, преодолев с помощью выпитого большого количества вина героическое сопротивление без пяти минут женатого человека, всю ночь помогала ему расслабиться.

Дмитрий открыл дверь и увидел того самого офицера, который допрашивал его после боя. Это был Кузнецов Генрих Петрович, один из немногих его друзей, которым он верил и доверял. Дима хотел пожать ему руку.

 Но тот обнял его и дружески поцеловал, после чего сказал,
 –  Дима поздравляю для тебя все кончено, к тебе у нашего начальства нет никаких претензий, ты свободен, можешь заниматься, чем пожелаешь, но все-таки директор ФСБ оставил тебя в резерве, и в случае войны ты можешь быть демобилизован.

  Президент был в ярости, прочитав все те документы, которые ты предоставил мне после боя. Особенно его потряс дневник “Зверя”, в котором он откровенно выразил всю свою ненависть к нему, а главное его планы свержения президента с помощью Армии и ФСБ.

Ведь Зверев был помощником президента еще по его должности секретаря обкома.
Мы с генералом Одинцовым, который, говорит, что ты спас его от верной гибели, конечно, рассказали ему о твоем участии в этом нелегком деле, президент так расчувствовался, что велел наградить тебя боевым орденом Героя России.

Вскоре он сам и вручит его тебе в Георгиевском зале, поздравляю тебя дорогой. А вот это, он достал из небольшой сумки Армянский коньяк высшей пробы, подарок от всей моей семьи, между прочим, у меня пятилетняя внучка.

Дмитрий  повел своего друга на кухню, поставил бутылку на стол и, достав из буфета закуску, оставленную после пира с женщинами помогавшим ему в восстановление квартиры, выставил ее на стол.

Поставил он и несколько бутылок пива и бутылку водки, до половины опорожненной. После чего друзья, сняв пиджаки стали распивать коньяк, с хвалебными друг другу тостами, закусывая его в основном черным хлебом и кусочком плавленого сырка.

 Покончив с коньяком, Дмитрий налил себе в рюмочку водки, а в стакан налил пиво и хотел выпить все это, но тут с обидой в голосе заговорил Генрих,
 – Дима ты меня уважаешь?
 – Конечно дорогой, я тебя очень уважаю,
 – Так почему же ты мне не наливаешь водки?
 – Но у тебя же внучка,
 – Ты, что моя семья знаешь, как меня уважает, как этого, ну, как его, который сделал деревянного человечка,
– Как Бармалея?
 – Ты, что, как этого, папу Карло, вот кого,
 – А, тогда давай за это выпьем, сказал Дима и налил в рюмку Геннадия водки,
 – Ты, что, не Русский что ли? Наливай в стаканы, Дим так и сделал, и они допили всю водку и, оставшееся пиво. 

Потом они убрали в мойку всю посуду, Дмитрий принес шахматную доску и битва началась. Генрих знал, что его противник играет на уровне мастеров, поэтому старался смухлевать, и, пользуясь тем, что Дмитрий часто залезал в буфет за закуской, старался поставить свои фигуры более выигрышные позиции.

 Дмитрий делал вид, что не замечает этого и продолжал играть, то и дело, ведя партию к выигрышу. Увидев, как огорчается от этого его друг, он предложил ему ничью, и тот с гордостью согласился.

Все на продажу.

Дима убрал шахматы, Генрих закурил, и произошел между ними такой разговор,
 – Гена, заговорил Дмитрий, вот ты мне скажи, почему люди после перемен в стране, которых мы так ждали, внезапно изменились и  не в лучшую сторону.

Я не замечал этого на войне, там причиной измены во все времена была одна и та же – трусость, зависть и жадность, и вычислить таких предателей можно было легко, если хорошо присмотреться к их поведению в бою и на отдыхе среди товарищей. У таких бойцов изначально нет совести и идут они на войну не защищать свою страну, не выполнять свой долг, а из-за каких-то своих шкурных интересов.

Честолюбие в меру даже обязана быть у солдат и офицеров, но война это не соревнование кто быстрее, кто сильнее и кто умнее. Если ты солдат, то должен чувствовать локоть своих друзей, и должен знать, что от тебя зависит их жизнь или смерть, так же, как и твоя жизнь и смерть зависит от действий твоих товарищей. Офицеры должны знать, что они ответственны перед страной, перед семьей и перед богом за своих солдат и подчиненных, которые доверились ему.

Я, как разведчик знал, что от моей работы зависит не только ход операции, но и жизни многих людей. Мой командир всегда повторял мне,
 – Дмитрий от твоих действий зависят, какие решения примут командиры, как пойдет ход операции, и сколько будет потерь в наших рядах. Я тебе доверяю полностью, и надеюсь на тебя. Ты мои глаза и уши, без разведки Армия бессильна.

 Теперь представляешь, что значить предатель в Армии, в любом подразделении, штабе или в тылу, это гибель многих солдат и офицеров, это полное или частичное поражение войск и его деморализация.

 В Афганистане, хотя эта была и не наша война, такого не наблюдалось, а вот в этой  войне с Чечней предательство стало нормой, к нему призывали многие наши СМИ, и все же большинство мальчишек в военной форме дрались так, как дрались их отцы и деды в Великую Отечественную войну.

 Вот тогда-то я стал добывать сведения из различных источников о предательстве и прямой измене высших чинов страны. Там же я и увидел фамилии Зверева и некоторых из тех, кто прочно восседает до сих пор на высоких и почетных местах у Президента, в Думе и в Правительстве. Но однажды я в этих  документах увидел дорогую для меня фамилию Федор Трубников. Я не поверил своим глазам, думал, что кто-то хочет подставить его.

Этот человек, который после смерти моих родителей, стал моим вторым отцом, учил меня только всему хорошему, он говорил, что Родину не выбирают, что нужно только понять тот народ, в котором ты родился и вырос.

Патриотизм не рождается на голом месте, надо знать о своей стране все, и плохое и хорошее, и тогда только ты сознательно можешь любить ее. Совесть человеческая и есть его душа, можно потерять все на этой земле, но если совесть жива, то значит ты человек.

Недаром все большие писатели России в своих великих произведениях на первое место ставили совесть человеческую.
 Все они, говорили о душе, как о совести.
Достоевский очень часто напрямую показывал зависимость поступков человека, его нравственность от его совести. Свобода без совести мертва.

 Родион Раскольников шел на свое преступление, убийство мерзкой старухи, прикрываясь рассуждениями о свободе и высшей справедливости, перестал быть человеком, и только потом через страдания и любовь к нему вернулась его душа, а значить пробудилась совесть со своими спутниками раскаянием, страданием и очищением души от мерзости вседозволенности.
      
Солженицын в своих ранних произведениях писал о страданиях простых людей на земле в Советское время, потом показал ужасы Гулага, все это справедливо и  талантливо. Потом он пытался доказать на основе множества документов, что Революция произошла вопреки народной воле под давлением ужасных и бессовестных большевиков.

То есть большинство народа подчинилась людям без совести, а значит души.
 Конечно, документы, кажутся неопровержимым доказательством правоты писателя, но они не могут раскрыть душу народа, который принял правоту большевиков, не потому что большевики их обманули, а потому что сумели увидеть страдания народа и чаяния его о лучшей доле.

Если бы их обманули, то они вскоре бы пришли в себя, и не была бы построена великая страна, а Европа до сих пор бы подчинялась фашистам.

Во так он учил меня любить свою Родину, он говорил о моем деде, крупном военачальнике, который вкладывал в военное искусство свою душу, а значит совесть. Я учился у него делать свою тяжелую работу, связанную с убийством, обманом и хитростью с душою и чистой совестью.

Да страна стала другой, но я принял ее, так как считал справедливым требования народа перемен. Советская власть потеряла связь с народом, мнение узкого круга функционеров стало определяющим в их деятельности, престарелые вожди посчитали, что их мнение и есть мнение нарда, и опять не под чьим-то давлением, а потому что, так как они жили, уже невозможно было жить.

И народ вышел на улицы. Так как я солдат, то во время войны, я исполнял свой долг, и старался это делать с душой, то есть с чистой совестью.

Но насколько я понял, мы вступили в общество, в котором все на продажу.

 Даже совесть имеет свою цену, то есть такое общество пытается торговать душой, в таком обществе человек теряет свои человеческие качества и превращается в животное, готовое ради выгоды, прикрываясь разговорами о вечных ценностях, о безграничной свободе, совершать свои подлые дела ради выгоды или власти.

 Генрих, выслушав друга, неожиданно протрезвел и спросил его,
 – Дима ты и меня причисляешь к этим нелюдям?
 – Нет, конечно, если бы я так думал, то не стал бы жить на свете, большинство людей в России не потеряли человеческий облик, только им сейчас не до этого, надо выжить и понять, наконец, на каком мы свете живем, и. как из той либеральной болтовни о свободе и всеобщем счастье выбрать свой достойный путь.

Тебе и мне придется рано или поздно сделать выбор, известный только Русскому народу,
– Что делать? И кто виноват? Генрих вздохнул, и ответил,
 – Дима, если бы у меня вдруг мелькнула мысль продать тебя, то мои родные прокляли бы меня, как своего врага. У меня нет трудностей и с выбором тем, кому служить, я служу своему народу, его законным избранникам, и пока враги мои все те же, что и были в Советское время, я знаю, что делать.

Но знаешь, с каждым годом становится все труднее сделать свой выбор, жизнь иногда ставит такие загадки, что руки опускаются, уже не ясно, что такое воровство, что такое соперничество, что такое дружба, и чем отличается бизнес от грабежа,

 – А я, Гена даже не могу понять, что же хочет народ, сейчас он точно затаился, и старается выжить в тяжелых условиях этой мутной жизни. Поэтому я не решил еще, что же мне делать дальше, попытаюсь просто жить, радоваться каждому прожитому дню, отдаться, наконец, любви, которую мне подарила жизнь,
 – Дима, побойся бога, если моя дочка узнает, то она с ума сойдет,
– Гена ты, что да Леночке еще и двенадцати лет не было, когда мы встретились, да она, по-моему, уже, почти, и не дышала тогда, когда мне удалось вывезти ее в Израиль и показать знаменитому врачу,
– Да ты тогда попер против нашего начальства, нарушил все правила конспирации. Тебя же чуть не уволили тогда из КГБ. И если бы не Трубников неизвестно чем бы это кончилось, а вот она тебя запомнила на всю жизнь, и полюбила тебя к тому же.

Потом, конечно она оправилась от несчастной любви и вышла замуж за очень хорошего парня, и вот уже моей  внучке 5 лет, а дочь все еще вздрагивает при твоем имени. Ну ладно мы что-то разговорились, пора мне домой, и знай, друг, чтобы не случилось в этой жизни, я буду с тобой.

Они попрощались, и Генрих вышел из квартиры. Дима стал ходить по комнате, делая круги вокруг телефона,
 – Ведь уже поздно, они там все спят, а я, как побитая собака, не могу, никак успокоится, да, как говорится в той песне, меня засосала опасная трясина, и я тону в ней как в сладком и страшном сне. 

Все, будь, что будет, звоню. Он подошел к телефону и набрал заветный номер, и тут же после первого гудка, кто-то схватил трубку и он услышал хриплый от волнения голос своей любимой,
 – Дима, это ты? И он тоже каким-то осипшим голосом ответил,
 – Да я, любимая. И вместо ответа услышал знакомый плач, и наконец, сквозь слезы она заговорила,
 – Дима дорогой, не мучь меня больше так, если бы ты сейчас не позвонил, я бы к утру умерла,
 – Не плачь малышка, ты так глубоко засела в моем сердце, что мне кажется, что мы стали одним целым.

 Ты знаешь, каждый вечер, когда я ложился в постель, то ко мне приходила ты, и я видел твои прекрасные глаза, синие-синие, как озера под синим небом, твои густые светлые и шелковые волосы, которые под моими ладоням золотились искорками.

 Потом мои руки ощупывали твои прелестные ушки, а когда я покусывал их, то слышал твои волшебные вздохи. Мои ладони опускались к твоим нежным щечкам, а губы мои нащупывали твои горячие полные жизни губы, и поцелуй наш точно передавал жизненные соки от моих губ к твоим, язычок мой проникал в твой рот раскрывал твои зубки и проходил дальше, не чувствуя никакого сопротивления.

 Руки мои расстегивали пуговички твоей кофточки и в ладони мои ложились полностью на твои небольшие, но крепкие груди с твердыми сосочками, потом одна рука оставалась на твоей груди, чувствуя ее нервное трепетание, и толчки твоего сердца, отзывались в моем сердце.

Другая более подлая рука моя опускалась по твоему разгоряченному животику, и, приласкав твой удивительный пупок, шла ниже к твоим бедрам, поднимала твою юбку на живот и ты сама помогала снимать свои трусики с себя. И, наконец, поблуждав по прекрасным ножкам твоим, ложилась ладонь моя на твое изнеженное и сокровенное местечко уже мокрое от страсти. Ты же ложилась на кровать спиной и замирала в ожидание нашего соединения всем своим телом, застонав от ужаса и счастья любви.

Бедная Анечка с первых же слов своего любимого вначале тяжело задышала, потом стала вскрикивать от нервного напряжения, а ее тело стало непроизвольно вздрагивать, и извиваться под аккомпанемент чуть слышных слов этого искусителя. И когда он кончил говорить, она уже не могла справиться со своим телом и душой, трубка выпала из ее рук, и она без чувств опустилась на пол, вздрагивая от сладостного изнеможения и страсти, доходящей до умопомрачения.

Дима вздрогнул и точно очнулся от наваждения, которое внезапно к нему пришло, и услышал в трубке тяжелое дыхание и даже стоны какового-то постороннего человека.

Он догадался, кто это и заговорил уже просто и весело,
 – Ах, как нехорошо, дорогая теща подслушивать чужой разговор. Анастасия Филипповна очнулась от сильного наваждения и даже покраснела от стыда,
 – Господи, спаси и помилуй, я зрелая женщина поддалась твоим дьявольским чарам, что же говорить о моей бедной девочке, пойду, посмотрю, что с ней,
 – Дорогая теща, сказал Дима, пожалуйста, соберите девочку в дальнюю дорогу, которую мы с нею пройдем рука об руку, а завтра мы пойдем в ЗАГС,

 – А ты уверен, что моя девочка подходит тебе? Насколько я поняла, ты всегда в действие, в твоих кровеносных сосудах льется не кровь, а адреналин, а наша семья совершенно нормальная, тихая и спокойная, даже мальчики, почти не дерутся и не мечтают о подвигах, о доблести, о славе. Я лучшего зятя и не хотела бы иметь, но девочка будет страдать, она никогда не будет спокойна, даже тогда, когда ты будешь с нею рядом, ей будет казаться, что ты далеко от нее,

– Что вы, если помните Александр Блок, писал слова о доблести своей любимой женщине,

О доблестях, о подвигах, о славе,
Я забывал на горестной земле,
Когда твое лицо в простой оправе
Передо мной сияло на столе.

Анастасия Филипповна, передо мной действительно сияет образ вашей дочери, и я ее очень люблю, настолько, что я все прошлое забыл, а будущая жизнь маячит передо мною только вместе с вашей дочерью.
 
Мы оба, как и все влюбленные будем страдать и наслаждаться каждой минутой нашей совместной жизни, только не думайте, что я не буду ревновать ее, я простой смертный и все горести и радости влюбленного будут стоять передо мною.

Жизнь, мне кажется, Анастасия Филипповна, состоит из поисков счастья, но ждут нас на этом пути большей частью  разочарования и не сбывшиеся надежды, и только любовь помогает нам преодолеть эти испытания, и приводит нас к высотам счастья.

Ну, вот я, кажется, заговорил вас, но это правда, любовь к вашей дочери и ее любовь ко мне помогла мне преодолеть страшное испытание чуть не сгубившее во мне веру в себя и веру в то, что я существую не напрасно. До свидания Настасья Филипповна, утром я приду за своей девочкой, поцелуйте ее за меня, и он положил трубку.

Потрясенная женщина даже не попрощалась с ним.
Ее мысли может быть впервые за все годы жизни не могли соединиться в одно целое, и перед ней проходили ярко и сумбурно воспоминания тех моментов, которые могли бы изменить ее жизнь. И она, сама не зная, почему горько заплакала, испытав, как в далеком детстве страх смерти ждущей ее рано или поздно.

И в тоже время к ней пришла гордость за то, что она познала любовь, и за то, что жизнь ее прожита не напрасно, и что теперь частичка ее души живет в ее детях, которые передадут ее своим детям, и получается, что она бессмертна.

И тут она услышала, как в трубке точно также горько плакала Анечка,
 – Ты, что девочка моя плачешь? Ты же слышала, как он говорил о любви к тебе?
– Ах, мама, это слезы счастья, я не могу высказать словами, как он о своей любви к нему, но я готова идти с ним по жизни через все испытания, и сделать его счастливым. Мама, я пойду к нему сейчас же, вот только оденусь,

 – Дурочка, он сказал, что утром сам придет за тобой, и заберет с собой, ложись спать, а я тебе подберу кое какие вещи, которые пригодятся в твоей замужней жизни. Еще он сказал, что вы завтра же пойдете в ЗАГС подавать заявление,
 – Нет, мама разве я усну, у меня все тело горит от страсти к нему, мама разве такое бывает, что только от его слов я загорелась, точно занималась с ним любовью?
 – Если бы ты спросила меня об этом до этого удивительного телефонного звонка, я бы только рассмеялась и ответила бы тебе, что такое бывает только в любовных романах, но никак не в жизни, но теперь, я не знаю, что и говорить.

Ладно, Анечка иди спать, утро вечера мудренее.  Она услышала, как девочка положила трубку на рычаг, и раздались ее шаги в свою комнату.
Женщина, из антресолей достала пустой чемодан, открыла громоздкий платяной шкаф и стала доставать белье, платья костюмы, носки и колготки дочери, набралось довольно много вещей, которые она осторожно укладывала в чемодан, но все это она делала машинально, а мысли у нее были заняты этим телефонным разговором,

 – Эх, скинуть бы мне годков 15, я бы ни за что не уступила его дочке. Господи о чем я думаю, ну и дьявол же он, заставил меня порядочную и любящую своего супруга и детей женщину мечтать о встречи с этим, с этим бесом воплоти, и заниматься с ним  безнравственными, бесстыдными и сладостными делами.

Она уже не могла выдержать этого тайного наваждения и решила поделиться своими мыслями и переживаниями со своей близкой подругой и соседкой Таней Стрепетовой, а в девичестве Окуневой, с которой  еще с раннего детства они дружили.

Удивительно, но вопреки тому, что говорит древняя молва о том, что дружба между женщинами невозможна,  они с тех пор были неразлучны, и хотя, когда они подросли, частенько между ними возникали ссоры, конечно из-за этих несносных мальчишек, но кончалось это вражда быстрым примирением и изгнания предмета спора из их головок. Правда, чаще всего этот предмет даже не подозревал, что он заинтересовал этих веселых девчонок.

Но в 8 классе произошло знаменательное событие, в их школу перевелись из разных районов Москвы два мальчика Вениамин Реутов и Володя Стрепетов, оба попали в тот класс, где учились подруги.

Они очень понравились девочкам, и, чтобы не ссорится, подруги сразу же разобрали мальчишек друг для друга. Вениамин достался Насте, а Володя Татьяне. Ребята согласились с этим решением, и с тех пор они стали так и ходить вчетвером друг с другом, а потом так же одновременно и поженились.

 Они после женитьбы дружили семьями, и как могли в трудную минуту помогали друг другу. А Таня и Настя частенько встречались на чьей-нибудь кухне, когда все спали и поверяли друг другу свои семейные тайны и старались найти выход из трудных положений.

Таня ужасно завидовала своей пухленькой, но все такой же стройной подруге, так как сама из-за любви к сладкому и вкусной, но чересчур сытной еде сильно располнела, и ей пришлось одеваться в просторные одежды, и как Настя не говорила ей, что она очень привлекательно и обаятельно выглядит, но Таня сильно страдала из-за своей фигуры.

Она не замечала, что мужчины пристально смотрели на ее тело, на ее красивое лицо, с чуть курносым носиком, и красивыми голубыми глазами, на ее светлые волосы, покатые плечи, и завидовали ее мужу.

Татьяна была все также привлекательна, как в молодости, и все также выглядела симпатичной и веселой женщиной, очень доброй и очень ранимой, отчего иногда могла вспыхнуть от любого неосторожного слова, наговорить много обидных слов, а потом сама же больше всего страдала от этого. И, несмотря на то, что она иногда была права, она переживала больше, чем ее обидчик.

Настя осторожно, чтобы не разбудить своих близких людей, взяв с собой ключи, вышла из квартиры и, перейдя площадку на лестнице, постучала в соседнюю квартиру, через некоторое время дверь отворилась и вышла Таня.

Она не говоря ни слова, впустила подругу в квартиру. И они прошли на кухню. Таня достала из буфета графинчик с водкой, две рюмочки и поставила их на стол. Они расселись за столом, и все так же, не говоря ни слова, Таня налила себе и подруге в рюмки водку, и они выпили.

Начала первая Таня,
 – Ну, что подруга, давай рассказывай, кто перешел моему единственному сыночку дорогу к сердцу твоей девочки. Он бедный сам не свой ходит, аж весь почернел,
 – Таня, ты же знаешь, что я и Вадим готовы были породниться с вами, и если бы это зависело от нас, мы бы уже были родственниками, но Аня встретила человека, который покорил ее сердце навсегда, и вероятно завтра они пойдут в ЗАГС подавать документы.

Как всегда, Татьяна вспыхнула и начала говорить своей подруге обидные слова, но неожиданно осеклась на полуслове, она, наконец, заметила, что Настя, будто не слышит слов, а ее глаза находятся в потустороннем мире,
 – Настя, что с тобой? Эй, очнись и пощелкала перед глазами Насти пальцами, но подруга неожиданно отреагировала странным образом, она опустила лицо на свои ладони и горько заплакала.

Такого странного продолжения разговора Таня не ожидала от своей веселой и никогда не унывающей подруги, которая даже в самые трудные моменты своей жизни подтрунивала над судьбой и это помогала и самой Насте, и ее семье преодолевать эти трудности,
 – Ну, что ты Настенька, не плачь, пожалуйста,  а то я тоже зареву вместе с тобой, и неизвестно отчего у нее тоже в глазах появилась влага,
 – Постой подруга, вдруг догадалась Татьяна, уж не влюбилась ли ты в этого самого человека, который станет твоим зятем.

 И потому, как еще горше заревела подруга, она поняла, что ее догадка оказалась правильной, забыв свою обиду за сына, она стала тормошить подругу,
 – Ну, давай рассказывай, раз пришла, как же это с тобой случилось? И что ты намерена делать? Настя точно очнулась и стала рассказывать вначале сбивчиво, но потом все спокойнее и понятнее. Рассказала о первой встрече с ним.

В тот день, когда Дмитрий пришел к ним в гости просить руки Анюты он поцеловал ей руку, и, как от этого поцелуя у нее что-то екнула в сердце, и о том, как он целую неделю держал в напряжении всю семью, так как Анюта, почти, не ела и не спала, ожидая от милого весточки. И, наконец, рассказала о телефонном разговоре, который она случайно подслушала,
 – Знаешь,  он говорил о том, как он тосковал по ней, и представлял ее в своих дерзких мечтах.

От его слов я и Аня сходили с ума, наши тела не слушались нас, и хотя он говорил, как ласкает тело Анюты, но и я представляла все это, как наяву и мое тело волновалось и двигалось под его губами и руками. Оно трепетало и само непроизвольно двигалось, меня бросало то в жар, то в холод. Понимаешь, я явственно чувствовала все, что он говорил, и невольно стала вскрикивать, стонать, тело мое изгибалось, мне не хватало воздуха, я захрипела, и чуть было не случилось самое позорное и самое сладкое в моей жизни, если бы Аня не упала в обморок.

 Он услышал меня и пристыдил, и я пришла в себя. Потом мы поговорили, и он стал рассказывать мне о любви и счастье, которое принесла ему Анюта, и опять он так поразил меня своими словами, что я не смогла ему ответить. Видно за эту неделю, что он не встречался с моей девочкой, с ним что-то случилось такое страшное, будто он вышел с того света.

 Господи подруга, что ты на меня так смотришь? Вдруг, изумленно спросила Настя,

 – Жалко, что тут нет зеркала, посмотрела бы ты на себя, я никогда тебя такой не видела, даже на твоей свадьбе, ты вся светишься глаза горят и даже тело твое вздрагивает, более того даже я заволновалась. Послушай, а не попала ли ты вместе с дочкой в лапы врага человеческого, искусителя женщин, ловца душ, к самому сатане,
 – Да нет, конечно, он даже не бабник, но если бы даже это было так, то две души он уже забрал в преисподнюю,
 – Что же ты будешь делать, дорогая подруга?
 – Да ничего, никто не узнает этого, и ты Таня тоже молчи, мы же подруги.

 Потом они разлили еще по рюмочке водки, потом еще и началась резкая пьяная перебранка, выяснение отношений, воспоминания старых обид далекой юности.

После ссоры они легко опять помирились, стали петь песни своей молодости, и, вдруг, Таня, хихикнув, спросила подругу,
 – Настюха, а ты никогда не интересовалась у своего благоверного, кого он выбрал тогда в 8 классе из нас своей возлюбленной? Настя удивленно ответила, да нет никогда, да и зачем, и так все ясно, меня, а ты спрашивала у Володи?
 – Конечно,
– Ну и что он ответил,
 – Так вот дорогая, им обоим нравилась ты, но они решили, что кого ты выберешь, тот и станет за тобой ухаживать, ну я, конечно, за такие слова дала ему по шее, но не больно, потому что он еще сказал, что он сразу же полюбил меня.

Подруги выпили по последней рюмочке на посошок, и, встав из-за стола, нетвердой походкой пошли к выходу, и перед дверью вновь стали шептаться о том, что они прекрасно провели время, и тут Таня шепнула в ухо подруге,
 – Послушай дорогая ты иди завтра в нашу церковь и исповедуйся нашему батюшке, а, вдруг, этот твой все-таки сатана, я ходила к нему исповедоваться с тех пор, как узнала, что больше не смогу иметь детей.

Они расстались, и Настя, с трудом, открыв дверь, вошла в свою квартиру, тут же выбежала Анюта, но увидев мать, разочарованно сказала,
 – А я думала, что пришел Дима,
 – Ты что, посмотри, сколько время, а и в правду сколько? И, посмотрев на свои ручные часы, даже ахнула уже четвертый час ночи, или утра не могу понять. Ладно, ложись спать, утро вечера мудренее, девочка моя.

Дочка ушла в свою комнату, Настасья Филипповна нетвердой походкой открыла дверь в спальню, и легла к мужу под бочок.

Она быстро заснула, и поэтому звонок в дверь, раздавшийся так громко, что казалось, ударил ее молотком по темени, разбудил ее, она ничего не понимая, пыталась руками закрыть уши, чтобы не слышать радостный лай Борьки, которому подпевала Алиса.
 Супруг ее тоже ошарашено вскочил и пытался надеть брюки вместо пиджака. Они оба посмотрели на часы, было всего лишь полседьмого, и тут вбежала полностью одетая Анюта и также громко заорала,
 – Ура, он пришел,
– Аня, прошу тебя, выключи звук, или сейчас моя голова разорвется на мелкие кусочки.

Наконец, Вениамин Петрович натянул на себя брюки, надел рубашку и посмотрел на жену, она, накрылась подушкой и пыталась вновь заснуть. Муж начал ее будить, но она мужественно сопротивлялась, отбрыкиваясь руками и ногами.
 В комнате стоял устойчивый аромат водочного перегара,
 – Да что с тобой Настя случилось? Ты никогда так не напивалась, и что мы скажем гостю?
 – Какому гостю?  Раздосадовано завопила Аня,
 – Дима пришел, а, вдруг, он уйдет. Услышав уже ставшее ей дорогим имя, она аж подскочила, и стала быстро одеваться, теряя пуговицы, Аня стала помогать маме, и, наконец, Настасья Филипповна  оделась, кое-как причесала волосы, и они втроем вышли из спальни.

За столом в столовой сидели ее сыновья и Дмитрий, который рассказывал смешную историю из своего детства. Как он гулял на свадьбе своего двоюродного брата, ему тогда было 17 лет, и он впервые здорово напился. И все из-за того, чтобы доказать всем, что он настоящий мужчина.

Рядом с ним сидела девушка постарше его, и все время подливала ему в рюмку водки, и подначивала его выпить, приговаривая, разве ты не мужчина? Вот так он здорово наклюкался и даже не помнит, как очутился дома.

Увидев, Настасью Филипповну и Вениамина Петровича, Дима встал, поздоровался с ними, поцеловав женщине руку, тем самым вогнав ее в краску,

 – Ну, вот дорогие мои родственники, забираю я у вас вашу любимую дочку, как раньше говорили у вас товар, а я купец, пришел я к вам свататься и если вы согласны  пусть будет у нас по старому русскому обычаю помолвка, а потом и обручение, для этого я принес два обручальных колечка. Анечка встань рядом со мной. Анюта и так стояла рядом с ним и крепко держала его за руку, точно боялась вновь его потерять.

 Родители подошли к ним, и Вениамин просто пожал ему руку, а Настасья поцеловала вначале дочку, а потом, еле сдерживая свою страсть, чуть прикоснулась к Диминым губам.

 Она взяла со стола обручальные кольца и надела на палец своей дочке маленькое колечко, которое пришлось ей впору. Второе кольцо побольше она надела на палец Дмитрия,
 – Давайте сядем за стол, сказал отец Ани, они расселись, и Настасья Филипповна достала из буфета хлеб, колбасу, соленую рыбку, сыр поставила на стол бутылку водку и бутылку крепленого вина, расставила рюмки и бокалы.
 
Отец разлил мужчинам, то есть себе и Диме в рюмки водку, а для всех остальных детей и женщин налил в бокалы вино, несмотря на протесты братьев, которые, конечно, считали себя мужчинами. Потом он встал и произнес тост о том, что счастлив, что его дочка нашла себе прекрасного мужа.

И все, дружно встав, чокнулись с виновниками торжества, выпили  и закусили.

Встал Дима, и, подняв рюмочку водки также произнес тост, он сказал, что в двенадцать лет он остался круглым сиротой, и хотя его в свою семью приняла прекрасная семья друга его деда, он никогда больше не чувствовал близости к своим новым приемным родителям, как к своим,
 – У вас очень дружная семья, в ней царит такая же атмосфера тепла и любви, как царила в моей семье, а главное я полюбил вашу дочь так, что не представляю уже мою жизнь без нее. Вот только вы, дорогие родители моей невесты такие еще молодые, что я не могу представить вас в роли своих мамы и папы, если можно я буду называть вас своими друзьями и по имени и отчеству.

Итак, дорогие Вениамин Петрович и Настасья Филипповна я пью за вас, и за вашу прекрасную семью.  Они вновь выпили, и тут взорвалась Анечка, которая сидела, не отрывая своей руки от руки Дмитрия,
– Дима, ну когда же мы пойдем к тебе, я так соскучилась, а ты все не идешь и не идешь. Все сидящие за столом засмеялись, а Дима, встал и повел невесту к выходу.

 Он легко поднял чемодан и со своей невестой вышел из квартиры. Борька шел впереди них, и гордо поглядывал на свою хозяйку. Алиса вначале бросилась за своими любимыми, но неожиданно заговорила Настасья Филипповна,
– Алисочка, ты нас бросаешь, а мы без тебя скучать будем, и бедная собачка осталась с теми, с которыми прожила всю свою жизнь, и, заскулив, она села у ног своей кормилицы, и даже призывный лай Борьки не смог заставить ее побежать за ним.

Мальчишки провожали свою сестренку до самого Диминого дома, и все просили у него поднести чемодан, наконец, он им его дал, и к конфузу мальчишек только их младший брат сумел поднести его до подъезда. Наверх он так и не смог его понести.

Тогда Дмитрий спокойно взял его заручку и понес наверх, Аня отстала, повернулась к мальчишкам лицом и так на них посмотрела, что они тут же побежали вниз по лестнице.

Наконец, они вошли в квартиру, Дима оставил чемодан в передней, Борька ушел на кухню, где стояла его миска, наполненная вкусной кашей и довольно внушительный мосол с вкусным мозгом, чтобы достать который, нужно было потрудиться,
 – Эх, давно же он не давал мне такую вкуснятину, значит, тоже скучал по мне, правда, новая хозяйка меня и Алису не обижала и кормила до отвала, но такой косточки у нее не было.

А тем временем Дима сел на диван и любовался своей ненаглядной, они как-то скованно сидели на диване и  смотрели друг на друга, и вдруг, Аня заулыбалась, она поняла, что этот зрелый мужчина растерялся и боялся ее обидеть, она подсела к нему близко и тихо в ушко шепнула,

 – Милый повтори то, что ты со мной вчера делал по телефону, и не бойся меня, я не обижусь. И тогда он прижал ее голову к себе и начал говорить и делать все то, что ему так хотелось сделать и говорить всю эту неделю.

Девочка, почувствовав его губы и руки на себе, услышав его странно изменившийся голос, шептавший ей в ушко, как она красива, как ее кожа  пахнет мятой, и, что ее губы самые сладкие в мире вскрикнула и застонала от счастья.

А, когда его руки стали захватывать обнаженные уголки ее изменившегося, напрягшегося тела, сдалась сразу же этому сильному и гибкому животному.

Она не заметила, как была раздета, и, как разделся сам ее мучитель и ее единственная любовь, и она радостно подчиняясь его воле, отдалась ему, чувствуя его силу в себе. Вскоре на всю квартиру раздались ее радостные стоны, призывы не останавливаться, ее хриплый смех и неудержимый плач от нахлынувшего на нее счастья.

Аня не знала, как долго продолжалось это безумная ласка, она потеряла счет времени, она несколько раз была наверху блаженства, и, наконец, как накануне девочка упала в сладкую истому,  вздрагивая от сладостного изнеможения и страсти, доходящей до умопомрачения.

Когда Анюта очнулась, ей показалось, что что-то ей не хватает, она открыла глаза и не увидела рядом с собой Дмитрия. Она тут же в страхе вскочила, но почувствовала запах гари и как из кухни доносится шкворчание  жареной яичницы и голос Дмитрия фальшиво, но страстно напевающего арию из оперы Кармен,

У любви, как у пташки крылья - ее нельзя никак поймать
Тщетны были бы все усилия, но крыльев ей нам не связать.
Все напрасно: мольбы и слезы и гордый взгляд, и томный вид.
Безответная на угрозы, куда ей вздумалось, летит
Любовь... Любовь... Любовь... Любовь! Любовь свободной сохраню я! Законов всех она сильней!
Меня не любишь, но люблю я! Так берегись любви моей! Ля-ля-ля.

Последние слова ля-ля-ля совсем доконали бедную девушку, она захохотала, как безумная и никак не могла остановиться, в это время в спальню вошел одетый Дмитрий и нес на руке сковородку с жареной картошкой и яйцами,
– Девочка моя, одевайся скорее, забыла, мы идем в загс, подавать документы. Оденешься и приходи в столовую, и запев свое ля-ля-ля вышел.

