Своя правда...

Что-то в нем было необыкновенное... его движения, его взгляд, его походка... все в нем заставляло как-то задуматься, заставляло как-то страшиться его... глядя на него внутри появлялась какая-то тревога...  да, она была необоснованной, да, она была вызвана восприятием визуальной оболочки... но все же... говоря о нем, всегда хотелось произнести слово "тревога"... таким он был...
Темные джинсы, красивые начищенные ботинки, черный свитер с большим горлом, темная куртка... вечная щетина... яркие неподвижные губы, на которых почти невозможно было встретить улыбки... Таинственный человек... серьезный, собранный... неразговорчивый, закрытый, злой...   Наверное, именно это смог бы сказать о нем любой человек, который знал его...  Но не она...
В день его рождения она надула более сотни воздушных шаров и раскидала их по комнате; она застелила постель его любимым черным шелковым бельем и приготовила фруктовый салат... она знала, что он любит его... а еще она встретила его в темноте... У входа он нашел записку, что справа, на полочке есть фонарик... он взял его и посветил... перед ним закрытая дверь и тишина... его лицо в ту минуту озаряла нисходящая улыбка... он постучался... ответа не было... он вновь постучал... и вновь тишина... и тогда он решил войти... посветил фонариком... увидел постель и накрытый на полу "стол" с красивыми тарелками, шампанским, море шаров кругом... и все было так красиво... празднично... но.... но не было ее... он подумал, что она в другой комнате, прошел туда, но ее и там не было; кухня, ванна - нет, ее не было... нигде ее не было... он вернулся, в темноте сел на красивую кровать... и нервно теребил в руках фонарик... доли секунды, он случайно хватает краешком лучика угол, темный, страшный, он всматривается в него, видит ее, распластанную, в углу, лужа крови, ее ноги в крови, ее руки на животе, она бледная, в ней нет жизни... она молчит, она не дышит... она была беременна, она была на 6 месяце...
Дальше, как в кино... и он не верит в случившееся.... и он включает свет, бросается к ней, хватает ее за лицо, кричит на нее, просит ее ответить, берет ее на руки, переносит в кровать, звонит в скорую, плачет... целует  ее руки, ее живот... обнимает ее, гладит ее... ругает, кричит, говорит о любви, просит не уходить от него... на секунду, отойдя от нее, он видит ее, на этой прекрасной постели, словно в саван укутанную... ему страшно... он снова звонит в скорую... они едут... он злится... берет ее на руки, уносит в машину, мчится в больницу, он кричит, он просит вернуть ее, он сползает по стене и плачет, словно маленький ребенок......
Он знает, что теряет ее... он знает, что теряет ребенка... он понимает это... он кричит, как раненый зверь... люди проходят мимо, никто не трогает его, никто не смеет вторгаться в его горе... он молится... шепотом, потом громче, он просит Бога... он не знает молитв, просто просит...
Но она умерла... они умерли...
А что потом?.... а потом круговорот... похороны, дождь и черные зонты, и священнослужитель, у которого в горле ком от горя, и крик, крик человека, которому руки отрубают, которого ножом режут...  А потом он пьет, потом разбивает в кровь кулаки о стены, потом все рушит, разбивает тарелки и ломает мебель, лопает эти дурацкие шары... разбивает телефон, кричит на всех, не открывает двери, посылает всех к черту... он живет в своем горе...
И у него больше нет дня рождения...
Он уехал в деревню, как они когда-то и мечтали, он построил дом, своими руками, без чьей-либо помощи. Так он отвлекался, так он занимал себя... и только каждой ночью, засыпая, он как ребенок мог заплакать... от обиды и одиночества....
А потом какие-то «дуры», с которыми он спал, которых он ненавидел... Он ждал, когда наступит утро, когда они уйдут, и он снова будет в своих мыслях, и он снова будет строить, он снова заставит себя забыться...
