Дискобол

Дискобол весел под потолком. Она была в белом. Ему хотелось выключить свет и любить её на ощупь.
Свет жёлтой лампы отражался от стеклянных квадратиков небольшого шара, и смешные зайчики рассыпались по потолку. Он любил, лёжа на полу, просто смотреть на это чудо свето-физики. Она любила носить всё белое. Ей казалось, что только в белом её тело, но главным образом  душа, обретали пусть недолгую, но свежесть.
Лёжа на полу под своим дискоболом, он презирал этот мир. Главным образом он презирал женщин, но так как на полу он проводил много времени, то от скуки начал презирать весь мир целиком. Но женщин он презирал больше всех, так как это они были во всём виноваты. Начиная с Евы, которая всё испортила сожрав это несчастное яблоко. Если бы она его просто сожрала, так нет, надо было и Адама подбить на это гиблое дело. Вот так всегда, женщине что-то взбредёт в голову, а мужчине потом страдать. Дуры. Какие они все дуры. Высокомерные, самовлюблённые, эгоистичные. Одевая белоснежные джинсы-дудочки и майку цвета мела она пыталась скрыть всю ту грязь, которой её облили они. Они – эти неотёсанные твари с непонятной штукой между ног. Глупые, похотливые, неблагодарные. Им вечно всего мало – мало денег, секса и опять денег. Мало мнимого уважения и дешевых пантов. Они все – вампиры. Они приходят, становятся частью твоей жизни, потом выпивают тебя всю до самого дна сознания, выжимают последнюю каплю, слизываю остаток и уходят. Гадко при этом улыбаясь. А ты после этого корчишься от пустоты, потому что даже способность чувствовать боль они у тебя забрали.
Когда дискобол крутился, зайцы танцевали. Их танцы были воронкой энергии. И если долго смотреть на это действие воронка засасывала. И тогда ты попадал в новый мир. Мир из тонких нитей света, стекла и оголённых чувств. Мир, где всё кружится в бешенном заячьем танце, где уже не важно мужчина ты или женщина, гей или лесбиянка, би или а сексуал. Там все брались за руки и кружились. Кружились, кружились, кружились и падали. Падали от изнеможения и  пенящегося у уголков рта счастья. И лёжа на горизонтальной поверхности пола  все снова смотрели в потолок. Смотрели и улыбались. Потому что мой потолок – это пол того молодого программиста, живущего надо мной. А он каждую ночь вызывает себе проституток через интернет и занимается с ними животным сексом. Он делает это так грубо, что некоторые, несмотря на хорошую оплату, больше никогда не приезжают к нему. А делает он это так грубо потому, что его никто никогда его не любил, а в детстве местная шпана часто издевалась над ним, потому что он был худой и умный. А они – толстые и дурные. А его потолок в свою очередь, пол той престарелой женщины, которая держит у себя три кошки и кормит их самой дорогой рыбой, что есть на рынке вблизи её дома. Она желает им спокойной ночи и доброго утра. А они за это ходят в туалет в строго отведённое для это место и трутся возле её вечно усталых ног. А её потолок тоже чей-то пол. И так далее. Весь мир – пирамида. И забравшись на её вершину, будь добр додуматься, что если ты будешь плевать вниз с высоты собственной значимости, то там внизу кто-то обидеться, встанет и уйдёт. И ему-то ничего не будет, но вот ты упадёшь, и больно ударишься копчиком.
А дискобол всё равно будет висеть пот потолком и крутится. Кто-то будет смотреть на него и презирать. Кто-то будет носить белое. А потом всё равно все разденутся, выключат свет, зайцы уйдут искать другие потолки и два тела сольются в одном вселенском порыве желания. Но это останется за замочной скважиной.