реалистик

  Вся эта нашумевшая история начиналась самым неприятным образом. Пропал Саша, мой брат Саша. И мне, как его родной сестре, пришлось пережить самые жуткие минуты своей жизни. Начну свой рассказ по порядку. Меня зовут Ирина, мне пятнадцать лет, я учусь в десятом классе 3-й гимназии. Саша учится на первом курсе в университете. Отношения у нас всегда складыва-лись самым чудесным образом, до недавнего времени. Примерно за месяц до описываемых со-бытий брат стал от меня отдаляться. Я отлично понимала, что у него, в связи с учебой, появи-лись новые друзья и интересы. Но от этого легче не становилось. Сначала, я думала, что он влюбился. Но потом поняла, что влюбленные, в одиночку целыми днями в своей комнате за-першись, не сидят. Я поделилась своей обидой с мамой, но она, отмахнувшись, посоветовала не забивать свою голову всякой ерундой. Чего же еще можно было ожидать от взрослого? Тогда я решилась на самый серьезный разговор с братом. Но он, словно узнав мое намерение, в этот вечер домой не пришел.   
   Наконец, вернулась с работы мама. На этот раз она меня выслушала внимательно. Вдвоем мы вместе осмотрели комнату. Но никакого намека на то, что же произошло, не нашли. Решили выждать один день. Если он не объявится, тогда идти к участковому и поднимать всех на уши.
   За истекший день, я обзвонила всех его друзей и приятелей. Разумеется, никто мне не помог. Брат так и не появился. Мы, все-таки, решились. Я нашла самую последнюю фотографию. Сни-мок делался летом, когда Саша готовил документы для поступления в университет. Хорошее было время. Почему-то никто не сомневался, что он пройдет конкурс. Брат  всегда отличался особым умением писать контрольные и сдавать экзамены. После того, как мы увидели его фа-милию в списках зачисленных на первый курс, решили устроить небольшой праздник и закати-лись все вместе в пиццерию. Вечер удался. Мама подарила ему хорошие электронные часы, на память о поступлении. Мы все время шутили, разговаривали о всякой всячине, строили планы на будущее. Мама не уставала приводить брата в пример:
- Смотри Ирина и учись, через два года тебе тоже поступать.
- Да все у нее будет в порядке! Она умней меня в сто раз, - вступался за меня Саша.
- На счет ума не мне судить, а вот удача не помешала бы, правда, дочь?
Мне ничего не оставалось делать, как только согласиться. В этот момент я вспомнила про фото-аппарат. Так я его и засняла: улыбающегося во весь рот, с куском пиццы в руке и стаканом то-матного сока.
   В отделении участковый внимательно выслушал мой рассказ, потом мамин. Последовали стандартные вопросы о друзьях, круге общения, привычках, не было ли дома ссор и т. д. Полу-чив на все ответ, милиционер спросил фотографию. Я показала. Лейтенант поднял трубку и на-чал при нас давать ориентировку:
- Пропал без вести Александр Александрович Тимофеев, 1990 года рождения, брюнет, рост 178 сантиметров, глаза зеленые, стрижка короткая, особых примет нет, ушел из дома 21 сентября примерно в 8-00 часов, одет был в серый свитер и черные джинсы.
   Распрощались мы приблизительно через час. С нас взяли обещание, что если Саша вернется, то мы должны сразу сообщить в отделение.
   Потянулось мучительное ожидание. Следующий день мы только и делали, что звонили каж-дый час в отделение и спрашивали новости. Вскоре нас в резкой форме попросили не беспоко-ить так часто и не отвлекать от работы. Наш телефон тоже не умолкал, все друзья интересова-лись, как продвигается дело, есть ли новости. У всех были такие сочувствующие голоса, как будто спрашивали про покойника. Скоро мне это надоело, и я просто бросала трубку. Все равно от них никакого толка.
   Решила навести порядок в комнате брата. Вытерла пыль на полках с книгами, разложила оде-жду по шкафам, помыла полы. Напоследок занялась компьютерным столом с наваленными на нем учебниками и тетрадями. Минут десять ушло на то, что бы рассортировать все по разным стопкам. Занимаясь всем этим, думала, что вот-вот придет брат и расскажет последние новости из университетской жизни. От нечего делать стала листать тетради. Лекции, лекции, лаборатор-ные, дневник, …стоп! Никогда не видела, что бы брат вел дневник. Сначала хотела закрыть и отложить его в сторону. Не имею привычки подглядывать в  чужие откровения, такие вещи ведь пишутся не для посторонних глаз. Но, поразмыслив немного, решила, что в данной ситуации это будет оправдано.
   Открываю, начинаю читать.
  15 июля.
Сегодня отличный день, я стал студентом! Отмечали мое поступление в кафе. Мама с Иришкой, по-моему, радовались больше меня. У меня же, скорее не радость, а ощущение при-ближения новой жизни. Хочется запомнить это чувство. Даже решил вести дневник. Инте-ресно, надолго ли меня хватит?
  16 июля.
Скорей бы приступить к учебе!
  17 июля.
Узнал, что надо работать весь август на благоустройстве университета, так называемый «трудовой семестр». Настроение испортилось.
  Дальше до конца июля не было ничего заслуживающего внимания. А как бы я вела свой дневник? Об этом стоит подумать.
  1 августа, пн.
Всех первокурсников построили по факультетам и распределили территорию. Нам достался подвал в лабораторном корпусе. Ну и бардак! Такое впечатление, что сюда сваливали мусор со дня основания университета! Кстати, а в каком году его построили?
  2 августа, вт.
Да, ковыряться в этом хламе целый месяц – перспектива сногсшибательная! Может это своего рода компенсация за мое легкое поступление?
  3 августа, ср.
Сегодня весь день таскали ржавые трубы и доски. Вымазался как свинья. Надо будет дома поискать рабочую одежду. Познакомился с пацанами. Все думают о том, как бы слинять по-раньше.


 
  4 августа, чтв.
Работаем четвертый день, а продвинулись вперед только на шаг. Везет же девчонкам, моют себе спокойно окна в общаге и не дышат всей этой пылью. Надо будет попросить респира-тор.
  5 августа, пт.
Респиратор не дали. Взял из дома полотенце, дышу через него. Сколько всяких прикольных вещей валяется под ногами! Можно при желании собрать неплохую коллекцию. Все время общаюсь с Артемом. Он смешной и вроде бы не дурак. Одногруппники тоже ничего, но круг интересов оставляет желать лучшего.
  6 августа, сб.
Ура! Выходные! Ходили с сестрой в кино. Почему так быстро летит время?
  7 августа, вск.
Валяюсь весь день с книжкой на кровати. Ира где-то с подругами. Мама как обычно на ра-боте. Неужели все взрослые так любят свою профессию? Или это возрастное?
Хорошо, что мама этого не читает, она бы наверно обиделась. Как Сашка не понимает, что по-сле смерти папы, работа для нее стала спасением? Мы тогда были еще совсем маленькие. Я бы точно сошла с ума! Ой! Поймала себя на мысли, что читаю дневник живого человека. Значит так и есть! Хоть бы дал знать о себе, что ли! Только не решила, говорить ли ему, что читала его дневник, вдруг обидится? Так, посмотрим, что там дальше. Я стала бегло просматривать записи. Бедные ребята, поступали, что бы учиться, а их заставляют в мусоре ковыряться. Где справедливость? Мне, скорее всего, тоже через это придется пройти. Только для начала надо еще не завалиться на вступительных.
  15 августа, пн.
Проход полностью расчищен. Осталось убрать мелкий мусор. Наверно за неделю справимся. Появились новые ребята. Приехали из Ханты-Мансийска. Оказывается у нашего универси-тета с их предприятием договор. Разговаривают как-то прикольно. Не могу  слушать без смеха. В дальнем углу подвала нашли какой-то люк. Решили с Артемом при первой возможно-сти проверить, что там такое. Я думаю старая канализация. Артем показывает всем ви-дом, что не согласен. Посмотрим, кто окажется прав.
  16 августа, вт.
Сегодня специально убирали возле люка. Все пошли на обед, а мы остались. Провозились с крышкой пол часа. Шумели очень сильно. Повезло, что никого рядом не было. Открыли, но посмотреть не получилось. Во-первых, не взяли фонарь; во-вторых, вернулись пацаны с обеда. Пришлось закрыть и продолжить уборку.
 