Анечка быстро оделась и пришла в столовую, стол уже был накрыт, по бокам стояли две тарелки с картошкой и яичницей, а посредине находилась хлебница с нарезанным белым хлебом и графин с красным легким вином.

 Аня все еще улыбалась, вспоминая пение Димы,
 – Что, улыбаешься, садись, расскажу тебе о моей любви к пению. Они сели за стол и стали есть, потом выпили по рюмочке вина и Дмитрий стал рассказывать,
 – Знаешь Аня, я с детства очень любил петь, но на мои уши наступил, как ты заметила, большой бурый медведь.
Память у меня хорошая и я запоминал любую мелодию, и конечно пытался ее напеть близким, а они такие сякие смеялись надо мной, вот как ты, а я так старался, так громко пел, что сам себя не слышал.

В общем, став постарше, я пел только тогда, когда знал, что никто меня не слышит, но потом вообще перестал петь, понимаешь, когда я пою, я ведь слышу только себя, и мне кажется, что пою я прекрасно.

Однажды я летом жил на даче моего названного отца, мне было 16 лет, я перешел в 11 класс, все было прекрасно, я каждый вечер ходил на танцы, ну а потом, провожая какую-нибудь девушку, задерживался с ней ненадолго и глубокой ночью шел домой.

И вот в хорошем настроении я шел домой, светила круглая луна, звезды холодно смотрели на землю, а некоторые мне весело подмигивали. Я посмотрел, нет ли поблизости людей и, не увидев никого, негромко запел, как всегда, мне понравилось мое пение, и я не заметно для себя стал петь все громче и громче

. И тут откуда-то появилась грозная большая дворняга и без рычания и лая вцепилась мне в штанину, порвав ее как раз на половину, а оставшийся в зубах большой кусок штанины она с рычанием трепала, как своего врага.

Придя домой, я сказал всем, что какая-то сумасшедшая собака накинулась на меня. И тогда они, смеясь, чуть не хором спросили меня, ты, что опять запел? Так что меня никто не понимает, даже вон ты смеешься надо мной и укоризненно посмотрел на Аню, но та не могла сдержаться и весело хохотала.
 
Этот рассказ неожиданно потряс Анюту, ее любимый не щадя себя, весело потешался над собой, чтобы она относилась к нему просто и спокойно. Удивительно, но она еще больше влюбилась в него. Она была еще неопытной девчонкой, да еще влюбленной, поэтому он казался ей чуть ли не небожителем, который снизошел до нее. Но после этого рассказа, она, вдруг поняла, что Дима просто веселый парень, который действительно ее любит. 

Они быстро поели, оделись, и Дима позвонил по телефону Генриху и попросил его быть свидетелем, и пригласить в свидетели кого-нибудь еще.

Генрих сказал, чтобы он подождал и кого-то пригласил к телефону, и в трубке раздался веселый женский голос,

 – Привет дядя Дима, наконец-то ты решил жениться, можно я буду вторым свидетелем? Раз не смогла быть твоей первой женой,

 – Конечно, Леночка, приходи, я позвоню, когда будет день свадьбы. Анюта сразу же насторожилась, услышав женское имя, но постаралась не подать вида, что непрошеная гостья ревность прокралась в ее сердце. Они, взяв Борьку с собой, и  пошли в ЗАГС.

Аня шла и молчала, искоса поглядывая на Дмитрия, и невысказанный вопрос никак не мог слететь с ее губ, но этот мучитель что-то весело говорил ей и кажется, не обращал никакого внимания на ее молчание.

 Но, вдруг, он остановился, обнял ее и шепнул в ушко,
 – Эта женщина дочка моего друга Генриха, в двенадцать лет она заболела полиомиелитом, у нас в стране эту болезнь тогда не лечили, и Леночка уже умирала, когда я появился в Москве.

 Мне удалось вывести ее в Израиль в Тель-Авив, там ей сделали операцию, и она выздоровела, обратно в Москву ее привез отец.

Меня хотели судить, как шпиона и растратчика, но мой непосредственный начальник доказал, что я только спасал девочку, а деньги я взял у своих родственников, живущих за границей. Вот и все дорогая, мы пришли в наш ЗАГС, и он хотел войти в здание, но тут его остановила Аня и крепко обняла его,

 – Прости меня дорогой, я, конечно, дура, но влюбленная дура, и поэтому прости меня и на будущее, я все равно буду ревновать, потому что люблю тебя,

– Знаешь, а я и не сержусь, и не буду говорить, что ты должна мне доверять и тому подобное, но ты просто спроси у своего сердца, оно не обманет, и ты поймешь, что я люблю тебя больше жизни, почему? Не знаю, но, как только я увидел тебя, я понял, что ты моя половиночка,

 – Господи, милый мой, ты говоришь так, что можешь свести с ума даже монашенку, недаром мама сказала про тебя, что ты сам сатана, и, как она сказала, ты пришел за нашими душами,
 – Ну и как, он обнял ее, отдашь мне свою душу?
– Конечно, и свою душу, и свое тело, и свою жизнь,
 – Тогда пошли в ЗАГС подавать заявление, и они вошли в здание,  нашли нужную комнату, очереди не было, им дали бланки и они заполнили их.

 Анюта назвала свидетельницей свою лучшую подругу Катю Десницкую,  а вторым Олега Стрепетова. Дмитрий назвал фамилию Генриха Кузнецова и Елены Андреевой. У них взяли бланки, проверили паспорт Анны и военный билет Дмитрия и сказали, что регистрация произойдет через три недели в 17.30 вечера. Довольный жених повел свою невесту домой.

В это время Настасья Филипповна вместе со своей подругой Татьяной Стрепетовой подошла к церкви, находившейся недалеко от центра, говорят, что в ней венчался сам А.С. Пушкин.
 
Они прошли в церковь, и в полутьме она увидела много народу, в основном пожилых женщин и старух, которые молча стояли и слушали, как уже немолодой батюшка с большой седой бородой что-то говорил, растягивая слова и делая паузы в нужных местах.

 Женщины крестились и тихо, про себя повторяли слова молитвы. Настя растерялась, она не знала, что ей делать, как себя вести, поэтому она просто опустила голову и слушала проповедника, но слова у проповеди были сложными для восприятия неподготовленной женщины, и она никак не могла понять ее суть. Но эта полутьма и высокий свод, полный воздуха и тепла действовали на нее умиротворяющим образом.
 
После окончания проповеди, Настасья увидела, что недалеко в темном углу образовалась небольшая очередь, Татьяна повела к ней свою подругу, и они пристроились сзади, Таня шепнула Насте, что эта очередь образовалась из тех, кто хочет исповедоваться батюшке.
  Наконец, подошла их очередь, Настя совсем растерялась и не знала, что ей делать. Они были последними.
Она подошла к отцу Сергию, как назвала его Таня, и встала перед ним на колени, испугавшись, как ей казалось, строгого вида священника, она испуганно моргала глазами и не могла никак начать говорить.

Отец Сергий посмотрел на красивую женщину, у которой щеки горели, как рыжий огонь и, успокаивая, положил свою руку ей на голову.

Он знал, что такие женщины и мужчины, прожившие большей частью при Советской власти, приходят к пониманию божественного провидения, только тогда, когда какие-то горести и непонятные изменения в их жизни с силой давят на их плечи. Когда они, вдруг становятся одинокими перед страхом смерти, и некому встать с ними рядом, защитить их от приближающейся старости, от ухода из жизни в никуда.

 Но приглядевшись, он понял, что эта женщина пришла к нему не от страха или жизненных невзгод, а от чего-то такого, что смутило ее разум и ее спокойный трезвый и веселый нрав.

Тогда-то он решил помочь женщине, а его многолетний опыт позволил ему догадаться о причине ее прихода к нему, и он начал первым,
 – Тебя, как звать, милая? Этот спокойный и доброжелательный тон, и его дружеское обращение к ней неожиданно успокоило ее.

 Она назвала свое имя Настасья Филипповна и вначале, заикаясь от волнения, а потом уже спокойно рассказала ему о встрече с будущим зятем, о его телефонном разговоре с ее дочкой, а потом с нею, о ее неожиданном волнении и, наконец, рассказала о самом страшном для нее открытии, о любви к собственному зятю.

Она еще больше раскраснелась и от этого еще более похорошела. Отец Сергий спросил ее,
– Вы, что же согрешили с ним и поэтому пришли каяться? Женщина с ужасом посмотрела на него,
 – Что вы мне даже в голову не пришло бы такое,
 – Хорошо, а если бы он сделал вам непристойное предложение, вы бы согрешили?

 Она, даже не задумываясь, ответила,
 – Да! я всего лишь слабая женщина, а он змей искуситель, я бы не устояла,
 – Ну и зачем же вы пришли ко мне? Покаяться в грехе или разобраться с собой,
 – Нет, моя подруга сказала, что он, наверное, сам Сатана, и, что только вы поможете мне избавиться от  наваждения, отец Сергий был не просто умным и добрым священником, но и еще и с большим чувством юмора,

 – Ну что же, Настасья Филипповна, готовьтесь, мы будем изгонять беса с земли обратно в ад, и он больше не будет смущать женщин,
 – То есть вы хотите, чтобы он исчез из нашей жизни, но тогда мы с дочкой будем самыми несчастными людьми на свете. Господи, пожалуйста, не делайте этого, а я уйду, и больше никогда не буду жаловаться на него. Священник улыбнулся ее наивности и успокоил ее

– Женщина Сатана, Дьявол, возникли в воображении человека еще в те времена, когда ему казалось, что все происходящее с человеком и природой в мире, происходит по воле богов, которые делились на добрых богов и злых духов.

Предания о страшных и злых  духах передавались из поколения в поколение, и чем больше люди познавали мир, тем больше перед ними стояли необъяснимые загадки, а самая большая загадка для людей стала душа человеческая.

 Иногда один и тот же человек может совершать добрые поступки, а вслед за этим жадность, тщеславие, ревность, зависть, порочность толкает его совершать такое, что уже ничто его не оправдывает. И они тогда говорят, бес попутал, легче оправдать себя такими отговорками, чем понять, что все зло человека, как и добро, находиться в его душе, и только обращение к богу может спасти его от зла  и ненависти.

 Итак, никто не может освободить тебя от любви, но если ты любишь свою дочку, то ты поймешь, что делать.
Она от души  его поблагодарила и хотела отойти, но он, вдруг, улыбнулся и сказал,
 – А вообще-то ты действуешь не по правилам, сколько анекдотов ходят о борьбе тещи и зятя друг против друга, а ты взяла и полюбила его, значит, будешь образцовой тещей. Настасья Филипповна отошла к подруге и заметила, как очень многие прихожане как-то странно смотрят на нее, в том числе и ее подруга,

 – Ты чего Таня, я что-то не так сделала?
 – Да нет, все так, но только он никогда так долго ни с кем не разговаривал. Они ушли из церкви и на все расспросы Тани, о чем она так долго разговаривала с отцом Сергием, Настя весело отшучивалась.

На следующий день Дмитрий и Анюта проехали до метро Воробьевы горы, вышли к Университету, и там Аня провела его  одну из аудиторий, где находились несколько студентов Юридического факультета, принимающих документы. Народу было немного, у каждого студента стояла очередь  не более десяти человек.

Дмитрий занял очередь к симпатичной девушке, которая принимала документы у абитуриента, и о чем-то с ним разговаривала.

Наконец, очередь дошла и до Дмитрия, он сел перед девушкой и подал свои документы, их у него было немного, аттестат, военная книжка, и справка о том, что в паспортном столе ему выправляют паспорт.

Девушка посмотрела военный  билет абитуриента и ахнула, перед ней сидел подполковник ФСБ с множеством наград, как Советских времен, так и России. Три из них были высшими государственными наградами. Звезда Героя Советского Союза, и две звезды  Российской Федерации. Ему было 35 лет и всего лишь два месяца отделяли Дмитрия Николаевича Васильева до его тридцати шести лет.

 Она не знала, что ей делать и сказав,
 – Подождите меня, пожалуйста, пошла к председателю приемной комиссии. Председателем приемной комиссии был  Член-корреспондент академии, знаменитый юрист, написавший немало юридической литературы, как в Советское время, так и в современной России. Он прочитал документы Васильева и сразу же понял, что Дмитрий внук маршала Васильева,

 – Знаете, что Олечка, приведите мне его в мой кабинет, я и другие члены комиссии проведем с ним собеседование, и если он выдержит его, то мы его примем без экзаменов. Девушка пришла  обратно в аудиторию и попросила Дмитрия пройти с нею в кабинет декана.

Он пошел вместе с Аней, которая заробела и выглядела испуганной девочкой, готовой тут же сбежать и только любовь к этому бесстрашному человеку, спокойно идущему в пасть тигра, пересилило ее страх.

Они прошли в кабинет и увидели, что за большим длинным столом с одной стороны сидели несколько человек из приемной комиссии во главе с деканом факультета, напротив них одно место было оставлено для него, так как на столе лежали чистые листы бумаги.

Он сел на этот стул, а Анечка робко присела на один из стульев подальше от этих страшных экзаменаторов, которые готовы были съесть ее милого. Дмитрий стал рассматривать членов комиссии сидевших перед ним, и понял, что только один декан доброжелательно смотрел на него, видно понял, кто его дед,

 – Итак, господин Васильев, мы решили принять от вас сразу же все экзамены в устном виде, если, конечно, вы согласны, мы будем задавать вам по одному вопросу, и если вы ответите на них, то вы будете приняты на факультет, подумайте, как следует, вы можете сдавать как все, но думаю, что ваш опыт вам поможет,

 – Хорошо, я согласен, тем более что эти школьные предметы связаны друг с другом,
– Интересно, как? Спросил декан,
 – Я думаю, что обществоведение развивалось под большим влиянием мировой культуры частью, которой была и есть литература, она не могла пройти мимо мировоззрения того общества, в котором она развивалось.

 Философы разделили движение человечества на различные стадии, и получилось, что оно за многие века своего существования  прошло развитие от первобытно общинного строя до нашего современного постиндустриального общества.

 Как бы не менялись общественные формации, как бы их не называли феодализм, капитализм, социализм, суть человеческая не менялась от этого, и это великолепно показала мировая литература, начиная от греческой и римской мифологии, в котором боги и люди существовали неподалеку друг от друга, кончая современной литературой 17-21 веков.

 Человек слаб по своей природе, каким бы он не был сам по себе, гением или простым человеком, он подчиняется законам обычаям, нравам, верованиям того общества, в котором он существует в данный момент.

Общество не может измениться сразу же, как только изменились обстоятельства его существования, и все-таки оно меняется, потому что человек приспосабливается ко всему и к плохим и хорошим условиям жизни, не меняется только сущность человеческая.

Человечество прошло гигантский путь развития от первых своих еще неуверенных шагов по земле, до полетов в космос, а достоинства и пороки человека остались все те же, при этом некоторые достоинства могут превращаться в полную свою противоположность, и наоборот.

Я долго размышлял над этим, меня всегда интересовал один вопрос, возможен ли переход от первобытного состояния даже человекообразных обезьян, которые жили на уровне животных инстинктов, до уровня homo sapiens. Дарвинизм, по-моему, никак не объясняет такого качественного скачка. Такое впечатление, что человек сразу же стал таким, с самого начала своего существования, но разум сам по себе не делает человека человеком.

Сейчас научились делать компьютеры более мощным, чем мозг человеческий, но никто, даже их создатели не могут сказать, что это человек, потому что с самого начала его возникновения ему было придано еще и абстрактное мышление, а главное создатель подарил человеку душевные качества, при помощи которых человек выжил в самые трудные времена своего существования.

Только человек смог создать науку, искусство и письменность, которая, на мой взгляд, явилось большим шагом вперед.

Только человек смог придумать некоторые условия своего существования, которые помогают ему не только выживать, но и жить с большей отдачей  для себя и  для общества.

Одним из таких условий  является народовластие или демократия, которая несколько видоизменилась с древнегреческих времен, к тайным и всеобщим выборам нему прибавилось уважение к мнению меньшинства, и различные свободы, и все это назвали идеологией.
 
Мир разделился на различные идеологии, и на различные верования. Идеология родила партии, которые борются между собой за власть в стране. К религиозной вражде, из-за которой несколько веков велись религиозные войны, прибавилась идеологическая вражда, из-за которой тоже велись страшные войны, хотя идеология долгое время просто скрывала желание сильных государств раздела мира на сферы своего влияния.

Во Франции во времена первой Революции Якобинцами впервые был введен лозунг Свобода, Равенство и Братство, казалось, великий лозунг, но ради этого лозунга в Революционной Франции были казнены тысяча инакомыслящих людей.

 Наполеон ввел эти лозунги в Конституцию, и вел войны против всей Европы, пытался силой оружия установить новый порядок в России, захватив ее, завершив мечту многих завоевателей мира в разные времена.

Конечно, изменения экономических отношений явились условием изменения существования человечества, но вместе с этим менялось и искусство и литература.

 От примитивных наскальных рисунков, зрительно показывающих условия существования первобытных людей до удивительного искусства живописи и скульптуры, музыки, танца, архитектуры, и гениальных творений прозы и поэзии, раскрывающие внутренний мир человека, который оказался намного сложнее, чем видимая глазами равнодушных людей, внешняя жизнь.

 История является отражением жизни человечества, но вначале она, как искусство и литература, выделяла только смену королей и царей на троне их жизнь, измены и верность, их войны, завоевание новых земель. Народ был общим фоном при них, он иногда протестовал и восставал против особо деспотичных и беспредельных угнетателей. С их помощью свергались с трона одни короли и ставились другие.

История меняется с каждым новым изменением общественной мысли.
Казалось бы, есть событие, есть его дата, но вот его общественное значение и силы, совершившие его, меняются в зависимости от того, какие силы стоят у власти, и какие общественные настроения влияют на общество.

То есть все зависит от интерпретации этого события историком. И только летописцы, которые жили в одно время с этими событиями, описывали его так, как  было на самом деле, недаром в драме Пушкина Борис Годунов так боялся летописца Пимена.

Искусство и литература России дало его народу представление об исторических событиях, произошедших в нашей стране. Мы можем судить об истории и по прекрасным стихам наших великих поэтов, по картинам талантливых художников, и по фильмам наших крупных режиссеров. Недаром В.И. Ленин писал о произведениях Толстого, как о зеркале Русской Революции.

 Ледовое побоище, что бы сейчас ни писали об этом важном для России событии современные историки, по фильму Эйзенштейна Александр Невский, мы, Русские люди представляем и эту битву и самого Невского, как одного из крупных военачальников, и серьезную победу, защитивших Россию от западного врага тевтонских рыцарей.   

О смутном времени мы судим по драме Пушкина “Борис Годунов”. Об Иване Грозном много говорит картина Репина “Иван Грозный убивает своего сына”. И, как бы при Сталине не возвеличивали этого царя, но на картине он предстает жалким, безумным убийцей.

В нескольких строках Пушкин описал Петра 1 в поэме Полтава и в поэме Медный всадник, и оказалось, что он сильный и жестокий человек.

О войне с Наполеоном и о победе Русского оружия говорит небольшая поэма Лермонтова Бородино и великая книга Толстого “Война и мир”. В его книге Севастопольские рассказы красочно описана оборона Севастополя.
Писатели и поэты во всем мире, начиная с 19 века и до настоящего времени стали писать в своих романах о простых людях, как говорили в России о маленьком человеке, об их горестях и радостях, об их внутреннем мире.

 Можно очень много говорить об этом. В Англии об этом писал Диккенс, во Франции Золя, Бальзак, Флобер, можно бесконечно перечислять таких писателей по всему миру. В России после Пушкина о маленьких людях писали все талантливые Русские писатели, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов, Н. В. Гоголь,  М. Ю. Лермонтов в своей прозе, Ф.М Достоевский, И.С. Тургенев.

Гоголь, Чехов, Салтыков-Шедрин создали сатиру на жизнь всех слоев общества в России настолько образно и выпукло, что образы эти не исчезли ни в Советском Союзе, ни в современной России.            
И, наконец, о Революции писали по разному наши лучшие писатели того времени Бунин, Куприн, Алексей Толстой, и, наконец, талантливейший поэт серебряного века поэзии Александр Блок, который написал поэму “Двенадцать”. 

Конечно, Великая Октябрьская Революция произошла не на пустом месте, и я не могу понять тех историков, писателей и политиков, которые принижают ее громадную роль не только для нашей страны, но и для всего мира. Я с уверенностью могу сказать, что если бы не было Революции, то в Великой Отечественной войне наша страна не смогла бы выстоять. Наши полководцы родом из Гражданской войны.

И опять пытаются переписать историю в нашем меняющемся мире, сейчас кому не лень только и говорят, что Великая Отечественная война выиграна на костях Советских солдат. Что наши полководцы погубили в этой войне множество людей, и, что цена победы чересчур велика и сейчас им вторит Европа и США, забыв, как восторженные толпы людей, вышедшие навстречу освободителям, целовали Русских солдат, которые освободили Европу.

 Еще осталось много Советских солдат, прошедшую эту страшную войну, еще не исчезла в народе нашем боль от гибели родных и близких своих, не прошла еще у него и великая радость от победы.

Но уже разного рода политики и историки, стараются вовсю переписать и оболгать эту священную для нас войну, в которой Советский народ ценой больших потерь сумел не только отстоять свою страну, но и уничтожить армию Фашистов в его логове, как это произошло и с Наполеоном.

 Переписывать историю ради конъюнктурных интересов неблагородное дело, и думаю, что время расставит все по местам.
Вот и все, что я хотел сказать. Все сидящие за столом долго молчали, пораженные смелостью солдата, который не побоялся сказать все, что он думает.

Первая очнулась единственная женщина, сидящая за столом, она спросила Дмитрия,
 – А, что вы скажете о Русском языке? Дмитрий улыбнулся и ответил,
 – Знаете, у меня очень хорошая память я еще со школьной скамьи запомнил всю Русскую грамматику, и орфографию, и синтаксис и даже стилистику.

 Я, когда читал Русских писателей, меня так и подмывало подправить их, изменить синтаксис и стилистику, но, когда я сам писал сочинения, то выше четверки никак не мог подняться, хотя за правописание мне ставили пятерку. Но сочинения были довольно скучные и бездарные, и как я не пыжился, в писатели явно не годился.

Секретарь принесла что-то вроде зачетки, каждый преподаватель ставил свою оценку и расписывался,
 – Так, господин Васильев, пожалуйста, выйдите из кабинета, и подождите недолго, пока я вас не вызову. Дмитрий и Аня вышли, девушка смотрела на своего милого, как на небожителя.

Тогда Дмитрий, посмотрел, нет ли кого в коридоре, обнял девушку и поцеловал ее. Анечка тут же страстно ответила ему. Целовались они до тех пор, пока не открылась дверь, и секретарша позвала его в кабинет. Все, кто был в кабинете, пожали ему руку и вышли.

Декан подал Дмитрию зачетку, в которой стояли одни пятерки, и торжественно заявил,
 – Господин Васильев, вы приняты на третий курс юридического факультета, а, чтобы вы могли догнать свой курс, мы выдадим вам план занятий и список учебников, которые вы должны освоить. Думаю, что ваша память вам поможет, и он тоже попрощавшись, вышел из кабинета, а секретарь передал ему нужные бумаги, и будущие супруги вышли из кабинета.

 Пока они ехали на метро, а потом шли пешком домой, Аня смотрела на Дмитрия и пыталась понять, кто этот человек? Как ей с ним теперь вести?

Она боялась даже слово высказать, и. закрывая глаза, представляла, как она, находясь в компании друзей и приятельниц Дмитрия, что-нибудь ляпнет несуразное, и они все будут смеяться над ней, и он, сравнив ее с какой-нибудь умной и красивой женщиной, бросит ее. И она решила прочитать все умные книжки, о которых говорил Дмитрий, и заткнуть за пояс эту ужасную женщину.

 Дмитрий пока не отвлекал девушку от ее грустных размышлений, он думал о том, что вот уже прошло несколько дней, а Юлия Федоровна не написала ему ни одного письма, да и двоюродные братья тоже ничего не пишут о ней.

Подходя к дому, он заметил грустное лицо девушки, и ее наполненные слезами глаза. Он на чем свет стал проклинать свою невнимательность,
 – Вот индюк, рядом страдает моя девушка, а я о ней даже не думаю.

И тогда он обнял Анюту и спросил ее, вытирая слезки,
 – Что с тобой дорогая? Это я тебя обидел, да? Девушка, заикаясь, ответила,
 – Я такая дура, а вв, а вы такой умный, просто уужас,
 – Так ты опять перешла на вы, я обещал тебя наказать за это, так, что готовься к страшной казни, девушка хихикнула,

 – Как тогда, да? И все страхи у нее прошли. Дмитрий ничего не ответил, открыл ключом дверь, и, не отвечая на заигрывания Борьки, повел девушку в спальню. Там он быстро скинул с себя одежду, сел на кровать, задрал подол у платья девушки, снял с нее колготки и трусики, положил ее к себе на колени попкой вверх, и стал лупить ее своей ладонью по ее ягодицам. Аня тут же вся загорелась, стала кричать благим матом, выкрикивая скверные ругательства, которых она и не думала, что знает.

Девушка застонала и повернулась так, что Дмитрий легко вошел в нее и страсть, захватив их обоих, заставляла заниматься любовью, как в последний раз. Борька ушел в себе в угол, и, слыша крики и стоны этих диких животных, вдруг, вспомнил свою остроносую подругу. Прошло много времени, прежде чем стоны, причитания и крики закончились, и наступила тишина.

Борька вошел в спальню, и увидел, что его хозяин и хозяйка лежали голыми на полу на скинутых с кровати одеялах, простынях и подушках крепко обнявшись, прижимаясь друг другу потными телами, спали, как убитые. Собака, лизнула лицо хозяина, который тут же проснувшись, попытался схватить пистолет, который всегда лежал под подушкой, но вместо этого задел бедро девушки.

 Он открыл глаза, и увидел, какой беспорядок они с Анютой наделали. Свет не был выключен, а часы на тумбочке показывали уже, почти, 8 часов,
 – Борька спасибо, а то я опять бы прозевал зарядку. Он осторожно постелил на постель простынь, положил подушки на место и, обхватив девушку, уложил ее на кровать, накрыв одеялом.

Найдя свои плавки, и одев их, он ушел в другую комнату, где на полу был разложен мягкий ковер. Он включил плеер, и полилась веселая и быстрая музыка, под которую он и начал делать зарядку. Дмитрий легко садился на шпагат, делал сальто, и другие сложные упражнения под веселые такты.

 Услышав подвижную и быструю музыку, проснулась Анечка и, одев свой халат, прошла в комнату, где раздавалась веселая мелодия. То, что она увидела, настолько ее потрясло, что она села на пол с вытаращенными глазами, и на миг потеряла сознание. Очнулась она от того, что Дмитрий похлопал ладонями по ее щекам, увидев, что она открыла глаза, он испуганно шепнул ей в ушко,

 – Анечка, что с тобой милая? Анечка промолчала, а потом ответила, смущенно,
 – Милый, извини меня, у меня что-то голова закружилась, не могла же она сказать, что, увидев его прекрасно сложенное тело в красочном движении, у нее проснулось страстное желание, от которого она свалилась в обморок.

Но видно Дмитрий что-то прочитал в ее глазах, да и халатик ее расстегнулся, открыв ее прелестное тело так, что он, забыв обо всем, начал целовать ее груди, живот и бедра. Аня не отставала от него, и сумела даже скинуть с него плавки.

 То, что случилось потом, не поддается описанию, и даже Борьке стало стыдно за них, и он презрительно отвернулся. Наконец, все кончилось. Они ушли в спальню и быстро оделись.

Оба захотели, есть, Дима открыл холодильник, но там было пусто,
 – Эх, я бы сейчас целого барашка съел, мечтательно произнес Дмитрий, Аня вздохнула,
 – А я бы съела целую кастрюлю пельменей. А Борька вспомнил, ту самую косточку, мосол, которую дал ему хозяин.

И тогда Дмитрий смущенно спросил Аню,
 – Дорогая, может, пойдем к твоей маме, она так вкусно готовит,
– Конечно, пойдем, сегодня суббота и она дома. А сама подумала   
– Все, в следующий раз, я, как мама, встану раньше его и что-нибудь приготовлю.

Они взяли с собой Борьку, и вышли на лестницу, в небольшом коридоре у выхода висели почтовые ящики, в ящике Дмитрия лежало какое-то письмо, он его вытащил, и они вышли на улицу.

Проходя по скверику у Аниного дома, они увидели, что по нему гуляет Настасья Филипповна с Алисой, которая, увидев Борьку, вырвала поводок из рук хозяйки и помчалась навстречу своему другу. Когда Дмитрий и Аня подошли к женщине, она сумела справиться со своими чувствами, и выглядела, как всегда веселой и спокойной.

 Посмотрев на них, она сразу увидела в глазах дочери и зятя огонек страсти и довольствия, а выглядели они так, будто долго занимались тяжелой работой, лица их осунулись, да и походка была несколько вяловата,
 – Ну что, дорогие мои, пойдемте ко мне, вся наша семья будет вам только рада.

Они все вместе пошли к дому Реутовых и поднялись в их квартиру. В квартире стоял дым коромыслом, отец попытался поджарить яичницу, она сгорела, и он с детьми старался развеять дым, открыв все окна и двери, но, как назло ветер подул в окна комнаты, и дым, смешавшись с гарью от выхлопов машин, стал желтым и никак не хотел уходить из квартиры.

– Так мужики, закройте окна и откройте входную дверь, сыновья закрыли окна и открыли дверь, и постепенно, но довольно быстро дым выветрился из комнаты.

 – Веня, братки, сколько раз я вам говорила, чтобы вы не смели даже заходить на кухню. Убирайтесь в столовую, и сидите тихо, пока мы с Аней что-нибудь вам не приготовим.

 Мужчины, в том числе и Дмитрий робко убрались с глаз разгневанной женщины, чинно расселись вокруг обеденного стола и, молча ждали дальнейших приказов своего главнокомандующего,
 – Да, вздохнул, вытирая пот, Дима, в нашем военном училище такой силой обладал только один человек, старшина по хозяйственной части лейтенант Янгиров, по национальности он был татарин, и одновременно числился командиром нашей роты.

Поэтому, он заставлял нас каждый день без отдыха заниматься хозяйственной работой, а в училище было довольно разветвленное хозяйство, у нас были куры, гуси, свиньи, коровы, лошади. Представляете, после довольно сложных занятий, он нам давал задания ухаживать за животными, убирать за ними навоз, чистить их, поить.

 У Янгирова была любимая присказка,
 – Вы еще меня не знаете, мне плевать, чьи вы сынки или внуки, но я, вас заставлю Родину любить, где есть какая-то яма, то вы будете в ней копаться. В общем, мне внуку маршала, попадало больше всех, чаще всего мне приходилось возиться в свинарнике, а пожаловаться начальству мне гордость не позволяла.

А в этом свинарнике жил один боров, мощная скотина и зловредная, его все боялись. Он мог исподтишка подкрасться сзади и цапнуть за ягодицы. Но со мной этот трюк у него не прошел, только он ко мне подкрался, и хотел цапнуть, а я в это время лопатой навоз сгребал, ну я и огрел этой лопатой по его лбу проклятому, а удар у меня сильный, вот он и скопытился.

Я думал, что он подох, но через некоторое время он оклемался, и стал бегать за мной как собачонка. Я даже мог его дрессировать. И вот однажды в свинарнике появился сам Янгиров, который никому не доверял и проверял все уголки в свинарнике. Я оставил открытым лежбище борова, а сам, как порядочный, показывал ему свою работу.

 Вдруг, он увидел на полу неубранный навоз и наклонился, чтобы рассмотреть непорядок. Я махнул рукой и боров помчался прямо к открытой цели, показанный командиром, и с ходу вцепился в его худой зад. Я, конечно, заорал, замахал руками, пытаясь отогнать его от бедного Янгирова, но он не давался, порвав штаны и, покусав до крови ягодицы. Прибежали мои помощники, и мы с трудом оторвали его от жертвы.

 Пока он лежал в лазарете, все училище смеялось над ним, а он писал доносы на меня всему начальству училища, и вышестоящим командирам. Но так как своим поведением он надоел всем командирам училища, его быстро комиссовали по здоровью.
Если честно мне все-таки было жаль его, он добросовестно выполнял свою работу, как ее понимал.

Мужики весело хохотали над этим рассказом, и к ним присоединились женщины, которые услышав, что их любимчик что-то рассказывает, открыли дверь на кухне и слушали его, весело улыбаясь.

После чего у матери и дочки произошел странный разговор.
– Мама, помнишь, ты сказала, что он, наверное, дьявол воплоти, но это не так, он просто хороший человек и хочет сделать всем людям, которые ему нравятся, добро, и я боюсь, что ради этого он может пойти и на смерть, а я тогда тоже не смогу жить.

Мама, но он такой умный, просто ужас, ему предложили на юридическом факультете устно сдать все экзамены, и он за каких-то полчаса так много рассказал им, что они все поставили ему высшие оценки, и он был зачислен сразу на третий курс факультета.

 Я испугалась, что он не захочет разговаривать с такой дурочкой, как я, а он показал, как любит меня. Это было удивительно прекрасно я, как будто вознеслась на небо и побывала в раю.

 И все равно я не могу избавиться от ревности, он, когда мы выходили из дома, вытащил из почтового ящика какое-то письмо, а мне ничего не сказал,
 – Ты что же еще не поняла, он обязательно покажет тебе письмо, или расскажет его содержание. Ладно, обед готов иди, расставляй посуду, смотри только не доверяй это дело мужикам.

Вскоре стол был накрыт, а хозяйка подала в большой кастрюле первое, прекрасный куриный суп, она разлила его по тарелкам, и наступила тишина, проголодавшиеся мужчины и Аня с удовольствием ели этот суп.

После первого появилось второе, котлеты из молодой телятины с картофельным гарниром,  которые с таки же удовольствием съели все присутствующие.

 И, наконец, на третье в стаканы был налит компот из сухофруктов, а вместо десерта в блюдечки Настасья Филипповна, наложила малиновое варенье, искрящееся в  лучах солнца розовым цветом.

Только после этого мужчины откинулись от стола и заговорили все разом, они хором хвалили маму и жену с удивительно вкусной пищей.
И только Дмитрий, ни слова не говоря подошел к раскрасневшейся женщине и поцеловал ее в щечку,
 – Настасья Филипповна еще никто с тех пор, как умерла моя мама меня так вкусно и сытно не кормил. Настасья Филипповна зардевшись, убежала на кухню, и холодной водой ополоснула горящие щеки.

Дети помогли матери и сестре убрать со стола, помыть посуду, и, наконец, одевшись, вышли погулять. Отец пошел на балкон покурить, а Дмитрий сел к письменному столу, достал письмо, вскрыл конверт и углубился в чтение.

 Мать и дочь с тревогой смотрели, как лицо Димы мрачнело по мере чтения этого письма, наконец, прочтя его, он откинулся на кресле и сидел с погасшим лицом.
Наконец, он пошевелился и подозвал Аню и Настасью Филипповну к себе и попросил послушать его, что написал ему дядя Константин.

Он вслух стал читать письмо.
И женщины узнали, что Юлия Федоровна, которую Дмитрий послал к нему в Париж, два дня назад ехала с водителем и дочкой со своей загородной виллы.

