Другое измерение Часть1Из книги Аттракционы чувств

 
  покровом ночи, я покидала родной, опостылевший город « V ».
Мелкий осенний дождь барабанил по откосам старых крыш. Его грустная мелодия тревожила душу, заставляла сжиматься сердце. С деревьев облетали желтые листья. Они прилипали к стеклам машины в каком - то своем неповторимом узоре, будто подаренные на прощанье букеты цветов. Серым, тоскливым, одиноким и жалким казалось все вокруг. По моим щекам то ли слезы катились, то ли капли дождя.
   Почему? Зачем? От кого убегаю я? Ведь здесь мой дом! Книги, с которыми я выросла! Старый рояль! Стол, за которым пивали чаи многие поколения моей большой семьи, а теперь вот доставшийся по наследству мне, как память о роскошной дореволюционной жизни репрессированного деда. Родители! Как они без меня?! Или я без них?! В голове, словно острые каблуки, звучали слова матери: «Родину не любишь!»
И мой ответ: «У нас с ней взаимно!»
   А была ли у меня Родина? Было ли кому, кроме матери и Бога, заступиться, успокоить душу, дать опору?
   Двух матерей не бывает!
   Я оглянулась, чтобы еще раз проститься с домом, в котором прожила столько лет!         
   Дырявенькая подъездная дверь металась и скрипела от каждого порыва ветра.
Прожектор, как следователь на допросе, ярко светил в глаза. Деревья недовольно шуршали старой осенней листвой и угрожающе тянулись длинными ветвями, пытаясь схватить меня, как непослушную дочь, бегущую из отчего дома.
   Десяток кошек разных пород, растянувшись в томной неге у мусоропровода, сторожили сон жильцов. Старики- соседи были для них господами, хозяевами жизни, кормильцами. Кто еще пожалеет несчастных и брошенных, если не тот, кого также, поманив светлым будущим, оставили без настоящего. Нет ничего страшнее, чем просить милостыню у собственных детей! Но старость – терпелива и безответна! «Да лишь бы войны не было!»- часто повторяют наши старики. Многие не из книг помнят и знают, что такое всеобщая ненависть в Гражданскую, громкие лозунги революции, немые траурные марши 30 –х, и все еще верят в возможность победы коммунизма в стране.
   Но почему именно в моей? Почему здесь так легко можно проводить любые эксперименты!? Почему, мы, русские, всегда готовы показать миру, как жить нельзя!?
 
   «Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру. Конечно, не пройдет без следа и то наставление, которое нам суждено дать, но кто знает день, когда мы вновь обретем себя среди человечества и сколько бед испытаем мы до свершения наших судеб?.... Мы живем в самом ограниченном настоящем без прошедшего и без будущего, среди плоского застоя».( Чаадаев. Философические письма. Письмо первое. Некрополис, 1829год, 1 декабря)
 
   Ночную тишину и монотонность мелодии падающих капель дождя нарушил шум чьих-то быстрых шагов. В тени двора я разглядела фигуру водителя.
«Прочь от старых стен! От дождливой хмурой осени! От безразличной к нам всем Родины-матери!»
   Щелкнул замок зажигания, фыркнул на прощанье мотор, и меня охватило чувство радости нового и ужас неизвестного.
   Заграница…Какая она? Может, зря уезжаю!? Не пожалею ли? Кому я там нужна?
 