В то утро у него была встреча... он хотел сдать ту квартиру... У входа в дом его уже ждала девушка... он на секунду остановился, он хотел развернуться, уйти, убежать.... Что-то в ней было.... что-то похожее... она стояла боком... темное пальтишко, и такие же черные волосы, и шапочка... белая, пушистая... он хотел убежать... а она повернулась и улыбнулась ему... они поздоровались и поднялись... когда она раздевалась, он увидел маленький животик... ему стало так больно.... так обидно... он налил ей горячего чаю, она замерзла... а ему здесь было так больно, плохо... и в ее глазах было что-то печальное... и она посмотрела на него, а потом увела взгляд вниз... она спросила, сколько будет ей стоить жить в этой квартире... он промолчал... затем спросил, сколько человек здесь собираются жить... она молчала, долго... а потом ответила: "Двое. Я и мой малыш"... и он увидел в ее глазах слезы, которые она пыталась сдержать...  Он встал к окну, спиной к ней.... молчал.... долго... а потом шепотом, тихо, словно боясь собственных слов, сказал: "А пойдем в кино?... Посмотрим какой-нибудь мультик... А? Пойдешь?"... Он повернулся, посмотрел на нее... и она улыбалась... Так добро, так смущенно…. Словно тысячу лет ей не приходилось улыбаться. И она согласилась, конечно, согласилась… Они не говорили, шли молча, каждый в своих мыслях, переживая свою боль… Но это молчание, оно не сводило с ума, оно не давило, оно лишь сближало их… А потом, на одном из перекрестков, он купил у какой-то бабушки букетик цветов… И он просто, так спокойно, без слов, без объяснений, он просто передал его ей… она прижала его к лицу, окунулась в него, дышала им… И в тот момент она чувствовала, что готова плакать, что слезы где-то в горле так и норовят выплеснуться, но она улыбалась, она не хотела слез, она не хотела в этот вечер печали, боли, обиды…. Нет, только не сегодня, только не сейчас… Даже если это больше никогда не повторится, даже если это всего лишь один хороший вечер, пусть так… пусть один… и она не хочет портить его слезами… Она улыбалась… И они шли дальше… Снова молча… Купили билеты, он купил ей сока и шоколада… В зале было немного людей… И какой-то дурацкий мультик… Он не любил мультики, ненавидел… И она их не любила… но они смотрели. А потом она положила голову на его плечо… И заснула… По-настоящему, так по-детски… Чуть приоткрыв ротик, чуть посапывая, изредка рукою убирая сбившиеся пряди волос с лица… А он смотрел на нее, боясь пошевелиться… Осторожно, словно страшась самого себя, своего желания, своей вот этой неожиданной, такой еще пока кажущейся предательской, нежности, он касался волос ее… гладил ее по голове… он прикоснулся губами к ее лбу… и накрыл своею рукою ее руку, так мягко, как нежное перышко, устроившуюся на его колене… А она сначала улыбнулась… Так просто, открыто и лишь потом раскрыла свои заспанные глаза… И в тот момент не было в его жизни более близкого и родного человека… Он обнял ее за шею и придвинул ее голову к своей груди… И ей не нужно было слов, а он и не мог ничего сказать… И было это движение таким искренним, полным надежды, полным света…
А потом он перевез ее вещи и развесил по стенам репродукции картин ее любимых художников… И помогал ей надевать на подушки наволочки и вытирать гору вымытой ею посуды… А потом она так весело, задорно, словно сама еще маленький ребенок, пела ему любимую песню, а он хохотал… Искренне, по-человечески… И лишь на секунду он поймал себя на мысли, что смеется, что впервые радуется чему-то с того самого трагичного дня в его жизни… И что-то в сердце его кольнуло: больно, остро, предательски…