Она попала в аварию, и сейчас лежит в одной из частных клиник в Париже, водитель погиб на месте, а ее дочка Света, хоть и не получила ни одной царапины, находится в трансе и никого не узнает и целыми днями либо молчит, либо плачет. Юлия Федоровна, очнулась и просит, чтобы ты немедленно приехал к ней.

Он закончил читать и задумался, глаза Анечки и ее мамы был на мокром месте,
– Он сейчас уедет,  и я его больше никогда не увижу, с грустью подумала Аня, а Настасья Филипповна, вдруг стало жалко женщину, которая даже на смертном одре зовет Дмитрия.

Дима подозвал Аню, и, не стесняясь ее матери, посадил к себе на колени и заговорил,
 – Анечка дорогая, пожалуйста, помоги мне, поедим вместе во Францию? Я чувствую себя самой настоящей сволочью, она мне искренне помогала, верила мне, и из-за меня попала в беду. Без тебя мне будет плохо.

Анечка заревела от счастья, этот сильный человек просит у нее помощи,
 – Господи, милый, я поеду с тобой хоть в Арктику,
 – Зачем в Арктику, пошутил Дмитрий, в Арктику я не хочу там холодно.

 Он посмотрел на мать Ани и спросил ее,
 – Настасья Филипповна, вы отпустите Анечку со мной в Париж?
 – Конечно, пусть едет, я всегда хотела хоть краешком глаза посмотреть на этот удивительный город, но мне, как, наверное, и всем простым людям России, так никогда не удастся посмотреть его,

 – Во-первых, дорогая теща, никогда не говорите никогда, для вашей семьи все может измениться, а во-вторых, вряд ли нам с Анечкой удастся посмотреть город, пятилетняя дочка Юлии Федоровны в шоковом состоянии, боюсь, мне придется приложить большие усилия для того, чтобы вырвать ее из этого тяжелого шока. Я вот хочу взять с собой Борьку, по-моему, они подружились.

 Настасья Филипповна соберите, пожалуйста, девочку в дорогу, и дайте мне ее паспорт, я должен сегодня собрать для нее, для себя и для Борьки все необходимые документы для получения визы во Францию. Мать Ани передала паспорт дочки Дмитрию, и он ушел, взяв с собой Борьку.

И тут же начались сборы Ани в дорогу. Закончились они только к вечеру, и женщина подошла к дочке с метром,
 – Давай-ка, я тебя измерю, дорогая, тебе надо или не надо пошить свадебное платье, или ты раздумала идти со своим милым в ЗАГС,
 – Господи мама, какая ты молодец, конечно, мы с Димой пойдем расписываться в ЗАГС, осталось всего две недели до этого, до этого самого счастливого момента моей жизни.

Через час раздался звонок, и пришел Дмитрий, он показал Ане ее паспорт, в котором был поставлена виза разрешающее ей посещение столицы Франции Парижа на несколько дней. Показал он и свой международный паспорт, а также разрешение на перелет вместе с ними собаки, немецкой овчарки по кличке Борька,

 – Дима, а, что это Борька такой грустный? Спросила Аня,
 – Да пришлось ему бедному перенести несколько уколов, и в придачу его еще помыли каким-то вонючим раствором. Ладно, дорогие родственники, давайте прощаться, мы поедим с Аней и с Борькой на такси, которое нас ждет на улице, в Шереметьево.

Наш самолет вылетает 5 часов утра, и где-то в 8-9 часу мы приземлимся в аэропорту Орли. Давайте выпьем немного вина, которое я купил по дороге, на посошок и посидим перед дорогой.

Хозяин налил в бокалы немного вина, и вся семья выпила, потом посидели немного молча в коридоре перед дверью, и каждый думал о своем. И только Аня ни о чем не думала, она сидела, прижавшись к плечу своего суженного, и блаженствовала от  счастья, чувствуя его крепкое тело.

Потом они встали и втроем вышли из квартиры, Дмитрий нес чемодан девушки и про себя удивлялся,
 – Интересно, что она напихала в него, мы ведь будем там самое большое неделю, и сейчас же вернемся обратно, Аня думала,
 – А где мы остановимся в Париже, может быть где-нибудь в шикарном отеле, которые показывали во французских фильмах и они с Димой будут на какой-нибудь шикарной кровати заниматься любовью.

А Боря вздыхал про себя, вспоминая эти ужасные уколы, которые делала ему женщина в белом халате, и каких ему сил потребовалось, чтобы не вцепиться в ее холеную руку. Наконец, они вышли на улицу, сели в ждавшее их такси, и помчались в аэропорт Шереметьево.

В аэропорту они находились несколько часов до отлета самолета, пока Дмитрий оформлял их билеты и пока весь их багаж вместе с Борькой, помещенного в особую клетку не был отправлен на самолет. Потом они сами, сев на электропоезд, вместе с другими пассажирами, доехали до трапа самолета и прошли по нему в салон, где заняли свои места, и Дмитрий помог ей застегнуть ремень безопасности.

После взлета Аня, утомленная всеми формальностями неожиданно, положив свою голову на плечо Дмитрия, мирно заснула.
Проснулась она от того, что Дмитрий поцеловал ее за ушком, и прошептал,
 – Прилетели дорогая, застегни пояс.

 Через некоторое время они приземлились в аэропорту Орли. Такой же электропоезд, как в Москве отвез их к зданию аэровокзала, и они, войдя в него, подошли к месту, где подавался пассажирам багаж, забрали его, потом прошли в особое помещение и забрали Борьку.

Опять таможенники осмотрели их багаж, специальные врачи осмотрели Борьку, и, наконец, они вышли из здания аэровокзала и очутились на большой площади перед ним, где пассажиров ждали автобусы и многочисленные такси.

 Неожиданно около них остановились две шикарные машины, и из первой машины вышел молодой и довольно красивый парень, который с белозубой голливудской улыбкой подошел к Диме,
 – Привет брат, сказал он Дмитрию, подавая свою руку,
 – Привет Костя, и хотел еще что-то добавить, но увидел, как тот тут же устремил свой взгляд на Анюту,
 – О, ты приехал не один, что это за девушка? Познакомь меня с ней.

Он считал себя неотразимым сердцеедом, и некоторые молодые девушки  действительно попадали под обаяние его улыбки, но вскоре все его обаяние куда-то исчезало и им становилось не по себе от его холодного взгляда хищника, от его самодовольного вида, от его вранья, которое он, практически, и не скрывал.

 Аня сразу же невзлюбила его и даже почему-то испугалась, она спряталась за спину Димы и даже не подала ему руки,
 – О, она еще и дикарка, не бойся, я не кусаюсь, Дима, как ее зовут?
– Зовут ее Аня, Анюта, и держись от нее подальше, это моя жена, и я никому ее не отдам, особенно тебе,
 – Ладно, ладно дорогой не будем ссориться, и постарался спрятать от него взгляд полный ненависти.

 Когда-то много лет назад Дмитрий  полгода жил на вилле своего дяди, отца Кости на одном из курортов Средиземного моря, тогда он и познакомился с семнадцатилетним Костей.

Он никак не мог понять, почему девушки и женщины сходили с ума от этого невысокого и не очень, по мнению Кости красивого парня. Когда братья были вместе, то молоденькие девушки и зрелые женщины просто не замечали Константина.

Правда, Дмитрию пришлось раньше времени уехать на родину,  так как с ним встречалась жена внука графа Роже де Монморси, владельца замка, который стоял недалеко от городка Сен-Сир-сюр-Мер, и страстно занималась с ним любовью.

Кто-то предал их, и дело могло кончиться плохо для Дмитрия, если бы граф де Монморси не оказался веселым и прекрасным человеком. Предал их, конечно, Константин.

Вспомнив все это, Константин изменил тактику, и старался не смотреть на красивую девушку. Он сказал Дмитрию, что отец послал его встретить  их и отвезти в одну из своих квартир, а потом сам отец отвезет их в больницу, где лежит его подруга.

Дмитрий посмотрел в салон машины, из которой вышел Константин и увидел, что вместе с водителем там находятся еще двое мощных парней с оружием подмышкой. Такие же мордовороты сидели и в салоне второй машины.

Двое  рядом с водителем и трое на заднем сидении,
 – Это кто? спросил он Константина,
 – Да это папина охрана.

Дмитрий не доверял этому парню, удивительно, но вся семья маршала Васильева, состоявшая из трех его сыновей, и двух внуков Дмитрия и Константина, а также двух внучек третьего бата Георгия, которые любили Дмитрия, были  под стать своему деду.

 Они были красивые, веселые, умные и добрые люди, и где бы они ни жили, они подчинялись законам этой страны. И только Константин был в этой семье тем самым исключением, которое подтверждает правило.

Он был холодным, расчетливым, жадным и завистливым человеком, который уже не раз попадался в поле зрения Французской полиции. Спасало его только знаменитый ум деда, умение выпутываться из сложных положений и добиваться своей цели не считаясь ни с чем, а также отец, который думал, что его сынок просто ошибается.

Константин мог спокойно и без сожаления убрать со своей дороги любыми способами даже тех людей, которые считали его своим другом и любили его.

Дмитрий знал, что еще тогда в молодости, Константина не раз видели в кругу знаменитых мафиози.

Костя с малых лет восхищался Гитлером и считал, что тот дал Германскому народу ту самую высшую свободу, о которой грезили еще со времен Греции и Рима все великие завоеватели. Для истинного арийца не существует таких понятий, как совесть, нравственность, и, наконец, ответственность перед богом и людьми.

Гитлер освободил свой народ от любой ответственности, он взял на себя все их грехи перед богом и совестью, он разделил нации на высшие и низшие расы. Первые должны править миром, а вторых надо либо уничтожить, либо сделать их рабами высшей расы, и назвал это новым порядком. Ради него он посылал на убой свой народ, и ради этого были уничтожены миллионы тех людей, кто держал в руках оружие, то есть солдаты, но еще больше были уничтожены ни в чем не повинные люди, вина которых была только в том, что они не вписывались в новый порядок.

 Константин считал, что он и есть представитель высшей расы, которые должны править миром.
Он считал, что его знаменитый дед просто не понял, что мог принести новый мировой порядок миру.

Теперь он задумал одно прибыльное дело, которое позволит ему, наконец, не зависеть от отца, и сделаться очень богатым, а значить полностью свободным.
Он презирал таких людей, как Дмитрий, которые отдают все свои силы ради долга перед Родиной, ради офицерской чести, ради ответственности перед людьми и богом.

Поэтому он решил убрать его со своей дороги и добиться своего. Казалось Дмитрий сейчас пойдет на заклание, как жертвенный бычок, что можно ждать от этого доброго дурачка, который ради других, особенно ради своих близких людей, пойдет на все, что от него не потребуешь.

 Но неожиданно Дмитрий остановил такси и попросил водителя отвести его и невесту в больницу, и он назвал ее адрес, где лежали Юлия Федоровна и Светочка. Его партнеры взялись за оружие, но, Дмитрий помог Ане, сесть в такси, положил в багажник ее чемодан и свою сумку, а сам пошел к передней двери, и, проходя мимо Константина, сказал ему,
 – Моя собака следит за каждым твоим шагом, и если вы попытаетесь применить оружие, она вцепиться в твое горло, а я уничтожу остальных.

Константин бледный и злой махнул рукой своим партнерам, чтобы они спрятали свое оружие, потом сел в машину и обе машины умчались с площади. Дмитрий открыл дверцу, и Борька запрыгнул на заднее сидение и положил свою голову на Анины колени. Дмитрий сел рядом с водителем, и машина тронулась.

Дмитрий спросил водителя, 
– Монсеньор,  вы не против того, что я посадил в машину собаку? Она мне очень дорога, если надо я заплачу столько, сколько вы мне скажите,
 – Нет, монсеньор, я тоже очень люблю собак, и считаю, что они воспитывают как детей, так и взрослых.

Аня уже ничему не удивлялась, и спокойно слушала, как Дмитрий разговаривал с водителем на французском языке, да она еще и не пришла в себя от этого наглого взгляда брата Константина, ей показалось, что этот тип смешал ее с грязью.

Но потом она все забыла и стала рассматривать дорогу за стеклом машины. Вначале они ехали по пригороду Парижа, а потом машина проехала по его маленьким улочкам, выехала к Сене немного проехала вдоль реки, и, переехав по мосту на другой берег, долго шла по широкому бульвару, и, свернув в какой-то переулок, остановилась у большого здания прямо перед красивым входом с широкой лестницей.

 Дмитрий заплатил за проезд, и вместе с Анютой и Борькой вышел из машины и повел их по лестнице к входу в здание. Дмитрий надел на Борьку намордник.

Рядом с входом росли деревья. Дмитрий оставил собаку у дерева и велел ей никуда не уходить. Они с Анютой вошли в здание и прошли в регистратуру и Дмитрий, подав свои документы, объяснил женщине, что он приехал повидать свою русскую подругу Юлию Федоровну Совицкую и ее дочку Светлану.

 Женщина куда-то позвонила, а потом сказала, что его ждут. Вышла какая-то медсестра и, дав Дмитрию и Анюте халаты, которые они одели, повела их к лифту.

 На четвертом этаже лифт остановился и они, выйдя из него, прошлись по коридору до входа в одну из палат, и вошли в него. В палате находилась только одна кровать, на которой лежала женщина, лицо которой было полностью забинтовано, а рядом стояла аппаратура подачи крови,  и только по глазам Дмитрий узнал в ней свою знакомую.

Им подали два стула, и Дима с Аней сели у изголовья Юлии. Она осторожно повернула свою голову к ним, и отчетливо поздоровалась с Димой, а потом спросила,
 – Эта и есть та девушка, из-за которой ты остался в Москве?
 – Да Юлия Федоровна,
 – Прошу тебя, называй меня Юлией? Хорошо, что ты приехал, пожалуйста, не перебивай меня, дорогой, мне осталось немного времени до смерти, и я свыклась с этой мыслью.

 Мы со Светой попали в жуткую аварию, хорошо, что она вместе со мной сидела на заднем сидении в специальном детском креслице, и поэтому кроме небольших ушибов она цела и невредима, но лежит в детском отделении этой же больницы совершенно без движения и ничего не говорит.

Ты знаешь, когда я приехала, то меня посетил у твоего дяди Василия Константиновича Васильева  юрист из одной юридической конторы, который сказал, что мой муж Михаил Алексеевич Совицкий оставил большую сумму денег почто 300 миллионов долларов на счетах одного из банков Парижа, а так как он умер, то деньги переходят ко мне.

Я не знала, что мне делать с такой суммой, и попросила перевести эти деньги на имя Светланы Михайловны Совицкой. Я решила купить какое-нибудь подходящее жилье в пригороде Парижа.

Твой дядя приобрел красивое здание на берегу Сены, окруженное прекрасным садом и цветником.
Две недели назад его водитель отвез меня посмотреть на этот дом, и хотя мне он понравился, я не знала, что мне с ним делать? Как мы вдвоем со Светой будем там жить? 

На обратном пути и произошла та самая страшная авария, водитель погиб на месте, а мы  со Светой попали в больницу. Когда я очнулась, то первым долгом спросила, что со Светой, мне ответил твой дядя и рассказал мне, что она в глубоком забытье и никого не узнает.

Тогда я попросила Василия Константиновича, чтобы он честно мне сказал, что говорят врачи о том, сколько я проживу, потому что мне надо перед смертью распорядиться судьбой Светочки.

 И он честно ответил, что врачи не могут понять, как я еще живу, они думают, что я смогу продержаться еще два-три дня. Я знаю, моей девочке никто не сможет помочь, кроме тебя, поэтому я попросила твоего дядю пригласить нотариуса, который нашел меня, и продиктовала ему завещание.

 Я оставила все деньги моей дочке Светочке, а до ее совершеннолетия ты будешь ее опекуном с правом распоряжаться этими деньгами, как ты считаешь нужным, твой дядя передаст этот документ тебе в руки. Она откинулась на подушку и хрипло задышала, но знаком показала Дмитрию, чтобы он наклонился к ней.

 Он подставил свое ухо к ее губам, и она прошептала ему,
– Дима я тебя очень люблю, найди в поселке недалеко от Подольска по Курской дороге моих родителей и помоги им, прошу тебя, удочери Светочку, она тебя тоже любит. Последнее она говори чуть слышно, потом утомленно закрыла глаза и замолчала.

Прибежали врачи, и пытались бороться за ее жизнь, но все было тщетно, и хотя она еще чуть слышно дышала, жизнь уходила из ее тела, и, наконец, врачи констатировали ее смерть. Дима и плачущая Анюта, вышли из палаты, и сестра повела их к Свете.
 
Детское отделение находилось в другом здании в глубине небольшого сада. Когда Дмитрий и Аня вышли на улицу, их встретил Борька, Алексей взял его с собой, и, обойдя больницу,  они вошли в сад и подошли к небольшому зданию детского отделения больницы.

Но у входа в отделение их задержала охрана и не хотела пропустить внутрь, требуя оставить собаку снаружи. Тогда Дмитрий попросил их на французском языке, чтобы они позвали главврача отделения.

После долгого препирательства старший охранник позвонил куда-то, и через некоторое время вышла красивая молодая женщина в белом халате, на лацкане которого висела карточка с ее фамилией именем и должностью, Дмитрий прочел ее имя фамилию и должность Мари Анжелика Франсуа, главврач Детского отделения больницы.               
 
  Mari Anzhelika Francois, le medecin en chef de la branche D'enfant les hopitaux.
Она, узнав, что посетители хотят пройти в палату, где лежит больная Русская девочка с собакой, возмутилась и приказала охранникам не пускать их в отделение.

Но тут Дима подошел к ней и попросил выслушать его, женщина, посмотрев в его глаза, неожиданно для себя покраснела и кивнула головой,
 – Госпожа Мари, у вас лежит Русская девочка, которая попала вместе с мамой в автомобильную аварию. Она ничего не говорит, и не может придти в себя, а вот эта собака когда-то подружилась с ней, и поэтому она может стать лучшим лекарством для девочки, пожалуйста, пустите нас к ней, я даю слово, она придет в себя,

Врач, немного подумав, согласилась впустить в палату к Свете Дмитрия, Аню и собаку. Войдя в палату, они увидели две больничные койки, одна была свободна, а на другой лежала маленькая девочка и бездумно смотрела на потолок, Дмитрий с трудом узнал в ней Свету, так она была худа и глаза ее уже не сияли светом жизни. Без улыбки она иногда напоминала старуху.

Дима подсел к ней на кровать, приподнял ее голову и заговорил. Его голос привлек внимание девочки, она стала его слушать.

Дима говорил ей, что сейчас в Москве стоит прекрасная погода,  некоторые листья на деревьях пожелтели, и они под дуновением теплого ветерка бесшумно стали падать на землю, покрывая ее еще не сплошным желтым одеялом, но уже в некоторых местах этот же ветерок собрал кучки из желтых листьев, и они под ногами зашелестели.

Иногда ветерок превращается в сильный ветер и собирает из кучерявых облаков большую черную тучу, заставляя деревья гнуться в разные стороны и размахивать ветками, неожиданно между тучами бесшумно проскальзывает молния, освещая всю местность, и дома, и машины, и людей, спешащих под зонтиком в укрытия от дождя.

Через некоторое время прогрохочет гром, а потом сплошным потоком польется еще теплый летний дождик. Но нам с тобой не страшно мы сидим дома у окошка, по которому бьют потоки дождя и мама твоя рассказывает нам чудесные сказки.

Потом дождь окончится, и мы выходим на улицу, по которой льются потоки речек и речушек, и по ним, как маленькие лодочки плывут, разворачиваясь, желтые листочки. Мы с тобой снимаем обувь, носки и босяком бегаем по лужам, разбрасывая брызги, которые в лучах солнца превращаются в искорки.

Девочка слушала его, как зачарованная, и на лице у нее появилась сначала чуть заметная улыбка, а потом она заулыбалась веселее, и, наконец, она радостно засмеялась, и, обняв Дмитрия заговорила,
 – Ах, дядя Дима мне было так страшно, так страшно, вдруг кругом все почернело, мама сжала меня, и я больше ничего не помню.

Не только Света была очарована словами Дмитрия, но и Анечка и Мари слушали его, как в гипнозе. И если Аня понимала слова своего милого, и они, слившись с его голосом, напоминали ей песни о любви, то для мадам Мари эти незнакомые слова, произнесенные проникновенным голосом, слились в удивительную музыку.

Тут к кровати подошел Борис, и ласково смотря в лицо девочки, подал ей свою лапу. Света уже весело улыбаясь, пожала собачью лапу и попросила Дмитрия посадить ее на спину Борьки. Он посадил девочку на спину собаки, и она плавно переступая лапами, прошелся по палате.

 Сердце главврача ужаснулось, как это так в стерильной палате, в одной рубашке, девочка сидела на собаке, которая могла стать переносчиком множество микробов и даже блох что очень негигиенично, но услышав веселый смех девочки, которая только недавно вела растительное существование, она плюнула на все правила и вместе с ней тоже начала смеяться. Наконец, Дмитрий снял девочку с собаки и подошел к врачу,

 – Madame, chez cette fille seulement qu'est morte sa mere, devant de mort naturelle elle m'a fixй par son tuteur. Confiez m'aussi le plus est йcrit а son testament, si vous dйcidez que la fille est saine, me permettez de la prendre, nous avec la fiancйe transporterons de celle-ci dans le pays natal, chez elle sont restйs lа les parents le papi et la mamie, et, si la cour dйcide que je serai son tuteur, elle vivra avec nous.
   
 – Госпожа, у этой девочки только, что умерла ее мама, перед своей смертью она назначила меня ее опекуном. Поверьте, мне, то же самое написано в ее завещание, если вы решите, что девочка здорова, то разрешите мне взять ее с собой, мы с невестой повезем ее на родину, у нее там остались родные дедушка и бабушка, и, если суд решит о том, что я буду ее опекуном, то она будет жить с нами.

У бедной женщины что-то случилось с сердцем, закружилась голова, и если бы сейчас этот бес сделал ей непристойное предложение, то она верная, любящая жена и мать двух прелестных крошек, мальчика и девочки сдалась бы на его милость. Она долго молчала, стараясь справиться со своим волнением, и Дмитрий, решив, что она ему не верит, заверил ее, что его родной дядя, давно живущий в Париже, может подтвердить его слова,

 – Dites s'il vous plait, ou vous avez un telephone ? Je lui telephonerai maintenant confirmera mes mots.
  – Скажите, пожалуйста, где у вас находится телефон? Я ему сейчас  позвоню, и он подтвердит мои слова.
 
Мари, показалось, что это и есть непристойное предложение, и она, покраснев, ответила, что телефон в ее кабинете, и при этом вспомнила, что там находится удобный мягкий диван. Она позвала медсестру и велела той принести одежду девочки и переодеть ее, а сама повела Дмитрия в свой кабинет.

Но Аня, своим любящим сердцем поняла волнение женщины, и опять подумала,
 – Угораздило же меня влюбиться в самого сатану, как говорила мама, искусителя бедных женщин, и, догнав их, взяла Дмитрия за руку. Мари не стала возражать, и даже была благодарна этой девочке, спасшей ее от падения в пропасть.

 В кабинете Дмитрий подошел к телефону и набрал номер дядиного офиса, неожиданно отозвался сам Василий Константинович, узнав, кто говорит, дядя очень обрадовался, и спросил,
 – Дима, ты, где находишься? Еще в аэропорту? Я тотчас же пошлю за тобой машину,
 – Нет, дядя, я в больнице, только, что на моих руках умерла Юлия Федоровна, и мне удалось поставить на ноги ее дочку Светочку.

Скажите дядя Вася, вы посылали за мной в аэропорт Константина?
 – Нет, я даже не знал, что ты должен прилететь сегодня,
 – Так, Василий Константинович, мне кажется, что за мной кто-то следит, поэтому я хочу побыстрее закончить все формальности и увезти девочку в Москву,
 – Хорошо, дорогой, я сейчас соберу все документы и подъеду к больнице, жди меня там,
– Ладно, дядя, я приехал не один, а со своей невестой, в трубке раздался веселый хохот,
 – Наконец-то, нашлась та женщина, которая окрутила тебя.

 Про твои похождения на моей вилле, на побережье залива Ла-Сьота Средиземного моря  до сих пор ходят легенды, особенно твоя знаменитая дуэль с внуком графа, владельца замка Монморси,
 – Дядя Вася, говори потише, не сыпь мне соль на рану, но было уже поздно, Василий Константинович говорил так громко, что Аня все слышала, она потрясенно посмотрела на мужа, но он перебил вопрос, готовый сорваться с ее губ,
– Анечка, я тебе потом все расскажу.

Дядя Вася, услышав слова Дмитрия, еще больше развеселился, но, прекратив смеяться уже серьезно сказал,
 – Дима, жди меня у больницы, я буду там минут через тридцать, и повесил трубку. 

Слово дуэль,  Le duel услышала Мари, и она с удивлением посмотрела на Дмитрия, но тут открылась дверь и медсестра  ввела Свету в прекрасном синем платьице и с большим бантом в волосах.

Дмитрий закатил глаза и удивленно спросил,
– Кто это красавица? Я никак не могу ее узнать,
 – Это я, Света, правда, я красивая? Борька тоже меня не узнал, вошедший в кабинет Борька тявкнул в знак согласия,
– А мама меня узнает? В кабинете все притихли, тогда Дмитрий взял девочку на руки и также ласково, как начал разговор с ней в палате начал ей говорить,
 – Твоя мама только что уснула долгим сном, перед этим она сказала мне, что очень, очень любит тебя и будет всегда помогать тебе в  самую трудную минуту, а пока тебе будут помогать, я, Аня, твои дедушка и бабушка, а Борька всегда будет тебя защищать.

Света притихла, а потом обняла Дмитрия и спросила его,
 – Ты будешь моим папой, правда, же? Дмитрий поцеловал ее, и ответил,
 – Конечно, правда, дорогая и понес ее на руках, но выходя из  кабинета, он повернулся и, показав рукой прощальный поцелуй произнес,
 – Au revoir chere Maria, toi me restait au coeur.               
 – До свидания дорогая Мария, ты осталась у меня в сердце.

Аня, увидев растерянное и внезапно покрасневшее лицо женщины, весело улыбнулась, про себя подумав,
 – Вот подлец, все-таки  разбил женщине сердце, и. как его только земля носит. 
Вчетвером они вышли из кабинета и прошли на улицу, там они стали ждать Василия Константиновича, разговаривая друг с другом.

Аня все пыталась расспросить своего милого о дуэли, но Дмитрий отбивался от ее вопросов, говоря, что это очень длинная и очень трагическая история его злоключений в этой проклятой капиталистической Европе, но девушка, увидев смеющиеся глаза Димы, поняла, что эта одна из тех смешных баек, которые он рассказывал ей и ее семье.

Света играла с Борькой, весело дергая его за хвост и за загривок, а он, делая вид, что не умеет бегать, трусцой бежал от нее, а она, догоняя его, хватала за хвост и весело смеялась.

Наконец, перед ними остановился шикарный автомобиль, и из него вышли два господина, один был чем-то похож на Дмитрия, а другой пожилой француз с длинным унылым носом. Высокий седой мужчина, назвавшись Василием Константиновичем, поздоровался с Аней и, посмотрев на ее лицо, восхищенно сказал,

 – Да племянничек, и где ты только находишь таких красоток, к нему подбежала Светочка, и, услышав его последние слова, тут же спросила,
 – Дедушка Вася, посмотри какая я красивая? И ловко повернулась кругом, стараясь закружить подол своего платья,
 – Светочка, ты уже давно разбила мое сердце, и я не переживу расставания с тобой,
 – Дедушка Вася, вот подождите, я вырасту и женюсь на тебе.

Наконец, Василий Константинович познакомил француза с Дмитрием, назвав его месье Мартен, нотариус, и попросил Дмитрия сесть в лимузин, чтобы тот ознакомился с документами, оставленными Юлией Федоровной. Дмитрий попросил Аню со Светочкой подождать его около машины, а сам взобрался в заднюю дверку лимузина. Мсье Мартен достал из своего внушительного портфеля документы и показал их Дмитрию, это были документы, написанные со слов Юлии Федоровны.

Первым документом являлось завещание, в котором она оставляла все деньги и недвижимость своей дочери Светлане Михайловне Совицкой, а до ее совершеннолетия распоряжаться этим наследством по своему усмотрению может ее опекун, Дмитрий Николаевич Васильев.

Во втором документе было сказано, что Юлия Федоровна просит Дмитрия Николаевича Васильева стать опекуном ее дочки. На обоих документах стояли подписи, которые с трудом сумела поставить Юлия, а также подписи главврача больницы, подпись Васильева, и заверил все это своей подписью и печатью нотариус мсье Мартен

Дмитрий заполнил нужные бумаги, доверенность, копии завещания и опекунства, и дело было закончено,
 – Дмитрий, сказал Василий Константинович, мне не понравилось поведение Кости.

 К сожалению, я не имею над ним никакой власти, и думаю, что он что-то задумал нехорошее, поэтому я перевел все 300 миллионов долларов, в Москву в Российский банк Развития вот на этот номер, и он показал на бумажке длинный ряд цифр, Дмитрий посмотрел на них и спокойно сказал,
– Все, дядя Вася, я запомнил их, и правильно повторил каждую цифру,
 – Хорошо сынок, еще я купил вам всем билеты на рейс Париж-Москва, разрешение и билет на провоз твоей собаки. Я вас отвезу в Аэропорт Орли, а мсье Мартен на такси уедет себе в контору.

Мсье Мартен вышел, а Аня, Светлана и Борька подсели к дяде Васе и Дмитрию, машина тронулась, и они вновь покатили по знакомой дороге в Аэропорт.

Светлана, положив свою головку на спину Борьки,  крепко заснула. В машине стояла тишина, каждый думал о своем. Василий Константинович, вспоминая все злосчастные случаи, происшедшие с его сыном,  с горечью думал о том, что он не смог воспитать своего единственного сына нормальным человеком.

 Дмитрий заметил, что машина Константина, долгое время, простояв у больницы, и сейчас движется за ними, и тяжелое предчувствие неожиданно пришло к нему, он ожидал нападения на них этого морального урода, который откуда-то узнал о трехстах миллионах долларах, и только присутствие с ними Василия Константиновича сдерживало Константина.

Аня тоже задремала и неожиданно увидела сон, в котором в ее любимого стреляет то самое чудовище, которое встретило их у Аэропорта, и своим оловянным взглядом измазал ее грязью.

Наконец, они подъехали к аэропорту и вместе с Василием Константиновичем и поспешили в зал для регистрации, так как время до отлета самолета оставалось не очень много. Прошли они его довольно быстро, документы были в порядке, осмотр багажа тоже прошло благополучно,  Борьку опять посадили в небольшую клетку, и отправили вместе с багажом на самолет.

Василий Константинович проводил их до трапа самолета и простился с ними. Когда он прощался с Аней, он ей шепнул,
 – Расспроси своего мужа про дуэль.
В городке Ла-Сьота, где находиться моя вилла, и где произошли трагические события, как сказал твой жених, до сих пор каждое лето в одно и то же время проходит карнавал графа Деметра де Василе, рыцаря из Ла-Сьота,

 – Дядя Вася, не надо ее поддразнивать, она и так не дает мне покоя, а я сейчас являюсь ее верным паладином, и моя грустная история ее только расстроит,
 – Конечно, конечно, больше не буду, дорогая виконтесса и весело расхохотался. Ну, прощайте мои дорогие, не поминайте меня лихом. 

Они вошли по трапу на борт самолета, сели на свои места, и хотя у Светы было свое место у окна, она роскошно расположилась у Дмитрия на коленях, и тут же снова заснула, чувствуя защиту и любовь этого человека.

Дмитрий сумел застегнуть ремень так, что девочка тоже была застегнута. Аня же самостоятельно застегнулась, и вскоре были запущены двигатели самолета, он развернулся, двигатели заревели и самолет, разбежавшись, взлетел, и стал набирать высоту. Вскоре самолет, набрав нужную высоту, ровно без тряски полетел на Восток.

Пассажиры, расстегнув ремни, зашевелились, начали разговаривать, стюардессы разнесли чай, кофе с конфетами, а некоторым предложили даже по рюмочке коньяку.

ДУЭЛЬ

Дмитрий стал говорить о том, что они будут делать в Москве, как они будут готовиться к свадьбе, но Аня не отвечала ему, а только вопросительно смотрела на него. Наконец, не выдержав Аниной пытки, Дмитрий, сдвинулся вместе со Светой к иллюминатору, Аня подвинулась к нему.

 В 1985 году, 11лет назад, кончилась война с Афганистаном, и я, как  мог, помог выйти оттуда Советским войскам. Так получилось, что я рассорился со своим командованием, когда помог, дочери друга попасть в Израиль, где ей сделали сложную операцию. Я узнал, что по приезде домой меня могли арестовать, и меня ждал скорый суд.

Мой названный отец, написал мне письмо, в котором велел мне переждать несколько месяцев в Европе у моих родственников, пока он все не уладит.

Я уехал во Францию, где находятся, как ты знаешь, мои родные дяди, Василий Константинович и Георгий Константинович со своими детьми, у дяди Васи есть сын, Константин, которого ты знаешь, а у дяди Гоши две дочери Наташа и Вера. Когда я приехал в Париж, я узнал, что вся семья находится на вилле дяди Васи в заливе Ла-Сьота недалеко от Марселя.

Я поехал туда, а надо сказать, что рядом с городком находился старинный замок, который хорошо сохранился. Его часто осматривали курортники со всего побережья Средиземного моря, А на другом берегу залива Ла-Сьота располагается спокойный семейный курорт Лез-Лекк   Grimpait-Lekk – один из пригородов старого города Сен-Сир-сюр-Мер.
 
 Когда я приехал в городок, меня сразу же окружила молодежь, мой двоюродный брат, или кузен Костя, и двоюродные сестры, кузины Наташа и Вера.

 Если восемнадцатилетний Костя не обращал никакого внимания на веселье в городке, и на своих племянниц, и все время вращался в кругу каких-то подозрительных личностей, то десятилетняя Наташа и семилетняя Вера бегали за мной, как ниточка за иголочкой, ты меня извини дорогая, тебе тогда было года четыре-пять, а мне уже стукнуло 25 лет.

За моей спиной были, почти, пять лет войны, где мне пришлось, как и всем солдатам и офицерам, каждый день, каждый час, каждую минуту решать сложные и взаимоисключающие задачи, как выжить и выполнить свой солдатский долг, а, когда стал офицером, на мои плечи легла еще и ответственность за тех, кого я веду в бой.

Поэтому мне всегда приходилось быть начеку, и некогда было расслабиться.
 А когда я очутился в этом удивительном солнечном раю, я внезапно ощутил спокойное течение жизни, и позволил себе расслабиться впервые после войны, а женщины из спокойного семейного курорта стали охотиться за мною.
 
И, если честно мне это импонировало, нравилось это и девочкам, которые превратились в почтальонов, и носили мне записки, стараясь охранять меня от ревнивых мужей, и от родителей хорошеньких дочек. И все-таки мне было скучно, и я напросился у владельцев курорта, чтобы они назначали меня спасателем.