… Машина надрывно ревела, преодолевая кочки, ямы, громадные лужи, выходящие из родных берегов при каждом нашем погружении. Мы дерзко и смело рассекали водные просторы родных дорог, выплескивая скопившуюся на дне столетнюю грязь.
О! Русские дороги – тема вечная, до боли знакомая каждому, кто хоть раз побывал в глубинке!
   Особенно романтичны поездки в дождливое лето в деревню к родственникам. Прекрасный повод собраться всей семье вместе, выталкивая из черноземной трясины ваше новенькое авто! Дружно, в позе олимпийцев, готовящихся к прыжку, кумовья, сваты и девири прикладывают к багажнику или капоту вашей машины все свои родственные чувства, громко матерясь и наперебой давая советы водителю. Долгожданный момент выезда из грязи - всегда внезапен. Водитель жмет на газ, машина подпрыгивает и стремительно рвется вперед. Родственники - силачи теряют опору и с чувством исполненного родственного долга со счастливыми и радостными лицами, падают в черную вязкую жижу. Затем, довольные и уставшие, отмываются в бане и пьют чай в саду за большим деревянным столом, сколоченном лет двадцать тому назад из подручного материала.
   Так, дремля на заднем сидении, я вспоминала веселые истории моей «русской жизни», а машина увозила меня все дальше и дальше от города, с которым было связано все мое прошлое.
   Вдруг сквозь сон я почувствовала резкое торможение. У обочины ночного шоссе, в кустах, пряталась какая-то машина. Вокруг ни души. С одной стороны – посадки, с другой – голое поле. «Разбойники!» - подумала я и была готова увидеть шайку молодчиков во главе с одноглазым громилой - предводителем.
   Но из кустов показался маленький, кругленький человечек в милицейской форме, больше похожий на колобка, чем на разбойника. Невозможно было понять, где у него плечи, шея, голова, руки, ноги! Шустро перекатившись через дорогу, он оценил нас своими быстрыми глазками и широко улыбнулся во все свое «колобковое» лицо. Я успокоилась. Стало не страшно, а забавно, так как этот колоритный страж порядка явно собирался канючить деньги!
- Старший лейтенант Колобов! – весело и бодро представился «колобок», и в салон машины пахнуло перегаром с примесью свежего чеснока. - Превысили скорость,- радостно продолжил он. - Подвергаете опасности и себя, и пассажира, и других водителей. Куда торопитесь?
-В Москву, в аэропорт,- ответил водитель.
-Ну, предложения с вашей стороны какие-нибудь будут?- многозначительно и достаточно оптимистично протянул «колобок». В его сереньких зрачках, как на калькуляторе, забегали циферки. Сначала - от 0 до 500 .
   Водитель достал из кошелька 500 рублей. Гаишник посмотрел с удивлением. Зрачки глаз еще больше расширились:
-Это что? На чай? - И циферки побежали дальше. Водитель протянул «колобку» еще 500.
Как только купюры приклеились к сальным пальчикам «стража порядка», тот развернулся, будто по чьей-то команде, «кругом» и покатился назад, в кусты. Только его и видели!
   «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел … »- вспомнились слова из детской сказки.
 
   Мы тихонько включили радио и продолжили свой путь.
Забрезжил рассвет. Я открыла окно, и салон машины наполнился свежим, полным осенних ароматов воздухом. По другую сторону дороги на фоне голых, обнаженных серой осенью деревенских садов, виднелись старые, покосившиеся, полуразвалившиеся крестьянские домики с ветхими крышами, в которых доживали свой век «творцы» продразверсток, бывшие кулаки, середняки, бедняки, передовики сельского хозяйства, когда-то с оптимизмом работавшие за трудодни и «палочки» на благо Родине! Среди хибар старых и новых бедняков на фоне все той же обычной для поздней русской осени серости кое – где виднелись богатые домищи – выскочки, наглядно подтверждавшие рост благосостояния россиян, с оптимизмом работающих на благо себе!
   Вдоль трассы, утверждая стремительный и бурный рост экономики, так называемые «новые русские» выставили на дорогу старые скамейки, стулья, табуретки, на которых красовались алюминиевые миски с яблоками или свежими куриными яйцами, а рядом - банки с белыми бумажками, издалека похожими на молоко. Всюду виднелись вывески - «продается мед».
Мы медленно проехали мимо длинной вереницы палаток с мягкими игрушками.
«Наверное, где-то недалеко завод по их производству»! – подумала я.
Широко раскрыв свои зубастые пасти, львы, тигры, крокодилы хищно и зло смотрели на проезжающих, выражая всю гамму чувств их несчастных беззубых хозяев.
   Водитель остановил машину, чтобы немного пройтись, размяться. Среди полотенец с изображением моря, пальм, обнаженных красоток с пышными формами и алыми губами, на табуреточке сидела жалостливого вида старушка. На ней был застиранный цветастый байковый халат, залатанная, стеганая жилетка. На ногах - черные калоши, из которых виднелись вязаные шерстяные носки.
-Бабуль! Где ж красоту такую взяла?!- рассматривая полотенца, поинтересовалась я.
Жалостливого вида старушка преобразилась, спрыгнула со своей табуретки, в черных глазах ее загорелся азартный огонек.
-Где взяла – коммерческий секрет! А производют во Франции! Бери! Замест ковра вешать можно! Гляди, какие пальмы! Как настоящие!
-Я, бабуль, пальмы сегодня в натуральную величину увижу! На Кипр улетаю. Вот водитель в Москву, в аэропорт везет.
-Небось, артисткой, работать? – завистливо протянула бабка и просверлила меня своими меткими, шустрыми глазами.
-Не артисткой, а учителем.
Посмотрев на меня с большим уважением, старуха тихо, смиренно так сказала:
-Я из Медовки. Пятнадцать километров отсюда. Колхоз наш развалился. Школу закрыли. Некого учить. Вымираем».
-Что, детей в деревне совсем нет?- удивилась я.
Бабка задумалась:
-Да, можа, Хавронькин внук в первый класс пошел бы. Да Маринкиных двое в четвертый. Так, если подумать, можа пятеро и наберется. Невыгодно у нас государству школу держать! Не нужны мы никому! Померли бы все одновременно, так никто б и не заметил.
-Ну, а газ в деревне есть?
-Да что ты, милая! Коров доить, да в поле работать ни газ, ни телефон не нужны!
Бывает, и свет отключают. Вот так сижу вечером одна. В печи дрова трещат, свечу зажгу и думаю: что мать моя так жила, что бабка, что я – судьба у нас одна – крестьянская.
Да вот решила на старости лет в коммерсанты заделаться!- И бабка улыбнулась, играя всеми своими лучистыми морщинками: - А ты езжай в свой Каир! Все правильно! Нечаго тут делать! Можа, хоть там людям живется лучше!»
 