  17 августа, ср.
Пока ждали обеда, все время думал: зачем нам туда лезть? Как бы не найти приключений на свою задницу. Артем очень довольный, похоже ему весело. В общем, полезли. Спускаться бы-ло нелегко, скобы в стене проржавели. Я все время боялся сорваться. Глубина оказалась около четырех метров. Если знал бы это заранее, остался б наверху. Фонарики света дают очень мало, разглядеть что-нибудь очень тяжело…
Я прервалась. Вспомнила ужастики, где главный герой всегда идет туда, куда нормальный че-ловек ни за что бы, ни сунулся. Куда их понесло? Вот дети малые! А я всегда думала о своем брате, как о взрослом человеке. Ладно, нотацию прочитаю при встрече. Что там дальше?
…и запах. Ужасная вонь. Здесь наверно обитают все крысы города! Я конечно не трус, но в каком-то фильме видел, как эти твари нападали на людей. Там еще спецэффекты были хо-рошие. Двигались строго вперед, чтобы легче было потом вернуться. Не хватало заблудить-ся в подземелье своего университета! Проход оказался достаточно широкий, мы с Артемом шли вместе. Свет от фонариков выхватывал из темноты причудливые и довольно странные образы. Несколько раз ловил себя на мысли, что хочу взяться за Артема. Интересно, ему тоже страшно?…
Странно, почему я ни разу не слышала про этого Артема? Судя по записям, Саша общался, в основном, только с ним. И по телефону он, по-моему, тоже не звонил. Скрывал, что ли? Ока-зывается, я про брата много чего не знаю.
  …Что бы отвлечься, решил повнимательней рассмотреть стены. Кладка из старого крас-ного кирпича, кое-где видна плесень. Сыростью почти не пахнет, крысами тоже. Или к тому времени мой нос привык? Потолок высокий, наверно около трех метров. Под ногами не земля, а ровный бетонный пол. Я ни разу ни не споткнулся. С обстановкой в верхнем подвале, конеч-но, не сравнить. У меня возникло две версии по поводу этого тоннеля. Первая: сюда никто очень давно не заглядывал потому, что не в курсе о его существовании. Вторая: подвалом пе-риодически пользуются для какой-то непонятной цели, и поэтому держат его в порядке. По-сле пяти минут ходьбы, пол явно пошел под уклон. Я прикинул расстояние и направление, в котором мы двигались, и понял, что давно вышли за пределы лабораторного корпуса. Кори-дор раздвоился. Артем предложил левое крыло. Мне было без разницы. Главное не забыть при возвращении об этом повороте. Метров через сто (хотя в темноте можно и ошибиться) оказался тупик. Пошарив фонариками по стене, нашли дверь. Дверь оказалась металличе-ской, современной отделки, с двумя замками. Такие сейчас обычно ставят вместо входных во всех квартирах. На фоне старой кирпичной стены, она выделялась особенно неестественно. Эдакое торжество модернизма над антиквариатом. Я прислушался. За дверью слышалось движение. Сначала был уверен, что это теплоузел. Там обычно полно всяких труб большого диаметра и куча всевозможных задвижек. Уже собрался было уходить, как вдруг услышал голоса. Это был разговор взрослых людей, но явно не слесарей, так как матов и ругани не бы-ло. Потом до меня дошло, что и русских слов то же. Говорили на французском. Послушав не-много, стало ясно, что говорят действительно французы, а не наши. Слишком естественно звучала речь. Общались коротко и только по делу, как будто хотели поскорей закончить. Потом все голоса утонули в звуке работающего мотора. В своем воображении я стал рисо-вать самые фантастические картины происходящего, но через мгновение все стихло. Послу-шав еще минуту, я решил возвращаться. Похоже, здесь ничего интересного не было, да и быть не могло. Мало ли кто там разговаривал! Наш университет сотрудничал с разными странами. Может, там вели работы иностранные студенты, такие же подневольные бедо-лаги, как и я. Ускорив шаг, добрался до люка и вылез наружу. С Артемом пришлось повозить-ся, он для лазания по лестницам совсем не приспособлен. Уставший, и слегка расстроенный, пошел домой. Скорей бы расквитаться с этим подвалом.
  До конца августа о подвале больше не упоминается. Саша коротко пишет про уборку, пере-таскивание мебели из одной аудитории в другую и все в таком духе. Листаю дальше… Срав-нительно немного пишет о линейке первого сентября. Я поняла, что это стандартная процеду-ра, как в школе, так и в вузе, нужна лишь руководству. Видимо хотят придать побольше зна-чимости своим персонам. А кому еще, кроме них, может понравится вся эта помпезная суета? Так, опять я отвлеклась! Посмотрим, что тут еще интересного. Началась учеба.
  2 сентября, пт.
Начались занятия. Пока ничего интересного. Все преподы объясняют, что закончилось дет-ство, и началась почти взрослая жизнь. Я думаю, сами разберемся, что у нас закончилось, а что началось.
Узнаю брата! Он всегда с иронией относился к поучениям взрослых. Дальше описывает вы-ходные… Субботу и воскресенье провел с Артемом. Опять этот Артем. Прямо лучший друг! Теперь понятно, почему со мной не хотел общаться. Дружба с пацаном ему дороже стала, чем отношения с сестрой! А если поискать этого новоиспеченного друга? Он-то наверняка знает, куда мог вляпаться Саша. Точно, идея! Надо наведаться в университет и поспрашивать его обо всем. В милицию пока про дневник ничего сообщать не буду, вдруг это все лишь мои догад-ки?
   В этот же день я собралась в университет. Накинула Сашин рюкзак на плечи (он мне давно нравился), взяла немного денег на дорогу и вперед. Хотя и прекрасно знала где он располо-жен, все равно немного волновалась, боялась, что не найду или буду блуждать. Поэтому по-просила водителя сказать, на какой остановке мне выйти.
  Студенческий городок начинался практически от остановки. От внешнего мира он был отде-лен довольно банальной металлической оградой высотой выше человеческого роста. Проходя через ворота, думала, что попадаю как бы в другую страну. Городок состоял из трех десяти-этажных зданий общежития и четырех учебных корпусов. Все здания соединяла аккуратная дорожка, вымощенная разноцветно плиткой. На мое удивление, мусора вокруг почти не было, всюду царил порядок. Кое-где виднелись дворники, которые как раз и занимались этим самым порядком. Их оранжевые куртки сразу выделялись из толпы идущих в разных направлениях студентов. Я чувствовала себя немного неуютно. Мне казалось, что все на меня смотрят и ду-мают: «а что здесь делает школьница?». Но в то же время обратила внимание, что многие де-вушки выглядят ничуть не старше меня. Просто все здесь держатся как-то независимо, что ли? Все-таки люди окончившие школу меняются. Может это и есть первые признаки взрослости? Рассуждая, таким образом, я дошла до главного корпуса.
  Все проходящие вовнутрь показывали студенческие билеты стоящему охраннику. Мне, за отсутствием такового, пришлось предъявить паспорт. Заодно выяснила куда идти, что бы уз-нать расписание занятий Сашиной группы. Нашла очень быстро, но простояла еще пол часа в ожидании звонка на перерыв. Да, это действительно не школа. У нас во время занятий по ко-ридору никто так запросто не шатается. А здесь все время идет какой-то нескончаемый поток. И, похоже, особо никого не волнует, идет человек на занятие или просто болтается без дела. В школе давно остановили бы и задали вопрос на тему прогуливания уроков. Нет, определенно, студентом быть лучше, чем школьником.
  Дождалась звонка. Из дверей начали появляться ребята. Я, набравшись смелости, подошла к самому первому и коротко объяснила кто я такая и что мне надо. Парня звали Димой. Весь та-кой из себя модный с висящими штанами ниже колена и заросшей шевелюрой. Брата моего он помнил хорошо, а вот с идентификацией Артема возникла заминка. Дима почесал свой загри-вок, после потер переносицу, но так ничего вразумительного и не сказал. Потом оглянулся на проходящих сзади одногрупников и остановил неприметного паренька ростом, пожалуй, ниже меня. Выглядел он намного скромнее развязанного Димы и, похоже, немного смутился, узнав в чем дело.
- Слышь, Юрик, тут сестра Сашина про какого-то Артема спрашивает. Говорит, что он с ним еще на работах в подвале сдружился. Вы же там вроде вместе убирали, подскажи девчонке, а?
- Да ну! Саша ваш ни с кем особо не корешился. Так, в основном, сам по себе. И в нашей бригаде никого с таким именем не было. Он все больше с какой-то собакой вместе ходил. Часто подкармливал ее, еду для нее из дома приносил. Потом, когда учеба началась, она его даже у входа встречала. Сюда ведь никто животных не пускает. Так и сидела там по четыре пары иногда. А он к ней на перерыв выходил. Мы с пацанами еще подкалывали его, что, мол, подружку себе нашел. А он обижался, говорил это пес. То есть не подружка, а друг. А после того как Саша не появился и пса того тоже никто не видел. А что там, но-востей никаких? Ну, в смысле ничего пока неизвестно?
Я ответила отрицательно. Что же мне делать дальше? Спрашивать еще кого-нибудь смысла не имело. Юрик все так же стоял рядом и выжидательно смотрел на меня.
- Так ты, говоришь, Артема не знаешь?
- Я знаю, что в нашей группе никого с таким именем нет.
- А прозвище или кличка?
- Да ну. Мы, конечно, более-менее подружились, но до прозвищ еще не дошло.
- А у кого можно спросить список всей группы?
- Это тебе лучше в деканат сходить, но можно и к куратору. Идешь на третий этаж, кабинет № 325. Спросишь Светлану Борисовну. Она тетка нормальная, все тебе расскажет.
Распрощалась я с ребятами не в самом лучшем настроении. Если они не знают друга Саши, то что может сказать какой-то там куратор? Странные все-таки пацаны! Работать бок о бок, про-учиться вместе почти месяц и не знать, кто с кем общается! Ладно, если Светлана Борисовна не поможет, тогда пойду в милицию и покажу дневник. Может у следователя лучше получит-ся разузнать. Они же все-таки опытные, да и возможности с моими не сравнить.
  Комнату с нужным номером нашла не сразу. Немного запуталась в системе коридоров. Перед дверями никто не стоял. Я постучала. Подождав несколько секунд, решила войти. Помещение оказалось очень скромных размеров. Окно выходило на противоположную стену с таким же окном. Наверно когда нечего делать сидят и смотрят друг на друга, как в аквариуме. Вдоль стен стояло три стола с компьютерами. За каждым сидели женщины возраста от тридцати до сорока лет.
- Извините, а кто здесь Светлана Борисовна? – я старалась говорить как можно уверенней.
- Подождите одну минуту, я сейчас освобожусь, – ответила женщина за средним столом, разговаривавшая с каким-то мужчиной явно не русского происхождения.
Ее собеседник произносил слова, с сильным акцентом и частенько картавя. Разговор, видимо не приносил удовольствия обеим сторонам. Судя по всему, Светлана Борисовна что-то объяс-няла иностранцу уже не в первый раз. Я решила приглядеться к этому непонятливому. В оде-жде ничего нерусского не было. Так сейчас одевается половина мужского населения: черные лакированные туфли с заостренным носом, коричневые вельветовые джинсы, черный кожа-ный пиджак а-ля семидесятые, под ним зеленая рубашка. Лицом смахивает на кавказскую на-циональность, разве что нос немного поинтеллигентнее. Да, что меня привлекло, так это руки. Можно было подумать, что он посещает маникюрный салон время от времени. Очень уж был у них ухоженный вид. На этом мое исследование закончилось. Иностранец ушел, оставив по-сле себя устойчивый запах хорошего лосьона после бритья. Светлана Борисовна сделала за-пись в компьютере и подняла свой взгляд на меня. Почему-то я сразу подумала о маме. А ведь она с ней примерно одного возраста! Выглядит очень даже неплохо. Аккуратные золотые серьги, недавно сделанное мелирование, вполне современный макияж. Кольцо на пальце гово-рило о замужестве. Вполне вероятно, что ее ребенок учится в этом же университете, или соби-рается поступать в скором времени, как и я.
- Я вас слушаю девушка, вы из какой группы? – мои размышления о судьбе русских жен-щин «после сорока» были прерваны четким вопросом, требующим немедленного ответа.
- Я не студентка вашего университета, но вполне возможно года через два буду поступать. Я к вам по личному делу.
- Чем могу помочь? – в глазах Светланы Борисовны мелькнул испуг.
- Я сестра Александра Тимофеева, он учится на первом курсе вашего факультета.
- Это, который пропал? – испуг сменился сочувствием.
- Совершенно верно. Меня Ирина зовут.
- Какие-нибудь новости есть?
- Пока нет, вот решила сама поговорить с его друзьями. Да только они ничего стоящего не сказали. Но посоветовали сходить к вам.
- А я-то, что могу сказать про вашего Сашу? За то время, что он пробыл в нашем заведении, ничего плохого не сделал. Парень как парень, таких у нас учится тысячи. Свой характер они обычно к третьему курсу показывают. А пока никаких претензий нет.
- Да я не по поводу претензий к нему. Мне надо всего лишь узнать учится ли у вас студент по имени Артем? Я просто несколько раз слышала от брата это имя. Хотела поговорить с ним о Сашиных делах. Он может что-нибудь рассказать мне интересное и тогда появится больше шансов скорее найти его.
- Я поняла, сейчас посмотрим что это за Артем такой, который дружил с вашим Алексан-дром.
Женщина быстро нашла в компьютере нужный файл и открыла его для просмотра.
- Так, нам нужен список одиннадцатой группы. Вот он. Всего двадцать человек. Ищем Ар-тема… нет, в этой группе такого студента нет. А точно Артем? Хотя тут-то и похожего имени нет. Давай-ка, посмотрим имена всех первокурсников.
Я застыла в ожидании. Надежда на то, что мне помогут, быстро таяла. Получив отрицатель-ный ответ, хотела развернуться и уйти, так ничего и не выяснив. Но тут в голову пришла мысль.
- Извините за назойливость, у вас тут какие-нибудь иностранцы строительные работы не ведут?
- Вообще здесь рабочих из-за границы полно. Сейчас стало модно приглашать квалифици-рованную рабочую силу, даже не смотря на то, что приходится платить втридорога и ва-лютой. Ректор хочет, что бы все делалось по высшему разряду. Наши то балбесы еще не научились строить качественно и в сроки. Вот и получается, что иностранцы при деле, а наши родные по боку.
- А из каких стран не знаете?
- Да кто ж их разберет! Мы с ними не общаемся. Это вот зашел какой-то залетный, но я так и не добилась, что он хотел.
- Вы еще раз меня извините за беспокойство, огромное спасибо, что уделили мне столько времени.
- Да что ты, девочка, какое там беспокойство! И хотела бы помочь, да не знаю чем. Если что еще будет надо -  приходи.
Я вышла. Есть, над чем задуматься! Сначала мне показалось, что Саша выдумал себе друга, может даже ради прикола. Но с другой стороны, ведь про иностранцев, говорящих по-французски, похоже на правду. Вот блин головоломка! Пожалуй, стоит проверить еще один вариант. Где тут у них лабораторный корпус? Пришлось именно с таким вопросом остановить проходящую мимо девушку. Прежде чем ответить, она осмотрела меня с ног до головы оце-нивающим взглядом. Вот натура человеческая! Минуту назад я сама была в такой же роли и рассматривала Светлану Борисовну. Сейчас ситуация повторилась с точностью до наоборот. И то ли мои переживания отразились на лице, то ли голос был совсем упавший, а может и все вместе произвело на нее жалостливое впечатление, потому что более подробного рассказа «как туда пройти» я в жизни не слышала. Для полного счастья осталось получить карту с обо-значенным маршрутом движения по территории университета! Неоднократно поблагодарив столь великодушную девушку, я уверенно двинулась в указанном направлении. С такими объ-яснениями не добрался бы только трехлетний ребенок.
  Вот и нужное здание. Лабораторный корпус представлял собой девятиэтажную конструкцию с маленькими окнами и стенами, отделанными мозаичной светло-голубой плиткой еще с со-ветских времен. Со стороны смахивает на здание старой больницы, где внутри еще хуже, чем снаружи.
  Показав охраннику временный пропуск, я беспрепятственно зашла внутрь. Как вести себя дальше – понятия не имела. Народу оказалось здесь поменьше, чем в главном корпусе. На-сколько я разобралась в дневнике, вход в подвал находился где-то внутри. Значит, стоило пройтись по первому этажу. Лишь бы никто не пристал с расспросами о цели моего визита, еще раз объяснять про брата я была не готова.
   Подошла к доске с расписанием и сделала вид, что внимательно изучаю. Добрую половину стенда занимала реклама всевозможных платных услуг. Здесь предлагали все – от дизайна ногтей и современных стрижек до спортивных секций, включая прыжки с парашютом. Улуч-шай свой внешний вид, тренируй тело, получай дозу адреналина, только плати деньги.
  Обошла весь первый этаж, но ничего похожего на вход в подвал не нашла. Что-то мое рас-следование ни к чему не приводило. Напоследок решила обойти здание снаружи, так, на вся-кий случай. Все так же, никаких зацепок.
  От долгих поисков захотелось перекусить. Взглядом отыскала вывеску «кафе». То, что нуж-но. У витрины с пирожками-салатами стояла небольшая очередь. Я прикинула свои финансы, хватало на пару хот-догов. Будем питаться нездоровой пищей, состояние собственной фигуры в данный момент меня волновало меньше всего. В ожидании еды немного задумалась. К ре-альности меня вернул знакомый голос.
- Ну, что-нибудь узнала?
Рядом стоял Юрик.
- Ты тоже перекусить?
- Да нет, я уже справился. Еще какая-нибудь помощь нужна? Ты спрашивай, не стесняйся, все, что знаю, – расскажу. Хотя, в принципе, ничего толком не помню. У нас тут сдружи-лись те, кто с общаги, а городские пока сами по себе. Время сейчас такое, никто никем не интересуется, все в себе.
Сигнал микроволновки о том, что мой заказ достиг нужной температуры, прервал беседу.
- Ты сейчас куда?
- Да поеду домой, толку от моих похождений никакого. Надо позвонить в милицию, вдруг у них хоть какие-нибудь новости. Мать тоже вся извелась, места себе не находит. Хочется как-то успокоить, а слов не могу подобрать. Вот решила делом заняться, да видно ничего не получится. Ходила искала ваш подвал, но безрезультатно. Мне почему-то казалось, что там могло с ним произойти что-то нехорошее.
- Да что там могло произойти? Это место уже называется не подвал, а мастерская по ремон-ту контрольно-измерительных приборов высокой точности. Отдали для дальнейшей от-делки каким-то иностранцам. Нас туда давно не пускают. Ты домой? Давай провожу до остановки, мне как раз в ту сторону.
Вдвоем мы направились к выходу. Хот-дог оказался то, что я хотела. Пройдя шагов двадцать в полной тишине, Юрик вдруг остановился как вкопанный.
- Вон она!
- Кто она?
- Да собака, что встречала Сашу возле входа! Видишь, возле забора у тротуара псина ле-жит?
Действительно, лежала «псина». Она, казалось, рассматривала всех проходящих, будто искала знакомого. С виду обыкновенная дворняга.
- Пойду поближе посмотрю.
- Ну, ладно, тогда я пошел один, дел сегодня невпроворот. Пока, и удачи вам. Не падайте духом.
- Спасибо, тебе тоже всего хорошего.
Теперь меня больше всего интересовала собака. Похоже, она, точнее он, тот, кто больше всех знает о моем брате.
  Пес сначала не проявил ко мне никакого интереса. Мельком глянул, убедился, что опасности нет никакой, и опять уставился на прохожих. Глаза были очень грустные.
- Привет, Артем!
Пес посмотрел на меня уже с интересом.
- Ага, так все-таки ты и есть тот самый лучший друг! Хочешь сосиску? На, уже не горячая.
Я слегка ткнула хот-догом прямо ему в нос. Пес понюхал и тут же проглотил, я едва успела убрать руку. Такая же судьба постигла и второй экземпляр фаст-фуда. Сразу стало ясно, что Артем не ел несколько дней. Наверно тоже переживал. Я слегка потрепала его уши и почесала шею. Пес подвинулся поближе и вытянул морду вперед.
- Что, скучаешь, бродяга? Я тоже. На тебя одна надежда. Жаль только, что ты разговаривать не можешь. А то бы мы быстро его отыскали. Он ведь живой, правда?
Словно, услышав вопрос, Артем подскочил с лаем, и уткнулся носом в рюкзак за моей спиной. При этом начал радостно скулить и вилять хвостом. Все ясно, почуял Сашин запах и думает, что я отведу к нему.
- Я поняла. Ты надеешься на меня, а я на тебя. Хорошие из нас получатся сыщики! Что ж делать-то будем, а?
Пес виновато опустил голову. Похоже, решения он ждал от меня.
- Да я тебя не виню. Хочешь, поехали со мной, буду подкармливать тебя. Если мама, ко-нечно не заартачится. Но мы ей пока ничего не скажем. Договорились?
  Что бы избежать проблем из-за Артема в дороге, пришлось ждать троллейбус. Кондуктор, добросовестно взявший за пса оплату, пожелал в следующий раз одеть хотя бы ошейник. Мне пришлось спокойно согласиться. Пешком до дома добираться очень далеко и в мои планы не входило. Так мы и ехали, – я расположилась на сиденье, а Артем на полу, положив свою мор-ду мне на колени. Троллейбус продвигался довольно медленно, в городе наступил час пик. От легкого покачивания я начала дремать. Разбудил меня внезапный скулеж Артема. Пес сорвал-ся с места и выскочил на улицу. Такого поворота я не ожидала. До дома еще оставалось доб-рых пять остановок. Повинуясь этому порыву, я тоже вышла. Мой спутник уже бежал по тро-пинке в сторону парка. Может, ему в туалет приспичило? Пришлось перейти на быстрый шаг и догонять. Чем дальше, тем быстрее. Через две минуты такой погони, мы оказались перед входом в аэропорт.
- Артем, стой, нас туда не пропустят. Слышишь? Сто-о-о-й!
Но пес и не думал соваться через центральный вход. Он уверенной рысцой несся вдоль забора. Что с ним случилось? Для туалета мы давно уже пробежали все подходящие места. Я начина-ла задыхаться. К такому кроссу по пересеченной местности мой организм совсем не подготов-лен. Слава Богу, через двести метров мы остановились перед небольшой калиткой с выцвет-шей вывеской «секция спортивного парашютизма». Вот тебе и доза адреналина! Калитка была открыта. Но пройти не удалось, нас сразу остановил дедушка, очень смахивающий на сторожа.
- Ну, куда прешь, молодежь? Читать разучились? Секция закрыта на неопределенное время. На секунду отвернешься, уже тут как тут! Чего надо?
- А почему закрыта? Я прочитала объявление в университете. Вот хочу узнать поподробнее.
- Ты что разве не слышала?
- Нет, а что я должна была слышать?
Старик немного помолчал, как бы решая, стоит ли дальше со мной разговаривать.
- Да надоело уже всем рассказывать. А ты, правда, хочешь прыгать или по другому поводу пришла?
Теперь уже сомневаться пришла моя очередь. А ну как пошлет сейчас меня куда подальше и захлопнет дверь перед самым носом! Решила надавить на жалость.
- Брат мой пропал, три дня назад, вообще никаких известий. Вот его собака сюда привела, я и не знала, что есть такая спортивная секция.
Голос мой становился все тише, из глаз как-то сами покатились слезы.
- Три дня, говоришь? А ну-ка заходи, похоже, нам есть, о чем поговорить.
Дед повел меня узкой тропинкой к одноэтажному зданию. Рядом на широкой бетонированной площадке стояло два самолета АН-2. Место явно было рассчитано на три самолета. Я с удив-лением рассматривала эти доисторические машины. За ними, похоже, хорошо следили. Кры-лья и фюзеляж поблескивали новой краской. На боку красовались имена, выполненные в сти-ле граффити: «бомбастик» и «фантастик». Интересно кто придумал такие нелепые названия?
  Сторож провел меня в маленькую комнату  с большой картой местности на стене. Артем не отставал ни на шаг.
- Собаку твою, сдается мне, уже видел. Приходила она с кем-то из ребят. Не знаю только с кем. Тут ведь днем народу ошивается очень много. И спортсмены, и те, кто собирается ими только стать, и любители поглазеть. Как рекламу стали давать, так люди и повалили. Многим, видите ли, захотелось острых ощущений. А какой порядок может быть, когда кругом толчея? Никакого. Парашютный спорт это не хухры-мухры, здесь спешка и нев-нимательность наказывается один раз! Я ведь раньше много прыгал, знаю, что это такое. Ну,  теперь давай знакомиться. Василий Тимофеевич, пенсионер со стажем, охраняю взлетную площадку. На пенсии лишняя копейка никому не помешает. Тем более, что раньше здесь работал старшим инструктором. Взяли, так сказать, по старой памяти. А ко-му еще нужен старикан? Обычно я здесь по ночам, но в связи с закрытием секции прихо-дится и днем сидеть, отгонять непрошеных гостей. Хулиганья здесь развелось ужас сколь-ко! Того и гляди, растащат самолеты по частям, продадут на цветной металл. Народ-то кругом ушлый. Ничего святого у людей не осталось. Что, разговорился я? Это старческое, не обращай внимания. Как тебя звать, дочка?
- Ира Тимофеева, а брата зовут Саша. Он родной брат. Ему семнадцать лет, он только что поступил в университет на экономический факультет. Вот посмотрите на фотографию.
Я протянула то самое фото из кафе. Василий Тимофеевич надел очки и долго вглядывался в изображение. Выражение его лица было непроницаемо. Через минуту он отдал снимок и слег-ка прокашлялся.
- Видел я твоего хлопца, был он здесь и не раз.
- Вы же говорите, по ночам работаете. Как вы могли его видеть?
- Да не тороплюсь я после работы домой, не ждет там меня никто. Бабка умерла, а дети разъехались по городам, навещают раз в год, да по телефону иногда звонят. Что мне там делать? Вот и остаюсь здесь с молодежью, восполняю дефицит общения. Теперь давай ближе к делу. У нас пропал один самолет, три дня назад. Вылетел, как положено, в обыч-ный район для прыжков. Но не вернулся, пропал, как и не было никогда. Сообщений по рации не было. На борту одиннадцать человек должно было быть: десять спортсменов и один летчик. Фамилии вот на листке, но вашей там нет, можешь даже не смотреть.
Я, однако, прочитала список. Действительно, Саши в числе пропавших не было.
- Вы сказали «должно». Их что, могло быть меньше или больше?
- Вот в этом вся загвоздка. Я думаю, на борту был заяц.
- Как заяц? Это же не троллейбус, что бы зайти и не оплатить проезд!
- С тех пор, как ввели плату за курс обучения, многие так и норовят пролезть по знакомст-ву, ну или там сбросить цену. А у нас все четко должно быть, потому что себестоимость полета очень высокая. За бесплатно много не налетаешь! Так вот, некоторые тайком пы-таются пропустить лишнего человека и плату за это берут вдвое меньше, но себе в карман. Разумеется, с ведома летчика. От него такое не утаишь, машина перегрузку сразу чувству-ет. Самолет-то рассчитан на одиннадцать.
- А как вы догадались, что на самолете заяц?
- Пошли покажу.
С этими словами сторож повел меня в другую комнату. Скорее это был склад. По периметру стен стояли одинаковые шкафчики с большими рюкзаками. Похоже, это и были парашюты. Меньше половины шкафов было свободно.
- У нас всего тридцать парашютов, а сейчас в наличии только девятнадцать. Теперь поняла?
- Да, поняла. Только не пойму, как в наше время продвинутых технологий мог пропасть са-молет? Тем более далеко, судя по карте в той комнате, вы не летаете.
- Вот тут ты права дочка. Техника ушла далеко от той, что была, когда я летал, но самолеты пропадают не реже. Сам себе задаю этот вопрос.
- А спасатели что говорят? Ведь их ищут?
- Конечно. С той самой минуты, как мы поняли, что с ребятами что-то случилось. Дело-то серьезное! Спасатели облетели предполагаемый район на вертолете, теперь идет прочесы-вание. Вместе с МЧС и наши спортсмены включились. Никто равнодушным не остался. Я бы тоже помог, но от такого старика больше пользы здесь, чем в незнакомых лесах.