У меня была своя вышка и спасательный катер, я с удовольствием загорал на этой вышке, глядя в бинокль на купающихся красивых женщин, либо мчался на катере за теми, кто плавал за буйки. Было довольно весело наблюдать, как женщины, забыв о мужьях, и о своих строгих родителях заигрывали со мною.

Ну, в общем, расслаблялся я, извини меня Анечка, довольно основательно, и восхищенные кузины, спорили друг с другом, сколько же у меня было поклонниц. Так получилось, что вскоре, почти все Костины подруги стали плавать и загорать у моей вышки.

Он стал дуться на меня, и старался не знакомить со своими девчонками, но все было напрасно.
Ему не нравилась иногда веселая, иногда грустная игра женщины и мужчины в завоевании друг друга, когда все средства хороши, кроме подлости и трусости.

Константин не мог понять, что для большинства женщин и девушек секс, это не главное в этой любовной игре.
 А главное это внезапное и непонятное влечение  к мужчине, это страстное желание любви, это первые робкие прикосновения, это страх, что тебя оттолкнут. И, наконец, бессовестное жаркое вранье этих подлых мужчин о любви, от которых у бедных влюбленных дурочек кружится голова.

 И только тогда, когда тело и душа женщины раскрывается для страстных объятий мужчины, и ей уже мало прикосновений, ласк, поцелуев, ей хочется почувствовать себя желанной женщиной, ей хочется, чтобы мужчина и она стали единым целым. И, наконец, ощутить то соединение боли и сладостного блаженства, которое приводит к наивысшему наслаждению, от которого люди и животные сходят с ума, и могут совершить безрассудные поступки, и пойти на любое преступление, убийство и насилие, и в то же время могут пойти на любой подвиг ради этого чувства.

Костя этого не понимал и не понимает, у него любовь начинается и кончается сексом, поэтому женщины его избегали, или быстро уходили от него.
Ну, вот Анечка, теперь перехожу к той самой трагической истории, которая привела меня к дуэли.

Аня случайно повернулась и ахнула, на третьем кресле сидела та самая стюардесса, которая разносила еду, а рядом с ней стояли еще две стюардессы и несколько пассажирок, и все они, а также те пассажиры, которые сидел сзади них и спереди, как и зачарованные слушали рассказ Дмитрия.   

Однажды после работы я слез с вышки, зашел домой к дяде переоделся в приличный костюм и пошел поужинать в небольшой ресторанчик, и встретиться там с девушками, которые меня пригласили на дискотеку.

Шел я по опустевшим улицам, вышел к красивому скверику, пошел по нему и неожиданно перед собой увидел чудное создание, блондинку с удивительно соблазнительным телом.

Из ее кофточки прямо-таки выпирали пухлые груди, ее бедра красиво и плавно покачивались, плечи и лебединая шейка могли свести с ума даже добропорядочных, пожилых мужчин. Она была натуральная блондинка, так как ее большие и синие глаза оттеняли белесые ресницы и брови. Красиво очерченные, красные губы, которые она часто облизывала своим язычком, прямо-таки манили к поцелую. И, наконец, недлинный приподнятый носик,  предавал лицу особую пикантность.

Она держала подмышкой маленького, свирепого вида мопса, который подозрительно сверлил меня глазами.
 Мы посмотрели друг на друга, и между нами проскочила молния, которая оглушила бедного мопса, и он, заскулив,  яростно залаял на меня.

 Женщина заговорила со мной хоть и на Французском языке, но я ее почему-то не понимал, она все еще что-то говорила, но, увидев, что я ее не понимаю, она перешла на международный язык.

Отпустив мопса на землю, она подошла вплотную ко мне, и, оказалась, правда ненамного, выше меня, и мы крепко обнявшись, стали целоваться. Ее руки ходили по всему моему телу, а я грубо ласкал ее груди, вынув их из расстегнутой кофточки. Наконец, она оторвалась от меня и тяжело дыша, проговорила уже на чистом Французском языке,

– Monsieur, attendez-moi, s'il vous plait, ici, je viendrai maintenant, je porterai seulement le petit a la maison, s'il vous plait, attendez absolument-moi, mais j'irai vous chercher par toute la ville.
 – Господин, подождите меня, пожалуйста, здесь, я сейчас приду, только отнесу малыша домой, пожалуйста, обязательно подождите меня, а то я пойду искать вас по всему городу, и, схватив собачку, побежала по скверу куда-то.

Минут через пятнадцать она вернулась уже без собачки и без золотого колечка на пальце левой руки, и, увидев меня, вся засияла.

 Мы подошли к какой-то лавочке, я сел на нее, а она села на мои колени, и мы опять начали целоваться, и наши руки вновь начали изучать тела друг друга. Потом она повела меня к морю, там, на берегу стояли рыбацкие сараи, а на кольях были развешены сети.

Мы зашли в один из сараев и увидели, что на полу лежала большая куча сетей, а рядом на верстаке были собраны принадлежности для их починки, по стене были прибиты многоярусные полки стеллажа, и на них стояли старинные бутылки до краев наполненные какой-то рубиновой жидкостью.

Но нам было не до них. Мы опять стали целоваться, и, опрокинувшись на мягкие сети, мы, скинув одежды, тут же занялись любовью. Я не знал ее имени, а она моего, но нам было плевать на это, наши тела в унисон запели песню любви. Мы долго кувыркались на мягкой постели из сетей, пока нас не застал крепкий, почти летаргический сон.

 Очнулись мы, когда полная луна предательски осветила сквозь прорехи сарая наши тела, и всю черно-белую обстановку в сарае. Я подошел к полкам, взял первую попавшую бутылку, зубами открыл пробку  и вздохнул аромат чудного вина. Я поискал что-то вроде стакана, но ничего не нашел.

Тогда я подошел к женщине и подал ей эту бутылку.
 Она тоже понюхала аромат вина, и сделала большой глоток из нее,  потом женщина жадно пила его, и вино разливалось по ее белому телу, она вновь передала бутылку мне, и я с такой же жадностью стал пить вино, и оно ручьями разлилось по всему моему телу.

 Мы вновь легли на нашу импровизированную кровать и стали слизывать вино с кожи, это так нас возбудило, что я мощно вошел в нее и, она, закричав от страсти, помогала мне.

Мы долго занимались этим ужасным прелюбодеянием, и женщина кричала, что я сам дьявол Le diable, и что я совратил ее, как совратил дьявол Еву в райском саду.  Comme le diable a seduit Eve dans le jardin de paradis. А сама умоляла меня не останавливаться, или она сгорит от огня страсти, как грешники в аду.

Elle brulera du feu de la passion, comme les pecheurs dans l'enfer.

Наконец, все кончилось, и мы откинулись друг от друга. Несмотря на ночную прохладу, наши тела стали скользкими от пота. Тогда я предложил ей пойти на мою вышку, и оттуда полюбоваться морем. Девушка тут же согласилась, и я, взяв в одну руку еще одну такую же бутылку вина, а другой обнял ее за талию и повел ее по берегу моря на свою вышку, не выдержав томления своих тел, оставив бутылку на берегу, мы побежали к морю и нырнули под зеленоватую волну.

 Она нас подхватила и выбросила на берег, и мы обнялись, и стали ласкать и соединяться друг с другом наперекор желанию моря, которое раз за разом выбрасывало нас на берег. Наконец, обсыпанные песком, насытившись друг другом, мы пошли в сторону моей вышки. 

 – Представляешь, мы шли по краю берега моря, совершенно голые, и совершенно счастливые, а волны, успокоившись, ласково лизали наши ноги, и, вдруг, мне захотелось спеть. 

 И я запел в честь женщины акафист, и она мне пыталась подпевать, хоть и городок был довольно далеко от нас, но наше пение сильно возбудило окрестных собак, которые злобно залаяли, и заставило,  как в марте страстно и громко мяукать кошек. Где-то на полпути мы вновь бросились в море, и немного покупались, использовав волны, для занятия любовью.

Аня внимательно и, несмотря на ревность и зависть к этой чертовой блондинке, как всегда с восторгом слушая рассказ своего милого, засмеялась, вспомнив, как он пел на кухне. 

Город вмиг проснулся, из домов выбегали полуодетые люди с ружьями наперевес, и было слышно, как они орали Дьявол, дьявол Le diable, le diable1,

 – Слушай, женщина, на город кто-то напал, давай побежим ко мне на вышку.       
Ecoute, la femme, quelqu'un a attaque la ville, donne nous nous mettrons a courir chez moi sur le plongeoir.

И я, подхватив ее на руки, побежал по песку, и, наконец, добежав до вышки, и, влетев по лестнице на площадку перед дверью, не стал искать ключ, а выбил ее своим телом и внес женщину в комнату.
Но она была в восторге от моей силы, и тут же залегла на кушетку спиной, бесстыдно распахнув свое тело.

А я, открыв бутылку вина, достал два стакана, налил вино в них, и мы с ней выпили, но искушение любовью оказалось сильнее, чем искушение вином и я набросился на это соблазнительно податливое тело, которое от страсти изогнулось дугой и отдалось мне без всякого боя.

 И опять мы потеряли счет времени, и занимались любовью до самого утра, а потом утонули в нирване, пока мы не очнулись от осторожного стука в дверь. Я подошел к ней и хотел открыть ее, но вспомнив, что я голый спросил,

 – Кто там? И в ответ я услышал веселые девичьи голоса, которые наперебой стали говорить,
 – Дядя Дима, Дмитрий Николаевич, можно войти?
 – Подождите, я сейчас оденусь, и тут вспомнил, что фактически мне и женщине нечего одеть, я даже не помнил, куда мы подевали одежду, не то в сарае, не то на берегу, когда купались в море,

 – Девочки, сбегайте по берегу моря до тех сараев, где разложены сети, и по дороге  посмотрите внимательно, не валяется там какая-нибудь одежда, если нет, то в третьем сарае по ходу от моря, она будет лежать,
 – Хорошо, дядя Дима мы побежали. Я вернулся к женщине и ласково поцеловал ее в щечку, чтобы разбудить, и она, открыв глаза, тотчас же обняла меня и попыталась опрокинуть меня на себя, но я не поддался, и осторожно, отцепив ее от себя, посмотрел ей в глаза и спросил,

 – Женщина, как тебя звать? Откуда ты появилась? И кто твой муж? И говори правду и только правду. Меня же зовут Дмитрием Васильевым, я Русский, живу у своего дяди гражданина Франции, офицер Советской армии, не женат.               

Она посмотрела на меня смеющимися глазами, и захохотала,
 – Так ты офицер? Да еще Русской Армии, теперь я понимаю, почему ты меня свел с ума, недаром ваши солдаты завоевали  Париж и  Берлин, а ты с первого же взгляда завоевал меня. Так вот дорогой, я тебе ничего не скажу, чтобы ты не зазнавался. Но если ты меня удовлетворишь так, чтобы я опять сошла с ума, тогда я все тебе о себе расскажу.

В общем, как мне не стыдно сознаться тебе, девочка, я набросился на нее и мы сошли с ума настолько, что я забыл о том, что никогда не забывал во время войны, о безопасности, и чуть было не был наказан за это.

Я лежал на женщине и страстно ласкал ее, и, вдруг увидел, как ее глаза расширились, она столкнула меня с себя, и, вскочив, закрыла меня своим телом перед каким-то красивым молодым человеком с ружьем в руках, которое было направлено на нас.

Мужчина замешкался, и не нажал на курок, этой секунду мне хватило вскочить, выбить ногой из его рук оружие, одновременно отодвинуть женщину и открытой ладонью, чтобы не убить, ударил  его между глаз, и он рухнул на пол.

Тут в открытую дверь вбежали девочки и, увидев голыми нас с женщиной и лежащего на полу мужчину с ружьем, оторопело хлопали глазами и не знали, что делать. Потом, стараясь не смотреть на меня, красные, как раки, положили нашу одежду нам под ноги и убежали.

Мы молча разобрали одежду и стали одеваться, наконец, я спросил ее, показывая на мужчину,
 – Муж? Женщина только кивнула головой,
 – Не бойся, я не убил его, и большое тебе спасибо, ты спасла мне жизнь.
 Она все время, пока одевалась, молчала, а одевшись, бросилась мне на шею и плача, и смеясь, заговорила,
 – Я люблю тебя милый, ты любовь моя, и жизнь моя, никогда еще   не имела я столько радости и столько счастья, как в эти недолгие часы нашей любви, никогда я не получала такого наслаждения и такого страстного желания отдаваться мужчине.

И все-таки ты негодяй и невежа, ты превратил графиню Маргариту Валуа-Анжу в шлюху, а мужа моего, внука, владельца здешнего замка, и принадлежащих ему земель, графа Андре де Монморси  в  рогоносца. До свидания дорогой, еще увидимся, вот увидишь, и она еще раз поцеловав меня ушла.

Я сел перед лежавшим на полу мужчиной и стал осторожно его приводить в себя, побил по щекам, освободив от галстука, помассировал его грудь, и, наконец, налив в стакан  из графина воды, набрал ее в рот и брызнул в лицо Андре.
 
Он открыл глаза и, сказав, изыди, Сатана Le satan и попытался ударить меня, я его успокоил слегка, подвернув его указательный палец,

 – Андре, тебя так кажется, зовут? Ну, думай, что нам делать? Побить вы меня не сможете, хоть, сколько хочешь друзей бери, убить вы меня тоже не сможете, после того, что произошло, скажите спасибо вашей жене, которая спасла вас от тюрьмы.

Андре долго думал и вдруг выпалил,
 – Я тебя вызываю на дуэль, и не думай отказываться,
 – Хорошо, вот бери полотенце и хлопни меня по щеке, так как перчаток нет, и я приму твой вызов, а вечером присылай ко мне секундантов, будем договариваться о месте встрече, и  какое оружие будем применять. Я подал ему полотенце, он, нехотя ударив им меня по щеке, встал и, покачиваясь, вышел из комнаты. Минут через двадцать опять прибежали девочки и чуть ли не одновременно закричали,

 – Дядя Дмитрий, дядя Дмитрий, вы вправду будете драться на дуэли? Я с изумлением спросил,
 – Откуда вы знаете?
 – Да весь город об этом говорит, все пытаются разузнать, где эта дуэль состоится,

 – А, понял, Георгий Константинович, послал вам узнать, где это произойдет?
 – Ага, сказала простодушная Вера,
 – Нет, ответила хитрая Наташа,
 – Так, девочки, если честно сказать, я еще не знаю где, и когда.

Они расстроенные ушли, а через некоторое время у меня на вышке появились гости, хорошо одетые молодые люди с надменным выражением лица.

Они представились, как друзья Андре, виконт Мишель де Кревеньяк, второй боле простодушный и веселый назвался Френсис де Буше. Они мне сказали, что я должен выбрать оружие и место, где произойдет дуэль.

Я долго решал, как мне быть, получалось так, что я прекрасно мог драться на любых видах оружия, и спокойно мог либо проколоть его шпагой, рапирой, саблей, либо пристрелить из любого огнестрельного оружия.

Я частенько ходил в местный замок, названный Орлиным гнездом Le nid D'aigle, принадлежащий роду Монморси, сейчас владельцем замка являлся Роже де  Монморси, как оказалось дедушка Андре.
Там в большом кабинете находилась библиотека, в которой были собраны старинные и толстые рукописи 11-13 века, написанные на старофранцузском диалекте, который я плохо понимал.

Но рассматривая рисунки и планы, я смог изучить внутренние расположения комнат, коридоров, тайные переходы, лестницы, а также план подвала с винным погребом, который был замурован, после того, как враги захватили замок в 14 веке. В одном из шкафов я нашел современные, хорошо изданные книги самого хозяина, написанные на прекрасном французском языке.

Видно Роже де Монморси был юристом, и он описал юриспруденцию Франции, начиная с 12 века и кончая 19 веком. Написаны они были с юмором и очень подробно, описывая примеры различных и забавных казусов. Как ты знаешь у меня хорошая память, и я многое чего запомнил.

Там же на столике под стеклом лежала большая инкрустированная коробка, сделанная из тонких деревянных, хорошо пригнанных друг к другу, покрытых лаком  пластинок. В нем лежали два дуэльных пистолета и принадлежности к нему они состояли из зарядного шомпола, деревянного молоточка, пулелейки, пороховницы, пороховой мерки, инструментов — отвертки, прочистки, крейцера для разряжания пистолета.

Я предложил им стреляться на дуэльных пистолетах, а место я выбрал площадку на одной из башен замка. Она был квадратная и огорожена со всех сторон бойницами, за которыми могли укрыться бойцы с луками и пиками. Площадка размером была примерно 30 квадратных метров. Стреляться будем по очереди, и первым будет стрелять Андре. Расстояние мы определим на месте. Они, выслушав меня, согласились на все мои предложения. Тогда я им сказал, что жду их на этой площадке, и, что со мной буду дуэльные пистолеты. Они, попрощавшись, и гордо вышли из комнаты.

 Я тоже оделся и спустился на берег, где, как будто случайно находилось много отдыхающих, сел на свой катер и помчался в открытое море, потом завернул за один островок и тихо без шума направился к берегу недалеко от замка.

 Я беспрепятственно по подземному ходу прошел во внутренние помещения замка, по лестнице прошел до второго этажа, и заглянул в библиотеку, она была пуста, подошел столику, где лежала коробка с дуэльными пистолетами, булавкой открыл замочек, раскрыл створки со стеклом и, закрыв крышку коробки, вышел из комнаты, потом по коридору с черными от копоти стенами, дошел до винтовой лестницы, и поднялся на нужную башню

 На площадке меня уже ожидали Андре и его секунданты. Они принесли с собой ломберный столик, на котором лежал обычный школьный мелок. Я подошел к ним и поставил на стол коробку, потом открыл ее, и мы все вместе залюбовались красивыми пистолетами, рукоять которых была прекрасно инкрустированы,

 – Итак, сказал я, кто из вас знает, как заряжать эти пистолеты? Все трое смущено понурились,
 – Ясно, никто не может, тогда я буду заряжать их, а вы внимательно следите за моими действиями.

Я отмерил равное количество пороху на каждый пистолет, заботливо, обернул свинцовую пулю специальным кожаным пластырем, сначала для одного пистолета потом для другого. Пули были круглые, свинцовые диаметром 12-15 сантиметров.

 Потом при помощи шомпола заколотил молоточком пули в ствол пистолета, как одного, так и другого. Оба пистолета были нарезными. Прицельные приспособления, мушка на пистолетах регулировались по горизонтали, а целик по вертикали. Все трое, Андре и его секунданты с интересом смотрели за моими приготовлениями.

Когда я закончил, я велел секундантам отмерить двадцать шагов и прочертить линии с обеих сторон. Андре выбрал пистолет пол номером 1, мне, естественно остался пистолет под номером 2. Мы стали около линии, и я стал ожидать выстрела Андре. Я повернулся к противнику боком и прикрыл пистолетом левый край груди. Пистолет мне показался не очень тяжелым, может быть чуть тяжелее ПМ, но легче ТТ.

 Андре стал целиться, но даже на расстояние было видно, как тряслась его рука, один из секундантов сказал “Огонь” и Андре с трудом надавил на курок, раздался громкий выстрел, и он был окружен облаком дыма, отдача была такой сильной, что бедный мой противник чуть не упал. Пуля улетела неизвестно куда, но вот он так же, как и я встал напротив меня, прикрывая пистолетом сердце.

Я стал целиться в него, но тут я увидал, как над нами парил орел, держа что-то в когтях, он летел довольно высоко, примерно метров триста, тогда я поднял пистолет и, почти не целясь, выстрелил. За годы войны мое тело превратилось как бы в единое целое с любым оружием, и поэтому я не старался прицеливаться, и всегда попадал, куда мне надо было.

Орла точно подбросило на метр вверх, и он стал падать, пытаясь все еще махать крыльями, но в самом конце, он уже падал кубарем прямо на нас. Упал он недалеко и старался встать на крепкие кривые ноги, зло, смотря на меня, но ничего не помогло, в когтях он держал довольно крупного цыпленка, который казался мертвым, клюв разжался и цыпленок упал на брусчатку. Неожиданно он зашевелился, замахал будущими крыльями, встал на свои цыплячьи ножки, и стал заниматься своим цыплячьим делом, то есть клевать невидимые крошки.

Он подошел ко мне и стукнул своим клювиком по моим босоножкам, и попал мне по пальцу, от боли я даже вскрикнул. Секунданты засмеялись, и тут я посмотрел на своего противника, он валялся на брусчатке, закрыв глаза. Секунданты тоже это увидели, и мы втроем подошли к Андре, я пощупал его пульс на запястье и понял, что он в глубоком обмороке,
 
– Ну, что же ребята, пора расходиться, я тихонечко ударил по его щекам, потом несколько раз надавил на его легкие, и он, наконец, очухался. Друзья помогли ему встать, и. взяв его под руки, повели к лестнице.

Я снял рубашку, расстегнув пуговицы, осторожно положил на нее уже не шевелившегося орла, и сопротивляющегося цыпленка, застегнул пуговицы, и крепко завязал ее брючным ремнем. Потом поднял оба пистолета, положил на стол, с помощью шомпола тщательно их почистил, положил пистолеты и принадлежности в коробку, и, взяв сверток в одну руку, а коробку подмышку отнес их в библиотеку. Там я аккуратно положил коробку с пистолетами в столик и, закрыв створки, повесил замок.

Наконец, я понес свой сверток к тайному ходу, по нему вышел наружу и, сев в катер помчался к себе на вышку. Там я вытащил птичек, тщательно перевязал орла, который неожиданно успокоился и не стал вырываться. Я накрошил хлеба, на пол и цыпленок с удовольствием начал его клевать. По справочнику я нашел телефон ветеринаров, и по нему вызвал их на вышку. Тут ко мне постучались, и как всегда я увидел взъерошенных девчонок, которые заговорили разом,

 – Дядя Дима вам надо удирать, сейчас к вам придет полиция и заберет вас,
 – За что? Удивился я,
 – Ну как же вы убили внука графа Роже де  Монморси,
 – Да вы, что я и не думал его убивать, он жив и здоров. Девочки разочаровано вздохнули,
 – Так дуэли не было?
 – Ну почему же? Была, но с благоприятным исходом. А кто вам сказал, что Андре убит? Спросил я,

 – Дядя Дима весь город об этом говорит. Его двое друзей тащили к дому, он шел, еле передвигая ногами, можно сказать они его несли. Ой, дядя Дима, а это кто? На них ковылял орел, распустив крылья. Девочки испуганно спрятались за меня, но он подошел ко мне и стал склевывать с моих рук остатки хлеба,
 – А это кто? Ахнули девочки, к ним подбежал голенастый цыпленок и попытался поклевать красные горошки на их сарафане. Они отпихнули его, и он недовольно стал что-то клевать на полу под столом.

В это время распахнулась дверь, и вошел важный пухленький господин с длиной седой бородой и с удивительно веселыми глазами, одет он был в приличный современный костюм строгого покроя, и с бабочкой галстуком под выбритым подбородком. Он посмотрел на девочек и ответил за Дмитрия,
 – Это дети, тот самый цыпленок, который выпал из клюва вот этого орла, которого подстрелил ваш дядя, выкрав из моей библиотеки дуэльные пистолеты. 

Сказано все это было с серьезным видом, но улыбка не сходила с его лица. Со мной приехали мои ветеринары, они заберут орла и цыпленка,
 – Нет, нет, затараторили девочки, мы цыпленка возьмем себе, он такой хорошенький,
 – Ладно, забирайте его, в комнату вошли два санитара, и стали упаковывать бедную птицу в клетку, но она не хотела уходить от своего нового друга и яростно сопротивлялась, стараясь клюнуть санитаров в глаз, тогда один из них достал шприц и уколол птицу и орел заснул. Санитары вышли, и унесли клетку с птицей,
 
– Ну, что девочки, оставьте меня с этим негодяем с глазу на глаз, девочки тут же запищали,
 – Дядя Дима не негодяй,
 – Да не негодяй, он хороший,
 
– Ладно, ладно девочки, не беспокойтесь, ничего с ним плохого не случится. И девочки неохотно выйдя из комнаты, спустились вниз. На берегу у вышки собралось столько народу, что свободного мест не было видно. Точно собрался здесь весь городок, и мал, и стар, но особенно было много молодых женщин, которые были так одеты, будто хотели соблазнить кого-то.

Были даже молодые женщины из семейного курорта, которые одели черные очки и старались не попасть под прицел фотоаппаратов наглых папарацци. Женщины только и говорили о дуэли, и каждая из них страшно завидовали Маргарите Валуа-Анжу, из-за которой состоялась дуэль.

Мы остались с графом Роже де Монморси, которого я, конечно, сразу узнал, наедине,
 – Молодой человек, вы понимаете, что я не могу оставить ваши преступления без наказания. Вы соблазнили жену моего внука, незаконно ходили в мою библиотеку, не отпирайтесь, я вас там видел не раз. Вы без спроса пользовались моими книгами, и, наконец, вы заставили моего бедного мальчика стреляться на дуэли, после которого он никак не может придти в себя.
Кроме того вы в моих владениях подстрелили орла, вы взбаламутили наш маленький городок, а затем и тихий семейный курорт, где находятся много семей из-за границы, в наш замок рвутся толпы народа, и такой большой дневной выручки мы еще никогда не получали.

Дмитрий наша семья уже готова была продать замок этим ненасытным Американцам. Еще два-три дня такого ажиотажа и мы выкупим все закладные на него. Так вот, дорогой друг, я вызову тебя на суд, но не простой, а основанный на старинных средневековых законах, ты согласен помочь нашей семье?

Я, недолго думая сразу же согласился,
 – Ладно, месье граф, только с одним условием,  защищать себя я буду сам,
 – Хорошо я с собой привез альгвазила, который арестует тебя и приведет в замок, где состоится суд,

 – Господин граф я добровольно предаюсь в ваше распоряжение, и готов подчиниться вашему правосудию.

Граф де Монморси открыл дверь и в комнату вошел крупный мужчина, одетый на старинный лад в средневековые латы, в железном шлеме, в коротких и широких штанах, поверх ботфорт, в правой руке он держал бердыш и не знал, что ему с ним делать.

 Я двинулся к выходу, граф шел впереди меня, а сзади с унылым видом шел альгвазила. Когда мы появились на публике и стали спускаться с лестницы, я понял, парень, одетый в латы здорово набрался вина, и мог наделать бед, потому что бердыш то и дела выскакивал из рук.

Я повернулся, и, взяв его под руку, отнял бердыш, и. почти понес его вниз. Видно мы с ним выглядели довольно потешно, потому что народ весело смеялся и даже аплодировали нам. Неся его вниз, я увидел блики от сильного бинокля.

На дальнем пригорке стояла машина, а рядом с ней, виделся знакомый силуэт высокой женщины с белыми волосами. Она нагло смеялась, а увидев, что я пристально смотрю на нее, показала мне язык. Я не выдержал такого коварства, бросил верзилу на песок, и погрозил ей кулаком, вся толпа повернулась, и Маргарита весело расхохотавшись, открыла дверь своего Ситроена, села в машину, и умчалась в неизвестном направлении.

Вот Аня все эти богачи одинаковы, нет бы, помочь мне в моей беде, так она еще нагло смеялась надо мной. Мы подошли к машине графа, это был старенький “Рено”  с кузовом седан. Я сунул альгвазилу на заднее сидение, кое-как приладил бердыш и залез уже на переднее сидение, рядом с водителем, им и был граф. Он, пока мы влезали в машину, достал из нее мегафон.

И через него начал орать, что в замке состоится суд над преступником по имени Дмитрий Васильев, который нарушив заповеди бога, соблазнил чужую жену, участвовал в смертельной дуэли, ранил орла, принадлежащего семье Монморси, а рано утром, превратившись в дьявола, вместе с дьяволицей нарушил спокойствие нашего благочестивого города Сен-Сир-сюр-Мер.
На суд приглашаются все благочестивые прихожане нашего города, а также гости из курорта Лез-Лекк, стоимость входа 1000 долларов. Суд состоится завтра, в 10.00.

Граф сел за руль и машина тронулась. Вскоре мы приехали к замку и меня отвели в одну из комнат замка, в котором стоял только современный диван, стол и стул к нему. Оставалось до суда проторчать в этой комнате всю ночь, и все утро. Я лег спать, и быстро заснул.

Проснулся я полной темноте, за маленьким окошком, было темно и только звезды сверкали таинственным голубоватым светом, а у меня болела голова, и я решил пройтись по замку. У меня  вдруг, мелькнула мысль, как поправить свою голову.

Я вспомнил план замка, который увидел в библиотеке, меня заинтересовал тогда один странный документ, это был план большого зала, когда-то здесь была трапезная, где собирались все жители замка, сам граф, все его родственники, друзья, гости, и даже челядь, было много женщин, часто звучала музыка, перед ними кривлялись шуты.
 
А главное на столах стояли бутылки с вином, сделанных из винограда лучших средиземноморских виноградников, которые славились по всей Франции. Родовой замок Монморси существовал с 10 века, а в 14 веке, при правлении Карла 5, Турки осуществили нападение на средиземноморское  побережье и захватили этот замок, перед этим защитники замка погреб с винами, замуровали, но оставили небольшой вход, тщательно замаскировав его.

 После взятия замка турецкие янычары уничтожили, почти, всех его защитников, погибли и те, кто замуровал винный погреб, и с тех пор до настоящего времени, владельцы замка пытались найти вход в этот погреб, но тщетно.

Я заметил, что на плане того замка, было одно странное место, на стене трапезной в углу были нанесены три точки, и стояла латинская буква V, на французском языке слово вино пишется так  Le vin, то есть это и мог быть вход в погреб.

Я тут же решил проверить свою догадку и пошел по коридору, который по старинке был освещен факелами. Я дошел до трапезной, вошел в него и подошел к тому самому углу, который был указан на плане.

Зал был освещен так же, как и коридор факелами. На стене я увидел три камешка, которые были окрашены в цвета знамени Монморси. Я нажал вначале на красный камешек, на знамени красная полоса была сверху, и он неожиданно ушел в углубление в стене, потом нажал на коричневый камешек, вторая полоса на знамени, и наконец, на зеленый камешек, третья полоса на знамени, и они, как и первый ушли в углубление.

 Неожиданно что-то затрещало, зашумело, и большая толстая, продолговатая грубо отесанная каменная плита повернулась, и открыла вход на лестницу, которая шла вниз. Там было темно, тогда я взял  факел из факельщицы и вступил на первую ступеньку, и, вдруг, плита стала закрываться, я подумал,

 – Ну, все мне конец, но увидел рычаг в стене, который поднимался вверх, тогда я его взял руками и опустил вниз, и плита опять открылась. Тогда я спокойно стал спускаться вниз по ступенькам, освещая дорогу факелом.

Через некоторое время я стоял на площадке перед железной дверью, закрытой большим деревянным  засовом. Я с трудом выдвинул его, и, надавил всем телом на дверь. Она со страшным скрипом открылась, и я увидел большое помещение, Мой факел осветил только переднюю часть его, и я увидел перед собой небольшие бочки, которые стояли в два ряда, между ними был узкий проход.

Такие же проходы были между стенами и бочками, У каждой бочки в нижней его части торчал деревянный кран с вентилем, а по стенам в несколько рядов были расположены стеллажи с пузатыми стеклянными  бутылями, закрытые деревянной пробкой.
 
Между рядами на стене висели факельщицы и в них стояли факелы, подготовленные для освещения. Я решил попробовать зажечь один из них, но он шикнул и не загорелся, что не удивительно они не горели несколько веков.
Под факелами стояли небольшие столики с кубками из ценного хрусталя. Я решил проверить, что за вкус у вина, пролежавшего так долго в этом подвале.
 
Взяв первую попавшую бутыль, зубами вытащил пробку и налил немного в кубок густоватую жидкость бордового цвета. Я глотнул и почувствовал, удивительный прекрасный вкус вина. Тогда я налил, почти полный кубок вина и отпил несколько глотков, потом еще, и еще, но оно оказалось таким крепким, что сразу же ударило мне в голову.

 Я решил испробовать вино в бочонке, взял кубок, подошел нему и открыл кран, но ноги у меня подогнулись, и я упал на пол под струю вина. Моя белая рубашка окрасилась в цвет крови, но я, с трудом приподнявшись, все-таки попробовал это вино, оно оказалось таким же прекрасным, как и то вино, что я выпил из бутыли, только вкус другой, и очень крепкое.

Если честно, то для меня Русского человека все вины, в общем, одинаковы, да и предпочитал я всегда водку. Но этот удивительный вкус меня потряс, а крепость его была схоже с крепостью водки, наверное, из-за старости.

Я решил пойти обратно к себе в комнату и насладиться вином перед судом. Захватив полную бутыль, и кубок, я побрел обратно к двери, закрыл ее, но засов не смог поставить на место. Потом с трудом поднялся, по ставшей вдруг крутой лестнице, подошел к рычагу и отпустил ее, плита открылась, и я вышел в зал, плита опустилась на место, и опять стена казалась однородной.

Зал был освещен факелами, владелец замка, не проводил электричество, стараясь привлечь побольше туристов посмотреть на это мрачное освещение. Днем здесь было интереснее, вместо окон были вставлены витражи из цветной смальты, которые освещали помещения разноцветными лучами.

Я прошел в коридор, он был очень темным, а тут я еще пошатнулся и ткнул горящим концом факела об стену и он потух, тогда я пошел в ту сторону, где находилась моя келья, завернув за угол, я вдруг увидел свет, приближающийся ко мне, тогда я спрятался за угол и стал смотреть на этот свет, и через некоторое время Аня, я боевой офицер чуть не упал в обморок, наверное, вот тогда появился у меня первый седой волосок, на меня шла женщина, одетая в длинное белое платье, с большим декольте, с белыми плечами, и седыми белыми волосами.

 Она держала в одной руке свечу, а другой поддерживала подол платья. Свеча горела чуть ниже лица, и освещало его так, что лицо превратилось в какую-то страшную безносую маску. Но, как ты знаешь, Русские не сдаются и, когда она завернула за угол, я предстал перед нею и схватил ее за плечи, чтобы остановить ее.
 
Увидев меня, залитого с ног до головы красным вином, и с безносым лицом, вначале взвизгнула, а потом заорала благим матом, испугав летучих мышей, которые заметались по коридору. Я еще никогда не слышал такого отчаянного крика, тем более от привидения.

Потом она потеряла сознание, и начала падать прямо на меня и если бы я не обхватил ее за талию двумя руками и невольно не прижал ее к себе, то она бы упала на каменный пол. Минуты две она, можно сказать, лежала на мне и не приходила в сознание.

Тогда я, как настоящий джентльмен решил привести это белое привидение в чувство и стал целовать ее в губы, через некоторое время она очнулась и ударила меня по щеке, но потом уже сама покрепче прижалась ко мне и страстно стала отвечать на мой поцелуй. 

Я, одной рукой поддерживая ее за талию, повел в мою келью, в другой руке я нес бутыль с вином и кубок. Так я довел ее до моей комнаты, при этом на каждом шагу приходилось останавливаться, что бы отвечать на поцелуи этого страстного привидения.

Зайдя в мою келью, она скинула с себя платье, разделась догола, сорвала с себя белый парик, передо мною оказалось красивое и стройное создание, с крепкой грудью и тонкой талией, жгучая брюнетка с озорными черными глазами.