   «Весь мир перестраивался заново, у нас же ничего не созидалось: мы по - прежнему ютились в своих лачугах из бревен и соломы.»(Чаадаев. Философические письма. Письмо первое. Некрополис, 1829 год, 1 декабря )
 
   Всю дорогу я думала о тяжелой судьбе, живущих вот в таких забытых Богом российских деревушках и селах. В тех краях время как будто потерялось и уже не может изменить что-либо! Безвременье! Застой! Информационный и интеллектуальный вакуум! Не подключенное к общей сети, непокоренное пространство! А человек там также рождается! И живет! И стареет! И вот такое несоответствие реального человеческого времени и социального безвременья заставляет бросить все и бежать без оглядки туда, где все живет, движется, развивается вместе с тобой и где ты, быть может, нужен не только себе самому!
   По радио давали разухабистого песняка: « Ну что, девчата, по маленькой! Он немного пьяненький !...»
   Нестерпимое чувство вины терзало душу. Я с трудом сдерживала слезы. Чувствовала, как вот с такими бабками уходит, умирает не большая индустриальная страна, а маленькая аграрная Россия с так и не зародившимся хозяином земли. Окончательно и безвозвратно теряется в жестоких исторических перипетиях и трагических судьбах самобытная, не придуманная, не навязанная, а созданная многими и многими поколениями культура русского народа.
   Крестьянин, не имеющий земли, живущий в лачуге без элементарных удобств цивилизации - даже не крепостной! Даже не раб! Он вообще ничей! Он вечно маленький, беззащитный, лишний, ненужный и чуждый большому государству-машине элемент! Наш крестьянин - обуза, от которой государство столетиями никак избавиться не может! Уж чего только с ним не делали! Каких только пыток и казней не придумывали! А он все живет и живет! Таракан живучий!
   Кто виноват? Что с ним делать? Судя по ситуации, ответ на этот вопрос уже известен! Скоро истребим его! Совсем не останется! Ни одного!
   Хранитель русских традиций и культуры стал жертвой индустриализации и милитаризации экономики, а после развала этой экономики, теперь и вовсе вынужден превратиться в привидение бестелесное! Привидение возмущается по ночам, но его уже давно никто не боится! Вот только извести никак не могут! Ведь всякому явлению отведено место во Вселенной и сторожат это место ни люди-дельцы, а законы Мироздания! А их ни один человек отменить не в силе! Ох, и оживет крестьянин наш! Ох, и материализуется! Ох, и поднимется его дубина! Касками и туалетной бумагой запасайтесь!
 