И он ушел… Просто взял и ушел… Он бежал по лестнице, с бешенной скоростью мчался по темной дороге… Он искал оправдания, не мог найти, он предавал любимую свою…. Так скоро… Ведь не прошло и года… А он уже смеялся… По-настоящему, не притворяясь, во весь голос, от всего сердца… Он смеялся… И ненавидел себя за это…
А она ревела… Сидя за кухонным столом, с чашкой чая, с приглушенным светом. Она тихо, редко всхлипывая, даже не вытирая слез, почти молча, ревела… И она не понимала, чем обидела его, что сделала не так, что сказала, может задела его словами, или напомнила что-то плохое… Но, видит Бог, она не желала этого, не хотела этого…
И на следующий день он не приехал… Она ждала… Она не отходила от окна и ни на минуту не вышла из квартиры, даже в магазин… она боялась, что они разминутся, что он придет именно тогда, когда ее не будет… Но он не пришел… И на утро тоже… Он позвонила брату, собрала снова свои вещи… и уехала, оставив на столе письмо…
Он приехал спустя неделю, собрав свои вещи, с большим  букетом маленьких ромашек… Долго звонил в дверь… Она не открывала… Он подумал, что она вышла: в магазин или в аптеку… Открыл дверь своим ключом… И его накрыла темнота… Сырость, серость, страх…. Её не было… У него потемнело в глазах…
Он увидел ее письмо чуть позже, когда пришел в себя…
«Я не знаю, чем обидела тебя… Я, клянусь, не знаю… Но не смотря на это, я готова была бы стоять на коленях перед тобой и молить тебя, просить тебя о прощении… Только бы ты не уходил, только бы рядом был… Я сказала что-то не то? Я была груба? Я не знаю…. Я виню себя, я пытаюсь найти ту ошибку, пытаюсь найти причину… В чем же вина моя?... И так больно… Необыкновенно больно… Я ведь не верила в сказку… А тогда, в тот день, по дороге в кино, я начала верить… Во мне проснулась надежда, я подумала, что и у меня еще все может быть хорошо… Я почувствовала себя счастливой… По–настоящему, до дрожи в коленках…. Счастливой!!! И хотелось пуститься в пляс, подойти к каждому встреченному человеку на улице, обнять его и сказать «Я счастлива!!!! Понимаете??? Я!!!! Я!!! Я счастлива!!!!». А потом ты ушел… И я снова ошиблась…
 Это потому что я с малышом? Это из-за него ведь? Это моя ошибка, да? Я знаю… Я боялась! За два дня, которые мы были вместе, я ни на минуту не смогла забыть об этом… Я хотела спросить, хотела поговорить, но побоялась… Побоялась услышать самое страшное… А это «страшное» пришло само собой… Вот так… неожиданно…
Это мой ребенок! Неважно кто его отец… Мне уже неважно… Знаешь, мне было очень больно тогда, когда он, услышав о моей беременности, раскричался… Он был зол, он весь кипел от злости… Он оскорблял меня, кричал на меня, обвинял меня в том, что я специально это подстроила, что отец ребенка не я… Что мне нужны его деньги, жилье, статус… Что я коварная… Что я не знала, чем его удержать и специально придумала этот ход… Он моего ребенка назвал «продуманным ходом»…. Понимаешь? Больно… Было очень больно и обидно… А ведь мне казалось, что этот человек любит меня… Я представляла, как он обрадуется, узнав эту новость… как возьмет меня на руки, как счастлив будет… Видишь, все оказалось не так… Он выгнал меня…. Просто заставил собрать вещи и уйти… И я ушла… К родственникам, которым и подавно не нужна была… А потом мне рассказали о тебе… о том, что ты сдаешь жилье… И я не сомневалась… ни секунды не сомневалась, что рожу своего малыша… А ты… Ты здоровый красивый мужчина… У тебя будут свои прекрасные дети… Я даже не должна была мечтать о тебе… Но я мечтала… Веришь? Просто как дурочка… размечталась… И от этого еще больнее. Но ты не виноват. Ты ничего не обещал. Да и не должен был. Я ухожу отсюда с улыбкой, веришь? Эти два дня были прекрасными… И я благодарна тебе за них… Ты позволил мне почувствовать себя женщиной… И за одно это уже большое спасибо тебе… Ты останешься в моей памяти навсегда. Спасибо тебе за честность.