Я хотел прочитать нотацию ей, что привидение не должно безобразничать и кусаться, но она не слушала меня и, расстегнув пуговицы с моей рубашки, помогла мне скинуть ее, а потом занялась моим брючным ремнем и сняла с меня брюки вместе с трусами.

Я приподнял ее и бросил на диван, и тут же накинулся на нее, как коршун на кролика прелюдий не было, мы оба были настолько горячи, что я вошел в нее, и она мне помогла. Вот тут я  чуть не сгорел со стыда, она оказалась девственницей, конечно, я попытался сойти с нее, но она не отпускала меня, и продолжала страстно отдаваться мне. Когда все кончилось, она тяжело и хрипло задышала, и шепнула мне,
 – Я еще хочу. Я ей ответил,
 – Подожди дурочка, давай выпьем вина, оно придаст нам силы,
 – Давай, милый, мы выпили из кубка вино, и опять занялись любовью. Так мы делали несколько раз, и вскоре были пьяны, но занятия любовью не прекратили.

К утру мы без сил раскинулись на диване, и я ей честно сказал,
 – Знаешь, что привидение, ты меня извини, конечно,  но ты не привидение, но кто же ты тогда есть? Она начала хохотать, но потом ответила,
– Ну, ты и дурачок, конечно, я не привидение, я внучка владельца этого замка, он меня попросил, чтобы я ходила по коридору подальше от туристов и пугала их, тем самым привлекая новых клиентов. Я был шокирован и потрясен,
 – Так ты внучка графа Роже де Монморси,
 – Да, а что?
 – Да так ничего, ответил я. Она что-то долго мочала, а потом весело расхохоталась,
 – Так ты тот самый дьявол, который соблазнил мою невестку, наставил рога моему брату, да еще стрелялся с ним на дуэли? Давясь смехом, спросила она,
 – Ничего подобного ответил я, это Маргарита соблазнила бедного юношу, то есть меня, это твой брат вызвал меня на дуэль, и теперь меня ваш отец будет за все это судить.
 
Она долго смеялась, я не выдержав, всыпал ей пару горяченьких шлепков по попе своей рукой, она для приличия покричала немного, потом мы выпили еще вина, и опять страстно занялись любовью.
 
Стало рассветать и в нашу бойницу полились солнечные лучи, и мы крепко заснули. Проснулись я от громкого и веселого смеха. Я открыл глаза и увидел двух смеющихся людей, это был бородатый толстенький граф и альгвазила. Наконец граф де Монморси кончил смеяться и весело сказал,
 – Послушай, Васильев, что все Русские мужчины такие же, как и ты, разбойники и бабники Les coureurs de femmes? Ладно, вставай, одевайся и Теодор, альгвазила отведет тебя в зал, где начнется суд над тобой, потом он потряс плечо девушки, крича,
 – Вставай негодница, но она отбрыкивалась и кричала,
 – Хватит, милый, я больше не могу. Роже опять захохотал и звонко шлепнул девушку по заднему месту, она вскочила и, увидев своего дедушку, попыталась руками прикрыть свои укромные местечки,
– Ах, дедушка, я не виновата, ты же сам сказал, что этот парень сущий дьявол, а какая девушка может устоять перед ним? Вот я и не устояла.

Роже опять весело рассмеялся,
 – Ладно, вставай Рашель, одевайся вам надо расстаться. Мы начали одеваться, и тут старик увидел на моей рубашке красные пятна, он принюхался к ним, потом осмотрев комнату, под столом нашел полупустую бутыль и кубок,

 – Господи, помоги и помилуй, ты действительно дьявол, ты нашел винный погреб, который вот уже несколько столетий искали все владельцы этого замка. Я, честно говоря, уже и не искал, думал, что это легенда, а ты взял и нашел, пожалуйста, умоляю, покажи мне его,

 – Нет граф де Монморси, только после суда, а то еще подумают, что я дал вам взятку.

Наконец, Рашель ушла из комнаты, а меня Альгвазила и владелец замка повели в трапезную, перед этим я взял кубок, налил остаток вина и мы по очереди выпили его.
 Там уже собралось много народа. Трапезная была прибрана, на возвышение стоял старинный стол со следами былых пиршеств, царапин, резных слов и даже таких же резных картинок из рыцарской жизни.

За столом стояли три стула. Средний стул был с высокой и резной спинкой, его занял граф, справа от него на простом стуле воссел служитель фемиды в черной мантии и черном старинном берете. Слева от него в сутане воссел представитель церкви с живыми и веселыми глазами. Пониже стоял небольшой стол, за которым стоял деревянный табурет, на который сел я.

Вдоль зала стояли длинные, грубо сбитые столы, за которыми сидели гости на простых лавках. Хитрый владелец замка набрал поваров, и в кухне замка была изготовлена разнообразная снедь из фаршированных свиней, жареных кур и индеек, в глиняных горшках томился жульен из шампиньонов, а в центре столов стояли бутылки разнообразных французских вин, и даже настоящая русская водка. 

Недаром граф де Монморси так старался, с каждого посетителя он брал по 1000 долларов, эти столы занимали одни мужчины, налицо была самая настоящая дискриминация женщин.
 – Месье и мадам, заявил альгвазила, по совместительству писарь, судебный пристав, обвинитель, страж порядка и мой страж, видно вино из бутыли уже подействовало на него, и он говорил заплетающимся языком,
– Слушается дело опасного преступника, который стоит пред вами.
 – Эй ты, преступник, почему сидишь, встать перед судом и господами, Par messieurs, или я оштрафую тебя за неуважения к суду.

Я с трудом встал, ноги меня плохо держали, сказалось выпитое вино, и тяжелый ночной труд от которого я никак не мог придти в себя,
– Итак, черт, Des lignes, о чем это я, да вот этот господин, Monsieur, обвиняется в нескольких тяжких преступлений.

Он стрелялся на дуэли, что уже давно запрещено во Франции, он подстрелил орла во владениях графа, тем самым покусился на собственность нашего господина, De monsieur. Он обвиняется связями с врагом человечества, самим дьяволом, и вовлечением женщин, тут он посмотрел на графа, тот украдкой показал ему кулак, то есть женщины в греховную связь с ним, он кончил говорить и граф, встав, спросил меня

– Подсудимый, что ты можешь сказать об этих обвинениях.  Я решил посмеяться над графом и заговорил,

 – Господин граф, ваша честь, я считаю своим долгом предупредить вас, что ваш суд неправомерен, решать эти дела. Я простолюдин, мой дед из крестьян Тверской губернии и только Революция и его выдающаяся роль в Великой Отечественной войне сделало его маршалом.

Первое, согласно юриспруденции средних веков Франции простолюдина может судить только ваш низший вассал, под вашим наблюдением.
Второе, ваш внук вызвал меня на дуэль, нарушив кодекс чести дуэлянта, так как дворянин не может вызвать на дуэль простолюдина, а за оскорбление должен был подать на меня иск в суд.
Третье, даже в средневековье связь с дьяволом должна была доказана перед судом неопровержимыми уликами, а также признанием подсудимого. А так как я, конечно, отказываюсь признать себя виновным в этом пункте, то придется вам доказать это обвинение.

Судьи и зал оторопело молчали, а потом начали смеяться над растерянностью графа, но тут он встал и объявил перерыв на три часа, и вышел из зала. Меня отвели в мою келью, где я окончательно допил вино, оставшееся в бутылке, и лег на диван, чтобы отдохнуть. Только я задремал, как раздался стук в дверь, и вошло три человека.

Весело улыбающаяся Маргарита, разъяренная женщина очень похожая на Маргариту, и мужчина со следами  каблука своей жены на лысой голове, под которым он находился уже много лет.

Женщина зловеще подходила ко мне и уже готова была меня ударить, но я сумел перехватить ее руку поцеловать запястье и сказать восторженным голосом,
 – Вы, наверное, и есть валькирия, губительница мужчин, вы своей удивительной красотой  погубили ни одного мужчину, и они без сопротивления отдавали вам свои души и сердца.

Женщина растеряно смотрела на меня и не знала, что сказать, тогда я не выдержал и, обняв ее руками за талию, прижал крепко к себе и впился в ее губы, женщина не только не сопротивлялась, но также страстно стала мне отвечать, пока ее муж и дочь с трудом не оттащили нас друг от друга.

 Женщина стала еще краше, ее красивое лицо покраснело от страсти, и она тяжело дышала, открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Она облизнула губы свои, и уже готова была, вновь набросится на меня с поцелуями, но ее крепко держали ее дочка и муж. Наконец, она очнулась, и весело рассмеялась,
 
– Ну, дочка, как ты только выдержала этого прохвоста Du coquin, сумевшего соблазнить меня на твоих глазах и на глазах мужа, В Бретани, еще лет двести назад его сожгли бы на костре, обвинив в колдовстве.

Прощай голубчик, желаю тебе любви и счастья в жизни, мы с дочкой будим молиться за тебя. И они вышли, при этом мать шепнула дочке,
 – Марго, а каков он в постели, ответа я не услышал. Услышал только веселый смех за дверью. Я лег на диван и провалился в сон.
 
Во сне неожиданно мне приснилась моя мама, которая шептала мне сказку о сером волке и царевиче, и гладила своей шершавой ладонью мои горячие щеки, переезд в Москву из Колымы, где папа добывал золото, достался мне очень тяжело, я сильно простудился, и лежал в своей кровати с большой температурой. Ее прохладные ладони, как в сказке сняли с меня боль, и мне стало хорошо и приятно, вот так бы, как царевич, я мчался бы куда-то вперед к своему счастью, но тут в мой сон ворвался чей-то грубый смех и меня кто-то теребил за плечо.

Я открыл глаза и увидел альгвазила, который торопил меня на суд. Я поспешил одеться, и мы пошли в трапезную, Увидев меня, зал оживился, бросил, есть, и пить, и захлопал в ладони, точно я какой-то герой. На своих местах сидели судьи.

Кода я сел за свой стол, то встал граф, и, взял какую-то гербовую бумагу и зачитал ее, это была грамота, что за слуги перед Францией и городом, графом Роже де Монморси, предоставляется дворянство, и пожизненный, наследственный титул Виконт Le vicomte Деметри де Василе, с гербом и знаменем города Сен-Сир-сюр-Мер Des Seines-SIR-sjur-mesures.

Оказывается граф, имел право единолично давать титул виконта. Подписана она была задним числом, то есть за день происшествия,
Он торжественно встал и надел мне на голову многоугольную шапку-корону, в которую были вкраплены драгоценные камни, в основном рубины.
– Господин судья вы можете, продолжить вашу деятельность. Судья встал и зачитал опять все мои грехи.

Я не могу рассказать про этот странный суд, вино сыграло озорную шутку со мной, я неожиданно стал и своим адвокатом и своим обвинителем.

Ты же знаешь, что я быстро запоминаю любой текст, а так как я часто был в библиотеке графа, и читал его замечательную книгу о средневековой юриспруденции, написанную с истинным французским юмором и шармом стал цитировать ее.

 Вначале я доказывал, что по Римскому праву я не виновен, а потом опровергал это каким-нибудь казусом при описании аналогичного дела в 14-15 веке. Судья то и дело бегал в библиотеку за книгой графа, потом плюнул и уже верил мне на слово.

Граф и зрители, наблюдая за моей титанической борьбой с самим собой уже вовсю хохотали, а американцы ставили на пари большие ставки, кто победит обвинитель или защитник. В ходе следственного разбирательства я перешел к дуэли, и прочел указ о запрещении дуэли, а также о наказании за нарушение этого указа.

В тоже время я доказывал, что молодой граф, застав свою жену с другим мужчиной был взбешен и поставлен в очень тяжелое положение, он никак не мог отомстить своему обидчику, и ему пришлось вызвать его на дуэль, а я не мог ему в этом отказать, так как хотел как-то утешить его.

Дуэльные пистолеты я не украл, а одолжил, и после дуэли я их положил на место. Ваш внук господин граф никогда не держал в руках оружия, и я знал, что он промажет, и мне пришлось выстрелить вверх, и при этом я случайно подстрелил орла.

В общем, потом обвинитель и защитник стали спорить о принадлежности орла какому-то владельцу, потом они спорили, считается ли спасение цыпленка облегчающим вину обстоятельством.

Самое трудное было в споре обвинителя с защитником о связи подсудимого с дьяволом. Кюре тоже, как и все весело хохотал над этим спором и не вмешивался в него. Обвинитель вызвал свидетеля, это был старый рыбак, пьяница и дебошир.

Он рассказал, что после ремонта лодки он выпил немного и заснул на берегу моря. Вдруг он услышал громкие крики и стоны и увидел в прибрежном мелководье мужчину занимающегося любовью с женщиной. Потом они вышли на берег, и он увидел два обнаженных тела, женщины с развивающимися белыми волосами, и мужчины с мощным торсом и бледным лицом с рогами на голове.

Я ахнул,
 – Да когда же она успела? Спросил я с удивлением, граф тут же отозвался,
 – Что она успела?
 – Да наставить мне рога.

Тут все присутствующие и граф вместе с ними захохотали еще громче. Наконец, они успокоились, и старик продолжил, они пошли в сторону города, и, вдруг, дьявол страшным голосом заорал что-то несуразное и дьявольское, к нему присоединился ужасный голос женщины.

Вот тогда весь город всполошился и даже раздались выстрелы, а я от испуга убежал в свой сарай и больше ничего не помню.

 Оживился кюре, который сразу же стал расспрашивать рыбака, на кого был похож мужчина, и тот, показав на меня, чистосердечно признался,
 – Вот на этого месье, ваша честь,
 – Ты, что и раньше его видел,
– Конечно,  он по вечерам частенько заезжал сюда на своем катере и привозил молоденьких женщин, и занимался с ними вот также любовью.

Да потом моя жена часто посылала меня к вышке спасателей, чтобы разыскать моих внучек, которые загорали и купались около нее.

Я его хорошо разглядел, ему приходилось то спасать девчонок заплывших за буек, то учить их плаванию, то удирать на катере от разъяренных родителей и мужей, которые пытались убить его. Мои внучки только о нем и говорили. Мы, рыбаки решили, что он  дьявол, но веселый дьявол, он помог многим нашим рыбакам,
 
– Ну, хорошо, а женщину ты видел? Спросил граф,
– Конечно, у нее были длинные белые волосы, глаза сверкали. Она была совершенно голой, и дьявольски красива. Когда они занимались любовью, она громко кричала, и обзывали своего партнера ужасными словами.

Потом они вышли на берег, и женщина, обхватив дьявола руками и, опрокинув его на песок, стала заниматься с ним любовью, мне было так страшно и так притягательно смотреть на это чудо, что я сразу же протрезвел, но потом они встали и, как я уже говорил, пошли в сторону города, заорав на незнакомом языке что-то ужасное,

 – Свидетель, сказал граф, вы все сказали,
– Да ваша честь,
– Тогда садитесь на место.

 Падре встрепенулся и ехидно спросил,
– Господин виконт, то, что рассказал свидетель, правда? Или вы будете отрицать, что то, что это самая настоящая дьявольщина.
 – То, что рассказал свидетель, правда, но выводы неверны, это не дьявольщина, а любовь двух молодых людей, мужчины и женщины,
 – Тогда, какое богохульство вы орали во все горло, разбудив почтенных горожан,

– Это не богохульство, а мужчина от переполнившего его счастья запел акафист в честь любимой, тогда граф, смеясь, спросил, господин  виконт, а вы сможете нам спеть эту песнь? Граф не знал, что он пролил бальзам на мое раненое сердце. Я тут же встал и запел на русском языке,

– Миллион, миллион алых роз, но дальше мне, как всегда не дали петь, мнение присутствующих разделилось, одна часть от смеха чуть под стол не свалилась, а другая часть начала свистеть и орать, что бы я заткнулся.

Граф же замахал руками и крикнул,
 – Все хватит, замолкни, такую пытку выдержит только глухой. Падре, согласитесь, что дьяволом тут даже не пахнет, а пахнет полным отсутствием слуха, Падре тут же испуганно, заикаясь, ответил,
 – Господи, запретите ему петь, монсеньор, или я за себя не отвечаю. Я обиженно замолк. Только минут через десять посетители успокоились, и наступила тишина.

Тогда встал граф и торжественно объявил,
 – Приговор по делу Деметру де Василе, принимая во внимание все доводы обвинения и защиты, суд постановил наказать подсудимого  лишением жизни путем отсечения головы на главной площади города Сен-Сир-сюр-Мер условно завтра в 4 часа вечера, после казни музыка, танцы и концерт местных любителей сценического искусства. Одежда праздничная, и парадная, фасон и покрой средних веков.

 Все суд окончен. Все посетители встали, допили налитое в бокалы вино, и, пытаясь петь, только, что услышанную песню и, смеясь, удалились из трапезной. Граф подошел ко мне и сказал, весело улыбаясь,
 – Виконт, никогда я еще так не смеялся, как сегодня. Уже сейчас я могу сказать, что получил сумму, которая позволит мне не только сохранить замок, но и произвести реставрацию его.

Дмитрий, пожалуйста, скажи, где винный погреб? Это не только коллекция старинных вин, но еще рецепты их изготовления, которые были безнадежно потеряны. Я ответил,
 – Хорошо монсеньор, и подвел их к той части стены в углу, где были три разноцветных камешка, показал с какой очередностью надо нажимать на камешки, плита повернулась, и показался проход в погребок, мы втроем вошли на лестницу и спустились к двери в подвал, с трудом открыв ее, вошли в погреб, граф был в восторге.

Мы взяли бутыль с красным вином, и вышли наружу, потом по коридору прошли в мою комнату, граф что-то сказал Теодору и тот вышел, а через некоторое время пришел с тремя бокалами, мы выпили еще немного вина, и гости ушли из моей комнаты, не закрыв ее. 

Я лег на диван и тут же заснул, проснулся я где-то к часу дня, без происшествий и снов. Дмитрий перестал говорить, чему-то улыбаясь и Аня, вдруг, увидела, как его красивое лицо покраснело до самих кончиков волос, и даже уши заалели,
 
– Дима, что произошло ночью?
 – Да нет девочка ничего ей богу,
 – Дмитрий ты не умеешь врать, колись, правда девочки он нас обманывает? Вокруг собралось довольно много народу в основном женщины, и они согласно закивали головами.

Дмитрий трагически вздохнул и все-таки начал говорить,
 – Эта самая печальная часть моей истории. Я, как и говорил, быстро заснул, как, вдруг,  услышал осторожный стук в дверь, я очнулся и крикнул,
 – Входите, открыто. Дверь открылась, и вошли две женские фигуры со свечами в руках, я пригляделся и узнал их, это были тоненькая стройная брюнетка Рашель, и пухленькая, но чудесно сложенная блондинка Маргарита. Они были одеты в неглиже, которое ничего не скрывало от моих глаз, я взял и ляпнул,
 – А где же? И тут же замолчал. Рашель удивилась,
 – Марго, о чем он говорит. Но Марго ничего не могла сказать, она весело хохотала.

Наконец, отсмеявшись, она сказала,
 – Вот этот людоед вспомнил о моей матери, и она рассказала о визите ее семьи к Дмитрию.
 – Рашель Мама моя шла готовая убить его, но, что произошло дальше ты, наверное, представляешь, он сделал ей удивительный комплимент, она растерялась и, воспользовавшись этим, он впился в ее губы. Мы с папой ели оттащили их друг от друга. С тех пор, она просто бредит им,
 
– Так, сказала Рашель, тебе мало двух молоденьких девушек, тебе подавай еще и женщину, мать одной из них. Марго, давай его за это накажем. И они, поставив свечи в подсвечники, стоящие на столе набросились на меня.

Я защищался, как лев и вскоре они попросили пощады, в общем, мы занимались любовью втроем всю ночь, все утро и часть дня. Заснули мы только около одиннадцати часов утра.
 
А, во втором часу дня меня разбудил громкий знакомый смех графа и альгвазила, им вторил тонким голоском падре, он пришел причастить меня перед казнью. Я открыл глаза и увидел, что мы лежим на полу на одеяле и подушках в очень неприличных позах, а главное высокородные женщины были  раздеты и ничем неприкрыты и крепко обхватывали меня с обеих сторон,
 
 Граф долго смеялся, а потом заявил,
– Дмитрий, я довольно долго жил на свете, повидал много людей, но такого веселого и доброго негодяя я не встречал.

В это время проснулись девушки, они, увидев своего любимого дедушку и его спутников завизжали,
 – Ах, здесь мужчины, а мы голые убирайтесь отсюда. Потом Рашель узнала своего дедушку и, схватив простыню, попыталась закрыться ею. Маргарита же спокойно лежала в моих объятьях и даже не пыталась закрыться,
 
– Так голубушки (Les cheres amies) не хочу слышать ваши оправдания, быстренько одевайтесь и бегом в гардеробную, где можете найти женскую одежду под стать нашего праздника, аутодафе на центральной площади нашего города,

 – Дедушка, чуть не плача спросила добродушная Маргарита, вы что же и вправду решили казнить нашего гостя, но ведь он ни в чем не виноват, одна я во всем виновата, это я соблазнила его, а муж случайно нас застал, и произошла эта дуэль, между прочим, моя мама тоже его защищает,

 – Как, он ухитрился соблазнить и твою мать, только вчера, кажется, она готова была убить его,
 – Да нет дедушка, она разговаривала  с ним в моем присутствии и в присутствие моего папы. Мы не слышали, что он ей сказал, но они, вдруг начали целоваться, да так, что мы с папой ели их растащили. Все присутствующие кроме меня, конечно, весело расхохотались, а падре сквозь смех произнес,
 – Ну, разве это не колдовство, он околдовал женщин настолько, что они просто требуют от меня освободить его от наказания.

Ладно, девочки одевайтесь и вон отсюда, зайдите в нашу гардеробную там подберите себе одежду, подходящую для этого случая, между прочим, Дмитрий на тебя молятся все портные города, сейчас на курорте и в городе все заказали срочно сшить подобие костюма средневековья.

Дмитрий, мы с альгвазилом сейчас пойдем на площадь, а ты остаешься с кюре, который будет тебя причащать.

Они с Теодоре вышли, оставив нас наедине с Кюре,
 – Господин Васильев, вы крещеный человек или нет,
 – Да, господин кюре, мой дед, будучи маршалом, никогда не скрывал, что он верующий человек и своих детей он воспитал в таком же духе, но надо сказать, что мы, как и большинство верующих Русских людей состоим в Православной церкви.

Я из пазухи достал крестик, который висел у меня с самого детства, и, как мне казалось, защищал меня от всех напастей,
 – Ну что же сын мой, так как эта казнь ненастоящая, давай просто поговорим друг с другом.

Скажи дорогой, я должен тебя причастить, но перед этим ты должен мне исповедоваться, если не хочешь не надо.

 – Падре, ответил я – я не более грешен, чем любой другой молодой человек в этом мире, Бог создал человека не только разумным, но и дал ему бессмертную душу, способную любить. Без любви человечество не смогло бы развиваться, потому что любовь, это одна из сторон счастья, и поэтому она стала прекрасным стимулом для человека в поисках совершенства и гармонии с природой и Богом.

Только один разум не даст нам счастья, без любви человек так бы и остался на уровне пещерного человека.

Недаром любовные игры животных дают им такое наслаждение, что исчезает даже инстинкт самосохранения, и они могут идти ради них к гибели, например, токование глухарей, танцы птиц, драки хищников.

Человек ради любви теряет рассудок и может пойти ради нее, как на великий подвиг, так и на страшную подлость. Но даже несчастная любовь дает человеку разумному счастье и умиротворение с жизнью.

Но Бог дал человеку любовь не только ради жизни на земле, но и ради сохранения всего того, что его окружает, свое потомство, свою малую и большую Родину, и, наконец, землю, на которой он появился, природу, окружающего его и без которой он исчезнет, как вид. 

Недаром человечество накопило множество самых разных произведений, поэзию, прозу, драмы о любви и страсти. В библии есть чудесные строки о любви, но самое главное нельзя ничего созидать без любви, поэтому и земля, животные и люди были созданы с любовью к ним, особенно к человеку, которого Бог создал по своему подобию.

Конечно, десять заповедей Бога даны им для того, чтобы человек выжил в борьбе за свое существование, но чтобы исполнять эти заповеди, должен существовать зрелый разум, которого нет у молодых людей, и у старых, сохранившие в душе молодость.

Наверное, Бог снисходительно относится к некоторым нарушениям заповедей, которые не приводят к разрушающим последствиям, а то, наверное, было бы наказано чуть ли не все молодое поколение. Например, не пожелай жены своего ближнего, а, что делать, если возникла страсть и любовь к ней, и она отвечает взаимностью?

Не сотвори себе кумира, но для молодых людей, да и не только для молодых любимые создания и есть кумиры, на алтарь которых они готовы положить все богатства мира, правда, которых у них нет, звезды и луну, свою душу, честь и жизнь.

Но вместе с любовью рождается и ее спутник ревность, которая может быть и есть самым страшным наказанием Бога для влюбленных.
Эти чувства, неподвластные разуму родили с самого рождения человека искусство и литературу, которые создали, сохранившие из мглы веков и до настоящего времени удивительные разнообразные образы в любви и страшные последствия ревности, поэтому, пока мы молоды душой и телом да здравствует любовь.

Самую самоотверженную любовь к человеку показал спаситель наш Иисус Христос, который преданный Иудой и его учениками, оболганный перед народом первосвященниками, под крик и улюлюканий толпы, пронес свой крест на Голгофу и, испытав физические и моральные муки человека, простил его, тем самым спас человечество от гибели.

Я замолчал и, вдруг, услышал женский плач, это мои женщины вместе с матерью Маргариты, стояли у открытой двери и плакали навзрыд,
– Господи Аня, а ты чего плачешь? Удивленно спросил Дмитрий у невесты, а потом увидел слезы и услышал всхлипывание у всех женщин, окруживших их. Аню, как всегда потрясли слова ее любимого, и она даже не могла ответить почему,
 – Ну вот, я же предупреждал тебя, что рассказ мой будет трагическим, и на этом позволь закончить его, а то ты нальешь целую лужу слез, и самолет упадет под ее тяжестью.  Но тут окружающие и Аня, в том числе возмущенно потребовали продолжение рассказа. И Дмитрий продолжил,

– Кюре причастил меня, и мы с ним допили вино из бутыли.
Пришли женщины и помогли мне одеться в одежу, носимую в Средневековье, широкие в бедрах и очень короткие, открывающие мои лодыжки, какие-то длинные чулки, и почти, дамские туфли, причесали мой волосы и хотели надеть припудренный белый парик, но я отказался. Меня повели по коридорам к выходу, там стояла повозка, в которую был запряжен ослик.

Повозка была довольно длинной и на нем стояла деревянная клетка, с небольшим входом. Мне связали руки и помогли взойти в эту клетку. Впереди на козлах сидел пожилой мужчина, одетый, как и я. Он в руках теребил кнут, и когда я поместился в клетке, он тихонько ударил ослика и тот довольно бодро побежал по дороге в город, по краям повозки гарцевали на красивых лошадях всадники.

Все остальные, кто меня сопровождал, шли сзади повозки, граф, альгвазила, кюре уже уехали на место казни. Из сопровождающих шли мои женщины вместе с мамой Маргариты, которые вслух обсуждали мою одежду, и весело хихикали над моим гульфиком, вообще они вели себя так будто шли не на мою казнь, а какое-то веселое шоу.

Крепкое старинное вино ударило мне в голову, и мне, вдруг показалось, что я действительно в плену у “Духов” и меня везли на казнь.
Наконец, мы доехали до города и поехали по единственной главной улице к центральной площади.

Народу было столько, что яблоку негде было упасть, а когда мы проезжали мимо одного места, где в обычные дни располагалась ярмарка, а сейчас все торговцы бросили свои лотки и торговые места и весело встречали нас, я решил бежать из плена.

По дороге веселая толпа закидала меня букетами цветов, и вся повозка была усыпана ими. 

Я легко, как меня учили в разведке, развязал узел, освободил руки и вышиб дверцу. Недолго думая, я вскочил на одну из лошадей, осторожно скинув седока, и направил ее в сторону, прорвался сквозь строй зевак и уже мчался  в один из переулков, когда увидел красивую молодую девчонку лет пятнадцати.

Лицо ее излучало небывалую страсть, а глаза умоляли меня взять ее с собой и я не выдержав, нагнулся, и, обхватив девочку под мышками, приподнял и посадил ее впереди себя. Она тут же с восторгом обхватила меня за шею и впилась, как вампир в мои губы.

 Мы проскакали еще немного, и лошадь, встретив какое-то препятствие, встала на дыбы, опрокинув нас на мягкую землю, и девочка, упав на меня, продолжала целоваться, мы уже ничего не замечали. Мои руки ласкали ее прекрасные грудки, которые каким-то образом раскрылись.

Неожиданно множество рук оторвали нас друг от друга, несмотря на наше сопротивление. Переодетая полиция и пожилая женщина, похожая на девчонку оторвали нас друг от друга, при этом мать, смеясь, лупила свою дочку по попе, и весело бранила ее.

Стражники хохоча, отнесли меня к повозке, и я оказался опять в клетке, и ослик потащил меня на место казни.
 На площади, где собралось множество народу, уже знали о моем побеге и приветствовали меня с криками “Ура Hourrah”, свистом и веселым смехом. Посреди площади возвышался наскоро сколоченный эшафот, и на нем стоял круглый чурбак, а рядом с топором в руках находился палач в красном колпаке.

На помост вошел граф и провозгласил приговор, который он зачитал в замке, закончив его весело одним словом “Условно”. На эшафот притащили чучело, одетое так же, как и я, поставили его перед чурбаком, положили на него что-то вроде головы с шеей,  и палач, взмахнув своим топором, легко отрубил голову манекена.

Потом заиграла музыка, прозвучал фейерверк, и площадь превратилась в подиум для танцев.

Начался карнавал, люди весело шли в различных одеждах знаменитых персонажей, что-то пели, орали, а мне, вдруг стало грустно, и я незаметно ушел с площади на берег моря, там я сел в катер и, заведя мотор, помчался вперед, где куда-то за море садилось огромное на весь горизонт бордовое солнце.

Я шел на катере вдаль за край моря, а солнце, уменьшаясь и темнея, уходило за горизонт, появились первые звезды, и еще бледная луна, постепенно небо почернело, и звезды засияли голубоватым холодным светом. Я выключил мотор, и катер, отдавшись на волю волн, покачиваясь, плыл в неизвестно направлении.

 Я сидел на кресле у руля, море притихло, и черное небо со всеми звездами и уже с сияющей луной отражалось в море и мне, казалось, что я лечу где-то в космосе далеко от земли и неизвестно, когда же я буду дома. Я лег на дно катера и слушал, как волны ударяясь об его борта что-то бормотали, вводя меня в сон, и я заснул.

 И приснился мне густой заваленный снегом лес, а я шел по нему на лыжах и снег хрустел вот так же, как поскрипывал катер, переходя с волны на волну. Когда я проснулся, катер снесло к берегу, почти туда же, где находилась моя вышка.

 На берегу меня встречало множество народу, они почему-то тоже притихли и смотрели на меня с любовью, как на какое-то чудо, и что-то ждали от меня. Ко мне подошел граф и подал мне мегафон,
 – Скажи что-нибудь им, он кивнул на толпу, никогда еще наш городок так не веселился и радовался жизни, как в эти дни. Ты расшевелил наш городок, и даже этих чопорных американцев из курорта, которые думают, что без них жизни на земле нет.

Я взял мегафон и заговорил о том сокровенном, о чем я передумал на войне,
 – Господа, бог создал за несколько дней землю, природу, животных и людей, Христос отдал за человечество жизнь, а мы можем за несколько часов уничтожить все, созданное им, если не поймем, что мы созданы богом для вечной жизни, что каждый из нас не просто песчинка на земле, а чудо единственное и неповторимое.

Для бога все мы равны и важны, как драгоценный камень в оправе из золота, серебра или меди. Каждый человек это вселенная и если он погибнет, вместе с ним исчезнет целый мир. Давайте беречь друг друга, не должны нас разъединять ни идеология, ни границы, ни вера. Только тогда мы поймем, что мы все в одной лодке, и нельзя ее раскачивать посреди океана мироздания, потому что она может расколоться и развалиться так, что человечество исчезнет, и нет ему спасения.

Господа я призываю вас просто задуматься об этом, потому что однажды сама жизнь поставит вас перед выбором – как жить дальше.

 Я закончил  и в это время где-то на востоке появились первые лучи солнца, и я увидел множество глаз с любопытством смотрящих на меня. Все молчали, и стояла такая тишина, что казалось, что было слышно стук множество сердец.
Они смотрели на меня так же, как ты смотришь сейчас на меня Анечка.

Все, кто слушал его рассказ, кто смеялся, переживал и даже невольно всплакнул от грустных ноток в нем, смотрели на Дмитрия, как на ангела, спустившегося к ним с небес,
 
– Ну что Анечка, наступило утро, и Шехеразада прекратила дозволенные речи. Остался час до посадки в Москве и нам уже пора собираться, но тут Аня спросила,
 – Милый, а что же дальше было? Ее тут же поддержали другие слушатели,
 – Да ничего Анечка, на следующий день пришло письмо от моего названного отца о том, что меня простили, и я могу вернуться домой. И через два дня я вылетел в Москву, вот и все девочка моя.

Слушатели молча разошлись, и Аня глубоко задумалась над всем, что услышала от любимого человека, она думала о том, что встреча с ним самый большой подарок ей от судьбы, и она верила каждому слову Дмитрия, потому что  вспоминала, с какой веселой и доброй улыбкой говорил с ним его дядя  Василий Константинович.

Но, вдруг, она заметила опять туже странную и мечтательную улыбку, которую она увидела у этого проклятого бабника, когда он вспоминал о Маргарите и Рашель, и опять он сильно покраснел.

Она тут же шепнула ему, чтобы никто не услышал,
 – Дима, что произошло перед отъездом? Я же вижу, что ты что-то не договариваешь, и потому, как он отвел глаза от ее глаз, она поняла, что не ошиблась и попыталась разговорить его, но тут ее милый не уступил ей и стоял на своем, как скала,
 – Девочка ничего не было, через два дня я уехал из городка, и тем же вечером на самолете вылетел в Москву.

Она ломала голову над тем, кто же посетил его в последнюю ночь, и, вдруг, поняла, что это была мать Маргариты, он не мог признаться в этом так, как это был большой грех. Тогда она перестала его допрашивать, и обиженно стала собирать вещи, теряя слезинки на платье,
 – Ну ладно и он шепотом рассказал  о самом страстном приключении тех дней.

 Он рассказал, как вечером он в последний раз пошел на вышку, чтобы убраться в ней и запереть ее. Он уже убрался, когда прибежали его кузины, и, закрыв за собой дверь, передали ему записку от женщины с просьбой встретиться с нею, где я пожелаю, подпись была мне не знакома, – Елизавета Анжу. Мои Кузины были в восторге,

 – Кузен, ты самый лучший человек на свете, мы тебя никогда не забудем, и не только мы, но и наши родители, и дядя Василий Константинович, и весь наш городок. Если тебе будет плохо в России, приезжай к нам, граф де Монморси в таком восторге от тебя, что послал письмо президенту, чтобы он сделал тебя почетным гражданином Франции,

 – Нет девочки, ответил я, я не смогу жить без моей Родины, я разделю ее судьбу, какова бы она не была. Дед наш в самые трудные дни войны был вместе с народом, вместе со своими солдатами. Я тоже солдат и буду защищать Родину, пока жив.