***
   Дышать становилось все труднее. Стальной обруч мертвой хваткой сдавил грудь, и справиться с ним не было никакой возможности. К тому же руки начинали неметь. Сколько еще выдержит в таком положении, Саша не знал. Ветер все усиливался и раскачивал беспомощное тело из сто-роны в сторону. До ствола дерева оставалось совсем чуть-чуть, но все равно  еще недостаточно, чтобы схватится. Говорят, у десантников есть специальный нож с зазубренным лезвием на та-кой случай. Вжик по стропам и все, свободен. А здесь болтаешься, как Буратино на гвоздике и ничего сделать не можешь. И угораздило же меня в такую историю попасть! Необычных ощу-щений захотелось! Хорошо хоть Витек знает, куда меня отнесло, он-то наверняка уже сообщил на базу. Виноваты как обычно синоптики. Реальный шторм обозвать ветром со скоростью метр в секунду. Вот и виси теперь на суку в четырех метрах от земли. Как же эти пряжки расстег-нуть? Фиг с ней, с высотой. Главное успеть сгруппироваться перед падением! Сильный порыв прервал размышления и впечатал все тело в широченный ствол исполинского дуба. Еще не осознав все последствия удара, Саша схватился за первую попавшуюся ветку. В голове гудело, кровь заливала левый глаз. Губы и нос тоже были размазаны по лицу. Схватившись покрепче за спасительную ветку, сначала попробовал языком зубы, вроде все целы. Сознание находилось на грани отключения. Продираясь сквозь пелену боли и злости на самого себя, Саша влез на ветку. Теперь есть возможность, что бы немного отдышаться. Кровь лилась уже не только из рассе-ченной брови, но и из разбитого носа и губы. Отплевываясь густой красной слюной, Саша, на-конец, освободился от ремней. Собрав остатки сил и воли, слез на землю. Тут же сел, присло-нившись к стволу. В это время ветер стих и сплошной стеной обрушился ливень. Вода с силой пробивалась сквозь крону дуба и не давала ни малейшего шанса остаться сухим. Одежда через минуту намокла и потяжелела. Чернозем под ногами превратился в жижу. Саша поднял лицо навстречу дождю, отличная идея смыть запекшуюся кровь. Левый глаз почти не открывался, до носа невозможно было дотронуться. Наверно так себя чувствуют боксеры после тяжелого боя. Только там есть личный секундант, который заботливо вытрет лицо и сделает примочку, а здесь незнакомый лес и безызвестность. Да, и еще парашют, повисший клочьями на ветках. Ночные прыжки это конечно романтично и экстремально, но куда все-таки идти? Да хоть бы и день! Саша понятия не имел, в какой стороне находится аэродром, или хотя бы где искать людей. Знания о сторонах света заканчивались на поросшем мхом стволе дерева. С какой же стороны он растет? С южной или северной? В компьютерных играх и сотовом телефоне об этом ничего не говорилось. Кстати о телефоне! Саша сунул руку в карман и вытащил горсть пластмассовых обломков. Бесполезный хлам. Ну-ка, а в этом кармане? Зажигалка! Несомненная польза от дур-ной привычки! Но только не сейчас, когда все пропитано водой и о разведении костра не могло быть и речи. Что ж делать-то, а? На небе сплошная тьма, даже луна не проглядывает. Саша, на-конец, осознал, как он замерз. Надо двигаться. Сейчас направление не имело значения. Надо идти просто для того, что бы идти.

***
- Скажите, а как называется самолет? Я смотрю у вас принято давать необычные имена: «Бомбастик», «Фантастик».
- Этот называется «Реалистик». Верой, Надеждой, Любовью называли раньше лодки и ко-рабли потому, что действительно верили и любили. Сейчас многое изменилось.
- Ну а вы думаете, что мой брат действительно мог быть на «Реалистике»?
- Не знаю, дочка. Это всего лишь мои домыслы.
- А как можно узнать о результатах спасательных работ?
- К концу дня вертолеты возвращаются на аэродром, там я думаю можно и поспрашивать.
- А можно еще раз посмотреть список?
Я пробежала глазами незнакомые фамилии. Ничего похожего от брата я не слышала. Остается мама. Только надо спросить потактичнее, вдруг я ищу совсем не в том месте?
  Длинным гудкам, казалось, не будет конца.
- Да, Ириш, что-то случилось?
- Нет, все в порядке, мам. Как у тебя дела?
- Работы невпроворот, а делать ничего не могу. Саша из головы не идет. Хотела взять от-пуск, но дома, мне кажется, будет еще хуже.
- Мам, я тут у Саши нашла какие-то незнакомые фамилии, может, ты их вспомнишь? Про-диктовать?
- Я слушаю.
- Никифоров Антон, Павлов Александр, Кириченко Алексей, Сердюк Павел, Аксенов Да-нил…
- Стой, с Павловым Сашей они сидели за одной партой еще в начальной школе. У меня да-же где-то был записан его телефон, я раньше часто общалась с его мамой. Она была чле-ном родительского комитета. Ой, да мы же с ней виделись недавно, недели две назад. Она мне жаловалась, что сын так увлекся парашютным спортом, что не захотел поступать в университет. Хочет быть десантником. Мол, настоящий мужчина должен служить в ар-мии… ну и… вся такая чепуха. Так тебе скинуть смс-кой его телефон?
- Конечно, хочу позвонить. Вдруг, он что-нибудь знает. В общем, жду твоего сообщения. Целую.
Сообщение пришло быстро. Только звонить домой еще рано, они наверняка на работе. До воз-вращения вертолетов остается уйма времени. Здесь я все равно больше ничего не узнаю, мож-но съездить к себе и приготовиться к вечеру. Заодно Артема покормлю. Дома вроде какая-то еда должна быть.
  Я поблагодарила сторожа, который оказался очень милым человеком, и поехала домой. Ар-тем вел себя так, словно знает меня давно и мы с ним старые друзья. Удивительно то, что дво-ровый пес, а совсем не дурак. Не зря мой брат с ним так сдружился. Вот бы отправиться на поиски и взять его с собой! Есть шанс, что он возьмет след и тогда больше вероятности найти Сашу. Если он жив и если он был на этом самолете. Пока слишком много «если». Опять же, если меня туда возьмут. Придется опять давить на жалость.
  Дома мы с Артемом перекусили, и я дозвонилась Павловым домой. Разговор был не самый легкий, у людей в семье был почти траур. Надежды на лучший исход пропали. Однако из все-го общения я выяснила, что Саша, оказывается, последнее время часто звонил и даже заходил. Кажется, я вышла на правильную дорогу. Но от этого легче не стало. Все знают, что становит-ся с людьми, потерпевшими авиационную катастрофу. Утешало только то, что у него должен быть парашют. А это дает некоторую надежду на благополучный исход. Надо обязательно ле-теть вместе с группой поиска. Я должна его отыскать.