Ключи я оставила соседям. Забери. И прости… Если что-то было не так… Прости…».
Растерянность? Безвыходность? В голове тысячи вопросов… Как найти? Где искать ее? Как он мог так поступить? Как? Почему не позвонил? Почему не узнал о ней ничего? Почему не предположил этого? Почему повел себя, как животное? Почему обидел ее? Ее!!! За что???
А потом он звонил… Друзьям, каким-то знакомым… Пытался найти номер телефона ее брата… Где живет… Звонил ему… Встретился с ним… Просил рассказать где она… Молил его, говорил, что совершил ошибку, что она нужна ему…
Он рассказал ей свою историю сразу, не заходя в ее дом, на лестничной площадке, вот так, облокотившись о стену, накрыв ее плечи своей курткой, он говорил…
«Они умерли… Понимаешь??? В один день они оба умерли… Они оставили меня одного… И я так испугался… Твоего тепла, желания тебя, необходимости тебя, твоего светлого взгляда, твоей непосредственности, нежности… Я испугался… Мне показалось, что я предаю свою жену, что я не должен этого чувствовать… Вот так скоро, так быстро… Я больше не думал о боли своей, о горе своем… Я наслаждался твоими глазами, украдкой наблюдал за тобой,  ждал твоей улыбки… Я испугался….».
Она расплакалась… От обиды… За него. За то, что так у него получилось, за его горе. Она просто плакала… Она обняла его… Не требовательно… А нежно… Не с надеждой… А по-человечески… Она гладила его по волосам… И целовала в висок… А он и не сдерживал своих слез… И впервые за все это время он почувствовал себя счастливым, свободным, любимым… Он понимал, что ему необходима эта женщина… Именно эта… Нежная, добрая, понимающая… Он забрал ее вещи, самое необходимое на первое время, быстро, словно ждать больше нет сил, он усадил ее в машину и отвез домой… Отвез к ним домой, в дом, где она и должна быть… Вместе с ним!!! Только с ним, рядом с ним, всегда с ним…
…И только потом, когда она стала снимать свое пальтишко, он заметил, что она бледная, осунувшаяся, что у нее печальные глаза, бескровные губы… Она смотрела на него и по лицу ее текли слезы… Это не была истерика… Это были просто слезы… Он отошел на шаг от нее… Еще на шаг… Прислонился к стене… И тогда, увидев ее словно впервые, он понял… Он онемел… Он не мог поверить в это… Не верил своим глазам… Не хотел верить в это… Он умолял ее сказать, что это не правда, что это не так… Он сполз по стене… Он умолял… Просил ее… «Пожалуйста!!!»- он уже кричал. – «Скажи, что это не так!!! Прошу тебя!!! Скажи!!! Ты же не потеряла его??? Ответь же!!! Скажи, что это не так!!! Ты же не потеряла нашего ребенка??? Нет ведь??? Ну, скажи!!! Ответь!!! Что ты молчишь???»… Он схватил ее за плечи…
И она молчала… Она долго смотрела на него… На его слезы… На то, как сидя на полу, он, схватившись за голову, повторял: «Этого не может быть!!! Это моя вина! Это из-за меня!...».
Она присела рядом, она обняла его, она взяла его лицо в свои ладони, посмотрела в его глаза и тихо, медленно, с желанием верить в свои собственные слова, она сказала: «В этом нет твоей вины… На все воля Божья… Я не виню тебя, слышишь, не виню…Я не виню тебя в том, что случилось. Верь мне, поверь мне. Я не виню…».
Он целовал ее лицо… Глаза… Руки… Шею… Плечи…
Несчастные… Каждый по своему и вместе… Одинокие… Истерзанные, покалеченные души, верящие в то, что смогут простить друг другу и самим себе все произошедшие… Души, ищущие поддержки, взаимности. Души, берущие на себя ответственность… Души, видевшие страх и боль, но верящие, сильные, верные… Нашедшие друг друга, доверившиеся друг другу… Счастливые, успокоившиеся, соединенные души…