Девочки, а кто же такая Елизавета Анжу? И тут я понял кто это, конечно, мать Маргариты.
И я вспомнил жаркий поцелуй этой женщины, ее невероятно упругое тело ее красивые мягкие губы, и к своему стыду мне захотелось вновь все это почувствовать.

Тогда я взял со стола чистый листок бумаги и написал несколько строк,
 – Дорогая моя, приходи сюда на вышку, у нас еще целая ночь впереди и часть дня – Cher en lavant, viens ici sur le plongeoir, chez nous la nuit encore entiere en avant et la partie du jour и подписался виконт де Василе.

Я отдал письмо девочкам, поцеловал их в щечки, и они довольные и радостные убежали. Ждать, почти, не пришлось, видно женщина находилась где-то недалеко, она накинула на себя зеленый шелковый халатик, под которым был виден темно-синий бикини крепко облегающий ее прекрасное тело, от нее пахло морем, и мокрые белые волосы шапкой лежали на голове и спадали, как капюшон на ее плечи, спину и грудь, видно, что она только, что искупалась.

Несмотря на надвигающуюся ночь, все еще стояла тропическая жара, и я ходил по комнате в одних плавках.
Елизавета, переступив порог, и, как потом она говорила, увидела прекрасного мужчину, сложенного как греческий Аполлон нарисованного на холсте великих мастеров.

У бедной женщины помутилось в голове, и она полностью потеряв рассудок, как животное отдалась своим инстинктам, и, позабыв страх и стыд, накинулась на меня, собираясь сломить и сделать своей игрушкой.

Но тут же поняла, что нашла коса на камень, в буквальном смысле слов, я хоть и был поменьше ее ростом, но обладал железной силой и волей. Я скинул с женщины всю одежду, а что мне не сдавалось, попросту рвал на лоскуты и, раздев ее полностью, приподнял, как пушинку и кинул на кровать.

Вскоре бедная Лиза поняла, что ей не сладить с этим хищником, как с другими мужчинами, и она с радостью подчинилась моей воле, впервые, почувствовав радость в женской слабости и сладость в боли, причиненной этим варваром.

Время исчезло, казалось, что мы несемся в безвоздушном пространстве куда-то вверх к вершинам наслаждения. И только, когда солнце вновь поднялось высоко над вышкой, и вновь опалила их жарой, мы откинулись друг от друга и впали в нирвану, из которой нет выхода.

Первой очнулась женщина и долго смотрела на это чудо, подарившее ей такой секс, который она не испытывала никогда за всю свою жизнь, и почему-то из ее глаз  нежданно полились слезы.

Проснулся и я, и, конечно, попытался вновь насладиться своей женщиной, но Лиза испуганно отстранилась от меня,
 – Не надо, дорогой или я сойду с ума, давай поговорим немного и расстанемся, пока я еще жива.

Я тоже смотрел на прекрасное от любви лицо этой женщины, и у меня неожиданно мелькнула мысль о том, что было бы хорошо, если бы Елизавета всю жизнь вот также просыпалась у меня под боком и смотрела бы в мои глаза вот такими же счастливыми глазами. И я недолго думая сказал слова, которые никогда не приходили мне на ум прежде,
 – Любимая, я, кажется, влюбился в тебя, давай поженимся и будем жить вместе в Москве или, если тебе хочется в Париже.

Лиза еще горше заплакала и ответила мне со слезами и улыбкой на лице,
 – Дорогой, я тоже влюбилась в тебя, но ты птичка не из нашего мира, и если я закольцую тебя, через некоторое время ты либо вернешься в свой мир, либо погибнешь в нашем мире.

 Не думай, меня не останавливает ни разница в годах, ни мое  богатство, ни мое аристократическое происхождение, ни различия в вероисповедании и в мировоззрении, а меня пугает, что твоя жизнь и твоя одержимость никогда не соприкоснется с нашей обыденной жизнью и рутиной существования, где все разложено по полочкам, и, где все известно заранее. Так что я тебе даю свободу, еще даже не окольцевав тебя.

Милый лучше прижмись ко мне крепче, обними меня сильнее, поцелуй меня слаще, и войди в меня глубже.

И я вновь занялся любовью с женщиной, которая сумела сказать мне в нескольких словах о своей любви то, о чем пишут в толстых книгах и прекрасных стихах.

 Очнулся я, как всегда от веселого смеха графа. У дверей стояли вместе с ним две молодые женщины, Маргарита и Рашель, которые восторженно смотрели, чем мы занимались в постели с Елизаветой.

Когда мы вскочили на ноги совершенно голые, и тяжело дыша, непонимающе смотрели на зрителей, тогда и девушки весело стали смеяться и сели на стулья, чтобы не упасть.

Граф заговорил, еле сдерживая смех,
 – Ну, ты и бандит, за три дня ты  сделал столько, что вся Франция помирает от смеха, я растерялся и не знал, что сказать, зато Елизавета спокойно попыталась одеть свое бикини, но не смогла, он был разорваны на куски.

Тогда она надела свой прозрачный халатик, и спокойно спросила,
 – Что весь городок уже все знает?
– Да мама и курортники тоже смеются, посмотри на берег, сколько собралось народу.

Тут уже я не выдержал,
 – Что ведьма, это ты нарочно отдала записку моим кузинам, которые не могут держать язык за зубами? За это я тебя буду убивать и грабить,
 
– Попробуй только, я тебя так огрею по башке, что ты из больницы долго не выйдешь. Мы бросились в объятья друг другу, и только помощь альгвазилы помогло графу и девушкам растащить нас друг от друга. Страстный и жаркий поцелуй, казалось, должен был растопить наши сердца.

 Наконец, девушки увели упирающуюся Елизавету, и граф передал мне подписанную самим президентом республики грамоту о награждение меня орденом Почетного Легиона за заслуги перед Францией, и передал мне открытую коробку, в которой находился этот орден. Потом граф проводил меня через громадную толпу к своему автомобилю, я сел на заднее сиденье и он меня повез в Париж.

Я всю дорогу спал и только на аэродроме в Орли, он меня разбудил, дал мне в руки билет до Москвы, предал мне довольно тяжелый кованый сундучок и на этом мои трагические приключения окончились.

 Раздался веселый смех пассажиров и стюардесс, которые тут же окружили их, как увидели, что Дмитрий опять с грустной миной что-то рассказывает Анюте.

Через некоторое время лайнер приземлился, и Дмитрий с Аней, окруженных толпой пассажиров вошли в здание аэровокзала Шереметьево, забрали свой багаж и Бориса, и вышли на площадь перед аэровокзалом, там их ждал уже на своей машине Генрих.


Бой за хозяйку.


Дмитрий, Аня и Светлана ехали по дороге домой в машине Генриха, и почему-то молчали, рассматривая милые пейзажи по сторонам дороги.

Небольшие перелески, холмы, речушки, пруды, дорога поднималась и спускалась по холмам, пересекала по мосту речушки, а по бокам дороги подступал не яркий подмосковный лес с высокими соснами, разлапистыми елями и ласковыми березками, машущими своими ветками им вслед,
 
– Что-то вы примолкли господа путешественники? Спросил Генрих, что-то произошло с вами в Париже или в самолете, на котором вы летели? Света уже начала дремать и положила свою головку на спину Бориса. Аня умоляюще смотрела на своего любимого, слова сами собой рвались из ее рта,

 – А, вдруг, догадался Генрих, Аня, я понял, это он рассказал тебе о своей трагической дуэли, которая неожиданно смягчили сердца наших руководителей КГБ, а всех простых работников нашего учреждения рассмешило так, что он даже псевдоним получил барон Мюнхгаузен.

Но тут появился резидент нашей разведки во Франции и передал все документы на имя Васильева  о получении Французского ордена Почетного легиона. Потом он доложил руководству все, что узнал о похождениях Васильева в городке Сен-Сир-сюр-Мер. И мы неожиданно поняли, что он нам не врал, и все, что он нам рассказал, правда.

Я не выдержал и рассказал об этом случае моей семье. Мы еще долго смаковали этот рассказ, а дочка моя стала бредить им, и успокоилась только тогда, когда встретила своего нынешнего мужа.

Слушай, Аня, что он у тебя все время молчит, это на него не похоже? Аня тоже заметила в глазах Дмитрия какую-то непонятную ей тревогу. Она промолчала, но Дмитрий ответил, он рассказал Генриху о встрече в аэропорту Орли со своим двоюродным братом Константином, который явно был недружелюбно настроен к нему,
 
– Я думаю, что он узнал о том, что муж Юлии Федоровны Совицкой, вор в законе перевел на ее имя огромную сумму 300 миллионов долларов, поняв, что он уже стал ненужным своим покровителям, решил удрать за границу вместе со своей женой и дочкой.

Как ты знаешь, сам он погиб в перестрелке, а его жене я помог переправиться во Францию под покровительство моего дяди Василия Константиновича. Там она и узнала об этих проклятых деньгах, но не успела ими распорядиться так, как попала в автокатастрофу вместе со своей дочкой Светочкой.

 Поэтому мы с Анечкой вылетели в Париж, и навестили Юлию Федоровну в больнице, где она отдала документ, в котором распорядителем всех денег до совершеннолетия Светочки  назначила меня, этим же документом она сделала меня опекуном девочки.

Я думаю, что Константин подстроил эту автокатастрофу, и у него был сговор с адвокатом семьи, но мое появление смешало ему все карты и он не смог выполнить того, что задумал, поэтому я решил срочно уехать в Москву, здесь нас, как мне казалось, он не будет преследовать. Но в самолете я увидел человека очень похожего на его охранника, сидевшего в Костиной машине.

Придется Аню и Светлану оставить в ее доме. Так, что вначале завези нас в дом Реутовых, а меня ко мне домой,
 – Ну, нет, вскинулась Анюта, куда ты туда и я, теперь мы неразлучная пара, правда же милый? Дмитрий обнял девушку и поцеловал ее,
 – Конечно дорогая, Генрих, довези нас до дома моей невесты, а после этого мы с ней пройдемся по Москве, а когда устанем, пойдем, передохнем к себе домой. Генрих, ухмыльнулся, увидев в зеркальце, как засияло лицо девушки, когда она услышала слова своего ненаглядного.

Через некоторое время они остановились перед Аниным домом и, поблагодарив Генриха, вышли из машины. Светочка проснулась и, взяв своих друзей за руки, она весело зашагала к дому. Пройдя в подъезд и поднявшись на лифте на пятый этаж, Дима, Аня и Света остановились перед дверью, обитой дерматином, и Аня нажала кнопку звонка.

Тут же раздался веселый лай Алисы, на, который отозвался Борька. Дверь открылась и на площадку выскочила вся Анина семья, Света вначале испугалась, но, увидев веселые и приветливые лица встречающих, тут же заговорила, перескакивая из одной темы на другую.

Аня что-то говорила матери, ее отец, предлагал всем войти в квартиру, братья с восторгом слушали лепет ребенка, а ребенок, почувствовав слабину этой веселой и доброй семьи, тут же взяла бразды правления в свои руки и все, начиная с Алисы и Борьки, братьев разбойников и кончая Дмитрием, ввязались в детские игры.

Только Настасья Филипповна и Аня вышли на кухню, и мамочка Ани стала колдовать на плите, готовя какое-то вкусное варево, с улыбкой наблюдая, как дочка машинально, пытаясь ей помочь, все делала невпопад,
 – Ладно, доченька, говори, что такое случилось в Париже, что ты не можешь придти в себя? Аня недолго думая начала рассказывать маме о дуэли,

 – Мама, в 1986году мне было 5 лет, правда, же? Мама засмеялась,
 – Конечно дочка, а в чем дело? Аня вздохнула,
 – Мама, представляешь, в этот год в Дмитрия влюбился целый прибрежный городок во Франции, и обожают его до сих пор. Мама, ты, что не удивлена? Я правду говорю, ей богу,

 – Нет, девочка не удивлена, Дмитрий, если захочет, может влюбить в себя даже весь женский монастырь. Рассказывай быстрее, а то сейчас все прибегут на кухню,
 – Ах, мама я никак не могу собраться с мыслями, даже не знаю с чего начать,
 
– Начни сначала, я все прощу, фальшивым голосом пропел Дмитрий, вбежавший на кухню и неся на себе Свету. Мать и дочка испуганно вздрогнули от его пения, а Света была очарована
– О, папа, как ты хорошо поешь, спой еще что-нибудь,
 – Нет, не надо одновременно сказали мать и дочка,

– Света сказала Настасья Филипповна, не хочешь помочь нам  готовить пельмени? Света соскочила с плеч Дмитрия, подбежала к столу и стала смотреть, как мать и дочка заворачивали, приготовленный фарш, в кружочки теста. Дмитрий, надув оскорблено губы, хотел удалиться, но тут увидев, чем занимаются невеста и будущая теща, ехидно заявил,
 – А пельмени заворачивают не так, а надо вот как, и, взяв ложку, стал делать пельмени.

Пельмени он заворачивал быстро и легко и вскоре на противне лежали пельмени с необычайно красивыми ободками и совершенно одинаковые с виду. Он увидел еще один довольно большой кусок теста, взял скалку, быстро размешал тесто в тонкий плоский блин и бокалом вырезал из него множество кружочков, а потом стал заворачивать в них фарш. Мать и дочь, как открыли рот от удивления так и не закрывали его, пока Дмитрий не заполнил второй противень.

Наконец, Настасья Филипповна осторожно положила оба противня в холодильник, и с интересом наблюдала, как Дмитрий занялся готовкой. Он легко нарезал лук, и легонько поджарил его, а на огонь поставил большую кастрюлю, наполненной водой, разделал мясо, почистил картофель, разрезал на маленькие кусочки и все уложил в кастрюлю.

Сняв мясную пенку из бульона,  он отлил его на сковородку и пожарил с луком. В общем, он действовал, как заправский повар. На плите все урчало и шипело, в духовке он поставил утятницу с кусочками мясного филе, и велел женщинам удалиться и попросил Свету помочь ему.

Мать и дочь появились в столовой и занялись сервировкой стола, накрыв его совершенно новой скатертью с бахромой. Наконец, братья и муж Настасьи Филипповны расселись за столом, вместе с ними села и Аня с мамой,

– Мама, спросил один из братьев, а кто же на кухне? Аня засмеялась,
 – А ну угадайте с трех раз? Вениамин Петрович очень удивился,
 – Настенька, как же ты допустила в свое царство мужчину?

 Но Настасья Филипповна не успела ответить, открылась дверь кухни, и вышел Дмитрий, неся большую кастрюлю из которой шел невероятно вкусный запах, за ним шла Света, вся обсыпанная мукой и гордо несла соусницу.

И пир начался, сначала было подано первое, которое было настолько вкусное, что все просили и неоднократно добавку, то же самое случилось и с жаркое с соусом, а потом была поставлена кастрюля с пельменями и вскоре все отвалились от стола и тяжело дышали.

Тогда Дмитрий принес сладкий компот, и наконец, был подан чайник с заваркой и большой чайник с кипятком. После того, как выпили чаю со сладким тортом, Дмитрий принес корявую бутыль с бордовым вином и разлил его всем по бокалу, а Свете налил несколько капель в маленькую рюмочку. От этого прекрасного вина, у взрослых зашумело в голове, а Светочка стала клевать носом, Настасья Филипповна уложила девочку в кровать.

Войдя в столовую, она услышала, как все хвалят за еду Дмитрия. Ей стало неожиданно грустно, даже в том, что она считала себя сильной, этот гадкий и любимый мужчина превзошел ее, Дмитрий заметил это и сказал,

– Знаете, чем отличается дарование, как у меня от истинного таланта, как у вашей матери – это то, что дарование ездит по проторенным дорогам и никогда не сойдет с колеи, как бы ни хотел, а талант идет всегда по целине и сам создает колею для других.

Еще немного поболтав, Дмитрий встал и, взяв под руку Аню, стал прощаться с дружной семьей Реутовых, попросив не будить Светочку. Попрощавшись с ними, он вместе с Борькой, которой неохотно поплелся вместе с ними, повел ее домой.

Уже был вечер, стояло полнолуние, и серый свет луны, смешавшись со светом тусклых фонарей,  мрачно освещал сквер, от этого деревья по сторонам тротуара отбрасывали черные тени, подул небольшой ветер, ветки деревьев отчаянно замахали и тени тревожно заметались по тротуару.

В тишине слышно было, как каблучки Ани цокали по тротуару, девушка взглянула на лицо своего ангела и вздрогнула, от странного освещения, лицо Дмитрия казалось осунувшимся и постаревшим, он глубоко задумался и был не похож на того лучезарного и веселого озорника, который разбил ее сердце на мелкие кусочки, и она этому радовалось. Ей почему-то стало жалко его и себя, а холодная и безразличная ко всему живому луна, безжалостно не мигая, смотрела на землю, и бесшумно плыла сквозь прозрачные облака, к горизонту.

Она прижалась к нему, и, почувствовав его крепкое и теплое тело, успокоилась.

 В Борьке, это полная и круглая луна разбудила извечный инстинкт волков, появившийся еще тогда, когда человек делал первые шаги на планете. К нему пришла откуда-то страшная и непонятная волчья тоска и смертельный ужас от неведомого мира. Неожиданно для себя он сел, поднял морду к луне и завыл, испугав редких прохожих.

Дмитрий не стал ругать собаку, а присел, обнял друга за шею и прошептал ему в ухо,
 – Борька, успокойся, я с тобой, и Борьке сразу же стало легче, и он сделал то, что никогда себе не позволял, он заскулил и облизнул лицо хозяина. Дмитрий встал, обнял испуганную девушку, и повел ее домой, а Борька уже весело бежал впереди, распугивая прикормленных голубей.

Вскоре они подошли к своему дому, и прошли к своей квартире. Дмитрий стал искать ключи в карманах, ему стала помогать Аня, и они, забыв обо всем стали целоваться. Все-таки Дмитрий нашел ключ и сумел открыть дверь, Борька первым ворвался в квартиру, а его хозяева крепко обнявшись, тоже вошли в нее, и, не отрывая губ, стали нетерпеливо срывать с себя одежду, раскидывая одежду по дороге в спальню.

Войдя в нее, они, скинув исподнее белье, и оставшись в чем мать родила, пятились к кровати, но споткнувшись о ковер, упали на него и, забыв о стыде и приличиях стали бурно с криками и стонами заниматься любовью.

Рассказы Дмитрия о своих приключениях во Франции возбудило Аню настолько, что она уже не сдерживала своих эмоций и безудержно отдалась своим фантазиям, принимая самые неприличные позы.

Только к утру они оторвались друг от друга и впали в небытие, из которого казалось, не было выхода. Но все проходит, и они почти одновременно открыли глаза, посмотрели друг на друга, и вновь обнялись, как в смертельной схватке, и все началось сначала.

На этот раз не выдержала и заснула Аня, и, казалось, что ее можно было разбудить только выстрелом из пушки, наконец, она очнулась от того, что луч солнца беспощадно светил в ее лицо, она проснулась и посмотрела на часы, к ее ужасу часы показывали вечернее время, было полчетвертого вечера.

 В дверь постучали, Аня машинально сказала,
 – Войдите, дверь открылась, и вошел Дмитрий. Одет он был только в фартучек, аккуратно подвязанный сзади и поварской колпак, больше на нем ничего не было, на руках он нес поднос, на котором стояли две тарелки с поджаренной говядиной, облитой соусом, а также графин с рубиновой жидкостью,

 – Итак, мадмуазель, вы все еще в постели и совершенно голая, потрудитесь, несносная девчонка встать и одеться, мне стыдно перед Борькой, который лежит на кухне и не разговаривает со мной.

Анюта захихикала,
 – А сам-то, и приподняла подол его фартучка,
 – Как вам не стыдно мадмуазель, вы ведете себя, как обыкновенная шлюха, а вы все-таки виконтесса, я только, что подписал грамоту, где вы являетесь виконтессой Анной де Василе.

Вот, пожалуйста, грамота со всеми подписями и печатями. В центре подноса лежала грамота, написанная по-французски каллиграфическим почерком, а там, где стоял прочерк, была написана тоже по-французски, но простым почерком Anna de Wasile. 
 
Дмитрий поставил поднос на столике перед кроватью, и сказав,
 – Девочка одевайся, я тоже оденусь, вышел из комнаты.

Аня вскочила и увидела, что на спинке кровати висит ее белье и платье, вычищенное и поглаженное, она оделась и. наконец, смогла посмотреть грамоту поближе, но тут раздался стук в дверь, и вошел одетый в темно-синий костюм Дмитрий, под его пиджаком белела шелковая белая рубашка, и серый галстук красиво оттенял ее.

 Как всегда у бедной девочки голова закружилась от красоты этого мужчины, и она, заробев, спросила его,
 – Ах, Дима, я схожу с ума, когда вижу тебя таким. Ты меня не пугай, пожалуйста, до свадьбы еще далеко, оденься, как всегда, пожалуйста? И весело рассмеялась, увидев, как этот взрослый ребенок надул губы, и вышел из комнаты, через некоторое время он появился в джинсах и в светлой рубашке, Дмитрий сел за столик, и пригласил сесть напротив себя Аню, он сидел прямо и все еще с надутыми губами.

Аня, не задумываясь, села ему на колени, обняла и стала ластиться к нему, прямо, как кошечка,
 – Ах, миленький мой, голубчик мой, ты самый, самый и поцеловала его, он тут же ответил на поцелуй, и Аня мгновенно загорелась и захотела вновь наслаждений. Но Дмитрий осторожно ее отстранил, и прошептал ей в ушко,

 – Анюта, потерпи немного любая вкусная еда, если есть ее помногу, быстро надоедает. Давай покушаем, и я быстренько сбегаю за Светой. Так они и сделали.

Они покушали то, что сделал Дмитрий и запили очень вкусным вином. Дмитрий встал и вместе с Анютой вышел в коридорчик, у входной двери он надел спортивную куртку, поцеловал любимую, взял из антресолей свой пистолет, привинтил глушитель и засунул его под ремень спереди,

– Вот, что Аня, у меня есть ключ, такого ключа нет ни у кого, поэтому, кто бы ни звонил в дверь, никому не открывай, даже знакомым, потом попрощался с Борькой и строго сказал ему,

 – Сиди на кухне и не показывайся, в случае чего защити мою девочку, прошу тебя, дорогой, нам с тобой не жить без нее. И вышел из квартиры.

Вскоре он дошел до дома Реутовых, и зашел в их квартиру, в ней казалось, все было разрушено так же, как после сильного землетрясения. К нему выбежали братья разбойники во главе со своей атаманшей Светой. Светлана бросилась к Дмитрию на шею и тут же начала рассказывать, что здесь произошло.

Вышли и Вениамин Петрович с Настасьей Филипповной, они тоже были в растрепанном и веселом состоянии,
 – Ладно, детки идемте кушать, я кое-что приготовила для вас. Они прошли в столовую, сели за стол и Настасья Филипповна вынесла им кастрюлю щей, разлила их по тарелкам, они стали есть и одновременно пытались рассказать Дмитрию все, что произошло с ними. Дмитрий с веселой улыбкой слушал их, и старался им всем ответить.

Вдруг, он замолчал, побледнел, и задумался о чем-то. Потом выскочил из-за стола, пробормотал, извините, и, не попрощавшись, вышел из квартиры.
 
Он бежал к своему дому, а в его голове не прекращался крик его любимой.

В эти часы Аня переоделась, села на кровать и стала расчесывать свои волосы, вспоминая эту страстную ночь и, почти весь день и, хихикнув, показала язык своим уже старым соперницам и Маргарите и Рашель, и этой гордячке Елизавете,
 – Вот вам вертихвостки французские, я заставила Димочку заниматься со мной одной любовью так, как вы не смогли все трое.

Неожиданно она задремала, и ей приснилось тот кошмар, который привиделся ей в такси  в Париже, страшное и злое лицо Константина нависшее над ней. Она вздрогнула и сквозь дремоту услышала длинный звонок в дверь, и она, как во сне пошла к двери, сняла цепочку и открыла замок, дверь открылась, и в коридор ворвались трое бандитского вида амбалов и Константин, который был их главарем.

Он решил, что триста миллионов долларов его личные деньги, и никто не сможет помешать ему, получить их. Они оттолкнули ее и ворвались в спальню, но никого не увидели.

Константин подошел к Анюте пальцами обеих ладоней зажал ее шею и злобно произнес,
 – Ты шлюха, говори, где Дмитрий и Светлана? Анюта побледнела и так, как бандит сжимал пальцы все сильнее, начала задыхаться, но молчала.

Тогда он откинул девушку на кровать и закричал,
 – Не скажешь сука? Аня отрицательно замотала головой. Ребятки она ваша, делайте, что хотите с ней, пока не скажет, где этот подлюга. Бандюги схватили Аню, содрали с нее одежду, бросили ее на пол спиной, один держал девушку за руки, другой схватил ее за ноги и раздвинул их, а третий снял брюки и трусы и встал между ног.

И тут в комнату бесшумно зашел Борис, боевая собака сразу не вышла из кухни, а поджидала удобного момента, когда руки у всех были заняты, он вошел в комнату, бросился на того, кто держал хозяйку, и одним движением перегрыз ему горло.

Тут же подскочил к бандиту без брюк и откусил ему член вместе с мошонкой, и также быстро бросился на вставшего с колен третьего, державшего ноги прыгнул ему на плечи и перегрыз горло.

Двое погибли сразу же, а третий от адской боли потерял сознание и не шевелился.

Константин в испуге выбежал в коридор, но поняв, что не успеет уйти, вытащил правой рукой нож из кармана, щелчком открыл лезвие и стал ждать овчарку.

Борька, не задумываясь, прыгнул на врага, и хотел прокусить запястье правой руки, но просчитался, Константин перекинул нож в левую руку, и пырнул собаку в живот. Борька завизжал от боли и упал на пол, своей тяжестью навалившись на нож, он еще больше порезал живот, почти до самого сердца.

И тут он услышал, как поворачивается в скважине замка ключ, как кто-то осторожно открывал дверь, Борька сразу же почувствовал своего хозяина, он с трудом открыл глаза и, как сквозь пелену увидел, как бандит достал пистолет и направил его в дверь в районе головы хозяина.

Дверь начала открываться, Константин стал нажимать на крючок, и тут Борька нашел в себе остатки сил и каким-то страшным усилием прыгнул на ногу противника и прокусил лодыжку. Дверь открылась, появился силуэт хозяина с пистолетом в руке, и почти одновременно раздались два выстрела, но пуля бандита, вздрогнувшего от укуса собаки, пробила притолоку двери, а пуля Дмитрия вошла ровно в середину лба Константина.

Так закончилась жизнь злобного и завистливого человека, так и не понявшего, что не в деньгах, счастье, а в любви, верности и дружбе. Собака так и застыла, держа в зубах ногу врага, прокусив ее до кости.

Дмитрий кинулся в спальню и увидел страшную картину, на полу лежали три мужика, и у них у всех хлыстала кровь, обрызгивая все кругом, а на кровати сидела Анечка, и, закрыв лицо руками истерично рыдала.

Он подошел к ней и, обняв за плечи начал ее утешать,
 – Девочка моя, все кончилось, никогда я больше тебя не оставлю, мы всегда будем вместе, и я люблю тебя, очень люблю, как никогда никого не любил. От этих слов Аня перестала рыдать и. обняв своего друга быстро, быстро начала его целовать, и он услышал, как Анюта прошептала ему в ухо, что это она во всем виновата, так как ослушалась его и открыла дверь бандитам,
 
– Если бы не Борис, я бы умерла от страха, испорченная этими гадами,
 – Тогда дорогая пойдем, поможем твоему и моему спасителю.

Он встал, а девушка судорожно схватила его за руку, точно боялась, что он исчезнет навсегда, и они прошли в переднюю. Вначале он осторожно освободил пасть собаки от ноги бандита, потом стал осматривать рану пса.

Рана была тяжелая, человек бы от такой раны не выжил, были видны кишки собаки. Собака лежала на боку, и, казалось, не дышала, и только любящее сердце друга почувствовала еле слышное трепетание сердечка Бориса.

Он встал, подошел к телефону набрал номер милиции, и вызвал ее к себе домой, затем набрал номер скорой помощи и тоже вызвал к себе. И, наконец, он набрал еще один номер, это был номер начальника одного из госпиталей Москвы, его звали Викентий Соломонович Нижегородцев, полгода назад сразу же после начала Чеченской войны, полковник Нижегородцев во главе полевого госпиталя находился недалеко от города Грозного, и лечил  наших раненных солдат.
 
Начало этой войны было странным, как-то не верилось, что народ Чечни начнет настоящую войну против России, казалось, что все кончиться быстро, и мы вновь станем единой страной, поэтому никто не ожидал такого кровавого начало.

 Госпиталь наполнился ранеными, приходилось отдавать им все силы. Полковник забыл о безопасности, и занимался с раненными солдатами с утра до вечера, а иногда и ночи.

Охрана состояла из взвода молодых необстрелянных солдат, которые еще не понимали, что идет настоящая беспощадная война, где нет времени беспечности и благодушию.

Дмитрий, получив небольшую рану, и прооперированный хирургом, лежал в одной из палат, вместе с ним находился и Борька, который прятался от начальника госпиталя либо под кроватью хозяина, либо устраивался под окном палаты, где находился его друг.

Когда Дмитрий поправился, он заметил, что госпиталь охранялся очень ненадежно. Для охраны госпиталя был представлен взвод в 45 человек, но это были молодые солдаты срочной службы, еще не нюхавшие пороха, и поэтому они не очень заботились о безопасности и госпиталя и самих себя.

Их командир младший лейтенант Гавриков только, что окончивший военное училище, очень скучал по своим товарищам, которые воевали в Грозном, и считал, что на госпиталь чеченские боевики не нападут, так как здесь находились раненные, а по международным законам нападение на госпиталь считалось военным преступлением.

Дмитрий помнил еще Афганскую войну и знал, что для мусульманских боевиков не существовало никаких правил, тогда он попросил начальника госпиталя полковника Нижегородцева подчинить взвод себе, пока он тут находиться на излечении.

 Начальник госпиталя неохотно разрешил Дмитрию проводить учения взвода по своему усмотрению.

Он стал обучать солдат и сержантов, а также командира взвода азбучным истинам окопной войны. Он учил их быстро окапываться, заставил изучить местность, и возможность спрятаться за любым возвышением. Переползать с одного места обороны в другое. Командиров отделения учил сразу же оценивать обстановку на своем участке боя, и менять расположение бойцов по мере надобности.

Вскоре каждый боец знал свое место в обороне госпиталя, и мог быстро решать задачи, стоящие перед ним в меняющейся обстановке. Дмитрий учил их досконально владеть своим оружием и держать его в боеготовности.

Солдаты и их командиры под его руководством окрепли даже физически. Дмитрий научил их, как действовать в ближнем бою, и, как драться в рукопашном бою, научил солдат меткой стрельбе, пользоваться гранатами, кинжалами и даже камнями и палками, а также связью, у каждого командира была рация.

Неожиданно этими учениями заинтересовался медицинский персонал, и тоже в свободное время учились военным действиям. Дмитрий тщательно осмотрел все возможные подходы к госпиталю для атаки, и решил, что госпиталь, расположенный в небольшой долине удобен для нападения со стороны небольших гор, полукругом окруживших долину, подножье одной из горы заканчивалось глубоким широким оврагом поросший высокой травой и кустарником, оканчивающийся недалеко от госпиталя.

По дну оврага могли незаметно пройти  сотни людей с лошадьми и пушками. С других сторон госпиталь окружали несколько дорог, на которых стояли блок посты, и большой отряд противника был бы тут же замечен.

Два отделения были выдвинуться по краям оврага, два отделения занимали оборону в конце оврага, и несколько человек охраняли непосредственно госпиталь от возможного прорыва противника к нему. Дмитрию оставалось всего два дня до выписки, когда вечером, он почувствовал какое-то необычайное волнение в груди, и головную боль.

Дмитрий привык верить своим предчувствиям, и поэтому, взяв с собой Борьку, рацию, бинокль и вооружившись ручным пулеметом Калашникова с двумя запасными рожками, он пошел по краю оврагу до самого подножья горы, и, спрятавшись за большим валуном, стал наблюдать за вершиной горы.

Ждал он довольно долго, на его счастье, вышла полная и круглая луна, освещая все кругом своим голубоватым светом. Неожиданно, невооруженным взглядом он заметил, черные точки на вершине горы. Приложив бинокль к глазам, он увидел множество вооруженных людей, которые переправлялись с вершины вниз к оврагу. По мере того, как боевики появлялись на вершине, Дмитрий подсчитывал их.

Видно там проходила тропинка, о которой знали только местные жители. Он подсчитал около сто пятидесяти боевиков, вооруженные автоматом Калашникова, и трое боевиков были вооружены ракетами типа “Стрела” или “Стингеры”, они шли в задних рядах.

Он по рации вызвал командира взвода и приказал готовиться к бою, но стрелять только по его команде. Когда последние бандиты вошли в овраг, он передвинулся в начало оврага, там лежало груда камней, за которыми он и залег, посчитав до 10, он спросил по рации видно ли им врага. Гавриков доложил, что они, пригнувшись, идут по дну оврага, стараясь не шуметь,
 
– Выдвини по два человека на край оврага, и прикажи им стрелять по всем, кто попытается выйти него. Бандиты со Стингерами стали готовиться к бою, снимая с плеч оружие.
 Они стояли недалеко от него. Дмитрий спокойно приказал по рации огонь, и сам стал стрелять по бандитам, первыми же выстрелами уничтожив ракетчиков.

В первые минуты бандиты даже не сумели ответить огнем на огонь, но потом залегли на дно и стали отстреливаться, по хаотичности огня, Дмитрий понял, что было уничтожено много врагов, в том числе и командиров.

Некоторые пытались выбраться из оврага, но наверху их расстреливали Российские солдаты. Поняв, что сзади стреляют в них один или два солдата, боевики решили прорваться назад к горе, и полезли по оврагу на Дмитрия, тот спустился немного вниз, забрал ракеты у боевиков и поочередно запустил их в человеческую массу.

Взрывы их смешались в один страшный огненный удар. Все кончилось и из оврага поодиночке и небольшими группками выходили сдаваться помятые и окровавленные боевики, их принимали солдаты и конвоировали в подвал госпиталя.

Но Дмитрий не стал командовать ими, опять какое-то страшное предчувствие сжимало тисками его голову, и он, приказав Борьке бежать в госпиталь, помчался вслед за ним.

В Хирургическом отделении, где Нижегородцев боролся за жизнь раненного в голову солдата, ворвались с криками Аллах Акбар двое боевиков с автоматами, и все было бы кончено, если бы не заминка бандитов, которых ослепил мощный огонь освещения операционного стола.

Дверь была открыта, и через нее в палату ворвался Борис и, прыгнув на одного из бандитов, прокусила ему горло, второй успел выстрелить из пистолета в собаку, но тут же был убит Дмитрием, успевшего добежать до операционной.