***


   Хороша же прогулка по темному лесу, среди ночи, под проливным дождем! Голова все так же гудела, как после бурной пьянки. Сколько их было-то, в смысле бурных пьянок? Да пожа-луй, пару раз память отшибало. Свобода это конечно хорошо, но больше так напиваться не стоит. Теперь вот решил заняться здоровым образом жизни. И что в итоге? Почему я не пошел в какой-нибудь спортзал или бассейн? Какого х… меня занесло в секцию парашютизма?! Ни денег на нормальное обучение, ни опыта, ничего. Теперь дальше. Нормальные люди начинают прыгать днем, а я решил, что это слишком просто. Мне подавай ночные прыжки. Хотя это Шурик уговорил, ночью легче проскочить на самолет без лишних проблем. Интересно, он в такую погоду как бы приземлился? Впрочем, с его количеством прыжков, наверно без особого труда. Хоть бы поскорее нашли меня, что ли.
  Саша шел пол часа абсолютно наугад. Дождь лил не ослабевая. Почему-то начала болеть правая нога. С каждым шагом наступать было все больнее. Тем более шел совсем не по город-скому тротуару, частенько оступался и спотыкался. Тьма, хоть глаз выколи. Иногда конечно поблескивали мокрые стволы деревьев. Это помогало уворачиваться и не биться головой в каждое дерево, стоящее на пути. Сколько пытался разглядеть ночное небо, ничего не получа-лось. В такую погоду наверно и искать-то не будут. Нелетная. Подождут, пока прояснится. Иначе сверху ничего не видно. Саша достал снова зажигалку, потряс. Половина бензина оста-лось. Хорошо. Только бы дождь перестал идти. Тогда разжечь огромный костер и его сразу найдут. Тогда он попадет домой!  Проклятый дождь! И нога болит совсем невыносимо. Саша остановился и  осторожно пощупал правый голеностоп. Рана небольшая, но, похоже, глубокая. Где же так угораздило? Наверно, когда слезал с дуба и сгоряча не заметил, как распорол об какой-нибудь сук. Вот сука!

***

  Я собрала в рюкзак самые необходимые, на мой взгляд, вещи и стала тупо смотреть в окно. Как его занесло в эту секцию? Да еще и нелегальные прыжки. Ну, брательник, ну ты даешь! Как же я этот момент прохлопала? Вот тебе и родная сестра! А почему он мне ничего не гово-рил? Наверно думал я маме расскажу, и она запретит ему туда даже близко подходить. Что ж, вполне резонно!
  Артем устроился под батареей, переваривал сытный обед.
- Ну что, бродяга, поможешь найти брата? Ты ведь умница, правда? Только бы спасатели взяли с собой.
Вернулась мать. Вся какая-то посеревшая и поникшая. Постаревшая. Мой рассказ выслушала спокойно. Но уверенности, что Саша найдется, ей это не прибавило. Скорее наоборот.
- Если он действительно был на самолете, тогда шансов практически не осталось. На чудо я не надеюсь. Хочешь, вместе поедем на аэродром? Я попрошу спасателей взять тебя. У ме-ня в МЧС есть знакомый, он должен помочь. А я не полечу. Не могу. Не знаю, что со мной будет, если его найдут не живым…надеюсь, ты поймешь.
- Конечно, понимаю. Саша жив, поверь мне. Я это чувствую. Вот увидишь, скоро он будет дома вместе с нами. Давай выходить, к семи часам спасатели должны прилететь. Может новости, какие будут.
  Сторож нас встретил так, словно ждал хороших друзей.  Пока не появились спасатели, пред-ложил нам кофе. Мы с мамой вежливо отказались. Сказывалось нараставшее с каждой мину-той напряжение. Наконец, послышался гул вертолетных лопастей. Мы с мамой вскочили с мест как по команде и рванули к выходу. Василий Тимофеевич повел нас быстрым шагом к вертолетной площадке. Артем, прижав уши, трусил за нами следом. Меня начинала бить нервная дрожь. Внезапно накатило плохое предчувствие.
  До вертолетов оставалось около ста метров. Лопасти еще вращались, но из распахнутых две-рей уже выпрыгивали люди. Следом показались носилки, накрытые брезентом. Трое тел выне-сли и сложили один к другому на траве. Мы остановились в нерешительности. Мама схватила мою руку и сжала до хруста костей. К нам подошел мужчина в военной форме. В званиях я не разбираюсь, но по виду начальник.
- Вы кто такие? Что здесь делаете?
Мама, казалось, не слышала вопроса. Мне тоже было не до объяснений. Я с ужасом смотрела на то, что было накрыто огромным полотном. Военный не унимался.
- Вы пришли на опознание? Вы родственники?
Я не стала больше ждать и, подбежав вплотную, откинула брезент. От увиденного у меня пе-рехватило дыхание. То, что лежало на земле, людьми назвать было нельзя. Кровавое месиво там, где должна быть голова. Мешки с костями. Человеческими. Меня накрывало смешанное чувство ужаса и нереальности всего происходящего. Это не может происходить со мной. Это-го не должно быть!
  Дальше все действительно было как бы не со мной. Тело двигалось само от трупа к трупу, а разум пытался впихнуть в меня суть всего увиденного. На руке последнего погибшего я уви-дела знакомые часы. Те самые подарочные от мамы. Это вернуло, как ни странно, меня к ре-альности. Все кончено.

