Пусто

Я так боялся проснуться пустым. Каждый чертов раз. Я боялся подойти утром к зеркалу. И не увидеть там себя настоящего. Увидеть там кого-то другого. Может быть, даже другое тело. Боялся стать пустым.

Совсем как ты.

Чашка кофе или какао – неважно. Апельсин или яблоко – тоже. Главное – не стать пустым. Каждое утро я медленно открываю дверь ванной. С закрытыми глазами. Потому, что у меня зеркало прямо напротив двери. На ощупь. Маленькими шагами. Обрывочно. Приближаюсь. К раковине и открываю глаза. Я все еще здесь. Замедляю дыхание. Проверяю, я ли внутри себя?

Конечно, я. Мысли-то мои.

Дни похожи на кисель. Брусничный. И я в нем сонно плаваю. Все вокруг похоже на этот чертов кисель. Жидкое небо. Все вялые. Аморфные. Они такие пустые, ей-богу. Я даже не утруждаю себя разговорами с ними. Просто киваю головой, когда надо. Когда слышу посторонние звуки. Я так бережно храню себя, что занят только самим собой. Внутри меня своя музыка. Она ни медленная, ни быстрая. Ни грустная, ни веселая. Никакая.

Погружение.

Закрываю за собой дверь – отправляюсь в плавание. Кислородные маски? Они здесь не нужны. Тут все задохнулись. Давно. Даже дети не умеют дышать. Рождаются в безвоздушном пространстве. С закупоренными легкими. Они не помнят себя с момента их первого крика. Не хотят помнить. Не умеют помнить. Они даже не чувствуют боли так сильно, как это было с каждым из нас. А мы считаем их индиго. Они просто задохнулись. Сразу. А грудь и животы вздымаются лишь для создания глупой видимости.

Вдох-выдох. Так, для приличия.

Лица-маски. «Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я высматриваю то, что мне НЕ нравится.» Фраза Паланика точно передала смысл жизни миллиардов современников. Мы в объятьях общественного мнения.  Если общество считает, что бородавка – это противно, я пойду и удалю ее. Если общество не принимает талии больше шестидесяти сантиметров – она потратит всю жизнь, чтобы добиться идеальной шестидесятки. А если не сможет – она просто неудачница. Ненавидит себя за это. Все потихоньку становятся одинаковыми. Лица? Люди? Маски.

Надену-ка я свою.

Мир похож на лабиринт. Постоянный. И я все никак не могу выбраться. Блуждаю и блуждаю. А стены как кисель. Проваливаются. И вновь коридор. Сотканный из старых кадров моей жизни. Я очень много вспоминаю. И это сбивает меня. Вот уже год у меня паранойя. Уже год я просыпаюсь ночью как дурак, хватаюсь за подушку рядом, а тебя там нет. Как будто и не было никогда. А все потому. Что ты опустела. Не хочу думать о тебе. Я не могу любить тебя. Ты стала пустая. Слишком.

Файл «Воспоминания». Delete.

Скопище идиотов. Как муравьи. Копошитесь. А я посмотрю на вас. Каждый день начинаю с того, что злюсь. Потому, что ваша возня мешает мне контролировать свое «я». Ведь только жесткий контроль поможет удержать себя в себе. Я так думаю. Нет, я знаю. Я прекрасно понимаю, что это болезнь, навязчивая идея, паранойя, плод моего больного воображения.. но все же. Это стало моей жизнью.

Страх – это жизнь. Понимаете, да?

Ты так любила смотреть, как я бреюсь. Двадцать пятого декабря ты взглянула моему отражению прямо в глаза, перевела их на себя. Я закончил бриться. Вытер пену холодным влажным полотенцем. Погладил подбородок. А ты пошла в мою комнату, взяла пистолет из моего ящика и пустила себе пулю в лоб. Пустила. В лоб. Прямо между глаз.

Ненавижу себя за то, что думаю о тебе. Ненавижу думать о тебе.

Ты всегда говорила:
-Я – гомо сапиенс. Человек разумный. Господи, за что ты дал мне разум? Он не дает мне покоя. Это просто болезнь какая-то. Как я хочу сойти с ума… ты не представляешь. Хочу скакать по «сумасшедшему дому» в ночной сорочке и босиком. Хочу смеяться всегда, постоянно. Хочу ни под кого не подстраиваться. Я хочу быть свободной. Как птицы. А ты знаешь, почему они всегда черного цвета на фоне луны?

Я пожимал плечами. Я часто делал это, когда ты говорила о чем-то своем. Уж слишком это было глупо и непонятно.

Сейчас только я понял. Ты была моей самой большой глупостью в жизни. Я даже не знаю, любил ли тебя. Вообще. Ты всегда просила меня поймать ветер. Я не знаю, что это значит. Ты просила совершать глупости. Мне не хотелось. Ты играла со мной в дурацкие игры. Я не понимаю, зачем ты все это делала. Мучала меня и себя. Твоя жизнь была сумбуром. Нет, ты никогда не была пустой. Ни секунды.

Я так боялся опустеть, что даже и не заметил, как оказался пустым. Точнее, я всегда по сути был ПУСТ.