Санитары убрали трупы, а Викентий Соломонович попросив одного из помощников обработать рану собаки, успешно докончил операцию солдата. Его помощник, который обрабатывал рану, сказал, что рана легкая, жизненно важные органы не задеты, и, что собака вскоре поправиться.

Через час приехал командующий армией, поздравил всех солдат и офицеров с успешной операцией и представил их всех к боевым наградам.
Особенно была отмечена роль Дмитрия Васильева, и он был представлен к высшей награде России Ордену Святого Георгия, а боевики внесли его в списки своих врагов.

Через два дня весь госпиталь провожал своего спасителя, как говорится, спирт лился рекой, а одна молоденькая сестричка, уединившись с Дмитрием в одной из незанятых палат, доказывала ему, как она благодарна за свое спасение.

Вот тогда Новгородцев и дал ему свои телефоны, домашний и рабочий. Но Дмитрий не любил по пустякам  отрывать своих друзей от дел.
Но теперь он позвонил ему в госпиталь и угадал, Викентий Соломонович сидел у себя в кабинете и пытался написать отчет.

Звонок был как раз, кстати, чтобы оторвать его от отчета, головной боли в его жизни. Узнав, кто звонит, он очень обрадовался, его верующая мать даже свечку в церкви ставила на имя Дмитрия Васильева.

Выслушав рассказ Дмитрия о том, как, спасший его жену от гибели собака, сама получила тяжелую рану, даже не задумываясь, спросил у него адрес, и сказал, что скоро будет.

Вскоре приехала милиция и скорая помощь, которая, осмотрев пострадавших забрала их с собой, а милиция, допросив, Дмитрия, и взяв с него подписку о невыезде, уехала. И, наконец, приехал Нижегородцев на реанимационной машине, они с сестрой долго обрабатывали рану у Борьки, тщательно перевязали его, и осторожно уложив на носилки, перенесли его в машину.

Дмитрий и державшая его за руку Аня сели в микроавтобус, и поехали в Госпиталь. Казалось, что Борис уже мертв, но когда Дмитрий отнял руку от лапы собаки, она неожиданно тихо заскулила, и прекратила только тогда, когда он опять взял ее лапу.

Так они втроем молча ехали, Аня судорожно держалась за руку своего милого, а он ласково сжимал лапу Борьки.

Вскоре они доехали до госпиталя и перевязанную собаку уложили на носилки и привезли сразу в операционную, Дмитрия и держащую его руку Анюту устроили в одной из свободных палат, где они сели на кровать и Аня сразу же уснула, положив голову на плечо любимого.

Неожиданно пришла медсестра и попросила Дмитрия пройти в операционную, так как собака ведет себя нервно и постоянно скулит. Дмитрий осторожно уложил голову Ани на подушку и уложил ее на кровать, а сам хотел уйти, но она неожиданно проснулась и не найдя Дмитрия заплакала. Тогда Дмитрий взял девушку за руку и повел ее в операционную, там им придвинули два стула и они сели перед операционным столом.

Дмитрий взял собаку за лапу, и та тут же успокоилась, операция началась, а Аня тут же заснула на плече у парня.
Операция шла довольно долго, и Дмитрий все время держал друга за лапу, наконец, операция закончилась, и собака спокойно заснула. После чего Дмитрий отнес девушку в ту палату, в которой они отдыхали, неожиданно девушка проснулась и спросила у Дмитрия,
 – Как дела дорогой? Дмитрий поцеловал девушку и ответил,
 – Все в порядке Анечка, Борька будет жить.

В палате висели электронные часы, которые показывали половин двенадцати ночи. Дмитрий помялся и неожиданно спросил девушку,
 – Анечка ты понимаешь, что ты сегодня была на волосок от жуткой смерти? Девушка испуганно посмотрела на милого и, заикаясь, ответила,
 – Дор-р-рогой, что ты хочешь сказать?  Ты хочешь уйти от меня? Да дорогой? Он тяжело вздохнул и ответил,

 – Девочка, общаясь со мной за каких две недели, ты трижды чуть не погибла, а твоя мать мне как-то сказала, что, и он повторил слово в слово, что говорила ее мать ему по телефону,
 – А ты уверен, что моя девочка подходит тебе? Насколько я поняла, ты всегда в действие, в твоих кровеносных сосудах льется не кровь, а адреналин, а наша семья совершенно нормальная, тихая и спокойная.
 – Так вот моя дорогая, Викентий Соломонович отвезет тебя домой, и ты должна рассказать своей семье, что с тобой произошло, и пусть твоя семья единогласно решит, нужно ли тебе выходить за меня замуж или нет,
 – Миленький, пожалуйста, не бросай меня или я не знаю, что с собой сделаю,

 – Ах, девочка если с тобой что-нибудь произойдет плохое, и я в этом буду виноват, то я себе этого никогда не прощу. Пожалуйста, езжай домой и поговори с семьей, твоя мама очень мудрая женщина и она поймет, что тебе нужно делать.

Тут вошел Нижегородцев и сказал, что он может отвести девушку домой, и Аня пошла за ним, оборачиваясь на своего милого.
Аня села в иномарку хирурга и тот через сорок минут отвез девушку домой.

Дома никто не спал, кроме Светочки, которая безмятежно спала в детской кроватки, оставшейся после Ани. Увидев Аню, все разом зашумели, спрашивая, что же с ней случилось? И только мама Ани молчала. Наконец, Настасья Филипповна, молчавшая до этого, спокойно сказала, чтобы все замолчали. И семья послушно замолчала,

 – Девочка, у тебя прямо-таки лица нет, расскажи, что случилось с тобой и Дмитрием? Аня каким-то чужим голосом рассказала все, что произошло с нею у Дмитрия, и как Борис спас ее. Потом рассказала об операции, и, наконец, о ее последнем разговоре с Дмитрием,
 – Так, сказала мама, он вспомнил мой с ним разговор по телефону, да? Где я ему сказала, что мы ему не ровня.

Так вот, Веня и братья разбойники сейчас же одевайтесь, и мы пойдем все вместе в квартиру Дмитрию и уберем ее после разгрома нехристей,
 – Аня, так и засияла, мамочка какая ты у меня хорошая! Папа, братишки, быстрее одевайтесь и айда к Диме, но Настасья Филипповна прошла в детскую, осторожно подняла Светочку, одела ее и вся семья пошла за Анютой.

Вскоре она привела семью к дому Дмитрия, они поднялись на третий этаж и увидели, что у двери квартиры Дмитрия стояли три женщины, а какой-то пожилой мужчина открывал ее своим ключом. Увидев такую наглость, Аня с ужасом спросила,
 – Вы кто такие? Это квартира Дмитрия Васильева, что вы хотите сделать? Я милицию вызову.

 Одна из женщин, самая молодая и красивая засмеялась,
 – А  вы кто? Что-то про вас Дмитрий Николаевич нам ничего не говорил, постойте, давайте угадаю, вот вы, она показала на Анечку невеста его, а вы, наверное, его будущая теща, ну, а остальные ваши родственники. А мы уже третий раз пришли убираться в этой квартире, а этот мужчина, как говориться домоуправ этого дома Потапыч, Сергей Потапович Петров,

 – Сергей Потапович, женщина права, Анечка, действительно его невеста, а я значить его будущая теща, так как ключа у нас нет, вы разрешите войти нам в эту квартиру, мы пришли убраться в ней,
 – Хорошо, сказал Потапыч, открывая дверь, входите и можете делать уборку, а вы женщины идите домой, нашлись хозяева квартиры.

Женщины ушли, и Реутовы вошли в квартиру, в коридоре около двери были разбросана одежда, и на полу виднелась лужа крови, Аня пробормотала, что эта кровь Бориса. 

Дальше она проводила их в спальню, и при виде разбросанной одежды постельного белья, одеяла, лужи крови на полу и брызги крови на стенах и даже на потолке, ей стало плохо, и Аня чуть не упала в обморок. Ее поддержали братья и отвели в кабинет Дмитрия, и уложили девушку, на стоящий там диван. Вскоре Настасья Филипповна нашла мужу и сыновьям работу.

В ванной она взяла ведро и тряпку и уборка началась. Работали они долго и убрали все так чисто, что казалось в квартире ничего и не случилось.

Аня уже давно пришла в себя и пыталась помочь, но ей не давали ничего делать и она, обиженно надув губки, села за стол Дмитрия и пыталась прочесть какую-то гербовую бумагу, лежащую на столе.

Бумага была написана на французском языке и подписана была с затейливым росчерком, и под ним стояла какая-то старинная печать. Вначале Аня не поняла, что это за бумага, но потом вспомнила, что ее ей показывал Дмитрий, в ней было написано о том, что она виконтесса Анна де Василе,

 – Мама, папа идите сюда, я вам что-то покажу, когда вся семья окружила ее, она показала грамоту – вот смотрите я теперь виконтесса Анна де Василе, Anna de Wasile.
 – Так значит ты у нас теперь голубых кровей, дворянка, засмеялась мама.

И тут они услышали, как их зовет папа Ани Вениамин Петрович. Они побежали к нему и увидели в коридоре две двери ведущих в какие-то небольшие помещения, одну Вениамин Петрович открыл и там виднелся какой-то хлам, а на другой двери, закрытой на щеколду висел  листок.
На листке они увидели, написанные красивым почерком, похожего на иероглифы  следующие слова,
 – Аня ты можешь открыть любые двери в моей квартире, а эта дверь заколдованная, и если ее откроет человек с нечистой совестью, то выпустит наружу горе-злосчастье. Вначале они засмеялись, но никто не решился открыть ее.

Мать удивленно посмотрела на детей и мужа, спросила их,
 – Вы, что же дорогие мои, боитесь открывать? У вас совесть нечиста, что ли?  Ну а ты Аня, открой же?
 – Ах, мама я уже раз открыла дверь без его разрешения, и вот, что случилось со мной,
 – Ладно, муженек и мои дорогие детки открою я, и пусть горе-злосчастье падет на меня,  она спокойно открыла щеколду и отворила дверь, это была такая же коморка, как и соседняя.

Настасья Филипповна нашла выключатель и включила свет. Небольшая комната была почти пустой, только у противоположной двери на полу стоял кованный резной сундучок, покрытый персидским ковром.

На ковре лежала красивая коробка, сделанная из красного дерева, створки были открыты, и были видны два больших, старинных пистолета с резной ручкой, они были очень красивы и инкрустированы драгоценными камнями, сапфирами и рубинами.
 На  стене, на двух стеллажах стояли четыре пузатые старинные бутыли с сургучными пробками, наполненные рубиновой жидкостью, которая искрилась на свету.

За Настасьей Филипповной осторожно вошли ее муж и мальчики, и только последней вошла, закрыв глаза Аня. Наконец, она открыла глаза и, увидев сундук, закрытый большим замком, дуэльные пистолеты, а на полках пузатые бутыли с искрящей жидкостью, она неожиданно для себя весело рассмеялась,

– Мама, это же все то, чем рассказывал Дима. Мама, давай посмотрим, что лежит там, в сундуке,
 – Ну что же давай, Анечка. Она сняла коробку с пистолетами, сняла ковер, под ковром лежала записка,
 – Не трогайте не вами положено.

Ключ спрятан в очень надежном месте, вы его никогда не найдете, Аня осмотрелась и увидела что на стене под распятием висел обыкновенный амбарный ключ, она опять начала хохотать,
 – Мама смотри вот он.

Настасья Филипповна попробовала открыть замок, но, как она не вертела ключ в скважине замка, он не открылся. Не дался он  и другим членам семьи, тогда ключ взяла Аня и вставила в скважину, и неожиданно ключ легко повернулся и замок, щелкнув, открылся.
 
Аня осторожно открыла крышку и увидела там два небольших ларца, открывались они очень просто, надо было повернуть сапфировый рычажок. Они открыли ларец побольше и увидели, что там лежат аккуратно сложенные два платья, одно сшитое из белого тонкого шелка, а другое из бархатного атласа рубинового цвета, когда Аня открыла другой ларец, то в нем они увидели две многоугольные шапочки-корны, украшенные рубиновыми камнями.

Одна была побольше, и имела явно мужской размер, другая шапочка был поменьше, явно женская и на нее была прикреплена белая фата. В этом же ларце находились две маленькие позолоченные коробочки, когда они открыли одну коробочку, то увидели колье с красивыми бриллиантовыми подвесками, а в другом лежала серебряная нитка, нанизанная дорогим жемчугом.

И, наконец, в самом низу сундука лежал листок, в котором было написано,
 – Дорогие мои невестушка и теща, это вам мой подарок к нашей с Аней свадьбе, пожалуйста, примерьте их, и если они вам не подойдут, я тут же застрелюсь из одного из этих пистолетов.
 
Женщины благоговейно забрали платья и украшения, прошли в спальню, прогнав любопытных мужчин, и, раздевшись, стали надевать платья на то белье, которое у них было.
 
Вначале мама помогла одеться дочери, а потом натянула свое атласное платье. Обе были потрясены, платья были им в самую пору, только Аня никак не могла смотреть на свое декольте, ей казалось, что ее груди прямо-таки выпирают наружу, а вот Настасья Филипповна была довольна, ее глубокий вырез подчеркивал крепость ее шикарной груди и упругость плеч.

Она посмотрела на Аню и была потрясена, так ее девочке шло это длинное белое платье, точно кто-то специально подгонял его под ее размеры.

 Мать повесила и закрепила колье на шее дочки, а та повесила жемчужную нить на шею матери, после чего, они позвали мужчин, те вошли в спальню, и оторопело вытаращив глаза, смотрели на чудо, стоящее перед ними, двух прекрасных женщин в старинных длинных платьях.

Наконец, позволив несколько минут мужчинам, полюбоваться на свою красоту, они их опять прогнали, а сами быстро переодевшись в свой обычный наряд и аккуратно сложив платья и драгоценности в ларец, они вышли в столовую. Мать побежала на кухню, и, выбрав некоторые припасы из холодильника, быстро состряпала холостяцкий ужин из яиц, поджаренного мяса и зелени.

Они расселись за столом, и мать в приказном тоне велела дочери рассказать все, все, все,
– Ах, мама, ты уже знаешь, как Дима рассказывает о своих приключениях, они так захватывают, точно ты видишь все, что он говорит своими глазами. Так вот еще в Париже его дядя Василий Константинович все подбивал меня расспросить Дмитрия о его приключениях в маленьком городке на берегу Средиземного моря во Франции. Я его просила и умоляла рассказать об этом, и только в самолете он сдался.

Мама то, что он рассказал, потрясло нас невероятно,
 – То есть кого это вас? Удивленно спросила Настасья Филипповна,
 – Ах, мама, я даже сама не заметила, как нас окружили десятки молодых женщин, вместе с ними стояли все бортпроводницы, да и мужчины с удовольствием слушали его негромкий голос, нас так захватил его рассказ, что мы боялись пошевелиться или закашлять.

Все началось после окончания войны в Афганистане, у одного его друга заболела дочь тяжелой болезнью и могла умереть, а Дима вывез ее в Израиль и там ей сделали операцию, но Димино начальство хотели его арестовать и он уехал во Францию и поселился на вилле своего дяди Василия Константиновича.

И она начала рассказ о том, как Дмитрий встретился с красивой  француженкой-бретонкой, да еще и блондинкой Маргаритой, как они занимались любовью на море, как он запел в честь блондинки песню, как всполошился город, и некоторые жители даже стали отстреливаться от невидимых врагов. Потом они занимались любовью на спасательной вышке, и их застал муж Маргариты, так звали девушку.

Этот муж вызвал Дмитрия на дуэль, и вечером состоялась дуэль на стенах замка, Дмитрий стрелял вторым, а Андре так звали мужа, стрелял первым, но он промахнулся, а Дмитрий, заметив орла, который довольно высоко летел, выстрелил в него, и тот упал рядом с ногами дуэлянтов, выпустив из мощных лап цыпленка.

Потом он отвез птиц домой, а к нему приехал владелец замка, и арестовал его, чтобы отдать его под суд. До суда Дмитрий открыл вход в подвал с вином, который простоял несколько сот лет.

 Выходя из этого подвала, он наткнулся на приведение-женщину, которое очень его испугало, но он его схватил и уволок в свою келью, где они всю оставшуюся ночь занимались любовью, это, конечно, была настоящая девушка, графиня внучка владельца замка.

Потом был очень смешной суд, где Дмитрий, выпив довольно много найденного вина, стал выступать как свой защитник и как свой же обвиняемый. Граф все-таки приговорил Дмитрия к смертной казни при том условно.

Потом, потом он проспал до самой казни, и тут Настасья Филипповна увидела, что девочка покраснела,
 – Ну-ка раз начала то говори все,
 – Хорошо мама, ночью к нему пришли эти две девушки замужняя Маргарита и Рашель, привидение и они мама бессовестно эксплуатировали бедного Димочку, занимаясь с ним любовью.

Утром при большом стечении народа состоялась казнь, отрубили голову у какого-то манекена. Вот, в общем, и все мамочка. Она увидела, как ее слушали и смеялись и мужчины и ее мама. Мама если бы ты слышала, как он говорил, то ты бы сошла с ума и влюбилась бы в него, как влюбились все женщины и девушки слушающие его.

Они  с удовольствием поели, и стали устраиваться на ночлег, в кабинете Дмитрия устроились мужчины, а в спальне женщины.

Настасья Филипповна и дочка устроились на широкой кровати, при этом мать увидела, как Аня сладостно улыбалась, когда они разлеглись на мягком матрасе, покрытом чистыми простынями.
– Что дочка знакомое место?
 – Ага, мама, Дима такой страстный, такой горячий, что я тут же теряла голову, и мы занимались ужасными безумствами, и скатывались на пол, ну ты, наверное, знаешь как это прекрасно и жутко, я точно растворялась в нем, и мы становились единым целым.

А потом мама он  в той комнате занимался под звуки какой-нибудь быстрой мелодии гимнастикой и я, увидев его движения, почти голого прекрасного тела теряла голову, и бросалась на него как дикое животное. Мама, ты, что не отвечаешь мне? Ты заснула что ли? Настасья Филипповна не отвечала, потому что из ее глаз лились слезы, а на душе было пусто и погано от черной зависти к своей дочке.

Вскоре в доме наступила тишина, усталые гости заснули, и только Настасья Филипповна предалась сладостным мечтам, но и она скоро заснула. Проснулись они от веселого звонка в дверь, было уже довольно светло, и лучи раннего солнышка заглядывали в окна. Тут же заливисто и радостно залаяла Алиса, но главное, что разбудило Реутовых это ужасное пение, из-за которого проснулась даже Света, которая поздно заснула,
 – Мой вам совет до обручения не целуй его-о-о.

От этого голоса, проснулся весь дом, особенно много народу вышло на лестничные площадки  его подъезда, но вместо того, чтобы ругаться, они весело хохотали, а их собаки и кошки залаяли и замяукали.

Настасья Филипповна открыла дверь, и в квартиру быстро вошел удивленный Дмитрий, неся на руках перебинтованного Борьку,
– Слушайте, что это соседи так раскричались, вон бедную собачку испугали, они, наверное, сошли с ума.
 
Вся семья Реутовых хохотали от души, и только Света пыталась пропеть,
 – Мой совет до облучения не, ой, а как дальше, папа? Дмитрий осторожно положил пса на диван, и Алиса тут же начала лизать раны Бориса.
 
Но тут Дмитрий увидел, что Аня и Настасья Филипповна были одеты в полупрозрачное неглиже явно из того сундука, в котором хранились его подарки женщинам, 
– Так мои дорогие будущие родственники, вы все-таки не послушались моих строгих предупреждений и вошли в запретную комнату, и даже заглядывали в мой ящик Пандоры.

Ну, теперь всем нам беды не миновать,
 – А это не я, это мама, залепетала Анюта и спряталась за нее,
 – Так вот придется мне наказать вас Настасья Филипповна, и жениться на вашей дочери, ровно через три дня, и не упрашивайте меня оставить вашу девочку в покое, я все равно заставлю ее выйти за меня замуж, вот такой я страшный человек, и опять вся семья весело рассмеялась.

Анюта бросилась в объятья милого и серьезно, как и Дмитрий, улыбаясь одними глазами, сказала маме,
 – Вот мама, я же тебе говорила, не открывай дверь, и теперь нам всю жизнь придется терпеть этого ужасного человека, а главное его страшное пение,

– Как тебе не  нравится, как я пою? Все пойду, утоплюсь в ванной, он поставил на пол девушку и обреченно пошел в ванную. Настасья Филипповна, а не потрете вы мне спину? А то эта малютка ничего не умеет.

Но тут женщины, закричав негодяй, да мы тебя, и, схватив, валявшиеся подушки начали лупить Дмитрия, и тот поспешил спрятаться в ванной,
 – Ах, мама, за что мне такое счастье! Знаешь, что сказал про него граф де Монморси, что он не встречал такого веселого и доброго негодяя,
 – Ладно, пойду я готовить что-нибудь, поесть нам всем и этому негодяю, Аня пойдем на кухню, ты поможешь мне,
 
– Хорошо мама, умру, но буду я его кормить сама,
 – Что же ты милая уже маме не доверяешь? Улыбнулась Настасья Филипповна,
 – Нет, мама, я хочу научиться, все делать сама, за ними побежала Света, громко закричав,
 – Я тоже хочу научиться кормить папу.

Они ушли на кухню, и там с веселым смехом стали готовить еду. Вернее готовила Настасья Филипповна, а Аня и Света пытались ей помочь. Аня, вдруг, внимательно пригляделась к матери, щеки у нее все еще были красными, такими же, как и после того, как Дмитрий предложил ей помыть ему спинку,

 – Мама, подозрительно спросила Аня, ты все еще переживаешь от нескромного предложения Дмитрия, да?  Настасья Филипповна, как раз пробовала на вкус мясо, которое она поставила в духовку, от вопроса дочки она поперхнулась и чуть не задохнулась от того, что мясо попало не в то горло.

Наконец, она пришла в себя и честно ответила,
 – Не ругай меня девочка, понимаешь перед тем, как он предложил мне это безнравственное дело, я подумала про себя, как бы было бы здорово помыть ему спинку, как этот негодяй догадался о моих скверных мыслях, не знаю, но когда он их высказал, я готова была умереть от стыда.

Аня весело рассмеялась,
 – Знаешь, что самое смешное, те же самые нехорошие мысли пришли и ко мне в голову. Они весело посмеялись и вновь занялись готовкой. 

Минут через тридцать открылась дверь в кухню, и вошел сам Дмитрий, одетый в темный костюм и в черную рубашку, и, несмотря на этот наряд, он был все-таки необычайно хорош, за ними стояли все мужчины и весело улыбались.

 Аня и ее мать одновременно испуганно спросили,
 – Дима, что случилось? Дмитрий с постным лицом и скрипучим голосом ответил,
 – И вы еще спрашиваете? Я надел этот траурный костюм, чтобы похоронить свою свободу, которую я имел 35 лет своей жизни, услышав это нелепое объяснение, мать и дочь весело рассмеялись, и только Света ничего не поняв, бросилась в объятия Дмитрия, прокричав,
 – Ах, папа, какой же ты красивый. Вскоре все сидели в столовой и поедали вкусный завтрак, который приготовила Настасья Филипповна. Дмитрий, переодевшийся в свой обычный наряд, после завтрака заявил,

 – Послезавтра наша свадьба, предлагаю завтра сделать у меня дома мальчишник, в котором будут участвовать одни мужчины, к нам с Вениамином Петровичем с братьями разбойниками  присоединятся мои друзья Генрих, Викентий Соломонович и, конечно Борька,
 – А я завопила Аня, я без тебя не могу,
 – Ну, ты тоже устрой вместе с мамой девичник, позови своих школьных подруг, и можешь похвастаться какого замечательного и обаятельного мужчину ты сумела стреножить на всю жизнь,

Реутовы, рассмеявшись, вышли на улицу, и только Алиса преданно лежала с Борькой и облизывала ему шерсть у бинтов

Придя домой, Аня тут же стала инструктировать своих братьев, как им надо будет себя вести на этом чертовом мальчишнике, но Настасья Филипповна охладила ее пыл,
 – Насмотрелась американских фильмов про их мальчишники, на которых приводят проституток вот и нервничаешь, неужели ты так не любишь Диму, что не доверяешь ему?

– Ты, что мама, я ему доверяю, но он такой добрый, что может не устоять перед слезами какой-нибудь дурочки,
– Ладно тебе Анюта, лучше зови своих подруг, мне кажется, они очень удивятся,  что ты первая выходишь замуж, а твои наряды, да и мои тоже сразят их наповал, а, когда они увидят его, то тебе придется приобретать оружие, чтобы его защищать.

 – Ты права мама пойду звонить своим подружкам, и пусть только кто-нибудь из них попробует позариться на моего Димочку, я ей морду начищу,
 – Фи, как ты выражаешься, и кто тебя только воспитывал? Ну ладно детки идите, погуляйте, а я буду готовиться к девичнику.

Ребята ушли, Вениамин Петрович, залег на свое любимое место, на продавленный диван, и раскрыл газету. Настасья Филипповна ушла к себе и позвонила к Тане Стрепетовой,
 – Дорогая я тебя хочу позвать на девичник моей дочери. Приходи, посидим, поокаем. Да, дорогая, моя девочка записала твоего сына в свидетели, прошу тебя, уговори его придти в загс полшестого. Я думаю, что Олег еще молод, и он найдет себе подружку,
 
– Хорошо Настенька, попытаюсь уговорить его, а завтра приду к тебе в гости.

На следующий день мальчики и отец, прилично одевшись, ушли к своему будущему родственнику. Перед этим Аня шепнула отцу,
 – Папочка, ты там присматривай за Димочкой, он такой ранимый. Отец, конечно, обещал присмотреть за бедным малым, и, поцеловав дочку ушел.

Мать с дочкой и Светой сготовили прекрасную еду, и стали ожидать прихода гостей, конечно первой пришла Татьяна Стрепетова, Настя тут же позвала ее в спальню, чтобы показать свою обнову, увидев потрясающее платье, Татьяна чуть не упала в обморок, и не могла говорить несколько минут.

Наконец она пришла в себя, и спросила,
 – Это он тебе подарил его, ну и как оно тебе впору? Настя, весело смеясь, ответила,
 – Конечно, дорогая, когда я его примеряла, оно сидело на мне, как влитое,
 – А что же ты сейчас его не надеваешь? Настя засмеялась,
 – Ты, что не видишь, оно с длинным подолом, как я буду передвигаться в нем,
 – Ну и, что в старину женщины как-то передвигались, вот и ты сможешь. 

Они посмеялись, но тут раздался звонок в дверь, и в гости пришла лучшая подруга Ани Люба Семенихина, Потом звонки в дверь стали раздаваться один за другим и в гости приходили подруги Ани по школе, Любимая учительница Ани, Матрена Никитична, и две  подруги Настасьи Филипповны.

Вскоре все сели за накрытый различной снедью стол, и по очереди стали поздравлять Аню с наступающей свадьбой. Потом после нескольких рюмок начался общий разговор, и тут Люба спросила Аню,
 – Анюта, а жених-то кто? Олег что ли? Но что-то не так, ты же с ним ходила вместе более двух лет, и никогда не говорила мне, что вы поженитесь,

 – Нет, Люба, я встретила человека, который внезапно вошел в мою жизнь, и покорил меня настолько, что я потеряла голову и даже радуюсь этому. Зовут его Дима, а фамилия его Васильев, ему 35 лет, и когда вы подружки мои его увидите, то держите ваши головы покрепче, а то можете ее потерять,

– Слушай дорогая, да это же старик, удивилась Люба, как же ты его нашла?
 – Это не я, это его собака с помощью моей Алисы познакомила нас.
 – Господи Аня у тебя все ни как у людей. Расскажи нам, как же это случилось? Но тут Настасья Филипповна поставила на стол графин наполненный жидкостью необычайного яркого рубинового цвета, который переливался на свету всеми цветами радуги,
 
– Попробуйте гости дорогие этот старинный французский напиток, вино, пролежавшее в погребе несколько сот лет. Только советую пить осторожно, оно хоть и вино, но крепостью выше, чем водка.

Она осторожно разлила вино по бокалам, которые стояли вместе с рюмками, и девушки и женщины стали пить этот удивительный мягкий и чуть горьковатый напиток, казалось, что вино само лилось в горло.

Все выпили до дна и это легкое, как всем показалось, вино неожиданно ударило в голову и присутствующие начали говорить друг другу всякую чушь, ругаться, вспоминать детские обиды, но через некоторое время они пришли в себя, и головы их очистились от всякого вздора и они вскоре опять, как в школьные годы запели веселые песни. Кто-то принес магнитофон, и они пытались танцевать ритмические танцы.

 А подруги Ани потребовали от нее надеть свадебное платье и показать его им,
 – Ладно, махнула рукой Аня, и пошла в свою комнату, чтобы одеть подарок своего милого.

Татьяна стала уговаривать Настю, чтобы та показала всем и свои обновы. Настасья Филипповна сдалась и, взяв платье из своей спальни, тоже прошла в комнату Ани. Одевались они, довольно долго застегивая друг у друга платье сзади.

Наконец они вышли из комнаты и показались девушкам и женщинам во всей своей красе, в потрясающих платьях, а на ногах туфельки - атласные, трогательные, совсем крошечные на длинных каблуках, каждая в руках несла на красивом ремешке красивые веера, у Ани он был белого цвета, а у Настасьи Филипповне бордового цвета.
 
На Ане было надето белое платье с длинными кружевными рукавами. У платья  был короткий лиф, заканчивающийся прямо под грудью. Еще у нее был корсет – облегающий лиф с косточками. Застежка на крючках и шнуровке позволило Ане идеально подтянуть корсет по фигуре и подчеркнуть талию.

Лиф такой формы был моден во времена эпохи Наполеона. На голове у нее был надет красивый, многоугольный берет из ворсистого бархата бордового цвета с вкраплением драгоценных камней изумрудов, сзади была прикреплена кружевная фата, красиво спадая на обнаженные плечи и спину.   

У Настасьи Филипповны платье было тоже необычайное.
Роскошное платье-бандо с изысканно драпированным лифом. Съемные бретели, молния сбоку. Покрой, изумительно обыгрывающий силуэт плотного тела женщины с длинным до самого пола подолом сделанного из темно-красной тафты, которое искрилось в лучах дневного света падающего из окон.

Глубокий вырез лифа открывал прекрасные плечи женщины и начало красивой крепкой груди. Обоим так шли эти платья, что гости даже встали, обалдело уставившись на них, расширив глаза, и раскрыв рот.

Молчание продолжалось довольно долго, пока гости не попросили их повернуться вокруг своей оси.  Они повернулись и бело розовые искры точно отлетали от них. Гости вернулись за стол и одновременно заговорили, обсуждая удивительные наряды.

Вскоре наступил вечер, и гости стали прощаться с Аней и Настасьей Филипповной.
Девушки приставали к Ане и просили у нее выкройки ее потрясающего свадебного платья, то же самое просили и женщины у Настасьи Филипповны, но они обе смущенно объясняли, что эти платья им подарил жених Ани, насмешник и бесстыжий мужчина, мучитель их и любимый ими человек.

Когда все разошлись, и осталась только Татьяна, которая грустно смотрела на раскрасневшуюся и красивую подругу, произошел странный разговор между ними

 – Ну, вот теперь ты поняла, что Дмитрий это и есть змий искуситель, который набросил на вас с дочкой свои крепкие тенета и уже никогда не выпустит вас из них, превратив в своих верных рабов,

 – Я уже говорила тебе Танечка, что мы с дочкой с радостью примем от него это сладчайшее рабство, а я никогда не перейду черту, которая может разделить нас с дочкой. Они попрощались, и Таня ушла к себе домой, чтобы оплакивать, как она думала, пропащие души своей подруги и ее дочки.

А Светочка за это время набегалась между гостей и весело болтала с ними, за столом она сидела спокойно и поедала вкусной еды, запивая ее соком. И, в конце концов, устала настолько, что тут же за столом заснула. Настасья Филипповна осторожно взяла ее на руки и отнесла ее в детскую, где раздев ее и одев в чистую рубашку, уложила в кроватку.   

В это время в доме Дмитрия собрались одни мужчины, трое братьев Анатолий, Андрей и Антон, их отец Вениамин Петрович, друг Димы Генрих и начальник госпиталя Викентий Соломонович.

Вначале мальчики немного дичились старших и робели перед ними, но после того, как они не раз опорожнили бокалы с рубиновым вином и за столом поднялся общий шум, когда каждый из мужчин пытался высказать свое мнение о мировых проблемах.

Задиристый Анатолий заявил, что, наконец-то Россия стала демократической и свободной страной, и молодежь может выбрать свой путь в жизни, не оглядываясь на стариков, которые жили в духовно отсталой и нищей стране. Ему было 22 года, в эти годы человек, особенно молодой парень, считает, что раньше жизни не было.
 
А так как он жизнь учил не по учебникам, а по телевизору и по передовым радио, а также по газетам, которые показывали, рассказывали и писали довольно талантливо о том, что наступила, наконец, эра свободной  и справедливой жизни, что еще немного и народы России заживут счастливо.

Только надо освободиться от людей, ставших балластом новой жизни, которые считают Революцию Великой, экономику Страны Советов настолько сильной, что она помогла разгромить страшного врага, вооруженного оружием со всей Европы.

Считает, что Великая Победа останется в народе во все времена, и, наконец, считает, что и в горе и в радости только единство Россиян может привести народы к счастью. 

Эти наивные старики, прожив всю жизнь в нищете и в рабстве, никак не могут понять, что только свободные люди могут сделать Россию свободной и демократической страной.

Анатолий все это высказал нисколько, не сомневаясь в своей правоте. Тогда Дмитрий ответил
 – Скажи Толя, а как ты понимаешь эту самую свободу? И заодно скажи, ты сам-то свободен от условностей жизни, от стереотипов, которые важны в твоей молодежной среде?  Ты, наверное, когда хотел, ходил в школу, а сейчас в институт, когда не хотел не ходил.

Еще очень много условностей в жизни, которых ты не сможешь обойти по своему усмотрению. Ты посмотри, под какими только знаменами не воевали страны и народы за эту самую свободу, но все они понимали свободу по-разному.

Бунты, мятежи, крестьянские войны и Революции начинаются тогда, когда у народа ничего нет, даже надежды, но свобода это всего лишь выбор между тем, что можно сделать и, что нельзя делать, на этот выбор влияют много факторов – воспитание, религия, идеология, разум, который должен понять последствия любого твоего поступка и принять за него ответственность. 

Только что ты обвинил целый народ, свой народ, если ты считаешь себя Русским, в рабстве и нищете в Советское время.

Народ, который негодным правлением последнего царя и никому ненужной войной был доведен до ручки, можно, конечно, обвинить в чем угодно.

Но он настолько обнищал, что уже не мог накормить собственных детей, а главное не было надежды на окончание этой страшной и глупой войны, не было надежды, что кормильцы семьи вернуться домой здоровыми и невредимыми, это касалось, как крестьян, так и рабочих.

Вот тогда-то под руководством большевиков и Ленина, мужики взяли в руки оружие, выданное им царем, и пошли воевать за свою свободу. Царь, чтобы продолжить эту бесконечную войну влез в такие долги, что рассчитаться, например, с Францией пришлось уже в Советское время.