***

  Ливень начал потихоньку ослабевать. Теперь это была не стена из воды, а нормальный осен-ний дождь. Небо постепенно из непроглядного черного приобретало оттенок сливово-серого. Вместе с рассветом появилось чувство чего-то хорошего. Начало нового дня дает новую на-дежду на счастливый исход, веру в свои силы. Иногда совершенно необоснованно.
  А еще с рассветом пришел холод. Мокрая одежда стала похожа на ледяную корку, высасы-вающую остатки тепла. Дрожь била все тело так, что невозможно было на чем-нибудь сосре-доточиться. Трясло как при лихорадке.
  Горизонт слева, тем временем, стал совсем светлым, показался кровавый диск солнца. Лес из непроходимого превратился в обычный для средней полосы. Но все же это незнакомый лес. Ни людей, ни тропинок. Мягкий покров под ногами чавкал при каждом шаге, словно беско-нечная поролоновая губка обильно пропитанная водой.
  Саша остановился передохнуть. Ночная прогулка вымотала окончательно. Где же спасатели? Сколько ждать? В таком состоянии до вечера не протянуть. Надо согреться и просушить оде-жду. Завтрак тоже был бы кстати. Почему в лесу нет буфета? Если выберусь отсюда, вынесу предложение обеспечить лесной массив гостиницами и пунктами общественного питания. Так, стоп! Что-то я заговариваюсь. Недолго и рассудком двинуться. Голод не тетка, холод - тем более. Надо найти сухие дрова, тогда будет намного легче справиться со сложившейся си-туацией. Сказать легко, а вот сделать…
  Поиски дров пока ни к чему не привели. Валежника кругом полно, но только не сухого. Солнце тем временем на месте не стояло. Наверно около девяти часов. Точнее не определить. Часы удачно обменял на заветную Зиппо у Витька. Мама если узнает, то наверняка обидится. Но не мог же он тогда сказать, что вместо часов лучше подарить фирменную зажигалку. О том, что курит, Саша все время скрывал, даже от сестренки. Как она там? По возвращении предстоит нелегкий разговор. Ну и ладно! Готов выслушать самые нелицеприятные слова в свой адрес. Лишь бы скорей выбраться!
  Саша остановился перед небольшим холмом правильной треугольной формы. Творение рук человека. Только очень старое и заросшее травой. Подойди он с другой стороны, то мог бы, скорее всего не заметить и пройти мимо. Вход в это сооружение представлял собой скорее крышку люка, чем дверь. Открыв его, Саша осторожно спустился вниз. Аккуратные ступеньки вели вниз примерно на два метра. Спустившись в низ, медленно осмотрелся. Через отверстие в крыше пробивался луч света, так что с освещением проблем не было. Землянка оказалась не-большой, но сухой и довольно благоустроенной. Особенно если вспомнить последние собы-тия, то тянуло вообще на пятизвездочный отель. У правой стены лежак, с кучей тряпья вместо постели. Напротив был простейший очаг. Рядом лежали приготовленные дрова. Используя весь свой скудный запас знаний по разведению костров, Саша принялся за дело. После десяти минут стараний к потолку потянулся легкий дымок. Отверстие в потолке, оказывается, выпол-няло функцию дымохода. Мокрую одежду разложил на дровах поближе к костру. Сам зарылся под тряпки на топчане и уставился на горящий костер. Подкладывать дрова можно было, не вставая с постели. Тепло постепенно заполняло пространство землянки, но тело все не согре-валось. Только сейчас, лежа в землянке неизвестного человека, Саша почувствовал, насколько он разбит и измотан. Пульсирующая боль поднималась от раненой ноги и доходила до полно-стью закрытого глаза. Дышать можно было только через рот. Кровь в носу запеклась, и, каза-лось, как будто лезвие режет изнутри. Но все это мелочи по сравнению с тем, что могло слу-читься в худшем случае.
  Саша еще раз потрусил зажигалку, оставалось меньше половины. Но если поддерживать кос-тер, то тратить запас вовсе не придется. Он решил отлежаться здесь хотя бы один день, на-браться сил и уже тогда искать дорогу домой. При наилучшем раскладе его могли найти прямо здесь. Был еще вариант, что вернется хозяин землянки, но это вряд ли, она выглядела давно нежилой. Так рассуждая, Саша и заснул, укрывшись заплесневелым байковым одеялом и сжимая в руке спасительную Зиппо.
  Сон скорее походил на тяжелое забытье. Слишком много всего случилось за последние су-тки. Хотелось все время лечь поудобнее, но ничего кроме новой порции боли от движения не получалось. Костер потрескивал и постепенно угасал. Ничего страшного, ведь будут угли, и тогда он быстро вновь оживет, благо дрова еще есть с запасом. Надо только набраться сил, на-браться сил, сил…
- Доброе утро, страна! Эй, товарищ, вставай! Слышишь, просыпайся!
Чей-то грубый голос не давал, как следует выспаться. Что им всем от меня надо? Я же никого не трогаю. Отстаньте.
- Кто здесь? Где я?
- Я здесь! А мы в лесу!
- В каком лесу?
- В смешанном. Ты что в школе не учился? А с виду вроде как образованный!
Саша никак не мог понять, где он находится и с кем разговаривает. Голос доносился откуда-то сзади-сверху. Но посмотреть не получалось, руки и ноги были связаны веревкой. Немного отойдя от сна, вспомнил ночной полет и почему оказался в землянке. Лежал все на том же топчане. Руки и ноги были связаны между собой и стянуты одним узлом за спиной. Что-то случилось, пока он спал. Что-то очень нехорошее.
- Кто вы и почему меня связали? Я оказался здесь случайно.
- Как некультурно, молодой человек! Неприлично без приглашения вваливаться и спраши-вать «кто вы?». Извольте сначала представиться, а я потом уже решу, случайно вы здесь или со злым умыслом.
Голос был все таким же грубым, но уже менее противным. Видимо, Саша постепенно просы-пался.
- Я прыгал с парашютом и неудачно приземлился, потерял своих товарищей и, вообще, за-блудился. Всю ночь ходил по лесу под дождем. Случайно наткнулся на вашу землянку. Я сильно ударился об дерево, мне наверно нужен врач. Похоже, я сломал нос. Помогите мне выбраться из леса, пожалуйста.
- Что-то далековато занесло тебя с парашютом. Ты мне не врешь? Самолеты обычно летают километров триста южнее этих мест, здесь приземляться негде. Сплошной лес. Так что фишка с парашютом не прокатывает, придумай что-нибудь другое.
Собеседник, наконец, вышел из-за головы и встал прямо перед лицом. Костер горел слабо, и освещение давал небольшое. Все, что успел разглядеть Саша, навело его на невеселые рассу-ждения. Перед ним стоял крепкого телосложения мужчина, возрастом около сорока лет. Из одежды на нем был ватник и штаны от спецовки, на ногах грубые ботинки. Лицо сильно за-росло бородой, волосы тоже давно не стрижены. Держался спокойно, немного сутулился. Взгляд говорил скорее о большой тоске, нежели о злости. И все же он его связал. Зачем? Чего-то боится? Но что может с ним сделать семнадцатилетний парень, переживший столько при-ключений за прошедшую ночь? Известие о том, что самолеты летают на триста километров к югу от этих мест, окончательно расстроила Сашу. Его будут искать совсем в другом месте. Приплыли.
- Я не знаю, почему вы мне не верите, но это правда. Была сильная гроза, может, пилот соз-нательно уклонился от обычного маршрута, а может так получилось из-за непогоды. Это мой первый прыжок, я еще плохо разбираюсь во всех тонкостях парашютного спорта.
- Даже не знаю, что с тобой делать. Сразу придушить или попозже, когда сознаешься. Хотя на мента ты не похож, молодой слишком. Впрочем, по твоему распухшему лицу опреде-лить сложно. Как звать тебя, спортсмен?
- Саша.
- Ага, Шурик значит. Ну, будем знакомы, меня Геннадий зовут. Живу здесь долго и один, поэтому отвык от человеческого общества, ты уж на меня не обижайся.
- Так вы меня отпустите?
- Прямо так сразу и отпущу, гляди какой шустрый! А завтра сюда батальон мусоров нагря-нет, и примут меня по полной программе. Нет, уж, братан, поживем – увидим что с тобой делать. Дай-ка для начала, я тебя немного освобожу, а то так совсем загнешься.
Геннадий развязал ноги. Руки перевязал другим узлом спереди.  Освободившийся конец ве-ревки, длинною около трех метров, закрепил за ствол дерева, на котором держался потолок.
- Так-то будет лучше. А поводок нужен для твоей же безопасности. Вдруг после туалета ты не сможешь найти дорогу назад. А в лесу полно хищников, места-то дикие совсем. И не пытайся развязать узлы, они тебе не по зубам. Будешь себя хорошо вести, и проблем не будет. Договорились?
- Договорились. Только не пойму, зачем я вам нужен? На маньяка и садиста вы не очень похожи. А какой смысл меня здесь держать?
- Об этом мы поговорим позже, ты главное не балуй.
- Что я могу сделать в таком положении? Да я дышу, если честно, еле-еле.
- Ничего, оклемаешься, заживет все как на собаке. День – два и будешь как огурец, я тебе обещаю.
- А что потом?
  Геннадий, проигнорировав вопрос, поднялся наружу и аккуратно прикрыл дверь. Не слышно было даже, в какую сторону пошел. Саша внимательно осмотрел свои связанные руки. Узлы действительно были необычные. Попробовал зубами потянуть за свободный конец, но ничего не вышло. Поднялся и осторожно подошел к стволу. Узел был другим, но таким же непонят-ным. А если перекинуть его через верх? Там вроде крыша просто лежала, никаких крепежей нет. Начал поднимать петлю, но на пол дороги остановился. Ствол к верху заметно расширял-ся, и петля еще крепче затягивалась. Посмотрев вокруг, убедился, что ничего режущего не видно. Обшаривая топчан, влез рукой в гнездо мокриц. На этом оставил свое новое ложе в по-кое. До костра тоже не дотянуться. Похоже, все было предусмотрено. Наверху послышались шаги. Пришлось быстро вернуться на место. Геннадий вернулся с довольным лицом. В руке у него была ржавая консервная банка с водой.
- На, тебе умыться надо. А то ты похож на жертву автокатастрофы. Подставляй ладони, я тебе буду лить.
Процедура умывания заняла минут пять. Кровь на лбу и под глазом засохла и не хотела отста-вать. Связанные руки удобства не добавляли. К тому же было больно, даже очень. Рассеченная бровь, размокнув от воды, начала вновь кровоточить. Геннадий достал из кармана пучок по-дорожника и приложил к ране.
- Ложись и отдыхай. А я пойду какой-нибудь еды принесу. Ты есть хочешь?
- И есть и пить. Вы мне одежду отдадите? А то как-то не по себе в одних трусах, все-таки осень.
- За одежду не переживай, отдам, когда сочту нужным. Здесь тепло, а если мерзнешь, то на-кинь одеяло на себя.
- Не могу я этим одеялом накрываться, там куча всякой живности поселилось. Вы наверно не часто тут спите, раз насекомые гнезда себе вьют.
- Гнезда вьют птицы на деревьях, дурень.
- Да что вы все меня поправляете? Не буду я тут спать и все! Мне противно!
- Согласен. Вот возьми и наведи порядок, что бы стало не противно. А я пошел, когда вер-нусь, – не знаю. Если вообще повезет.
Покопавшись под лестницей, он вытащил самодельное двухметровое копье и такого же ис-полнения дубину. Взвесил все это на руке и видимо остался доволен. Не глядя на пленника, поднялся наружу. Дверь на этот раз закрывать не стал. Подождав, как ему показалось, около десяти минут, Саша решил выйти наверх. Если Геннадий далеко не ушел, то сделает вид, что хочет облегчиться. Кстати, в туалет действительно очень хотелось.
  Веревки хватило как раз на то, чтобы подняться и сделать шаг в сторону. Точнее маленький шажок. Действительно, не делать же это прямо на пороге. Справив нужду на ближайший кус-тик неизвестного названия, Саша посмотрел на небо сквозь деревья. Судя по цвету, солнце са-дилось. Значит, проспал весь день. А один ли день? Дату установить не представлялось воз-можным. Надо поскорей освободиться и бежать подальше от этого места. Просто так сидеть и ждать своей участи не было никакого желания. Приключение с парашютом принимало совсем скверный оборот. Саша внимательно осмотрел крышу своего убежища, ставшего тюрьмой. Из невидимого отверстия тоненькой струйкой поднимался дымок. Доходя до вершины деревьев, он полностью развеивался. Так что с верху его точно не заметят. Какие еще варианты спасе-ния? Если веревку нельзя перерезать и развязать, то ее можно попытаться пережечь. Костер находился под боком. Рукой, конечно, не дотянуться, но можно попробовать найти длинную ветку. Запалить ее и тогда дело займет меньше минуты. Нужна длинная палка! Саша быстро окинул взглядом все, до чего мог достать. На расстоянии пяти шагов росли большие деревья, ветки начинались примерно на высоте двух метров. Дотянуться не было никакой возможно-сти. Посмотрел в траве. Должны же быть опавшие сухие ветки. Но, похоже, хозяин предвари-тельно здесь навел порядки. Дальше находиться снаружи было бессмысленно, холодный сен-тябрьский воздух делал свое дело. Кожа покрылась мурашками, начинала снова бить дрожь. Ну что ж, вниз так вниз. Кстати, сбегать без одежды как-то несподручно. Надо будет выпро-сить ее обратно.
  Костер совсем потухал, а открытая дверь забрала все тепло. Пришлось подкинуть дровишек. Со связанными руками и на таком расстоянии не очень удобно, но ничего не поделаешь. 
  Бросая ветки в костер, Саша все время прокручивал разные варианты своего освобождения. Взгляд остановился на топчане. Можно попробовать разорвать материю на длинные полоски и сделать что-то наподобие шнура. Закинуть один конец в огонь и потом пережечь свою верев-ку. Похоже, это единственный вариант в сложившейся ситуации. Ну что ж, приведем постель в порядок, Геннадий требовал именно этого.
  Вытряхивая все тряпки, Саша поразился, сколько всякой живности нашло здесь приют. Если бы он об этом знал в ту минуту, когда ложился спать, то наверняка передумал. Жучки и пауч-ки разных калибров быстро кинулись врассыпную. В самом низу ожидал неприятный сюрприз в виде серой змеи. Гадюка?! И она все это время спала рядом! Волосы на голове встали ды-бом. Саша бросил обратно на нее тряпку и стал изо всех сил топтать ногами. Он все ждал, что вот-вот змея выползет и нанесет свой смертельный укус. Когда на материале проступило кро-вавое пятно, стало ясно, что победа за Сашей.
  Перебрав всю кучу и наведя порядок, стал рассматривать отобранные тряпки. Вот эта из гру-бой мешковины, пожалуй, подойдет. Усевшись на край, начал распускать полотно на узкие полоски. Пришлось помогать зубами. Через пол часа усердия была готова довольно длинная веревка. Спрятав свое изделие поглубже в топчан, Саша прилег отдохнуть. Сколько еще вре-мени не будет Геннадия неизвестно. Желудок все чаще напоминал о себе. Интересно он дей-ствительно пошел на охоту или у него совсем другие намерения? За свою короткую жизнь Саша немало видел фильмов про убийц и маньяков разных вариантов. Поэтому сейчас его во-ображение начинало рисовать самые жуткие картины. Он находился в полной неизвестности перед своим будущим, а это самое страшное испытание. С чем вернется его «хозяин»? С толь-ко что пойманным зверем или орудием изуверской пытки? И если он собрался его убить, то как долго будет перед этим мучить? Геннадий очень смахивает на сбежавшего заключенного. Это сразу бросилось в глаза, как только он показался перед Сашей. Подтверждала догадку фраза про батальон мусоров. Срок наверно у него был серьезный, если он решился на побег и жизнь в одиночестве в лесу. А серьезный срок за что дают? Правильно, за убийство. Вот и ду-май Саша, что может с тобой сделать беглый мокрушник! Терять ему нечего, и выдать свое место он не позволит. Какая разница, трупом больше или меньше.
  От таких рассуждений сон, разумеется, не шел. Саша покопался в куче веток, приготовлен-ных для костра. Выбрав подходящую, начал зубами расщеплять один конец, пытаясь сделать что-то наподобие короткой пики. Если все сделать быстро и в неожиданный момент, то можно запросто проткнуть горло или глаз. Расставаться с жизнью без боя не хотелось. Даже если битва заранее проиграна.
  Открылась дверь, и спустился Геннадий. Он тяжело дышал, как будто после долгой и быст-рой ходьбы. Поставив копье и дубинку на прежнее место, он кинул перед костром двух зай-цев. Отблески огня позволили рассмотреть добычу. У обоих были пробиты тела и размозжены головы. Принцип охоты стал ясен. Сначала попадал копьем, а потом добивал палкой. Саша невольно зауважал охотника. Хоть он особо и не разбирался в этом деле, но предполагал, что нужен хороший навык, что бы вот так попасть в зайца. Но потом спохватился: значит, в чело-века попасть ему раз плюнуть. То есть, если дело дойдет до погони в лесу, то шансов уйти жи-вым у него совсем мизер. Значит, надо либо заранее обезвредить, либо уходить, когда он будет очень далеко. Оставался неясным вопрос: насколько хорошо Геннадий знает окружающую местность? Ответ напросился тут же сам собой – намного лучше Саши. Пока только сплош-ные мысли и догадки, и никакого действия.
  Тем временем Геннадий начал снимать шкуру с убитого зайца. Работа была для него самой обычной. Это чувствовалось по уверенным движениям. Саша сначала проявил интерес, но как только у ошкуренного зайца вывалились внутренности, сразу же отвернулся к стене. Тошнота подкатила к горлу, и только усилие воли помогло справиться.
  Разговор начался так, словно и не прерывался.
- Я свою часть договора выполнил, а ты? – говоря это, Геннадий даже не глянул в сторону Саши. Он продолжал разделывать первого зайца. Откинув кишки в сторону, он начал чис-тить печень и почки.
- Когда чистишь печень, самое главное не раздавить желчный пузырь, иначе все станет горьким и противным на вкус. Ты готовить умеешь? – на этот раз Геннадий повернулся лицом к собеседнику.
- Нет, только самое простое.
- Наверно яичницу и картошку? – в интонации послышалась насмешка.
- Да. Просто не было такой необходимости. Мама и сестра готовят. – Саша не понимал, к чему этот разговор.
- А в чем были необходимости? – Геннадий, не отрываясь, смотрел в упор.
- Ну, в школе учился, потом поступил университет. Мне только семнадцать лет! Чего вы от меня хотите? – Саша начинал раздражаться на такие вопросы.
- Чего я хочу? Наладить с тобой, так сказать, контакт. Хотя в нынешнем положении это должен делать ты. Ведь от того, насколько я к тебе буду распложен, зависит твоя судьба. Разве не так? – Геннадий продолжал пристально смотреть в глаза.
- Пока меня не было, я уверен, ты прокрутил в голове не один способ сбежать отсюда. Но загвоздка в одежде, верно? По нынешней погоде голышом долго не продержишься, в ле-су-то. Кстати, снова о еде. Ты любишь жареное мясо? Хотя это сейчас не имеет значения, другого блюда все равно не предвидится. Вопрос для поддержки беседы.
- Я ем все. Никогда привередливым себя не считал. Тем более, что последний раз я ел вчера в обед. А на счет одежды вы правы, мне без нее не обойтись. Верните, пожалуйста, а?
Геннадий поднялся и зашел за лестницу. Видимо, там у него было что-то вроде кладовки. По-рывшись с минуту, он кинул Саше аккуратно сложенные вещи. Одежда оказалась почти сухой с легким запахом сырости.
- Извини, что не погладил, не успел, – с издевкой произнес мужчина, – оденешься сам или помочь? – в том же духе продолжал он.
- Я все сделаю сам, вы только руки мне развяжите. – Саша выжидающе посмотрел на Ген-надия. – да никуда я не убегу, у вас вон сколько оружия есть, куда мне против вас!
Саша про себя задумал: если развяжет, то значит убивать не собирается. Геннадий все медлил, и казалось, задумался. Затем неожиданно подошел к топчану и силой стряхнул с него Сашу вместе с тряпками. Выпала только что спрятанная пика. Саша от такого поворота событий онемел. Подобрав немудреное оружие, Геннадий подошел вплотную.
- Не похоже на зубочистку, да? И что, вот так взял бы и проткнул меня?
- Нет, я собирался обороняться, в случае если вы… будете меня убивать. – Саша почему-то чувствовал себя виноватым, будто он что-то натворил, – отпустите меня, я никому не ска-жу о нашей встречи, честное слово. Мне все равно, что вы там натворили и за что вас ра-зыскивают. Я хочу вернуться домой, только и всего.
- Только и всего? Для тебя может только и всего, а для меня это несбыточная мечта. Чувст-вуешь разницу? И так во всем, за что не возьмись.
Геннадий вытащил из-за спины нож и поднес к Сашиному лицу. Лезвие было грязным от за-пекшейся на нем крови. От этого угроза казалась еще страшнее.
- Во время побега я этим ножом отправил на тот свет двух человек. Нет, это были не охран-ники, это были такие же зэки, как и я. Волчьи законы. Я просто оказался быстрее. И если бы не я, то они меня порешили не задумываясь. Тем более, если бы я ждал, когда они на-падут первыми. Усек, братан?
- Усек, но не совсем. Мне что надо было броситься на вас сразу, как только вы подошли ко мне? – Саша ошарашено смотрел перед собой, не смея поднять взгляд выше.
- Да. Но я не собираюсь убивать тебя, а значит, ты правильно поступил, что не убил меня, – с этими словами Геннадий медленно разрезал веревку на руках. Освобожденный пленник потер запястья и сел на топчан, что бы одеться.
- Я отпущу тебя ровно через три дня. Более того, покажу дорогу домой. С тобой все будет в порядке. Надо лишь запастись терпением и выполнить одно условие.
- Какое условие?
- Скажу через три дня. Держи нож, твой заяц еще не разделан.