   ...Тем временем, мы подъезжали к Москве.
Как не всякий француз бывал в Париже, так и я ни разу воочию не видела столицу. Широкие московские улицы, золотые купола церквей, красивые, взмывающие ввысь современные дома, мчащиеся на немыслимых скоростях дорогие машины неизвестных мне марок с сидящими в них «старыми русскими». Устремленный взгляд презентабельно одетых людей, дорогие, сверкающие витрины магазинов и празднично оформленные окна кафе и ресторанов. Словом, все говорило о том, что эта жизнь мне неизвестна! Что здесь живут другие люди! С иными проблемами, мечтами. Все казалось не обыденным, а праздничным! Не настоящим, а нарисованным! Не реальным, а виртуальным!
   Космическая скорость! Ты, подхваченный вихрем, созданным многими сотнями и тысячами деловых людей, не идешь, а летишь вместе с ними! Их всех кто-то ждет! Они кому – то нужны! Их время расписано по минутам! Их час стоит дорого! Насколько же легче продвигаться там, где реально существует это вечное движение!
 
   Побывать в Москве и не увидеть Красную площадь я не могла. Водитель с трудом нашел свободное место для парковки машины, и мы вышли прогуляться.
   В толпе у стен Кремля стало как-то тесно. У человека, живущего в провинции, совсем другое восприятие пространства. С одной стороны, кажется, что мир мал, невелик и дальше твоего городка ничего нет. Телевизионные программы о жизни в иных краях воспринимаются как фантастические рассказы о других планетах, на которых никогда не побываешь. Сознание сужено до границ твоего дома, улицы. С другой стороны, бескрайние просторы пшеничных полей, заливные луга, неведомо куда текущие речушки и таинственный лес широко распахивают душу, наполняют сердце вселенским светом и добротой, дают ощущение принадлежности к чему-то большему.
   Красная площадь кипела, бурлила, галдела. Люди всех цветов кожи, разрезов глаз, некоторые смешно, не по погоде одетые позировали перед фотокамерами, желая запечатлеть себя у старых неприступных стен могучего государства. Кажется, я почувствовала гордость за мою страну! За желание великой семьи народов быть причастной к богатой культуре наших предков. Мне захотелось сделать на память фотографию в стиле картинок из журналов 30-летней давности ко Дню образования СССР, и я попросила какого то немца, стоявшую рядом парочку из Японии и туристку из Индии сфотографироваться всем вместе. К удивлению, эта идея так понравилась многим, что уже через несколько секунд получился большой интернациональный отряд. Подбегая друг к другу, китайцы, итальянцы, индийцы, немцы, русские, украинцы, таджики, японцы старались запечатлеть на память эту минуту всеобщего единения.
   «Пора ехать в аэропорт, а то на регистрацию опоздаете!»- прервал водитель.
 
   Мы направились к машине. Рядом со входом в метрополитен стояла компания грязных, плохо одетых людей. По всему было видно, что это - бомжи со стажем. Их лица - без пола, без возраста- напомнили мне «куклячьи» мордашки. Громко разговаривая друг с другом, они не обращали внимания ни на милицию, ни на прохожих. Их взгляд никак не касался снующей рядом многотысячной толпы. Роскошному многомиллионному городу не было дела до несчастных, потерявшихся в жизни и во времени! Казалось, я проникла в другое измерение, к другой расе людей или существ, живущих в параллельном мире!
………. «А может, их, кроме меня, никто не видит?!»
   Тут я вспомнила встретившуюся на трассе старуху, торгующую полотенцами, «колобка» – Гаишника и многих других.
 
   Волею судьбы мы существуем каждый в своем, отведенном нам, мире. И, случайно встретив людей из других миров, мы удивляемся и даже пугаемся, обнаружив их непохожее на наше существование. Кто мы друг другу? Безучастные соседи? Тогда зачем так щемит сердце? Так барабанит и мучает совесть? «Нет! Я не виновата! Не виновата ни в чем! Чем я могу им всем помочь»!? Хотелось бежать из этого роскошного города! Из этой великой страны! От этой равнодушной к нам всем Родины-матери!
   ….Сколько этих миров и измерений? В каком из них можешь оказаться ты? В том, где не рождается новое? Или в том, где старость- наказание? Или в том, где подлость и жестокость называют дипломатией и охраной закона?! А может, повезет так, что на своей шкуре испытаешь, как «жизнь по-человечески» в одночасье становится недостижимой мечтой! И станешь незаметно существовать среди богатых и безропотно выживать среди сытых! И однажды, подойдя к зеркалу, увидишь, что остался без лица. Не удивишься, но поймешь: отныне твой удел – носить беззащитную «куклячью» мордашку!