Как ты думаешь, почему в истории Европы и России так много крестьянских бунтов и даже целых войн? Да, бунты, как сказал Пушкин, были бессмысленны и беспощадны, но кто их доводил до того, что крестьяне брали в руки вилы и топоры и отчаянно шли под пули солдат? Сам же Пушкин в своем романе “Капитанская дочка” гениально показал всю бессмысленность и беспощадность Русского бунта, и в то же  время небывало отчаянную смелость бунтовщиков.

Как ты думаешь, откуда такая решимость крестьян идти под пули солдат? Вот это и есть борьба за свою свободу, а еще их подталкивало к бунту неосознанная и связанная с местью к своим крепостникам вековая вражда, что и приводила их к  бессмысленным и беспощадным поступкам.

Декабристы восстали на Сенатской площади уже за осознанную ими свободу угнетенного народа. Вот почему царь так испугался их, что несколько человек повесил, других отдал в солдаты, а третьих сослал в Сибирь, для дворян это было бесчестием.

Я уверен, что война 1914 года так бы или иначе привело Россию к катастрофе, к кровавому бунту, и думаю, что это бы ввергло страну  еще к большим жертвам, чем Революция и гражданская война.

Чтобы не говорили о В. И. Ленине, и о большевиках они создали такую идеологию, которая сумела сплотить большинство Русского народа и повести страну к той свободе, к которой он всегда стремился.

Эта идеология – Идеология Коммунизма возникла не на пустом месте, она не выдумана, она основана на христианской идее равенстве человека перед богом, и стремлению человека жить в справедливом царстве божьем. Поэтому идея Коммунизма никогда не исчезнет.

Я думаю, что, несмотря на все искажения этой идеологии Сталиным и его приспешниками, несмотря на то, что он силой пытался Советский народ вогнать в Коммунизм, для народов СССР эта идеология стала стержнем сплочения и синонимом свободы.
 
Поэтому они так много сил и внимания отдали вначале восстановлению народного хозяйства, а потом создали совершенно новую экономику.
Поэтому они так героически сражались за свою и твою Свободу в Великой Отечественной войне, не щадя своих сил и жизней.
 
Мой дед маршал Васильев выходец из крестьянской семьи воевал не только за свободу Советского союза, но и за Свободу всего мира, спасая ее от коричневой чумы.

Сейчас, читая измышления разного рода словоблудов особенно из стран Европы и США о том, что Советский союз заплатил слишком большую цену за Победу, и, что эта цена равнозначна поражению, и, что Советский Союз можно уравнять с Фашизмом,  забыв, однако, какая бы не была эта цена, она была заплачена за Свободу не только Советского Союза, но и за Свободу всего человечества.

А идеологию Коммунизма можно оболгать, можно извратить, можно попытаться убрать из голов новых поколений, но пока жива христианская религия, мечта о ней не умрет.

Человек рождается свободным, но потом, чтобы он выжил ему приходиться считаться с условиями общежития, в котором он живет, об этом прекрасно говориться в библии в 10 заповедях, и, как бы он не считал себя свободным, он должен считаться со всеми условностями и правилами жизни, принятых в его среде обитания.

Если он пытается противоречить тому обществу, в котором он существует, он становиться изгоем и ищет себе то общество, правила и условности которого не противоречат его убеждениям, так что получается, что мы рабы своих убеждений, и поэтому стараемся придать им достаточную легитимность, называя себя свободными, а то общество, из которого мы вышли рабским и не свободным.

Если бы это было не так, то почему самое свободное общество, как они себя называют, воюют со всеми странами, которые подчиняются своим законам, данные им идеологией и религией так не похожих на законы их собственные.

Удивительно, но все присутствующие мужчины, и даже Анатолий притихли и пытались воспринять для себя сказанное Дмитрием.

Через некоторое время, вздохнув, Генрих сказал с восхищением,
 – Дмитрий, я всегда говорил, что ты рожден быть проповедником, и место твое в церкви. 

Все засмеялись, и тут самый младший из братьев Антон спросил Дмитрия,
 – Дядя Дмитрий, когда же вы научите нас так драться, как вы? Дмитрий встал и ответил,
 – Хорошо ребята, давайте я сейчас проверю вашу сноровку и реакцию.

Он встал посреди комнаты, снял куртку и велел каждому подойти и попытаться ударить его в открытое лицо. Первым бил Анатолий, он подошел к Дмитрию и попытался ударить его так же, как в уличной драке размахивая руками, но короткий и не очень сильный удар Дмитрия в грудь отбросил его к противоположной стене.

То же самое случилось и с Андреем. Он также отлетел к своему брату, и сел на диван, стараясь придти в себя. К Дмитрию подошел громадный Антон, он неожиданно попытался ударить его коротким прямым ударом, удар был сильный и точный, и ели бы не громадный опыт Дмитрия, то удар смог бы достигнуть своей цели.

Дмитрий с трудом парировал удар, но не успел провести контрудар, так как Антон молниеносно выбросил левый кулак и чуть не попал ему в висок, но у опытного бойца сработал инстинкт самосохранения и он сделал молниеносный удар ногой по голени Антона, тот упал на колени и Дмитрий, как в бою хотел ударить противника кулаком меж глаз, это был бы смертельный удар.
Но тот же опыт помог ему взять в себя в руки, и он только похлопал Анатолия по плечу,

 – Итак, ребята Толе и Андрею я могу предложить заниматься в секции  карате при дворце спорта ЦСКА. Там работает тренером мой друг Арсений Соколов, но это только для того, чтобы вы научились давать отпор шпане, и защищать слабых. А ты Антон будешь заниматься со мной в спортзале при ФСБ, где я буду обучать молодых спецназовцев. Ты рожден для боя, и хорошо, что не поступил еще в ВУЗ, тебе прямая дорога в одно из элитных военных школ разведки.

Ну ладно ребята давайте пить чай. Он принес небольшой самовар, который уже закипал и поставил его посредине стола, а также  шесть пиал, которые  расставил перед каждым гостем. Гости налили  чай в свои пиалы и все стали пить сладкий чай и рассуждать о жизни.

 И тут Вениамин Петрович спросил у Дмитрия,
 – Извини меня дружище, я хочу у тебя спросить, мне лучшего зятя и не нужно, но, что ты нашел в моей девочке такого, что не заметили мы ее родители? Она простая девчонка, а ты вон какой красавец да за тебя любая заслуженная артистка пойдет.

 – Возможно, но я влюбился в твою дочь и другой мне не надо, а знаешь, что сказал на это один влюбленный молодой турок.   
    
 "О, Меджнун, что же ты так грустишь от разлуки с ней? Она ведь некрасива. Я могу показать тебе тысячу девушек, которые будут красивее и привлекательнее ее, и ты сможешь выбрать из них себе подругу". Меджнун ответил: "О, чтобы видеть красоту Лейлы, нужны глаза Меджнуна”. 

Вот так и я, вижу Аню своими глазами самой прекрасной и самой соблазнительной девушкой из тех милых девушек кого встречал в своей жизни.

Вскоре гости попрощались с гостеприимным хозяином и стали расходиться по домам. Вениамин Петрович тут же записал притчу о Лейле и Меджнун, чтобы пересказать жене и дочке, а Дмитрий остановил Генриха и отдал ему записку, где был адрес дедушки бабушки Светы,

 – Гена я тебя прошу завтра разыскать их и привезти к Реутовым. Пожалуйста, не пугай их, а скажи, что, несмотря на смерть их дочери, их внучка во мне нашла своего отца, а они, если захотят, будут моими родственниками, сможешь ты для меня это сделать? Генрих удивленно посмотрел на друга?
 – Дима, ты еще сомневаешься в этом? Конечно, я все сделаю, а ты мне разрешишь привезти на свадьбу мою семью? Они очень много о тебе знают, даже мой зять и моя пятилетняя внучка Алла.

Когда Вениамин Петрович и его сыновья приехали домой их ждали Настасья Филипповна и Аня с надутыми губками, братья, увидев это, тут же смылись в свою комнату, а Вениамин Петрович спокойно прошел на кухню и налив себе в стакан гранатового сока залпом выпил его.

К нему подошли жена и дочка и молча смотрели на него, он тоже молчал, пока Аня не выдержала,
 – Папа сколько женщин у вас было? Небось, Дима, как всегда дурил им голову, и они сходили с ума по нему, а жена прикрикнула на него,
 – А ну дыхни, сколько вы выпили этого крепкого вина?

 Вениамин Петрович весело улыбаясь, дыхнул на нее, и она с изумлением не почувствовала запаха алкоголя,
– Аня не плачь, женщин не было вообще, а пили мы только чай из самовара и разговаривали о жизни и о любви, но я скажу вам девочки, он так говорит, что действительно может свести с ума не только женщин, но и мужчин.

Ты знаешь Аня, я, не подумав спросил его, почему он полюбил именно тебя, он ведь такой красавец, что любая женщина пойдет за ним? Ладно, пойду спать, спокойной ночи женщины.

Тут Аня и Настасья Филипповна аж взвыли и закричали в унисон,
– Папа, Веня, что он сказал? Или мы тебя тут же на месте прибьем,
 – Ладно, ладно не кричите, а сказал он вот что, и он прочитал им то, что записал со слов Дмитрия о Лейле и Меджнун.

Как всегда женщины были потрясены, и долго не могли найти слов, и только через некоторое время Настасья Филипповна сказала дочери,
 – Твой муж доченька является Сатаной и Ангелом в одном лице,
 – Да мама и только сейчас я поняла, что он любит именно меня

И они пошли спать, предвкушая назавтра новых смешных и грустных поступков и слов от этого чудесного человека.

Свадьба


На следующий день семья Реутовых, даже Аня проснулись много позже обычного.

На часах пробило уже полдвенадцатого, у них в общей зале стояли напольные еще дореволюционные часы, оставленные какой-то старинной родственницей Настасьи Филипповны, полной ее теской.

Поговаривали, что она являлась прототипом героини романа Достоевского “Идиот”, что в глубине души очень импонировало Реутовой, хотя она вслух отбивалась от этой молвы.

Вся семья встала, оделась и расселась за обеденным столом в большой комнате. Настасья Филипповна собрала на стол все, что осталось от вчерашнего пиршества и все молча стали есть сухую еду бутерброды с колбасой и ветчиной и запивать ее виноградным соком.

Потом Настасья Филипповна поставила на стол графинчик с вином из Франции, разлила ее по бокалам и они все выпили залпом,
 – Мама, спросил нетерпеливый Анатолий, а где же будет проходить свадьба? У нас дома или у Дмитрия Николаевича?

Настасья Филипповна, вдруг, замерла,
 – И вправду, где? Надо готовиться к свадьбе, делать еду, накрывать на стол. Аня, ты не знаешь, где Дмитрий Николаевич собирается проводить свадьбу?
 – Не знаю, мама, махнула рукой Аня, ты же знаешь Диму, он, как всегда придумает что-нибудь сногсшибательное. Мама, нам с тобой уже надо начать одеваться, и тут раздался звонок в дверь, Аня подошла к двери и спросила,
 
– Кто там? И услышала в ответ обиженный голос Дмитрия,
 – Что уже забыли меня? Да? А я уже полгорода объездил, и все для вас старался, а вы меня уже забыли.
 Вон из Москвы! сюда я больше не ездок.
Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!..
Карету мне, карету! То есть автомобиль мне.

Как всегда он поразил Реутовых, и они весело рассмеялись. Аня открыла дверь и увидела громадный букет красных роз, закрывающий лицо любимого,
 – Ой, это мне? Можно мне его взять в руки, шипы не уколют меня? Спросила восхищенная Аня,
 
– Конечно, не уколют, я постарался и удалил все шипы. Аня взяла букет в руки, и они с матерью понесли его на кухню, где, не развязывая его, поставили в вазу с налитой водой.

 Когда они вернулись из кухни, то увидели Дмитрия, который из большой  сумки доставал подарки и раздавал мужчинам, братьям он подарил довольно дорогие часы, но различной марки, Вениамину Петровичу он подарил галстук, очень идущий к его костюму,
 
– Ну, теперь женщинам, а, кстати, где моя самая любимая девочка?

– Я здесь, я здесь, закричала Света, выбегая из детской в одной рубашке,

 – Хорошо, я тебе тоже кое-что принес, он достал коробку, и раскрыл ее, и перед восхищенной девочкой предстало необычайно красивое платьице из тонкого и блестящего темно-синего шелка, которое в руках восторженной девочки зашуршало, и заискрилось.

Света онемела от восторга и даже слезы появились на ее личике,
 – Ах, папа, мне папа Миша никогда ничего не дарил. Тетя Настя ты не поможешь мне одеть его,
 
– Конечно моя девочка, пойдем,
– Нет, подождите, я моим женщинам тоже кое-что подарю. И он, достав из сумки две коробочки, передал женщинам.

 Настасья Филипповна открыла свою коробочку и увидела колье с жемчугом из желтого золота. Оно здорово подходило к ее праздничному платью, подаренное ей Дмитрием. Аня тоже открыла свою коробку и увидела удивительные серьги из чистого голубого сапфира, удивительно подходящие к ее голубым глазам,

– Ой, какие красивые сережки! Закричала Света, я тоже хочу такие голубенькие сережки, но Настасья Филипповна взяла ее за руку и повела в другую комнату, где помогла ей надеть новое платьице, а потом из шкатулки достала маленькие клипсы с небольшими синими камешками, и одела их в ушки Светы.

Когда они вышли, Дмитрий достал последний подарок, это была довольно большая кукла, копия американской куклы-блондинки Барби, с коробочкой, в которой находились различных фасонов платья и такие же маленькие туфельки. Девочка была в диком восторге, она даже поцеловала куклу.

Когда он освободился от всех этих вещей, и встал, наконец, в полный рост, все присутствующие онемели, он был одет в прекрасный костюм темно-синего цвета, с приталенным пиджаком-двойкой, серый жилет, и белая рубашка с галстуком бабочкой необычайно ему шло. Аню опять затрясло, и она чуть в обморок не упала, но тут, посмотрев на маму, Аня успокоилась, и ехидная улыбочка появилась на ее лице, Настасья Филипповна была точно в таком же состоянии,

– Мама, что с тобой? Но ей было не до этого, пробормотав что-то вроде извинения, она вышла на кухню и выпила целый графин холодной воды, потом освежила лицо из-под крана, и, придав своему лицу равнодушное выражение, вышла из кухни.

 Внезапно по стеклу окна комнаты застучали вначале редкие капли дождя, а потом по нему пошли мощные потоки воды. Началась гроза, гром, а затем и молния точно не уходили со сцены, и от этого стало светло и грохотало беспрерывно.

Смотреть было страшно, ужас охватывал все тело смертельным ознобом, и все-таки эта игра природы захватывала беспредельно, и хотелось очутиться там, в центре водоворота и почувствовать силу бушующей природы.

Гроза шла недолго, и так же, как и началась, внезапно прекратилась, а потом и прекратился дождь, вышло солнышко и только ручьи, несшие с собой листья, сухие веточки, бумажный мусор, еще оставались от этого мощного дождя.

Вениамин Петрович неожиданно сказал, что стихия это страшная сила и людям с ней невозможно справиться.

Дмитрий ответил на это,
 – Я думаю, что бог, создавая людей, недаром вначале создал  природу, это был подарок нам людям, чтобы мы не чувствовали себя одинокими на этой земле.

 Человек и природа неразделима друг с другом, и если вначале человек чувствовал свою принадлежность ей, и он стал частью ее, то постепенно он выделил себя из природы, и самонадеянно противопоставил себя ей.

Природа вечна, поэтому и жизнь вечна, но только человек может своим разумом видеть и осознать суть происходящего, влияние природы на развитие человека, и ответственность человека за различные изменения в ней.

Вначале природа была не только колыбелью человека, но и матерью его. По мере развития разума, человек все более и более отдалялся от нее, стал ломать природу под свои потребности, казалось, что человек вырвался из-под влияния природы, он почувствовал себя его царем, забыв, что он только часть ее, и, что над ним есть еще божий суд.

И природа постепенно восстала, я не буду перечислять все, что сейчас делается в природе, но вот смотря на такую грозу, человек понимает, что он песчинка в этом мире и бог может разрушить вмиг жизнь человеческую, отняв у него разум.

Отсюда техногенные катастрофы, мощные цунами, перепады давления, и смена климата во всех частях света. Эти мысли и приходят ко мне вот после таких гроз, когда невозможно повлиять на природу, а только спрятаться от нее.

Он замолчал, а присутствующие с каким-то страхом и любовью смотрели на этого человека, который ворвался в их жизнь, сломав все их представления о счастье и горе, о любви и ненависти, о жизни и смерти.

А у женщин как всегда от его слов закружилась голова и слезы сами собой закапали из глаз. Дмитрий, увидев какое впечатление, произвели его слова, смутился и заявил, что вообще-то он приехал, чтобы забрать женщин и мужчин с собой в его квартиру, там одеться и, поехать в ЗАГС. Настасья Филипповна всполошилась,

 – Вы все езжайте, а я позову Таню и мы, что-нибудь приготовим к свадебному обеду,
 – Дорогая теща, я не могу позволить, чтобы такие прекрасные и нежные ручки занимались бы прозаическими делами. Я снял в ресторане Славянский базар небольшой зал человек на пятьдесят с небольшой эстрадой и местом для танцев. Все дружно рассмеялись, Дмитрий опять их приятно удивил.

Но тут раздался звонок в дверь, Вениамин Петрович открыл ее и вошли в сопровождении Генриха мужчина и женщина примерно 45-50 лет. Света, увидев их весело заорала,
 – Дедушка, бабушка как хорошо, что вы пришли, и ту же сунула им в руки куклу, посмотрите какая у меня красивая кукла, Барби называется, а теперь посмотрите какое у меня платьице и какие у меня клипсы, правда же я красивая.

Наконец мужчина и женщина могли представиться всем,
 – Я Федор Сергеевич Трусов, а это моя жена Пелагея Павловна Трусова, мы родители Юлии Федоровны. Наступила тишина, и тут Света взяла за руку Дмитрия и подвела его к ним,

 – Дедушка и Бабушка, вот мой папа. Неожиданно родители Юлии заговорили чуть ли не одновременно,

– А мы знаем это, Юля нам написала письмо, что она просила Дмитрия стать твоим опекуном. Написала, что вы очень хороший человек, и она любит вас, потом Пелагея Павловна робко спросила Дмитрия, а мы тоже очень любим Светочку, вы не заберете ее у нас? Бывший зять не допускал нас к ней,

– Конечно, она ваша внучка, и вы можете всегда, когда захотите приезжать к нам с женой навестить Светочку, а летом, если вы разрешите, мы с девочкой и моей женой будем жить у вас, мы вам буду помогать и руками и материально.

Я долго жил на даче у своих приемных родителей и привык заниматься различными делами по дому и по земле, а сейчас, пожалуйста, поедим с нами в загс, вы будете свидетелями, как мы станем расписываться вот с этой девушкой, мой невестой, звать ее Аней, а вот это ненормально красивая женщина, Настасья Филипповна, моя будущая теща.

Трусовы с интересом посмотрели, как раскраснелась от неожиданной не то похвалы, не то насмешки действительно красивая женщина, но Дмитрий продолжал дальше,

 – Вот это ее муж, Вениамин Петрович Реутов, а это братья моей невесты, Анатолий, Андрей и  Антон. Не раздевайтесь, мы сейчас поедим ко мне домой, там я переоденусь и мы поедим в ЗАГС, и конец моей вольной жизни.

Наконец, знакомство окончились, и все вместе стали выходить наружу, последними вышли все еще красная Настасья Филипповна и недовольная Аня,
 – Мама, почему он назвал тебя ненормально красивая, а я всего лишь его невеста? Настасья Филипповна нервно рассмеялась,
– Ты, что не поняла это же сам Сатана, а ему положено смущать бедных женщин, и доводить их до белого каления. Вот подожди, он доиграется, я его так взгрею, что ему небо в овчинку покажется.

Ладно, идем вниз, во дворе напротив их подъезда стояли две машины, одна АУДИ AUDI, а другой длинный лимузин Кадиллак KADILAK, похожий на таксу, водителем первой машины был Генрих, а водителем другой машины был молодой парень в униформе.

В машину Генриха сели мужчины, а в Кадиллак  KADILAK сели  жених и невеста, Света с дедушкой и бабушкой и Настасья Филипповна.

Вначале они доехали до дома Дмитрия, и он привел сильно хромавшего Борьку и Алису и посадил их на заднее сидение, чем смутил Свету, которая захотела сесть рядом со своими новыми друзьями собаками. Когда она подсела к ним, Алиса тут же начала облизывать девочку, а Борька только немножко поскулил и положил свою голову на ее колени.

Свадебный кортеж тронулся и помчался к загсу, подъехав к нему, все вышли из машин, и вошли в здание. Их ждали еще несколько человек, подружки невесты, Олег, как ее свидетель, и подруги Настасьи Филипповны.

Подруги Ани оторопело смотрели на странное и насмешливое лицо молодого мужчины с русыми волосами и серыми глазами, который выглядел в толпе родственников, как хищник среди расслабленных городских домашних животных. Он еще даже не посмотрел на женщин и девушек, но у каждой из них, вдруг, часто забилось сердце, и дыхание стало неровным.

Наконец, они вошли в небольшой зал, где толпились, как сейчас говорят брачующиеся  и Аня вместе с подругами и матерью ушла в женскую комнату, а Дмитрий вместе с Генрихом пошли в мужскую комнату,

– Гена, спросил Дмитрий, а где же твои близкие люди? Генрих махнул рукой,
– Сейчас придут, да они никогда в жизни не пропустят такого момента, когда живая легенда КГБ и ФСБ женится.

И вправду вскоре подъехало такси, и к Генриху подошла его семья, его жена, Татьяна Николаевна и их дочка с мужем, который нес на руках пятилетнюю девочку.

Первой подбежала Лена и крепко поцеловала Дмитрия,
 – Ах, дядя Дима, как я рада тебя снова видеть, потом показав на молодого человека в форме старшего лейтенанта МВД, сказала, а это мой муж Виктор, между прочим, тоже воевал в Чечне,

– А я вас знаю, про ваши подвиги рассказывали очень много на этой никому ненужной войне. И вдруг по радио объявили, что в зал регистрации вызываются Аня Вениаминовна Реутова и Дмитрий Николаевич Васильев.

Друзья и родственники вошли в довольно большой зал, где за большим столом стояла молодая женщина с усталым лицом. Уже перед ней прошло так много пар, что их лица у нее в голове смешались в одно неразборчивое и серое лицо.

Как всегда она говорила заученные слова, и старалась не смотреть в лица жениха и невесты, но когда она передавала в руки жениха ручку, чтобы он расписался в Регистрационном журнале, она случайно посмотрела в это улыбающееся лицо, ее сердце внезапно подскочило и застучало, как сумасшедшее.

 Она забыла все слова, и в зале внезапно установилась напряженная тишина. Выручила ее невеста, которая тоже протянула руку, чтобы расписаться. Аня старалась не смотреть на лицо женщины, чтобы не рассмеяться, и та, наконец, придя в себя, отдала ручку невесте, которая расписалась рядом с росписью жениха, после чего расписались свидетели со стороны жениха и невесты.

Потом Регистратор открыла коробочку, в которой лежали обручальные кольца, и передала их в руки жениха и невесты. Вначале Дмитрий одел маленькое колечко на палец невесты, наконец, Аня сделала то, о чем мечтала, все эти дни знакомства, проведенные с Дмитрием одев на его палец кольцо.   

Женщина весело поздравила новоиспеченного мужа и его жену, и раздался марш Мендельсона.

Дима и Аня, послушав регистратора, которая велела им поцеловаться, страстно обнялись и поцеловались, после чего они вместе со свидетелями и толпой сопровождающих их вышли в соседний небольшой зал и распили бутылку шампанского.

 Мимо них крутился фотограф, то и дело, щелкая затвором фотоаппарата. К нему подошла регистратор и попросила оставить ей фото жениха на память.

Дмитрий и Аня вышли вместе со всеми на улицу и, рассевшись по машинам, помчались в центр Москвы к ресторану “Славянский базар”.
Когда они подъехали к ресторану, к машинам подошли молодые люди и помогли выйти из них пассажирам.

Молодой метрдотель провел всех в ресторан, и там показал им вход в небольшой зал, в котором уже находились гости.  Хоть зал выглядел небольшим, но оказался довольно вместительным, центр зала был свободным, и имелась возможность танцевать. У одной из стен была устроена небольшая эстрада, на ней находилась небольшая группа музыкантов из пяти человек, квинтет.

При виде молодоженов оркестр заиграл марш Мендельсона, находящиеся в зале гости и вновь вошедшие зааплодировали молодым, официант провел их к главному столу, и посадил их во главе его.
 
Рядом сели близкие им гости, мать и отец Ани, братья, очень довольные, что они чуть ли не главные на таком мероприятие, свидетели на свадьбе, друг Дмитрия Генрих и его семья. Села и лучшая подруга Настасьи Филипповны Татьяна Стрепетова с мужем, и их сын Олег.

Остальные расселись за несколько ресторанных столиков на четыре места. И главный стол, и остальные столики были прекрасно сервированы, и на каждом столике стояли вазы с фруктами и графины, наполненные вином и водкой.

Была подана закуска, и отец Ани произнес тост за молодых, и все выпили под крики “Ура”, было произнесено еще несколько тостов, и все с удовольствием кричали «Горько, Горько» и с удовольствием, а девушки с завистью смотрели, как красивая пара целуется взасос, забыв всякий стыд. 

Наконец, раздалась красивая мелодия танго, и молодежь пошла танцевать. Те, кто был постарше, расселись так, как им хотелось, Таня подсела к своей подруге, у которой лицо разгорелось красным огнем, будто это она выходила замуж за этого озорного красавца, который ранил в сердце всех девушек и женщин присутствующих здесь, невзирая на возраст,
 
– Настя опомнись, ты даже не скрываешь от других, что влюблена в него, как твой муж только терпит это? Но заблудшая овечка задумчиво смотрела на своего зятя и глаза ее счастливо сияли,

– Да, правильно я вчера заказала молитву о твоей заблудшей душе.

Но тут у нее сердце опасно замерло, этот ужасный человек, танцевавший с Аней, что-то ей шепнул на ушко, та ехидно заулыбавшись, ушла к подругам, а Дмитрий, подошел к женщинам, и, посмотрев на Таню кротким взглядом, спросил ее вкрадчивым голосом,

 – Татьяна Степановна можно мне вас пригласить на этот прекрасный танец? И он протянул ей руку, и она, приняв ее, прошла с ним в круг танцующих пар и они заскользили по полу,
 – Слава богу, что Настя заставила меня учиться танцам, подумала бедная Таня.

Они вначале танцевали молча, но вдруг он начал на ее ушко читать отрывок из стихотворения Блока '' Незнакомка''.

И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.

И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.

И веют древними поверьями
Её упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.

И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный,
И очарованную даль.

Он читал тихо, но как-то так, что к нему прислушивались танцующие вблизи пары, и с замиранием сердца слушали изменчивый голос этого притягательного мужчины.

Потом он еще ближе нагнулся к ушку Татьяны и горячо зашептал,
 – Таня вы выглядите потрясающе, вы так аппетитны, что я бы так тебя и съел, и косточек не оставил.

Татьяна закрыла глаза и с ужасом,  прислушиваясь к его шепоту, замерла и готова была тут же при всех раздеться и отдаться этому негодяю, который вмиг разорвал ее сердце.   

Но тут к ней на помощь прибежала Настя, приведя с собою дочку, которая забрала Дмитрия и стала с ним танцевать.

Настасья Филипповна взяла подругу за руку и отвела ее к столу, Татьяна взяла графин с водкой и трясущими руками попыталась налить водку в стакан, но она разбрызгивалась и никак не хотела литься куда надо, подруга отняла у нее стакан и налила немного водки в рюмку,

 – На выпей, дорогая, а то после стакана водки ты пойдешь и попытаешься его изнасиловать.

Таня, вдруг заулыбалась,
 – Настя, ты права, если так выглядит дьявол, то женщины обречены стать его рабынями. Завтра же пойду каяться перед всевышним, придется довольно долго каяться, так как мне было так сладостно и так приятно, что я грешница хочу повторения его совращения хоть каждый день, и все-таки я убедилась, что я еще хороша собой, правда Настя?

 И вправду Настя еще никогда не видела подругу такой блаженно счастливой. Конечно, дорогая я тебе твердила каждый день об этом, так, что можешь поверить великому специалисту по женщинам.

 Они умолкли и стали смотреть, как танцует Дмитрий, осторожно ведя Аню по кругу. Все пары перестали танцевать и смотрели, как счастливая пара кружилась по залу, не замечая ничего вокруг.  Танец кончился, и гости  опять расселись по своим местам. И, тогда Вениамин Петрович попросил своего зятя сказать тост, Дмитрий встал, взял в руку бокал и начал говорить,

 – Друзья, я хотел бы сказать тост о чудесах, которые нас окружают, и которые мы большей частью не замечаем. Они просты и сложны, первое чудо дал нам бог, который сотворил землю и нас людей, жизнь человеческая чудо, которое может быть единственное во вселенной. Рождение ребенка само по себе чудо, сотканное из множества чудесных встреч друг с другом мужчин и женщин во времени. 

Это же чудо повторяется в природе, она беспрерывно рождается, живет и умирает. Разве это не чудо, что жизнь на земле вечна только тогда, когда идет беспрерывная связь поколений, цепочку эту нельзя прерывать или чудо жизни исчезнет вместе с природой и человеком.

А разве это не чудо наша встреча с Аней, сделавших нас счастливыми. Так, что выпьем за то, чтобы каждый из вас либо нашел бы такое чудо, либо не выпускал из рук уже найденное чудо. Он потянул бокал Ане, у которой глаза были на мокром месте, и они чокнулись и поцеловали друг друга.

За столом стояла тишина, даже музыканты прекратили играть, задумавшись о том, что сказал им этот странный человек, о таких людях, как он Иисус Христос сказал,
 "Вы – соль земли. Если же соль потеряет силу, то чем сделаешь ее соленою? Она уже ни к чему негодна, как разве выбросить ее вон на попрание людям”



Эпилог.

Прошло ровно девять месяцев со времени встречи наших героев, и в знаменитом роддоме на Арбате лежала на специальной кровати Аня, которая должна была вот-вот родить ребенка, и тихо, кривясь от боли, хихикала над своим благоверным, который уговаривал ребенка выйти наружу.

 В 90е годы в России не было привычки разрешать находиться мужьям при родах, но Дмитрий все-таки уговорил главврача.
 И теперь, утром, когда за окном появилось веселое солнышко, он сидел на стуле рядом с Аней, держал ее руку, и ласково уговаривал ребенка выйти из живота матери.

Он говорил ему,
 – Не надо бояться света, дорогая, мы ждем тебя, и ты увидишь солнечный свет, который освещает золотистые волосы твоей матери, и ее ласковые синие глаза, моя девочка, ты увидишь, что жизнь прекрасна, ты почувствуешь удивительный запах березы, растущей за окном, нежные, майские листья которой, окропленные весенним дождем, засияли разноцветными бликами и переливаются как зеленые огоньки. Выходи Аленушка мы с мамой ждем тебя, мы будем лелеять тебя и защищать тебя, послушай девочка моя своего папу выходи наружу и увидишь, как мы любим тебя.

Даже акушерка, как завороженная слушала этот волшебный голос, а Аня, как всегда поддалась чарам слов своего милого и, закрыв глаза, слушала этот голос, и тут случилось то, что потом рассказывали в роддоме, как удивительный анекдот.

 Аня почувствовала резкую боль и роды начались, хотя акушерка рассчитывала, что они начнутся еще только к вечеру, она еле успевала помогать родам, ребенок точно сам выходил из утробы. Роды кончились быстро, и на свет вышла, как и предполагал Дмитрий девочка.

 Марья Ивановна, так звали старую и очень опытную акушерку, которая приняла на руки за свой век много девочек и мальчиков была потрясена, еще никогда роды не проходили так быстро, что мать не успела почувствовать боль, точно девочка действительно спешила на свет, ее так же потрясло, что отец угадал пол ребенка.

 Несмотря на это она, как всегда, прекрасно сделала свое дело, и, наконец, ребенок заорал, прочищая свои легкие. 

Так родилась на свет дочка Дмитрия и Ани Алена, или Лена. Дмитрий, поцеловав дочку, гордо удалился из комнаты, обещав скоро придти.

Вечером в палату пришли родители Ани и Татьяна, которые принесли апельсины и цветы, и с удивлением узнали, что Аня родила, а потом слушали, как Аня под смех своих подруг по палате рассказала им, как Дмитрий вызвал девочку на белый свет, и назвал ее Леной. Татьяна уже не с ужасом, а с восхищением сказала Настасье Филипповне,

 – Я же говорила Настя, что это сам сатана, ну кто еще смог бы угадать пол ребенка, и вызвать его на свет, и не смотри на меня так, я и сама не могу понять, как он сумел сделать из меня своей верной рабой.

Дмитрий вот уже несколько месяцев в одном из подмосковных сел занимался с бывшими офицерами спецназа, прошедших войну в Чечне, особым приемам и навыкам разведчика в трудных боевых условиях Чечни.

Антон тоже был среди них и поражал своих более опытных товарищей своей хваткой, интуицией, медвежьей, но хорошо управляемой силой. В поединке с ним мог справиться только его командир и учитель Дмитрий.

Каждый Уик-энд семья Васильевых и Реутовых уезжала в поселок Мокрушино под Подольском, где жили в небольшом бревенчатом доме Трусовых, окруженный большим садом, в центре находился небольшой огород, снабжавший осенью овощами, рядом была клубничная плантация, из которой Света никак не хотела уходить.

Зимой и мужчины и женщины ставали на лыжи и катались по заснеженному лесу по проложенной лыжне.
Снегу выпало довольно много, и, наконец, выглянуло солнышко, которое освещало засыпанные снегом ели, кусты, сосны, все празднично засверкало, и, казалось, не дышало. Ближе к весне, Аня уже не ездила в поселок, и Света всем подругам рассказывала, что тетя Аня носит в животе маленького ребенка.

Трусовы обожали, как и Реутовы, Дмитрия, и квартира Васильевых и Реутовых стала для них, почти, своей, они не боялись высказать свое мнение о нынешних порядках, спорили и с Дмитрием, если считали его неправым.

 В общем, образовалась маленькая ячейка общества, довольно дружная и веселая, а стержнем его был Дмитрий, который, как мог, помогал своим новым друзьям, неразлучен он был и с Генрихом и его семьей. Поэтому их не сломил даже дефолт, который они приняли спокойно, и как могли, помогали друг другу.

Наконец, наступил 1999 год, Дмитрий из своих учеников создал училище, ему выделили большое здание, и там преподавали учителя, воевавшие еще в Афганистане, а также в Чечне. Потом произошел взрывы домов на Каширке и на улице Гурьянова, Дмитрий собрал всех своих учеников и они участвовали в разборе завалов в этих домах, и это был страшным уроком для них, готовых защищать свою Родину от беспредельщиков.

Вскоре началась вторая война с бандитами Чечни, и Дмитрий во главе своего отряда выехал в Чечню, в отряде командиром одного из взводов стал Антон Реутов.
Так окончился мой роман о любви, ненависти, предательстве и подвиге Русского солдата. 

Б.Г.