***

- Кто из вас будет сопровождать тело в морг? – вопрос задавался уже не в первый раз. Мы с мамой стояли обнявшись и заливали  друг друга слезами.
- А это обязательно? – спросила я, вытирая глаза.
- Конечно, не оставлять же их здесь! – военный всеми силами пытался проявлять сочувст-вие, но у него это плохо получалось.
- Я могу поехать. Мам, ты езжай домой, я тебе позвоню, как только справлюсь, хорошо?
- Да, конечно. Только ты скорей возвращайся. Я не хочу быть одна, а то с ума сойду, – ма-ма, не поворачиваясь в сторону тел, пошла к выходу с аэродрома. Она плакала всю доро-гу, было видно, как трясутся ее плечи. Я проводила взглядом до тех пор, пока она не скрылась из виду.
- Пора девушка, уже все готово, – офицер, казалось, проверял мой характер. Как мне хоте-лось наорать на него и обозвать последними словами, словно это он был во всем виноват. Разве можно быть черствым, когда у людей такое горе? Сам, небось, в такой шкуре не бы-вал. Впрочем, злиться бессмысленно, Сашу не вернешь.
  Дорога к моргу была долгая. Как назло попадали в пробки и на красный свет. Притащились мы через сорок минут. Меня попросили подождать в коридоре. Вскоре вышел врач и пригла-сил зайти.
  Такие моменты я видела раньше в кино. Металлический стол, на нем лежит голое тело, на-крытое простыней. Врач откидывает с головы  простынь и спрашивает: узнаете? Только здесь откинули со стороны ног, голову рассматривать бесполезно.
- Это он? Вы поймите меня правильно, я специально берегу ваши нервы и не показываю лицо. Даже мне, с десятилетним стажем работы не по себе. Но формальность есть фор-мальность. Единственное что могу сказать успокаивающего так это то, что умер он не от удара о землю.
- А от чего? – Я не понимающе уставилась на врача.
- Смерть наступила еще в воздухе. Короче говоря, разрыв сердца. Испуг сделал свое дело. Может это даже и к лучшему, если учитывать что ему пришлось пережить. Вы какие-нибудь особые приметы у него знаете? Или хотя бы рост и вес?
- Не было у него особых примет. Рост сто семьдесят восемь, вес не знаю. Да я и сама не помню, когда взвешивалась последний раз.
- Сто семьдесят восемь? У этого молодого человека рост приблизительно составляет сто семьдесят сантиметров.
Я стала внимательней вглядываться. Теперь мне стало казаться, что тело действительно чу-жое.
- Где его одежда? – я почти закричала.
- Вон в той корзине.
Одежда была незнакомая.
- А часы? На нем были часы! Где они?
- Да там, все в корзине, смотрите внимательней.
Часы были на самом дне. В них не было сомнения. Потом взяла кроссовки.
- Это его?
- Ну не мои же! – на патологоанатома похоже подействовал мой тон.
- Серые кроссовки, размер сорок второй! – прочитал он в описи.
- Это не мой брат! У Саши был сорок четвертый размер ноги. Откройте простынь полно-стью. Я хочу убедиться на сто процентов, – от нетерпения затряслись руки, и я уже хотела сама все сделать за врача. Но он опередил меня и снял покрывало с тела до конца. Стис-нув зубы, я заставила себя не отвернуться. Тело было все сплошь в разрывах и страшных ранах. Стараясь не смотреть туда, где должно быть лицо, я пыталась найти хоть что-нибудь знакомое. Ничего. Уверенность все крепла. Произошла ошибка.
- Нет, я уверена, что это незнакомый мне человек. Закрывайте этот ужас.
- Если вы все-таки не уверены, давайте вызовем маму. Уж она-то определит без сомнений.
- Тогда вам придется готовить рядом еще один стол. Она не выдержит этого зрелища, у нее совсем слабые нервы в связи с последними событиями… ой, что это? – я наклонилась к уху покойника. Мочка была проколота. Судя по всему очень давно.
- Саша никогда не носил серьгу и не прокалывал ухо. Уж это я бы знала. Это точно не он. Спасибо, что уделили мне столько внимания. Я, пожалуй, пойду.
  Попрощавшись с доктором, я скорее вылетела из ужасного места. Надо сейчас же позвонить маме и успокоить ее. Пока я непослушными пальцами набирала номер, по лестнице навстречу поднимался уже знакомый офицер из отряда спасателей. Заметив меня, он подошел и слегка откашлялся.
- Ирина, я очень сочувствую вашему горю, и хотел бы извиниться за то, что был с вами так груб на аэродроме. Примите мои самые искренние соболезнования. Я сам сейчас нахо-жусь на грани срыва. Дело в том, что мой сын тоже был на этом самолете и мы его пока еще не нашли. То есть он в числе тех восьми человек, что  считаются пропавшими без вести. И я с каждым часом убеждаюсь, что найти их будет очень нелегко. Мы облетели весь предполагаемый район катастрофы, но больше, увы, никаких следов. Если предпо-ложить, что там есть раненные, то шансов на выживание,  практически не осталось. Увы, такова суровая реальность.
- Спасибо за соболезнования, но они преждевременны. Это не мой брат. Я сначала опознала его по часам. Но здесь убедилась, что не он. Одежда чужая, размер обуви не его, потом мочка уха проколота…
- Ухо проколото? Какое?
- Не поняла, что значит какое?
- Правое или левое? – он перешел на крик.
- Кажется правое…а что?
- О Господи… - военный медленно сел на ступеньки, лицо стало бледным как мел. – Я до последней минуты надеялся на чудо, верил, что с ним все в порядке… Витюша…
Теперь настал мой черед соболезновать, но я даже не знала его имени.
- …алло, алло, Ира, я слушаю! – оказывается я, все-таки набрала мамин номер.
- Да, мам, это я. Извини, тут такая ситуация…это не Саша, слышишь? Совсем другой па-рень
- Это точно? Ты уверена? – голос матери дрогнул от волнения.
- Да, уверена, как и то, что нам предстоит его еще искать. Осталось девять человек, вместе с пилотом.
- Нет, восемь. Саша Павлов нашелся, мне сейчас родители звонили.
- Как? Где? Кто его отыскал?
- Никто. Он никуда не летал. Саша назвался его фамилией, что бы пройти на ночные прыж-ки. А Павлов, когда узнал о случившемся, сильно испугался и ушел из дома. Но долго скрываться не смог. Пришел домой, и все рассказал матери с отцом. Такие вот пироги. Эх, знать бы раньше, а то столько времени потрачено впустую. Как ты думаешь, он жив?
- Ни секунды не сомневалась в этом. Мы его обязательно найдем. Я сейчас же на аэродром, полечу с первым вертолетом, думаю, проблем с этим не будет. Все, до связи мам. Я тебя люблю.
  Пока я разговаривала, спасатель уже ушел. Подниматься обратно я не могла в любом случае. Лучше подожду в автобусе, на котором приехала.
  Устроившись поудобнее на заднем сидении, решила вздремнуть. Ожидание, учитывая по-следние обстоятельства, скорее всего, затянется. Но я ошиблась. Буквально через минуту, спа-сатель быстрым шагом направлялся к автобусу. Водитель поднял голову от руля и завел дви-гатель.
- Ну что, Николай Афанасьевич, куда едем? – бросил он через плечо вошедшему.
- Все туда же, – ответил бодрым, как ни странно, голосом командир.
Надо запомнить, что отца Виктора зовут Николай Афанасьевич. Нам, скорее всего, придется провести вместе немало времени, придется знакомиться поближе. Я решила не откладывать дело на потом и подошла к нему поближе. Но он понял мое намерение и опередил.
- Наверно это ужасно, но я впервые был рад чужой смерти. Точнее сказать рад, что там ле-жит не мой сын. Вы, кажется, хотели меня о чем-то спросить?
- Я хочу лететь на поиски с вами и найти своего брата. Вы меня возьмете?
- Возьму, но предупреждаю: полет на вертолете по комфортным условиям далек от вашего представления. Обратно вернемся не скоро. А ради вас никто посадку раньше времени со-вершать не будет. Выдержите?
- Я вижу вы опять сама любезность. Выдержу, и ни о чем, тем более вас, просить не стану.
Последние слова я говорила уже, когда возвращалась на свое заднее сидение. Вот тебе и нала-дила контакт. Когда я научусь проглатывать мелкие обиды? Мне еще взрослеть и взрослеть.

***

  Разделка тушки зайца заняла около часа. Измазавшись кровью по самые локти, Саша все-таки справился. Изредка поглядывал на Гену (он сам так предложил себя называть), тот ино-гда давал подсказки как лучше сделать. Странно, но Саша не чувствовал никакого отвращения или жалости к убиенному существу, словно это лежала обычная курица дома на кухонном столе. Дальше дело пошло быстрей. Через пол часа, срывая зубами, кусок за куском с импро-визированного шампура, мальчик утолял не шуточный голод. Привкус был необычным, мясо жестким и не соленым, но сейчас это не имело значения. Когда все было съедено, Саша ощу-тил приятное чувство сытости.
   Поблагодарив за ужин, остался сидеть возле костра, наблюдая за языками пламени. В голову полезли всевозможные рассуждения о смысле бытия и месте человека в этом бренном мире.
  Геннадий, похоже, уловил настроение своего нового жильца и не начинал разговор первым.
  Саша, оставив мысли о вечном, решил вернуться к своей реальности. На языке так и вертелся вопрос о том, за что же сидел Гена. И он его задал.
- Рассказать тебе во всех подробностях это, значит, излить душу. А я пока не готов, по-скольку мы еще не в таких  дружеских отношениях. Да и вряд ли будем. Скажу коротко: меня посадили за убийство двоих человек. Но я их не убивал.
На этом собеседник закончил и стал приводить в порядок место ужина. Саша притих. За двоих посадили, плюс двоих при побеге, итого четыре человека. Замечательный у меня сосед. Скуч-но не будет!
- Как ты себя чувствуешь? – нарушил молчание Геннадий, - опухоль на лице спадает, а но-га?
- Спасибо, вроде тоже ничего.
- Как ты на счет прогулки по вечернему лесу?
- С удовольствием, а то здесь под землей можно счет времени потерять.
Теперь прогулка разительно отличалась от той, когда Саша так удачно приземлился. Именно удачно, он был в этом уверен. И землянка, не смотря на такое опасное знакомство, тоже попа-лась очень кстати. Осталось сориентироваться на местности и при удобном случае покинуть «гостеприимного» Гену. Кто знает, выполнит ли он свое обещание? Занимать место пятого трупа в списке покойников не хотелось никак.
  Лес, не смотря на холодную погоду, был чудо как хорош. Оценить это может каждый чело-век, попавший сюда впервые за несколько лет. Если он, конечно, не лишен чувства прекрасно-го. Саша относился именно к тем, кто не лишен. Наслаждаться не мешало даже чувство боли в ноге и закрытый глаз.
  Гена уверенно, но не спеша, шел впереди с копьем и дубиной, внимательно смотря по сторо-нам. Сразу стало видно, что он вышел заодно поохотиться.
  Саша скорее был на экскурсии. Лес во всех направлениях выглядел совершенно одинаковым. Как здесь вообще можно ориентироваться? Оглянулся назад в поисках землянки, но ничего не разглядел. Без проводника обратно не вернуться.
  Геннадий вдруг остановился и подал знак Саше, что бы тот тоже замер. Вслушался в чащу, но ничего, что могло бы привлечь внимание, не уловил. Гена, тем временем, взял копье на из-готовку. Саша даже дышать перестал, напряжение передалось и ему. Неплохо бы знать, кто там скрывается. И тут Гена с коротким выдохом метнул копье в глубину чащи. Оружие пред-ков со свистом разрезало воздух.
  Менее чем через секунду раздался жалобный скулеж  вперемежку с грозным рычанием. Ген-надий, не мешкая, бросился на звуки, одновременно беря дубину наизготовку. Послышалось три глухих удара обо что-то мягкое и живое. После все сразу стихло.
  Гена вышел навстречу, волоча за собой зверя очень похожего на собаку.
- Видал, какой зверюга?
- Это волк? Здесь что водятся волки? – до Саши дошло, чем мог закончиться поход через лес в одиночку.
- Вообще-то волчица. Здесь они встречаются очень редко, тебе просто повезло.
- Повезло, что встретил или что с тобой? – задавая вопрос, Саша не заметил, как перешел на «ты».
- А как хочешь, так и понимай! Я тебя связывать больше не буду, если конечно сам не по-просишь. В основном здесь водятся зайцы и лисы. Встречаются и кабаны. Но они очень осторожны и, что бы их поймать, приходится долго выслеживать. Зато если повезет, мяса хватит надолго. Не то, что заяц – съел и забыл.
- А это опасно? Я слышал, что с кабанами шутки плохи.
- Со всем зверьем лучше не шутить. Да же заяц может задними лапами распороть тебе жи-вот. А кабан сродни танку, прет так, что даже прямое попадание в сердце не всегда оста-навливает. Вот тут-то нож с дубиной и помогает. Но стараюсь часто ножом не пользовать-ся. Он у меня один, если сломается, нечем будет разделывать трофеи и новое копье выре-зать. Ты кстати никогда копье не метал? Интересное занятие, особенно если от него зави-сит твое пропитание и жизнь. Хочешь попробовать? Представь, что она живая и собирает-ся на тебя напасть. – Гена вытащил из поверженной волчицы оружие и подал Саше. Кровь была совсем свежая и стекала прямо на руку.  Обтерев пучком травы древко, Саша для начала прикинул, как лучше взяться. Копье оказалось довольно увесистым. Это понятно, если было бы легким, то вряд ли пробило бы даже шкуру.
- Для начала отойди шагов на десять, - поучал Геннадий, - так будет легче попасть. Ты го-тов? Только не перепутай мишень со мной, хорошо? – последние слова были сказаны не тоном наставника.
  Сейчас самый лучший момент, что бы избавиться от надсмотрщика. Похоже, он уверен во мне. Может покончить все одним движением? Саша представил себе картину: лежит чело-век, а из спины торчит копье. Прямо как в средние века! Как мало надо, что бы опуститься в своем развитии. Всего-то вырвать из цивилизации и дать в руки копье. Следующий этап на-прашивается сам собой. Нет, так дело не пойдет! Как следует прицелившись, метнул в вол-чицу. Копье почему-то полетело с неохотой, как в замедленной съемке, да вдобавок еще и пе-ревернулось обратным концом.  Упало плашмя левее мишени метра на два. Вот тебе и охота!
  Геннадий молча подобрал оружие, встал на место Саши и повторил бросок. Копье попало точно в шею и вошло в землю на пол метра.
- Ну, за три дня я думаю, ты научишься. Ты ведь хочешь научиться? Если не забыл, я обе-щал показать тебе дорогу, а сопровождать и защищать нет. Тебе придется заботиться о се-бе самому. Пришла пора становиться мужчиной. В нормальном смысле.
  Тренировка заняла весь остаток дня. Непослушное копье летело совсем не так, как добивался этого мальчик. Но по крайней мере, оно перестало кувыркаться и падать плашмя.
  Удивительное дело, еще с утра я планировал убить этого человека, а сейчас под его руково-дством осваиваю премудрости охоты. Хотя чувство опасности не ушло, оно скорее поменяло свое лицо и теперь смотрело не взглядом Геннадия, а скалилось невидимой стаей волков за каждым кустом враждебного леса.
  Сашин наставник без устали показывал и поправлял, а он все пытался скопировать его дви-жение. Плечо, в конце концов, отказалось повиноваться, и они прекратили свое занятие. Как-то совсем незаметно стало очень темно. Звуки леса стали по-настоящему ночные. Добирались обратно в землянку почти на ощупь. Можно сказать вслепую. Саша всецело доверился своему проводнику. Геннадий, потративший уйму слов и выражений для того, что бы объяснить, как обращаться с оружием, теперь хранил полное молчание. Возможно, этот человек привык го-ворить только по делу. Саша вдруг подумал, что даже не представляет себе, какая может быть у того профессия. Ну что ж, впереди еще ночь и два дня. Возможно, Геннадий что-нибудь о себе расскажет. Должны же они хоть о чем-то общаться!
  Саша задумался и не заметил, как мужчина нагнулся.
- Что-то опять? – испуганно спросил юноша.
- Мы пришли, –  последовал короткий ответ.
  Огонь пришлось разводить заново. Саша вспомнил про зажигалку. Где же она может быть? Проверил заново карманы, но потом вспомнил, что, засыпая, держал ее в руках. Значит у Ге-ны.
- Завтра пойдем подальше в лес. Проверим ловушки. Вдруг попался кто-нибудь покрупнее зайца.
- Капканы что ли?
- Да откуда у меня такая роскошь! Нет, я сделал как в старину. Завтра все увидишь. Давай спать, умаялся я с тобой в индейцев играть.
- Ну, завтра так завтра. Где мне ложиться то?
- Там, где лежал. А  я здесь, поближе к костру. Мне не привыкать. Ночью все равно просы-паюсь, так что и за огнем пригляжу.
- Ген, раз уж нам жить вместе еще два дня, расскажи немного о себе.
- Ты думаешь, это интересно?
- Наверняка интересней, чем у меня. Скажи хотя бы, чем занимался до тюрьмы? У тебя ведь есть профессия?
- Конечно. Я учитель рисования.
От услышанного Саша чуть не свалился с топчана. Гена, кажется, почувствовал реакцию мальчика.
- Что, не ожидал? – в голосе собеседника послышались веселые нотки.
- Честно говоря, нет, - сознался пораженный Саша.
- Мне и самому в это верится с трудом. Как будто все было не со мной. Теперь я учитель рисования убивший уйму человек. Все это смахивает на дешевый триллер. Ты не нахо-дишь? Вот только трупы я у себя в огороде не закапывал.
- Дешевый?! Да я за это чуть жизнью не заплатил! И пока неизвестно как все закончится. Хотелось бы  еще знать судьбу своих друзей, а то может и их никого в живых нет.
- Надеюсь, ты меня в этом не обвиняешь? Парашютисты немного не мой профиль. Скажу одно, если они не прыгнули, смерть у них была мгновенной. Я слышал взрыв в ту ночь, поэтому и пошел посмотреть. Не дошел из-за тебя. Слишком ты выглядел измученным и несчастным.
- Так ты видел меня до того, как я попал сюда?!
- Конечно. Провожал пол ночи, промок до нитки. Самое удивительное, что ты сам нашел мое жилище.
- Если ты был рядом, то почему не помог?
- Я просто выжидал. Если бы тебе угрожала опасность, то сразу бы выручил. Но в такую погоду даже волки на охоту не вышли. В общем, давай покончим с расспросами на этом. Завтра прогуляемся до твоего самолета. За день как раз поспеем, если нормальным шагом идти.
    Утро началось так, как должно начинаться - с восходом солнца. Саша спал крепко и на подъем оказался довольно тяжел. После пятиминутного прихода в себя и быстрых сборов, путники двинулись в направлении известном только половине экспедиции. Спрашивать Саша не стал, все равно потеряет ориентир. В своих способностях следопыта он сильно сомневался. Гена вел уверенно через непроходимые на первый взгляд заросли. Но чем дальше они продви-гались, тем лес становился все более доступным даже для неопытного путешественника. Са-мую большую неприятность доставляли ветки, которые так и норовили ударить по глазам, и липкая паутина. Если приноровиться к этим неудобствам, то дорога была очень даже сносной.
    К обеду, видимо от долгой ходьбы, стало даже жарко. Постепенно наваливалась усталость, но останавливаться никто не собирался. Старший товарищ изредка менял направление. Саше это казалось странным, поскольку на их пути особых преград не попадалось. Все это время лес был довольно однообразным. Взору открывалась одна сплошная зеленая масса. Деревья – кустики, кустики – деревья. Под ногами тоже сплошь зеленый ковер. Сейчас Саша особенно себя чувствовал городским жителем, он уже нагулялся и хотел домой в уютную квартиру. Приключение затягивалось все больше.
    Солнце перевалило на другую сторону леса. Сил совсем не оставалось, начинало пошаты-вать, и молодой человек все чаще спотыкался на ровном месте. Но попросить привал не давала гордость. Ведь Гена тоже человек, почему он может идти, а я нет? Тем более там мои дру-зья, а не его! А вдруг кто-то сильно ранен? Смогу ли я чем-то им помочь? Мысли прервал сильный треск. Падение было быстрым, так что Саша не успел испугаться. Огляделся. Он ле-жал на дне ямы, которое все было утыкано длинными острыми кольями. Падение оказалось удачным, пол шага вперед и попал бы четко на острие. Сверху высунулась знакомая голова Геннадия.
- Ну, ты даешь! Три раза крикнул идти вслед за мной! Я ведь недаром  все время петляю, здесь же полно волчьих ям.
- Задумался немного. Ты тоже хорош, не мог по нормальному все объяснить? А если бы я погиб?
- Так ты же везунчик! Еще не заметил?
- Интересное у меня везение! Упасть с парашютом и не разбиться, провалиться в западню  и не быть нанизанным, словно шашлык на шампур. А почему именно такое везение? По-чему мне не повезло так, что я взял и проспал эти прыжки, или самолет не завелся?
- Ишь, какой легкой жизни захотел! Это тебе надо не у меня спрашивать. Ладно, ты выле-зать собираешься? Держи веревку, только крепко.
Через минуту совместных усилий, Саша вновь оказался на поверхности.
- Твоя работа? – спросил мальчик, кивнув в сторону ямы.
- Конечно! А ты думал я только копьем себе еду добываю?
- Теперь уже нет. Долго еще идти? Давай отдохнем, а то я с ног валюсь.
- Я не против, давай сделаем привал. Похоже, впереди предстоит много работы. Силы мо-гут пригодиться.
Саша растянулся на траве прямо возле ямы. Закрыл глаза и решил подремать. В памяти всплыл бывший одноклассник. Вот у него точно везение. Место предназначалось ему, а по-летел я. И ведь позвонил же всего за час до полета! Неужели предчувствие? Тогда почему мне не сказал? Нет, Санек порядочный человек и поступить специально так не мог. Наверно просто не захотел и все. Осталось всего два дня, и я дома.
- Так, братан, хорош валяться, пора дальше идти.
Снова неприятный голос не дает отдохнуть. Двигаться стали теперь немного медленней. Саше в каждой подозрительной кочке мерещилась новая западня. Мысли снова начинали путаться и улетать куда-то очень далеко. Но на этот раз изменения в окружающей обстановке заметил сам. Прежде всего изменился запах. К чистому лесному теперь добавился явно машинный. Точнее самолетный.
   При падении образовалась довольно обширная поляна. Примерно в радиусе ста метров все вокруг было поломано и как будто вспахано. Посреди этого поля, словно монумент, возвы-шался фюзеляж самолета, указывающий хвостом почти вертикально вверх. Все это больше походило на какой-то летательный аппарат, готовящийся к старту.
   Удар видимо был очень сильный, так как кукурузник зарылся в почву, по крайней мере, на четыре метра. Крылья едва выглядывали из-под земли. На обугленном боку едва читалась зна-комая надпись.
   Саша два раза обошел округ самолета. Быть на месте аварии приходилось, в городе они слу-чаются сплошь и рядом. Но вот разбитый самолет, пусть это всего лишь кукурузник, приходи-лось видеть впервые. А ведь там мог быть и я
   Сквозь разбитые иллюминаторы мало, что удалось разглядеть четко. Помог опять запах. Те-перь к машинному маслу примешивался запах горелой плоти. Отпрянув от края, Саша поискал взглядом своего проводника. Тот сочувствующе посмотрел в ответ.
- Надо как-то проникнуть внутрь и вытащить тела. Поможешь? – обратился мальчик.
- Сейчас все сделаем. Только надо чем-то рот завязать, а то стошнит от такого духана.
Вся операция заняла почти час. Уже совсем стемнело, когда последнее тело вытаскивали из погибшего самолета. Некоторых пришлось составлять по частям. У двоих не хватало голов, у одного не было ноги, лица обезображены до неузнаваемости у всех.
-      Ты по сравнению с ними красавчик. Хотя конечно выглядишь тоже ужасно.
- Заживет, все будет нормально. Ты же сам мне говорил. Троих не хватает. Это если летчи-ка не считать. Но за ним лезть бесполезно. Там разве что сваркой можно открыть.
 У Саши чувства совсем притупились. Ему казалось, он сможет перетаскать сотню трупов, да-же если это будут его близкие друзья.
- Я все-таки попробую, нехорошо так оставлять человека, - Гена в очередной раз поднялся и направился к двери самолета.
   Через некоторое время послышались глухие удары чем-то металлическим. Похоже, нашелся подходящий инструмент для вскрытия заклинившей двери. Саша снова обошел тела и как следует, рассмотрел тех, с кем он недавно поднялся в небо. Все они были достаточно опытны-ми спортсменами и насчитывали не одну сотню прыжков. Если бы прыгнули, то наверняка справились с непогодой и удачно приземлились. Но судьба распорядилась так, что выжил только новичок. Странно, но Саша не чувствовал себя каким-то особенным или избранным. Вот он здесь, собирает по частям тела и так должно быть. Теперь надо как-то дать знать спаса-телям и отправить всех их домой. Это тоже должен сделать он сам.
     Звуки внутри самолета стихли. Наконец показался Геннадий.
- Действительно, без автогена не обойтись. Не поймешь где человек, а где металл. А еще, видно, придется устроить братскую могилу прямо здесь. Если их сейчас не похоронить, ночью сбегутся падальщики со всего леса. К утру закапывать будет нечего, поверь мне. И даже памятник ставить не придется, эта махина потянет на целый монумент. Получится очень даже символично. Что ты на это скажешь?
Было над чем задуматься. По большому счету Геннадий был конечно прав. Кто знает, сколько времени пройдет, пока их доставят домой. Но с другой стороны, лишить родственников воз-можности попрощаться со своими детьми, тоже никуда не шло.
- А чем копать то? Голыми руками нам не справиться, - Саша принял решение сделать так, как предложил старший.
- С этим как раз проблемы нет, - Геннадий вытащил из дверного отверстия небольшую ло-пату.
- Зачем интересно в самолете лопата?
- Положено иметь. Потому, что взлетать приходится с разных площадок, в том числе и ес-тественного происхождения. Это же «кукурузник»! – подытожил свою речь Гена.
- На борту написано «реалистик», – попытался перевести разговор в шутку Саша. Но потом понял, что это здесь неуместно.
Яму вырыли часа за два, при этом порядком устали. Тела сложили аккуратно и с огромным почтением, которое только можно было проявить к покойникам. Когда засыпали могилу,  холм получился очень заметным.
- И в правду братская могила, – сказал Гена, вытирая пот со лба.
- Пусть земля им будет пухом, - подвел черту Саша.
- Как-то ты очень коротко выразился. Вы же вместе занимались… или я не прав? Ты запро-сто мог сейчас лежать здесь. И не факт, что твой организм был бы в полном составе. По-хоже, болтанка была неслабая, раз так их разорвало. Что скажешь?
- Мне сказать нечего потому, что я никого из них не знал.
- А как ты оказался на самолете?
- Очень хотелось попробовать. Понимаешь, как будто в последний раз в жизни. Еще надо было  проверить себя, смогу или нет. В общем, мне уступил свое место бывший одно-классник. Тоже Саша зовут.
- Зачем уступил?
- Я его уговорил. Сейчас прыжки стоят очень дорого, а таких денег у меня никогда не было. Просить у матери - значит навсегда отказаться от своей затеи.
- Выходит ты ему спас жизнь. Он твой должник.
- Может это то единственное, что сделаю хорошего за свою жизнь…жаль, что пилота не получилось вытащить. Интересно, думал ли он, что его самолет станет ему могилой?
- Мне кажется, каждый человек, поднимаясь в небо, хоть раз допускает мысль, что может не вернуться живым.
- Да,  так я и думал. Только я здесь, живой и почти невредимый, а они там…
- Я думаю, ты остался в живых неспроста. Значит, есть еще что-то такое, что ты должен выполнить, прежде чем займешь место подобное этому, - Гена кивком головы указал на  свеженасыпанный холм.
- Я согласен, но как-то странно слушать такую речь от тебя. Ты извини, но никак не могу успокоиться по поводу тех, кого ты отправил на тот свет, без всякого на то права.
- Без права? Да, ты прав. Видимо, без долгой истории про невинно осужденного не обой-тись. Давай соберем побольше дров и зажжем огромный сигнальный костер. Вдруг кто-то и заметит сверху. А пока он будет гореть, я расскажу, как оказался в положении лесного человека без шансов на нормальное будущее.
Дрова собраны и уложены шалашом для того, что бы огонь достигал максимальной высоты. Геннадий вернул Зиппо Саше и попросил разжечь огонь самостоятельно. Когда все было сде-лано, и костер разгорелся в полную силу, Гена начал свою невеселую историю.
- Ты любишь рисовать?
- Нет, в общем, я никогда подобным не увлекался, а что?
- Для меня живопись это все. Я рисовал всегда, сколько себя помню, с самого детства. Ра-зумеется, родители отдали меня в художественную школу. Учился я этому искусству с упоением, меня волновало только оно. И я всегда знал, что мне уготована особая судьба. Нет, деньги меня интересовали в последнюю очередь. Хотелось оставить свой след имен-но в мировом искусстве. Что бы люди, смотрящие на мои полотна, задумывались о чем-нибудь важном, а не просто глазели из любопытства и шли к следующей картине. Был у меня друг, звали Виктор. Я сошелся с ним близко, когда копировал работы знаменитых мастеров. Этим многие увлекались, но у нас с ним к копиям было особенное отношение. Мы словно погружались в ту эпоху, старались почувствовать ощущения великих худож-ников. Наверно поэтому у нас выходило лучше всех. Только опытный эксперт мог отли-чить нашу работу от оригинала.
- А как же время? Ведь я знаю, что от старости многие картины трескаются…
- Это не проблема, есть много современных методов, что бы, так сказать, состарить карти-ну. Я продолжу. Потом наши дороги разошлись. Я понял, что пора искать свой путь. А Виктору хотелось зарабатывать на своем умении деньги. Тогда многие толстосумы потя-нулись к высокому искусству. В заказах на шедевры не было отбоя.  В общем, мы надолго потеряли друг друга из вида. Я писал свои картины и одновременно преподавал изобрази-тельное искусство в средней школе. Времени работа отнимала не много, и я спокойно от-давался любимому делу. Но, как часто бывает с молодыми художниками, спрос на мои произведения был очень маленьким. Денег едва хватало, что бы покупать самое необхо-димое. А краски и холсты дорожали день за днем. Я начинал отчаиваться и подумывал о смене профессии. Хотя чем я мог заняться, кроме того, что умел? И тут судьба преподнес-ла подарок. Я встретил Виктора. К тому времени он очень изменился. С первого взгляда стало ясно, что с деньгами проблем у него нет. Я пригласил его к себе в гости. Мы долго разговаривали, вспоминали нашу учебу, наших однокурсников. Потом я показал ему свои картины. Скажу без ложной скромности, они произвели на него потрясающее впечатле-ние. Он долго молчал, а потом предложил взять несколько экземпляров, попробовать вы-ставить в каком-то салоне. Мы условились, что он позвонит через месяц. Но он не позво-нил, а пришел ко мне домой. Сумма за мои картины была просто баснословная. Я никак не ожидал, что у Виктора получится так быстро и дорого продать их. В общем, я был на седьмом небе от счастья. Наконец-то меня оценили по достоинству! Теперь не будет про-блем с красками и холстом. Виктор еще взял картины и сказал, что теперь будет часто приходить ко мне. Дело оставалось за мной. Я взялся за кисти с огромным воодушевлени-ем. Работоспособностью всегда отличался от других, поэтому в скором времени в моей маленькой квартире не стало свободного места. В один из своих визитов, Виктор, как бы невзначай, предложил мне взять себе какой-нибудь псевдоним. Художники так часто де-лают. Он убедил меня, что имя имеет огромное значение, должно звучать и быть ярким, броским. Я, не долго думая, согласился. Вместе мы придумали мне новое имя. С тех пор свои картины я подписывал так, как мы договорились. Дальше все пошло как обычно. Виктор приезжал, отдавал мне деньги и забирал новую партию картин. Куда он их девал, я понятия не имел. Говорил, что у него большие связи с заграничной клиентурой. Мне было все равно, главное, что мое искусство нравилось людям. Признаюсь, в то время я на-писал много отличных вещей. Душевный подъем сказался на моем творчестве как нельзя лучше…
- Я так понимаю, потом случилось что-то из ряда вон выходящее?
- Разумеется. Счастье длилось недолго. Как выяснилось совершенно случайно, Виктор вы-давал мои картины за свои. И доказать я ничего не мог, потому что он подписывался этим псевдонимом гораздо раньше меня. Получилось, что я у него украл имя! Представляешь? Мы очень долго выясняли отношения, но ни к чему хорошему не пришли. Я понимал, что я раздавлен и как художник и как человек. Теперь никто всерьез не будет относиться ко мне. Все будут знать, что я работаю под кого-то. В конце нашего разговора я пригрозил, что пойду в газету и все там расскажу. Если он действительно работает с заграницей, та-кая статья может нанести большой урон. Виктор сказал, что если я так сделаю, это будет последним моим поступком.  На следующий день, придя с работы домой, я обнаружил два трупа. Они лежали в ванной, один на другом, абсолютно голые. Я не знаю этих людей. Скорее всего, какие-нибудь бомжи. Милиция нагрянула почти сразу после моего прихода. Якобы соседи слышали подозрительные звуки из моей квартиры. Но самое страшное было то, что на мольберте стояла свежая картина с изображением этих мертвецов. Краски и кисти мои. Там кругом мои отпечатки.
- Что-то я совсем ничего не понимаю. Кто нарисовал трупы?
- Есть много художников, которые пишут мертвых людей. Они находят в этом какой-то особый кайф. Знавал я некотрых – конченые отморозки. Обычно таким увлекаются в уни-верситетах, когда дури в голове много. Кто-то для этого приходит в морг, а кто-то идет еще дальше... образуют целые тайные общества. Что-то вроде кружка по интересам. Да, представь себе, существуют поклонники и  такого извращения! Пока я учил детишек в школе азам рисунка, кто-то подкинул мне с десяток картин этой мерзости плюс два жму-рика в ванну. Никто даже не слушал моих оправданий. Для соседей я давно был подозри-тельным типом, который целыми днями сидит в квартире у мольберта и пишет такие странные на взгляд обывателя картины. Разумеется, они все в один голос говорили, что у меня не все дома. Потом все очень просто. Мне дали вышку. Дальше ты знаешь. Кстати, при побеге я никого не убивал. Это я придумал, что бы произвести на тебя большее впе-чатление. Да не смотри ты на меня так косо! Что, не веришь? Я сам, когда вспоминаю, по-крываюсь гусиной кожей от страха. Наверно никогда не избавлюсь от этих кошмаров. Жил как в аду. Но, придя с тобой сюда, понял, что у меня есть шанс начать жизнь другим человеком. Когда я пытался достать летчика из кабины, мне попалась в руки сумка с его документами. Вот смотри, он тоже носил бороду и мы с ним даже похожи. Это я говорю тебе как художник. С этим паспортом я запросто могу обосноваться где-нибудь в Москве или затеряться в любом крупном городе.
Геннадий вытащил из кармана брюк помятый паспорт. На фотографии действительно был че-ловек сильно похожий на него. Что это? Совпадение или действительно судьба решила сжа-литься над несостоявшимся гением?
- Зачем ты мне это показываешь? Ты ведь мог все сделать без лишних объяснений. А те-перь я знаю твое новое имя. Ты не боишься, что если я выберусь отсюда, то напомню мен-там про беглого зека с высшей мерой наказания?
- Нет, ты не выдашь. Я рассказал чистую правду, от первого до последнего слова. Пойми, мне надо снова рисовать, иначе я погибну. Я должен начать свой путь заново. Только те-перь по-другому.
Последние слова были сказаны как будто пророческим тоном. И Саша в душе согласился. Пусть живет себе, как хочет, пишет свои картины или что он там делает… в конце концов, плохого ничего он ему не сделал и похоже, не собирается. А милиция деньги получает за то, что бы беглых преступников ловить. Вот пускай самостоятельно этим и занимается.
- Надо дров еще принести, а то до утра не хватит, вон, как горит, - Геннадий побрел в тем-ноту леса.
Ночь давно уже вступила в свои права. Но за разговорами никто этого сразу не заметил. Ре-шили ночевать здесь. По темному ходить небезопасно, тем более, что была маленькая надежда на спасателей. Ночь прошла спокойно, дежурили у костра по очереди, давая возможность друг другу отдыхать. Но к рассвету не спал никто. Любуясь, как солнце постепенно показывается над краем леса, Саша не выдержал и поделился впечатлениями с напарником.
- Есть что-то в этом магическое, или лучше сказать завораживающее, правда?
- Что, романтику почувствовал? Да, тысячелетиями люди встречают рассветы и не устают удивляться красоте этого момента. Господь действительно велик, раз придумал и создал такое.
- Ты веришь в Бога? И это после всего, что с тобой случилось?
- Верю, потому и не свихнулся до сих пор. А то, что произошло - осталось в прошлой жиз-ни. Но я благодарен за такой урок. И так же я благодарен, что он закончился.
Саше не очень понравилась затронутая тема. Все, что касалось веры и религии всегда считал пустым и выдуманным. И он решил увести разговор в нужном для него направлении.
- Сегодня третий день, как я здесь. Ты обещал меня отпустить и показать дорогу домой.
- Да, последний день, но он только начался. Нам предстоит пополнить запас дров. Костер довольно большой, надо все время его поддерживать. Кстати, тебя давно никто не держит. Ты мог уйти с того момента, как я развязал веревку.
- Нет, я обещал быть здесь три дня. К тому же я боюсь идти один.
- Кто знает, может действительно прилетит волшебник в голубом вертолете? Тогда никуда идти не придется. А сейчас надо поработать. Пошли, поможешь мне собрать кое-какие вещи из самолета.
   Вещей набралось немного. Но, учитывая положение, все было как нельзя кстати. Особенную ценность имела чья-то запасная одежда. Размер конечно не совпадал с требуемым, но Генна-дий не расстроился. Он аккуратно все сложил в вешьмешок.
- Пригодится, когда выберусь из леса на свет божий. А то в этом костюме «дядюшки Ау» меня вычислят моментально. Ну, здесь вроде все сделали. Пойдем проверим ловушки. Здесь километрах в пяти есть пару ям. Заодно копье покидаем…

***

   Двигатель вертолета набирал обороты. Николай Афанасьевич с пилотом что-то долго обсу-ждали глядя на карту. Командир кажется в чем-то пытался убедить своего собеседника. Тот периодически мотал головой, аргументы на него не действовали. Тогда Николай Афанасьевич просто наорал на него и ушел обратно в салон.
- Что случилось? – я не выдержала и решила все выяснить.
- Мы получили сводку погоды трехдневной давности. Была сильная гроза, настоящий шторм. Если самолет попал в эту область, то его могло отнести далеко от нашего района поисков. Я пытался убедить пилота облететь новый сектор.
- Но он не соглашается? Почему?
- Это почти на грани наших возможностей. Нам может не хватить топлива.
- Так мы что, откажемся от поисков?
- Нет, мы полетим. Но как только бак станет наполовину пуст, сразу возвращаемся. Такой был наш уговор.
   Летать на наших вертолетах ради удовольствия бесполезная затея. Тут скорее можно прове-рять свой организм на устойчивость к всевозможным встряскам и морской болезни. Хорошо, что я полетела на пустой желудок. Не хватало опозориться перед мужиками. Минут через тридцать я привыкла и почти не замечала неудобств. Николай Афанасьевич подал мне знак, и я поняла, что приближаемся к району поиска. Вертолет начал постепенно снижаться. Я приль-нула к иллюминатору. Бескрайнее море леса, одно большое сплошное зеленое пятно. Местами зеленый цвет  немного отдавал голубым. Это все, что я заметила. Блеснула небольшая речуш-ка, словно разорвала зелень пополам. Облетели вдоль берега. Никого, даже рыбаков невидно. Наверно места совсем глухие и люди здесь не живут. После речки вертолет повернул, и прямо перед нами оказалось солнце. День подходил к своему завершению. Но пока ничего хорошего он нам не принес.
   Николай Афанасьевич показал на часы, нам осталось летать часа два. Вертолет повернул вправо и лучи солнца залили весь салон. Я перешла к другому борту. Начинало охватывать безразличие. Или это больше походило на успокоение? Под нами было все то же, что и час на-зад. Как можно здесь что-то найти? Человек ведь меньше муравья с такой высоты!
   Пилот заглянул в салон и показал рукой куда-то вперед. Я пригляделась в указанном на-правлении. Ближе к горизонту изображение стало словно мутным. Через пять минут я что-то начала различать. Тоненькая, едва заметная струйка дыма поднималась над лесом.  Полет к этому месту занял почти сорок минут. Солнце уже касалось краем земли. Вертолет взял еще ниже. Мы едва не задевали верхушки деревьев.
   Неожиданно деревья поредели и я увидела то, что мы искали. Посреди поломанных деревьев стоял, глубоко зарывшись носом самолет. У костра прыгал человек и махал руками.
   Вертолет завис точно над человеком. Николай Афанасьевич открыл в полу люк и спустил на металлическом тросе подобие большой корзины. Когда корзина поднялась назад, я увидела своего брата.

***

- …нет, наверно я никогда не смогу так бросать копье. А вот ты бы мог в кино сниматься. Запросто! Я даже название придумал: «Геннадий - верная рука». Как тебе?
- Ты если будешь болтать я все мясо сам съем. Пойми, здесь нет каких-то хитростей. Про-сто упорство. День за днем, месяц за месяцем. Вспомни свой первый урок. А сегодня? Ви-дишь, какая разница.
- Нет уж, увольте, не хочу! Я не собираюсь провести остаток дней в постоянной охоте на дикого зверя.
- Правильно, надо заниматься тем, что тебе по душе. Но ведь ты еще не определился в этой жизни?
- Не совсем. Времени вереди много. Подумаю.
- Думай, да только не задумывайся. Много времени – обманчивое ощущение. Летит оно, порой, со скоростью света… так пойду, потроха выкину подальше. Заодно ноги разомну. Ух, ты, дело к вечеру! Незаметно время за беседой летит!
   Облака на горизонте из розовых превращались в ярко красные. Вечер выдался теплым. Ти-шина. Только листва чуть шелестит и как бы убаюкивает. Оказаться бы на берегу моря! Толь-ко чтобы не было этих событий. Просто лежать и ни о чем не думать. Необязательно даже ку-паться. Просто смотреть, как волны набегают на песок…
- Ну, вот и третий день на исходе. Ты свое обещание выполнил, я тоже. Пойду, мне пора.
Саша мигом оказался на ногах. Геннадий стоял с вешьмешком за плечами.
- Ты куда? А как же я? – Ошеломленно спросил Мальчик.
- Да не волнуйся ты! Вон, летят за тобой уже. Слышишь, как хлопает?
Саша обернулся назад, откуда появился еле различимый и непонятный звук. С каждым мгно-веньем становилось все яснее, что летит вертолет.
- Подожди, возьми вот это.
Саша снял с себя свитер и кроссовки.
- Бери, бери, тебе пригодится. А я скажу, что потерял во время прыжка.
- Спасибо. Прощай.
Геннадий, не оборачиваясь, скрылся за чащею деревьев. Шум винтов теперь забивал все ок-ружающие звуки. Конечно, этот шум был неприятным, но он нес с собой долгожданное спасе-ние.

***
    Какой же он измученный и страшный! Лицо все в ранах и ссадинах. Худой как щепка. Как штаны еще не потерял вместе со свитером? Бедный, как он все это вынес! Три дня провести в полном одиночестве. Говорит, что питался консервами с самолета. Обратно летели не разгова-ривая. Все равно ничего не слышно. Просто обнялись и летели. Странное было чувство. Один и тот же вертолет, а какие разные новости он нес на своем борту. Мне с мамой радость, а ос-тальным горечь и печаль утраты. Николай Афанасьевич  все время смотрел в окно иллюмина-тора, губы его слегка шевелились. Что он говорил - было не понять. Может имя своего сына, а может, проклинал судьбу, уготовившую ему такое жестокое испытание. Очень хотелось бы его утешить, но как это сделать не знаю. Никто не знает.

***

1 апреля.
Вот я и начала вести свой дневник. Надеюсь это не будет первоапрельской шуткой. Прошло пол года с тех страшных событий. Замечательное время! У меня самый лучший в мире брат! Мы теперь опять закадычные друзья. Даже мама стала все больше времени проводить не на работе, а с нами. Саша быстро отошел от случившегося. Раны зажили. Только на виске ос-тался шрам. Он придает ему мужественности. Поначалу мы засыпали Сашу вопросами обо всем, что с ним случилось. Но в итоге, как выяснилось, ничего интересного. Просто была не-известность и все. Хотя если бы я просидела три дня одна у самолета с трупами, то наверно умерла от страха.
Ой, чуть не забыла. Сегодня пришло извещение на посылку для Саши. Адресат неизвестен. Когда принесли домой, оказалась картина. Правда, какая-то непонятная. Больше напомина-ет мазню. Хотя, если приглядеться, в середине что-то отдаленно напоминает мне толи са-молет, толи крест. Сзади оказалась надпись: «иногда конец это только начало». Что бы это могло значить? И кто этот художник пожелавший остаться неизвестным? Саша тоже не знает. Но картину повесил у себя в комнате. Сказал, что ему очень нравится.
На сегодня все новости закончились. Сижу, учу уроки. Брат занимается тем же у себя в ком-нате. Артем дрыхнет у моих ног.  Мама что-то вкусное готовит на кухне. На выходные за-планировали поход в театр. Прямо идиллия!


30 июня 2007 г.
г. Белгород.